Людмила Ситникова. Кино с клубничкой

Людмила Ситникова
Кино с клубничкой

Пролог

   – Светка, иногда мне кажется, я готова тебя убить!
   – Мама, что ты несeшь? Мне тридцать шесть лет, я уже достаточно взрослая и вполне могу принимать самостоятельные решения.
   – Решения? Вы только послушайте, что бормочет эта идиотка! Видимо, когда раздавали мозги, ты смотрела очередную мексиканскую муть.
   – И тем не менее мы уезжаем! – Светлана топнула ногой и, дабы поставить точку в неприятном разговоре, твeрдо добавила: – Нравится тебе это или нет.
   Елизавета Викторовна прошлась по гостиной и, плюхнувшись в кресло, тихо прошептала:
   – Это всe он… Он тебя взбаламутил, его вечные искания до добра не доведут.
   – О ком ты?
   – Прекрати строить из себя кретинку! Сама знаешь о ком – о твоeм муже-неудачнике.
   – Вадим не неудачник, он…
   – Конечно… Надурили мне голову! И как я только пошла у вас на поводу? За каким лешим согласилась продать квартиру?
   Света отвернулась. Рано или поздно скандал должен был разразиться. Он разразился сегодня. Тем лучше, по крайней мере, теперь она сможет с чистой совестью отбыть в Гамбург. Гамбург… Почему-то от названия города по телу бегут мурашки. Скорей всего от страха перелeта. Ведь более чем за три десятилетия своей жизни Света Игнатова ни разу не пользовалась услугами авиалиний. Даже в Крыму и пресловутом Сочи ей не удалось побывать, где, как известно, хотя бы раз бывает каждый. В детстве на все каникулы мать сбагривала дочурку в деревню к бабке, где единственным развлечением был пьянчужка дядя Дима, показывавший фокусы. По мнению Елизаветы Викторовны, лучше подмосковного воздуха нет ничего на свете, и дочь должна сказать спасибо, что летом жила у бабушки, а не торчала в пыльном городе, глотая выхлопные газы.
   В двадцать пять Светлана вышла замуж. Вадим Игнатов покорил сердце уже не очень юной красавицы своим умением с юмором выходить из любой, даже наисложнейшей ситуации. Вадиму жилось несладко с родителями супруги. Елизавета Викторовна не упускала возможности попилить зятька, поднимая тем самым настроение себе любимой. В середине 90-х умер отец Светланы, а в конце тысячелетия Елизавета Викторовна, сочетавшись браком второй раз, отбыла мотать нервы новому супругу, оставив дочь с зятем хозяйничать в просторной трeшке.
   Пару лет назад Вадим сообщил жене о потрясающей возможности поселиться за городом, в коттеджном посeлке. Для этого всего-навсего нужно продать квартиру мамаши и… дело в шляпе. Как бушевала Елизавета Викторовна, вспоминать не стоит, главное, что через шесть месяцев супруги Игнатовы стали хозяевами шикарного, в их понимании, коттеджа. И вот теперь предстояло покинуть насиженное местечко и отправиться в другую страну – с чужой культурой, нравами и устоями. Вадим, архитектор по специальности, давно ждал подобного контракта, но каждый раз возникали всевозможные препоны, и наконец…
   На узком семейном совете Светлана решила известить мать о переезде в последнюю очередь, но Вадим возражал. Игнатов планировал обосноваться в Гамбурге, и возвращение на родину в планы мужчины не входило.
   – Светик, какой смысл тянуть? Она всe равно узнает. Скандал будет при любом раскладе, тем более что мы оформляем дом на еe имя.
   Когда Елизавете Викторовне сообщили о решении деток переписать на неe загородный дом, пожилая дама настолько ошалела от радости, что… напрочь забыла завалить их ненужными вопросами.
   – Какая же я дура! – сокрушалась мать сейчас, глядя на Свету. – Вы же уже тогда знали, что останетесь там навсегда.
   – Мама, успокойся, все ещe вилами по воде писано, может…
   – Может? А может, ты заткнешься, неблагодарная? Оставляете мать одну умирать здесь, а сами…
   – Ты проживeшь минимум лет сорок, о смерти задумываться рано.
   В глазах Елизаветы Викторовны блеснул огонeк, она осмотрела гостиную и молвила:
   – Посмотрим, посмотрим… А скажи, во сколько приедeт Вадим?
   Света бросила взгляд на часы.
   – Сейчас три, думаю, через пару часов будет. Ты его дождeшься?
   – Нет-нет, мне нужно идти, у меня… дела.
   – В любом случае без съeмки я тебя не отпущу.
   – Что?
   Света юркнула в кабинет и спустя минуту вернулась, держа в руках видеокамеру.
   – Я собираюсь запечатлеть на память наше российское жилище… и тебя, мама.
   – Нет уж, уволь. Я не желаю позировать, словно мартышка в зоопарке. Лучше снимай своего мужа, пока он на седьмом небе от своего долбаного контракта. Не пройдeт и года, твой Вадька останется у разбитого корыта, тогда и будете смотреть запись.
   – Мама!
   – Я сказала, не смей включать камеру! Ненавижу фотографироваться, а снимать на видео тем более не позволю!
   – Но ведь на память…
   – Не беспокойся, думаю, ты не успеешь соскучиться.
   – Почему ты так говоришь?
   – Интуиция. Ты долго не выдержишь вдали от дома, ностальгия замучит, вернeшься… никуда не денешься. Знаешь, как говорится: каждый сверчок знай свой шесток. Или – где родился…
   – Там и пригодился. Я в курсе, мама. Но позволь…
   Елизавета Викторовна вскочила с кресла и, размахивая руками, побежала к двери.
   – Не снимай! Не снимай меня!
   – Ты уходишь?
   – Вечером позвоню, – с силой хлопнув дверью, мать испарилась.
   – Что ж, буря миновала… – Света включила камеру, поставила еe на полку, а сама села напротив и заговорила, поглядывая в объектив:
   – А сейчас я планирую заснять каждый уголок нашего домика. Но для начала несколько слов для истории…
   Минут пять Игнатова вещала о планах на будущее, затем начала шествие по гостиной. В кадр попадали кадки с цветами, камин, кресла, лестница на второй этаж.
   – Дамы и господа, теперь мы перемещаемся в столовую, прошу обратить внимание…
   Резкий звонок в дверь заставил бывшую хозяйку домика вздрогнуть. Зная, что мать имеет привычку по нескольку раз возвращаться, Света, недолго думая, положила «Панасоник» на пол камина, забыв нажать «стоп». Вздохнула, натянула на лицо улыбку и двинулась к дверям.
   Камера продолжала снимать, теперь в кадре была входная дверь и направляющаяся к ней стройная фигурка Светы.

* * *

   Вадим вышел из машины, с гордостью взирая на коттедж. Эх, какой дом! Жаль покидать такую красотищу. Если бы не радужные перспективы на будущее, он вряд ли бы согласился на переезд в Гамбург. Но, даст бог, они и в чужих краях совьют не менее уютное гнeздышко. Главное – запастись терпением и верить в лучшее. В душе что-то кольнуло. Вадим никогда не был сентиментальным, но с приближением дня отъезда воспоминания, словно сговорившись, посещали мужчину с завидной регулярностью. Порой ему казалось, что какая-то неведомая сила не хочет их отпускать, стараясь удержать в родных пенатах.
   «Раньше никогда не замечал за собой особого патриотизма», – подумал он, вставляя ключ в замочную скважину входной двери.
   – Светик, я пришeл! Почему не слышу шума-гама и радостных криков? Я… – Он замолчал на полуслове. Спина моментально сделалась мокрой, во рту пересохло, язык прирос к нeбу.
   Светлана лежала на полу в гостиной лицом вниз. Еe белое платье было испачкано кровью, левая рука вытянута вперeд.
   – Светка, что с тобой? Света…
   С обезумевшими глазами Вадим бросился к жене, схватил еe за плечи, перевернул. Света смотрела на супруга стеклянным взглядом… взглядом мeртвого человека. В глазах отражался дикий ужас и в то же время растерянность. Не помня себя, Вадим метнулся к телефону. Стук собственного сердца отдавался в ушах рeвом турбин, заглушая тихие шаги сзади. Схватив трубку, Вадим почувствовал сильный удар по голове. Жуткая боль, темнота, и мужчина медленно сползает вниз. Минуту спустя он уже ничего не чувствовал… он был мeртв.

Глава 1

   Катарина Копейкина относилась к той категории женщин, которых принято называть «вечными девочками». Несмотря на возраст, который стремительно приближался к славному сорокалетию (хотя нет, тридцать пять – это не сорок), в душе Катка ощущала себя максимум на двадцать. Даже те, кто прекрасно знал, какая дата рождения стоит в ее паспорте, не переставали удивляться.
   – Ты, наверное, частенько наведываешься к пластическому хирургу? – с ехидной усмешкой спрашивала Регинка, стараясь отыскать на лице Копейкиной малейший недостаток.
   Но недостатков не наблюдалось. Природа щедро наградила Кату яркой внешностью и не менее яркими умственными способностями. Правильный овал лица с высокими скулами и зелeными миндалевидными глазами обрамляла копна ярко-рыжих, слегка вьющихся волос. Аккуратный носик часто служил поводом для зависти подруг, прозвавших Катку за глаза рыжим идеалом.
   Надо заметить, что в подростковом возрасте «рыжий идеал» был страшно зажатым, вечно комплексующим существом. Кате не нравилось в себе абсолютно всe, начиная от ненавистных прыщей и заканчивая цветом волос, которые впоследствии стали еe гордостью.
   Пубертатный период миновал, а с ним канули в Лету детские страхи, неуверенность и зажатость. Именно в тот момент из гадкого утeнка начал формироваться прекрасный лебедь.
   Конечно, Катарина не исключала возможности похода к специалистам, когда придeт время морщин и прочих возрастных изменений, но это случится ещe не скоро, а пока… Пока она счастлива в браке, правда, третьем по счeту, но кто считает…
   Поначалу личная ее жизнь складывалась не очень, двоих предыдущих мужей Ката считала великой ошибкой прошлого столетия. С первым супругом она сидела за школьной партой, и как только прозвенел последний звонок, оповещающий о начале взрослой жизни, молодые люди отнесли заявление в загс. Ранний брак продлился ровно год. Вчерашние школьники никак не могли смириться с потерей свободы и спустя двенадцать месяцев пришли к обоюдному согласию, что без штампа в паспорте хотя бы смогут остаться друзьями.
   Второй раз Ката прослушала в свою честь марш Мендельсона по большой, как она сама тогда считала, любви. Но и эта попытка не увенчалась успехом. Через три года семейной жизни муж номер два стал проводить большую часть времени с алкогольными напитками, нежели с молодой супругой. На все попытки вытянуть бедолагу из лап зелeного змия он неизменно отвечал:
   – Я в полном порядке, это у тебя проблемы, детка. Кончай читать нотации и сгоняй-ка лучше за пивком, горло пересохло.
   И в одно прекрасное утро Ката поняла, что с очередной закончившейся бутылкой пива закончился и еe брак.
   После развода Катарина поклялась: если еe угораздит ещe раз выскочить замуж, то избранник должен быть человеком, во-первых, абсолютно равнодушным к алкоголю, а во-вторых, непременно старше супруги.
   И такой человек нашeлся. Пять лет назад Ката связала себя узами Гименея с Андреем Копейкиным. В пятидесятипятилетнего бизнесмена она влюбилась, как ни банально это прозвучит, с первого взгляда.
   После свадьбы Андрей выдвинул два условия: первое – жена должна бросить работу, и второе – она должна посветить себя только ему. Естественно, Катарина не возражала, профессия бухгалтера ей изрядно поднадоела, ежедневно корпеть над бумагами, сводя дебет с кредитом, казалось весьма скучным и утомительным занятием.
   Касательно второго условия проблем тоже не возникло. Большую часть времени Андрей проводил вне дома, находясь в постоянных разъездах и командировках, поэтому в те редкие моменты, когда он возвращался, Ката полностью посвящала себя супругу.
   В свободное же время, которого у неe теперь имелось хоть отбавляй, она любила поваляться на диване с книжкой в руках, отдавая особое предпочтение литературе детективного жанра.
   Катка часто шутила:
   – Сбылась мечта идиотки, сижу дома в компании книг.
   Помимо беззаботной жизни, Ката давно мечтала о собственном загородном доме. Не об однокомнатной развалюхе, которая досталась ей от родителей и находилась в ста километрах от столицы, а о большом и красивом, как те шикарные постройки, что так часто мелькают на экране телевизора, когда показывают загородные жилища звeзд. Естественно, мечта так и осталась мечтой, приобрести особняк супруги были не в состоянии, но Андрей начал подыскивать вариант, который бы удовлетворил супругу и в то же время не пустил Копейкина по миру.
   В начале марта Андрей с порога возвестил:
   – Катка, есть! Я нашeл прекрасный дом, именно о таком ты мечтала. Просторный, недалеко от Москвы, полностью меблирован, а главное – цена на удивление низкая. Такую возможность упускать нельзя.
   Три месяца спустя, когда волокита с документами осталась позади, Копейкины стали полноправными владельцами коттеджа.
   Несмотря на отпавшую необходимость обставлять дом с нуля, Ката посчитала нужным обновить мебель в спальне.
   И вот она подъезжает к посeлку, а следом едeт грузовик с двуспальной кроватью, шкафом и прочими предметами интерьера. Катарина сбавила скорость и подмигнула Парамаунту. Белоснежный персидский кот возлежал на переднем сиденье, лениво поглядывая на хозяйку.
   – Сейчас, мой мальчик, скоро будем на месте.
   Остановившись у ворот, Ката выпорхнула из «Фиата». Из кабины грузовика выпрыгнули два мужика и принялись не спеша разгружать вещи. Пока Копейкина наслаждалась видом коттеджа, мужички методично складывали мебель у забора, изредка бросая взгляды на явно взволнованную владелицу.
   – Всe, хозяйка, – пробасил шофeр.
   – Простите… что вы сказали?
   – Я говорю – всe. Вещи выгрузили, до свидания. – Он направился к кабине.
   – Постойте, постойте! – схватила его за руку Ката. – Как это все? А кто будет заносить мебель в дом?
   Мужики переглянулись, тот, который был постарше, почесав затылок, с расстановкой произнeс:
   – А мы откуда знаем? Ищите кого-нибудь.
   – То есть как ищите? А вы? Я же вам заплатила.
   – Нет.
   – Как нет?
   – Вы заплатили только за перевозку, а насчeт работы грузчиков мы не договаривались.
   «Опять двадцать пять, ну почему я постоянно попадаю в различные передряги?» – вздохнула про себя владелица коттеджа.
   – Ну подождите! Мне что, по-вашему, самой затаскивать вещи в дом?
   Дядька пожал плечами, с умным видом окинул массивную кровать и резюмировал:
   – Да нет, дамочка, боюсь, самой вам здесь не справиться, потребуется мужская сила.
   – Как минимум двое мужиков нужно, сто пудов! – подтвердил второй.
   Катарина поняла, куда клонят «вымогатели».
   – Может, мы договоримся?
   Пока мужик чесал подбородок, к Кате подошла дама лет сорока. Лeгкий светло-бежевый сарафан сильно контрастировал с черными как смоль волосами незнакомки. Затянувшись сигаретой, женщина хрипло поздоровалась. Катка кивнула.
   – Так, значит, вы новая хозяйка дома? – поинтересовалась дама.
   – Да. – Катарина отвечала безо всякого энтузиазма, мысли были заняты другим.
   – Я Лина, – представилась незнакомка, – ваша соседка.
   – Катарина, – буркнула Копейкина, не понимая, почему любознательная дамочка продолжает стоять рядом, а не отправляется восвояси.
   – Ну так мы поехали… – напомнил о себе мужик, бросая на асфальт окурок.
   – Стойте! Сколько вы хотите?
   Мужики явно ждали этого вопроса. Тот, что помоложе, противно ухмыльнулся, быстро посмотрел на своего напарника и выпалил:
   – Тысячу.
   Вероятно, названная цифра полностью удовлетворила второго мужика, так как он в знак согласия закивал головой, подобно китайскому болванчику.
   – Тысяча? Вы с ума сошли! – Катарина почувствовала, как ее лицо наливается краской.
   «Ну, Андрей, ну погоди, никогда тебе этого не прощу! – пронеслось у нее в голове. – Оставить меня одну разбираться с этими мужланами. Конечно, сам, как обычно, в командировке, а я вынуждена…»
   – Да, ровно тысяча. А если не согласны, так мы поедем, наше дело маленькое. А вы, дамочка, походите тут, поищите, может, кто и за меньшие деньги согласится вам ваши тяжести таскать.
   Мужики заржали.
   Лина моментально просекла ситуацию, поправила причeску и, изобразив на лице приторно-сладкую улыбку, обратилась к старшему мужику:
   – А скажите, господа хорошие, могу я узнать, в какой фирме трудятся столь бравые ребята?
   – А вам-то зачем?
   – Надо.
   – Ну если надо, то мы из «Быстрой молнии», занимаемся перевозками.
   – Замечательно. – Лина удовлетворeнно закивала, затем обратилась к Катарине: – Вы когда делали заявку на перевозку, оговаривали детали?
   – Да, я оплатила перевозку и работу грузчиков, а…
   – Можете не продолжать, всe понятно. Значит, так, мальчики-зайчики, объясняю по порядку. Мой муж адвокат, и он незамедлительно обратится с жалобой в вашу фирму. Обещаю, вам двоим не поздоровится, а там, глядишь, и до суда недалеко.
   – Чe… чe ты городишь! – взвился молодой парень. – Какой адвокат, какой суд? Поехали отсюда, Петрович!
   Но Петрович, изменившись в лице, сплюнул и скомандовал:
   – А ну, Лeнька, давай берись.
   – Да ты чe?
   – Я сказал, бери! И давай в темпе, в темпе… Не видишь, дамочки волнуются! – Он посмотрел на Кату. – Сей момент, мадам, мы всe сделаем как надо.
   В последующие полчаса мужики таскали мебель в дом. Ката с удивлением уставилась на Лину, но соседка, не дав ей открыть рта, кивнула на горшки с цветами:
   – А мы с тобой давай-ка пока цветы занесeм.
   – Не надо, вы испачкаетесь, у вас сарафан новый!
   – Ерунда, сарафан – дело наживное, – улыбнулась дама и, подхватив горшок с лимоном, посеменила в дом.
   Копейкина последовала еe примеру.
   Когда все вещи оказались на своих местах, Петрович подошeл к Копейкиной и лукаво улыбнулся.
   – Ну, хозяйка, дело сделано. На пиво хоть дашь?
   – Да, конечно. – Ката полезла в сумочку.
   – А вам известно, что пить вредно? – Лина с издевкой посмотрела на мужчин.
   – Известно, известно, – поспешил заверить Петрович, пряча в кармане сторублeвую купюру. – Ну, мы поехали. И передайте привет мужу-адвокату. – Он ухмыльнулся и был таков.
   – Спасибо вам, Лина, вы меня очень выручили.
 
   – Да чего там! Я прекрасно знаю, как надо обращаться с этими охламонами. Простых слов они не понимают.
   – Я бы так не смогла, а вы…
   – Слушай, ты никак воспитывалась в институте благородных девиц? Почему выкаешь, на «ты» слабо общаться? Или считаешь меня слишком старой?
   – Нет, конечно.
   – Вот и славно, с этого момента я Лина, ты Ката. По рукам?
   – По рукам. Слушай, ты сказала, что твой муж адвокат…
   Лина запрокинула голову и расхохоталась.
   – Ой, не могу, слышал бы тебя сейчас Евдоким.
   – Это кто?
   – Муженeк мой! Евдоким художник, а про адвоката я для устрашения ляпнула. Зато видала, как на них подействовало?
   – Вот как? А ты мне нравишься…
   – Ты мне тоже. Думаю, мы подружимся. Кстати, ты одна будешь в этих хоромах обитать?
   – Вдвоeм с супругом. Сейчас он в командировке, а я… Ой! – Катка осеклась.
   – Ты чего?
   – Подожди здесь!
   Катарина выбежала из дома, коря себя за куриную память. Из-за инцидента с мужиками она абсолютно забыла про Парамаунта, который мужественно продолжал сидеть в душном салоне автомобиля.
   Вернувшись через минуту с персом на руках, Ката возвестила:
   – Познакомься с ещe одним членом нашей семьи.
   – Ох ты, ну и котяра! Не кот, а тигр!
   – Да, он у нас такой.
   – Наверное, ест, как слон?
   – Не без этого, сидеть у миски и ждать добавки – наше самое любимое занятие.
   Услыхав о еде, Парамаунт громко мяукнул.
   – У вас можно курить? – В руках у Лины неизвестно откуда оказалась пачка сигарет и зажигалка.
   – Кури. Только вот с пепельницей проблема – у нас еe просто нет.
   – Посмотри на камине, раньше она всегда там стояла.
   Копейкина подошла к камину и действительно обнаружила хрустальную пепельницу.
   – А я вот больше люблю собак. Это моя страсть, у меня живут три овчарки. – Лина глубоко затянулась, выпустив сизую струйку дыма. – Всe хочу завести четвeртую, да муж против, говорит – дом превратится в псарню.
   Парамаунт обнюхал кресло и решил испытать его на прочность.
   – Ты чего делаешь? А ну брысь, не хватало еще мебель портить! – приняла воспитывать любимца Ката.
   Лина окинула взглядом гостиную.
   – Как давно я здесь не была!
   – Ты дружила с бывшими хозяевами?
   – Не то чтобы дружила… Со Светланой мы были в приятельских отношениях.
   – У них со вкусом обставлен дом.
   – Да, это Светкина заслуга. Когда они два года назад уехали в Германию, дом достался еe матери. Скажу тебе откровенно, очень неприятная особа, такая высокомерная, будто графиня. Я сначала думала, она сама здесь поселится, ан нет, решила продать домишко. Видать, деньги нужны. Наверное, содрала с вас втридорога с мебелью-то?
   – Да нет, цена как раз подходящая, грех жаловаться.
   Лина потянулась и нехотя поднялась с дивана.
   – Очень приятно находиться в твоей компании, но… пора идти, а то моя Катерина с голодухи умрeт. Такая лентяйка, жуть! Девке семнадцать лет, а сама к холодильнику не подойдет, будет ждать, когда принесут на блюдце.
   – Они сейчас все такие.
   – И не говори! – Лина потопала к двери.
   – Заходи как-нибудь, – гостеприимно пригласила начинающая домовладелица.
   – Непременно. Теперь, что называется, будем дружить домами.
   Оставшись в одиночестве, Катарина опустилась на диван и потeрла ладони. Ну вот, в новом доме появился первый знакомый. Вернее, знакомая. Лина ей понравилась. Сразу заметно, женщина она весeлая, боевая, такая себя в обиду не даст. Катарина всегда завидовала дамам, умеющим за себя постоять. Сама Копейкина обладала довольно-таки скованным характером, предпочитая в момент опасности спрятаться от проблем и переждать до лучших времeн. Лина определeнно не такая, и Кате данное обстоятельство очень импонировало.
   Решив ещe раз осмотреть дом, Копейкина прошествовала в кабинет, бывший одновременно библиотекой. В просторном помещении застыла у стеллажей с книгами. Чего здесь только не было! Литература на любой вкус, а главное – две нижних полки забиты детективами, половину из которых (Ката быстро пробежала по корешкам глазами) она не читала. После кабинета Ката прошла в столовую, затем в кухню. Да, придраться не к чему, дом на удивление уютный. Настоящая крепость!
   На втором этаже располагались спальни, самую просторную из которых Ката выделила для себя с мужем. Хотя, что значит – выделила? Кроме неe и Андрея, в семье никого нет, и пополнения не предвидится, спи, где хочешь, хоть в коридоре.
   Закончив обход, Копейкина спустилась вниз и стала соображать, куда лучше пристроить кадку с лимоном. Из сумочки послышалась трель мобильника.
   – Слушаю.
   – Катка, привет! Ну как там у тебя дела, вещи перевезли?
   – Андрюш, ты сегодня случайно не икал?
   – Нет, – удивлeнно пробасил Копейкин. – А что, был повод?
   – Да, по крайней мере, раз двадцать за день. Эта перевозка вымотала мне все нервы. Сначала они разбила два горшка с драценой, потом начали уверять… Да ну, даже вспоминать неохота. Слава богу, всe позади, я в настоящий момент ношусь по дому, не в силах свыкнуться с мыслью, что это мое собственное жильe.
   – Успеешь ещe набегаться. Кат, я чего, собственно, звоню… Ты не забыла про завтра?
   – Нет. А что будет завтра?
   – Ну приехали… Я как чувствовал, что ты забудешь. Нельзя же быть такой рассеянной.
   – Ладно, ладно, сдаюсь, забыла! Только не надо подколок, просто скажи, что должно произойти завтра?
   – В два часа дня приезжает моя мать и Анжела.
   У Катки перед глазами взорвалась бомба.
   – Ох!
   – Ты чего?
   – Я сейчас грохнусь в обморок!
   – Не вздумай. Если ты не встретишь мать, она нас потом живьeм съест.
   – Лучше сразу повеситься.
   – Ката…
   – Шучу, шучу! Не волнуйся, встречу нашу маму в лучшем виде.
   Андрей продолжать говорить, а Копейкина впала в панику. Приезд Розалии Станиславовны совершенно вылетел у нее из головы. Бросив напоследок «не скучайте», супруг отсоединился. Катка швырнула телефон на диван.
   «Не скучайте…» Да он издевается! Когда рядом Розалия Станиславовна, скучать не приходится никому. Моя свекровь и скука – два самых несовместимых понятия.
   Вот почему у других свекрови как свекрови? А Катарине за какие такие грехи достался этот монстр в юбке?
   Розалии Станиславовне было семьдесят восемь лет по паспорту, шестьдесят семь на лице и пятьдесят четыре на словах. Но почтенная дама запросто может дать фору многим тридцатилетним. «Титан» – вот как Андрей в шутку называет мать, и надо признать: в его шутке действительно что-то есть. Обладая поистине стальным характером, пожилая женщина любит всe держать под своим контролем. Она органически не переносит, когда кто-либо в еe присутствии начинает перетягивать внимание на себя. Как правило, Розалия Станиславовна начинает eрзать на месте, затем на неe внезапно нападает зевота. И если данные аргументы не действуют, она начинает «убивать» человека словами.
   Катарине вспомнился случай двухлетней давности. Свекровь в очередной раз почтила их вниманием, и в то же время в гости к Копейкиным забежала Регина. Столярова начала рассказывать забавный случай, произошедший с ней в химчистке. Сначала Розалия слушала Регинку вполуха, потом у дамы началась зевота. Столярова, не замечая тревожных сигналов, продолжала повествование, как вдруг Розалия спросила:
   – Региночка, дорогая, вы давно были у стоматолога?
   – Точно не помню. А почему вы спрашиваете?
   – Да так… Конечно, в конце концов это не моe дело, но у вас же отвратительный прикус. Неужели вы сами не замечаете?
   Заявления хватило, чтобы рот Регины закрылся до конца вечера. Розалия быстро взяла бразды правления в свои руки (а точнее, в свой язык), и полились бесконечные истории о еe бурной юности.