Страница:
Что же до Серенити…
Морган уже в тысячный раз взглянул на лестницу, у подножия которой стоял целых полчаса.
Где же она? Когда же наконец Серенити сойдет вниз?
«Серенити, — мелькнуло у него в голове. — Ясность, безмятежность». Но именно безмятежность навсегда его покинула, стоило ему заглянуть в голубые глаза, в которых плясали озорные искры — темно-синие и золотые. «И кого же из родителей угораздило дать ей это имя?»
— Морган! Как поживаешь?
Он повернулся на звук голоса Кристен, которая вошла в холл сквозь растворенное французское окно, выходившее в сад.
— Спасибо, хорошо.
— Но тебя что-то беспокоит? Иначе зачем бы тебе бродить туда-сюда по залу битых полчаса?
— Я и не думал бродить по залу. Просто задержался на минутку у лестницы.
Кристен плутовато усмехнулась. Не без труда заставив себя остановиться, он скрестил руки на груди.
— У тебя что же, нет других дел, кроме как шпионить за мной?
Кристен кивнула и, хмурясь, деловито сообщила:
— Есть, есть у меня дело, и очень даже важное. Я как раз иду к мисс Серенити, чтобы сказать ей, что в порту стоит торговый корабль, который скоро возьмет курс на колонии.
Кровь отхлынула от его лица. На миг ему показалось, что Кристен торжествующе усмехнулась. Но он тотчас же отогнал эту мысль. В самом деле, что за нелепости лезут ему в голову?
— Прости, но я должна тебя покинуть. — Подобрав подол платья, она поставила ногу на первую ступень лестницы.
— Нет! Постой! — взмолился он.
Кристен остановилась, повернув голову в его сторону. Лицо ее было непроницаемо.
Морган не знал, что ей сказать, на что решиться. Ах, как бы ему хотелось взбежать по мраморным ступеням наверх, ворваться в комнату Серенити и умолять ее остаться!
Мысли его лихорадочно заметались: ему надо срочно найти логическое обоснование этому желанию. Такое, которое примирило бы его с самим собой. И спасительная формула тотчас же отыскалась!
Он считает своим долгом лично проводить ее домой, служить ей защитой в длительном и небезопасном путешествии. Верно, с этим не поспоришь! Ведь речь идет о его чести.
Зачем ей тратиться, покупая место на торговом судне, когда он доставит ее в Саванну бесплатно?
И тут у него сам собой возник вопрос, который он тотчас же задал свояченице:
— Откуда у нее деньги на оплату проезда до Саванны?!
Кристен невозмутимо пожала плечами:
— Может, она занялась пиратством? Ведь дурной пример заразителен.
— Это не смешно, Кристен!
— Кому как. А теперь прости, пожалуйста, но я должна поторопиться. Серенити с нетерпением ждет эту новость. Разве что…
— Разве что?.. — переспросил он, стараясь, чтобы голос его звучал естественно и непринужденно.
— Да нет, ничего, — небрежно бросила Кристен и, еле сдерживая усмешку, взбежала вверх по лестнице.
На площадке второго этажа она остановилась и украдкой посмотрела вниз на Моргана. Тот выглядел таким рассерженным, что Кристен даже удивилась, как это он не пустился за ней вдогонку?
— До чего же ты упрям, Морган Дрейк, — прошептала она. — Как нелегко придется с тобой бедняжке Сере-нити.
Эти же самые слова она услышала несколько лет назад из уст своей свекрови. Они с Джорджем как раз собрались пожениться.
С мужчинами вообще нелегко, подумала она и вздохнула. Особенно с теми, кого любишь. Как сказала ей мать накануне их свадьбы: первые два года жена едва удерживается от того, чтобы не растерзать благоверного. А остальное время жалеет, что не сделала этого.
Кристен усмехнулась, вспомнив об этом. В словах матери содержалась изрядная доля правды. Но Кристен было так же хорошо известно, насколько тяжело расставаться с тем, кого любишь. В особенности если не знаешь, суждено ли тебе когда-нибудь вновь его увидеть.
Она влюбилась в Джорджа с первого взгляда, когда ей было шестнадцать. И поняла, что только с ним сможет быть счастлива. Она нисколько не сомневалась, что чувства ее нашли отклик в душе избранника, но сам Джордж упрямо отказывался это признать.
— Твой отец голову мне отрежет. И не только ее, — пророчил он. — Ну разве я гожусь тебе в мужья? — И он спешно покинул остров.
Кристен целых четыре года искала его, прежде чем они наконец предстали перед алтарем. И никогда об этом не жалели.
Она ни в коем случае не желала Серенити и Моргану тех испытаний, через которые пришлось пройти им с Джорджем.
И с этой мыслью она продолжила путь.
Серенити услышала осторожный стук в дверь.
— Войдите! — взволнованно произнесла она. В комнату, сияя улыбкой, вбежала Кристен:
— Ну и как твоя голова? Получше?
Серенити спрятала глаза. Ведь она солгала доброй Кристен про головную боль, и теперь ей стало неловко.
— И да, и нет.
— У меня есть новость, которая, возможно, тебя исцелит. — Кристен подошла к окну и, глядя на подъездную аллею, будничным тоном сообщила: — В порту стоит на якоре корабль, который держит курс на колонии.
— О-о-о! — прошептала Серенити. У нее вытянулось лицо. Кристен было жалко на нее смотреть. Но замешательство Серенити длилось недолго. Она быстро взяла себя в руки и кивнула: — Спасибо. Это и впрямь хорошая новость. Надо поскорее послать за капитаном.
— В этом нет нужды, — улыбнулась Кристен. — Отец уже поговорил с ним о тебе, и капитан его заверил, что с радостью доставит тебя домой.
Кристен подошла к ней и игриво намотала на палец ее каштановый локон.
— Так что все устраивается как нельзя лучше, верно? Серенити тяжело вздохнула. Всей впрямь улаживалось благодаря доброте мистера Родала, Кристен и ее отца.
Вот только достанет ли у нее сил расстаться с Морганом Дрейком?
— А когда… когда этот корабль выйдет в море? — спросила она.
— Через три дня.
Сердце ее сжалось. Всего три дня! А потом… Долгая унылая жизнь вдали от Моргана.
Кристен нагнулась к ней и заговорщически прошептала:
— Но мало ли что может случиться за эти три дня?
— О да, — со вздохом согласилась Серенити. — Настанет конец света. Я могу потерять сознание. Или…
— Или услышать предложение руки и сердца из уст Моргана.
Серенити горько рассмеялась. Она вовсе не хотела обидеть Кристен, но сама идея показалась ей настолько дикой, что сдержаться было выше ее сил.
Кристен с улыбкой покачала головой:
— Ты что же, не веришь в такую возможность?
— Но Морган ясно дал мне понять, что больше не намерен жениться.
Кристен понимающе кивнула:
— Еще бы! Все они так говорят, но только между словами мужчин и их поступками лежит пропасть. Зияющая пропасть, понимаешь? Поверь, я знаю, о чем говорю. А уж по части умения манипулировать мужчинами со мной вряд ли могла бы потягаться даже Елена Троянская. — Кристен уселась на кровать Серенити и обняла ее за плечи. — Послушай, дорогая, ведь если вы с Морганом поженитесь, то это обезоружит ваших городских сплетниц. Разумеется, они не откажут себе в удовольствии констатировать, что Серенити Джеймс удрала из дому, чтобы выйти замуж за своего дружка. Но представь себе только, какие гадости они станут о тебе говорить, если ты возвратишься домой одна! — И, проведя ладонью по голове Серенити, она шепнула ей на ухо: — Подумай об этом!
О, сколько раз эта мысль приходила ей в голову с того самого дня, когда она имела глупость выбежать из дому в одежде Джонатана!
— Но ведь он только одного и желает — поскорее выйти в море!
— Так отпусти его. Он туда отправится всего-то раз, причем ненадолго, вот увидишь.
Серенити вскинула брови. Ей так хотелось верить Кристен! Но слова ее решительно расходились с действительностью.
— Откуда у тебя такая уверенность?
— Как это — откуда? Да вот возьми хотя бы Джорджа.
— Ты о своем муже?
— Да, о нем. Джордж любил море не меньше, а быть может, и больше, чем Морган. И уверял, что даже ради меня не останется на берегу. — Кристен счастливо улыбнулась. — И вот через три месяца после нашей свадьбы он отправился в плавание. Угадай, сколько времени оно длилось?
Серенити развела руками:
— Полгода? Год?
— Два дня.. — Для пущей убедительности Кристен подняла вверх два пальца. — Через два дня он явился домой и поклялся, что никогда больше меня не оставит.
— Но ведь теперь его здесь нет.
— Верно, — признала Кристен. — Но если бы я всего-то сдвинула брови, он остался бы на берегу, со мной. Если хочешь знать, я сама настояла на том, чтобы он ушел в море. Надо же хоть изредка отдыхать друг от друга.
Разговор этот придал Серенити сил. Он оживил в ее душе угасшие было надежды. Как это замечательно — приручить пирата! Привязать к себе Моргана так крепко, чтобы он даже помыслить не мог о море.
Но не слишком ли это прекрасно, чтобы быть правдой?
Сумеет ли она стать такой же, как Кристен?
А что, если новая подруга говорит ей все это лишь для того, чтобы утешить ее, смягчить для нее боль неизбежной разлуки с Морганом? Но нет! Серенити пристально взглянула на веселое, задорное лицо Кристен. Уж кто-кто, а она разбирается в людях. И знает Моргана едва ли не лучше, чем он сам.
Серенити с сомнением произнесла:
— Ох, Кристен, достанет ли у меня сил, чтобы склонить его к тому… о чем мы говорили?
Кристен пожала плечами:
— Все получится, вот увидишь. Главное — не мешкать. Время, к сожалению, не на твоей стороне.
Глава 15
Глава 16
Морган уже в тысячный раз взглянул на лестницу, у подножия которой стоял целых полчаса.
Где же она? Когда же наконец Серенити сойдет вниз?
«Серенити, — мелькнуло у него в голове. — Ясность, безмятежность». Но именно безмятежность навсегда его покинула, стоило ему заглянуть в голубые глаза, в которых плясали озорные искры — темно-синие и золотые. «И кого же из родителей угораздило дать ей это имя?»
— Морган! Как поживаешь?
Он повернулся на звук голоса Кристен, которая вошла в холл сквозь растворенное французское окно, выходившее в сад.
— Спасибо, хорошо.
— Но тебя что-то беспокоит? Иначе зачем бы тебе бродить туда-сюда по залу битых полчаса?
— Я и не думал бродить по залу. Просто задержался на минутку у лестницы.
Кристен плутовато усмехнулась. Не без труда заставив себя остановиться, он скрестил руки на груди.
— У тебя что же, нет других дел, кроме как шпионить за мной?
Кристен кивнула и, хмурясь, деловито сообщила:
— Есть, есть у меня дело, и очень даже важное. Я как раз иду к мисс Серенити, чтобы сказать ей, что в порту стоит торговый корабль, который скоро возьмет курс на колонии.
Кровь отхлынула от его лица. На миг ему показалось, что Кристен торжествующе усмехнулась. Но он тотчас же отогнал эту мысль. В самом деле, что за нелепости лезут ему в голову?
— Прости, но я должна тебя покинуть. — Подобрав подол платья, она поставила ногу на первую ступень лестницы.
— Нет! Постой! — взмолился он.
Кристен остановилась, повернув голову в его сторону. Лицо ее было непроницаемо.
Морган не знал, что ей сказать, на что решиться. Ах, как бы ему хотелось взбежать по мраморным ступеням наверх, ворваться в комнату Серенити и умолять ее остаться!
Мысли его лихорадочно заметались: ему надо срочно найти логическое обоснование этому желанию. Такое, которое примирило бы его с самим собой. И спасительная формула тотчас же отыскалась!
Он считает своим долгом лично проводить ее домой, служить ей защитой в длительном и небезопасном путешествии. Верно, с этим не поспоришь! Ведь речь идет о его чести.
Зачем ей тратиться, покупая место на торговом судне, когда он доставит ее в Саванну бесплатно?
И тут у него сам собой возник вопрос, который он тотчас же задал свояченице:
— Откуда у нее деньги на оплату проезда до Саванны?!
Кристен невозмутимо пожала плечами:
— Может, она занялась пиратством? Ведь дурной пример заразителен.
— Это не смешно, Кристен!
— Кому как. А теперь прости, пожалуйста, но я должна поторопиться. Серенити с нетерпением ждет эту новость. Разве что…
— Разве что?.. — переспросил он, стараясь, чтобы голос его звучал естественно и непринужденно.
— Да нет, ничего, — небрежно бросила Кристен и, еле сдерживая усмешку, взбежала вверх по лестнице.
На площадке второго этажа она остановилась и украдкой посмотрела вниз на Моргана. Тот выглядел таким рассерженным, что Кристен даже удивилась, как это он не пустился за ней вдогонку?
— До чего же ты упрям, Морган Дрейк, — прошептала она. — Как нелегко придется с тобой бедняжке Сере-нити.
Эти же самые слова она услышала несколько лет назад из уст своей свекрови. Они с Джорджем как раз собрались пожениться.
С мужчинами вообще нелегко, подумала она и вздохнула. Особенно с теми, кого любишь. Как сказала ей мать накануне их свадьбы: первые два года жена едва удерживается от того, чтобы не растерзать благоверного. А остальное время жалеет, что не сделала этого.
Кристен усмехнулась, вспомнив об этом. В словах матери содержалась изрядная доля правды. Но Кристен было так же хорошо известно, насколько тяжело расставаться с тем, кого любишь. В особенности если не знаешь, суждено ли тебе когда-нибудь вновь его увидеть.
Она влюбилась в Джорджа с первого взгляда, когда ей было шестнадцать. И поняла, что только с ним сможет быть счастлива. Она нисколько не сомневалась, что чувства ее нашли отклик в душе избранника, но сам Джордж упрямо отказывался это признать.
— Твой отец голову мне отрежет. И не только ее, — пророчил он. — Ну разве я гожусь тебе в мужья? — И он спешно покинул остров.
Кристен целых четыре года искала его, прежде чем они наконец предстали перед алтарем. И никогда об этом не жалели.
Она ни в коем случае не желала Серенити и Моргану тех испытаний, через которые пришлось пройти им с Джорджем.
И с этой мыслью она продолжила путь.
Серенити услышала осторожный стук в дверь.
— Войдите! — взволнованно произнесла она. В комнату, сияя улыбкой, вбежала Кристен:
— Ну и как твоя голова? Получше?
Серенити спрятала глаза. Ведь она солгала доброй Кристен про головную боль, и теперь ей стало неловко.
— И да, и нет.
— У меня есть новость, которая, возможно, тебя исцелит. — Кристен подошла к окну и, глядя на подъездную аллею, будничным тоном сообщила: — В порту стоит на якоре корабль, который держит курс на колонии.
— О-о-о! — прошептала Серенити. У нее вытянулось лицо. Кристен было жалко на нее смотреть. Но замешательство Серенити длилось недолго. Она быстро взяла себя в руки и кивнула: — Спасибо. Это и впрямь хорошая новость. Надо поскорее послать за капитаном.
— В этом нет нужды, — улыбнулась Кристен. — Отец уже поговорил с ним о тебе, и капитан его заверил, что с радостью доставит тебя домой.
Кристен подошла к ней и игриво намотала на палец ее каштановый локон.
— Так что все устраивается как нельзя лучше, верно? Серенити тяжело вздохнула. Всей впрямь улаживалось благодаря доброте мистера Родала, Кристен и ее отца.
Вот только достанет ли у нее сил расстаться с Морганом Дрейком?
— А когда… когда этот корабль выйдет в море? — спросила она.
— Через три дня.
Сердце ее сжалось. Всего три дня! А потом… Долгая унылая жизнь вдали от Моргана.
Кристен нагнулась к ней и заговорщически прошептала:
— Но мало ли что может случиться за эти три дня?
— О да, — со вздохом согласилась Серенити. — Настанет конец света. Я могу потерять сознание. Или…
— Или услышать предложение руки и сердца из уст Моргана.
Серенити горько рассмеялась. Она вовсе не хотела обидеть Кристен, но сама идея показалась ей настолько дикой, что сдержаться было выше ее сил.
Кристен с улыбкой покачала головой:
— Ты что же, не веришь в такую возможность?
— Но Морган ясно дал мне понять, что больше не намерен жениться.
Кристен понимающе кивнула:
— Еще бы! Все они так говорят, но только между словами мужчин и их поступками лежит пропасть. Зияющая пропасть, понимаешь? Поверь, я знаю, о чем говорю. А уж по части умения манипулировать мужчинами со мной вряд ли могла бы потягаться даже Елена Троянская. — Кристен уселась на кровать Серенити и обняла ее за плечи. — Послушай, дорогая, ведь если вы с Морганом поженитесь, то это обезоружит ваших городских сплетниц. Разумеется, они не откажут себе в удовольствии констатировать, что Серенити Джеймс удрала из дому, чтобы выйти замуж за своего дружка. Но представь себе только, какие гадости они станут о тебе говорить, если ты возвратишься домой одна! — И, проведя ладонью по голове Серенити, она шепнула ей на ухо: — Подумай об этом!
О, сколько раз эта мысль приходила ей в голову с того самого дня, когда она имела глупость выбежать из дому в одежде Джонатана!
— Но ведь он только одного и желает — поскорее выйти в море!
— Так отпусти его. Он туда отправится всего-то раз, причем ненадолго, вот увидишь.
Серенити вскинула брови. Ей так хотелось верить Кристен! Но слова ее решительно расходились с действительностью.
— Откуда у тебя такая уверенность?
— Как это — откуда? Да вот возьми хотя бы Джорджа.
— Ты о своем муже?
— Да, о нем. Джордж любил море не меньше, а быть может, и больше, чем Морган. И уверял, что даже ради меня не останется на берегу. — Кристен счастливо улыбнулась. — И вот через три месяца после нашей свадьбы он отправился в плавание. Угадай, сколько времени оно длилось?
Серенити развела руками:
— Полгода? Год?
— Два дня.. — Для пущей убедительности Кристен подняла вверх два пальца. — Через два дня он явился домой и поклялся, что никогда больше меня не оставит.
— Но ведь теперь его здесь нет.
— Верно, — признала Кристен. — Но если бы я всего-то сдвинула брови, он остался бы на берегу, со мной. Если хочешь знать, я сама настояла на том, чтобы он ушел в море. Надо же хоть изредка отдыхать друг от друга.
Разговор этот придал Серенити сил. Он оживил в ее душе угасшие было надежды. Как это замечательно — приручить пирата! Привязать к себе Моргана так крепко, чтобы он даже помыслить не мог о море.
Но не слишком ли это прекрасно, чтобы быть правдой?
Сумеет ли она стать такой же, как Кристен?
А что, если новая подруга говорит ей все это лишь для того, чтобы утешить ее, смягчить для нее боль неизбежной разлуки с Морганом? Но нет! Серенити пристально взглянула на веселое, задорное лицо Кристен. Уж кто-кто, а она разбирается в людях. И знает Моргана едва ли не лучше, чем он сам.
Серенити с сомнением произнесла:
— Ох, Кристен, достанет ли у меня сил, чтобы склонить его к тому… о чем мы говорили?
Кристен пожала плечами:
— Все получится, вот увидишь. Главное — не мешкать. Время, к сожалению, не на твоей стороне.
Глава 15
Пока Кристен и ее горничная трудились над внешностью Серенити — причесывали ее, подгоняли ее наряд, пришивали к нему ленты, — она мучительно раздумывала над словами новой приятельницы. Стоило ли им верить? Ведь они вселили в ее душу надежду, и если ей не суждено сбыться, это будет так больно… Не проходящая мука. Она этого не переживет!
Между тем туалет ее был закончен. Оглядев себя в зеркале, Серенити осталась довольна и сердечно поблагодарила обеих женщин. Пышная прическа с локонами, обрамлявшими лицо и спускавшимися ниже плеч, была ей очень к лицу, голубое платье, на удивление ладно на ней сидевшее, великолепно гармонировало с цветом глаз.
— Вот погоди, увидишь, как Морган переменится в лице, когда ты явишься перед ним, — прошептала Кристен ей на ухо, когда они вышли на лестницу.
Но несмотря на это заверение, Серенити была сама не своя от волнения.
Остановившись в дверях гостиной, она кивнула Джейку, который разговаривал о чем-то с Робертом. Морган стоял к ней спиной.
Разочарованно вздохнув, она направилась к миссис Дорран, которая сидела на мягкой софе у стены.
— О, мисс Джеймс, вы неотразимы! — улыбнулась Марта. — Роберт, — обратилась она к мужу, — нам придется стеречь мисс Серенити. Иначе городские ухажеры не дадут ей проходу и кто-нибудь из них, того и гляди, ее у нас похитит!
Серенити зарделась от этого комплимента.
Морган повернул голову в ее сторону. Стоило их глазам встретиться, как он помимо воли испустил протяжный вздох и прижал руку к сердцу. Во взгляде его читалось восхищение, от которого у Серенити захватило дух.
Сердцу стало тесно в груди, кровь прилила к щекам. Никогда в жизни она не была объектом такого непритворного восторга.
— Ну что ж, все в сборе, — сказала Марта. — Прошу к столу.
Ужин, поданный в просторной столовой, куда хозяева и гости прошли неторопливо и чинно, был изысканно сервирован и чрезвычайно обилен.
На столе посреди блюд возвышались два огромных канделябра с множеством восковых свечей, а чтобы гостям не было жарко, роскошно разодетый слуга обмахивал их пестрыми опахалами, которые приводились в движение при помощи хитроумного устройства из цепей и блоков.
Серенити залюбовалась сервировкой стола — роскошной китайской посудой из тончайшего фарфора, тяжелыми серебряными и золотыми блюдами, чашами и кубками, хрустальными бокалами, в которых пенилось шампанское. Что же до яств — то им просто несть числа. Никогда еще ей не доводилось видеть столь явного изобилия! Даже в Рождество стол Джеймсов не бывал уставлен таким количеством тонко приготовленных кушаний.
На огромных блюдах громоздились фаршированный гусь, ароматная буженина, индейка, ростбиф, печеная и жареная рыба, не менее десяти сортов колбас, фруктовые салаты, пироги… У Серенити даже глаза разбежались…
Она с интересом прислушивалась к разговорам мужчин, которые наперебой рассказывали друг другу о морских приключениях. Морган сидел у противоположного от нее края стола, рядом с Робертом. Барни и Джейк заняли места слева от хозяина.
— Простите, что мы рассадили дорогих гостей в нарушение всех традиций, — сказала Марта, поливая кусок ростбифа соусом. — Но я подумала, что мужчинам о стольком надо рассказать друг другу. Пусть уж сидят все вместе.
Серенити, смутившись оттого, что добрая женщина, по-видимому, без труда прочитала ее мысли, растерянно пробормотала:
— О, что вы, мне нет до этого никакого дела.
— Попробуй гуся, Серенити, — посоветовала ей Кристен. — Это фирменное блюдо нашей Кармен. Не пожалеешь.
— Спасибо. — Серенити взяла несколько ломтиков гусиной грудки с блюда, которое поднес ей один из слуг.
Несколько минут прошло в молчании. Серенити едва успела отведать гуся, как вдруг Марта обратилась к ней:
— Морган сказал, что вы писательница. Неужто это правда, мисс Джеймс?
Серенити гордо вскинула голову:
— Совершенная правда, мэм.
— Какая благородная профессия, — улыбнулась Марта. — Никогда еще не сидела за одним столом с писателем. Но до чего же, наверное, нелегок этот труд! Особенно для женщины.
— Да, ремесло это не из простых, — согласилась Серенити, исподтишка взглянув на Моргана и удостоверившись, что он смотрит в ее сторону. Сглотнув, она быстро перевела взгляд на Кристен, которая ей ободряюще улыбнулась.
— Мне никогда не хватало смелости удивить всех какой-нибудь неожиданной выходкой, — с усмешкой призналась Марта. — Атак хотелось, особенно в молодости. Я мечтала производить впечатление на окружающих не только своей внешностью. В особенности на мужчин, что уж греха таить. Но Бог не дал мне никаких талантов.
— О, брось, мама! — запротестовала Кристен. — Папа любит тебя не только за твою внешность.
— Теперь-то да! — вздохнула Марта. — Но на то, чтобы он оценил меня как человека, потребовалось тридцать лет совместной жизни. Мне пришлось для этого состариться, — добавила она, пряча улыбку.
— Ну, мама, не совестно ли тебе говорить такое?! — нежно укорила ее Кристен.
— А скажите-ка мне, Серенити, читали ли вы труды Мэри Вуллстонкрафт?
— Конечно!
— Эта женщина — ходячий протест! — заявила Марта. — И книги она пишет скандальные, но, между нами, я разделяю многие ее взгляды. Например, о женском образовании. О, представьте себе, я научилась читать втайне от всех. И хорошо помню, как рассвирепел отец, когда однажды поймал меня за книгой. Мне тогда было тринадцать. Как большинство мужчин, он считал, что чтение разовьет во мне дурные наклонности.
Разговор с Мартой и Кристен продолжался до конца обеда. И все это время Серенити ловила на себе восхищенные взгляды Моргана.
Когда был съеден десерт, мужчины, поблагодарив хозяйку, отправились в кабинет Роберта, женщины во главе с Мартой — в гостиную.
— Серенити.
Она остановилась в дверях, услышав за спиной голос Моргана.
— Слушаю вас, капитан.
Он подошел к ней размашистой походкой моряка. Пламя свечей играло в его глазах, придавая им какое-то новое, мечтательно-задушевное выражение.
— Я подумал, что мы с вами могли бы прогуляться по саду. Погода стоит чудесная… Если, разумеется, вы не против.
Серенити, понизив голос, чтобы ее не могли услышать Марта и Кристен, возразила:
— Я не забыла, что случилось таким же чудесным вечером, когда мы с вами остались одни.
Морган обезоруживающе улыбнулся:
— Обещаю вам, что подобное больше не повторится. Я буду вести себя безупречно, вот увидите. — Затем он наклонился к ней и прошептал ей на ухо: — Разве что вы сами этого пожелаете. В каковом случае я, разумеется, не посмею разочаровать леди.
Серенити бросило в жар. В глубине души она была счастлива, что он по-прежнему желает близости с ней, но сознаться в этом значило бы уронить себя в его глазах.
— Вы опасный ловелас, капитан Дрейк. Но должна вас разочаровать: я не стану плясать под вашу дудку. Не рассчитывайте на это.
Он шутливым жестом прижал руку к груди и пошатнулся:
— Я сражен вашими словами наповал, миледи! Я гибну в расцвете лет! — Тут на лице его снова засияла улыбка. — Но как мне все же уговорить вас прогуляться со мной по саду?
Он оглянулся. В стороне стояли миссис Дорран и Кристен.
— Замолви за меня словечко, Кристен, — обратился он к свояченице. — Заверь мисс Серенити, что, оставшись со мной наедине, она будет вне всякой опасности. Ты ведь знаешь, я человек чести.
— Ты хотел сказать: дамский угодник, — рассмеялась Кристен. — Я посоветовала бы тебе, Серенити, держаться настороже. — Она погрозила Моргану пальцем. — Поэтому мы на всякий случай оставим дверь в сад открытой. И если он посмеет коснуться губами твоей щеки, Серенити, ты сразу зови нас, и мы с мамой бросимся тебе на помощь.
— Значит, мы можем на вас рассчитывать в случае какого-либо недоразумения? — Он насмешливо изогнул бровь.
Серенити не успела опомниться, как он взял ее под руку и стремительно увлек в сад.
Вечер и впрямь стоял замечательный. Серенити отметила это сразу, стоило ей только очутиться на ровной дорожке, посыпанной песком, среди цветущих роз и увитых плющом изгородей, которые разделяли пространство на несколько обособленных зон. Кристен еще прежде сказала ей, что сад этот — особая гордость Марты и объект ее неусыпных забот.
Серенити с любопытством озиралась по сторонам. Сад был чудесный. Пройдя несколько шагов по дорожке, она остановилась и повернулась к Моргану лицом. Легкий бриз шевелил ее локоны. Пристально глядя на него, она без тени улыбки спросила:
— Так о чем же вы хотели поговорить со мной?
Он опустил глаза, словно собираясь с мыслями, и произнес глубоким, звучным голосом, тон которого выдавал его волнение:
— Я-подумал, разумно ли вам покупать место на этом колониальном паруснике. Ведь вы не знаете, что за человек его капитан.
Кровь прилила к щекам Серенити. Неужто он имеет в виду то, о чем она так отчаянно, так исступленно мечтала? Смеет ли она надеяться, что он…
— Должна ли я это понимать так, что вы просите меня остаться с вами?
— Нет! — произнес он с поспешностью, которая разом положила конец всем ее упованиям.
Что ж, выходит, даже Кристен порой ошибается в прогнозах…
— Я совсем не это имел в виду, — пояснил Морган. Каждое его слово впивалось ей в сердце, как раскаленная игла. — Просто, по-моему, вам следует все хорошенько обдумать, прежде чем…
— Прежде чем что? — спросила она. Голос ее прозвучал гораздо резче, чем ей хотелось бы.
«Он еще смеет давать мне советы, — пронеслось у нее в голове. — Человек, который видеть и знать меня не хочет!»
— Хорошенько все обдумать, — фыркнув, продолжила она, — прежде чем довериться незнакомому капитану с его командой, состоящей из одних мужчин. Где-то я уже о подобном слышала. И должна вам заметить, что капитан торгового судна, на котором я намерена отправиться домой, не был пиратом. И его не разыскивают правительства нескольких стран.
— Всего-то двух, но разве в этом дело?
— А в чем же?
Моргана задел ее тон, но еще больше — ее манера заострять внимание на тех его словах, которым сам он не придавал значения. И еще, она умела так повернуть разговор, что ему приходилось произносить то, чего он и в мыслях не держал…
— Где вы раздобыли деньги на проезд?
— Вот уж это вас совершенно не касается.
— Я в ответе за все, что происходит с вами. Приоткрыв от удивления рот, она смерила его негодующим взглядом:
— С какой это стати?
— Ведь не кто иной, как я, вас в это вовлек, и потому…
— Нет, если мне не изменяет память, я сама в это ввязалась. И без помощников извлеку себя из этого. Когда и как мне будет угодно.
— Но мой долг мужчины…
— О, прошу вас… — Она раскрыла ладони и вытянула руки вперед, словно отстраняясь от него. — Не начинайте снова эти разговоры…
Моргану безумно захотелось, во-первых, поцеловать ее, а во-вторых, задушить. Не решившись ни на то, ни на другое, он рассмеялся. Она сводила его с ума. Но именно это и привлекало его к ней. С такой женщиной никогда не соскучишься.
— Почему это любой наш с вами разговор заканчивается спором?
Серенити сорвала желтую розу с ближайшего куста и, поглаживая пальцем нежные лепестки, с улыбкой ответила:
— Да, спорить мы оба любим, это уж точно.
— Еще как! — в тон ей ответил он, обдумывая аргументы, при помощи которых смог бы убедить ее остаться на «Тритоне». Надо было чем-то ее заманить на парусник. И тут его осенило.
— Знаете, — выпалил он, — если вы согласитесь отправиться домой на моем паруснике, я обучу вас морскому делу.
Серенити, вздохнув, уселась на одну из мраморных скамей, стоявших у края дорожки.
— Я не желаю больше быть матросом и не напишу о вас ни строчки, как и обещала. Все, чего я хочу, — это как можно скорее оказаться дома.
— Но почему? — Он медленно подошел к скамье и остановился напротив Серенити. Глядя на нее сверху вниз, он повторил: — Почему? Ведь вы хорошо знаете, что ждет вас по возвращении. Сплетницы станут…
— Еще бы, — перебила она; в голосе ее звучала боль. — Мне хорошо известно, как злоречивы и недоброжелательны люди, — Она подняла на него глаза. В них застыла такая печаль, что у Моргана сжалось сердце. Ему казалось, это ее душа, трепетная, беспомощная, смятенная, глядит на него из ее расширенных зрачков, обрамленных голубым сиянием.
Он не знал, как ее утешить, что сказать, чтобы улыбка снова засияла на ее лице.
— Мне рано или поздно придется возвратиться домой, — продолжала она. — И чем дольше продлится мое отсутствие, тем тяжелей мне будет в родном городе.
Он растерянно смотрел на нее, не понимая, почему ему так хочется, чтобы она осталась. Лишь одно было ему ясно — если она его покинет, это причинит ему нестерпимую муку, такую, какой он никогда еще не испытывал.
Сев рядом с ней на скамью, он нежно, едва касаясь бледной кожи, провел ладонью по ее щеке. Боже, как она была прекрасна, каким роскошным водопадом спускались на ее плечи каштановые локоны, как призывно сияли ее глаза в призрачном лунном свете!
— Уж не собираетесь ли вы поцеловать меня, капитан Дрейк? — спросила она насмешливо.
— А если собираюсь?
— В таком случае позвольте напомнить вам ваше обещание.
— Тогда скажите, чтобы я ушел. И мне не останется ничего другого, кроме как подчиниться.
Серенити проглотила комок в горле. Она не могла заставить себя произнести эти слова. В глазах его блеснул огонь неподдельной страсти, и тело ее отозвалось на этот безмолвный призыв.
— Нет, — честно призналась она. — Я не хочу, чтобы вы уходили.
Он нежно обнял ее, и она раскрыла губы…
— Капитан Дрейк!
Руки его мгновенного разжались. Он отстранился от нее и кивнул Кристен, которая приближалась к ним стремительной, легкой походкой.
— Что случилось? — свирепо осведомился он. Кристен, слегка приподняв брови, холодно ответила:
— Не шипите на меня, мистер Дрейк, словно рассерженный гусь! Не ты ли сам просил дать тебе знать, когда к нам пожалует плотник? Я только лишь выполняю твою просьбу.
— Какого дьявола ему здесь понадобилось в такой час? — Морган никак не мог справиться с раздражением, поднимаясь со скамьи. — Мы с вами продолжим разговор в другое время, Серенити.
Она смущенно кивнула и проводила его взглядом. Кристен, едва лишь он скрылся в доме, негромко произнесла:
— Иногда бывает полезно раззадорить мужчину и тотчас же окатить его ледяной водой.
— Прости, я не совсем тебя понимаю. К чему это? Кристен оглянулась на открытую дверь и шепотом спросила:
— Скажите мне честно, мисс Джеймс, желаете ли вы, чтобы капитан очутился у ваших ног, или предпочитаете вернуться домой на торговом судне?
Серенити усмехнулась и без колебаний ответила:
— Я готова вернуться, и ты это знаешь. Но… если есть хоть малейшая возможность не разлучаться с Морганом… Научи меня, как этого добиться!
Между тем туалет ее был закончен. Оглядев себя в зеркале, Серенити осталась довольна и сердечно поблагодарила обеих женщин. Пышная прическа с локонами, обрамлявшими лицо и спускавшимися ниже плеч, была ей очень к лицу, голубое платье, на удивление ладно на ней сидевшее, великолепно гармонировало с цветом глаз.
— Вот погоди, увидишь, как Морган переменится в лице, когда ты явишься перед ним, — прошептала Кристен ей на ухо, когда они вышли на лестницу.
Но несмотря на это заверение, Серенити была сама не своя от волнения.
Остановившись в дверях гостиной, она кивнула Джейку, который разговаривал о чем-то с Робертом. Морган стоял к ней спиной.
Разочарованно вздохнув, она направилась к миссис Дорран, которая сидела на мягкой софе у стены.
— О, мисс Джеймс, вы неотразимы! — улыбнулась Марта. — Роберт, — обратилась она к мужу, — нам придется стеречь мисс Серенити. Иначе городские ухажеры не дадут ей проходу и кто-нибудь из них, того и гляди, ее у нас похитит!
Серенити зарделась от этого комплимента.
Морган повернул голову в ее сторону. Стоило их глазам встретиться, как он помимо воли испустил протяжный вздох и прижал руку к сердцу. Во взгляде его читалось восхищение, от которого у Серенити захватило дух.
Сердцу стало тесно в груди, кровь прилила к щекам. Никогда в жизни она не была объектом такого непритворного восторга.
— Ну что ж, все в сборе, — сказала Марта. — Прошу к столу.
Ужин, поданный в просторной столовой, куда хозяева и гости прошли неторопливо и чинно, был изысканно сервирован и чрезвычайно обилен.
На столе посреди блюд возвышались два огромных канделябра с множеством восковых свечей, а чтобы гостям не было жарко, роскошно разодетый слуга обмахивал их пестрыми опахалами, которые приводились в движение при помощи хитроумного устройства из цепей и блоков.
Серенити залюбовалась сервировкой стола — роскошной китайской посудой из тончайшего фарфора, тяжелыми серебряными и золотыми блюдами, чашами и кубками, хрустальными бокалами, в которых пенилось шампанское. Что же до яств — то им просто несть числа. Никогда еще ей не доводилось видеть столь явного изобилия! Даже в Рождество стол Джеймсов не бывал уставлен таким количеством тонко приготовленных кушаний.
На огромных блюдах громоздились фаршированный гусь, ароматная буженина, индейка, ростбиф, печеная и жареная рыба, не менее десяти сортов колбас, фруктовые салаты, пироги… У Серенити даже глаза разбежались…
Она с интересом прислушивалась к разговорам мужчин, которые наперебой рассказывали друг другу о морских приключениях. Морган сидел у противоположного от нее края стола, рядом с Робертом. Барни и Джейк заняли места слева от хозяина.
— Простите, что мы рассадили дорогих гостей в нарушение всех традиций, — сказала Марта, поливая кусок ростбифа соусом. — Но я подумала, что мужчинам о стольком надо рассказать друг другу. Пусть уж сидят все вместе.
Серенити, смутившись оттого, что добрая женщина, по-видимому, без труда прочитала ее мысли, растерянно пробормотала:
— О, что вы, мне нет до этого никакого дела.
— Попробуй гуся, Серенити, — посоветовала ей Кристен. — Это фирменное блюдо нашей Кармен. Не пожалеешь.
— Спасибо. — Серенити взяла несколько ломтиков гусиной грудки с блюда, которое поднес ей один из слуг.
Несколько минут прошло в молчании. Серенити едва успела отведать гуся, как вдруг Марта обратилась к ней:
— Морган сказал, что вы писательница. Неужто это правда, мисс Джеймс?
Серенити гордо вскинула голову:
— Совершенная правда, мэм.
— Какая благородная профессия, — улыбнулась Марта. — Никогда еще не сидела за одним столом с писателем. Но до чего же, наверное, нелегок этот труд! Особенно для женщины.
— Да, ремесло это не из простых, — согласилась Серенити, исподтишка взглянув на Моргана и удостоверившись, что он смотрит в ее сторону. Сглотнув, она быстро перевела взгляд на Кристен, которая ей ободряюще улыбнулась.
— Мне никогда не хватало смелости удивить всех какой-нибудь неожиданной выходкой, — с усмешкой призналась Марта. — Атак хотелось, особенно в молодости. Я мечтала производить впечатление на окружающих не только своей внешностью. В особенности на мужчин, что уж греха таить. Но Бог не дал мне никаких талантов.
— О, брось, мама! — запротестовала Кристен. — Папа любит тебя не только за твою внешность.
— Теперь-то да! — вздохнула Марта. — Но на то, чтобы он оценил меня как человека, потребовалось тридцать лет совместной жизни. Мне пришлось для этого состариться, — добавила она, пряча улыбку.
— Ну, мама, не совестно ли тебе говорить такое?! — нежно укорила ее Кристен.
— А скажите-ка мне, Серенити, читали ли вы труды Мэри Вуллстонкрафт?
— Конечно!
— Эта женщина — ходячий протест! — заявила Марта. — И книги она пишет скандальные, но, между нами, я разделяю многие ее взгляды. Например, о женском образовании. О, представьте себе, я научилась читать втайне от всех. И хорошо помню, как рассвирепел отец, когда однажды поймал меня за книгой. Мне тогда было тринадцать. Как большинство мужчин, он считал, что чтение разовьет во мне дурные наклонности.
Разговор с Мартой и Кристен продолжался до конца обеда. И все это время Серенити ловила на себе восхищенные взгляды Моргана.
Когда был съеден десерт, мужчины, поблагодарив хозяйку, отправились в кабинет Роберта, женщины во главе с Мартой — в гостиную.
— Серенити.
Она остановилась в дверях, услышав за спиной голос Моргана.
— Слушаю вас, капитан.
Он подошел к ней размашистой походкой моряка. Пламя свечей играло в его глазах, придавая им какое-то новое, мечтательно-задушевное выражение.
— Я подумал, что мы с вами могли бы прогуляться по саду. Погода стоит чудесная… Если, разумеется, вы не против.
Серенити, понизив голос, чтобы ее не могли услышать Марта и Кристен, возразила:
— Я не забыла, что случилось таким же чудесным вечером, когда мы с вами остались одни.
Морган обезоруживающе улыбнулся:
— Обещаю вам, что подобное больше не повторится. Я буду вести себя безупречно, вот увидите. — Затем он наклонился к ней и прошептал ей на ухо: — Разве что вы сами этого пожелаете. В каковом случае я, разумеется, не посмею разочаровать леди.
Серенити бросило в жар. В глубине души она была счастлива, что он по-прежнему желает близости с ней, но сознаться в этом значило бы уронить себя в его глазах.
— Вы опасный ловелас, капитан Дрейк. Но должна вас разочаровать: я не стану плясать под вашу дудку. Не рассчитывайте на это.
Он шутливым жестом прижал руку к груди и пошатнулся:
— Я сражен вашими словами наповал, миледи! Я гибну в расцвете лет! — Тут на лице его снова засияла улыбка. — Но как мне все же уговорить вас прогуляться со мной по саду?
Он оглянулся. В стороне стояли миссис Дорран и Кристен.
— Замолви за меня словечко, Кристен, — обратился он к свояченице. — Заверь мисс Серенити, что, оставшись со мной наедине, она будет вне всякой опасности. Ты ведь знаешь, я человек чести.
— Ты хотел сказать: дамский угодник, — рассмеялась Кристен. — Я посоветовала бы тебе, Серенити, держаться настороже. — Она погрозила Моргану пальцем. — Поэтому мы на всякий случай оставим дверь в сад открытой. И если он посмеет коснуться губами твоей щеки, Серенити, ты сразу зови нас, и мы с мамой бросимся тебе на помощь.
— Значит, мы можем на вас рассчитывать в случае какого-либо недоразумения? — Он насмешливо изогнул бровь.
Серенити не успела опомниться, как он взял ее под руку и стремительно увлек в сад.
Вечер и впрямь стоял замечательный. Серенити отметила это сразу, стоило ей только очутиться на ровной дорожке, посыпанной песком, среди цветущих роз и увитых плющом изгородей, которые разделяли пространство на несколько обособленных зон. Кристен еще прежде сказала ей, что сад этот — особая гордость Марты и объект ее неусыпных забот.
Серенити с любопытством озиралась по сторонам. Сад был чудесный. Пройдя несколько шагов по дорожке, она остановилась и повернулась к Моргану лицом. Легкий бриз шевелил ее локоны. Пристально глядя на него, она без тени улыбки спросила:
— Так о чем же вы хотели поговорить со мной?
Он опустил глаза, словно собираясь с мыслями, и произнес глубоким, звучным голосом, тон которого выдавал его волнение:
— Я-подумал, разумно ли вам покупать место на этом колониальном паруснике. Ведь вы не знаете, что за человек его капитан.
Кровь прилила к щекам Серенити. Неужто он имеет в виду то, о чем она так отчаянно, так исступленно мечтала? Смеет ли она надеяться, что он…
— Должна ли я это понимать так, что вы просите меня остаться с вами?
— Нет! — произнес он с поспешностью, которая разом положила конец всем ее упованиям.
Что ж, выходит, даже Кристен порой ошибается в прогнозах…
— Я совсем не это имел в виду, — пояснил Морган. Каждое его слово впивалось ей в сердце, как раскаленная игла. — Просто, по-моему, вам следует все хорошенько обдумать, прежде чем…
— Прежде чем что? — спросила она. Голос ее прозвучал гораздо резче, чем ей хотелось бы.
«Он еще смеет давать мне советы, — пронеслось у нее в голове. — Человек, который видеть и знать меня не хочет!»
— Хорошенько все обдумать, — фыркнув, продолжила она, — прежде чем довериться незнакомому капитану с его командой, состоящей из одних мужчин. Где-то я уже о подобном слышала. И должна вам заметить, что капитан торгового судна, на котором я намерена отправиться домой, не был пиратом. И его не разыскивают правительства нескольких стран.
— Всего-то двух, но разве в этом дело?
— А в чем же?
Моргана задел ее тон, но еще больше — ее манера заострять внимание на тех его словах, которым сам он не придавал значения. И еще, она умела так повернуть разговор, что ему приходилось произносить то, чего он и в мыслях не держал…
— Где вы раздобыли деньги на проезд?
— Вот уж это вас совершенно не касается.
— Я в ответе за все, что происходит с вами. Приоткрыв от удивления рот, она смерила его негодующим взглядом:
— С какой это стати?
— Ведь не кто иной, как я, вас в это вовлек, и потому…
— Нет, если мне не изменяет память, я сама в это ввязалась. И без помощников извлеку себя из этого. Когда и как мне будет угодно.
— Но мой долг мужчины…
— О, прошу вас… — Она раскрыла ладони и вытянула руки вперед, словно отстраняясь от него. — Не начинайте снова эти разговоры…
Моргану безумно захотелось, во-первых, поцеловать ее, а во-вторых, задушить. Не решившись ни на то, ни на другое, он рассмеялся. Она сводила его с ума. Но именно это и привлекало его к ней. С такой женщиной никогда не соскучишься.
— Почему это любой наш с вами разговор заканчивается спором?
Серенити сорвала желтую розу с ближайшего куста и, поглаживая пальцем нежные лепестки, с улыбкой ответила:
— Да, спорить мы оба любим, это уж точно.
— Еще как! — в тон ей ответил он, обдумывая аргументы, при помощи которых смог бы убедить ее остаться на «Тритоне». Надо было чем-то ее заманить на парусник. И тут его осенило.
— Знаете, — выпалил он, — если вы согласитесь отправиться домой на моем паруснике, я обучу вас морскому делу.
Серенити, вздохнув, уселась на одну из мраморных скамей, стоявших у края дорожки.
— Я не желаю больше быть матросом и не напишу о вас ни строчки, как и обещала. Все, чего я хочу, — это как можно скорее оказаться дома.
— Но почему? — Он медленно подошел к скамье и остановился напротив Серенити. Глядя на нее сверху вниз, он повторил: — Почему? Ведь вы хорошо знаете, что ждет вас по возвращении. Сплетницы станут…
— Еще бы, — перебила она; в голосе ее звучала боль. — Мне хорошо известно, как злоречивы и недоброжелательны люди, — Она подняла на него глаза. В них застыла такая печаль, что у Моргана сжалось сердце. Ему казалось, это ее душа, трепетная, беспомощная, смятенная, глядит на него из ее расширенных зрачков, обрамленных голубым сиянием.
Он не знал, как ее утешить, что сказать, чтобы улыбка снова засияла на ее лице.
— Мне рано или поздно придется возвратиться домой, — продолжала она. — И чем дольше продлится мое отсутствие, тем тяжелей мне будет в родном городе.
Он растерянно смотрел на нее, не понимая, почему ему так хочется, чтобы она осталась. Лишь одно было ему ясно — если она его покинет, это причинит ему нестерпимую муку, такую, какой он никогда еще не испытывал.
Сев рядом с ней на скамью, он нежно, едва касаясь бледной кожи, провел ладонью по ее щеке. Боже, как она была прекрасна, каким роскошным водопадом спускались на ее плечи каштановые локоны, как призывно сияли ее глаза в призрачном лунном свете!
— Уж не собираетесь ли вы поцеловать меня, капитан Дрейк? — спросила она насмешливо.
— А если собираюсь?
— В таком случае позвольте напомнить вам ваше обещание.
— Тогда скажите, чтобы я ушел. И мне не останется ничего другого, кроме как подчиниться.
Серенити проглотила комок в горле. Она не могла заставить себя произнести эти слова. В глазах его блеснул огонь неподдельной страсти, и тело ее отозвалось на этот безмолвный призыв.
— Нет, — честно призналась она. — Я не хочу, чтобы вы уходили.
Он нежно обнял ее, и она раскрыла губы…
— Капитан Дрейк!
Руки его мгновенного разжались. Он отстранился от нее и кивнул Кристен, которая приближалась к ним стремительной, легкой походкой.
— Что случилось? — свирепо осведомился он. Кристен, слегка приподняв брови, холодно ответила:
— Не шипите на меня, мистер Дрейк, словно рассерженный гусь! Не ты ли сам просил дать тебе знать, когда к нам пожалует плотник? Я только лишь выполняю твою просьбу.
— Какого дьявола ему здесь понадобилось в такой час? — Морган никак не мог справиться с раздражением, поднимаясь со скамьи. — Мы с вами продолжим разговор в другое время, Серенити.
Она смущенно кивнула и проводила его взглядом. Кристен, едва лишь он скрылся в доме, негромко произнесла:
— Иногда бывает полезно раззадорить мужчину и тотчас же окатить его ледяной водой.
— Прости, я не совсем тебя понимаю. К чему это? Кристен оглянулась на открытую дверь и шепотом спросила:
— Скажите мне честно, мисс Джеймс, желаете ли вы, чтобы капитан очутился у ваших ног, или предпочитаете вернуться домой на торговом судне?
Серенити усмехнулась и без колебаний ответила:
— Я готова вернуться, и ты это знаешь. Но… если есть хоть малейшая возможность не разлучаться с Морганом… Научи меня, как этого добиться!
Глава 16
Следующее утро подруги провели в гостиной. Кристен учила Серенити азам науки обольщения. Которую та про себя переименовала в науку одурачивания.
Серенити не переставала удивляться: неужели мужчины так глупы и внушаемы? Неужто они попадаются на столь немудреные, примитивные уловки? И внутренний голос твердил ей: «Да, Кристен права. Они и в самом деле такие».
— Нет, Серенити, выпрями спину, — командовала Кристен. — А теперь опусти глаза. Не закрывай, только опусти. Вот так. Отлично!
— Но я ничего не вижу!
— Здесь ведь не ползают змеи, так что тебе нечего бояться. Ты задумала завоевать его сердце. А любовь слепа, помни это.
— Я тоже ослепну, если буду все время прикрывать глаза веками.
— Серенити!
— Ох, прости, пожалуйста!
Кристен дружелюбно кивнула и продолжила учить ее, как следует ходить в присутствии мужчин, как выговаривать слова, садиться, вставать, подавать руку. Серенити, в душе считавшая все это глупым жеманством, тем не менее стремилась овладеть всеми тонкостями сего непростого искусства.
Серенити не переставала удивляться: неужели мужчины так глупы и внушаемы? Неужто они попадаются на столь немудреные, примитивные уловки? И внутренний голос твердил ей: «Да, Кристен права. Они и в самом деле такие».
— Нет, Серенити, выпрями спину, — командовала Кристен. — А теперь опусти глаза. Не закрывай, только опусти. Вот так. Отлично!
— Но я ничего не вижу!
— Здесь ведь не ползают змеи, так что тебе нечего бояться. Ты задумала завоевать его сердце. А любовь слепа, помни это.
— Я тоже ослепну, если буду все время прикрывать глаза веками.
— Серенити!
— Ох, прости, пожалуйста!
Кристен дружелюбно кивнула и продолжила учить ее, как следует ходить в присутствии мужчин, как выговаривать слова, садиться, вставать, подавать руку. Серенити, в душе считавшая все это глупым жеманством, тем не менее стремилась овладеть всеми тонкостями сего непростого искусства.