Неподалеку стояла недавно поставленная палатка. Из-под полотнища, прикрывающего вход, пробивался свет.
Нетвердой походкой, под струями дождя, испытывая слабость, но в то же время посвежевший, с легким головокружением, Флетч прошлепал босиком по лужам к новой палатке.
Должен ли я это сделать? Уверен ли я, что решать и не нужно? Решение принято. Мы существуем внутри системы. Это наше первое наше единственное и последнее решение. Право выбора есть абсолютная свобода. Когда принимаются основополагающие решения, такой свободы нет. Самодисциплина - величайшее проявление свободы.
Флетч откинул полог и вошел.
Питер Карр и Уолтер Флетчер сидели на брезентовых раскладных стульях с деревянными подлокотниками. Каждый со стаканом в руке. На коробке, у керосиновой лампы, стояла почти пустая бутылка виски.
Разговор как обрезало. Они уставились на Флетча.
Флетч обратился к Уолтеру.
- Позвольте поблагодарить вас за то, что вы все-таки встречали нас в аэропорту.
ГЛАВА 39
Двое мужчин молча смотрели на Флетча.
- Вы говорите по-португальски? - спросил он мужчину с аккуратно причесанными редеющими волосами и тонкой полоской усов.
- О чем вы? - вопросом на вопрос ответил Уолтер Флетчер.
Флетч так и остался у входа в палатку. За его спиной с прежней силой лил дождь.
- Я вас видел, - продолжил Флетчер. - В аэропорту. В мужском туалете.
- О мой Бог! - Карр наклонился вперед. - Скажи, что это не так.
На коробке рядом с керосиновой лампой и бутылкой виски лежали глиняный черепок и римская монета.
Уолтер Флетчер долго сверлил Флетча взглядом. Затем поставил стакан на коробку. Поерзал на стуле. Глаза его не покидали лица Флетча.
Карр изумленно смотрел на Уолтера Флетчера, словно никак не мог поверить услышанному.
Уолтер коротко глянул на Карра, вновь повернулся к Флетчу.
- Что ж, - Уолтер Флетчер поднялся. Подошвы его ботинок полностью погрузились в грязь. Он похлопал по карманам пиджака. Обеими руками пригладил волосы на висках.
Вскинув подбородок, проследовал к выходу. Мимо Флетча. Вышел в дождь.
- Куда он? - спросил Флетч.
- Идти ему некуда, - Карр остался на стуле. - Ничего себе ящик с камнями. Все это время вы подозревали, что убийцей может оказаться Уолтер Флетчер.
Флетч пожал плечами.
- Убийцей был местный житель, который приехал в аэропорт, чтобы кого-то встретить... и не встретил этого человека.
- Может, вам лучше присесть?
- О Господи, Карр!
- Что теперь?
Флетч слышал треск стартера запускаемого самолетного двигателя. Карр - нет.
Но как только горючее поступило в цилиндры, рев двигателя услышали они оба.
Карр подпрыгнул.
Вместе они стояли у палатки и сквозь пелену дождя смотрели на желтый самолет с зелеными кругами на крыльях. Зажглось освещение кабины. Вспыхнули габаритные фонари на хвосте и крыльях.
Самолет начал разворот на вязкой, напитавшейся влагой земле. Обогнул самолет Карра и вырулил на взлетную полосу-колею.
- Такому легкому самолету в столь сильный дождь не взлететь, прокричал Флетч. - Или я неправ?
В стакане, что держал в руке Карр, вода поднялась уже на сантиметр.
- Я бы пытаться не стал, - ответил Карр.
Самолет, однако, едва не поднялся в небо. Покачиваясь, разбрызгивая воду, он катился все быстрее и быстрее, Натужно ревущий двигатель перекрывал шум дождя. Колеса оторвались от земли. Самолет начал набирать высоту. Казалось, еще немного, и джунгли останутся внизу.
Левое крыло резко опустилось. Самолет нырнул. Левым крылом ударился о верхушку дерева. Дерево выдержало. Крыло переломилось пополам. Самолет крутануло вокруг дерева. Теперь они видели только его хвост.
Затем раздался глухой удар, вспыхнуло яркое пламя.
Карр сунул стакан Флетчу.
- Я пойду. Вы еще слишком слабы.
Карр побежал сквозь дождь.
- Огонь. Карр...
Флетч отбросил стакан, бросился следом, скользя на мокрой земле.
Упал, пробежав совсем немного. Попытался встать. Голова словно налилась свинцом. Правое плечо пронзила боль. Руки и ноги, ослабевшие за время болезни, бессильно упали в грязь.
Какое-то время он лежал на животе, влипнув правыми щекой и ухом в грязь. Вдыхая через нос, выдыхая через рот.
И наблюдал, как лопаются в грязи воздушные пузырьки.
ГЛАВА 40
Промокший насквозь, в грязи с головы до ног, с кровоточащей царапиной на предплечье, Карр вошел в палатку Флетча.
Флетч сидел на краешке койки. Грязь засыхала на его лице, груди, животе, полотенце, обмотанном вокруг талии, стекала по ногам.
Сколько слов сказал мне мой отец? "По виду он давно и тяжело болен, не так ли?" Нет. Тогда он говорил не со мной, а обо мне. Он сказал: "О чем вы?" Он сказал:
"Что ж". Пять слов. Мой отец сказал мне пять слов. В моей жизни. В его жизни. В наших жизнях.
Мне не пришлось принимать решение.
Основополагающее решение, определяющее, как людям вести себя, чтобы выжить рядом с себе подобными, было принято давным-давно.
- Карр, он пытался сбежать. Не так ли?
- Кто знает? - вздохнул Карр. - Да и какая теперь разница?
- Моя мать говорила, что он всегда старался избегать эмоциональных стрессов...
- Как ваше самочувствие?
- Тем более, что последний мог привести к виселице.
В полумраке палатки Карр не сводил глаз с лица Флетча.
- Он все-таки умер в авиакатастрофе. В непогоду. Не в Монтане, так в Африке. Полагается умершим. Суд не ошибся в своем вердикте.
- Похоже, весь этот шум никого не разбудил.
- Дождь...
- Да, дождь заглушил все остальное.
- Каким образом он оказался в вашем лагере? Я ничего не знаю.
- Вы болели.
- С него сняты все обвинения?
- Теперь это шутка. Еще одна веселая история. Аскари не был государственным служащим. Он работал охранником в ювелирном магазинчика, что располагается неподалеку от кафе "Терновник". Уолтера освободили из-под стражи, как только он уплатил штраф, возместил урон, причиненный кафе, оплатил больничные расходы аскари да добавил тому несколько шиллингов, чтобы он не очень переживал из-за сломанной челюсти.
- Я объехал полмира, чтобы выгнать отца в непогоду, чтобы увидеть его смерть в авиакатастрофе. Захватывающий сюжет.
- Ирвин...
- Да, Карр?
- Я понимаю, что настроение у вас не очень...
- "Как я провел медовый месяц?"
- Сегодня у нас вторник. Самолет в Лондон вылетает вечером. Я думаю, вам с Барбарой следует улететь на нем.
- Да?
- Как только погода улучшится, я доставлю вас в Найроби и забронирую вам места.
- Хорошо, - Флетч начал отколупывать грязь с правой щеки. - Как скажете. Вы показали себя настоящим другом, Карр. Спасибо вам.
- Пустяки. Это я должен благодарить вас. Если б не вы, Джума и Барбара, мы бы никогда не нашли эти руины.
- Теперь вы станете знаменитостью, Питер Карр.
- Да. Я хочу сегодня же попасть в Найроби и сообщить о находке. Представить доказательства. Передать все ученым. Иначе скажут, что я занимался тем, что делать не следовало.
- Правильно. Открыть, но не раскапывать. Прикоснуться, но не увязнуть.
- Разумеется, я должен доложить кому следует о смерти Уолтера Флетчера.
- Разумеется.
- И у нас осталась прежняя проблема. Полиция может "повесить" убийство на невиновного.
Их взгляды встретились.
- Мы не собираемся говорить полиции, что убийца - Уолтер Флетчер?
- Только в случае крайней необходимости. С какой стати? Зачем нам марать грязью имя Уолтера Флетчера? Это маленький мир.
- Вы думаете обо мне.
- Если они захотят повесить невиновного, вы не откажетесь выступить в суде?
- Не откажусь.
- Вот тогда у нас будет причина поделиться тем, что нам известно.
- Возможно, это убийство так и останется нераскрытым. Но Дэн Дьюис...
- Вы можете прямо сейчас написать ваши показания, начиная с того, что вы видели в мужском туалете аэропорта, до событий этого утра. Может, я покажу их Дэну Дьюису.
- Хорошо.
- Если полиция кого-либо арестует за это убийство, я передам ваши показания в суд. Возможно, они захотят вызвать вас в качестве свидетеля.
- Похоже, в данной ситуации это наилучший вариант. Для всех.
- Я принесу вам ручку и бумагу. Да и кружка чая вам не повредит.
- Карр? Почему мы с Барбарой улетаем в такой спешке? Почему прямо сегодня? - Карр молча смотрел на Флетча. - Я говорю о похоронах. Мой отец... Удивительное открытие...
- Причины катастрофы будут расследоваться, - ответил Карр. - Сюда прибудет полиция. Ученые из университета. Репортеры. Все они будут здесь этим вечером.
- И что?
Карр шагнул к Флетчу.
- У вас не возникало мысли о том, что ваши паспорта поддельные?
В аэропорту Лос-Анджелеса, взглянув на свою фотографию, Барбара спросила: "Откуда взялась эта фотография?" И фотографию на своем паспорте Флетч ранее никогда не видел.
- Я лишь знаю, что мы сами не просили выдать нам паспорта.
Карр кивнул.
- Я слышала новости, - Барбара вошла в палатку Флетча. С мокрым от дождя лицом, волосами, одеждой.
Сидя на койке, Флетч писал о смерти Луиса Рамона в аэропорту Найроби и Уолтера Флетчера - в прибрежных джунглях.
Прежде чем взяться за перо, он вышел под дождь и смыл с себя грязь.
- Мой отец не умер при родах.
- Не знаю, что я должна при этом чувствовать?
- А что ты чувствуешь?
- Ничего, - она по-прежнему стояла в метре от Флетча.
Флетч, весь в поту, продолжал писать.
- Пора паковать вещи, - он коротко глянул на Барбару. - Вечером мы вылетаем домой.
- А мы их и не распаковывали, - ответила Барбара. - Если что и вынимали, так нижнее белье.
- Наверное, нет нужды брать с собой рваные свитера и обрезанные лыжные штаны.
- Я развешу их на деревьях. Может, их будут носить мартышки. Такая одежда им подойдет.
- Посмотри, может, что-то добавить в рюкзаки.
- Мы не завалены сувенирами.
- Тебе останутся воспоминания. Их хватит надолго.
- Я даже не послала маме почтовую открытку.
- Пошлешь ее из дому. Где Карр?
- В своей палатке. Тоже что-то пишет.
- Излагает свою версию происшедшего.
- Он говорит, что ближе к полудню погода улучшится и мы сможем вылететь в Найроби.
Флетч посмотрел наружу через открытый Барбарой полог.
- В такой дождь взлететь невозможно.
- Это я понимаю, - кивнула Барбара.
ГЛАВА 41
- Твой отец был убийцей, - Барбара застегнула ремень безопасности. Они сидели в салоне самолета, вылетающего в полночь из Найроби в Лондон. Интересно, как отреагирует твоя мать? Она написала столько книг о розыске убийц.
Флетч застегнул ремень раньше Барбары. Вздохнул.
Ничего не ответил.
После того как самолет оторвался от взлетной полосы, погасли таблички "Не курить", стюардесса продемонстрировала, как пользоваться спасательным жилетом, на случай вынужденной посадки на воду, погасли таблички "Пристегните ремни", по системе громкой связи объявили: "Пассажир Флетчер, пожалуйста, отзовитесь. Мистер Ай-эм Флетчер?"
Барбара, уютно устроившись в кресле, похоже, пропустила объявление мимо ушей.
Флетчер глубоко вдохнул и закрыл глаза. У вас не возникало мысли о том, что ваши паспорта поддельные? К чему нарываться на лишние неприятности.
Дождь лил и в полдень. Готовясь к отлету, Карр не один раз пошутил по поводу лыж. Никто не смотрел туда, где лежали обгоревшие обломки самолета. И погибший пилот.
Прощание заняло немало времени, вызвав разнообразные эмоции. Рабочие, включая Раффлза и Уинстона, пожелали каждому доброго пути. Шейла обняла и поцеловала Барбару, Флетча и Джуму. Всех печалило расставание, печалила внезапная ужасная смерть, и в то же время они не могли скрыть радости от своей находки, чувствуя, что стали участниками важного события.
И Флетч, когда они взлетали, даже не взглянул на разбитый самолет.
Белые теннисные туфли, подаренные ему администрацией отеля "Норфолк", Флетч надел перед самой посадкой в аэропорту Уилсона.
Джума и Карр помогли им перенести вещи в Международный аэропорт. Джума постоял с ними, пока Карр оформлял их билеты на лондонский рейс.
Находящиеся в аэропорту люди с любопытством поглядывали на лыжи.
- Хороший у нас получился отдых, - сказал Флетч Джуме.
Джума поник головой.
- Извини.
Карр вернулся с билетами и посадочными талонами.
- Вы вылетаете сегодня. Через таможню вещи вам придется пронести самостоятельно. У вас есть кенийские деньги? Их надо оставить здесь.
Порывшись в карманах, Флетч и Барбара выудили несколько кенийских шиллингов. Отдали их Джуме. И, засмеявшись, честно ответили: "Нет у нас кенийских денег".
С деньгами в руке, залился смехом и Джума.
- К сожалению, вам придется подождать, - продолжил Карр. - Самолет вылетает в полночь.
- Все будет нормально, - заверил его Флетч. - Но мне нужно посидеть.
- В полете вас не мутило? - обеспокоился Карр.
- Нет, конечно. Но я устал. Сказывается болезнь.
- Что ж, - Карр оглядел практически пустой зал. - У меня есть кое-какие дела.
- Я понимаю, - кивнул Флетч.
- Одно радостное, другое - грустное.
- Вы организуете похороны? - спросила Барбара.
- Да, конечно, - после некоторого колебания ответил Карр.
- Карр... - Флетч запнулся. - Питер Карр, мы благодарим вас...
- Нет, нет, - Карр покраснел, замахал руками, останавливая Флетча. Не надо меня смущать.
- Спасибо вам за все, Питер Карр, - улыбнулась ему Барбара.
Флетч обнял Джуму.
- Я еще увижу тебя на экране телевизора, дружище.
- А я тебя на страничках юмора.
Пока Барбара обнимала Джуму, Флетч обнял Карра. Потом все пожимали друг другу руки.
- Счастливого пути, Флетч, - попрощался с ним Карр.
- Так мы друзья? - спросил Флетч у Джумы.
- Почему нет? Хорошего отдыха.
Флетч поник головой.
Время тянулось и тянулось. Барбара просматривала журналы. Флетч думал о своих письменных показаниях, касающихся убийства Луиса Рамона и смерти Уолтера Флетчера, которые он отдал Карру.
Постепенно до него дошло, что ему представилась возможность написать отличную статью. Куда лучше любой статьи о лавинах, оползнях, землетрясениях, авиакатастрофах или железнодорожных крушениях. Он мог написать о Шейле и Питере Карре, об их археологическом открытии. О найденных в Восточной Африке руинах древнеримского города. Флетч решил, что пока не будет говорить об этом Барбаре. Вдруг ей не понравится, что он использовал их медовый месяц для подготовки газетной статьи.
Барбара толкнула его локтем.
- Это тебя.
- Что меня?
- Ты им нужен. Только что сказали: "Пассажир Ай-эм Флетчер, пожалуйста, отзовитесь".
- Понятно.
Флетчер поднял руку. В проходах между креслами еще ходили люди.
- Может, мы получим в подарок бутылку шампанского, - предположила Барбара. - Я бы не отказалась.
- Едва ли.
- Мистер Флетчер?
- Да.
Стюардесса протянула ему письмо.
- Неужели письма доставляют и в полете? - удивился Флетч.
- Письмо передали на борт с просьбой вручить его вам после вылета из аэропорта. Хотите что-нибудь выпить?
- Нет, благодарю, - вскрыв конверт, Флетч повернулся к Барбаре. Письмо от Карра.
- Значит, шампанского не будет. В письме он прочел:
"Дорогой Ирвин!
Встретившись и познакомившись с тобой и твоей женой, я и Уолтер Флетчер намеревались отвести тебя в сторону и спокойно все объяснить.
Вместо этого Флетчер, а именно он должен был встретить вас в Международном аэропорту, попал в известную нам с вами передрягу.
Как ты сам убедился, кенийские власти очень серьезно относятся к своим обязанностям. После того как Флетчер оказался в тюрьме, я явственно представил его, тебя и Барбару в виде артиллерийских орудий, сорванных штормом с упоров и хаотически двигающихся по палубе. Прости меня, но, думаю, ты понимаешь, что я бы не хотел, чтобы мой корабль пошел ко дну, особенно в настоящий момент.
Теперь факты. Я находился в Кении, когда белым колонистам предоставляли выбор: вернуться в Англию или поменять английские паспорта на кенийское гражданство. Я летал в Чили, Австралии, Колумбии, потом здесь. Если б и хотел где-то жить, то лишь в Кении. В Колумбии я как-то крепко подвел банду контрабандистов. Кое-кого из них застрелили, а прощать обиды они не привыкли. Изредка здесь появлялись странные личности, интересующиеся моей особой, и мне приходилось прятаться в буше до тех пор, пока они не убирались восвояси. Это доставляло определенные неудобства. Кроме того, уезжая, они просили передать мне, что не успокоятся, пока не доберутся до меня.
Примерно в то же время Питер Карр наделал долгов, которые не мог заплатить. В Англии и во Франции. Я никогда не интересовался, в чем суть его неприятностей, но, безусловно, и с ним наверняка хотели посчитаться.
Питер был англичанином, я - американец.
В те дни кенийское государство только становилось на ноги, путаницы хватало с лихвой, так что нам не составило труда махнуться паспортами. Он получил мой американский, я - его английский, который поменял на кенийский. После этого люди, приезжавшие по душу Уолтера Флетчера, находили Карра и не убивали его, а те, кто искал Питера Карра, попадали ко мне и тоже оставляли живым и невредимым.
Так мы прожили много лет в мире и покое.
Я понимал, что иду на риск, приглашая тебя и твою невесту, но думал, что мы это переживем.
Как выяснилось, я оказался прав только наполовину.
Полагаю, я не заслуживаю того, чтобы ты помянул меня матери добрым словом. Теперь мы взрослые люди. И уже никогда не будем детьми, которыми знали друг друга.
Мы поженились слишком юными.
В ту ночь, когда я вылетел домой, получив известие о твоем рождении, над Монтаной проходил грозовой фронт, но наши пути не пересеклись. Я приземлился на маленьком аэродроме аккурат перед наступлением темноты. Представь себе, если сможешь, мальчика, юношу, сидящего в кабине самолета в дальнем конце посадочной полосы маленького аэродрома, когда в нескольких милях от него бушует гроза. Молодой муж, которому сказали, что он стал молодым, очень молодым отцом. Я сидел, дрожал от холода, думал. Замерзли не только мои ноги. Я отказывался не от Жози, моей жены. Я отказывался не от тебя, Ирвина Мориса, моего сына (хоть мне и не нравятся твои имена). В ту ночь я отказывался от себя, от самой идеи того, что я могу быть мужем и отцом. В ту ночь с кристальной ясностью я осознал, что буду ужасным отцом, никчемным мужем, что принесу только разочарование и боль, которые едва ли смогут выдержать мои близкие. И юноше, сидящему в темной кабине, стало абсолютно ясно, что без него вам будет гораздо лучше. В ту ночь я мог бы направить самолет в склон горы. Я этого не сделал. Ради нас всех я выбрал другой путь: исчезнуть, уйти из ваших жизней, чтобы мои беды никоим образом не коснулись вас. Два дня спустя, в Британской Колумбии, я прочел в газете о моей предполагаемой гибели. Опровергать заметку я не стал.
Я знаю, что, даже исчезнув, я причинил вам немало горя. С помощью международного братства пилотов я получал сведения о том, как вы живете, иногда фотографии вас обоих. Вы справлялись; думаю, со мной у вас получилось бы хуже. А от рассказа о том, как прожил эти годы я, могут зашевелиться волосы и у слушателя с очень крепкими нервами.
Если ты не сможешь замолвить перед матерью доброе слово обо мне, хотя бы дай ей знать, что ее книги я читаю, как любовные письма, которые ничем не заслужил.
Тебе, мой сын, я предлагаю простую, незамысловатую мысль: с годами становишься добрее к людям.
Я ценю, что тебе достало любопытства и ты приехал повидаться со мной".
ГЛАВА 42
В полученном письме более всего удивила Флетча подпись: "Флетч".
Нетвердой походкой, под струями дождя, испытывая слабость, но в то же время посвежевший, с легким головокружением, Флетч прошлепал босиком по лужам к новой палатке.
Должен ли я это сделать? Уверен ли я, что решать и не нужно? Решение принято. Мы существуем внутри системы. Это наше первое наше единственное и последнее решение. Право выбора есть абсолютная свобода. Когда принимаются основополагающие решения, такой свободы нет. Самодисциплина - величайшее проявление свободы.
Флетч откинул полог и вошел.
Питер Карр и Уолтер Флетчер сидели на брезентовых раскладных стульях с деревянными подлокотниками. Каждый со стаканом в руке. На коробке, у керосиновой лампы, стояла почти пустая бутылка виски.
Разговор как обрезало. Они уставились на Флетча.
Флетч обратился к Уолтеру.
- Позвольте поблагодарить вас за то, что вы все-таки встречали нас в аэропорту.
ГЛАВА 39
Двое мужчин молча смотрели на Флетча.
- Вы говорите по-португальски? - спросил он мужчину с аккуратно причесанными редеющими волосами и тонкой полоской усов.
- О чем вы? - вопросом на вопрос ответил Уолтер Флетчер.
Флетч так и остался у входа в палатку. За его спиной с прежней силой лил дождь.
- Я вас видел, - продолжил Флетчер. - В аэропорту. В мужском туалете.
- О мой Бог! - Карр наклонился вперед. - Скажи, что это не так.
На коробке рядом с керосиновой лампой и бутылкой виски лежали глиняный черепок и римская монета.
Уолтер Флетчер долго сверлил Флетча взглядом. Затем поставил стакан на коробку. Поерзал на стуле. Глаза его не покидали лица Флетча.
Карр изумленно смотрел на Уолтера Флетчера, словно никак не мог поверить услышанному.
Уолтер коротко глянул на Карра, вновь повернулся к Флетчу.
- Что ж, - Уолтер Флетчер поднялся. Подошвы его ботинок полностью погрузились в грязь. Он похлопал по карманам пиджака. Обеими руками пригладил волосы на висках.
Вскинув подбородок, проследовал к выходу. Мимо Флетча. Вышел в дождь.
- Куда он? - спросил Флетч.
- Идти ему некуда, - Карр остался на стуле. - Ничего себе ящик с камнями. Все это время вы подозревали, что убийцей может оказаться Уолтер Флетчер.
Флетч пожал плечами.
- Убийцей был местный житель, который приехал в аэропорт, чтобы кого-то встретить... и не встретил этого человека.
- Может, вам лучше присесть?
- О Господи, Карр!
- Что теперь?
Флетч слышал треск стартера запускаемого самолетного двигателя. Карр - нет.
Но как только горючее поступило в цилиндры, рев двигателя услышали они оба.
Карр подпрыгнул.
Вместе они стояли у палатки и сквозь пелену дождя смотрели на желтый самолет с зелеными кругами на крыльях. Зажглось освещение кабины. Вспыхнули габаритные фонари на хвосте и крыльях.
Самолет начал разворот на вязкой, напитавшейся влагой земле. Обогнул самолет Карра и вырулил на взлетную полосу-колею.
- Такому легкому самолету в столь сильный дождь не взлететь, прокричал Флетч. - Или я неправ?
В стакане, что держал в руке Карр, вода поднялась уже на сантиметр.
- Я бы пытаться не стал, - ответил Карр.
Самолет, однако, едва не поднялся в небо. Покачиваясь, разбрызгивая воду, он катился все быстрее и быстрее, Натужно ревущий двигатель перекрывал шум дождя. Колеса оторвались от земли. Самолет начал набирать высоту. Казалось, еще немного, и джунгли останутся внизу.
Левое крыло резко опустилось. Самолет нырнул. Левым крылом ударился о верхушку дерева. Дерево выдержало. Крыло переломилось пополам. Самолет крутануло вокруг дерева. Теперь они видели только его хвост.
Затем раздался глухой удар, вспыхнуло яркое пламя.
Карр сунул стакан Флетчу.
- Я пойду. Вы еще слишком слабы.
Карр побежал сквозь дождь.
- Огонь. Карр...
Флетч отбросил стакан, бросился следом, скользя на мокрой земле.
Упал, пробежав совсем немного. Попытался встать. Голова словно налилась свинцом. Правое плечо пронзила боль. Руки и ноги, ослабевшие за время болезни, бессильно упали в грязь.
Какое-то время он лежал на животе, влипнув правыми щекой и ухом в грязь. Вдыхая через нос, выдыхая через рот.
И наблюдал, как лопаются в грязи воздушные пузырьки.
ГЛАВА 40
Промокший насквозь, в грязи с головы до ног, с кровоточащей царапиной на предплечье, Карр вошел в палатку Флетча.
Флетч сидел на краешке койки. Грязь засыхала на его лице, груди, животе, полотенце, обмотанном вокруг талии, стекала по ногам.
Сколько слов сказал мне мой отец? "По виду он давно и тяжело болен, не так ли?" Нет. Тогда он говорил не со мной, а обо мне. Он сказал: "О чем вы?" Он сказал:
"Что ж". Пять слов. Мой отец сказал мне пять слов. В моей жизни. В его жизни. В наших жизнях.
Мне не пришлось принимать решение.
Основополагающее решение, определяющее, как людям вести себя, чтобы выжить рядом с себе подобными, было принято давным-давно.
- Карр, он пытался сбежать. Не так ли?
- Кто знает? - вздохнул Карр. - Да и какая теперь разница?
- Моя мать говорила, что он всегда старался избегать эмоциональных стрессов...
- Как ваше самочувствие?
- Тем более, что последний мог привести к виселице.
В полумраке палатки Карр не сводил глаз с лица Флетча.
- Он все-таки умер в авиакатастрофе. В непогоду. Не в Монтане, так в Африке. Полагается умершим. Суд не ошибся в своем вердикте.
- Похоже, весь этот шум никого не разбудил.
- Дождь...
- Да, дождь заглушил все остальное.
- Каким образом он оказался в вашем лагере? Я ничего не знаю.
- Вы болели.
- С него сняты все обвинения?
- Теперь это шутка. Еще одна веселая история. Аскари не был государственным служащим. Он работал охранником в ювелирном магазинчика, что располагается неподалеку от кафе "Терновник". Уолтера освободили из-под стражи, как только он уплатил штраф, возместил урон, причиненный кафе, оплатил больничные расходы аскари да добавил тому несколько шиллингов, чтобы он не очень переживал из-за сломанной челюсти.
- Я объехал полмира, чтобы выгнать отца в непогоду, чтобы увидеть его смерть в авиакатастрофе. Захватывающий сюжет.
- Ирвин...
- Да, Карр?
- Я понимаю, что настроение у вас не очень...
- "Как я провел медовый месяц?"
- Сегодня у нас вторник. Самолет в Лондон вылетает вечером. Я думаю, вам с Барбарой следует улететь на нем.
- Да?
- Как только погода улучшится, я доставлю вас в Найроби и забронирую вам места.
- Хорошо, - Флетч начал отколупывать грязь с правой щеки. - Как скажете. Вы показали себя настоящим другом, Карр. Спасибо вам.
- Пустяки. Это я должен благодарить вас. Если б не вы, Джума и Барбара, мы бы никогда не нашли эти руины.
- Теперь вы станете знаменитостью, Питер Карр.
- Да. Я хочу сегодня же попасть в Найроби и сообщить о находке. Представить доказательства. Передать все ученым. Иначе скажут, что я занимался тем, что делать не следовало.
- Правильно. Открыть, но не раскапывать. Прикоснуться, но не увязнуть.
- Разумеется, я должен доложить кому следует о смерти Уолтера Флетчера.
- Разумеется.
- И у нас осталась прежняя проблема. Полиция может "повесить" убийство на невиновного.
Их взгляды встретились.
- Мы не собираемся говорить полиции, что убийца - Уолтер Флетчер?
- Только в случае крайней необходимости. С какой стати? Зачем нам марать грязью имя Уолтера Флетчера? Это маленький мир.
- Вы думаете обо мне.
- Если они захотят повесить невиновного, вы не откажетесь выступить в суде?
- Не откажусь.
- Вот тогда у нас будет причина поделиться тем, что нам известно.
- Возможно, это убийство так и останется нераскрытым. Но Дэн Дьюис...
- Вы можете прямо сейчас написать ваши показания, начиная с того, что вы видели в мужском туалете аэропорта, до событий этого утра. Может, я покажу их Дэну Дьюису.
- Хорошо.
- Если полиция кого-либо арестует за это убийство, я передам ваши показания в суд. Возможно, они захотят вызвать вас в качестве свидетеля.
- Похоже, в данной ситуации это наилучший вариант. Для всех.
- Я принесу вам ручку и бумагу. Да и кружка чая вам не повредит.
- Карр? Почему мы с Барбарой улетаем в такой спешке? Почему прямо сегодня? - Карр молча смотрел на Флетча. - Я говорю о похоронах. Мой отец... Удивительное открытие...
- Причины катастрофы будут расследоваться, - ответил Карр. - Сюда прибудет полиция. Ученые из университета. Репортеры. Все они будут здесь этим вечером.
- И что?
Карр шагнул к Флетчу.
- У вас не возникало мысли о том, что ваши паспорта поддельные?
В аэропорту Лос-Анджелеса, взглянув на свою фотографию, Барбара спросила: "Откуда взялась эта фотография?" И фотографию на своем паспорте Флетч ранее никогда не видел.
- Я лишь знаю, что мы сами не просили выдать нам паспорта.
Карр кивнул.
- Я слышала новости, - Барбара вошла в палатку Флетча. С мокрым от дождя лицом, волосами, одеждой.
Сидя на койке, Флетч писал о смерти Луиса Рамона в аэропорту Найроби и Уолтера Флетчера - в прибрежных джунглях.
Прежде чем взяться за перо, он вышел под дождь и смыл с себя грязь.
- Мой отец не умер при родах.
- Не знаю, что я должна при этом чувствовать?
- А что ты чувствуешь?
- Ничего, - она по-прежнему стояла в метре от Флетча.
Флетч, весь в поту, продолжал писать.
- Пора паковать вещи, - он коротко глянул на Барбару. - Вечером мы вылетаем домой.
- А мы их и не распаковывали, - ответила Барбара. - Если что и вынимали, так нижнее белье.
- Наверное, нет нужды брать с собой рваные свитера и обрезанные лыжные штаны.
- Я развешу их на деревьях. Может, их будут носить мартышки. Такая одежда им подойдет.
- Посмотри, может, что-то добавить в рюкзаки.
- Мы не завалены сувенирами.
- Тебе останутся воспоминания. Их хватит надолго.
- Я даже не послала маме почтовую открытку.
- Пошлешь ее из дому. Где Карр?
- В своей палатке. Тоже что-то пишет.
- Излагает свою версию происшедшего.
- Он говорит, что ближе к полудню погода улучшится и мы сможем вылететь в Найроби.
Флетч посмотрел наружу через открытый Барбарой полог.
- В такой дождь взлететь невозможно.
- Это я понимаю, - кивнула Барбара.
ГЛАВА 41
- Твой отец был убийцей, - Барбара застегнула ремень безопасности. Они сидели в салоне самолета, вылетающего в полночь из Найроби в Лондон. Интересно, как отреагирует твоя мать? Она написала столько книг о розыске убийц.
Флетч застегнул ремень раньше Барбары. Вздохнул.
Ничего не ответил.
После того как самолет оторвался от взлетной полосы, погасли таблички "Не курить", стюардесса продемонстрировала, как пользоваться спасательным жилетом, на случай вынужденной посадки на воду, погасли таблички "Пристегните ремни", по системе громкой связи объявили: "Пассажир Флетчер, пожалуйста, отзовитесь. Мистер Ай-эм Флетчер?"
Барбара, уютно устроившись в кресле, похоже, пропустила объявление мимо ушей.
Флетчер глубоко вдохнул и закрыл глаза. У вас не возникало мысли о том, что ваши паспорта поддельные? К чему нарываться на лишние неприятности.
Дождь лил и в полдень. Готовясь к отлету, Карр не один раз пошутил по поводу лыж. Никто не смотрел туда, где лежали обгоревшие обломки самолета. И погибший пилот.
Прощание заняло немало времени, вызвав разнообразные эмоции. Рабочие, включая Раффлза и Уинстона, пожелали каждому доброго пути. Шейла обняла и поцеловала Барбару, Флетча и Джуму. Всех печалило расставание, печалила внезапная ужасная смерть, и в то же время они не могли скрыть радости от своей находки, чувствуя, что стали участниками важного события.
И Флетч, когда они взлетали, даже не взглянул на разбитый самолет.
Белые теннисные туфли, подаренные ему администрацией отеля "Норфолк", Флетч надел перед самой посадкой в аэропорту Уилсона.
Джума и Карр помогли им перенести вещи в Международный аэропорт. Джума постоял с ними, пока Карр оформлял их билеты на лондонский рейс.
Находящиеся в аэропорту люди с любопытством поглядывали на лыжи.
- Хороший у нас получился отдых, - сказал Флетч Джуме.
Джума поник головой.
- Извини.
Карр вернулся с билетами и посадочными талонами.
- Вы вылетаете сегодня. Через таможню вещи вам придется пронести самостоятельно. У вас есть кенийские деньги? Их надо оставить здесь.
Порывшись в карманах, Флетч и Барбара выудили несколько кенийских шиллингов. Отдали их Джуме. И, засмеявшись, честно ответили: "Нет у нас кенийских денег".
С деньгами в руке, залился смехом и Джума.
- К сожалению, вам придется подождать, - продолжил Карр. - Самолет вылетает в полночь.
- Все будет нормально, - заверил его Флетч. - Но мне нужно посидеть.
- В полете вас не мутило? - обеспокоился Карр.
- Нет, конечно. Но я устал. Сказывается болезнь.
- Что ж, - Карр оглядел практически пустой зал. - У меня есть кое-какие дела.
- Я понимаю, - кивнул Флетч.
- Одно радостное, другое - грустное.
- Вы организуете похороны? - спросила Барбара.
- Да, конечно, - после некоторого колебания ответил Карр.
- Карр... - Флетч запнулся. - Питер Карр, мы благодарим вас...
- Нет, нет, - Карр покраснел, замахал руками, останавливая Флетча. Не надо меня смущать.
- Спасибо вам за все, Питер Карр, - улыбнулась ему Барбара.
Флетч обнял Джуму.
- Я еще увижу тебя на экране телевизора, дружище.
- А я тебя на страничках юмора.
Пока Барбара обнимала Джуму, Флетч обнял Карра. Потом все пожимали друг другу руки.
- Счастливого пути, Флетч, - попрощался с ним Карр.
- Так мы друзья? - спросил Флетч у Джумы.
- Почему нет? Хорошего отдыха.
Флетч поник головой.
Время тянулось и тянулось. Барбара просматривала журналы. Флетч думал о своих письменных показаниях, касающихся убийства Луиса Рамона и смерти Уолтера Флетчера, которые он отдал Карру.
Постепенно до него дошло, что ему представилась возможность написать отличную статью. Куда лучше любой статьи о лавинах, оползнях, землетрясениях, авиакатастрофах или железнодорожных крушениях. Он мог написать о Шейле и Питере Карре, об их археологическом открытии. О найденных в Восточной Африке руинах древнеримского города. Флетч решил, что пока не будет говорить об этом Барбаре. Вдруг ей не понравится, что он использовал их медовый месяц для подготовки газетной статьи.
Барбара толкнула его локтем.
- Это тебя.
- Что меня?
- Ты им нужен. Только что сказали: "Пассажир Ай-эм Флетчер, пожалуйста, отзовитесь".
- Понятно.
Флетчер поднял руку. В проходах между креслами еще ходили люди.
- Может, мы получим в подарок бутылку шампанского, - предположила Барбара. - Я бы не отказалась.
- Едва ли.
- Мистер Флетчер?
- Да.
Стюардесса протянула ему письмо.
- Неужели письма доставляют и в полете? - удивился Флетч.
- Письмо передали на борт с просьбой вручить его вам после вылета из аэропорта. Хотите что-нибудь выпить?
- Нет, благодарю, - вскрыв конверт, Флетч повернулся к Барбаре. Письмо от Карра.
- Значит, шампанского не будет. В письме он прочел:
"Дорогой Ирвин!
Встретившись и познакомившись с тобой и твоей женой, я и Уолтер Флетчер намеревались отвести тебя в сторону и спокойно все объяснить.
Вместо этого Флетчер, а именно он должен был встретить вас в Международном аэропорту, попал в известную нам с вами передрягу.
Как ты сам убедился, кенийские власти очень серьезно относятся к своим обязанностям. После того как Флетчер оказался в тюрьме, я явственно представил его, тебя и Барбару в виде артиллерийских орудий, сорванных штормом с упоров и хаотически двигающихся по палубе. Прости меня, но, думаю, ты понимаешь, что я бы не хотел, чтобы мой корабль пошел ко дну, особенно в настоящий момент.
Теперь факты. Я находился в Кении, когда белым колонистам предоставляли выбор: вернуться в Англию или поменять английские паспорта на кенийское гражданство. Я летал в Чили, Австралии, Колумбии, потом здесь. Если б и хотел где-то жить, то лишь в Кении. В Колумбии я как-то крепко подвел банду контрабандистов. Кое-кого из них застрелили, а прощать обиды они не привыкли. Изредка здесь появлялись странные личности, интересующиеся моей особой, и мне приходилось прятаться в буше до тех пор, пока они не убирались восвояси. Это доставляло определенные неудобства. Кроме того, уезжая, они просили передать мне, что не успокоятся, пока не доберутся до меня.
Примерно в то же время Питер Карр наделал долгов, которые не мог заплатить. В Англии и во Франции. Я никогда не интересовался, в чем суть его неприятностей, но, безусловно, и с ним наверняка хотели посчитаться.
Питер был англичанином, я - американец.
В те дни кенийское государство только становилось на ноги, путаницы хватало с лихвой, так что нам не составило труда махнуться паспортами. Он получил мой американский, я - его английский, который поменял на кенийский. После этого люди, приезжавшие по душу Уолтера Флетчера, находили Карра и не убивали его, а те, кто искал Питера Карра, попадали ко мне и тоже оставляли живым и невредимым.
Так мы прожили много лет в мире и покое.
Я понимал, что иду на риск, приглашая тебя и твою невесту, но думал, что мы это переживем.
Как выяснилось, я оказался прав только наполовину.
Полагаю, я не заслуживаю того, чтобы ты помянул меня матери добрым словом. Теперь мы взрослые люди. И уже никогда не будем детьми, которыми знали друг друга.
Мы поженились слишком юными.
В ту ночь, когда я вылетел домой, получив известие о твоем рождении, над Монтаной проходил грозовой фронт, но наши пути не пересеклись. Я приземлился на маленьком аэродроме аккурат перед наступлением темноты. Представь себе, если сможешь, мальчика, юношу, сидящего в кабине самолета в дальнем конце посадочной полосы маленького аэродрома, когда в нескольких милях от него бушует гроза. Молодой муж, которому сказали, что он стал молодым, очень молодым отцом. Я сидел, дрожал от холода, думал. Замерзли не только мои ноги. Я отказывался не от Жози, моей жены. Я отказывался не от тебя, Ирвина Мориса, моего сына (хоть мне и не нравятся твои имена). В ту ночь я отказывался от себя, от самой идеи того, что я могу быть мужем и отцом. В ту ночь с кристальной ясностью я осознал, что буду ужасным отцом, никчемным мужем, что принесу только разочарование и боль, которые едва ли смогут выдержать мои близкие. И юноше, сидящему в темной кабине, стало абсолютно ясно, что без него вам будет гораздо лучше. В ту ночь я мог бы направить самолет в склон горы. Я этого не сделал. Ради нас всех я выбрал другой путь: исчезнуть, уйти из ваших жизней, чтобы мои беды никоим образом не коснулись вас. Два дня спустя, в Британской Колумбии, я прочел в газете о моей предполагаемой гибели. Опровергать заметку я не стал.
Я знаю, что, даже исчезнув, я причинил вам немало горя. С помощью международного братства пилотов я получал сведения о том, как вы живете, иногда фотографии вас обоих. Вы справлялись; думаю, со мной у вас получилось бы хуже. А от рассказа о том, как прожил эти годы я, могут зашевелиться волосы и у слушателя с очень крепкими нервами.
Если ты не сможешь замолвить перед матерью доброе слово обо мне, хотя бы дай ей знать, что ее книги я читаю, как любовные письма, которые ничем не заслужил.
Тебе, мой сын, я предлагаю простую, незамысловатую мысль: с годами становишься добрее к людям.
Я ценю, что тебе достало любопытства и ты приехал повидаться со мной".
ГЛАВА 42
В полученном письме более всего удивила Флетча подпись: "Флетч".