- Прочь с дороги, - взревел Эрл. - Прочь с дороги.
- Я отвезу их домой. Я обещал. Отступайте к двери, док. Если он в кого-то выстрелит, то пусть в меня.
- Самбо! - яростно выкрикнул Эрл. - Что с тобой?
- Я отвезу их домой. Для начала.
- Ну, ладно, черт тебя подери, - покачиваясь, выдавил Эрл. - Этого следовало ожидать. - Пистолет безвольно опустился вниз, дулом в пол. - Ты собираешься сбежать.
Слова, которые произносил Эрл, казались ему словно ватными. Он снова опустился на диван, при этом тело двигалось медленно и осторожно, мышцы и нервы, казалось, сжались от какого-то безумной боли, пронизавшей все тело.
- Хорошо, отвези их домой, - прохрипел он, тяжело дыша. - Отвези их домой, слышишь? Всех отвези по домам. Все, у кого есть дом, должны в него вернуться.
Ингрэм быстро пересек комнату и забрал пистолет из его безвольно поникшей руки.
- Я вернусь, - заверил он, коснувшись плеча Эрла. - Не беспокойся.
Он облизал губы, стараясь придумать, что бы ещё сказать; вся его ярость куда-то исчезла.
- Я вернусь, - повторил он. - Тебе нужно отдохнуть.
Эрл откинулся на спинку дивана, тяжело дыша широко раскрытым ртом. Он посмотрел на Ингрэма больными мутными глазами и слабым голосом сказал:
- Я буду ждать тебя, Самбо. Больше мне ничего не остается.
Глава семнадцатая
В три часа утра Кроссроуд ещё спал в тусклом лунном свете. Блестели мостовые совершенно пустых улиц, и только порывы ветра время от времени яростно хлопали парусиной тентов над темными витринами.
В этой мрачной тишине исключениями были круглосуточная аптека и бензоколонка на въезде с федерального шоссе; они как обычно работали и их яркие огни бросали дерзкий вызов ночи.
В управлении полиции, помещавшемся в здании муниципалитета, у стола шерифа сидел Келли с дымившейся сигаретой и пачкой заметок в руках. Морган закончил дежурство, а шериф и несколько человек из команды Келли работали с полицейскими, дежурившими на постах, окружавших Кроссроуд.
Келли повернулся и взглянул на карту округа, висевшую на стене, сосредоточив все внимание на окружности, обведенной шерифом вокруг района к юго-западу от Кроссроуда.
"- Слишком велика петля, - подумал он, - слишком..."
Они все равно попадутся: посты на дорогах надежно перекрыли все выезды. Но в их распоряжении все же оставалась обширная территория для передвижений, и кто-нибудь мог пострадать прежде, чем петля туго затянется на их шеях. Нужно было поймать их как можно быстрее. Только это могло стать эффективным завершением дела.
В Вашингтоне словно поработали. Там сумели установить личность убитого налетчика. Им оказался Барк, бывший полицейский из Детройта, выгнанный из полиции за то, что превратил свое удостоверение в символ частного агенства по сбору денег.
"- Для него все кончено, - подумал Келли. - Попытался сорвать банк, но промахнулся."
Теперь Вашингтон разыскивал человека по фамилии Новак, который последние несколько месяцев водился с Барком. Может быть, Новак и не принимал участия в ограблении, но в этом стоило убедиться. Сейчас его разыскивали десятки агентов, включая управления полиции в каждом штате. И у Новака, кем бы он ни был, шансов практически не осталось.
В ловушке оказался ещё один человек. Некто Джон Ингрэм, негр. Полиция Филадельфии тщательно его проверила. Ранее он не был замешан в каких-либо противоправных действиях. Спокойный, отличавшийся приличным поведением парень, занимался игорным бизнесом и был одним из четырех братьев, имевших хорошие характеристики и внушающую доверие работу. Ингрэм несколько удивил Келли, слишком он не вписывался в общую картину. Все грабители банков делятся на несколько категорий. Обычно они импульсивны и безрассудны, не обращают внимания на риск и опасность. Их трудно остановить, кажется, банки своим существованием бросают вызов их преступному темпераменту, но легко поймать; они начинали тратить краденые деньги, проводя время в пьянках и скандалах, что неизбежно привлекает внимание правосудия.
Да, и ещё один белый. Они пока не знали, кто он. Только описание шерифа: крупный и мускулистый, с жестким мрачным взглядом. Тут все соответствовало. Мрачный, беспокойный, завистливый.
Дверь открылась и Келли отвернулся от карты, ожидая увидеть шерифа Бернса, но пришла его дочь, Ненси, одетая в плащ с капюшоном, с большим термосом в руках. Она как-то неловко бросила: - Привет! - и поставила термос на стойку. - Я думала, папа здесь.
- Он поехал на один из постов, - Келли взглянул на часы. - Скоро должен вернуться.
- Кофе не хотите? - Она положила свой плащ на стул и нервно провела рукой по длинным русым волосам. - Я не могла уснуть, и вдруг решила, что вам с папой может захотеться чего-нибудь горячего.
- Прекрасная идея, - кивнул Келли, перегнулся через стол и стал смотреть, как дочь шерифа наливает парящий кофе в металлическую крышку термоса. Во всех её движениях чувствовалась какая-то суета, словно она торопилась поскорее покончить с этим делом. Он обнаружил, что не может её представить за работой в небрежной, неторопливой манере.
"- Напор и натиск", - подумал Келли.
Девушка его удивляла; в её манерах было что-то противоречивое, но что - понять он не мог. Она казалась теплой и холодной, задумчивой и твердой, печальной и безразличной - и все в одно и тоже время. Картина складывалась раздражающе нелогичная. Он много думал о ней после ужина - не просто как о молодой и привлекательной женщине, но и из-за противоречий в поведении, вызвавших у него профессиональный интерес и ставивших его в тупик.
Какое-то время они сидели молча. Келли уселся на стол, она внимательно разглядывала блик света, падавший на кончик туфли. В комнате было тепло и тихо, она давала благоухающее кофе убежище от ночного мрака, ломившегося в запотевшие окна. Но воцарившее молчание не было ни уютным, ни приятным, Келли это понимал; казалось, по какой-то причине она чувствует себя неловко и напряженно.
Но в чем же дело?
Изучая изящный профиль, он решил, что девушка довольно мила. Быть может, несколько скованна и застенчива, но в остальном все в порядке: красивые белокурые волосы, свежая чистая кожа, умный взгляд и нежный рот. Никаких явных изъянов. На ней был мягкий бежевый свитер и ловко сидевшая юбка из твида, подчеркнувшие плавные линии бюста и бедер, когда она повернулась на стуле и перекинула ногу на ногу.
"- Так почему же она не замужем?" - подумал он.
- Вы говорили, сегодня ночью трудно было заснуть? - вежливо поинтересовался он.
- Да... Сама не знаю, почему.
- И часто у вас проблемы со сном?
На щеках её выступил легкий румянец.
- Боюсь, что да.
- Я сплю великолепно, - похвастался он. - Будь сон таким же спортом как, скажем, бейсбол, я занимал бы в лиге место Ди Маджио.
- А в чем секрет? Физические нагрузки, широко открытые окна и так далее?
- Да, истинный секрет заключается в настежь открытом окне, - кивнул он.
- А ваша жена не сердится, что в спальне холодно?
- Я не женат, - усмехнулся Келли. - Но думаю, что моя будущая жена бродит где-то поблизости и надеюсь, что она не станет возражать.
- Интересный взгляд на вещи. - Она весело рассмеялась.
- Не знаю. Мужчины обычно влюблены без взаимности в своих бывших жен. Что же плохого в том, что я влюблен таким образом в свою будущую жену? - Он улыбнулся. - А разве вы не мечтаете о парне, за которого выйдете замуж?
- Думаю, должна бы. Пожалуй, это делает каждый. - Она встала и быстрым изящным движением разгладила юбку. - Хотите ещё кофе?
- Да, спасибо.
Наблюдая за девушкой, Келли стал понимать, в чем состоит связанное с ней противоречие; казалось, она не осознает своей привлекательности - нет в ней той уверенности в себе, которая обычно составляет часть очарования привлекательной женщины. Это его тоже очень удивило. Неужели ей никто не говорил, что она привлекательна, или восхитительна, или просто симпатична? Маловероятно. Может быть, кто-то перестал ей это говорить - иногда этот приводит к такому результату?
"- Она должна выйти замуж, - в конце концов решил Келли. Это поможет ей справиться с бессонницей."
Келли не был бесчувственным человеком, но его мозг работал просто и прямолинейно. Очевидные вещи редко ускользали от его внимания, зато всякие неясности заставляли звонить у него в голове тревожный колокольчик; такого человека нелегко одурачить.
Прервав неловкое молчание, зазвонил телефон, он извинился и поднял трубку.
- Шериф Бернс? - спросил женский голос, высокий и дрожащий. - Говорит жена доктора Тейлора.
- Шериф вышел. Могу я вам чем-то помочь?
- Что-то случилось с моей дочерью. Что-то ужасное... я в этом уверена. - Голос женщины срывался в истерику.
Келли как можно участливее сказал:
- Успокойтесь, пожалуйста. Расскажите мне, что случилось и что вас беспокоит. - Прикрыв трубку рукой, он вопросительно взглянул на Ненси. Жена доктора Тейлора?
- Лаура Тейлор - они живут в Эвондейле, миль десять отсюда.
- Миссис Тейлор,.. - сказал Келли.
- Я стараюсь быть спокойной. Моя дочь отправилась нынче вечером на вечеринку с танцами. И давно должна была быть дома. Но её нет.
- С кем она пошла?
- С мальчиком из семьи Меткалфов. Я им уже звонила. Он уже в постели говорит, что отвез её домой около часу ночи.
- Он видел, как она вошла в дом?
- Да, да... Он проводил её до дверей.
- Вы внимательно проверили дом? Она могла заснуть где-нибудь на диване...
- Говорю вам, что её здесь нет. Я обшарила все от подвала до чердака.
- Могла она уйти к кому-нибудь из друзей?
- Нет... Случилось что-то ужасное. Я уверена.
- А доктор Тейлор дома?
- Он уехал по вызову. Какой-то несчастный случай на федеральном шоссе. Дома я одна.
Келли покосился на радиоприемник. Он был уверен, что на федеральном шоссе никаких несчастных случаев не было; у приемника он просидел всю ночь.
- Миссис Тейлор, я немедленно выезжаю, - сказал он. - Пожалуйста, успокойтесь. Буду у вас через десять минут.
- Пожалуйста, пожалуйста, поскорее.
Келли потянулся за дождевиком. Один из людей, которых они разыскивали, был ранен, и если врача вызвали в связи с несуществующим несчастным случаем - это могло означать только одно...
- Я хочу подъехать к вашему отцу, - сказал он девушке. - Вас подбросить по дороге?
- Нет, пожалуйста, не беспокойтесь.
- Почему вы решили, что для меня это беспокойство? Поехали...
Глава восемнадцатая
Ингрэм стоял у окна гостиной, глядя как первые тусклые лучи рассвета разгоняют мрак, скрывавший окрестности. Ехать было уже поздно; пока они соберутся, взойдет солнце. Он взглянул на Эрла, который спал, откинув голову на спинку дивана, положив здоровую руку на раненое плечо, словно защищая его. В слабом свете лампы его лицо казалось маской слабости и боли; мешки под глазами походили на багровые синяки, а усы превратились в мохнатое черное пятно на серой, словно закопченной, коже.
"- Ну и паршиво он выглядит", - подумал Ингрэм.
Покосившись в ту сторону, где спала подруга Эрла, он решил, что сегодня придется просидеть здесь, не высовываясь. Лорен устроила себе постель из подушек с заднего сидения машины и спрятала ноги под старым шерстяным пледом, найденным в шкафу наверху. Ингрэму мерещилось что-то зловещее в том, как она спала, - как отдыхает боксер в последнюю минуту перед выходом на ринг. Дыхание женщины было глубоким и спокойным, тело, казалось, словно готовило себя к суровым испытаниям. Предельно собранная женщина: туфли аккуратно стояли рядом, постель заправлена по всем правилам, и даже длинные черные волосы перевязаны ленточкой. Он видел бледное пятно её лица и ритмично поднимавшийся в холодном воздухе парок дыхания.
Ингрэм понимал, что она - сильная женщина, жесткая и эгоистичная. И думает она только об Эрле и о себе - и ни о ком больше.
"- Может быть, это и правильно", - подумал он, ощутив внезапный приступ одиночества. - Для женщины главное - оберегать свою жизнь с мужчиной."
Он стал испытывать жалость к самому себе, болезненное одиночество." Ребенок, выросший без матери", - подумал он, стараясь шуткой разогнать свое дурное настроение. "- Порой я чувствую себя, словно ребенок, выросший без матери, давно ушедший из дому..." - Он тряхнул головой, устало посмеиваясь над жалобными словами блюза. - "А все потому, что волосы мои курчавы, все потому, что зубы мои белы, как жемчуг..." 1 0Насколько же можно быть законопослушным и покорным?
Эрл зашевелился и открыл глаза. Ингрэм спросил:
- Как ты себя чувствуешь?
- Думаю, неплохо, - Эрл посмотрел на окна. - Светает. Пожалуй, нам лучше уехать, верно?
- Слишком поздно. - Ингрэм неторопливо опустился на стул и повернулся к Эрлу. - По-моему, стоит дождаться темноты. Днем мы не сможем миновать посты. Они заметят, что ты ранен. Вечером - совсем другое дело.
Лорен пошевелилась, и Эрл понизил голос.
- И мы здесь просто просидим весь день?
- Я не вижу другого выхода, - спокойно кивнул Ингрэм. - Думаю, все обойдется. Старики не станут нам мешать, а полиция не знает, где мы прячемся. Нужно только не попадаться им на глаза, и все.
- Может быть, - протянул Эрл, пошевелив здоровой рукой.
Боль в плече, тупая и ноющая, оказалась гораздо слабее, чем он ожидал, зато настроение совсем упало; мысли с вялым безразличием крутились вокруг того затруднительного положения, в которое они попали. Он достал сигарету из лежавшей рядом пачки и подался вперед, чтобы прикурить от спички, которую зажег Ингрэм. Глубоко затянувшись, Эрл уставился на тонкие синеватые струйки дыма, поднимающиеся к потолку.
- А как насчет доктора? - наконец спросил он. - Думаешь, он не приведет сюда полицейских?
- Вряд ли он сумеет. Странно, но, судя по его поведению, он не слишком рвется это делать. Даже поблагодарил меня - ну, за то, как все повернулось.
- Да, странно, - сухо сказал Эрл.
- Но ведь он не знает ничего, что могло бы помочь полицейским. У него все время были завязаны глаза. И у дочери тоже. Я ехал кругами, чтобы их ещё больше запутать. Вот на что я рассчитываю: тут никто не знает о твоей приятельнице и её машине. Так что когда стемнеет, мы сможем поехать прямо через посты. Я сумею поместиться в багажнике, а ты просто будешь сидеть вместе с ней. Почему они должны нас остановить?
- Вроде с виду все правильно, - протянул Эрл, помолчал, глубоко затянувшись сигаретой, потом с любопытством взглянул на Ингрэма. - А как ты вляпался в это дело?
- Просто оказался дураком, вот и все, - Ингрэм устало пожал плечами. Я оказался в трудном положении и пришел к Новаку. Он сказал, что, разумеется, поможет - при условии, что пойду с вами. - Он вздохнул. Кажется, все было миллион лет тому назад.
- Что за трудности тебя заставили?
- Я был должен человеку, который не хотел ждать.
- Да? И много?
- Шесть тысяч долларов.
Эрл присвистнул.
- Как ты умудрился задолжать такую прорву денег?
- Да все карты. Точнее, просто глупость. - Ингрэм закашлялся и прижал ладони к заболевшей груди. - Связался я с одним другом по имени Билли Турк. Дурь, конечно, но мне было совершенно наплевать. Ты же знаешь, как это бывает. Когда все идет не так и думать не хочется, что будет дальше.
- Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, - кивнул Эрл, с интересом рассматривая Ингрэма, словно видел того в первый раз. - И твой друг не захотел ждать, когда ты отдашь долги. Так?
- Нет, с Билли Турком все было в порядке. Но он сделал одну вещь, которая поставила меня в затруднительное положение. Продал мои бумаги со скидкой парням, которые работают на большую шишку по фамилии Тензел. Ты о нем слышал?
- Думаю, что нет.
- Ну, а Тензел не стал ждать. Он хотел получить наличные. И то, что мистер Тензел хочет, он всегда получает.
Эрл раздраженно отмахнулся от дыма, повисшего между ними - ему хотелось ясно видеть лицо Ингрэма. До сих пор он даже не смог бы описать его внешность, разве что сказать, что - цветной, и все. Удивленный собственным интересом, Эрл внимательно разглядывал Ингрэма. Он увидел, что тот небольшого роста и хорошо сложен, у него шелковистые черные волосы и странные глаза - немного детские, словно видит он что-то такое, отчего вот-вот рассмеется.
- Не понял, - сказал он. - Что ты имеешь в виду, говоря, что приятель продал твои бумаги со скидкой?
Ингрэм улыбнулся.
- Очень просто. Я дал Билли Турку долговую расписку без даты на шесть тысяч долларов. Эту сумму я по-дурацки продул за двадцать минут. Обычно я так глупо не играю. Но в тот вечер совершенно потерял бдительность. Незадолго до того умерла моя мать и я чувствовал... я не знаю... просто как-то глупо себя чувствовал. Я обещал Турку, что заплачу в течение месяца. Он знал, что я всегда держу свое слово. Но в тот же вечер он напился и продал мою расписку людям Тензела. А на следующее утро я узнал, что Тензел хочет меня видеть.
- Этот Тензел - крутой парень, да?
- Пожалуй, даже больше. Он контролирует два района в южной части города. Попутно владеет боксерским клубом, компанией по перевозке грузов, содержит конюшни и играет на скачках. Полиция у него в кармане; такие, как он есть в каждом городе. - Ингрэм медленно покачал головой, лицо его залилось краской стыда, когда он вспомнил свой визит к Тензелу. Тензел, сопровождаемый двумя телохранителями, сверкая лысиной в холодном свете люстры, мягко сказал:
- Послушай, черномазый, в твоем распоряжении сорок восемь часов. Используй их.
Ингрэм пустился клянчить отсрочку, но напрасно; Тензел принимал в людях что угодно, кроме чувства собственного достоинства, и когда Ингрэм с его точки зрения достаточно унизился, повторил:
- Я сказал тебе, сорок восемь часов. Убирайся.
Эрл нахмурился, увидев боль в глазах Ингрэма.
- Почему он не дал хоть небольшой отсрочки? Что он за человек, если так мерзко поступает?
- Он просто не хотел. Временами он любит напомнить, кто настоящий хозяин. И не переваривает чернокожих. Это тоже могло повлиять.
- Нужно было подловить его один на один и врезать ногой пониже живота, - с горечью бросил Эрл. - Мерзавцы вроде него сразу теряют форс, если они не в стае. Ну, ладно, Новак неплохо подловил тебя, верно? - Эрл взглянул в окно на черные деревья, раскачивающиеся в зыбких волнах тумана, и поправился: - Неплохо подловил он нас обоих. Загородный отель, все удобства.
- Мы выберемся, не беспокойся.
- Как насчет того, чтобы выпить? Должны же мы получить хоть какое-нибудь удовольствие?
- Добавить воды?
- Да, чуть-чуть.
Когда Ингрэм встал, Эрл отметил, что он выглядит выше, чем есть на самом деле, потому что двигается очень легко и ловко. Все, что он делал, выглядело так, словно он репетировал это под музыку.
- А ты выпьешь? - спросил он, когда Ингрэм протянул стакан.
- Я не люблю виски.
- Судя по твоему виду, глоток спиртного тебе не помешает. С тобой что-то происходит.
- Это просто от холода.
Эрл с признательностью отхлебнул виски и закурил очередную сигарету.
- А как шли дела в игорном доме? Это достаточно хороший бизнес? Мужчины разговаривали очень тихо, с почтительным уважением к спящей женщине.
- Как правило неплохо. Обычно я зарабатывал около двух сотен в неделю.
- Ты шутишь!
- Порой дела шли даже лучше. - Ингрэм испытывал удовольствие, но в то же время странную неловкость из-за уважительного выражения, появившегося на лице Эрла. - Обычно я играл за заведение. Но иногда и против - при хороших партнерах - тогда, если выигрывал, я получал двадцать пять процентов.
- Ты, должно быть, чертовски хороший игрок.
- Это моя работа.
- А что твоя мать думала о такой работе?
- Это было вполне приличное место. Хозяин платил полицейским и не разрешал ни выпивки, ни громких разговоров. - Ингрэм усмехнулся. - Но ей все равно не нравилось. Она считала, что у братьев работа куда пристойнее работа. Один водил трамвай, другой - тяжелый грузовик, а младший помогал на рынке. Я зарабатывал в неделю примерно столько, сколько они втроем вместе взятые.
- Женщины обычно этого не понимают, - Эрл покачал головой. - такая глупость! Парень должен использовать представившийся шанс.
Почему-то разговор с Ингрэмом его растревожил. Эрл встал и заходил по комнате, потирая здоровой рукой затекшую ногу. У него тоже были шансы, была возможность изменить судьбу. Эта мысль добавила уверенности.
- Ты знаешь, однажды я оказался чертовски близок к тому, чтобы натолкнуться на нечто стоящее. Довольно давно, семь или восемь лет назад. Охваченный каким-то странным возбуждением, Эрл проковылял обратно к дивану, сел, взял стакан и хмуро посмотрел на Ингрэма. - Я работал тогда в Висконсине на бензоколонке с баром и мотелем. Можно сказать, мастером на все руки. Ну, и двое парней частенько заскакивали туда после обеда пропустить пару кружек пива. Братья Эд и Билл Корлей. Они были строителями, но ещё сдавали в аренду оборудование и владели большой компанией по торговле недвижимостью. Тебе приходилось встречать таких ребят? Которые всюду имеют свою долю?
- Звучит совсем неплохо.
- О том я и толкую, - раздраженно бросил Эрл. - Лихие были парни. Они строили тридцать два дома в новых кварталах. Теперь ты представляешь о каких масштабах шла речь?
- Да, вложения немалые.
Эрл допил виски и поставил стакан на пол.
- Ну, и я им понравился. Я обычно поставлял лед в бар и не раз с ними беседовал. Позже я понял, они, должно быть, подумали, что я достаточно смышленый парень. Иначе зачем бы им со мной разговаривать?
- Да, все правильно, - кивнул Ингрэм. - Конечно, если им не хотелось просто поболтать за кружкой пива.
- Не так все было. Говорю тебе, я им понравился. Но я, дурак, позволил такому шансу проскочить буквально между пальцев! - Эрл сдвинулся на край дивана, возбужденно напрягшись при воспоминании об этой неудаче. - Я позволил ему проскочить у меня между пальцев, - повторил он.
Мысленно он отчетливо видел Эда и Билла Корлей и даже ощущал приятный кисловатый запах пива над деревянной стойкой бара. Их дело процветало, но он упустил шанс принять в нем участие.
- Ну и что же ты должен был сделать? - немного удивленно спросил Ингрэм.
- Видит Бог, это так просто! Мне следовало накопить тысчонку и однажды швырнуть её на стол. "- Примите и меня в долю!" - должен был я сказать. И они бы приняли.
- Почему?
- Я же сказал тебе, потому что я им нравился.
Ингрэм покачал головой.
- У тебя странные представления о бизнесе. Думаешь, ловкие парни так бродят вокруг, чтобы сказать: "- Давайте отрежем кусок этому малышу, осчастливим парня!" Так дела не делаются.
Скептицизм Ингрэма рассердил Эрла.
- А что странного в том, что я им понравился?
- Я не собираюсь тебя учить, - заметил Ингрэм, - но послушай: просто быть возле больших денег - ещё ничего не значит. Богатые люди никогда ничего не отдают - точно также как двадцатилетний парень не отдаст свои великолепные кудри лысому старику. - Ингрэм наклонился вперед. - Вот послушай. Предположим, человек неожиданно выигрывает тысячу долларов. Все его друзья возбуждены, словно и они что-то выиграли. Они наслаждаются просто тем, что оказались рядом с удачей. Затем человек отдает деньги жене, или платит долги - и все кончено: деньги ушли и люди, только что толпившиеся вокруг, чувствуют себя так, словно у них самих что-то украли. Вот что я имею в виду - если ты почувствовал себя сказочно богатым от того, что оказался рядом с большими деньгами, то не обзаведешься ничем, кроме головной боли.
- Но ты же не знал этих парней, - упрямо возразил Эрл.
- Ну, может быть, те были другими. Может и взяли бы тебя в долю.
- Наверняка, - убежденно заявил Эрл.
Но сам неожиданно с горечью осознал, что братья Корлей улыбнулись бы и покачали в ответ головами.
- Считается только то, что ты делаешь сам, - продолжал Ингрэм. - Ты что-то задумываешь, потом делаешь. И только тогда можешь чувствовать себя уверенно. Зато потом есть что вспомнить и получить от этого удовольствие.
- Может быть, ты и прав, - устало бросил Эрл. - Я много думал над этим в армии. Там нам случалось делать такое, что потом не стыдно вспомнить. Но кто, черт возьми, об этом вспоминал?
- Ты же вспоминаешь, - сказал Ингрэм.
- Одних моих воспоминаний мало... - Эрл сам не знал точно, что имеет в виду, но чувствовал, что нащупал что-то важное. - Если множество ребят вместе делают общее дело и потом лишь один из них вспоминает об этом значит что-то неправильно.
- Просто это не одинаково важно для них, вот и все.
- Может быть, - задумчиво кивнул Эрл, обдумывая слова Ингрэма. - Может быть, ты и прав. - Он опять закурил и швырнул спичку в камин. - Человеку нужно что-то такое, что можно вспомнить, Самбо. Если мы выберемся живыми из этого дела, то не должны о нем забыть.
- Даже если у нас бороды отрастут до колен.
- А что ты делаешь в свободное время, Самбо? Я имею в виду, ходишь на бейсбол или что-то в этом роде?
- Бейсболом я никогда особо не интересовался. Днем я сплю, а по ночам работаю. Может быть поэтому.
- Ты хоть когда-нибудь был на бейсболе?
- Конечно.
- И тебе не понравилось? - Эрл покачал головой, почему-то рассердившись. - Ты не нашел в игре ничего интересного? Скажем, в длинном пасе, который завершает атаку?
- Ну конечно, все это интересно. - В тоне Самбо звучала вежливый интерес; на самом деле он бейсбол не знал и не любил.
- Я отвезу их домой. Я обещал. Отступайте к двери, док. Если он в кого-то выстрелит, то пусть в меня.
- Самбо! - яростно выкрикнул Эрл. - Что с тобой?
- Я отвезу их домой. Для начала.
- Ну, ладно, черт тебя подери, - покачиваясь, выдавил Эрл. - Этого следовало ожидать. - Пистолет безвольно опустился вниз, дулом в пол. - Ты собираешься сбежать.
Слова, которые произносил Эрл, казались ему словно ватными. Он снова опустился на диван, при этом тело двигалось медленно и осторожно, мышцы и нервы, казалось, сжались от какого-то безумной боли, пронизавшей все тело.
- Хорошо, отвези их домой, - прохрипел он, тяжело дыша. - Отвези их домой, слышишь? Всех отвези по домам. Все, у кого есть дом, должны в него вернуться.
Ингрэм быстро пересек комнату и забрал пистолет из его безвольно поникшей руки.
- Я вернусь, - заверил он, коснувшись плеча Эрла. - Не беспокойся.
Он облизал губы, стараясь придумать, что бы ещё сказать; вся его ярость куда-то исчезла.
- Я вернусь, - повторил он. - Тебе нужно отдохнуть.
Эрл откинулся на спинку дивана, тяжело дыша широко раскрытым ртом. Он посмотрел на Ингрэма больными мутными глазами и слабым голосом сказал:
- Я буду ждать тебя, Самбо. Больше мне ничего не остается.
Глава семнадцатая
В три часа утра Кроссроуд ещё спал в тусклом лунном свете. Блестели мостовые совершенно пустых улиц, и только порывы ветра время от времени яростно хлопали парусиной тентов над темными витринами.
В этой мрачной тишине исключениями были круглосуточная аптека и бензоколонка на въезде с федерального шоссе; они как обычно работали и их яркие огни бросали дерзкий вызов ночи.
В управлении полиции, помещавшемся в здании муниципалитета, у стола шерифа сидел Келли с дымившейся сигаретой и пачкой заметок в руках. Морган закончил дежурство, а шериф и несколько человек из команды Келли работали с полицейскими, дежурившими на постах, окружавших Кроссроуд.
Келли повернулся и взглянул на карту округа, висевшую на стене, сосредоточив все внимание на окружности, обведенной шерифом вокруг района к юго-западу от Кроссроуда.
"- Слишком велика петля, - подумал он, - слишком..."
Они все равно попадутся: посты на дорогах надежно перекрыли все выезды. Но в их распоряжении все же оставалась обширная территория для передвижений, и кто-нибудь мог пострадать прежде, чем петля туго затянется на их шеях. Нужно было поймать их как можно быстрее. Только это могло стать эффективным завершением дела.
В Вашингтоне словно поработали. Там сумели установить личность убитого налетчика. Им оказался Барк, бывший полицейский из Детройта, выгнанный из полиции за то, что превратил свое удостоверение в символ частного агенства по сбору денег.
"- Для него все кончено, - подумал Келли. - Попытался сорвать банк, но промахнулся."
Теперь Вашингтон разыскивал человека по фамилии Новак, который последние несколько месяцев водился с Барком. Может быть, Новак и не принимал участия в ограблении, но в этом стоило убедиться. Сейчас его разыскивали десятки агентов, включая управления полиции в каждом штате. И у Новака, кем бы он ни был, шансов практически не осталось.
В ловушке оказался ещё один человек. Некто Джон Ингрэм, негр. Полиция Филадельфии тщательно его проверила. Ранее он не был замешан в каких-либо противоправных действиях. Спокойный, отличавшийся приличным поведением парень, занимался игорным бизнесом и был одним из четырех братьев, имевших хорошие характеристики и внушающую доверие работу. Ингрэм несколько удивил Келли, слишком он не вписывался в общую картину. Все грабители банков делятся на несколько категорий. Обычно они импульсивны и безрассудны, не обращают внимания на риск и опасность. Их трудно остановить, кажется, банки своим существованием бросают вызов их преступному темпераменту, но легко поймать; они начинали тратить краденые деньги, проводя время в пьянках и скандалах, что неизбежно привлекает внимание правосудия.
Да, и ещё один белый. Они пока не знали, кто он. Только описание шерифа: крупный и мускулистый, с жестким мрачным взглядом. Тут все соответствовало. Мрачный, беспокойный, завистливый.
Дверь открылась и Келли отвернулся от карты, ожидая увидеть шерифа Бернса, но пришла его дочь, Ненси, одетая в плащ с капюшоном, с большим термосом в руках. Она как-то неловко бросила: - Привет! - и поставила термос на стойку. - Я думала, папа здесь.
- Он поехал на один из постов, - Келли взглянул на часы. - Скоро должен вернуться.
- Кофе не хотите? - Она положила свой плащ на стул и нервно провела рукой по длинным русым волосам. - Я не могла уснуть, и вдруг решила, что вам с папой может захотеться чего-нибудь горячего.
- Прекрасная идея, - кивнул Келли, перегнулся через стол и стал смотреть, как дочь шерифа наливает парящий кофе в металлическую крышку термоса. Во всех её движениях чувствовалась какая-то суета, словно она торопилась поскорее покончить с этим делом. Он обнаружил, что не может её представить за работой в небрежной, неторопливой манере.
"- Напор и натиск", - подумал Келли.
Девушка его удивляла; в её манерах было что-то противоречивое, но что - понять он не мог. Она казалась теплой и холодной, задумчивой и твердой, печальной и безразличной - и все в одно и тоже время. Картина складывалась раздражающе нелогичная. Он много думал о ней после ужина - не просто как о молодой и привлекательной женщине, но и из-за противоречий в поведении, вызвавших у него профессиональный интерес и ставивших его в тупик.
Какое-то время они сидели молча. Келли уселся на стол, она внимательно разглядывала блик света, падавший на кончик туфли. В комнате было тепло и тихо, она давала благоухающее кофе убежище от ночного мрака, ломившегося в запотевшие окна. Но воцарившее молчание не было ни уютным, ни приятным, Келли это понимал; казалось, по какой-то причине она чувствует себя неловко и напряженно.
Но в чем же дело?
Изучая изящный профиль, он решил, что девушка довольно мила. Быть может, несколько скованна и застенчива, но в остальном все в порядке: красивые белокурые волосы, свежая чистая кожа, умный взгляд и нежный рот. Никаких явных изъянов. На ней был мягкий бежевый свитер и ловко сидевшая юбка из твида, подчеркнувшие плавные линии бюста и бедер, когда она повернулась на стуле и перекинула ногу на ногу.
"- Так почему же она не замужем?" - подумал он.
- Вы говорили, сегодня ночью трудно было заснуть? - вежливо поинтересовался он.
- Да... Сама не знаю, почему.
- И часто у вас проблемы со сном?
На щеках её выступил легкий румянец.
- Боюсь, что да.
- Я сплю великолепно, - похвастался он. - Будь сон таким же спортом как, скажем, бейсбол, я занимал бы в лиге место Ди Маджио.
- А в чем секрет? Физические нагрузки, широко открытые окна и так далее?
- Да, истинный секрет заключается в настежь открытом окне, - кивнул он.
- А ваша жена не сердится, что в спальне холодно?
- Я не женат, - усмехнулся Келли. - Но думаю, что моя будущая жена бродит где-то поблизости и надеюсь, что она не станет возражать.
- Интересный взгляд на вещи. - Она весело рассмеялась.
- Не знаю. Мужчины обычно влюблены без взаимности в своих бывших жен. Что же плохого в том, что я влюблен таким образом в свою будущую жену? - Он улыбнулся. - А разве вы не мечтаете о парне, за которого выйдете замуж?
- Думаю, должна бы. Пожалуй, это делает каждый. - Она встала и быстрым изящным движением разгладила юбку. - Хотите ещё кофе?
- Да, спасибо.
Наблюдая за девушкой, Келли стал понимать, в чем состоит связанное с ней противоречие; казалось, она не осознает своей привлекательности - нет в ней той уверенности в себе, которая обычно составляет часть очарования привлекательной женщины. Это его тоже очень удивило. Неужели ей никто не говорил, что она привлекательна, или восхитительна, или просто симпатична? Маловероятно. Может быть, кто-то перестал ей это говорить - иногда этот приводит к такому результату?
"- Она должна выйти замуж, - в конце концов решил Келли. Это поможет ей справиться с бессонницей."
Келли не был бесчувственным человеком, но его мозг работал просто и прямолинейно. Очевидные вещи редко ускользали от его внимания, зато всякие неясности заставляли звонить у него в голове тревожный колокольчик; такого человека нелегко одурачить.
Прервав неловкое молчание, зазвонил телефон, он извинился и поднял трубку.
- Шериф Бернс? - спросил женский голос, высокий и дрожащий. - Говорит жена доктора Тейлора.
- Шериф вышел. Могу я вам чем-то помочь?
- Что-то случилось с моей дочерью. Что-то ужасное... я в этом уверена. - Голос женщины срывался в истерику.
Келли как можно участливее сказал:
- Успокойтесь, пожалуйста. Расскажите мне, что случилось и что вас беспокоит. - Прикрыв трубку рукой, он вопросительно взглянул на Ненси. Жена доктора Тейлора?
- Лаура Тейлор - они живут в Эвондейле, миль десять отсюда.
- Миссис Тейлор,.. - сказал Келли.
- Я стараюсь быть спокойной. Моя дочь отправилась нынче вечером на вечеринку с танцами. И давно должна была быть дома. Но её нет.
- С кем она пошла?
- С мальчиком из семьи Меткалфов. Я им уже звонила. Он уже в постели говорит, что отвез её домой около часу ночи.
- Он видел, как она вошла в дом?
- Да, да... Он проводил её до дверей.
- Вы внимательно проверили дом? Она могла заснуть где-нибудь на диване...
- Говорю вам, что её здесь нет. Я обшарила все от подвала до чердака.
- Могла она уйти к кому-нибудь из друзей?
- Нет... Случилось что-то ужасное. Я уверена.
- А доктор Тейлор дома?
- Он уехал по вызову. Какой-то несчастный случай на федеральном шоссе. Дома я одна.
Келли покосился на радиоприемник. Он был уверен, что на федеральном шоссе никаких несчастных случаев не было; у приемника он просидел всю ночь.
- Миссис Тейлор, я немедленно выезжаю, - сказал он. - Пожалуйста, успокойтесь. Буду у вас через десять минут.
- Пожалуйста, пожалуйста, поскорее.
Келли потянулся за дождевиком. Один из людей, которых они разыскивали, был ранен, и если врача вызвали в связи с несуществующим несчастным случаем - это могло означать только одно...
- Я хочу подъехать к вашему отцу, - сказал он девушке. - Вас подбросить по дороге?
- Нет, пожалуйста, не беспокойтесь.
- Почему вы решили, что для меня это беспокойство? Поехали...
Глава восемнадцатая
Ингрэм стоял у окна гостиной, глядя как первые тусклые лучи рассвета разгоняют мрак, скрывавший окрестности. Ехать было уже поздно; пока они соберутся, взойдет солнце. Он взглянул на Эрла, который спал, откинув голову на спинку дивана, положив здоровую руку на раненое плечо, словно защищая его. В слабом свете лампы его лицо казалось маской слабости и боли; мешки под глазами походили на багровые синяки, а усы превратились в мохнатое черное пятно на серой, словно закопченной, коже.
"- Ну и паршиво он выглядит", - подумал Ингрэм.
Покосившись в ту сторону, где спала подруга Эрла, он решил, что сегодня придется просидеть здесь, не высовываясь. Лорен устроила себе постель из подушек с заднего сидения машины и спрятала ноги под старым шерстяным пледом, найденным в шкафу наверху. Ингрэму мерещилось что-то зловещее в том, как она спала, - как отдыхает боксер в последнюю минуту перед выходом на ринг. Дыхание женщины было глубоким и спокойным, тело, казалось, словно готовило себя к суровым испытаниям. Предельно собранная женщина: туфли аккуратно стояли рядом, постель заправлена по всем правилам, и даже длинные черные волосы перевязаны ленточкой. Он видел бледное пятно её лица и ритмично поднимавшийся в холодном воздухе парок дыхания.
Ингрэм понимал, что она - сильная женщина, жесткая и эгоистичная. И думает она только об Эрле и о себе - и ни о ком больше.
"- Может быть, это и правильно", - подумал он, ощутив внезапный приступ одиночества. - Для женщины главное - оберегать свою жизнь с мужчиной."
Он стал испытывать жалость к самому себе, болезненное одиночество." Ребенок, выросший без матери", - подумал он, стараясь шуткой разогнать свое дурное настроение. "- Порой я чувствую себя, словно ребенок, выросший без матери, давно ушедший из дому..." - Он тряхнул головой, устало посмеиваясь над жалобными словами блюза. - "А все потому, что волосы мои курчавы, все потому, что зубы мои белы, как жемчуг..." 1 0Насколько же можно быть законопослушным и покорным?
Эрл зашевелился и открыл глаза. Ингрэм спросил:
- Как ты себя чувствуешь?
- Думаю, неплохо, - Эрл посмотрел на окна. - Светает. Пожалуй, нам лучше уехать, верно?
- Слишком поздно. - Ингрэм неторопливо опустился на стул и повернулся к Эрлу. - По-моему, стоит дождаться темноты. Днем мы не сможем миновать посты. Они заметят, что ты ранен. Вечером - совсем другое дело.
Лорен пошевелилась, и Эрл понизил голос.
- И мы здесь просто просидим весь день?
- Я не вижу другого выхода, - спокойно кивнул Ингрэм. - Думаю, все обойдется. Старики не станут нам мешать, а полиция не знает, где мы прячемся. Нужно только не попадаться им на глаза, и все.
- Может быть, - протянул Эрл, пошевелив здоровой рукой.
Боль в плече, тупая и ноющая, оказалась гораздо слабее, чем он ожидал, зато настроение совсем упало; мысли с вялым безразличием крутились вокруг того затруднительного положения, в которое они попали. Он достал сигарету из лежавшей рядом пачки и подался вперед, чтобы прикурить от спички, которую зажег Ингрэм. Глубоко затянувшись, Эрл уставился на тонкие синеватые струйки дыма, поднимающиеся к потолку.
- А как насчет доктора? - наконец спросил он. - Думаешь, он не приведет сюда полицейских?
- Вряд ли он сумеет. Странно, но, судя по его поведению, он не слишком рвется это делать. Даже поблагодарил меня - ну, за то, как все повернулось.
- Да, странно, - сухо сказал Эрл.
- Но ведь он не знает ничего, что могло бы помочь полицейским. У него все время были завязаны глаза. И у дочери тоже. Я ехал кругами, чтобы их ещё больше запутать. Вот на что я рассчитываю: тут никто не знает о твоей приятельнице и её машине. Так что когда стемнеет, мы сможем поехать прямо через посты. Я сумею поместиться в багажнике, а ты просто будешь сидеть вместе с ней. Почему они должны нас остановить?
- Вроде с виду все правильно, - протянул Эрл, помолчал, глубоко затянувшись сигаретой, потом с любопытством взглянул на Ингрэма. - А как ты вляпался в это дело?
- Просто оказался дураком, вот и все, - Ингрэм устало пожал плечами. Я оказался в трудном положении и пришел к Новаку. Он сказал, что, разумеется, поможет - при условии, что пойду с вами. - Он вздохнул. Кажется, все было миллион лет тому назад.
- Что за трудности тебя заставили?
- Я был должен человеку, который не хотел ждать.
- Да? И много?
- Шесть тысяч долларов.
Эрл присвистнул.
- Как ты умудрился задолжать такую прорву денег?
- Да все карты. Точнее, просто глупость. - Ингрэм закашлялся и прижал ладони к заболевшей груди. - Связался я с одним другом по имени Билли Турк. Дурь, конечно, но мне было совершенно наплевать. Ты же знаешь, как это бывает. Когда все идет не так и думать не хочется, что будет дальше.
- Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, - кивнул Эрл, с интересом рассматривая Ингрэма, словно видел того в первый раз. - И твой друг не захотел ждать, когда ты отдашь долги. Так?
- Нет, с Билли Турком все было в порядке. Но он сделал одну вещь, которая поставила меня в затруднительное положение. Продал мои бумаги со скидкой парням, которые работают на большую шишку по фамилии Тензел. Ты о нем слышал?
- Думаю, что нет.
- Ну, а Тензел не стал ждать. Он хотел получить наличные. И то, что мистер Тензел хочет, он всегда получает.
Эрл раздраженно отмахнулся от дыма, повисшего между ними - ему хотелось ясно видеть лицо Ингрэма. До сих пор он даже не смог бы описать его внешность, разве что сказать, что - цветной, и все. Удивленный собственным интересом, Эрл внимательно разглядывал Ингрэма. Он увидел, что тот небольшого роста и хорошо сложен, у него шелковистые черные волосы и странные глаза - немного детские, словно видит он что-то такое, отчего вот-вот рассмеется.
- Не понял, - сказал он. - Что ты имеешь в виду, говоря, что приятель продал твои бумаги со скидкой?
Ингрэм улыбнулся.
- Очень просто. Я дал Билли Турку долговую расписку без даты на шесть тысяч долларов. Эту сумму я по-дурацки продул за двадцать минут. Обычно я так глупо не играю. Но в тот вечер совершенно потерял бдительность. Незадолго до того умерла моя мать и я чувствовал... я не знаю... просто как-то глупо себя чувствовал. Я обещал Турку, что заплачу в течение месяца. Он знал, что я всегда держу свое слово. Но в тот же вечер он напился и продал мою расписку людям Тензела. А на следующее утро я узнал, что Тензел хочет меня видеть.
- Этот Тензел - крутой парень, да?
- Пожалуй, даже больше. Он контролирует два района в южной части города. Попутно владеет боксерским клубом, компанией по перевозке грузов, содержит конюшни и играет на скачках. Полиция у него в кармане; такие, как он есть в каждом городе. - Ингрэм медленно покачал головой, лицо его залилось краской стыда, когда он вспомнил свой визит к Тензелу. Тензел, сопровождаемый двумя телохранителями, сверкая лысиной в холодном свете люстры, мягко сказал:
- Послушай, черномазый, в твоем распоряжении сорок восемь часов. Используй их.
Ингрэм пустился клянчить отсрочку, но напрасно; Тензел принимал в людях что угодно, кроме чувства собственного достоинства, и когда Ингрэм с его точки зрения достаточно унизился, повторил:
- Я сказал тебе, сорок восемь часов. Убирайся.
Эрл нахмурился, увидев боль в глазах Ингрэма.
- Почему он не дал хоть небольшой отсрочки? Что он за человек, если так мерзко поступает?
- Он просто не хотел. Временами он любит напомнить, кто настоящий хозяин. И не переваривает чернокожих. Это тоже могло повлиять.
- Нужно было подловить его один на один и врезать ногой пониже живота, - с горечью бросил Эрл. - Мерзавцы вроде него сразу теряют форс, если они не в стае. Ну, ладно, Новак неплохо подловил тебя, верно? - Эрл взглянул в окно на черные деревья, раскачивающиеся в зыбких волнах тумана, и поправился: - Неплохо подловил он нас обоих. Загородный отель, все удобства.
- Мы выберемся, не беспокойся.
- Как насчет того, чтобы выпить? Должны же мы получить хоть какое-нибудь удовольствие?
- Добавить воды?
- Да, чуть-чуть.
Когда Ингрэм встал, Эрл отметил, что он выглядит выше, чем есть на самом деле, потому что двигается очень легко и ловко. Все, что он делал, выглядело так, словно он репетировал это под музыку.
- А ты выпьешь? - спросил он, когда Ингрэм протянул стакан.
- Я не люблю виски.
- Судя по твоему виду, глоток спиртного тебе не помешает. С тобой что-то происходит.
- Это просто от холода.
Эрл с признательностью отхлебнул виски и закурил очередную сигарету.
- А как шли дела в игорном доме? Это достаточно хороший бизнес? Мужчины разговаривали очень тихо, с почтительным уважением к спящей женщине.
- Как правило неплохо. Обычно я зарабатывал около двух сотен в неделю.
- Ты шутишь!
- Порой дела шли даже лучше. - Ингрэм испытывал удовольствие, но в то же время странную неловкость из-за уважительного выражения, появившегося на лице Эрла. - Обычно я играл за заведение. Но иногда и против - при хороших партнерах - тогда, если выигрывал, я получал двадцать пять процентов.
- Ты, должно быть, чертовски хороший игрок.
- Это моя работа.
- А что твоя мать думала о такой работе?
- Это было вполне приличное место. Хозяин платил полицейским и не разрешал ни выпивки, ни громких разговоров. - Ингрэм усмехнулся. - Но ей все равно не нравилось. Она считала, что у братьев работа куда пристойнее работа. Один водил трамвай, другой - тяжелый грузовик, а младший помогал на рынке. Я зарабатывал в неделю примерно столько, сколько они втроем вместе взятые.
- Женщины обычно этого не понимают, - Эрл покачал головой. - такая глупость! Парень должен использовать представившийся шанс.
Почему-то разговор с Ингрэмом его растревожил. Эрл встал и заходил по комнате, потирая здоровой рукой затекшую ногу. У него тоже были шансы, была возможность изменить судьбу. Эта мысль добавила уверенности.
- Ты знаешь, однажды я оказался чертовски близок к тому, чтобы натолкнуться на нечто стоящее. Довольно давно, семь или восемь лет назад. Охваченный каким-то странным возбуждением, Эрл проковылял обратно к дивану, сел, взял стакан и хмуро посмотрел на Ингрэма. - Я работал тогда в Висконсине на бензоколонке с баром и мотелем. Можно сказать, мастером на все руки. Ну, и двое парней частенько заскакивали туда после обеда пропустить пару кружек пива. Братья Эд и Билл Корлей. Они были строителями, но ещё сдавали в аренду оборудование и владели большой компанией по торговле недвижимостью. Тебе приходилось встречать таких ребят? Которые всюду имеют свою долю?
- Звучит совсем неплохо.
- О том я и толкую, - раздраженно бросил Эрл. - Лихие были парни. Они строили тридцать два дома в новых кварталах. Теперь ты представляешь о каких масштабах шла речь?
- Да, вложения немалые.
Эрл допил виски и поставил стакан на пол.
- Ну, и я им понравился. Я обычно поставлял лед в бар и не раз с ними беседовал. Позже я понял, они, должно быть, подумали, что я достаточно смышленый парень. Иначе зачем бы им со мной разговаривать?
- Да, все правильно, - кивнул Ингрэм. - Конечно, если им не хотелось просто поболтать за кружкой пива.
- Не так все было. Говорю тебе, я им понравился. Но я, дурак, позволил такому шансу проскочить буквально между пальцев! - Эрл сдвинулся на край дивана, возбужденно напрягшись при воспоминании об этой неудаче. - Я позволил ему проскочить у меня между пальцев, - повторил он.
Мысленно он отчетливо видел Эда и Билла Корлей и даже ощущал приятный кисловатый запах пива над деревянной стойкой бара. Их дело процветало, но он упустил шанс принять в нем участие.
- Ну и что же ты должен был сделать? - немного удивленно спросил Ингрэм.
- Видит Бог, это так просто! Мне следовало накопить тысчонку и однажды швырнуть её на стол. "- Примите и меня в долю!" - должен был я сказать. И они бы приняли.
- Почему?
- Я же сказал тебе, потому что я им нравился.
Ингрэм покачал головой.
- У тебя странные представления о бизнесе. Думаешь, ловкие парни так бродят вокруг, чтобы сказать: "- Давайте отрежем кусок этому малышу, осчастливим парня!" Так дела не делаются.
Скептицизм Ингрэма рассердил Эрла.
- А что странного в том, что я им понравился?
- Я не собираюсь тебя учить, - заметил Ингрэм, - но послушай: просто быть возле больших денег - ещё ничего не значит. Богатые люди никогда ничего не отдают - точно также как двадцатилетний парень не отдаст свои великолепные кудри лысому старику. - Ингрэм наклонился вперед. - Вот послушай. Предположим, человек неожиданно выигрывает тысячу долларов. Все его друзья возбуждены, словно и они что-то выиграли. Они наслаждаются просто тем, что оказались рядом с удачей. Затем человек отдает деньги жене, или платит долги - и все кончено: деньги ушли и люди, только что толпившиеся вокруг, чувствуют себя так, словно у них самих что-то украли. Вот что я имею в виду - если ты почувствовал себя сказочно богатым от того, что оказался рядом с большими деньгами, то не обзаведешься ничем, кроме головной боли.
- Но ты же не знал этих парней, - упрямо возразил Эрл.
- Ну, может быть, те были другими. Может и взяли бы тебя в долю.
- Наверняка, - убежденно заявил Эрл.
Но сам неожиданно с горечью осознал, что братья Корлей улыбнулись бы и покачали в ответ головами.
- Считается только то, что ты делаешь сам, - продолжал Ингрэм. - Ты что-то задумываешь, потом делаешь. И только тогда можешь чувствовать себя уверенно. Зато потом есть что вспомнить и получить от этого удовольствие.
- Может быть, ты и прав, - устало бросил Эрл. - Я много думал над этим в армии. Там нам случалось делать такое, что потом не стыдно вспомнить. Но кто, черт возьми, об этом вспоминал?
- Ты же вспоминаешь, - сказал Ингрэм.
- Одних моих воспоминаний мало... - Эрл сам не знал точно, что имеет в виду, но чувствовал, что нащупал что-то важное. - Если множество ребят вместе делают общее дело и потом лишь один из них вспоминает об этом значит что-то неправильно.
- Просто это не одинаково важно для них, вот и все.
- Может быть, - задумчиво кивнул Эрл, обдумывая слова Ингрэма. - Может быть, ты и прав. - Он опять закурил и швырнул спичку в камин. - Человеку нужно что-то такое, что можно вспомнить, Самбо. Если мы выберемся живыми из этого дела, то не должны о нем забыть.
- Даже если у нас бороды отрастут до колен.
- А что ты делаешь в свободное время, Самбо? Я имею в виду, ходишь на бейсбол или что-то в этом роде?
- Бейсболом я никогда особо не интересовался. Днем я сплю, а по ночам работаю. Может быть поэтому.
- Ты хоть когда-нибудь был на бейсболе?
- Конечно.
- И тебе не понравилось? - Эрл покачал головой, почему-то рассердившись. - Ты не нашел в игре ничего интересного? Скажем, в длинном пасе, который завершает атаку?
- Ну конечно, все это интересно. - В тоне Самбо звучала вежливый интерес; на самом деле он бейсбол не знал и не любил.