Лоуренс Йен. Контрабандисты

   Солнце прошло зенит и начало опускаться, а погрузка все продолжалась. Наконец я услышал глухой звук захлопывающихся люков, французы покинули палубу. Наши сигнальные флаги уже убраны, концы отданы, освободившийся «Дракон» снова поворачивает в открытое море.
   Если сюда мы шли по ветру, то теперь ветер дул навстречу. Шхуна шла от берега до берега бухты, каждый раз разворачиваясь. Тяжело груженный, «Дракон» стал неповоротлив. Но начался отлив, и «Дракон» вышел из защищенной гавани.
   Судно больше не поднималось на волнах. Оно пробивалось сквозь них, окутанное тучей брызг, держа курс на север, к берегам Англии.
   И до следующей зари одному из нас суждено было умереть на его палубе.
 

 

10.
Пушки в тумане

 
   Франция осталась в тумане в двадцати милях позади, когда с наветренной стороны появился парус. Капитан Кроу схватил свою трубу и полез на мачту.
   Мэтью и повар находились на носу. Дашер стоял рядом со мной у штурвала. Я как мог держал судно по ветру. Но капитана все же дико мотало на мачте, и ему приходилось крепко держаться за деревянные перекладины. Парусина била его по рукам.
   С палубы далекий парус казался чем-то вроде гребня одной из тысяч волн, вздымавшихся в Ла-Манше. Но все же было заметно, что он растет, выделяется на фоне моря, как будто вихрь пены и брызг направляется к нам.
   — Яхта, — крикнул капитан. — Быстро идет. Курс нам наперерез.
   Уже различались ее паруса.
   — По ветру! — приказал капитан.
   Я крутанул штурвал. «Дракон» развернулся, люди на носу прыгнули к полотнищу кливера. Капитана, застрявшего на середине мачты, нещадно швыряло из стороны в сторону, он с трудом боролся с качкой и со своей подзорной трубой.
   Парус увеличивался.
   — Прямо за нами! — крикнул капитан. Он направлял свою трубу то назад, то вперед, словно искал в пустынном море место, в котором можно было спрятать шхуну.
   Яхта оказалась быстрее и постепенно увеличивалась, сокращая расстояние. Водоизмещение ее было не менее тридцати тонн.
   Капитан спустился с мачты. Он подошел к борту, сдвигая и раздвигая свою зрительную трубу, издававшую при этом резкие щелчки.
   — Двадцать миль до Франции, — сказал он. — Двадцать миль до дома. Куда ни подайся, эти дьяволы загонят нас, как собак.
   — Кто они? — спросил я.
   Он едва удостоил меня взглядом.
   — Он еще спрашивает…
   Конечно, контрабандисты. Они выжидали погоду и обнаружили нас на пути домой, нагруженных их бочками. «Если контрабандисты появятся, они будут вооружены до зубов», — сказал капитан. И теперь он со страхом смотрел в их сторону.
   — У него преимущество. Черт бы взял этот ветер. — Он уставился в небо, потом в сторону яхты. — На румб в подветренную! — заорал он мне. — При ветре и без ветра, понял?
   Дашер ухмыльнулся:
   — В общем и целом. Прекрасный оборот.
   Я повернул штурвал, «Дракон» качнулся и лег более полого к волне, выиграв узел или больше.
   — При ветре и без ветра, — повторил я. «Дракон» бороздил пролив, каждый из нас по очереди бросал взгляды то вперед по курсу, то назад, на догоняющую яхту. Я чувствовал мощь надутых парусов шхуны, видел вздетый над морем бушприт.
   — Через три часа они нас достанут, — сказал капитан Кроу.
   Бушприт «Дракона» взмывал над волнами, погружался и снова поднимался в серебристой дымке брызг. Я слышал рев драконьей головы и гудение парусов. Волны вздымались и падали, паруса зачерпывали воду, тут же сливая ее обратно, как будто «Дракон» вспотел от бешеной гонки.
   Я чувствовал вес груза. Он тянул вниз и позволял волнам зарывать шхуну. «Дракон» более не несся галопом, как чудесный жеребец, он превратился в рабочую лошадь, коренастую и неторопливую, в мокрой гриве брызг.
   А яхта сокращала дистанцию.
   — Эта посудина лучше идет, когда за кормой ее подгоняет покойник, — с нервным смехом высказался Дашер. — Где покойник, нам сейчас нужен мертвец за кормой.
   — Заткнись, — сказал Кроу. Он стоял у борта, пальцы, как когти, вонзились в дерево, одежда трепыхалась на ветру. Капитан казался частью судна, неподвижно возвышаясь на качавшейся палубе. Он не отводил глаз от погони.
   Двое других отошли к фок-мачте — так далеко от носа я их, пожалуй, вообще не видел, если на считать их вахты у штурвала. Они держались за тросы и, стоя лицом друг к другу, смотрели в мою сторону. Снова я задумался, кто из них приблизился ко мне под палубой. И не был ли другой тем, кого мне следовало бояться, «от кого этого меньше всего ожидаешь».
   Я всматривался в их лица, но они, казалось, меня вообще не замечали. Оба смотрели на яхту. Все мы напряженно следили за ее приближением.
   Внезапно Дашер запел. Голос у него был богатый и мощный, песня настолько печальная, что у меня сжалось сердце. В безграничном штормящем море, в нашем безнадежном положении она, казалось, предрекала горький конец. Яхта полностью открылась взору, вода переливалась через ее нос пенистыми потоками. Судно ныряло и выпрямлялось, кренилось вбок. На палубе были люди, до тридцати человек.
   Дашер пел, глядя вперед, брызги слезами осыпали его бакенбарды.
 

 
Ночь на большой дороге,
Звезды отметили путь.
Скачет он ветра быстрее,
Времени нет отдохнуть.
 

 
   На носу яхты вздулся брезент, чуть не улетев с порывом ветра. Десяток членов команды пытались с ним справиться. А из-под брезента поблескивало черное дуло пушки.
   Спереди донесся крик Мэтью, показывавшего рукой на яхту. Капитан Кроу словно склонился к морю, когда шхуна задрала нос. А Дашер продолжал пение с болезненной меланхолией в голосе.
 

 
Призрачный конь из лунного камня,
Всадник, закутанный в облака,
Дева прекрасная внемлет, вздыхая,
Грому копыт его издалека.
 

 
   — Заткнись! — заорал капитан Кроу. Он винтом повернулся к Дашеру. Лицо побагровело. — Заткни свою пасть, понял?
   Песня смолкла, оставив нас наедине с грохотом моря и гудением парусов.
   — Трубадур хренов, деревенщина, — разорялся капитан. Он был либо взбешен, либо до смерти перепуган. — Ты меня уже достал своими выходками, своими бзиками, песнями и пробками.
   На губах Дашера дрожала улыбка. Он пытался ее сдержать, но потерпел неудачу и, чтобы скрыть ее, отвернулся, как будто рассматривая что-то далеко в море. «Дракон» наклонил нос, и я вместе с кормой вознесся над Дашером, казавшимся сверху маленьким мальчиком, выряженным для какой-то игры в несуразный пробковый костюм.
   — Трепач, никчемная пустышка, — все еще честил Дашера капитан. — Душа не лежит к убийству… Я послушаю, как ты запоешь с удавкой на шее. — Тут он повернулся ко мне, глаза пылали, словно дверцы плавильной печи. — А ты, — сказал он. — Я бы…
   Закончить ему не удалось. Из дула пушки вырвался клуб дыма, до нас донесся залп, сотрясший воздух. Море перед бушпритом взорвалось гейзером, а маленькие фигуры у пушки уже засовывали в ствол банник, готовясь к следующему выстрелу.
   — Они промахнулись, — сказал я.
   — Болван, они и не целились в нас, — крикнул капитан.
   — Пока что не целились. — Дашер улыбнулся мне. — Но скоро прицелятся. Предупредительный выстрел, вот что это было. А когда им наскучат эти кошки-мышки, Джон, тогда они сменят игру. Подожди, увидишь.
   Капитан Кроу оттолкнул меня от штурвала. Он сжал спицы здоровенными ручищами и резко повернул судно по ветру. От неожиданности я едва удержался на ногах. Дашер грохнулся на палубу, пробки пискнули, словно придавленные мыши.
   Мы виляли по волнам, яхта неслась за нами, постоянно приближаясь. Снова пальнула пушка. Мы услышали гром выстрела, и ядро упало перед самым носом шхуны. Каждый клуб дыма заставлял меня съежиться, в воздухе пролетал железный шар весом в девять, а то и больше, фунтов, казалось, что пушка целится точно в меня.
   Капитан Кроу повернул голову против ветра и принюхался.
   — Чуешь? — спросил он.
   Я покачал головой.
   — Туман. Я его не вижу, но чую. — Он приподнялся на цыпочки. — Нам бы еще несколько минут.
   — Давайте поднимем флаг, — предложил я. — Юнион Джек.
   Он нахмурился.
   — Эть, тоже умник.
   — Нет, правда. Мы не имеем права, но… Они не будут стрелять по флагу.
   Кроу уставился на меня. На физиономии появилась знакомая хитрая улыбка.
   — Конечно, черт меня побери. Как я сам не додумался. — Он засмеялся и хлопнул меня по плечу. — Держи штурвал. — И он помчался вниз.
   С палубы поднялся Дашер. Он поправил свои пробки и тряхнул головой.
   — Он, конечно, подлая скотина, но насчет тумана никогда не ошибался.
   Молнией принесся Кроу со связкой флагов и сунул ее мне в руки.
   — Действуй! Дашер, помоги ему.
   Мы прикрепили флаг к фалу, и ветер развернул его, замелькали белый, красный и синий цвета. В спешке я установил его вверх ногами, знак судна, терпящего бедствие.
   — Пусть, оставь, — сказал Дашер. — А то мы не в бедствии! — Но я перевернул его, и флаг пополз вверх. Он хлопал и трепетал на ветру, большой красный крест и Юнион Джек.
   Дашер взглянул вверх, потом назад, на яхту.
   — О, они немало подивились. Гляди-ка, спорят. «Это конь короля», — говорят одни. А другие резонно удивляются: «Почему ж тогда он удирает, как застуканный воришка?» — Он засмеялся. — Таким зрелищем можно наслаждаться не каждый день.
   Флаг дал нам очень уж короткую передышку. Затем яхта, взгромоздившись на гребень волны, снова выстрелила, с большим перелетом. И ее увенчало яркое цветастое пятно, трепещущее на ветру. Они подняли точно такой же флаг.
   — Вот хохма! — веселился Дашер. — Можно даже подумать, весь королевский флот сразу оказался здесь.
   Я пристально смотрел на флаг, развевавшийся на гафеле мачты. Странная шутка, подумал я. Контрабандисты салютуют друг другу королевскими флагами?
   — А вдруг это на самом деле королевское судно? Может, это яхта таможенной полиции.
   — Отсюда трудно определить, — неуверенно ответил Дашер. — Слишком далеко.
   — Схожу за подзорной трубой.
   Я повернулся к мостику, но Дашер удержал меня.
   — Поздно, — сказал он.
   В первый момент я рассердился и попытался стряхнуть его руку. Но хватка Дашера вывела меня из положения равновесия, я споткнулся и врезался в его пробки. Одна из них отскочила и запрыгала по палубе.
   — Да ты лучше посмотри. — Он указал пальцем на яхту.
   За ней клубились подернутые синим и желтым, словно взбитые веником облака, как будто пар над гигантским котлом. Небо потемнело, море как будто начало закипать.
   — Туман! — заорал Дашер. Он засмеялся и сплясал джигу. — Молодец старая Требуха. Он опять прав. Он всегда прав, зараза.
   Обстановка быстро менялась, туман густел и стлался над водой, вздымаясь к небесам. Он охватил яхту и превратил ее в призрак. Серый и ужасный призрак.
   Тактика стрельбы изменилась. С воем ядро пронеслось низко над моей головой. Оно оставило в парусе правильную круглую дыру, как будто на парусине кто-то нарисовал кусок неба. И снова такой же выстрел. Я услышал свист ядра и, подняв голову, увидел, как гафель фок-мачты разлетается в щепки.
   Дашер скрючился у фальшборта. Лицо его вдруг очень постарело, страх гнездился в глазах.
   — Оюшки! — запричитал он. — Взялись-таки за дело…
   И яхта исчезла.
   Облако тумана повисло перед бушпритом «Дракона», окутало мачты. Шхуна прошла его насквозь и врезалась в другое такое же судно. Потом солнце исчезло и мир вокруг нас стал совершенно белым. Штурвал еле виднелся, а поверхность воды полностью скрылась. Нервы мои были на пределе, я ожидал следующего выстрела, направленного прямо в меня.
   «Дракон» резко накренился, капитан взял против ветра. Но он немного не успел. Снова раздался ужасный свист и тут же — замораживающий кровь человеческий вопль. «Дракон» вздрогнул, как испуганная лошадь, а крик все звучал в тумане.
   — Готов, — пробормотал Дашер, сжавшийся под фальшбортом. В его голосе чувствовался тот же страх, который терзал и меня. — Добрый Боженька, с капитаном кончено.
 

 

11.
Терпеть не могу крови!

 
   Шхуна шла сквозь туман, штурвал поворачивался свободно, никем не сдерживаемый. Капитан бесследно исчез, как будто его и не было на шхуне. Дашер бегал по судну, заглядывая куда только можно.
   — Капитан Кроу! — кричал он. — Капитан Кроу!
   Знакомый голос откликнулся непонятно откуда:
   — Хватит вопить! Я здесь.
   — Где? — спросил Дашер и с глупым видом уставился на мачты.
   — Здесь, дубина безмозглая. У фок-мачты.
   — Иди, — подтолкнул я Дашера и занялся штурвалом. Я повернул его по ветру, но Дашер оттеснил меня.
   — Я порулю, — сказал он. — Иди ты. Я терпеть не могу крови.
   Я вылупил на него глаза. Сам Дашер, лихой Томми Даскер, признается, что боится вида крови, настолько перепуганный, что не может помочь раненому!
   — Пожалуйста, — упрашивал он. — Мне плохо от крови. Даже при мысли об этом ужасе у меня подкашиваются ноги.
   Я оставил его у штурвала и направился к носу корабля. Когда я дошел до грот-мачты, шхуна уже набрала ход, а подойдя к фок-мачте, я чувствовал, что она перешла в резвый галоп по волнам Ла-Манша.
   Под мачтой спиной ко мне сидел капитан Кроу, держа в руках тело Мэтью. Красная от крови рука впилась в его плечо. С одной стороны от него свисала голова, с другой торчали ноги, ступни повернуты одна к другой.
   — Что случилось? — спросил я.
   Капитан Кроу шевельнул головой.
   — Не подходи, — буркнул он. — Ни к чему тебе этим любоваться.
   — Он умер?
   — Хотел бы он.
   Тут я увидел еще одного моряка. Кок Гарри стоял у мачты, его силуэт уже был размыт
 

   туманом. Он замер, будто высеченная из камня статуя. Глаза его смотрели прямо в мои, но, что в них выражалось, я не мог понять — страх, ненависть или нежность?
   — Отваливай, — сказал капитан. — Нечего тебе тут делать.
   Рука умирающего моряка крепче вцепилась в плечо капитана. От макушки до пяток Мэтью было не меньше семи футов. Но он вовсе не казался таким высоким.
   В этот момент я был уверен, что это он предупредил меня об опасности. И у меня появилась уверенность, что его убили под покровом тумана. Я подошел ближе и…
   Он был разорван надвое. Пушечное ядро, или что это было, прошло сквозь него. Его кровь заливала капитана, между торсом и ногами зияла рваная рана. Я чуть не свалился без памяти от прилива крови в голове, отозвавшегося шумом в ушах. Нетвердой походкой я добрался до штурвала, где Дашер подхватил и усадил меня.
   — Плохо? Да, наверное, плохо. Вижу, что плохо, Боже мой…
   Почти сразу раздался всплеск. И тут же еще один. Появился капитан Кроу. С него при каждом шаге падали капли крови. Он снял штормовку, скомкал ее и швырнул за борт.
   Теперь на шхуне нас осталось четверо, со страхом вслушивающихся в туман. Мы услышали скрип троса, плеск воды и тревожный грохот от передвигаемой по палубе пушки.
   — Нашли-таки, вишь ты, — сказал Кроу. Он посмотрел вверх, и я увидел на его щеке четыре прямых кровавых линии. — Туман не прячет верхушки мачт. Дашер, на марсель. А ты на штурвал, — приказал он мне.
   Дашер исчез в тумане. Я уставился на компас, который, казалось, вертелся как хотел. Куда ни посмотри, ничего, кроме белой мглы.
   — Чуешь? — спросил Кроу. — Ветер стихает.
   Я чувствовал. Вода, до того с рычанием бурлившая в пасти деревянного дракона на носу, теперь проходила сквозь нее с приглушенным шипением. Крен шхуны уменьшился, паруса провисли. Потребовалось четверть оборота штурвала, чтобы выполнить то, на что ранее хватило бы чуть заметного его движения.
   — Вот он! — крикнул Дашер. Его голос доносился сверху.
   — Где?
   — Вон, сбоку!
   Я увидел сначала бушприт, потом кливер и фок. В тумане преследователь был похож на тень «Дракона».
   — Отворачивай! — скомандовал капитан Кроу.
   Я рванул штурвал, но недостаточно быстро, с точки зрения капитана. Он сам схватился за колесо, да так, что нулевая спица врезалась в мои костяшки и слилась в бешеном вращении с остальными. «Дракон» ушел к ветру, яхта исчезла.
   Капитан свернул влево, потом резко вправо. Кливер выгнулся назад, потом рванулся вбок, компас крутился, как юла. Туман заставлял меня вообразить невероятное. Что мне только не привиделось! Флотилии фантастических кораблей, громадные физиономии, даже женщины, скользящие по воде. Но слышал я только яхту, плеск воды о ее корпус, хлопанье ее парусов.
   — Где она? — спросил капитан Кроу. Затем голосом достаточно громким, чтобы услышал Дашер, повторил: — Где она, черт возьми?
   — Слева! — отозвался Дашер.
   Мы с Кроу повернули головы влево, под нижней реей грота я увидел мелькнувшее пятно. Раздался выстрел.
   — Вон как ходит кругами, — заметил Кроу и бросил руль по ветру. В тумане шла смертельная игра в пятнашки.
   Но ветер все стихал, а туман все сгущался.
   — Как каша, — достаточно точно определил капитан Кроу. Как будто мачты увязли в булькающей кашице, замедляя ход шхуны.
   Дашер спустился на палубу и подошел к нам.
   — Ни разу еще не видел такого густого, — сказал он. — У меня глаза вылезли от напряжения.
   — Мы не видим их, они не видят нас, — философски заметил капитан. Но едва он замолчал, как из тумана раздался чей-то незнакомый голос.
   — Я их слышу, — произнес этот голос.
   — Ни звука! — хриплым шепотом пробормотал капитан Кроу. — Молчок, понятно?
   Этот голос был ужаснее, чем скользившие в тумане тени. Совсем близко раздавались звуки с борта другого судна: деревянный стук, шуршание парусины, звуки шагов. И еще один, голос прозвучал из тумана:
   — Лечь в дрейф! Здесь судно его величества «Неустрашимый».
   Я обрадовался. Странно это звучит, но я засмеялся от облегчения. Это были вовсе не контрабандисты.
   — Это таможня, — сказал я. — Все в порядке, это таможня.
   — Эть, пожалуй, да, — согласился капитан Кроу.
   Я уже собрался ответить, но капитан рванул меня к себе. Мгновенно рука его обхватила мою шею и ладонь зажала рот.
   — Кричать не будем, — хрипел капитан. — Молчок.
   Я пытался сопротивляться, но он был слишком силен. Он указал Дашеру на штурвал и поволок меня к борту, не обращая внимания на мои взбрыкивания. Прижав меня к фальшборту спиной, он нажал мне на челюсть, наклонил через борт. Пятки мои оторвались от палубы, и я увидел внизу воду, бегущую вдоль борта.
   Рука его пахла кровью. Он рычал, как злая собака.
   — Один только звук, — четко произнес он, — один только писк, и ты — там.
 

 

12.
Тупик

 
   Где-то в тумане разыскивал нас таможенник. Я слышал его, капитан Кроу тоже слышал. Он внимательно прислушивался, подняв свою косматую голову. Я трепыхался в его ручищах, моля Бога, чтобы яхта натолкнулась на нас. Но хлопанье парусов и скрипение блоков становились все тише. Наконец они совсем затихли.
   Капитан ослабил хватку, и я мог хотя бы вздохнуть.
   — Ну, — сказал он, — вот и ладно. Нормальный парень. А сейчас ты мне пообещаешь, что будешь держать язык за зубами, и мы продолжим нашу работенку.
   Я сполз на палубу, держась обеими руками за горло. Сквозь туман я видел наблюдающего за происходящим Гарри.
   — А работа у нас такая: «Дракон» заходит в Дувр, сгружает бренди и судно ваше. Ну как? — Он ткнул меня в ребра. — Клянешься молчать?
   — Нет, — ответил я. Он пожал плечами:
   — Тогда — за борт. Дело твое.
   Он нагнулся ко мне, и я отшатнулся.
   — Вы не сможете захватить «Дракон». Вам не будет от него пользы.
   — Не будет пользы, — согласился он совершенно спокойно. — Если я попытаюсь захватить его, меня будут преследовать как пирата. Но я могу привести его в Лондон и рассказать твоему чертову отцу, как тебя смыло штормом за борт. Он увидит меня, плачущего и печального, и подарит гинею в утешение.
   Он шагнул ко мне. Я отпрыгнул.
   — Ну, парень, далеко ты не ускачешь.
   Конечно, он был прав. Никогда я не чувствовал себя таким беспомощным. Куда я ни направлюсь, он везде меня настигнет. Он вышвырнет меня за борт без колебаний, и я утону, наблюдая, как «Дракон» растворяется в тумане. Я встал и отступил к мачте.
   — Возьми его, Гарри.
   Не успев оглянуться, я услышал шаг и почувствовал руки на своей груди. Кок держал меня железной хваткой, его дыхание обжигало затылок.
   — Просто пообещай мне, — сказал Кроу. — Я большего не прошу.
   — Нет, — сказал я.
   — Позор какой, — сказал Кроу. — Стыд собачий. — Он сграбастал меня, забрав у Гарри, поднял над палубой и повернулся к борту. Вися над палубой, я понимал, что живу последние секунды.
   «Дракон» поднялся на гребень, потом осел, вода стеной поднялась за бортом. Кроу приблизился к борту.
   — Стоп! — крикнул я. — У меня книжка. У меня книжка Ларсона.
   Он задержался. Судно осело до предела и снова стало подниматься.
   — Тянешь время? — Но в глазах его я уловил колебания.
   — Вам ее не найти. Но кто-нибудь найдет. Через неделю, через месяц — все равно найдет. И они повесят вас и всю вашу банду. Свяжут вам руки за спиной, накинут удавку на шею и…
   — Заткнись! — заорал капитан Кроу.
   Мои слова задели за живое. Он потер кулаками щеки, оттирая кровь мертвого моряка. Я понял, что заложил бомбу в недрах судна и снабдил ее взрывателем замедленного действия.
   — В книжке все записано. Имена контрабандистов. — Я говорил быстро, торопясь. — Гарри видел. Спросите его, если не верите.
   — Что он несет? — обратился Кроу к Гарри.
   — Все так, — подтвердил Гарри. — Вы сами дали ему книжку, сэр. И написано там много чего, я видел.
   — Ну и где же она, эта книжка? — спросил Кроу. — Где она? — Его мощная ладонь нажала мне на грудь, прижав к палубе у борта. Грудная клетка чуть не хрустнула.
   — В надежном месте, — с трудом выдавил я. — Я спрятал ее.
   — Спрятал? — Он хрипло засмеялся. Ужасный у него был смех. — Парень не дурак, ничего не скажешь. А теперь пойдешь и принесешь ее сюда. — Он ухмыльнулся и добавил: — Будьте так добры, мистер Спенсер.
   — Зачем? Для того чтобы вы безнаказанно выкинули меня за борт?
   Я видел вздутые вены на шее капитана, крепко стиснутые зубы. Гнев его жег через державшую меня руку. Но вот он сделал усилие, и хватка ослабла.
   Он спокойно сказал:
   — Тебе ничто не угрожает.
   Больше всего боялся я этой его спокойной маски.
   — Слушай, Джон, — начал он. — Дай мне книжицу этого человечка, и, когда мы сгрузим бочки, отправимся в Лондон. Твой отец получит свое суденышко вместе с грузом, получит свою прибыль — и еще кое-что, да… и дело закончено. Никакого вреда никому.
   Он выглядел как улыбающаяся змея. Глаза-щелочки, скалящиеся зубы…
   — Никакого вреда никому, — повторил он.
   — Хорошо, — сказал я. Выбора у меня не было. — Я вам отдам книгу.
   — Отлично. — Он отпустил меня, потом нахмурился. — Ну, тащи ее сюда.
   — Не сейчас. Когда мы придем в Лондон и пришвартуемся у пристани отца, я отдам книжку. Но не раньше.
   Я услышал смех Дашера.
   — Тупик. Хорошенькая заковыка.
   Капитан Кроу достал складной нож и открыл его.
   — Я сейчас разрежу тебя на куски, — сказал он спокойно. — Сначала срежу пальцы с рук и с ног, потом уши, губы и глаза. А то, что от тебя останется, расскажет мне, где книжечка лежит.
   — Нет, — сказал я, боясь, что голос выдаст мой страх.
   — Еще как расскажет. — Кроу сжал мою руку и распластал ее на поручне. Он прижал лезвие ножа к суставу мизинца. — Ну, сынок, где книжка? — спросил он спокойно. — Где она?
   С блестящей поверхности лезвия два громадных глаза, наполненных ужасом, смотрели на меня. Нож прорезал кожу, и выступила ярко-красная кровь. Но страшнее всего был склонившийся надо мной капитан Кроу, хладнокровно кромсающий палец. Именно это исторгло из моих уст вопль. Капитан спокойно улыбался
   — Ты пират, кровопийца! — заорал Дашер. Он рванулся к нам и выбил нож из руки капитана. Нож взвился в воздух и исчез в тумане за бортом, сверкнув, как падающая звезда. — Я не потерплю, чтобы ты у меня на глазах калечил мальчишку. Товарища по команде. Такие вещи не по мне.
   — Экх, я и не собирался, — с досадой сказал капитан Кроу. В одно мгновение его охватило бешенство и в то же мгновение отхлынуло. — Не стоит выбрасывать мои ножи, Дашер. Особенно любимый.
   — Дай ему подумать, — сказал Дашер. — Он сам поймет, что к чему и в чем есть смысл. — Он крутанул штурвальное колесо и вернул шхуну на курс. — Так держать! При ветре и без ветра.
   Капитан Кроу одернул куртку, поправил галстук.
   — Гарри, пошли, — сказал он, и они спустились с палубы.
   «Дракон» направлялся к Англии сквозь туман, который то сгущался, то рассеивался. Я сунул палец в рот и сосал кровь, глядя на Дашера, стоящего у штурвала, лихого, как и прежде. Я не мог видеть его беззаботности, а еще больше меня злило его пение.
   — Замолчи, — буркнул я.
   Он обиделся.
   — Ты один из них, — объяснил я ему. Дашер засмеялся:
   — Ишь ты какой! А кто спас твой драгоценный бекон от капитанского ножа? Я рисковал жизнью…
   — Ты знал все с самого начала! Ты знал, что это таможенная яхта, как только ее увидел. Других контрабандистов не было, Ларсон писал именно о «Драконе». Именно «Дракон» должен был идти во Францию.
   — Вообще-то да… — Дашер ухмыльнулся компасу и покачал головой. Он любовался своим отражением в стекле компаса.