МакБейн Эд. Протяни ребятам руку

   – Ну, большое спасибо, – сказал покупатель, благополучно облачившись в свои просторные брюки. – Понимаете, я люблю просторные брюки.
   – Понимаю, – проговорил Джерральдс, перебирая чеки.
   – Я как-нибудь еще заскочу. Понимаете, я шофер автобуса. Мне нужны широкие брюки. Ведь я целый день сижу на заднице.
   – Я понимаю. Мне кажется это было на второй неделе января. После распродажи. Начну-ка я с них.
   – Ну, пока, – попрощался мужчина. – Приятно было с вами здесь встретиться, – сказал он, обращаясь к Карелле.
   – Не расстраивайтесь, – бросил ему вслед Карелла, когда тот через занавес выходил в переднюю часть магазина.
   – Три рубашки по четыре пятьдесят... нет, это не то. Ну и задали вы мне работку, я вам скажу. Если бы не ваше обаяние, не думаю, что я бы... одна пара купальных трусов по... нет... галстуки... нет... один плащ черный, один костюм, три пары хлопчатобумажных... вот то, что мы ищем, как я и думал. Десятое января. Да, расплатился наличными.
   – Как звали покупателя?
   – Имя должно быть сверху. Трудновато разобрать. Плохо отпечаталось.
   – Вы не можете разобрать?
   – Я не совсем уверен. Чирападано... Может быть такая фамилия? Майк Чирападано?

Глава 17

   – Это опять вы, – встретила его домохозяйка. – А где же ваш рыжеволосый друг?
   – Занят другой работой, – ответил Карелла. – Мне бы хотелось еще раз осмотреть комнату Чирападано. Вы не возражаете?
   – А что? Напали на след?
   – Может быть.
   – Он задолжал мне квартплату за два месяца. Пойдемте, я вас проведу.
   Поднимаясь наверх, она протирала перила масляной тряпкой. Они подошли к двери, и она начала вынимать ключ, как вдруг замерла. Карелла тоже услышал какой-то звук за дверью. Револьвер был уже у него в руке. Он отстранил домохозяйку и уже готовился оттолкнуться от противоположной стены, когда она прошептала:
   – Ради Бога, не вышибайте дверь! Возьмите мой ключ, ради Бога!
   Он взял у нее ключ, вставил в замок и как можно тише повернул его, нажал на ручку и толкнул дверь, она не поддавалась. За дверью слышалось торопливое движение. Выругавшись, Карелла сильно толкнул дверь плечом, и она распахнулась.
   В центре комнаты с барабаном в руках стоял высокий мужчина.
   – Стоять, Майк! – крикнул Карелла, и мужчина запустил в него барабан, который, попав в грудь, отбросил Кареллу прямо на домохозяйку, громко завопившую: – Я сказала вам не ломать дверь! Почему вы не воспользовались ключом?!
   Мужчина молча набросился на Кареллу, глаза его дико сверкали, он не обращал внимания на зажатый в руке Кареллы револьвер. Ударом левой он заехал Карелле по щеке и готовился сделать выпад правой, когда Карелла развернул боком свой «38» и угодил нападающему по щеке. Мужчина попятился назад, пытаясь сохранить равновесие, наткнулся на барабан, не удержавшись, упал на него и порвал обшивку. Он неожиданно зарыдал, из его груди вырвались судорожные звуки.
   – Ну вот, вы сломали его... Пришли и сломали, – повторял он.
   – Вы Майкл Чирападано? – спросил Карелла.
   – Это не он, – вмешалась хозяйка. – Почему вы вломились в дверь? Все вы, полицейские, одинаковые! Я ведь просила вас открыть дверь ключом.
   – Я и открывал ее вашим проклятым ключом, – сердито возразил ей Карелла. – В результате чего я ее и закрыл. Дверь-то была открыта. Вы уверены, что это не Чирападано?
   – Конечно, уверена. Как могла быть дверь открытой, когда я ее сама запирала.
   – Наверно, наш друг воспользовался отмычкой? Так ведь, Майк? – спросил Карелла мужчину.
   – Вы его сломали. Вошли и сломали, – продолжал повторять тот.
   – Что сломали?
   – Барабан. Вы, черт возьми, сломали барабан.
   – Это вы его сами сломали.
   – Вы меня ударили. Я бы не споткнулся, если бы вы меня не ударили.
   – Кто вы? Как ваше имя? Как вы сюда попали?
   – Сам сообрази, раз ты такой решительный?
   – Почему вы оставили дверь открытой?
   – Кому могло прийти в голову, что вы сюда подниметесь?
   – Что вам здесь нужно? Кто вы такой?
   – Мне нужны барабаны.
   – Зачем?
   – Чтобы их заложить.
   – Заложить барабаны Майка?
   – Да.
   – Ну, хорошо. А кто вы такой?
   – Вам-то что? Вы сломали большой барабан. Теперь я не смогу его заложить.
   – Это Майк вас просил заложить его барабаны?
   – Нет.
   – Значит, вы их собирались украсть?
   – Нет. Я собирался их у него одолжить.
   – Понятно. Как ваше имя?
   – Имеете револьвер и думаете, что вам все дозволено. – Он дотронулся до своей окровавленной щеки. – Вы поранили мне щеку.
   – Действительно. Как ваше имя?
   – Ларри Дэниелс.
   – Откуда вы знаете Чирападано?
   – Мы играли в одном оркестре.
   – Где?
   – В «Короле и Королеве».
   – Вы его хороший друг?
   Дэниелс пожал плечами.
   – На каком инструменте вы играете?
   – На тромбоне.
   – Вы знаете, где сейчас Майк?
   – Нет.
   – Но вы знали, что его здесь нет, так ведь? Иначе вы бы не стали пробираться сюда тайком, открывать дверь отмычкой и красть его барабаны. Правильно?
   – Я не собирался их красть. Я хотел одолжить их на время. Я рассчитывал отдать ему закладную квитанцию при встрече.
   – Почему вам так необходимо закладывать его барабаны?
   – Мне нужны деньги.
   – Почему вы не заложите свой тромбон?
   – Я его уже заложил.
   – А, вы тот самый наркоман, о котором говорил Рэнди Симс?
   – Кто?
   – Симс – владелец «Короля и Королевы». Он говорил, что тромбонист в его оркестре имеет слабость к наркотикам. Вы и есть тот самый тромбонист, Дэниелс?
   – Ну, положим, это я. Быть наркоманом не преступление. Я знаю закон. Со мной нет наркотиков. За мной нет ничего противозаконного, ничего, поэтому можете катиться ко всем чертям.
   – Ничего, за исключением попытки кражи со взломом.
   – Кража со взломом – чушь. Я хотел взять барабаны взаймы.
   – Откуда вы знали, что Майка здесь не будет?
   – Знал и все.
   – Понятно. Но откуда? Вы знаете, где он находится в эту самую минуту?
   – Нет, не знаю.
   – Но вы же знали, что его здесь нет.
   – Я ничего не знал.
   – Наркоман, – вставила хозяйка. – Я так и знала.
   – Где он сейчас, Дэниелс?
   – Зачем он вам нужен?
   – Нужен.
   – Зачем?
   – Потому что найдена принадлежащая ему одежда, которая может иметь отношение к убийству. И если вы скроете от нас информацию, вы будете привлечены к ответственности как соучастник. Ну так где он, Дэниелс?
   – Я, правда, не знаю.
   – Когда вы в последний раз видели его?
   – Как раз перед тем, как он снюхался с этой красоткой.
   – Какой красоткой?
   – Танцовщицей.
   – Бабблз Сиза?
   – Да, именно так ее звать.
   – Когда это было, Дэниелс?
   – Я не помню точно дату. Это было за несколько дней до Дня святого Валентина.
   – Двенадцатого?
   – Я не помню.
   – Майк не явился на работу вечером двенадцатого. Вы с ним виделись в этот день?
   – Да. Правильно.
   – Когда вы его видели?
   – Где-то после полудня.
   – И что ему от вас было нужно?
   – Он сказал мне, что не придет играть в этот вечер, и дал мне ключ от своей комнаты.
   – Зачем?
   – Он попросил меня отнести его барабаны к нему домой. Когда мы закончили выступление, я упаковал его барабаны и принес их сюда, как он просил.
   – Так вот как вы попали сюда сегодня. Ключ Майка все еще у вас?
   – Да.
   – И поэтому вам было известно, что его здесь нет. Он так и не востребовал свой ключ, так?
   – Нет. – Дэниелс продолжал после некоторого молчания: – Я обещал позвонить ему на следующий день, и мы должны были встретиться, чтобы я мог отдать ему ключ. Я звонил, но никто не отвечал. Я звонил целый день, но никто не брал трубку.
   – Это было тринадцатого февраля?
   – Да, на следующий день.
   – Он вам сказал, что будет проводить время с Бабблз Сиза?
   – Ну, не так прямо. Но когда он давал мне ключ и номер телефона, он пошутил, сказав что-то вроде: «Только, Ларри, не звони мне среди ночи, потому что Бабблз и я спим очень крепко». Поэтому я и решил, что он будет с Бабблз. Послушайте, мне становится не по себе. Мне нужно скорее уйти отсюда.
   – Надо расслабиться, Дэниелс. Какой номер телефона дал вам Майк?
   – Я не помню. Послушайте, я не валяю дурака. Мне действительно надо уколоться.
   – Какой номер телефона?
   – О Господи, ну, как я могу вспомнить этот телефон? Это было в прошлом месяце. Послушайте, ради Бога, мне надо уйти отсюда. Я знаю признаки, у меня начнется что-то ужасное, если я не...
   – Вы записали телефон?
   – Что?
   – Номер телефона? Вы его записали?
   – Не знаю, не знаю, – простонал он, но вытащил бумажник и начал рыться в бумажнике трясущимися пальцами, все время бормоча: – Я должен уколоться, мне надо зарядиться, я должен выбраться отсюда. Вот, – наконец произнес он, – вот номер телефона, – протягивая Карелле карточку трясущимися руками. – Ради Бога, выпустите меня отсюда, пока меня не вырвало.
   Карелла взял карточку.
   – С рвотой придется потерпеть до полицейского участка, – сказал он.

* * *

   Номер телефона на карточке был «Экономя» 8-3165. Из дежурного отделения Карелла позвонил в телефонную компанию. Трубку взял оператор и сразу же сообщил Карелле, что в его картотеке интересующий Кареллу номер не числится.
   – Возможно, это незарегистрированный номер, проверьте, пожалуйста.
   – Если это незарегистрированный номер, сэр, у меня он нигде не зафиксирован.
   – Послушайте, это говорят из полиции. Я знаю, что вы не имеете права разглашать...
   – Дело не в разглашении номера, сэр. Дело в том, что у меня его просто нет. Я хочу сказать, что у нас нет списка, который бы классифицировался как «Список незарегистрированных телефонных номеров». Вы понимаете меня, сэр?
   – Да. Я понимаю вас. Но этот номер должен где-то числиться? Кто-то же, черт возьми, оплачивает счета по этому номеру. Кто-то же должен получать каждый месяц счет за пользование этим номером. Вот я и хочу знать, кому этот счет высылается.
   – Мне очень жаль, сэр, но я не могу знать...
   – Свяжите меня с вашим управляющим, – попросил Карелла.

* * *

   Чарльз Тюдор вышел из своего дома и направился куда-то пешком. Коттон Хейз следовал за ним на значительном расстоянии, пытаясь не упустить. Это был один из дней, которые располагают к прогулкам и предвосхищают все очарование весны. Это был один из дней, когда хочется бродить без дела, останавливаться перед витринами магазинов, любоваться девушками, которые, сбросив пальто, вдруг расцвели, опередив пробуждение природы.
   Но Тюдор не глазел по сторонам и не любовался весенними красками. Он шел быстрым шагом, опустив голову и засунув руки в карманы пальто, его высокий рост и широкие плечи прокладывали ему путь, заставляя встречных расступаться. Хейз, который был не менее высок и плечист, поспевал за ним с трудом. В этот чудесный весенний субботний день тротуары квартала были заполнены женщинами с детскими колясками, девушками с высоко поднятыми бюстами, парнями в тесных выцветших джинсах, фланировавшими по улицам танцующей походкой, молодыми мужчинами, щеголявшими своими необычными бородками и пестрыми, полинявшими от пота рубашками, девчонками в трико, поверх которых красовались бермудские шорты, стариками, тащившими картины с морскими пейзажами, итальянками – домохозяйками из соседнего квартала, нагруженными полными сумками, из которых торчали длинные батоны, молодыми актрисами в гриме, спешившими на репетиции в многочисленные мелкие театры, детьми, игравшими в догонялы...
   Это вавилонское столпотворение Хейзу ничуть не облегчало задачу. Если он не хочет потерять из виду Тюдора, ему придется...
   Он внезапно остановился.
   Тюдор зашел в кондитерскую на углу. Хейз ускорил шаги. Он не знал, есть ли в магазине запасной выход. Вчера вечером он упустил Тюдора и теперь не хотел, чтобы это повторилось. Он прошел мимо кондитерской и завернул за угол. В магазине был только один вход, и через витрину ему было видно, как Тюдор что-то покупал. Хейз пересек улицу и занял наблюдательный пункт в подъезде жилого дома. Тюдор вышел из магазина, срывая на ходу целлофан с пачки сигарет. Он не остановился, чтобы прикурить. Он прикуривал на ходу, истратив несколько спичек, прежде чем задымил сигаретой.
   Как ищейка, Хейз потащился за ним.

* * *

   – Добрый день, сэр, это управляющая. Чем могу вам помочь?
   – С вами говорит детектив Карелла из 87-го полицейского участка Айсолы. Мы пытаемся найти следы одного телефонного номера и похоже...
   – А вы знаете, из какого аппарата был произведен звонок, сэр.
   – Какой звонок?
   – Потому что, если звонили из аппарата с диском набора, то установить, откуда звонили, невозможно, так как эти аппараты снабжены автоматическим оборудованием и...
   – Мне это известно. Нам не нужно выяснять, откуда произведен звонок, госпожа оператор, мы пытаемся...
   – Я управляющая, сэр.
   – Да, я знаю. Нам нужно...
   – С другой стороны, если звонили из аппарата с ручным управлением, установить происхождение звонка возможно при условии...
   – Мадам, я – полицейский, и отлично знаю процедуру фиксации телефонного звонка. Все, что мне от вас надо, – это имя и адрес абонента, номер которого я вам назову.
   – Понятно.
   – Очень хорошо. Вот этот номер: «Экономи» 8-3165. Будьте любезны, найдите этот номер и дайте мне данные, которые меня интересуют.
   – Одну минутку, сэр.
   Она отошла от телефона. Карелла нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. Берт Клинг, полностью оправившийся после уик-энда, остервенело печатал отчет за соседним столом.

* * *

   Тюдор еще раз прервал свой маршрут. Хейз наблюдал с безопасного расстояния за магазином, который располагался между двумя другими магазинами в многоквартирном доме; поэтому едва ли мог иметь еще один вход, а если и имел таковой, то не для покупателей. Поджидая, пока Тюдор сделает покупки и выйдет, Хейз закурил. Тюдор пробыл в магазине около пятнадцати минут.
   Из магазина он вышел с белыми гардениями в руках. Ого, подумал Хейз, похоже он собирается нанести визит даме. Затем ему пришла в голову мысль, что этой дамой может оказаться Бабблз Сиза.
   – Сэр, говорит управляющая.
   – Да? Вы выяснили адрес...
   – Вы понимаете, сэр, когда кто-то интересуется абонентом, телефон которого не зарегистрирован в телефонном справочнике, мы...
   – Я не кто-то, я – полицейский, – возразил Карелла и сам на секунду задумался над тем, что сказал.
   – Понимаю, сэр, но я сейчас имею в виду интересы человека, номер которого вы мне дали. Когда клиент подает заявку на номер, который не должен подлежать огласке, наша компания гарантирует полное соблюдение его интересов. Это значит, что его номер не будет занесен ни в какие списки, и никто из членов компании не имеет права его раскрывать кому бы то ни было, даже в чрезвычайных случаях. Вы понимаете, сэр?
   – Да, понимаю. Но, мадам, я – полицейский, расследующий убийство, так что, пожалуйста...
   – Ну, я, конечно, дам вам информацию, которую вы требуете.
   – В таком случае, как имя...
   – Но я хочу, чтобы вы знали, что никто другой, кроме полиции, ни при каких обстоятельствах не может получить от нас подобную информацию. Мне бы хотелось, чтобы вы уяснили принципы работы нашей компании.
   – Мне все понятно, госпожа оператор.
   – Управляющая, – поправила она снова.
   – Ну, конечно. Так кто же абонент и по какому адресу?
   – Телефон установлен в здании по Канопи-стрит под номером 1611.
   – Благодарю. Кто владелец телефона?
   – Наши телефоны, сэр, не являются ничьей собственностью. Понимаете, наши аппараты предоставляются в пользование на арендной основе и...
   – На чье имя записан номер, будьте добры...
   – Номер записан на имя Чарльза Тюдора.
   – Чарльза Тюдора? Что за дьявольщина? – не удержался Карелла.
   – Сэр?
   – Благодарю вас. – Карелла повесил трубку. Он повернулся к Клингу и сказал: – Берт, бери шляпу.
   – Я не ношу шляпы, – сказал Клинг, пристегивая кобуру.

* * *

   Чарльз Тюдор вошел в здание под номером 1611 по Канопи-стрит, открыл внутреннюю дверь, ведущую в вестибюль, и скрылся из виду.
   Хейз остался в холле и начал изучать почтовые ящики. Ни на одном из них не было имен Бабблз Сиза, Чарльза Тюдора или Майка Чирападано, или еще какого-нибудь знакомого Хейзу имени. Хейз снова начал изучать имена на почтовых ящиках, на этот раз опираясь на элементарные знания полицейского. По причинам, ведомым только Богу и психиатрам, если человек присваивает себе вымышленное имя, инициалы выдуманного и настоящего имен обычно совпадают. В принципе в этом нет ничего таинственного или сверхъестественного, нет нужды даже в особом психологическом анализе. Дело в том, что многие имеют вещи с монограммой своего имени – платки, рубашки, чемоданы, сумки и еще что угодно.
   И если человек по имени Бенджамин Франклин, инициалы которого Б. Ф. значатся на его сумках, рубашках и белье, а может быть, и вытатуированы у него на лбу, вдруг зарегистрируется в отеле как Джордж Вашингтон, любознательный клерк может заинтересоваться, не скрывается ли Бенджи со своим багажом под чужим именем. Так как человек, присваивающий вымышленное имя, как правило, не хочет доставлять себе лишних хлопот, он сделает все, чтобы облегчить эту задачу. Он использует инициалы своего настоящего имени, выбирая вымышленное.
   Но одном из почтовых ящиков была табличка, на которой значилось: Христоф Толли.
   Имя звучало неестественно, и в нем были задействованы инициалы Чарльза Тюдора. Итак, Хейз выбрал квартиру под номером 6Б.
   Он нажал звонок квартиры 2А, дождался щелчка, отпирающего дверь, и быстро вбежал по ступенькам на шестой этаж. Он приложил ухо к двери квартиры 6Б и прислушался. За дверью был слышен мужской голос.
   – Барбара, – говорил голос, – я принес тебе еще цветов.

* * *

   В полицейском седане Карелла взволнованно говорил: – Я ничего не понимаю, Берт. Просто не могу ничего понять.
   – В чем дело? Неприятности?
   – Никаких неприятностей. Просто сплошная путаница. Мы обнаруживаем пару рук, и их кровь, как выясняется, принадлежит группе "О", правильно?
   – Правильно.
   – О'кей. Майк Чирападано имеет эту же группу крови. Он к тому же крупный мужчина, и исчез в прошлом месяце, что делает его возможной жертвой преступления, я прав?
   – Совершенно прав.
   – О'кей. Обнаружив одежду, в которую был одет убийца, выяснили, что она принадлежит Майку Чирападано.
   Таким образом, оказывается, что он вполне годится и в кандидаты на убийцу.
   – Так.
   – Так. Затем мы нащупываем возможное местонахождение Бабблз Сиза, которая условилась с Чирападано провести там время. Как раз туда мы сейчас и направляемся...
   – Ну?
   – Ну так вот, выяснилось, телефон по этому адресу числится за Чарльзом Тюдором, агентом Бабблз. Какой из всего этого можно сделать вывод?
   – Мы подъезжаем к номеру 1611, – сказал Клинг.

* * *

   Стоя на площадке перед дверью, Хейз улавливал только мужской голос, который, без всяких сомнений, принадлежал Чарльзу Тюдору. Боясь сделать лишний вздох, он припал ухом к двери, пытаясь услышать женский голос.
   – Тебе нравятся цветы, Барбара? – послышался голос Тюдора.
   Последовала пауза. Хейз прислушался, но не услышал ответа.
   – Я не знаю, любишь ли ты гардении, но у нас здесь так много других цветов. Красивая женщина должна утопать в цветах.
   Опять пауза.
   – Значит тебе нравятся гардении? Это хорошо. Ты выглядишь сегодня особенно красивой, Барбара. Великолепно выглядишь. Мне кажется, я никогда не видел тебя такой красивой. Я рассказывал тебе о полицейских?
   Хейз тщетно пытался услышать ответ. На мгновение он вспомнил тонкий голосок Марлы Филлипс, и ему пришла в голову мысль, уж не всех ли высоких женщин природа наделяет такими голосами. Он не расслышал ни одного слова Барбары.
   – Ты не хочешь слышать о полицейских? Так вот, они опять навестили меня вчера. Спрашивали о наших с тобой отношениях. И о Майке. Спрашивали, есть ли у меня черный плащ и черный зонт. Я ответил им, что не имею ни того, ни другого. Это правда, Барбара. У меня нет черного плаща, и я терпеть не могу зонтиков. Ты ведь этого не знала, не так ли? Ты много обо мне не знаешь. Я – очень сложный человек. Но у нас есть время. Ты можешь узнать обо мне все. Ты так чудесно выглядишь. Ты не сердишься, что я тебе это без конца повторяю?
   На этот раз Хейз услышал что-то. Но звук послышался сзади, из холла. Он резко повернулся, мгновенно выхватывая свой «кольт».
   – Убери свой 38-й калибр, Коттон, – прошептал Карелла.
   – Черт, как ты меня напугал, – тихо ответил Хейз. И только теперь заметил стоящего позади Кареллы Клинга.
   – Там Тюдор? – кивнул Карелла на дверь.
   – Да. Он с девчонкой.
   – Бабблз?
   – Именно.
   – О'кей. Будем врываться, – скомандовал Карелла.
   Клинг встал справа от двери, Хейз – слева. Карелла собрался и ударил по замку. Дверь распахнулась. Они ворвались в комнату с револьверами наготове и увидели Чарльза Тюдора в глубине комнаты на коленях. Затем они увидели то, что находилось позади Тюдора, и каждый из них испытал, чувства потрясения, ужаса и жалости. Карелла сразу понял, что «кольты» им не понадобятся.

Глава 18

   Комната была наполнена цветами. Букеты алых, желтых и белых роз, маленькие пучки фиалок, гладиолусы на высоких стеблях, гвоздики, гардении, листья рододендронов – все это стояло в вазах с водой. Комната была наполнена ароматом цветов – свежих и увядающих, цветов, которые были принесены недавно и которые стояли давно и потеряли свою красоту. Комната была наполнена сильным запахом цветов и каким-то ужасным зловонием.
   Танцовщица Бабблз Сиза лежала неподвижно на столе, который утопал в цветах. Ее черные волосы ниспадали, ее стройное тело прикрывала только ночная рубашка, ее руки были сложены на груди. На шее сверкало ожерелье из рубинов. Она лежала на столе, устремив взгляд в потолок, но она ничего не видела, ничего не ощущала, потому что ее безжизненное тело было в таком состоянии уже месяц, разлагаясь и издавая ужасное зловоние.
   Тюдор, продолжая стоять на коленях, повернулся к детективам.
   – Итак, вы нашли нас, – проговорил он спокойно.
   – Вставайте, Тюдор.
   – Вы нашли нас, – повторил он. Он посмотрел опять на мертвую девушку. – Красива, не правда ли? – спросил он, ни к кому не обращаясь. – Я никогда не видел женщины более красивой, чем она.
   В кладовке они нашли труп мужчины. Он был в одних нижних трусах... Кисти обеих рук были отрезаны. Это был Майкл Чирападано.

* * *

   О, он осознавал, что она мертва. Он понимал, что убил их обоих. В дежурном отделении, детективы задавали свои вопросы приглушенными голосами, потому что все было кончено, Чарльз Тюдор в их глазах был живым существом, мужчиной, который любил. Перед ними был не какой-нибудь ворюга или панк, а убийца, который любил. Да, он понимал, что она мертва. Да, он это знал. Он осознавал, что убил ее, что убил их обоих. Знал.
   И, однако, когда он отвечал на вопросы, произносимые почти шепотом, казалось, он этого не осознавал, казалось, он ушел от жестокой реальности убийства в другое измерение, мир, в котором Барбара продолжала жить и смеяться. Он с легкостью пересекал границу в этот мир, затем также легко возвращался к реальности, пока она снова от него не ускользала, и в конце концов он терял всякую грань между этими двумя мирами и бродил неприкаянно между ними, не имея надежды успокоиться ни в одном из них.
   – Когда мне позвонили из клуба, – говорил он, – когда Рэнди Симс позвонил мне из клуба, я не знал, что и думать. Барбара всегда была очень обязательной. Я позвонил к ней на квартиру, на ту, в которой она жила с другими девушками. Я говорил с одной из ее соседок, и она сказала, что не видела ее с раннего утра. Это было двенадцатого, двенадцатого февраля. Я буду помнить этот день до самой смерти, в этот день я убил Барбару.
   – Что вы сделали после того, как поговорили с соседкой Барбары, мистер Тюдор.
   – Я подумал, что, может быть, она пошла на нашу квартиру.
   – Вы платили за эту квартиру, мистер Тюдор?
   – Да, да. Я платил. Но это была наша квартира. Мы жили там вместе. Мы делали вместе многое, я и Барбара. У нас много общего. Мы многое делаем вместе. Нам нравится быть вместе. Я купил билеты на шоу, которое состоится на следующей неделе. Это Мюзикл. Она любит музыку. Мы посмотрим его вместе. Мы многое делаем вместе.
   Детективы тесно окружили его и молчали. Карелла кашлянул, чтобы прочистить горло.
   – Вы пошли на квартиру, мистер Тюдор? Ту, которая находится на Канопи-стрит?
   – Да. Пошел. Я пришел туда около десяти часов вечера. Был вечер. Поднялся наверх. Открыл дверь своим ключом и... ну, она была там. С этим мужчиной. Этот мужчина прикасался к ней. В нашей квартире. Барбара была в нашей квартире с другим мужчиной. – Тюдор покачал головой. – Она не должна была делать подобных вещей. Она знает, что я ее люблю. Я купил для нее рубиновое ожерелье ко Дню Валентина. Вы видели это ожерелье? Оно прелестно. Оно ей очень идет.
   – Что вы сделали, когда обнаружили их в квартире, мистер Тюдор?
   – Я... я был потрясен. Я... я... я хотел выяснить, понять. Она... она сказала мне, что не является моей собственностью. Она сказала мне, что она свободна, что не собирается быть ничьей собственностью, ни моей, ни... ни человека, с которым она сейчас, ни... ни Карла, она упомянула Карла. Я даже не знал, кто такой Карл. Она... сказала, что обещала этому Карлу, что уедет с ним, но она не собирается принадлежать и ему тоже, никто не будет ею владеть, она сказала, и... и...
   – Дальше, мистер Тюдор?
   – Я не мог поверить тому, что она говорила, потому что... ну, потому что я люблю ее, вы же знаете. А она говорила эти страшные вещи, и этот мужчина, этот Майк, стоял и улыбался. В нижнем белье. Он был в нижнем белье, а она была в ночной рубашке, которую я ей подарил, в той самой, которую я ей подарил. Я... я... я ударил его. Я начал бить его, а Барбара смеялась все время, пока я его бил Я очень сильный, я бил его, с силой ударяя его головой об пол, затем Барбара перестала смеяться и сказала: «Ты убил его». Я... я...
   – Да?
   – Я заключил ее в свои объятия и стал целовать и – и... я... мои руки... ее горло... она не вскрикнула... ничего... я просто сжал и... она... она... она осела в моих руках. Это он виноват, думал я, потому что посмел до нее дотронуться, он не должен был дотрагиваться до нее, он не имел права прикасаться к женщине, которую я люблю. И я... я пошел на кухню, чтобы найти нож или что-нибудь в этом роде. Я нашел разделочный нож в одном из ящиков и вернулся в комнату и... отрезал ему обе руки. – Тюдор сделал паузу – За то, что он прикасался к ней. Я отрезал ему руки, чтобы он больше никогда не мог дотронуться до нее. – Он наморщил лоб, вспоминая. – Было много... крови. Я взял руки и положил их в дорожную сумку Барбары. Затем оттащил его тело в кладовку и попытался немного прибрать. Повсюду было... много крови.
   Понемногу, по кусочкам они вытянули из него остальное. В его рассказе реальное все время перемежалось с фантастическим. Мужчины слушали его рассказ в каком-то смущении, и некоторые из них спустились вниз, чтобы заняться другими делами и не видеть, как этот сильный, плечистый мужчина, сидящий на стуле с жесткой спиной, рассказывал о женщине, которую любил и продолжал любить.
   Он сказал, что стал избавляться от трупа Чирападано на прошлой неделе. Решил начать с рук, полагая, что лучше избавляться от них по одной. Он подумал, что дорожная сумка как раз подойдет для этой цели, потому что очень многие имеют такие сумки. Он воспользовался ею, чтобы избавиться от первой руки. Тут ему пришло в голову, что человека могут опознать по отпечаткам пальцев, и он безжалостно срезал кончики пальцев кухонным ножом.
   – Когда срезал кончики пальцев, я поранил себя. Небольшой порез, но мой палец очень кровоточил.
   – Какая у вас группа крови, мистер Тюдор? – спросил Карелла.
   – Что? "Б", кажется. Да. "Б". А что?
   – Вот тебе и объяснение тому пятну на костюме, которое привело нас в замешательство, Стив, – заметил Клинг.
   – Что? – отозвался Тюдор. – Костюм? Ах, да. Я не знаю, почему я это сделал. Правда, не знаю, зачем. Но что-то заставило меня сделать это. Я должен был это сделать.
   – Что должны были сделать, мистер Тюдор?
   – Надеть его одежду. Одежду мертвого человека. Я... я надел его костюм, его носки, его плащ и взял его зонт. Когда пошел... избавляться от рук. – Он пожал плечами. – Не знаю, почему я это сделал. Правда, не знаю, почему. – Он помолчал. – Я выбросил одежду тогда, когда понял, что вы знаете о ней. Прошел далеко до Калм-Пойнт и выбросил в мусорный контейнер.
   Тюдор посмотрел на лица, окружающих его людей.
   – Вы меня еще долго собираетесь задерживать? – Спросил он вдруг.
   – А в чем дело, мистер Тюдор?
   – Я хочу вернуться к Барбаре.
   Они провели его вниз, в камеру следственного изолятора, а потом сидели в необычно молчаливой дежурке.
   – Вот и объяснение тем противоречивым пятнам, которые были обнаружены на пиджаке, – проговорил Клинг.
   – Да.
   – Как вы думаете, почему он надел одежду убитого? – Клинга передернуло. – О, Господи, это ужасное дело...
   – Может быть, он знал, – сказал Карелла.
   – Что знал?
   – Что тоже жертва.

* * *

   Из служебного отделения появился Мисколо. Мужчины, собравшиеся в дежурке, молчали.
   – Кто-нибудь хочет кофе? – спросил он. Кофе никто не хотел.