Макголдрик Мэй. Обретенная мечта

   – Надеюсь, капитан, у вас имеется оригинал этого письма? – поинтересовался полковник.
   – Разумеется. Я счел необходимым подстраховаться по причине важности данного документа.
   – Понимаю… Мы долго обсуждали представленную вами информацию. Так же, как и само письмо.
   Капитан Тернер перевел взгляд на копию письма, лежавшую на столе. Как же! Они долго обсуждали. Всего-то около часа.
   – В таком случае вы, должно быть, поняли всю серьезность моей просьбы.
   – Признаться, мы не обнаружили в этом письме каких-либо указаний на то, что оно написано принцем Карлом.
   – Тогда позвольте, полковник, объяснить суть данного письма.
   Пока Тернер растолковывал, какая связь существует между Младшим Претендентом и леди Примроуз, полковник не сводил с него своих блекло-голубых глаз. Капитан разъяснил, какое значительное место занимает виконтесса в тайной якобитской сети, которая подобно паутине опутала всю страну, и постарался внушить Килмейну, что именно сейчас появился шанс раздавить организацию, угрожающую существующему в стране порядку.
   – Ну я-то, капитан, знаю, как бороться с якобитами, – заметил полковник. – Я участвовал в Катлоденской битве.
   – Мой отец, сэр, тоже там был… И погиб смертью храбрых.
   – Там многие сложили головы. И все же я не вижу доказательств.
   – Минуту терпения… – Тернер понял, что у него остался единственный способ убедить полковника – открыть ему тайну, которую он обещал сохранить. Кроме того, он решил поделиться своими соображениями о событии, намечавшемся, судя по всему, в самое ближайшее время. – У меня, полковник, есть кое-что еще, однако данная информация не должна выйти за пределы вашего кабинета. Ее мне сообщил сам адмирал Миддлтон.
   Молодые лейтенанты переглянулись.
   – В течение года, предшествовавшего октябрю сорок восьмого, мой командир, адмирал Миддлтон, находился в составе делегации, посланной во Францию. После долгих переговоров, как вам известно, был заключен Ахейский договор, после чего принц Карл и изгнанная династия Стюартов наконец-то лишились поддержки французов. Многие члены делегации жили тогда во Франции вместе со своими семьями, адмирал Миддлтон не был исключением, и случилось так, что его единственная дочь Елена вступила в определенную связь не с кем иным, как с самим принцем Карлом. Подозреваю, что этому поспособствовала леди Примроуз, хотя неопровержимых доказательств у меня, конечно же, нет. – Капитан Тернер высказал это предположение намеренно, для вящей убедительности, с удовлетворением заметил, что оно вызвало интерес всех троих. – Узнав о неподобающем поведении дочери, адмирал тотчас же принял меры – огласка была бы губительна для его карьеры – и отправил дочь домой. Однако случилось непоправимое. Елена оказалась в интересном положении. Пока адмирал завершал во Франции свою миссию, в Англии у него родилась внучка, которую у матери, разумеется, отобрали и отправили в Уэльс, в пансион леди Примроуз. Елена с тех пор жила в затворничестве, и так продолжалось до прошлого месяца, когда мать и дочь нашли друг друга, причем не где-нибудь, а в Бостоне, и вместе бежали в Англию.
   Вздернув подбородок, капитан Тернер с несколько надменным видом смотрел на офицеров. Он был очень доволен собой. До чего же ловко ему удалось сложить все факты воедино.
   – Данное письмо, джентльмены, является ответом на то, которое леди Примроуз послала Карлу Эдуарду с приглашением повидаться с дочерью. Беглянки покинули Америку на корабле, принадлежащем Пирсу Пеннингтону, брату графа Эйтона, а леди Примроуз, как мне стало известно из надежного источника, собирается ехать в Баронсфорд, родовое имение Пеннингтона, которое находится в приграничной части Шотландии. Из письма явствует, что она намерена встретиться с Карлом Эдуардом именно там. Мы не можем пренебречь имеющимися уликами и позволить ему ускользнуть.
   Помолчав, полковник Килмейн обратился к Тернеру:
   – Капитан, подождите немного в приемной. Мне нужно подумать.
   Выйдя из своей комнаты, Пирс едва не столкнулся с Порцией, торопливо шагавшей по коридору. Лицо у нее было бледным, глаза – воспаленными.
   – Мне кажется, ты не совсем здорова, – встревожился Пирс.
   – Нет, все хорошо, – улыбнулась Порция. – Я так долго тебя искала. Не у кого было спросить, где находится твоя комната. Сначала я бродила в западном крыле, а теперь вот вернулась сюда. Мне в голову не могло прийти, что ты рядом.
   – Значит, ты искала меня? – удивился Пирс, погладив девушку по руке.
   Она кивнула.
   – Долго?
   Почти всю ночь.
   – Совсем не спала? Порция мотнула головой.
   Пирс поцеловал девушку в лоб и, обняв за плечи, повел в ее комнату.
   – Ты на меня больше не сердишься? – спросила она.
   – Я вообще не сердился. Просто был раздосадован и разочарован. – Они вместе вошли в комнату Порции. – Однако не отказался от своих намерений. – Прикрыв дверь, Пирс взял девушку за подбородок. Она слегка порозовела. – Любимая, я не собираюсь сдаваться и, если понадобится, готов пойти на все, даже на хитрость и обман. Я выкраду и спрячу тебя, привяжу к своей кровати…
   Порция рассмеялась.
   – Ты опять вынуждаешь меня изменить решение, – сказала она.
   – Что значит «опять»? – удивился Пирс. Порция обвила руками его шею.
   – Я искала тебя всю ночь, чтобы сказать «да».
   – Значит, ты согласна выйти за меня замуж?
   – Согласна.
   Пирс закружил ее по комнате.
   Никогда еще он не чувствовал себя таким счастливым. В дверь постучали. Порция встревожилась.
   – Нехорошо, если тебя застанут в моей комнате в столь ранний час.
   Пирс пожал плечами.
   – Не бери в голову, любовь моя. Тем более что я сегодня же намерен объявить о нашей помолвке… И не только в доме, но и по всей округе.
   Держа Порцию за руку, Пирс распахнул дверь и увидел Питера Ховитта, секретаря Лайона.
   – Доброе утро, мисс Эдвардс, – поприветствовал он Порцию и обратился к Пирсу: – Прошу прощения, сэр, его светлость желает обсудить с вами одно важное дело. Он ждет вас у себя.
   – Плохие новости? – встревожился Пирс, сразу же подумав о матери.
   – Нет, сэр. Мне так не показалось.
   – Никуда не уходи, – шепнул Пирс Порции. – Тебе надо поспать. – Поцеловав ее, он последовал за секретарем. – Как ты узнал, где меня искать?
   – Его светлость посоветовали заглянуть сначала в вашу комнату, а если вас там не окажется, постучаться к мисс Эдвардс, – ответил секретарь.
   Пирса позабавила догадливость брата. Ему хотелось поскорее сообщить Лайону о том, что произошло в последние минуты. Ночью, после того как Порция убежала из сада, оставив его в одиночестве, они с братом долго разговаривали. Он рассказал ему все, что знал о девушке, и признался, что любит ее. Лайон ни минуты не сомневался в том, что Порция в конце концов согласится.
   Лайон сидел в кабинете один, и как только Ховитт удалился, Пирс сообщил:
   – Порция согласна выйти за меня!
   В глазах Лайона отразилась неподдельная радость. Поднявшись из-за стола, он направился к Пирсу.
   – Это здорово!
   – Еще бы! Может, послать кого-нибудь к твоей жене? Чтобы и она об этом узнала? Ведь именно Миллисент намекала на определенное развитие событий в тот момент, когда мы присоединились к дамам после ужина.
   – Никого я посылать не буду. Приберегу это удовольствие для себя. – Лайон хлопнул Пирса по спине и крепко пожал ему руку.
   – Мы с Порцией ничего еще не обсуждали, но если Миллисент не против, я хотел бы, чтобы венчание состоялось в Баронсфорде.
   – Да она будет только рада! Но прежде чем заняться подготовкой к свадьбе, нам, насколько я понимаю, придется подготовиться к визиту весьма важной персоны. – Взяв со стола лист бумаги, Лайон протянул его Пирсу. – Это письмо посыльный доставил всего несколько минут назад.
   Пробежав глазами послание, Пирс с изумлением взглянул на брата.
   – Не беспокойся, – сказал Лайон. – Мы сможем достойно встретить высокопоставленного гостя.
   Порция была ошеломлена, когда через несколько минут после ухода Пирс буквально влетел к ней в комнату и, схватив за руку, потащил к Елене.
   Постучавшись, они вошли, и Пирс протянул удивленной Елене письмо. Мать с молодой горничной Бесси сидела у окна на небольшом диванчике.
   – Мэм, вы не могли бы объяснить, что это значит? – спросил Пирс, едва удалилась горничная.
   Порция шагнула к матери.
   – Она плохо видит и не может читать. Пирс удержал ее.
   – Быть может, мэм, вы все же попытаетесь?
   – Да, конечно, – ответила Елена.
   – Пирс, послушай, – снова подала голос Порция.
   – Не волнуйся, дочка, – успокоила ее Елена. – Дайте-ка я посмотрю.
   Поднявшись с дивана, она подошла к окну, в которое лился яркий солнечный свет, и поднесла письмо к глазам. Порция смотрела, как мать, шевеля губами, старается разобрать слова. Затем Елена отошла от окна и снова села на диван. На губах ее блуждала улыбка, в глазах стояли слезы.
   – Что в письме? – спросила Порция у Пирса. – От кого оно?
   Пирс не ответил, не сводя глаз с Елены. Порция опустилась на диван рядом с ней. Положив письмо на колени, Елена взяла лицо дочери в обе руки.
   – Он приедет, – сказала она. – На следующей неделе. Хочет на тебя посмотреть.
   – Кто? – не поняла Порция.
   – Мой принц, Карл Эдуард Стюарт. Истинный король Шотландии и Англии. Твой отец.
   Отряд из двадцати пяти человек во главе с лейтенантом Хаском да четыре фургона для транспортировки солдат и снаряжения – вот все, что крайне неохотно выделил полковник Килмейн для осуществления операции в Баронсфорде. Указания полковника были однозначны: операцией руководит лейтенант Хаск, капитану Тернеру отводилась роль советника. Подготовка к отправлению заняла несколько дней, и тем не менее они вполне успевали добраться до места к дате предполагаемого прибытия особы королевских кровей из династии Стюартов. Полковник Килмейн ясно дал понять, что своих подчиненных он предоставляет только из уважения к отцу Тернера, а не потому, что верит в какие-либо якобитские заговоры.
   Капитан Тернер принял помощь с той степенью признательности, какую был способен изобразить. Если все пойдет так, как задумано, слава и почет непременно достанутся ему. Когда Елена с Порцией окажутся у него в руках, все узнают, кому именно следует ставить в заслугу поимку принца Карла.
   – Полковник четко определил план проведения операции, – напомнил лейтенант Хаск через два дня после выезда, когда отряд разбил лагерь на берегу реки Твид. Баронсфорд находился часах в трех пути отсюда. – Время прибытия к месту назначения – ближе к вечеру, а на рассвете я вышлю туда на разведку одного человека. Если мы появимся слишком рано, тот, кто нам нужен, может нас увидеть, и тогда все наши усилия пойдут прахом.
   От реки поднимался густой туман, и капитан Тернер очень надеялся, что в ближайшее время погода не изменится – это давало возможность совершенно неожиданно появиться в логове изменников.
   – И не забывайте, капитан, – продолжал лейтенант, – что за старшего здесь я. Только я осуществляю переговоры и отдаю необходимые приказы. В соответствии с указаниями полковника мы обязаны с должным почтением обращаться с графом Эйтоном и его близкими. У нас нет никаких оснований в чем-либо их подозревать. Возможно, они вообще не осведомлены о предстоящем визите, может быть, их даже нет сейчас в поместье. Не забывайте, капитан, что здесь мы только для того, чтобы взять принца Карла. Мы не вправе трогать кого-либо еще.
   Капитан Тернер молча кивнул и отошел к реке. Он уловил сарказм в голосе лейтенанта, однако не собирался сейчас отчитывать самонадеянного молокососа за дерзость. Все в свое время.
   Что бы ни говорил лейтенант Хаск, Тернер был полон решимости схватить Елену и Порцию. При той суматохе, которая неизбежно возникнет во время ареста изгнанного претендента на престол, вряд ли кто-то сможет ему помешать.
   Прошло совсем немного времени, а ощущения были уже не те. Сейчас Порция ни в малейшей степени не испытывала того возбуждения, которое охватило ее после откровения матери. Она была не настолько наивна, чтобы воспринимать предстоящее событие как воссоединение семьи.
   После поражения в Каллоденской битве принц Карл покинул страну и с тех пор жил то во Франции, то в Италии. Ему удалось проявить свои незаурядные способности в финансово-экономической сфере и организации различных компаний, поэтому многие как в Англии, так и в Шотландии по-прежнему питали надежды, что однажды он вернется и сменит на троне не пользующегося популярностью Ганновера^[8]. После смерти своего отца Якова III, или, как его называли, Старшего Претендента, Карл Эдуард провозгласил себя британским королем, хотя на самом деле был всего лишь «королем по ту сторону пролива», и то лишь для самых пылких его приверженцев.
   Размышляя о причинах приезда столь высокого гостя, Порция пришла к убеждению, что его визит скорее всего обусловлен политическими и финансовыми мотивами. Ведь граф Эйтон, помимо того, что был богат, пользовался также уважением многих влиятельных шотландцев. Вряд ли отец отправился бы в столь опасное путешествие ради того лишь, чтобы повидаться с ней. Скорее всего он просто воспользовался случаем, чтобы заручиться поддержкой еще одного состоятельного знатного шотландского рода. Что по-прежнему не переставало удивлять Порцию, так это факт наличия контактов между принцем Карлом и леди Примроуз.
   Когда наступил долгожданный день, Порция поняла, что больше всего ей следует беспокоиться о матери. Дело в том, что в марте этого года Карл Эдуард, которому было уже за пятьдесят, женился на девятнадцатилетней принцессе Луизе Эммануэлле Максимилиане де Штольберг-Гведерн, дочери правителя одного из германских княжеств, имевшей некоторую примесь шотландской крови. В Шотландии наверняка уже знали об этом союзе, однако сама Порция услышала новость лишь из уст Миллисент.
   Порция полагала, что мать ничего не знает об этом. Письмо леди Примроуз Елена послала для того, чтобы получить возможность еще раз увидеться с человеком, которого она любила всю жизнь.
   Леди Примроуз прибыла еще до полудня и после первых минут радостной встречи, после объятий и поцелуев сообщила Порции, что Карл приедет без жены – принцесса будет ждать его во Франции, откуда они вместе должны вернуться в Италию.
   Когда Порция зашла за матерью, та повела себя совершенно неожиданно.
   – Мне совсем не хочется его видеть, – заявила она.
   – Но мама! Леди Примроуз уже здесь, все ждут отца. Он может появиться в любой момент.
   Елена с улыбкой покачала головой.
   – Я буду рада увидеться с леди Примроуз позднее, наедине. Поскольку я в неоплатном долгу перед этой добрейшей женщиной за все то, что она сделала для тебя. Что же касается встречи с Карлом, об этом не может быть и речи.
   Порция села рядом с матерью.
   – Но ведь ты по-прежнему любишь его.
   – Я люблю того прекрасного принца, чей образ сохранился в моей памяти, в моем сердце. И всегда буду любить. – Елена взяла Порцию за руки. – Я понимаю, что ему необходимо было жениться. Произвести на свет наследника, который мог бы реализовать то, о чем он мечтает столько лет. Но у меня тоже есть о чем помечтать. У меня есть ты, есть Пирс, с которым ты будешь счастлива.
   – Но ты же сама его позвала. Елена покачала головой.
   – В письме к леди Примроуз я намекнула, что было бы неплохо, если бы он признал тебя своей дочерью. Я догадывалась, как это для тебя важно – знать, что в твоих жилах течет благородная кровь.
   – Раньше было важно, а теперь нет. Я только тебя люблю, ты – моя мать, ты дала мне жизнь.
   – Я тоже тебя люблю. У меня есть все, что только можно пожелать. А теперь иди. Дай отцу возможность заявить права на величайшее сокровище из всех, какими он когда-либо обладал.
 
   Они были так похожи, что не возникало ни малейшего сомнения в их кровном родстве. Пирс не мог не заметить, что его возлюбленная очень понравилась принцу Карлу.
   Карл Эдуард и к Пирсу проявил немалый интерес. Когда они сообщили принцу о своей помолвке, тот воспринял новость с явным одобрением.
   Зашла речь о ситуации в североамериканских колониях, и Карл Эдуард порадовался, что неудивительно, узнав, сколько неприятностей доставляют колонисты «этому жирному фермеру Ганноверу». Он даже поинтересовался, каким образом мог бы помочь тем, кто не желает терпеть притеснения.
   Отвечая на вопросы Карла Эдуарда, Пирс поглядывал на Порцию – быть может, она как-то иначе представляла себе этот день? Но судя по выражению ее лица, недовольства она не испытывала. Ему даже показалось, что она с нетерпением ждет, когда все это закончится.
   В какой-то миг взгляды Порции и Пирса встретились. А ведь принц так и не вспомнил о Елене. И Пирс понял, что для Порции Карл Эдуард так и останется высоким гостем.

Глава 27

   Рядом с огромным дворцом не было ни карет, ни каких-либо личностей, похожих на членов свиты или охранного эскорта. Впрочем, на взгляд капитана Тернера, это ничего не значило. Карл Эдуард не настолько глуп, чтобы привлекать к себе внимание.
   Небо отливало стальной серостью, и хотя на землю не упало ни единой капли дождя, из низин и от реки наползал туман. Высланный разведчик сообщил, что не заметил признаков присутствия в поместье каких-либо гостей.
   – Капитан, не забывайте о полученном приказе, – снова напомнил лейтенант Хаск, едва они спешились. Прибывшие с ними солдаты построились и ждали дальнейших указаний. – Все необходимые переговоры веду я.
   Как только они приблизились к главному входу, дверь открылась и навстречу, минуя привратника, выскочил маленький жилистый человечек, который представился дворецким, не выказав даже намека на гостеприимство.
   – Мы прибыли сюда, чтобы увидеться с графом Эйтоном по делу, касающемуся интересов короны, – объявил лейтенант Хаск. – Не соизволите ли проводить нас к нему?
   – Мне очень жаль, сэр, но в данный момент его светлость отсутствует.
   – Насколько мне известно, – продолжил лейтенант, – к графу недавно приехал брат. Мы могли бы поговорить и с ним.
   – Мистер Пеннингтон тоже уехал с его светлостью. Но если вы желаете поговорить с кем-либо из хозяев, я узнаю, сможет ли вас принять графиня.
   – Очень хорошо, – кивнул лейтенант и, жестом велев двум подчиненным следовать за ним, шагнул в холл.
   Капитан Тернер решил чуть задержаться, чтобы, воспользовавшись случаем, проинструктировать оставшихся снаружи. Он знал, на что способен Пеннингтон.
   – Капитан, нам сюда! – окликнул его лейтенант Хаск. Тернер вошел внутрь.
   Он не сомневался, что изменники где-то рядом. И принц Карл, и Порция, и Елена.
   Испытывая нетерпение, капитан прошел через холл и открыл окно, выходящее на ту сторону, где протекала река. Вполне возможно, что именно сейчас их, словно дураков, пытаются обвести вокруг пальца. Пока они дожидаются хозяйку, Пеннингтон со своим братцем, быть может, уводит врагов в какое-нибудь безопасное место. Тернер внимательно оглядел окружавшие замок сады и протянувшиеся вдаль поля.
   – Чем могу быть полезна, господа? – раздался позади женский голос.
   Капитан Тернер обернулся. К своему удивлению, он увидел миловидную женщину. Она вошла в холл в сопровождении дворецкого. Женщина была в положении. Лейтенант Хаск, несколько смутившись, с извиняющимися интонациями в голосе поспешил представиться за обоих.
   – Дворецкий передал, что вы желаете видеть моего мужа… К сожалению, сейчас он объезжает фермы вместе со своим братом, и я не знаю точно, когда они вернутся. Но вы можете их подождать.
   – По правде говоря, миледи, вы сами можете нам помочь. Прошел слух, будто сегодня вы принимаете у себя некоего высокопоставленного якобита.
   – Высокопоставленного якобита? – улыбнулась графиня. – Извините, лейтенант, но в Оксфорде, где я училась и воспитывалась, нам объясняли, как следует устраивать приемы. Разве, на ваш взгляд, что-то говорит о том, что в нашем доме сейчас прием?
   – Нет, миледи.
   – Меня также удивляет, что вы ищете у нас якобитов. Полагаю, их вообще осталось не так уж много. Или вы, лейтенант, думаете иначе?
   – Ничего определенного на этот счет сказать не могу, но здесь, судя по всему, действительно никого из них нет.
   – Совершенно верно, сэр.
   – Прошу прощения, миледи, – галантно произнес Хаск, – вы сказали, что учились в Оксфорде? Я тоже провел там немало времени. Еще в юности.
   – Какое совпадение! Да, я училась в Академии миссис Стокдейл.
   – Ну как же, знаю. А у моего дяди небольшое имение на окраине города. Может быть, вы слышали о конезаводчике, живущем в районе…
   – Ну хватит! – резко оборвал этот диалог капитан Тернер. – Графиня, у нас есть основания полагать, что в настоящее время у вас находится не кто иной, как Младший Претендент.
   Капитан быстрым шагом пересек холл и, приблизившись к женщине почти вплотную, буквально навис над ней.
   – Я попросил бы вас быть поосторожнее! – Дворецкий двинулся вперед с явным намерением защитить хозяйку.
   – Погодите, мистер Кемпбелл, – побледнев, остановила его графиня. – Необходимо разобраться в этом недоразумении.
   – Попытаюсь выразиться более ясно, миледи, – продолжал Тернер. – Вы будете обвинены в государственной измене за поддержку и укрывательство изгнанного претендента на престол, если сию же минуту не согласитесь с нами сотрудничать. Прекратите пустые разговоры и немедленно отведите нас туда, где вы его прячете.
   Графиня ошеломленно смотрела на капитана.
   – Сэр, да как вы можете бросаться подобными обвинениями? Какие у вас на то основания?
   – Миледи, прошу вас извинить капитана, – поспешил вмешаться лейтенант Хаск.
   – Государственная измена?.. – Графиня повернулась к молодому офицеру. – Лейтенант, наш дом открыт для вас и ваших подчиненных. Можете осмотреть все помещения. Я потрясена! Не понимаю, как мог появиться такой слух! Теперь я настаиваю, чтобы вы немедленно приступили к осмотру. Нам нечего скрывать, и я хочу, чтобы вы продолжали поиски до тех пор, пока окончательно не убедитесь, что в нашем доме нет ни единого представителя династии Стюартов.
   Капитан Тернер с неприязнью смотрел, как этот болван в звании лейтенанта, придвинув свой стул поближе к графине, рассыпался в извинениях, вместо того чтобы приказать солдатам прочесать все вокруг.
   Тернер изъявил готовность возглавить поиски, однако Хаск ответил ему отказом. Вместо этого он велел двум солдатам разделить отряд на несколько групп и обойти замок, не слишком затягивая это дело.
   Капитан Тернер, храня молчание, с мрачным видом стоял у окна, а лейтенант и графиня, словно давние знакомые, продолжали мило беседовать. Менее чем через час оба солдата вернулись и доложили, что ничего подозрительного не обнаружено.
   – Миледи, еще раз приношу извинения за причиненные неудобства, – сказал Хаск. – Я представлю полный отчет о нашем визите своему командиру, полковнику Килмейну. Кстати, он с самого начала сомневался в достоверности полученной информации.
   Учтиво поклонившись, лейтенант направился к выходу, сделав Тернеру знак следовать за ним.
   Когда они покинули дом, лейтенант устроил Тернеру настоящий разнос.
   – Я ведь предупреждал полковника, что вас не стоит принимать всерьез. Тому, кто не оправдывает доверия собственного начальства, как в вашем случае с адмиралом Миддлтоном, нельзя доверять. К тому же вы грубо, не по-джентльменски обращались с графиней. Вы, сэр…
   Капитан Тернер уже не слышал, что болтает этот молокосос, поскольку заметил в отдалении двух женщин, которые шли через поле к реке. Несмотря на туман, он опознал одну из них.
   Кое-кому придется дорого заплатить за все его неприятности.
   Порция и Елена, взявшись за руки, не спеша шли через поле. Впереди уже показались кусты ежевики и сосновая поросль – они приближались к обрывистому берегу Твида. Воздух был наполнен ароматом полевых цветов и недавно скошенной травы. Порции хотелось, чтобы на небе хотя бы раз блеснуло солнце, прежде чем они вернутся к обеду, но это было не так уж и важно. Главное, что им с матерью наконец-то удалось остаться наедине друг с другом – практически впервые за последние несколько дней. Они продолжали удаляться от замка, и вскоре перед ними открылся проход в густых зарослях ежевики и других кустов. Уже слышалось журчание воды, однако из-за плотного тумана сейчас вряд ли можно было увидеть протекающую внизу реку.
   – Ты мне так и не рассказала, о чем говорила с леди Примроуз, – нарушила молчание Порция.
   – Разве так трудно догадаться? – отозвалась Елена. – Мы говорили об одном обожаемом нами человеке.
   – О принце Карле?
   – Да нет, глупенькая, о тебе! – рассмеялась мать. – Мне хотелось о многом ее расспросить… О том, как ты росла, о твоем характере, о детских шалостях. Обо всем, что обычно хранит материнская память.
   – Зачем тебе это знать?
   – Затем, чтобы я могла напоминать тебе о твоих проступках всякий раз, когда ты будешь бранить собственных детей, – улыбнулась Елена. – Надеюсь, у меня их будет много. Я имею в виду внуков.