Я ответил не сразу. На телевизоре лежала затрепанная книга в бумажной обложке «Искусство сыска». Других книг в комнате не было. Я взял ее и стал листать.
Страницы были испещрены пометками, попадались рисунки карандашом — неуклюжие карикатуры.
— Еще одно увлечение Ральфа, — пояснила женщина. — Мечтал стать Великим Сыщиком и заработать кучу денег. Ничего не вышло. Мечта так и осталась мечтой. Один из знакомых в полиции сказал, что с его прошлым... — Она спешно прикрыла рот рукой.
— У Ральфа есть судимости? — спросил я, положив книгу.
— Нет, это я так... — В ее глазах вспыхнули огоньки защитного рефлекса. — Вы не сказали, что он делал в Малибу.
— Я даже не уверен, что это был ваш муж.
— Как он выглядел?
Я описал Берка Дэмиса. Мне показалось, что описание было для нее знакомым. Но она решительно сказала:
— Это не он.
— Хорошо бы в этом удостовериться. У вас есть фотографии Ральфа?
— Нет, он никогда не снимался.
— Даже когда вы поженились?
— Нас фотографировали, но Ральф так и не выкупил снимки. Это было в Рино, а Ральфу двадцати долларов хватает ненадолго. Когда он в Рино, его так и тянет в казино.
— Он там часто бывает?
— Как только выдается свободное время. Раньше я тоже с ним ездила. Мне это нравилось. Теперь все иначе. Из-за казино у нас и нет ничего за душой.
Я подошел к дивану и сел рядом с ней:
— Как Ральф зарабатывает на жизнь?
— По-разному. Он не окончил школы, и это теперь ему выходит боком. Он неплохой повар, но не любит этим долго заниматься. Работал барменом — тоже быстро надоедало. Ему предлагали работу в богатых домах чуть ли не по всей Калифорнии. Но он слишком гордый. Говорит, что терпеть не может быть лакеем. Может быть, — добавила она с горечью, — он просто не любит работать, потому-то и удрал.
— Как давно это случилось?
— Я уже говорила — два месяца назад. Он исчез вечером восемнадцатого мая. Он только приехал из Невады и в тот же день отправился в Лос-Анджелес. Он и вернулся-то, чтобы выклянчить у меня машину. Но я сказала, что без машины не останусь. Тогда он сдался и сказал, что поедет автобусом. Я отвезла его на автостанцию.
— Что он собирался делать в Лос-Анджелесе?
— Не знаю. Он сплел историю, чтоб получить машину, но я ему не верю. Сказал, что кого-то выслеживает. Я уже слышала от него эту песню, когда он работал в драйв-ине на Камино-Реаль. Полицейские, по его словам, платили ему за информацию.
— О чем?
— О подростках, курящих марихуану, и так далее. Не знаю, можно ли ему верить. Мне казалось, он рассказывает это, чтобы выглядеть важной персоной. Он всегда хотел работать в полиции. У него не было криминального досье.
— Вы же говорили...
— Вам показалось. И вообще я устала. Мне все это надоело.
Она резко встала и подошла к двери, словно предлагая мне уйти. Я остался сидеть на диване.
— Вы можете идти, — сказала она. — В Малибу вы встретили кого-то другого.
— У меня на этот счет другое мнение.
— Вы уж мне поверьте!
— Хорошо. Попробую. — Бессмысленно препираться с тем, кто может сообщить тебе какие-то важные сведения. — Но меня по-прежнему занимает судьба Ральфа. А вас?
— Естественно. Это же мой муж. По крайне мере, формально. Но у меня тут странное предчувствие, — ее левая рука поднялась к сердцу, — что он обменял меня на новейшую модель. В этом и заключалась его секретная работа.
— У вас есть предположения, кто эта новая женщина? — Нет, только предчувствие. С чего бы ему исчезать так надолго?
Я попытался было ответить на этот вопрос, но вовремя решил, что не стоит делиться соображениями вслух.
— Уезжая, Ральф не говорил о намерении посетить Малибу?
— Мне не говорил.
— Он там когда-нибудь бывал?
— Вряд ли. Он бы мне сказал.
— Он когда-нибудь говорил о желании уехать из Штатов?
— В последнее время нет. Когда-то давно он поговаривал, что неплохо бы поехать в Японию. Он там побывал во время корейской войны. Погодите. Он взял с собой свидетельство о рождении. Выходит, он вполне мог уехать из Штатов?
— Вполне. Значит, он взял с собой в Лос-Анджелес свидетельство о рождении?
— По крайней мере, мог взять. Недели две назад он попросил меня найти свою метрику. Еле нашла. Хотел взять ее с собой в Неваду. Сказал, что может пригодиться, если подвернется работа.
— Какая работа?
— Понятия не имею. Может, он просто морочил мне голову. — Она поежилась и подошла ко мне. — Думаю, он уехал за границу.
Прежде чем я успел ответить, зазвонил телефон в другой части дома. Она напряглась и вышла из комнаты. Я услышал, как она сказала: «Вики Симпсон слушает».
Затем наступила долгая пауза.
— Не верю, — сказала она. И снова молчание.
— Это не он, — сказала она. — Он не мог умереть.
На звук ее голоса я пришел в кухню. Облокотившись на желтый пластиковый столик, она держала телефонную трубку на расстоянии от уха, словно это была хищная птица. Зрачки ее глаз были расширены, как у незрячей.
— Кто это, миссис Симпсон?
Ее губы шевелились в поисках нужных слов:
— Это... это полиция. Говорят, Ральф убит. Не может быть.
— Дайте я с ним поговорю.
Она передала мне трубку. Я сказал:
— Это Лью Арчер, частный детектив, работающий в контакте с окружной прокуратурой Лос-Анджелеса.
— Они как раз сегодня нам звонили. — Слова звучали медленно и неуверенно. — У нас неопознанный труп. Звонил их главный, Колтон, вы его знаете?
— Да. С кем я говорю?
— С сержантом Леонардом. Уэсли Леонардом. Я провожу опознание по распоряжению шерифа. Мы сотрудничаем с Лос-Анджелесом и попросили их помощи и теперь. Колтон спрашивал, не труп ли это того Ральфа Симпсона, который числится в списках пропавших. Циркуляр о его розыске у нас куда-то запропастился, — добавил он извиняющимся тоном, — а может, мы его и вовсе не получали. — Бывает.
— Да. Так или иначе нам надо установить, кто это. Не могла бы миссис Симпсон приехать к нам?
— Наверное. Труп соответствует описанию Ральфа Симпсона?
— Да. Рост, вес, примерный возраст...
— Как он погиб?
— Трудно сказать. Когда его выгреб бульдозер, он был сильно подпорчен.
— Бульдозер?
— Да. Они прокладывали шоссе в западной части города. Несколько зданий были назначены на слом, а беднягу закопали на задворках одного из домов. Но не глубоко. На прошлой неделе они стали ломать дома, вот бульдозер и выудил его.
— Сколько он там пролежал?
— Доктор считает, месяца два. Было сухо, и труп хорошо сохранился. Главное — понять, кто это. Когда сможет прибыть миссис Симпсон?
— Сегодня же, если удастся достать билеты на самолет.
— Отлично. Я в здании суда Цитрус-Хиллз. Сержант Леонард.
Когда я повесил трубку, она сказала:
— Нет, нет, никуда я не поеду.
Она стала растерянно пятиться, пока не оказалась в углу возле холодильника.
— Это может быть Ральф, Вики.
— Не верю. А если это он, не хочу на него смотреть.
— Но кто-то должен его опознать.
— Вы и опознавайте.
— Но я его не знаю.
Ее грим пополз. Она руками вытирала глаза, размазывая слезы по щекам.
— Не хочу видеть его мертвым. Боюсь мертвецов!
— Мертвецы не опасны. В отличие от живых.
Я коснулся ее руки, покрытой гусиной кожей. Она спешно отдернула ее.
— Вам будет лучше, если вы что-нибудь выпьете, — сказал я. — В доме есть что-нибудь выпить?
— Я не пью, — отрезала она.
Я открыл буфет, нашел стакан, налил воды из-под крана. Она расплескала воду и стала злобно тереть подбородок кухонным полотенцем.
— Я не поеду. Меня стошнит!
Но в конце концов она согласилась и, пока я звонил в аэропорт, пошла переодеться. Для нас нашлись места на самолете, улетавшем в Лос-Анджелес в 10.30. К полуночи мы уже подъезжали к Цитрус-Хиллз в машине, которая ждала меня в международном аэропорту.
По обе стороны шоссе тянулись апельсиновые рощи, потом пошли пустыри, где велось строительство. Бульдозеры и грейдеры застыли в темноте, словно спящие ящеры.
Шоссе превратилось в главную улицу. Несмотря на свою близость к Лос-Анджелесу, городок был захолустный. Все было закрыто, не считая двух баров. Несколько человек в рабочей одежде брели по улице, пошатываясь под двойным бременем алкоголя и одиночества.
— Мне здесь не нравится, — подала голос Вики. — Дыра какая-то!
— Мы ненадолго.
— Точно? У меня, между прочим, нет денег.
— В полиции об этом позаботятся. Немного подождем, скоро все выяснится.
Металлический купол здания суда в свете звезд напоминал отполированный мыльный пузырь. Внутри было темно и пахло как в старом чемодане. Дежурного я нашел на первом этаже. Он сказал, что сержант Леонард в морге за углом.
Возле белого трехэтажного дома в колониальном стиле на газоне стоял знак: «Похоронное бюро Нортона».
Когда мы вышли из машины, Вики увидела знак и попятилась. Я взял ее под руку и провел в вестибюль, где пахло гвоздиками и формальдегидом. Она обвисла у меня на руке:
— Я не могу!
— Надо. Может, это не Ральф.
— Тогда зачем я здесь?
— А вдруг это все же Ральф?
Мы вошли в комнату, где не было ничего, кроме гроба на постаменте у стены. Вики пугливо озиралась по сторонам.
— Он там?
— Нет. Возьмите себя в руки. Минутное дело — и все.
— А что мне делать потом?
На этот вопрос я не мог ответить. Отворилась еще одна дверь, и вошел человек с нашивками сержанта. Пожилой, живот свисает над ремнем, взгляд спокойный, дружелюбный. Внешность соответствовала голосу, что я слышал по телефону.
— Я сержант Леонард.
— А я Арчер. А это миссис Симпсон.
Сержант поклонился с подчеркнутой учтивостью:
— Рад познакомиться, мэм. Очень любезно с вашей стороны, что вы к нам приехали.
— Пришлось... Где он?
— Над ним колдуют врачи.
— Так он жив?
— Он давно умер. Доктор Уайт производит вскрытие, чтобы установить причину смерти.
Вики стала оседать на пол. Я успел подхватить ее под мышки. С помощью сержанта я оттащил ее в соседнюю комнату, где горел ночник и сильней пахло гвоздиками. Она прилегла на кушетке, поджав под себя ноги в туфлях.
— Немного подождите, мэм, доктор Уайт сейчас подготовит его для опознания. — В голосе Леонарда послышались слащавые нотки, навеянные обстановкой. — Хотите что-нибудь выпить?
— Бальзамирующей жидкости.
Он удивленно поцокал языком.
— Уйдите и оставьте меня в покое.
Я пошел за Леонардом в комнату, где шло вскрытие. Труп лежал на белом эмалированном столе. Не буду описывать убитого. Время, проведенное в земле, а потом на этом столе, не украсило его. Он не был похож на Берка Дэмиса. Это был другой человек.
Доктор Уайт зашивал крестообразный разрез. Его руки в перчатках двигались, как клешни робота. Это был высокий лысый человек с вислыми щеками и усами табачного цвета. Во рту у него была зажженная сигара, и он покачал головой, чтобы дым не лез в глаза. Он уходил вверх спиралями.
Я подождал, пока доктор не кончил зашивать и не накрыл тело до подбородка прорезиненной тканью.
— Что удалось установить, доктор?
— Прокол сердца — левый желудочек. Похоже на колотую рану ледорубом. — Он стащил резиновые перчатки и пошел к раковине. Зашумела вода, но доктор говорил, заглушая шум: — Ушибы головы получены после смерти, похоже, долгое время спустя.
— Бульдозер?
— Очень может быть.
— Когда его откопали?
— Кажется, в пятницу. Так, Уэсли?
Сержант кивнул:
— В пятницу днем.
— Вы проводили тогда предварительный осмотр?
Доктор Уайт повернулся ко мне, вытирая полотенцем руки.
— Не было указаний. Окружной прокурор и шериф, он же коронер, оба в Сакраменто на конференции.
— Кроме того, — подал голос Леонард, спасая профессиональную репутацию, — раны не было видно снаружи. Маленькая точка слева на груди, и все.
Не мне было их учить. Я не хотел портить отношений.
— Ледоруб нашли?
Сержант только развел руками.
— Посте того как там поработали бульдозеры, не осталось ничего. Вы не видели развороченную, землю при въезде в город?
— Видел. Ну что, можно впускать миссис Симпсон?
Я обращался к доктору и сержанту, но вопрос повис в воздухе, словно отвечать на него должен был труп на столе. Мне даже показалось, что он сейчас ответит. Комнатка сводила меня с ума.
Я ввел Вики Симпсон. За это время она пришла в себя. У нее хватило сил дойти до середины комнаты, встать у стола и взглянуть на изуродованную голову.
— Это он, Ральф.
Словно в подтверждение всего этого она погладила его пыльные волосы. Затем посмотрела на сержанта и спросила:
— Что с ним случилось?
— Его закололи ледорубом, мэм, месяца два назад.
— Два месяца назад?
— Да, мэм.
Два месяца напрасного ожидания затуманили ей глаза пеленой. Она повернулась как слепая, не зная, куда идти. Я отвел ее обратно в комнату с ночником.
— Как по-вашему, Вики, кто мог его убить?
— Понятия не имею. Я никогда не была в этой дыре, как там ее...
— Вы говорили, что полицейские платили Ральфу за информацию.
— Так он мне говорил. Не знаю, выдумывал или нет. Но это было давно.
— У него были связи с уголовным миром?
— Нет, не такой он был человек.
— А как же криминальное досье?
Она покачала головой.
— Мне вы можете сказать. Ему уже нельзя повредить.
— Это все ерунда, — сказала она. — Мальчишкой он связался с дурной компанией. В школе. Как-то их поймали курящими марихуану и отправили в колонию. Вот и все.
— И больше ничего?
— Ничего. Честное слово.
— Он никогда не упоминал имени Берка Дэмиса?
— Берка Дэмиса?
— В Малибу я встретил Дэмиса. Я вам его описывал. Художник, который, похоже, воспользовался именем вашего мужа.
— Зачем?
— Возможно, потому, что он стыдился своего собственного имени. Он, похоже, воспользовался именем Ральфа, чтобы въехать из Мексики в Штаты на прошлой неделе. Вы уверены, что имя Берка Дэмиса вам ничего не говорит?
— Абсолютно.
— И словесный портрет тоже?
— Тоже ничего. Сейчас я не узнала бы и родного брата, если бы он вошел в эту дверь. Вы оставите меня в покое?
В комнату вошел Леонард. Он явно подслушивал за дверью и выбрал момент, чтобы прервать допрос. Он был отзывчивый человек и сказал, что они с женой присмотрят за Вики этой ночью.
Я поехал домой в Лос-Анджелес к горячему душу, холодному виски и темной спальне.
Глава 8
Страницы были испещрены пометками, попадались рисунки карандашом — неуклюжие карикатуры.
— Еще одно увлечение Ральфа, — пояснила женщина. — Мечтал стать Великим Сыщиком и заработать кучу денег. Ничего не вышло. Мечта так и осталась мечтой. Один из знакомых в полиции сказал, что с его прошлым... — Она спешно прикрыла рот рукой.
— У Ральфа есть судимости? — спросил я, положив книгу.
— Нет, это я так... — В ее глазах вспыхнули огоньки защитного рефлекса. — Вы не сказали, что он делал в Малибу.
— Я даже не уверен, что это был ваш муж.
— Как он выглядел?
Я описал Берка Дэмиса. Мне показалось, что описание было для нее знакомым. Но она решительно сказала:
— Это не он.
— Хорошо бы в этом удостовериться. У вас есть фотографии Ральфа?
— Нет, он никогда не снимался.
— Даже когда вы поженились?
— Нас фотографировали, но Ральф так и не выкупил снимки. Это было в Рино, а Ральфу двадцати долларов хватает ненадолго. Когда он в Рино, его так и тянет в казино.
— Он там часто бывает?
— Как только выдается свободное время. Раньше я тоже с ним ездила. Мне это нравилось. Теперь все иначе. Из-за казино у нас и нет ничего за душой.
Я подошел к дивану и сел рядом с ней:
— Как Ральф зарабатывает на жизнь?
— По-разному. Он не окончил школы, и это теперь ему выходит боком. Он неплохой повар, но не любит этим долго заниматься. Работал барменом — тоже быстро надоедало. Ему предлагали работу в богатых домах чуть ли не по всей Калифорнии. Но он слишком гордый. Говорит, что терпеть не может быть лакеем. Может быть, — добавила она с горечью, — он просто не любит работать, потому-то и удрал.
— Как давно это случилось?
— Я уже говорила — два месяца назад. Он исчез вечером восемнадцатого мая. Он только приехал из Невады и в тот же день отправился в Лос-Анджелес. Он и вернулся-то, чтобы выклянчить у меня машину. Но я сказала, что без машины не останусь. Тогда он сдался и сказал, что поедет автобусом. Я отвезла его на автостанцию.
— Что он собирался делать в Лос-Анджелесе?
— Не знаю. Он сплел историю, чтоб получить машину, но я ему не верю. Сказал, что кого-то выслеживает. Я уже слышала от него эту песню, когда он работал в драйв-ине на Камино-Реаль. Полицейские, по его словам, платили ему за информацию.
— О чем?
— О подростках, курящих марихуану, и так далее. Не знаю, можно ли ему верить. Мне казалось, он рассказывает это, чтобы выглядеть важной персоной. Он всегда хотел работать в полиции. У него не было криминального досье.
— Вы же говорили...
— Вам показалось. И вообще я устала. Мне все это надоело.
Она резко встала и подошла к двери, словно предлагая мне уйти. Я остался сидеть на диване.
— Вы можете идти, — сказала она. — В Малибу вы встретили кого-то другого.
— У меня на этот счет другое мнение.
— Вы уж мне поверьте!
— Хорошо. Попробую. — Бессмысленно препираться с тем, кто может сообщить тебе какие-то важные сведения. — Но меня по-прежнему занимает судьба Ральфа. А вас?
— Естественно. Это же мой муж. По крайне мере, формально. Но у меня тут странное предчувствие, — ее левая рука поднялась к сердцу, — что он обменял меня на новейшую модель. В этом и заключалась его секретная работа.
— У вас есть предположения, кто эта новая женщина? — Нет, только предчувствие. С чего бы ему исчезать так надолго?
Я попытался было ответить на этот вопрос, но вовремя решил, что не стоит делиться соображениями вслух.
— Уезжая, Ральф не говорил о намерении посетить Малибу?
— Мне не говорил.
— Он там когда-нибудь бывал?
— Вряд ли. Он бы мне сказал.
— Он когда-нибудь говорил о желании уехать из Штатов?
— В последнее время нет. Когда-то давно он поговаривал, что неплохо бы поехать в Японию. Он там побывал во время корейской войны. Погодите. Он взял с собой свидетельство о рождении. Выходит, он вполне мог уехать из Штатов?
— Вполне. Значит, он взял с собой в Лос-Анджелес свидетельство о рождении?
— По крайней мере, мог взять. Недели две назад он попросил меня найти свою метрику. Еле нашла. Хотел взять ее с собой в Неваду. Сказал, что может пригодиться, если подвернется работа.
— Какая работа?
— Понятия не имею. Может, он просто морочил мне голову. — Она поежилась и подошла ко мне. — Думаю, он уехал за границу.
Прежде чем я успел ответить, зазвонил телефон в другой части дома. Она напряглась и вышла из комнаты. Я услышал, как она сказала: «Вики Симпсон слушает».
Затем наступила долгая пауза.
— Не верю, — сказала она. И снова молчание.
— Это не он, — сказала она. — Он не мог умереть.
На звук ее голоса я пришел в кухню. Облокотившись на желтый пластиковый столик, она держала телефонную трубку на расстоянии от уха, словно это была хищная птица. Зрачки ее глаз были расширены, как у незрячей.
— Кто это, миссис Симпсон?
Ее губы шевелились в поисках нужных слов:
— Это... это полиция. Говорят, Ральф убит. Не может быть.
— Дайте я с ним поговорю.
Она передала мне трубку. Я сказал:
— Это Лью Арчер, частный детектив, работающий в контакте с окружной прокуратурой Лос-Анджелеса.
— Они как раз сегодня нам звонили. — Слова звучали медленно и неуверенно. — У нас неопознанный труп. Звонил их главный, Колтон, вы его знаете?
— Да. С кем я говорю?
— С сержантом Леонардом. Уэсли Леонардом. Я провожу опознание по распоряжению шерифа. Мы сотрудничаем с Лос-Анджелесом и попросили их помощи и теперь. Колтон спрашивал, не труп ли это того Ральфа Симпсона, который числится в списках пропавших. Циркуляр о его розыске у нас куда-то запропастился, — добавил он извиняющимся тоном, — а может, мы его и вовсе не получали. — Бывает.
— Да. Так или иначе нам надо установить, кто это. Не могла бы миссис Симпсон приехать к нам?
— Наверное. Труп соответствует описанию Ральфа Симпсона?
— Да. Рост, вес, примерный возраст...
— Как он погиб?
— Трудно сказать. Когда его выгреб бульдозер, он был сильно подпорчен.
— Бульдозер?
— Да. Они прокладывали шоссе в западной части города. Несколько зданий были назначены на слом, а беднягу закопали на задворках одного из домов. Но не глубоко. На прошлой неделе они стали ломать дома, вот бульдозер и выудил его.
— Сколько он там пролежал?
— Доктор считает, месяца два. Было сухо, и труп хорошо сохранился. Главное — понять, кто это. Когда сможет прибыть миссис Симпсон?
— Сегодня же, если удастся достать билеты на самолет.
— Отлично. Я в здании суда Цитрус-Хиллз. Сержант Леонард.
Когда я повесил трубку, она сказала:
— Нет, нет, никуда я не поеду.
Она стала растерянно пятиться, пока не оказалась в углу возле холодильника.
— Это может быть Ральф, Вики.
— Не верю. А если это он, не хочу на него смотреть.
— Но кто-то должен его опознать.
— Вы и опознавайте.
— Но я его не знаю.
Ее грим пополз. Она руками вытирала глаза, размазывая слезы по щекам.
— Не хочу видеть его мертвым. Боюсь мертвецов!
— Мертвецы не опасны. В отличие от живых.
Я коснулся ее руки, покрытой гусиной кожей. Она спешно отдернула ее.
— Вам будет лучше, если вы что-нибудь выпьете, — сказал я. — В доме есть что-нибудь выпить?
— Я не пью, — отрезала она.
Я открыл буфет, нашел стакан, налил воды из-под крана. Она расплескала воду и стала злобно тереть подбородок кухонным полотенцем.
— Я не поеду. Меня стошнит!
Но в конце концов она согласилась и, пока я звонил в аэропорт, пошла переодеться. Для нас нашлись места на самолете, улетавшем в Лос-Анджелес в 10.30. К полуночи мы уже подъезжали к Цитрус-Хиллз в машине, которая ждала меня в международном аэропорту.
По обе стороны шоссе тянулись апельсиновые рощи, потом пошли пустыри, где велось строительство. Бульдозеры и грейдеры застыли в темноте, словно спящие ящеры.
Шоссе превратилось в главную улицу. Несмотря на свою близость к Лос-Анджелесу, городок был захолустный. Все было закрыто, не считая двух баров. Несколько человек в рабочей одежде брели по улице, пошатываясь под двойным бременем алкоголя и одиночества.
— Мне здесь не нравится, — подала голос Вики. — Дыра какая-то!
— Мы ненадолго.
— Точно? У меня, между прочим, нет денег.
— В полиции об этом позаботятся. Немного подождем, скоро все выяснится.
Металлический купол здания суда в свете звезд напоминал отполированный мыльный пузырь. Внутри было темно и пахло как в старом чемодане. Дежурного я нашел на первом этаже. Он сказал, что сержант Леонард в морге за углом.
Возле белого трехэтажного дома в колониальном стиле на газоне стоял знак: «Похоронное бюро Нортона».
Когда мы вышли из машины, Вики увидела знак и попятилась. Я взял ее под руку и провел в вестибюль, где пахло гвоздиками и формальдегидом. Она обвисла у меня на руке:
— Я не могу!
— Надо. Может, это не Ральф.
— Тогда зачем я здесь?
— А вдруг это все же Ральф?
Мы вошли в комнату, где не было ничего, кроме гроба на постаменте у стены. Вики пугливо озиралась по сторонам.
— Он там?
— Нет. Возьмите себя в руки. Минутное дело — и все.
— А что мне делать потом?
На этот вопрос я не мог ответить. Отворилась еще одна дверь, и вошел человек с нашивками сержанта. Пожилой, живот свисает над ремнем, взгляд спокойный, дружелюбный. Внешность соответствовала голосу, что я слышал по телефону.
— Я сержант Леонард.
— А я Арчер. А это миссис Симпсон.
Сержант поклонился с подчеркнутой учтивостью:
— Рад познакомиться, мэм. Очень любезно с вашей стороны, что вы к нам приехали.
— Пришлось... Где он?
— Над ним колдуют врачи.
— Так он жив?
— Он давно умер. Доктор Уайт производит вскрытие, чтобы установить причину смерти.
Вики стала оседать на пол. Я успел подхватить ее под мышки. С помощью сержанта я оттащил ее в соседнюю комнату, где горел ночник и сильней пахло гвоздиками. Она прилегла на кушетке, поджав под себя ноги в туфлях.
— Немного подождите, мэм, доктор Уайт сейчас подготовит его для опознания. — В голосе Леонарда послышались слащавые нотки, навеянные обстановкой. — Хотите что-нибудь выпить?
— Бальзамирующей жидкости.
Он удивленно поцокал языком.
— Уйдите и оставьте меня в покое.
Я пошел за Леонардом в комнату, где шло вскрытие. Труп лежал на белом эмалированном столе. Не буду описывать убитого. Время, проведенное в земле, а потом на этом столе, не украсило его. Он не был похож на Берка Дэмиса. Это был другой человек.
Доктор Уайт зашивал крестообразный разрез. Его руки в перчатках двигались, как клешни робота. Это был высокий лысый человек с вислыми щеками и усами табачного цвета. Во рту у него была зажженная сигара, и он покачал головой, чтобы дым не лез в глаза. Он уходил вверх спиралями.
Я подождал, пока доктор не кончил зашивать и не накрыл тело до подбородка прорезиненной тканью.
— Что удалось установить, доктор?
— Прокол сердца — левый желудочек. Похоже на колотую рану ледорубом. — Он стащил резиновые перчатки и пошел к раковине. Зашумела вода, но доктор говорил, заглушая шум: — Ушибы головы получены после смерти, похоже, долгое время спустя.
— Бульдозер?
— Очень может быть.
— Когда его откопали?
— Кажется, в пятницу. Так, Уэсли?
Сержант кивнул:
— В пятницу днем.
— Вы проводили тогда предварительный осмотр?
Доктор Уайт повернулся ко мне, вытирая полотенцем руки.
— Не было указаний. Окружной прокурор и шериф, он же коронер, оба в Сакраменто на конференции.
— Кроме того, — подал голос Леонард, спасая профессиональную репутацию, — раны не было видно снаружи. Маленькая точка слева на груди, и все.
Не мне было их учить. Я не хотел портить отношений.
— Ледоруб нашли?
Сержант только развел руками.
— Посте того как там поработали бульдозеры, не осталось ничего. Вы не видели развороченную, землю при въезде в город?
— Видел. Ну что, можно впускать миссис Симпсон?
Я обращался к доктору и сержанту, но вопрос повис в воздухе, словно отвечать на него должен был труп на столе. Мне даже показалось, что он сейчас ответит. Комнатка сводила меня с ума.
Я ввел Вики Симпсон. За это время она пришла в себя. У нее хватило сил дойти до середины комнаты, встать у стола и взглянуть на изуродованную голову.
— Это он, Ральф.
Словно в подтверждение всего этого она погладила его пыльные волосы. Затем посмотрела на сержанта и спросила:
— Что с ним случилось?
— Его закололи ледорубом, мэм, месяца два назад.
— Два месяца назад?
— Да, мэм.
Два месяца напрасного ожидания затуманили ей глаза пеленой. Она повернулась как слепая, не зная, куда идти. Я отвел ее обратно в комнату с ночником.
— Как по-вашему, Вики, кто мог его убить?
— Понятия не имею. Я никогда не была в этой дыре, как там ее...
— Вы говорили, что полицейские платили Ральфу за информацию.
— Так он мне говорил. Не знаю, выдумывал или нет. Но это было давно.
— У него были связи с уголовным миром?
— Нет, не такой он был человек.
— А как же криминальное досье?
Она покачала головой.
— Мне вы можете сказать. Ему уже нельзя повредить.
— Это все ерунда, — сказала она. — Мальчишкой он связался с дурной компанией. В школе. Как-то их поймали курящими марихуану и отправили в колонию. Вот и все.
— И больше ничего?
— Ничего. Честное слово.
— Он никогда не упоминал имени Берка Дэмиса?
— Берка Дэмиса?
— В Малибу я встретил Дэмиса. Я вам его описывал. Художник, который, похоже, воспользовался именем вашего мужа.
— Зачем?
— Возможно, потому, что он стыдился своего собственного имени. Он, похоже, воспользовался именем Ральфа, чтобы въехать из Мексики в Штаты на прошлой неделе. Вы уверены, что имя Берка Дэмиса вам ничего не говорит?
— Абсолютно.
— И словесный портрет тоже?
— Тоже ничего. Сейчас я не узнала бы и родного брата, если бы он вошел в эту дверь. Вы оставите меня в покое?
В комнату вошел Леонард. Он явно подслушивал за дверью и выбрал момент, чтобы прервать допрос. Он был отзывчивый человек и сказал, что они с женой присмотрят за Вики этой ночью.
Я поехал домой в Лос-Анджелес к горячему душу, холодному виски и темной спальне.
Глава 8
Мне приснился сон, уже давно повторявшийся в разных вариантах. Снова я учился в школе в выпускном классе. Девочка за соседней партой высокомерно улыбнулась:
— Бедный Лью! Ты провалишься на экзаменах.
Надо сказать, что это имело под собой основания. Экзамены маячили впереди в виде чистилища, охраняемого авторами книг, которых я не читал.
— Лично я собираюсь в колледж, — продолжала нахалка. — А ты?
Я не знал, что ответить. Часть моего дремлющего сознания знала, что я сорокалетний человек, которому снится сон. Средняя школа была уже мне не страшна. И все же я сидел в классе мистера Меррита и с ужасом думал об экзаменах и о том, что со мной будет, если я их завалю.
— Тебе придется освоить профессию, — не унималась девица.
Сон развивался по обычному сценарию. Потом что-то случилось, потому что я сказал высокомерно девице:
— У меня есть профессия, детка. Я детектив. Ты прочитаешь обо мне в газетах.
Я проснулся с приятным, теплым чувством в груди. На улице, за серым прямоугольником окна, щебетали птицы. Раньше сон никогда так не заканчивался. Неужели это знак того, что я добился успеха? Вряд ли. Всю жизнь мы карабкаемся в гору, только тропинки разные.
Я вспомнил о деле Блекуэлла, и это разом заглушило щебет птиц и затушило приятную теплоту. Собственно, было два дела: одним занимался я, другим власти, но они были связаны. Связь была не явной, но оттого не менее реальной: конверт из-под авиабилетов на имя К.Р.Симпсона, оставленный Берком Дэмисом или кем-то еще в доме на побережье полковника Блекуэлла. Мне хотелось проследить ниточку дальше самостоятельно, чтобы не мешала полиция. Дэмис мог воспользоваться и билетами, и чужим именем, не совершив никакого преступления.
Уже совсем рассвело, и птицы закончили свои упражнения. Я снова заснул. Надеялся ли я на новый приятный сон? Нет, скорее я подсознательно составлял расписание так, чтобы не успеть отчитаться перед Питером Колтоном. Проснулся я поздно.
Я начинал делаться завсегдатаем аэропортов. Прежде чем отправиться в аэропорт на сей раз, я вытащил из сейфа в спальне свое свидетельство о рождении и захватил с собой на всякий случай.
Вежливый молодой человек из «Мексиканы» приветствовал меня так, словно обрел давно потерянного брата. Он быстро ввел меня в курс дела. Пилоты нужного мне экипажа готовились к полету, а стюард и стюардесса пили кофе в ресторане. Он уверил меня, что я не ошибусь: он высокий и смуглый, она маленькая, пухленькая, хорошенькая, рыжеволосая. Оба в форме «Мексиканы».
Я обнаружил их в одном из закоулков шумного ресторана, склонившихся над чашками. Рядом с девушкой была пустая табуретка, на которую я и плюхнулся. Девушка действительно была ничего, хотя рыжие волосы, выбивавшиеся из-под шапочки, оказались крашеными. Глаза томные, рот чувственный. Как и все стюардессы на американских линиях, она была так размалевана, что хоть сейчас на сцену. Они говорили по-испански, и я ждал, пока не возникнет пауза.
— Мисс Гомес?
— Да, сэр, чем могу быть полезна? — любезно отозвалась девушка.
— Мне нужно кое-что выяснить. Неделю назад вашим самолетом из Гвадалахары сюда прилетели мужчина и женщина. Десятого июня в понедельник. Женщина — высокая блондинка, примерно ваша ровесница. Носит дорогую одежду, часто надевает темные очки. Зовут Гарриет Блекуэлл.
Стюардесса выразительно закивала головой.
— Помню мисс Блекуэлл, очень симпатичная! Когда мы пролетали над Мацатланом, нас стало сильно качать, даме рядом сделалось нехорошо, и мисс Блекуэлл занялась ее ребенком. — Она обратилась к своему спутнику: — Помнишь высокую девушку, которая так хорошо обращалась с ребенком?
— Si[4], — коротко ответил тот.
— С мисс Блекуэлл все в порядке? — заботливо осведомилась стюардесса.
— Надеюсь. А почему вы это спросили?
— Я вспоминала ее и потом. А теперь вот и вы ею интересуетесь.
— Почему она вам так запомнилась?
— Я... Вы не говорите по-испански? Так мне проще говорить.
— Ваш английский в десять раз лучше моего испанского.
— Gracias, senor![5] — ослепительно улыбнулась она. — Я видела, как она проходила таможню. Она страшно волновалась. Я даже подошла и спросила, все ли в порядке. Мне показалось, еще немного, и она упадет в обморок. Ее спутник сказал, что все нормально. Ему не понравилось, что я спрашиваю, и я ушла.
— Можете его описать?
— Да. — И она дала портрет Берка Дэмиса. — Красивый мужчина. — В голосе послышалась ирония.
— Как его звали?
— Я не запомнила.
Она обернулась к своему спутнику и быстро заговорила по-испански. Тот пожал плечами. Он тоже не помнил.
— Кто может знать?
— Вы, — кокетливо отозвалась она. — Вы говорите, что это ваши друзья.
— Я просто сказал, что их знаю.
— Вот как! У них неприятности?
— Интересно, почему вы решили спросить об этом?
— Из-за вас. Вы не представляете для них неприятности?
— Разве что для него. Но уж никак не для нее. В самолете они сидели рядом?
— Да. Они сразу сели вместе. Я их с самого начала заметила. Но у них были разные имена.
— Какое имя было у него?
— Говорю вам, не запомнила. Если бы посмотреть в списке пассажиров...
— Окажите любезность.
— Вы полицейский.
— Детектив.
— А! Где вас найти?
— В вашем самолете, если для меня отыщется местечко. — Я посмотрел на часы. До отлета оставалось полчаса.
— В середине недели всегда есть свободные места.
Она оказалась права. Мой вежливый друг продал мне билет до Гвадалахары и обратно с открытой датой. В соседнем отделе я попросил оформить туристскую карту для Мексики. Замотанный клерк, взявший мою анкету, и не взглянул на метрику.
— Сейчас напечатаю карту, — сказал он. — Скоро ваш рейс.
Я был готов к отлету. Я даже успел позвонить полковнику. Блекуэлл схватил трубку, словно только и ждал моего звонка.
— Говорит полковник Блекуэлл.
— Это Арчер. У вас нет никаких сведений о Гарриет?
— Нет, я их и не ожидал. — Он был очень печален. — У вас, похоже, тоже нет ничего нового?
— Нет, но я работаю. Вчера я был в районе Залива.
— Думаете, они поехали туда?
— Возможно, но оказался я там по другому поводу. Я узнал про убийство, к которому мог быть причастен Дэмис.
— Убийство? — Он перешел на шепот. — Вы не хотите сказать, что убили Гарриет? — прошелестел он.
— Нет. Два месяца назад был заколот ледорубом некто Симпсон. В Цитрус-Хиллз. Я пытаюсь выяснить, не был ли он знаком с Дэмисом, а также установить личность и прояснить биографию самого Дэмиса. Напрашивается следующий шаг — поехать туда, где познакомилась с ним Гарриет, и уже танцевать оттуда. Если вы не против, я вылетаю в Мексику.
В трубке воцарилось долгое молчание. Объявили мой рейс.
— Вы меня слышите, полковник?
— Слышу. Вы хотите лететь в Мексику? Когда?
— Через пять минут. Это обойдется вам сотни в две.
— Деньги не имеют значения. Если вы считаете, что это нужно, летите.
— Я не гарантирую успеха, но есть смысл попытаться. Вы не могли бы дать адрес вашей первой жены в Ахихике?
— Адреса у меня нет. Но любой из живущих там американцев скажет, как ее найти. Полина не живет затворницей.
— Ее фамилия Хэтчен?
— Да. Желаю удачи. — В его голосе звучала безнадежность.
Самолет был полупустым. Я сидел у окна над левым крылом. Когда рыжеволосая стюардесса усаживала меня, она как-то странно поглядела на меня.
Изломанная береговая линия Лос-Анджелеса исчезла в коричневом смоге. Когда самолет набрал высоту, стюардесса села рядом со мной на свободное место. В руке у нее была сложенная газета. Под гримом я заметил нездоровый цвет лица.
— Я нашла список пассажиров и схему мест от десятого июня. Рядом с Гарриет Блекуэлл сидел Симпсон. Р.К.Симпсон.
— Я так и думал.
— Вы так и думали? — Она смотрела на меня с укоризной. — Почему же вы не сказали, что он умер?
— Я не знал об этом. — Это была полуправда или полуложь, в зависимости от того, как смотреть. — Откуда вам известно об этом, мисс Гомес?
Она сунула мне под нос сегодняшний выпуск «Лос-Анджелес таймс», кроваво красным облупленным ногтем ткнув в заметку внизу первой страницы.
«Опознан труп», — гласил один из заголовков.
«Тело Квинси Р. Симпсона, заколотого ледорубом и найденного в пятницу закопанным в Цитрус-Хиллз, было опознано вчера вечером его вдовий. Погибший пропал без вести два месяца назад и был жителем округа Сан-Матео. По мнению сержанта Уэсли Леонарда, он мог стать жертвой гангстеров».
— Видите! — сказала миссис Гомес. — Он мертв. Его убили.
— Вижу.
— Вы сказали, что вы детектив. Расследуете это убийство?
— Судя по всему.
— Подозреваете кого-то в Мексике? — патриотически обеспокоилась стюардесса.
— Кого-то из Штатов.
Это успокоило ее, но ненадолго.
— Бедняжка мисс Блекуэлл! Она была так влюблена в него. Когда она сидела с ребенком, она смотрела на своего спутника так, словно это святой.
— Кем-кем, а святым он не был.
— Он был гангстером?
— Вряд ли.
— Но сказано же, что это жертва гангстеров.
— Гангстеры не убивают простых граждан.
Она задумалась над услышанным, нахмурив черные бровки.
Подобная неопределенность действовала мне на нервы, а может, дело было в том, что я не мог определить своего отношения к Дэмису. Факты были против него, но я хотел оставаться беспристрастным.
Я вздохнул с облегчением, когда девица пошла исполнять свои обязанности. Всякий раз, проходя мимо, она отводила взгляд. Она явно боялась, что смерть заразна и я могу оказаться переносчиком инфекции.
Мы летели над морем, но земля была видна. Воздух был прозрачен. Берега Калифорнийского залива напоминали берега ада — ни деревца, ни дома, ни души. Солнце клонилось к западу, тени от желтых холмов удлинялись и убегали в высохшие долины. Приятно порадовали первые квадратики обрабатываемой земли. Пустыня не всесильна.
Когда мисс Гомес принесла мне обед, она спросила:
— Как проходит полет?
Я ответил, что прекрасно.
Был багровый закат, когда мы описали круг над Масатланом. Три скалистых острова выступали из сердитого багрового моря. Одно грузовое и три рыбачьих судна стояли в гавани. На другом конце города, возле аэропорта, новые многоквартирные дома выстроились вдоль моря, напоминая Копакабану.
Нас загнали в здание аэровокзала, чтобы проверить наши туристские карты. Мальчик продавал — или пытался продать — куклы, висевшие на веревочках. Голые руки продавца были тоненькими, как у кукол.
Очередь медленно двигалась в духоте. Наконец и я подошел к похожему на кафедру столу, где восседал человек в рубашке с открытым воротом. Его лицо, покрытое оспинами, сделало вопрос, который он мне задал, весьма актуальным:
— Бедный Лью! Ты провалишься на экзаменах.
Надо сказать, что это имело под собой основания. Экзамены маячили впереди в виде чистилища, охраняемого авторами книг, которых я не читал.
— Лично я собираюсь в колледж, — продолжала нахалка. — А ты?
Я не знал, что ответить. Часть моего дремлющего сознания знала, что я сорокалетний человек, которому снится сон. Средняя школа была уже мне не страшна. И все же я сидел в классе мистера Меррита и с ужасом думал об экзаменах и о том, что со мной будет, если я их завалю.
— Тебе придется освоить профессию, — не унималась девица.
Сон развивался по обычному сценарию. Потом что-то случилось, потому что я сказал высокомерно девице:
— У меня есть профессия, детка. Я детектив. Ты прочитаешь обо мне в газетах.
Я проснулся с приятным, теплым чувством в груди. На улице, за серым прямоугольником окна, щебетали птицы. Раньше сон никогда так не заканчивался. Неужели это знак того, что я добился успеха? Вряд ли. Всю жизнь мы карабкаемся в гору, только тропинки разные.
Я вспомнил о деле Блекуэлла, и это разом заглушило щебет птиц и затушило приятную теплоту. Собственно, было два дела: одним занимался я, другим власти, но они были связаны. Связь была не явной, но оттого не менее реальной: конверт из-под авиабилетов на имя К.Р.Симпсона, оставленный Берком Дэмисом или кем-то еще в доме на побережье полковника Блекуэлла. Мне хотелось проследить ниточку дальше самостоятельно, чтобы не мешала полиция. Дэмис мог воспользоваться и билетами, и чужим именем, не совершив никакого преступления.
Уже совсем рассвело, и птицы закончили свои упражнения. Я снова заснул. Надеялся ли я на новый приятный сон? Нет, скорее я подсознательно составлял расписание так, чтобы не успеть отчитаться перед Питером Колтоном. Проснулся я поздно.
Я начинал делаться завсегдатаем аэропортов. Прежде чем отправиться в аэропорт на сей раз, я вытащил из сейфа в спальне свое свидетельство о рождении и захватил с собой на всякий случай.
Вежливый молодой человек из «Мексиканы» приветствовал меня так, словно обрел давно потерянного брата. Он быстро ввел меня в курс дела. Пилоты нужного мне экипажа готовились к полету, а стюард и стюардесса пили кофе в ресторане. Он уверил меня, что я не ошибусь: он высокий и смуглый, она маленькая, пухленькая, хорошенькая, рыжеволосая. Оба в форме «Мексиканы».
Я обнаружил их в одном из закоулков шумного ресторана, склонившихся над чашками. Рядом с девушкой была пустая табуретка, на которую я и плюхнулся. Девушка действительно была ничего, хотя рыжие волосы, выбивавшиеся из-под шапочки, оказались крашеными. Глаза томные, рот чувственный. Как и все стюардессы на американских линиях, она была так размалевана, что хоть сейчас на сцену. Они говорили по-испански, и я ждал, пока не возникнет пауза.
— Мисс Гомес?
— Да, сэр, чем могу быть полезна? — любезно отозвалась девушка.
— Мне нужно кое-что выяснить. Неделю назад вашим самолетом из Гвадалахары сюда прилетели мужчина и женщина. Десятого июня в понедельник. Женщина — высокая блондинка, примерно ваша ровесница. Носит дорогую одежду, часто надевает темные очки. Зовут Гарриет Блекуэлл.
Стюардесса выразительно закивала головой.
— Помню мисс Блекуэлл, очень симпатичная! Когда мы пролетали над Мацатланом, нас стало сильно качать, даме рядом сделалось нехорошо, и мисс Блекуэлл занялась ее ребенком. — Она обратилась к своему спутнику: — Помнишь высокую девушку, которая так хорошо обращалась с ребенком?
— Si[4], — коротко ответил тот.
— С мисс Блекуэлл все в порядке? — заботливо осведомилась стюардесса.
— Надеюсь. А почему вы это спросили?
— Я вспоминала ее и потом. А теперь вот и вы ею интересуетесь.
— Почему она вам так запомнилась?
— Я... Вы не говорите по-испански? Так мне проще говорить.
— Ваш английский в десять раз лучше моего испанского.
— Gracias, senor![5] — ослепительно улыбнулась она. — Я видела, как она проходила таможню. Она страшно волновалась. Я даже подошла и спросила, все ли в порядке. Мне показалось, еще немного, и она упадет в обморок. Ее спутник сказал, что все нормально. Ему не понравилось, что я спрашиваю, и я ушла.
— Можете его описать?
— Да. — И она дала портрет Берка Дэмиса. — Красивый мужчина. — В голосе послышалась ирония.
— Как его звали?
— Я не запомнила.
Она обернулась к своему спутнику и быстро заговорила по-испански. Тот пожал плечами. Он тоже не помнил.
— Кто может знать?
— Вы, — кокетливо отозвалась она. — Вы говорите, что это ваши друзья.
— Я просто сказал, что их знаю.
— Вот как! У них неприятности?
— Интересно, почему вы решили спросить об этом?
— Из-за вас. Вы не представляете для них неприятности?
— Разве что для него. Но уж никак не для нее. В самолете они сидели рядом?
— Да. Они сразу сели вместе. Я их с самого начала заметила. Но у них были разные имена.
— Какое имя было у него?
— Говорю вам, не запомнила. Если бы посмотреть в списке пассажиров...
— Окажите любезность.
— Вы полицейский.
— Детектив.
— А! Где вас найти?
— В вашем самолете, если для меня отыщется местечко. — Я посмотрел на часы. До отлета оставалось полчаса.
— В середине недели всегда есть свободные места.
Она оказалась права. Мой вежливый друг продал мне билет до Гвадалахары и обратно с открытой датой. В соседнем отделе я попросил оформить туристскую карту для Мексики. Замотанный клерк, взявший мою анкету, и не взглянул на метрику.
— Сейчас напечатаю карту, — сказал он. — Скоро ваш рейс.
Я был готов к отлету. Я даже успел позвонить полковнику. Блекуэлл схватил трубку, словно только и ждал моего звонка.
— Говорит полковник Блекуэлл.
— Это Арчер. У вас нет никаких сведений о Гарриет?
— Нет, я их и не ожидал. — Он был очень печален. — У вас, похоже, тоже нет ничего нового?
— Нет, но я работаю. Вчера я был в районе Залива.
— Думаете, они поехали туда?
— Возможно, но оказался я там по другому поводу. Я узнал про убийство, к которому мог быть причастен Дэмис.
— Убийство? — Он перешел на шепот. — Вы не хотите сказать, что убили Гарриет? — прошелестел он.
— Нет. Два месяца назад был заколот ледорубом некто Симпсон. В Цитрус-Хиллз. Я пытаюсь выяснить, не был ли он знаком с Дэмисом, а также установить личность и прояснить биографию самого Дэмиса. Напрашивается следующий шаг — поехать туда, где познакомилась с ним Гарриет, и уже танцевать оттуда. Если вы не против, я вылетаю в Мексику.
В трубке воцарилось долгое молчание. Объявили мой рейс.
— Вы меня слышите, полковник?
— Слышу. Вы хотите лететь в Мексику? Когда?
— Через пять минут. Это обойдется вам сотни в две.
— Деньги не имеют значения. Если вы считаете, что это нужно, летите.
— Я не гарантирую успеха, но есть смысл попытаться. Вы не могли бы дать адрес вашей первой жены в Ахихике?
— Адреса у меня нет. Но любой из живущих там американцев скажет, как ее найти. Полина не живет затворницей.
— Ее фамилия Хэтчен?
— Да. Желаю удачи. — В его голосе звучала безнадежность.
Самолет был полупустым. Я сидел у окна над левым крылом. Когда рыжеволосая стюардесса усаживала меня, она как-то странно поглядела на меня.
Изломанная береговая линия Лос-Анджелеса исчезла в коричневом смоге. Когда самолет набрал высоту, стюардесса села рядом со мной на свободное место. В руке у нее была сложенная газета. Под гримом я заметил нездоровый цвет лица.
— Я нашла список пассажиров и схему мест от десятого июня. Рядом с Гарриет Блекуэлл сидел Симпсон. Р.К.Симпсон.
— Я так и думал.
— Вы так и думали? — Она смотрела на меня с укоризной. — Почему же вы не сказали, что он умер?
— Я не знал об этом. — Это была полуправда или полуложь, в зависимости от того, как смотреть. — Откуда вам известно об этом, мисс Гомес?
Она сунула мне под нос сегодняшний выпуск «Лос-Анджелес таймс», кроваво красным облупленным ногтем ткнув в заметку внизу первой страницы.
«Опознан труп», — гласил один из заголовков.
«Тело Квинси Р. Симпсона, заколотого ледорубом и найденного в пятницу закопанным в Цитрус-Хиллз, было опознано вчера вечером его вдовий. Погибший пропал без вести два месяца назад и был жителем округа Сан-Матео. По мнению сержанта Уэсли Леонарда, он мог стать жертвой гангстеров».
— Видите! — сказала миссис Гомес. — Он мертв. Его убили.
— Вижу.
— Вы сказали, что вы детектив. Расследуете это убийство?
— Судя по всему.
— Подозреваете кого-то в Мексике? — патриотически обеспокоилась стюардесса.
— Кого-то из Штатов.
Это успокоило ее, но ненадолго.
— Бедняжка мисс Блекуэлл! Она была так влюблена в него. Когда она сидела с ребенком, она смотрела на своего спутника так, словно это святой.
— Кем-кем, а святым он не был.
— Он был гангстером?
— Вряд ли.
— Но сказано же, что это жертва гангстеров.
— Гангстеры не убивают простых граждан.
Она задумалась над услышанным, нахмурив черные бровки.
Подобная неопределенность действовала мне на нервы, а может, дело было в том, что я не мог определить своего отношения к Дэмису. Факты были против него, но я хотел оставаться беспристрастным.
Я вздохнул с облегчением, когда девица пошла исполнять свои обязанности. Всякий раз, проходя мимо, она отводила взгляд. Она явно боялась, что смерть заразна и я могу оказаться переносчиком инфекции.
Мы летели над морем, но земля была видна. Воздух был прозрачен. Берега Калифорнийского залива напоминали берега ада — ни деревца, ни дома, ни души. Солнце клонилось к западу, тени от желтых холмов удлинялись и убегали в высохшие долины. Приятно порадовали первые квадратики обрабатываемой земли. Пустыня не всесильна.
Когда мисс Гомес принесла мне обед, она спросила:
— Как проходит полет?
Я ответил, что прекрасно.
Был багровый закат, когда мы описали круг над Масатланом. Три скалистых острова выступали из сердитого багрового моря. Одно грузовое и три рыбачьих судна стояли в гавани. На другом конце города, возле аэропорта, новые многоквартирные дома выстроились вдоль моря, напоминая Копакабану.
Нас загнали в здание аэровокзала, чтобы проверить наши туристские карты. Мальчик продавал — или пытался продать — куклы, висевшие на веревочках. Голые руки продавца были тоненькими, как у кукол.
Очередь медленно двигалась в духоте. Наконец и я подошел к похожему на кафедру столу, где восседал человек в рубашке с открытым воротом. Его лицо, покрытое оспинами, сделало вопрос, который он мне задал, весьма актуальным: