Макдональд Джон Д.. Девушка, золотые часы и все остальное

   Рене подошел и поднял Кирби вместе с креслом. Это была впечатляющая демонстрация грубой силы. Поставив кресло к столику, он одним движением матросского ножа перерезал веревку, связывавшую руки Кирби. Новой веревкой быстро привязал левую руку Кирби к подлокотнику кресла, потом набросил веревочную петлю ему на шею и закрепил на спинке кресла. При всем том, что приятно было освободиться от прежнего скрюченного положения, Кирби понимал, что выиграл он намного меньше, чем надеялся. Правая рука у него была свободна, но одной рукой он вряд ли успеет вытащить часы из кармана и перевести стрелку. А если и успеет, в красном мире он будет почти столь же беспомощен.
   Веревка станет неподатливой, как толстый канат.
   — Тебе нужна только одна свободная рука, — сказал Рене. Он положил перед Кирби две сотенные бумажки. — Ты должен мне двести долларов, приятель.
   — Дать расписку?
   — Я тебя заставлю вспомнить, если понадобится.
   — Лучше я напишу. Лист бумаги найдется? Ручка у меня, кажется, есть. — С трудом он засунул руку в боковой карман.
   — Стой! — завопил Рене.
   Пальцы Кирби коснулись головки часов, нажали и повернули. Мир стал туманно-красным. Матросы замерли, уставившись на него. Он вытащил золотые часы, положил их на столик и попытался развязать узлы на левой руке, но ничего, конечно, не получилось. И если бы ему даже удалось добраться до ножа, вряд ли он смог бы перерезать веревку.
   Оставалось приготовиться получше и ждать каких-то новых возможностей. Он положил часы под бедро, головкой наружу. Засунул руку в карман, нащупал через ткань головку часов и нажал.
   — Я думал, у меня есть ручка, но ее нет, — проговорил он, медленно вытаскивая руку и подчеркнуто показывая, что она пустая.
   — Нам не надо расписки. И не лезь в карманы, — сказал Рене.
   — При нем ничего нет, — заметил Рауль.
   — у того парня тоже ничего не было, кроме бритвы в полях шляпы, а как он тебя порезал, — проворчал Рене.
   — Заткнись и сдавай.
   Рауль постоянно проигрывал, но не терял оптимизма.
   — Твоему другу очень везет, — сказал Кирби.
   — Сдавай.
   — И у него очень быстрые руки.
   Рауль весь напрягся. Он наклонился к Рене и заговорил на жаргоне так быстро, что Кирби ничего не мог понять.
   Он как бы невзначай опустил руку к часам. Каждую секунду он ждал какого-нибудь нового шанса, но его все не было. В конце своей огневой речи-предупреждения Рауль швырнул на стол свой нож, за пределами досягаемости Кирби.
   Когда Рене начал громко доказывать свою невиновность, Кирби ушел в красный мир. Он хорошо помнил, что рассказывала Бонни Ли о поведении предметов в движении. Наклонившись как можно дальше вперед — петля сильно резала шею, — он попытался достать нож и не смог. Тогда он взял карту и, протянув, коснулся ножа. Постепенно, миллиметр за миллиметром, он с помощью карты придвигал его к себе. Наконец сумел схватить нож, карту выпустил, и она осталась висеть в воздухе. Он просунул нож лезвием вверх, под веревку, стягивающую его левую руку. Сильно надавил на веревку, но никакого эффекта. Тогда он переложил часы в левую руку — теперь можно было быстро ими манипулировать. Нажал на головку, а когда серебряная стрелка прыжком вернулась на место, опять повернул. В момент реальности он услышал фрагмент слова, произносимого Рене, и почувствовал, что высвободилась левая рука. Сейчас нож был в двух футах над его головой, веревка разрезана, концы ее разошлись. Положив часы на колени, он снял петлю с шеи, морщась от боли. Снова взяв нож, повторил своеобразную процедуру разрезания веревки чуть повыше коленей. Перед тем как нажать большим пальцем на головку часов, посмотрел на Рене и Рауля. У обоих грубые черты лица начали складываться в выражение изумления. Поднявшись, он прошел по комнате, чувствуя знакомую уже инерцию одежды, ботинки почти сразу же снял, слишком тяжело было их тащить. По обе стороны камина стояли тяжелые цветочные горшки с землей и пересохшими остатками давно погибших растений. Ценою больших усилий Кирби поместил их в воздухе примерно в семи дюймах над головой у обоих матросов.
   Нельзя, подумал он, вдруг исчезнуть на глазах у двух свидетелей. Он сел обратно в кресло и только тогда вернул стрелку на место. Его ботинки упали на пол. Карта, трепыхнувшись в воздухе, мягко опустилась на стол. Нож глубоко впился в кипарисовую балку на потолке. Горшки разбились о толстые черепа. Рене свалился боком на кушетку. Рауль медленно наклонился вперед и ударился лбом о столик.
   Убедившись, что оба дышат, Кирби связал их в точности так же, как был связан сам. Сделал он это в реальном времени, где материалы были не такими упрямыми.
   Уилма, в просторном халате, лежала на кровати лицом вниз. Она ритмично похрапывала. После десятиминутных попыток разбудить ее он понял, что это безнадежное занятие. Но убрать ее из этого дома было необходимо. Переодевая девушку, он старался не глазеть на тело больше необходимого. В отличие от Бонни Ли и той девушки на пляже Уилма носила чрезвычайно практичное белье.
   Не сумев причесать растрепавшиеся волосы, он отыскал в ящиках шкафа яркий шарф и обмотал им голову Уилмы, завязав под подбородком. Он заметил, что кто-то наступил на ее очки, оправа погнулась, обе линзы раскрошились. Это место было небезопасным, но он никак не мог придумать, куда же им деваться. Во всяком случае понадобятся деньги.
   Рене зашевелился, когда Кирби вытаскивал деньги из его карманов. Он открыл глаза, тряхнул головой, поморщился.
   — Как тебе это удалось? — едва слышно проговорил он.
   — Мне помогали.
   Рене закрыл глаза.
   — Похоже, тебе всегда помогают, когда нужно.
   Остальные деньги и ключи от взятой напрокат машины Кирби нашел в карманах Рауля. Он так и не проснулся.
   Кирби взгромоздил Уилму себе на левое плечо, обхватив рукой за ноги. Когда он шел с ней в гостиную, ему послышался какой-то шум. Кирби сунул руку в карман и сделал мир красным, чтобы можно было без опасений проверить ситуацию. Он оставил Уилму висеть в воздухе и вышел из дома. Ничего тревожного не заметил. «Санбим» стоял на подъездной дорожке, ключ торчал в замке зажигания. Он вернулся к Уилме, подставил под нее плечо и переключил часы.
   — Миссис О’Рурк все это не понравится, — сказал Рене.
   — Мои друзья незаметно подобрались к вам. Что вы могли сделать?
   — Она уж придумает что-нибудь, что мы могли сделать и не сделали.
   Уилму он устроил на заднем сиденье прокатной машины.
   Сам сел за руль, надев очки от солнца и бейсбольную шапочку. Остановился у первого же мотеля. За столом регистратора сидел старик. На первом этаже был свободный номер.
   — Вы с супругой, да? — Он посмотрел через плечо Кирби. — Где же она?
   — Спит на заднем сиденье. Она очень устала.
   Когда Кирби вытащил Уилму из машины, старик уже стоял у него за спиной.
   — О, я вижу, она очень устала. Не больная ли?
   — Просто у нее крепкий сон.
   — Ну, я не хочу никаких осложнений. Мой мотель — приличное заведение. Где ваш багаж, мистер?
   — В багажнике, разумеется.
   — Вот и покажите мне.
   — Позвольте мне сначала внести ее.
   — Если багажа нет, вносить никого не придется.
   Кирби опустил Уилму на сиденье. Он должен был признать, что ее вид не внушал доверия.
   Он подошел к багажнику, отпер его и, начав поднимать крышку левой рукой, правой переключился на красный мир. Футах в сорока мужчина разгружал свою машину. Он поставил несколько чемоданов на асфальт, готовясь занести их внутрь. Кирби подошел и забрал у него два самых маленьких чемодана. Засунув их в багажник своей машины, он принял прежнее положение, вернул стрелку на место и поднял крышку до конца.
   — У всех должен быть багаж, — сказал старик.
   — Конечно, — кивнул Кирби. Он опять поднял девушку на руки. В этот раз она обняла его за шею.
   — Сссспать хочу, — пробормотала она. — Ужжжжасно хочу ссспать.
   Старик внес чемоданы. Кирби плюхнул Уилму на ближайшую кровать. Она сразу захрапела.
   — Крепкий сон, — заметил старик.
   Когда он ушел, Кирби сделал мир красным и беззвучным и отнес чемоданы назад. Хозяин их стоял в позе недоумения, вытянув палец, очевидно пересчитывая вещи. Кирби поставил чемодан на землю за его спиной и вернулся в комнату. Снял с Уилмы туфли и написал ей записку. «Здесь вы в безопасности. Я вернусь, как только смогу. Не покидайте комнату и никому не звоните ни при каких обстоятельствах. Навесьте цепочку на дверь. Я постучу так: пять ударов — пауза — три удара. Кирби».
   Ключ от комнаты был при ней, и, уходя, он тщательно запер дверь. Доехал до телефонной кабинки на стоянке машин у торгового центра, набрал указанный там номер полиции и сказал, что, похоже, кто-то пытается вломиться в дом № 210 по бульвару Сансет.
   Потом он поехал в сторону Майами. Было без четверти семь. Его преследовало ощущение, что он тратит слишком много времени. Еще он чувствовал вину за то время, которое проводил в реальном мире. Когда мир становился красным, время останавливалось, а значит, если что-то плохое происходило с Бонни Ли, оно тоже останавливалось. Он мог бы держать время в неподвижности, проделав весь путь пешком, но на это могло не хватить сил.
   Когда до гавани оставалось уже немного, Кирби остановил машину у обочины и перешел в красный мир. Ботинки сунул под рубашку, снял темные очки и направился к гавани. Кругом стояли розовые молчаливые люди — нечто вроде каменного сада. Мужчина закуривал трубку, пламя казалось отлитым из розоватой латуни. Женщина выдыхала сигаретный дым, он висел неподвижно в воздухе, как полупрозрачный пластиковый плюмаж. «Глорианна» стояла у пирса, она оказалась не такой большой, как он представлял. Футов около восьмидесяти, наверное. Лысый усатый человек замер в процессе укладывания линя. Кирби поднялся по трапу на палубу. Там было чисто — ни пятнышка — и очень уютно. Все люки были задраены, значит, яхта с кондиционированием воздуха. Он попытался войти, но в красном мире он был чем-то эфемерным по отношению к предметам в стазисе. Все равно как мышка, пытающаяся открыть холодильник. Пришлось вернуться к реальности на несколько секунд, чтобы справиться с запором и приотворить дверь.
   Шарлу он нашел в центральной каюте. Она стояла в полумраке цвета бургундского, в четверть профиля, со стаканом в левой руке, правая рука замерла в жесте, обращенном к Джозефу. Джозеф прислонился к переборке у койки, руки сложив на груди и скептически глядя на Шарлу. На нем был темный деловой костюм, белая рубашка, галстук.
   Кирби подошел и стал рассматривать Шарлу вблизи. Его удивило, что он уже забыл, какое у нее необычайное, идеально вылепленное, чувственное лицо.
   Он даже испытал некоторое потрясение. Ему казалось, что Бонни Ли сделала его невосприимчивым к чарам этой женщины.
   Но — нет. У него даже ноги подкашивались и перехватывало дыхание. Стремясь освободиться от этого наваждения, он похотливо ухмыльнулся и легонько похлопал ее по груди. Но ухмылка пугливо уползла куда-то под левое ухо, а прекрасная грудь показалась пластмассовой.
   Он уже собирался идти на поиски Бонни Ли и Бетой, когда понял, что можно кое-что выиграть, подслушав разговор этой пары. Если они здесь одни, то вряд ли сейчас с девушками происходит что-то плохое. Под койкой было достаточно просторно. Держа часы в руке, он сможет при любом намеке на опасность быстро остановить события.
   Нажав на головку часов, он сразу услышал громкую речь на языке, которого не понимал. Вдруг звуки оборвались. Шарла проговорила что-то с вопросительной интонацией, потом сделала несколько шагов и захлопнула дверь. На ее следующие слова, в командном тоне, Джозеф ответил спокойно и даже безразлично.
   — Если я сказала, что мы будем говорить на английском, Джозеф, то мы будем говорить на английском. Почему дверь открылась? Хорошо знает английский только Рене, а он на берегу. Я достигла своего положения вовсе не потому, что кому-нибудь доверяла.
   — Ты даже себе не доверяешь, — заметил Джозеф.
   — Мы обязаны проявлять предельную осторожность, так что не шути. Уж как мы старались с Креппсом, а ничего не получилось. Я должна получить то, что давало ему такую необыкновенную силу, Джозеф.
   Койка скрипнула — это Джозеф сел на нее. Выглядывая из-под покрывала, Кирби мог видеть ноги Шарлы, остановившейся поблизости. Джозеф иронически проговорил:
   — Чего же ты ожидаешь?
   Устройства для чтения мыслей? Плаща-невидимки?
   — Он читал наши мысли, Джозеф. Он угадывал наши планы. Он был дьяволом? Сейчас то, что было у него, попало к Уинтеру. Но он слабее старика. Мы можем завладеть этой штукой, пока он не научился хорошо ею пользоваться.
   — Что бы это ни было.
   Возможно, он знает, что это такое.
   — Я уверена, что знает. Вспомни, я тебе пересказывала разговор с ним.
   — Он мог блефовать.
   — Но мы должны знать наверное, в любом случае.
   Джозеф шумно вздохнул.
   — Все равно это очень тонкое дело. Было бы намного проще, если бы эта проклятая девчонка не оказалась такой быстрой и хитрой. Вдруг она сообщит в полицию? Это все усложнит.
   Шарла засмеялась и села рядом с Джозефом. Кирби мог бы коснуться ее голой пятки.
   — В полицию она не пойдет, это точно. То, как все было сделано, напомнило мне, какой я сама была в молодости. Конечно, идиотов, которых ты нанял, нельзя назвать специалистами, но даже если бы они были компетентны, она могла…
   — А как ей это удалось?
   — У одного из них было место, которое он считал надежным, — подержать ее некоторое время. Мне это место показалось подходящим. Надо было мне учесть то, как она сбежала от Рене и Рауля, но меня беспокоило ее состояние. Она была без сознания. Когда я поднесла сигарету к ее руке, она никак не отреагировала. Я уже обдумывала, как лучше поступить, если она серьезно ранена. Квартира, которой мы собирались воспользоваться, расположена в доме на берегу. Там канал. Я попросила их вытаскивать ее из машины очень осторожно. Вдруг произошло что-то вроде взрыва, я упала и сильно ударилась, один из твоих идиотов катался по земле и стонал, другому кровь, текшая из расцарапанного лба, застилала глаза. А девушка бежала. Она пробежала сорок футов и нырнула через низкую стенку в канал. Когда я достигла стенки, она была уже почти за изгибом, плыла очень быстро — а мне оставила свою дешевую сумку и синяк на бедре, Нет, Джозеф, такая в полицию не пойдет. Она знает, кто такой Уинтер. У нее стоит запах денег в ноздрях, и вскоре она придумает, как до них добраться. А полиция ей в этом не поможет. Не знаю, давно ли ее знает Уинтер, но можно сказать, что возможности у нее были, а? Она бы нам пригодилась, я думаю. Больше, чем эта бедняжка Бетси. Используя Уинтера как приманку, мы могли бы ее поймать. Я нашла ее адрес в сумочке и послала твоих идиотов подкараулить ее там.
   — И привезти ее сюда?
   — Конечно, нет! Они должны доставить ее в ту квартиру на берегу и позвонить нам сюда.
   Оба помолчали.
   — Теперь мы держим Уинтера и эту Фарнхэм, — продолжала Шарла. — А Бетси уже не получит шанса устроить нам неприятности. И даже если мы не поймаем сбежавшую Бомонт, кто ей поверит? Ну а если и поверит, мы будем далеко за пределами досягаемости.
   — Мне не нравится это дело с упаковочными ящиками, — заметил Джозеф.
   — А как же иначе мы можем доставить их на борт без опасения? Дэниэль подгонит сюда грузовик в одиннадцать часов, а сразу после полуночи мы их здесь спрячем крепко спящих. Если полиция не нашла тайник в корпусе, почему ты думаешь, что таможенники его найдут? Когда покончим со всеми делами, я отдам мисс Фарнхэм команде, пусть узнает, что такое жизнь. Разве что ты сам захочешь с ней позабавиться, а, дорогой?
   — Ее фотография меня не вдохновила.
   — Да, она прирожденная старая дева.
   Кирби не желал слушать дальше и нажал на головку часов. Выбрался из-под койки и вышел из каюты. Использовал несколько секунд реального времени, чтобы попробовать двери других кают. Три каюты были пустыми. Одна оказалась заперта. Тогда он вернулся к оставленной паре и нашарил ключи в одном из карманов аккуратного делового костюма Джозефа.
   Вытащил их с огромным трудом, так неподатлива была ткань. Ключей оказалось шесть, они висели на золотом кольце. Подошел второй, который он попробовал. Кирби распахнул дверь. Бетси смотрела на него в полнейшем изумлении. Очевидно, она стояла, выглядывая через толстое стекло закрытого иллюминатора. Волосы у нее растрепались, лицо было бледное и ненакрашенное.
   — Но как?..
   Он приложил палец к губам, закрыл дверь и начал было запирать ее ключом, но увидел болт и задвинул его в гнездо. Когда он опять посмотрел на девушку, она пыталась улыбнуться ему, а из глаз текли слезы. Бетси шагнула к нему, и он обнял ее, крепко прижал. Она дрожала, от нее пахло чем-то кислым, и он подумал — это запах боли и страха.
   Наконец она отвернулась и сделала порывистый шаг в сторону койки, повернулась и тяжело села, опустила голову. Через несколько мгновений выпрямилась, робко улыбаясь.
   — Извини. Я чуть не хлопнулась в обморок. Вообще их у меня не бывает. — Ее лицо исказилось. — Все это не прошло без следа. Она… она делала мне так больно.
   Он сел рядом.
   — Во всем я виноват.
   — Нет. Я сама. Слишком много на себя взяла. Думала, что могу ее перехитрить. Думала, что она ничего мне не сделает. А когда меня начали пытать, было поздно. Я всех выдала, ужас какой, стыд какой. Я рассказала, где найти тебя и Уилму. Пожалуйста, прости меня.
   — Надо было рассказать сразу, не дожидаясь пыток.
   — В следующий раз я бы так и сделала. А у нее такой простой метод. Электричеством. Ток увеличивается, и наконец чувствуешь, как твои же мышцы раздирают тебя на куски. И не остается никаких следов. Она чудовищна, Кирби. Как ты сюда попал? Где они?
   — Потише, Бетси. Они дальше по коридору, в центральной каюте. Думаю, теперь все будет в порядке.
   — Уилма совершенно ничего не знала. Боже мой, Кирби, она же дура набитая. Она не верит, что существует какая-то особая вещь, за которой они гоняются, разве что она держит это у себя и сама не знает. Где она?
   — Сейчас в безопасном месте. Некоторое время она была у них. Двое из команды. Рене и Рауль.
   — Рене я помню.
   Рауль, наверное, кто-то из новых. Рене очень предан Шарле. Мне никогда не нравилось, как он на меня смотрит.
   — Они взяли нас обоих в том доме, где скрывалась Уилма, но мы… освободились.
   Она очень удивилась.
   — Освободились и… ты забрался на борт и в эту каюту? Неплохо, Кирби. Может быть, я тебя недооценивала.
   — Джозеф и Шарла еще не знают, что я сбежал. Они собирались доставить нас с Уилмой сегодня на борт в упаковочных ящиках.
   — Ты уверен, что не помог им в этом?
   — Я так не думаю.
   Теперь все будет хорошо. Видишь ли… я нашел то, что они ищут.
   — Правда?
   — И я смогу сделать так, что ты покинешь яхту без всякого риска.
   — Что же у тебя есть такое? Гипнотическая машина? Или «луч смерти», которым ты проделаешь дырки в борту?
   — Я не знаю, как эта штука работает, но пользоваться ею научился. Сейчас я тебе продемонстрирую… Это… это может тебя напугать, Бетси. Даже сильно напугать. Постарайся не впадать в истерику, хорошо?
   — Истерика — это роскошь, которую я себе не могу позволить, Кирби Уинтер.
   Он остановил поток рационального времени, .
   Медленно поднял неподатливое тело Бетси с койки и устроил в кресле. Потом отошел к двери и вернул времени нормальный ход.
   Бетси сильно вздрогнула, побледнела, закрыла и вновь открыла глаза.
   — Вот это да, — прошептала она. — Я не знала, чего ожидать, но это… — Она нахмурилась. — Я теряла сознание?
   — Все совершилось мгновенно. Времени не прошло нисколько.
   — Ты переместил меня сюда, а сам перешел туда. Какая дальность действия?
   — Ну, скажем, не дальше, чем я мог бы унести кухонную плиту.
   — Ты меня отнес каким-то образом?
   — С большим трудом.
   — Пока время стояло?
   — Совершенно верно.
   — Ты можешь пронести меня мимо кого-то, и они не заметят?
   — Не больше, чем заметила ты.
   — Твой уважаемый дядюшка имел большое преимущество. У него были такие возможности, друг мой, по сравнению с которыми двадцать семь миллионов, которые ты отдал, выглядят как конфеты для детишек. Почему он не использовал это, чтобы… стать королем всего мира? Он бы смог. Как человек с винтовкой на заре истории…
   — Думаю, он бы скучал в роли короля. Ему было интереснее изображать Деда Мороза.
   — Шарла была уверена: что-то нужно искать. — Лицо ее исказилось. — Мы твердо знаем одно, Кирби Уинтер, — такая вещь никогда не должна принадлежать моей тете. Никогда.
   Вдруг из коридора донеслись голоса, тяжелые удары.
   Над койкой послышался щелчок и шипение, потом из репродуктора внутренней радиосети вырвался усиленный голос Шарлы:
   — Мои милые! Какое ужасное везение, что я оставила этот контур открытым! И как я рада, что у нас хватило терпения выслушать вас. Умница Джозеф даже догадался включить запись после первых слов. Можно будет проигрывать и анализировать, если понадобится. Но мы и так достаточно услышали и поняли. Итак, время останавливается. Я вдруг потеряла уважение к Омару Креппсу. Имея такие возможности, он сделал относительно мало. Так вот… удары, которые вы только что слышали, означают, что между вашей дверью и противоположной переборкой вбили бревно. Вряд ли вы сможете выбраться. А у нас будет время подумать.
   Кирби весь передернулся и посмотрел на Бетси. Ее глаза были закрыты, она кусала бескровную губу.
   — Я не знала, — прошептала она. — Я не знала. Но я должна была сообразить…
   Он подошел к ней вплотную и прошептал в ухо:
   — Нам просто нужно заставить их открыть дверь.
   — Довольно забавно, — говорила тем временем Шарла, — что искать мне нужно было те старые золотые часы, которые ты мне показывал, Кирби. С милым смешным телескопчиком. Я-то думала, будут какие-то сложные формулы. Но так практичнее — переносное, невинное на вид устройство. Что ты сказал, Джозеф? Извините меня на минуту, милые.
   — Проклятая ведьма, — отчетливо проговорила Бетси.
   Опять послышался голос Шарлы.
   — У Джозефа есть хорошая идея. Мы прожжем дыру в вашей стальной двери, милые, маленькую дырку, только чтобы часы прошли, и вы их нам отдадите. А иначе вам будет очень, очень плохо.
   — Нет, Шарла, — сказал Кирби. — Скорее я возьму часы за цепочку и разобью о переборку вдребезги.
   — Собака на сене? — фыркнула Шарла.
   — Вот именно.
   — Ты хорошо блефуешь, Кирби.
   — Это не блеф, Шарла. Я болен хронической болезнью, которая называется «чувство ответственности». Я очень благородный человек. Лучше уничтожу эту вещь, чем позволю вам пользоваться ею.
   — Благородство всегда сбивает меня с толку, — призналась Шарла. — Это, кажется, болезнь подростков? Ты вроде бы уже староват для этих глупостей, Кирби?
   — Я отстаю в развитии, миссис О’Рурк. Но вы можете проверить, если мои слова не убедили вас. Проделайте дыру в двери. Я сразу же начну крошить эту штуку.
   Ответа не было.
   — Она очень обеспокоена, — прошептала Бетси.
   — Она и должна беспокоиться, — ответил Кирби. — Я говорил совершенно серьезно. Я не могу отсюда выйти, Окей. Никто не получит часы.
   Шарла наконец вновь заговорила:
   — Это мен? очень рассердит, Кирби. Думаю, обоим вам придется умереть в самых невообразимых мучениях. Потому что, видишь Ли, Бетси придется разделить твою героическую участь. И мисс Фарнхэм тоже.
   И мисс Бомонт. Немалую ответственность ты на себя берешь, милый Кирби.
   Бетси спросила тонком дрожащим голосом:
   — А если он отдаст часы, Шарла?
   — Свобода, моя дорогая. И солидная сумма денег. Я не стану мелочиться.
   Он прошептал Бетси:
   — Она не оставит в живых никого, кто мог бы рассказать об этом устройстве. — Бетси мрачно кивнула.
   Шарла тихонько засмеялась:
   — О, если вы не верите, я могу по крайней мере пообещать вот что: вы умрете быстро и безболезненно, даже и не заметите ничего. У вас будет время подумать, мои милые.
   — Шарла? — позвала Бетси. — Шарла!
   Ответа не было.
   Бетси Олден лежала на койке и глядела в потолок, а Кирби Уинтер ходил туда-сюда по каюте. Она была пятнадцати футов длиной и одиннадцати шириной.
   В маленьком алькове скрывался туалет, рядом располагалась аптечка. Иллюминаторы были слишком маленькие, через них не спастись. Кирби нашел вход кондиционера и вентиляционный выход. Дважды он переходил в красный мир стазиса.
   Одна идея показалась ему вполне осуществимой.
   — Кажется, я что-то нашел, — сказал он Бетси.
   — Ничего не получится, — пробормотала она.
   — Ты хотя бы выслушай.
   — Нам конец, Кирби.
   Он сильно ударил ее по щеке.
   — Черт возьми, Бетси. Слушай!
   Она стала слушать. Ей план показался безумным. Но сама она ничего лучшего придумать не могла. Они насквозь промочили одеяла водой. Уложили их в углу. Все остальные постельные принадлежности и горючие вещи сложили у двери. Когда огонь разгорелся, они залезли под мокрые одеяла и закрыли лица мокрыми полотенцами. Каюта наполнилась дымом.
   Вдруг послышался голос Шарлы, он звучал зло:
   — Очень хитро, милые, но у вас ничего не получится, знаете ли. Вы держите горящие тряпки у вытяжного отверстия? .
   Кирби стал кашлять, создавая впечатление, будто он задыхается до смерти. Мебель начала потрескивать, и он надеялся, что Шарла это слышит. По лицу пробегали волны жара. Он ткнул Бетси локтем. Она, ждавшая его сигнала, испустила вопль столь убедительный, что Кирби испугался на мгновение, не достал ли в действительности ее огонь.