Страница:
— Моя дорогая Килашандра, что я могу сказать? Для такой личной катастрофы нет слов утешения. И вы пришли сюда, — его глаза блеснули восхищением, — и холодно, как королева, заказали бутылку вина. Или, — он наклонился к ней со злой усмешкой, — собирали все свое мужество, чтобы броситься под челнок? — Он все еще держал ее руку, и она пыталась вырвать ее при его оскорбительном намеке. — Нет, я вижу, что о самоубийстве вы даже и не думали. — Выражение его лица совершенно изменилось. — Вы могли бы сделать это неумышленно, если бы тому челноку позволили взлететь. Не будь здесь меня… — он улыбнулся своей очаровательной предосудительной улыбкой.
— Выинтересуетесь только собою, не так ли?
Но ее колкость была шутливой, потому, что его властные манеры полностью контрастировали с манерами ее прежних знакомых, так ей казалось.
Он снова улыбнулся и кивнул на остатки их экзотической трапезы.
— И не без оснований, милая моя девочка. Но послушайте, вы же теперь свободны от всяких обязательств, верно? — И когда она охотно кивнула, он добавил почти грубо, как будто уничтожал любого соперника. — Может, у вас есть друг, который за вами приглядывает?
Позднее Килашандра вспоминала, как ловко Каррик управлял ею, пользуясь ее нерешительностью и женственностью, но этот намек на ревность был немалым комплиментом, и настойчивость в его глазах и его речах была непритворной.
— Нет никого, кто был бы мне действительно нужен.
Каррик скептически взглянул на нее, и она напомнила ему, что всю свою энергию отдавала пению.
— Ну, не всю же?
— Нет никого, кто был бы мне нужен, — повторила она.
— Тогда делаю вам джентльменское предложение. Я инопланетянин, и сейчас в отпуске. Я не собираюсь возвращаться в Гильдию, пока… — он небрежно дернул плечом, — пока не пожелаю. И кредитов у меня — сколько понадобится. Помогите мне их истратить. Вам надо немного встряхнуться после музыкального колледжа.
Килашандра посмотрела ему прямо в глаза. Их знакомство было таким коротким и неожиданным, что она просто не рассматривала его как возможного спутника. Она не вполне доверяла ему. Он одновременно привлекал и отталкивал своими властными высокомерными манерами. Он был полной противоположностью тем молодым людям, с которыми она встречалась на Фьюерте.
— Мы конечно не останемся на этом грязном шарике.
— Зачем же вы на него приехали?
Он засмеялся.
— Я вам говорил, что никогда не бывал на Фьюерте. Но вас куда-нибудь возили раньше? Или студенты-музыканты так сильно изменились с моих времен?
— Вы учились музыке?
Странная тень прошла по его лицу.
— Кажется. Я плохо помню. Другое время, другая жизнь. — Затем его очаровательная улыбка стала шире, в выражении лица появилось тепло, и это несколько смутило ее. — Скажите, где на этой планете можно повеселиться?
Девушка растерялась.
— Знаете, у меня не было возможности для этого.
— Ну, тогда поищем вместе.
Вино, умелая лесть Каррика, ее собственное безрассудство… Килашандра не могла противиться искушению. Она знала, что должна сделать так много вещей, но слово должнаисчезло куда-то после третьей бутылки этой великолепной выпивки. Проведя остаток ночи в объятиях Каррика в самом изысканном гостиничном номере гостеприимного космопорта, Килашандра решила отложить свои обязанности на несколько дней и быть милой с очаровательным гостем.
Распечатки видеофакса рассыпались десятками карточек с видами курортных достопримечательностей Фьюерты: Килашандра даже не подозревала, чем планета могла гордиться, но это было понятно — средства девушки были ограничены, как и время. Она никогда не каталась на водных лыжах, и Каррик решил, что они оба попробуют. Он распорядился, чтобы личный глиссер был готов через час. Пока он радостно пел красивым низким голосом, барахтаясь в элегантной ванне номера-люкс, Килашандра призвала остатки самосохранения и трезвомыслия и получила на консоли кое-какие сведения.
Запрещение посадки удивило Килашандру. Она попыталась вспомнить детали ее обязательного школьного курса по «Своду Правил и Ответственности в Федерации Планет». Раздел 900 относился, кажется, к формам жизни, а код 4 намекал на значительную опасность. Она запросила планетарные данные, и дисплей зарябил информацией.
Далее шли плотные строки сведений о спектральной плотности Скории и ее планет. Беллибран был единственной планетой, удостоенной крупного отпечатка. Гравитация Беллибрана была чуть ниже галактической нормы для человеческой адаптации, атмосфера пригодна для дыхания, океаны больше чем суша, осложнения с приливом из-за трех лун, экзотическая метеорология, стимулирующаяся солнечной активностью.
Килашандра смотрела на диаграммы и расчеты, бегущие по экрану. И ждала более интересных сведений. Увидев заголовок «Члены Гильдии», она понизила скорость пробегания строк.
4425 — абсурдно малая численность для Галактической Гильдии, снабжающей важными элементами столько предприятий. Большинство Галактических гильдий насчитывает до четырехсот миллионов человек.
А что за вспомогательный персонал и техники? Характеризация этой работы как опасной нисколько не убедила Килашандру. Опасность — вещь относительная.
Килашандра тихонько свистнула: 30 % неплохой кусок. Однако Каррик, похоже, не имеет недостатка в кредитах, так что 70 % его заработка резчика должны быть весьма значительными.
Подумав о Каррике, она набрала запрос. Выдавать себя за члена Гильдии может любой: охотники за удачей часто имеют прекрасно подделанные документы и компетентны в своей предполагаемой профессии, но компьютерную проверку подделать нельзя. И Килашандра получила заверение, что Каррик действительно член Седьмой Гильдии, на хорошем счету, в настоящее время в отсутствии. Голограмма Каррика, сделанная, когда он пользовался своей кредитной пластинкой для полета на Фьюерту пять дней назад, проплыла по экрану.
Да, совершенно ясно, что он тот, за кого себя выдает, и делает то, что говорил. Его карточка члена Гильдии была для нее гарантией, что она может спокойно принять его «джентльменское предложение» разделить его отпуск. Он не бросит ее здесь оплачивать расходы, если вдруг решит сбежать с планеты.
Она улыбнулась про себя. Кажется, Каррик считал, что ему повезло? Так вот, повезло ЕЙ!Последним должнапролетела мимолетная мысль, что ей следовало бы зарегистрироваться на центральном компьютере Фьюерты как временно безработной, но, поскольку она не обязана это делать, пока ей не потребуются средства к существованию, она ничего и не сделала.
Как раз в это время кое-кто из ее однокурсниц начали испытывать тревогу насчет нее. Все понимали, что Килашандра ужасно переживает вердикт экзаменаторов. В то время как некоторые считали, что так ей и надо, надменной и самонадеянной зубриле, мягкосердечные чувствовали беспокойство по поводу ее исчезновения. В том числе и маэстро Эсмонт Вальди.
Они, наверное, не узнали бы Килашандру, скользящую на водных лыжах на южном море западного полушария или разгуливающую в элегантном наряде в сопровождении изысканного вида мужчины, к которому с почтением относились самые высокомерные хозяева отелей.
Какое восхитительно ощущение — иметь неограниченный кредит! Каррик все время подстрекал Килашандру к тратам и практически заставил ее забыть об угрызениях совести, оставшихся у нее после многих лет отказа от необходимого, от скудных студенческих возможностей. Хотя у нее хватило такта запротестовать с самого начала против его экстравагантностей.
— Не волнуйся, киска. Я для того и зарабатывал, чтобы тратить, — успокаивал ее Каррик. — Я славно поработал в Голубом Ряду как раз в то время, когда какие-то идиоты-революционеры на Хардести вывели из строя половину своих планетных коммуникаций. — Он помолчал: глаза его сузились, словно он вспомнил что-то не очень приятное. — Ну, и мне повезло с формой… Видишь ли, недостаточно поймать резонанс на том, что режет. Нужно помнить, какую форму резать, и где ты это делаешь, иначе как хрустальный певец ты кончен. Ты должен помнить, что ценится на рынке. И помнить кое-что еще, вроде этой революции на Хардести. — Он стукнул кулаком по столу, тупо радуясь этому воспоминанию. — Я и в самом деле помню все это точно, когда нужно.
— Я не понимаю.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
— Не заботься об этом, киска. — Его стандартная уклончивая фраза. — Лучше поцелуй меня и выгони хрусталь из моей крови.
Не было ничего кристаллического ни в его объятиях, ни в том удовольствии, какое он получил от ее тела. Поэтому Килашандра предпочла забыть, как часто он избегал ответа на ее вопросы насчет хрустального пения. Сначала она думала: что ж, человек в отпуске и ему не хочется говорить о работе. Затем почувствовала, что его сердят ее вопросы, как будто они противны ему, и он больше всего хотел бы забыть о хрустальном пении. Это не отвечало ее намерениям, но Каррик не был неловким юнцом, а настоящим мужчиной, умоляющим ее о милости, поэтому она помогла ему забыть.
И он был явно способен это делать, наслаждаясь Килашандрой и Фьюертой, пока однажды ночью она проснулась от его стонов и судорог.
— Каррик, что с тобой? Наверное, та рыба за обедом? Я вызову врача!
— Нет, нет! — он с трудом приподнял и отвел ее руку. — Не оставляй меня. Это пройдет.
Она обняла его, а он кричал и стискивал зубы в адской агонии. Пот выступил из всех его пор, но он наотрез отказался от врача. Спазмы терзали его почти час. Потом прошли и оставили его истощенным и ослабевшим. И за этот час она поняла, как много он стал значить для нее, как с ним было весело, и как много она потеряла, отказываясь от интимных отношений в прошлом.
Когда он выспался и отдохнул, она рискнула спросить, что с ним было.
— Кристалл, девочка, кристалл.
Его краткий до угрюмости ответ и потерянное выражение лица, которое вдруг стало выглядеть очень старым, заставило ее прекратить этот разговор.
К вечеру Каррик стал самим собой… Почти. Но что-то от непосредственности в его душе исчезло. Он как бы перестал радоваться, поощряя ее к рискованным упражнениям на водных лыжах, и сам только плескался у берега. Они заканчивали изысканную трапезу в их любимом приморском ресторане, как он вдруг объявил, что должен вернуться к работе.
— Могу я сказать «так скоро»? — заметила Килашандра с легким смехом. — Это не внезапное решение?
Он странно улыбнулся.
— Но ведь таково большинство моих решений, верно? Вроде того, чтобы показать тебе другую сторону затхлой старомодной Фьюерты.
— Значит, наша идиллия закончилась? — она пыталась сказать это небрежно, но в ее тоне проскользнуло недовольство.
— Я должен вернуться на Беллибран. Ха! Это звучит как рыбачья песня, правда? — он стал напевать нехитрую мелодию, настолько простенькую, что Килашандра невольно присоединилась к ней.
— Мы с тобой творили прекрасную музыку, — сказал он. — Думаю, что ты вернешься к своим занятиям.
— Зачем? Вести сопрано для хорового мяуканья и мычанья под оркестр?
— Ты можешь настраивать кристаллы. Ваш космопорт явно нуждается в знающем свое дело настройщике.
Она издала резкий гортанный звук. Каррик улыбнулся и вежливо повернул к ней голову, ожидая ответа.
— Или же, — сказала она протяженно, — я могу проситься в Седьмую Гильдию как хрустальная певица.
С его лица исчезло всякое выражение.
— Ты же не всерьез хочешь стать хрустальной певицей.
Горячность его тона на минуту испугала ее.
— Откуда ты знаешь, чего я хочу? — вспыхнула она помимо своей воли, несмотря на гнетущую неуверенность в его чувствах к ней. Может, она идеальная партнерша, чтобы валяться на пляже, но как постоянная спутница в опасной профессии…
Он печально улыбнулся.
— Ты же не всерьез хочешь стать хрустальной певицей.
— Ну, считай этот вздор моим желанием.
— Это не вздор.
— Раз у меня широкодиапазонный слух, я могу подать заявление.
— Ты не знаешь, во что ты при этом впутаешься, — сказал он ровным голосом, а лицо его стало настороженным угрожающим. — Хрустальное пение — это страшная, одинокая жизнь. Тебе трудно будет найти кого-то, кто пел бы с тобой: тона далеко не всегда дают правильную вибрацию для хрустальной грани, на которую ты наткнулась. Но, конечно, ты можешь сделать потрясающие резы при дуэте. — Он, казалось, заколебался.
— А как ты находишь эти тона?
Он хмыкнул.
— Сложное дело. Но ты же не всерьез хочешь стать хрустальной певицей. — В его голосе звенела почти пугающая печаль. — Если ты начнешь петь кристаллу, то уже не остановишься. Вот поэтому я говорю тебе — даже не думай об этом.
— Итак, ты говоришь, чтобы я и не думала об этом?
Он взял ее за руку и настойчиво посмотрел в глаза.
— Ты никогда не попадала в мах-шторм в рядах Милке, — сказал он хрипло и как будто встревоженно. — Он налетает ниоткуда и наваливается на человека, словно весь Ад выпущен на свободу. — Она почувствовала через свою руку, как дрожит его тело. — Мах-шторм может довести человека до растительного состояния одним звуковым ударом.
— Есть и другие, хотя и менее жестокие способы довести человека до растительного состояния, — сказала она, думая о чиновнике отеля, о суетящихся суперкарго, об учителях, равнодушно пересматривающих оценки новичков. — Но ведь есть, наверное, приборы, предупреждающие вас о приближении штормов, пусть даже мах-штормов, в хрустальном ряду?
Он кивнул, глядя поверх ее головы на какой-то невидимый феномен.
— Ты режешь кристалл, и уже наполовину вырезал; ты знаешь, что после шторма изменится высота тона, и теряешь свой безопасный рубеж, потому, что этот последний кристалл может означать твой отъезд с планеты.
— Разве вы не получаете отпуск после каждого путешествия в Ряды?
Он покачал головой, недовольный тем, что она перебила его.
— Путешествие в Ряды не всегда окупается — либо повредишь кристалл, либо вырежешь не ту форму, либо тон не тот. Иногда тон важнее формы.
— И при этом ты должен помнить, что необходимо сейчас, верно?
Если у нее абсолютный слух и великолепная память, то пение кристаллам, похоже, идеальная для нее профессия.
— Ты будешь помнить нечто совсем другое, — сказал он, почему-то подчеркнув последнее слово.
Килашандра с презрением отнеслась к этой проблеме. Память — всего лишь дело привычки, тренировки, мнемонических фраз, которые легко вызывают необходимую информацию. У нее было предостаточно практики по запоминанию.
— Есть ли какой-нибудь шанс, что я поеду с тобой на Беллибран и подам заявление…
Его рука больно сжала ее руку. Он даже вроде бы перестал дышать.
— Ты сама просила. Помни это!
— Ну, если мое общество…
— Поцелуй меня и не говори ничего такого, о чем потом пожалеешь, — сказал он, резко притянул ее к себе и закрыл ей рот своим так плотно, что она не могла говорить.
Второй припадок случился с ним вскоре после их любовной игры, так что Килашандра виновато подумала, что это и было причиной. Судороги были сильнее, чем в первый раз, и Каррик впал в лихорадочный сон, когда они, наконец, закончились.
Он выглядел старым и истощенным, когда проснулся почти через четырнадцать часов. И двигался он как старик.
— Я должен вернуться на Беллибран, Шандра. — Голос его дрожал, и сам он потерял всю свою самонадеянность.
— Для лечения?
— Правильнее сказать, для перезарядки, — поколебавшись ответил он. — Вызови по кому космопорт и запиши нас.
— Нас?
— Соблаговоли поехать со мной, — сказал он с серьезной учтивостью.
Ее задел этот тон, но все равно, приглашение приятнее позволения.
— Можно даже и с пересадками, — добавил он. — Лишь бы уехать как можно скорее.
Она связалась с космопортом, и они стали пассажирами челнока, вылетающего в четыре часа на спутник, где им предстояло четырехчасовое ожидание лайнера, идущего в нужном им направлении. Надо было собрать вещи, но Килашандра решила уехать и оставить все.
— Ты не найдешь такого добра на Беллибране, Шандра, — сказал Каррик и стал неторопливо складывать яркие пестрые рубашки из расплющенного древесного волокна. Принятие решения об отъезде стимулировало у него подъем энергии, но девушку несколько нервировало превращение живого и властного человека в хрупкую, дрожащую тень.
— Когда-нибудь такой пустяк, как складывание рубашек, напомнит тебе о многом, — добавил он.
Она была тронута его чувствительностью и его улыбкой и поклялась себе быть терпеливой с его болезнью.
— Случайности бывают в любой профессии, но случайности в хрустальном пении… — начал он.
— Все зависит от того, что называют случайностью, — тихо ответила Килашандра. Любая случайность казалась ей справедливой ценой за такой высокий жизненный уровень и траты. А ведь в Гильдии всего 4.425 членов… И она двигалась к вершине.
— Понимаешь ли ты, от чего отказываешься, Килашандра? — голос его был виновато-резким.
Он посмотрела на его худое, постаревшее лицо и испытала приступ настоящего опасения. Любой выглядел бы скверно после приступов, которые терзали Каррика. Она не слишком много заботилась о его философском настроении и надеялась, что он не будет таким мрачным всю дорогу на Беллибран.
— Я предпочитаю получить шанс, каковы бы ни были его последствия, а не прозябать вечно на Фьюерте!
Он погладил пальцами ее ладонь, и в первый раз эта ласка не вызвала в ней трепета в позвоночнике. Впрочем, он едва ли был в состоянии заниматься любовью, и жест отразил это.
— Ты видела только привлекательную сторону хрустального пения…
— Ты говорил мне об опасностях. Каррик, Решение принадлежит мне. И я ловлю тебя на твоем предложении «соблаговолить поехать».
Он сжал ее руку, и в глазах его мелькнула радость, что успокоило ее больше всяких речей.
— Это одна из самых маленьких Гильдий в Галактике, — продолжала она и стала заканчивать упаковку последних нарядов. — Я предпочитаю такое преимущество.
Он поднял брови и бросил на нее сардонический взгляд, более похожий на прежние.
— Лучше быть первым на деревне?..
— Если угодно. Я не хочу быть второй нигде.
— Мертвый герой лучше живого труса? — он уже подсмеивался над ней.
— Да, если хочешь. Ну вот, все сложено. Наверное, нам пора бы отправиться в космопорт. Мне надо проверить планетные правила, если я уезжаю с планеты. Может, мне еще полагается какой-нибудь кредит.
Она взяла на себя управление глиссером, и Каррик согласился подремать на пассажирском сиденье. То ли отдых принес ему пользу, то ли он позаботился о своем внешнем виде, но в любом случае сомнения Килашандры насчет его надежности как партнера растаяли, когда он начал повелительно приказывать портовой администрации найти маршрутного агента и удостовериться, что тот не пропустил более прямого полета или более удобную пересадку.
Килашандра оставила его заниматься последними приготовлениями, а сама начала выяснять свои отношения с Центральным компьютером Фьюерты. В тот момент, когда она положила свой наручный прибор и прижала палец, на экране вдруг вспыхнул красный свет. Она вздрогнула: она всего лишь задавала проверку кредита в связи с отъездом с планеты и спросила, какие прививки она должна получить для тех систем, с которыми встретится. Но контролер наклонился над оградой своего места, вся скука слетела с его вспыхнувшего лица, и два портовых полицейских подошли к Килашандре. Выходы из зала загорелись предупреждающим красным светом и закрылись к великому изумлению людей, желающих войти и выйти. Килашандра была так ошеломлена, что не реагировала, а просто тупо смотрела, когда полицейские схватили ее за руки.
— Килашандра Ри? — спросил контролер.
— Да.
— Вы задержаны.
— С какой стати? — Теперь она уже разозлилась. Она не совершила никакого преступления, не посягала ни на чью свободу. То, что она не зарегистрировала перемену статуса, не являлось нарушением, пока она не пользовалась планетарными ресурсами без кредита.
— Прошу вас пройти с нами, — хором сказали полицейские.
— Зачем?
— Хмм… — пробормотал контролер, когда оба полицейских повернулись к нему, — есть приказ о вашем задержании.
— Я не сделала ничего плохого.
— Эй, что происходит? — Каррик, полностью пришедший в себя, протолкнулся к месту и защитным жестом обнял Килашандру за плечи. — Эта молодая леди под моей опекой.
Контролер и полицейские обменялись суровыми и решительными взглядами.
— Эта молодая леди под опекой своей родной планеты, — напыщенно сказал контролер. — Есть некоторые сомнения в ее умственной стабильности.
— Это почему же? Потому что она приняла джентльменское приглашение от посетителя? Да вы знаете, кто я?
Контролер покраснел.
— Я знаю, сэр, — и заговорил более почтительно, но не было никаких сомнений, что его цель — задержать Килашандру.
— В таком случае примите мои заверения, что мисс Ри в полном здравии, умственном и физическом. — Каррик сделал жест, предлагающий полюбоваться загорелой и элегантной фигурой девушки.
Но контролер был непреклонен.
— Тогда, пожалуйста, пройдите оба вот сюда.
Полицейские решительно вытянулись.
Поскольку ничего больше не оставалось, Каррик напомнил своему нежданному эскорту, что у них билеты на челнок, отлетающий через час, что он твердо намерен улететь этим рейсом — и с Килашандрой Ри. Она оставалась необычно спокойной — может быть, чтобы не давать оснований сомневаться в ее психике.
— Я подозреваю, — сказала она вполголоса Каррику, — что кое-кто из музыкальной школы подумал о моем самоубийстве. — Она хихикнула и прикрыла рот рукой, когда контролер нервно глянул на нее. — Я просто ушла из Центра и из своей берлоги. По пути сюда я никого из знакомых не встретила. Так что они упустили меня! Что ж, это приятно. — Она откровенно радовалась, но Каррик явно не был с ней согласен. Ладно, лишь бы она успокоила власти, а она конечно сумеет. — Я думаю, это скорее комплимент мне! Такой драматический уход с Фьюерты!
— Выинтересуетесь только собою, не так ли?
Но ее колкость была шутливой, потому, что его властные манеры полностью контрастировали с манерами ее прежних знакомых, так ей казалось.
Он снова улыбнулся и кивнул на остатки их экзотической трапезы.
— И не без оснований, милая моя девочка. Но послушайте, вы же теперь свободны от всяких обязательств, верно? — И когда она охотно кивнула, он добавил почти грубо, как будто уничтожал любого соперника. — Может, у вас есть друг, который за вами приглядывает?
Позднее Килашандра вспоминала, как ловко Каррик управлял ею, пользуясь ее нерешительностью и женственностью, но этот намек на ревность был немалым комплиментом, и настойчивость в его глазах и его речах была непритворной.
— Нет никого, кто был бы мне действительно нужен.
Каррик скептически взглянул на нее, и она напомнила ему, что всю свою энергию отдавала пению.
— Ну, не всю же?
— Нет никого, кто был бы мне нужен, — повторила она.
— Тогда делаю вам джентльменское предложение. Я инопланетянин, и сейчас в отпуске. Я не собираюсь возвращаться в Гильдию, пока… — он небрежно дернул плечом, — пока не пожелаю. И кредитов у меня — сколько понадобится. Помогите мне их истратить. Вам надо немного встряхнуться после музыкального колледжа.
Килашандра посмотрела ему прямо в глаза. Их знакомство было таким коротким и неожиданным, что она просто не рассматривала его как возможного спутника. Она не вполне доверяла ему. Он одновременно привлекал и отталкивал своими властными высокомерными манерами. Он был полной противоположностью тем молодым людям, с которыми она встречалась на Фьюерте.
— Мы конечно не останемся на этом грязном шарике.
— Зачем же вы на него приехали?
Он засмеялся.
— Я вам говорил, что никогда не бывал на Фьюерте. Но вас куда-нибудь возили раньше? Или студенты-музыканты так сильно изменились с моих времен?
— Вы учились музыке?
Странная тень прошла по его лицу.
— Кажется. Я плохо помню. Другое время, другая жизнь. — Затем его очаровательная улыбка стала шире, в выражении лица появилось тепло, и это несколько смутило ее. — Скажите, где на этой планете можно повеселиться?
Девушка растерялась.
— Знаете, у меня не было возможности для этого.
— Ну, тогда поищем вместе.
Вино, умелая лесть Каррика, ее собственное безрассудство… Килашандра не могла противиться искушению. Она знала, что должна сделать так много вещей, но слово должнаисчезло куда-то после третьей бутылки этой великолепной выпивки. Проведя остаток ночи в объятиях Каррика в самом изысканном гостиничном номере гостеприимного космопорта, Килашандра решила отложить свои обязанности на несколько дней и быть милой с очаровательным гостем.
Распечатки видеофакса рассыпались десятками карточек с видами курортных достопримечательностей Фьюерты: Килашандра даже не подозревала, чем планета могла гордиться, но это было понятно — средства девушки были ограничены, как и время. Она никогда не каталась на водных лыжах, и Каррик решил, что они оба попробуют. Он распорядился, чтобы личный глиссер был готов через час. Пока он радостно пел красивым низким голосом, барахтаясь в элегантной ванне номера-люкс, Килашандра призвала остатки самосохранения и трезвомыслия и получила на консоли кое-какие сведения.
1234/AZ…
Хрустальный певец… разговорный галактический эвфемизм, относящийся к членам Седьмой Гильдии, Беллибран, которые разрабатывают уникальные хрустальные ряды этой планеты.
Беллибран, система Ригеля, A-S-F/128/4. См. также «Разработка хрусталя», «Технология обработки хрусталя», «Дальняя связь через „черный кварц“».
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: несанкционированная посадка на Беллибране запрещена. СПО ФП, раздел 907, код 4, параграфы 78–90.
Запрещение посадки удивило Килашандру. Она попыталась вспомнить детали ее обязательного школьного курса по «Своду Правил и Ответственности в Федерации Планет». Раздел 900 относился, кажется, к формам жизни, а код 4 намекал на значительную опасность. Она запросила планетарные данные, и дисплей зарябил информацией.
Беллибран: пятая планета солнца Скория, Сектор Ригеля; три луны; разрешенный посадочный пункт — первая луна Шанкил: стандартная база жизнеобеспечения, коммерческие и транзитные помещения. ПЛАНЕТАРНАЯ ПОСАДКА ЗАПРЕЩЕНА: Раздел 907, код 4, параграфы 78–90. Единственный орган власти: Седьмая Гильдия, Лунная база, Шанкил.
Далее шли плотные строки сведений о спектральной плотности Скории и ее планет. Беллибран был единственной планетой, удостоенной крупного отпечатка. Гравитация Беллибрана была чуть ниже галактической нормы для человеческой адаптации, атмосфера пригодна для дыхания, океаны больше чем суша, осложнения с приливом из-за трех лун, экзотическая метеорология, стимулирующаяся солнечной активностью.
Основная промышленность: (1) Беллибранский хрусталь; (2) Лечебные воды.
Беллибранский живой хрусталь различен по плотности, цвету, долговечности и является уникальным. Необходим для производства контрольных элементов, например, для субстратов интегральных проводников; для позитронной роботехники; как проводник теплового и электромагнитного излучения; для орфейного звукового реле и музыкальных инструментов; голубые тетраэдры являются главной частью тахионных приводных систем.
Черныйкварц, встречающийся на Беллибране редко, является ключевым элементом в системах межзвездных коммуникаций, имеет свойство свертывать пространство на любом расстоянии, так что, насколько известно, даже в оптическом смысле нет эффективного разделения между двумя спаренными резонирующими системами, несмотря на реальное расстояние между ними, которое может превышать 500 световых лет.
Черный кварц способен выполнять одновременную синхронизацию более чем двух разнесенных систем, и, таким образом, получается кольцевая связь. Например, допустим, шесть кварцевых сегментов от А до F синхронизированы между собой…
Килашандра смотрела на диаграммы и расчеты, бегущие по экрану. И ждала более интересных сведений. Увидев заголовок «Члены Гильдии», она понизила скорость пробегания строк.
В настоящее время численность Седьмой Гильдии на Беллибране составляет 4 425 человек, включая недействующих членов, но это число колеблется в зависимости от случайностей, характерных для этой профессии. Вспомогательного персонала и техников насчитывается в настоящее время 20 007. Желающим вступить в эту Гильдию сообщается, что эта профессия расценивается как весьма опасная, и Федерация Планет обязала Седьмую Гильдию раскрывать все характеристики этой опасности, прежде чем заключать контракт с новыми членами.
4425 — абсурдно малая численность для Галактической Гильдии, снабжающей важными элементами столько предприятий. Большинство Галактических гильдий насчитывает до четырехсот миллионов человек.
А что за вспомогательный персонал и техники? Характеризация этой работы как опасной нисколько не убедила Килашандру. Опасность — вещь относительная.
Резка беллибранского хрусталя — ремесло, требующее высокого умения и прекрасной физической формы и, в числе других дисциплин, требует от работников абсолютного слуха и широкого его диапазона для приема и воспроизведения тонального качества и тембра, что встречается только у двуногих гуманоидов типа IV (происхождение — Солнце III).
Резчики хрусталя получают от Гильдии обучение, тренировку, оборудование и медицинское обслуживание, за что Гильдия берет 30 % налога со всех действующих членов.
Килашандра тихонько свистнула: 30 % неплохой кусок. Однако Каррик, похоже, не имеет недостатка в кредитах, так что 70 % его заработка резчика должны быть весьма значительными.
Подумав о Каррике, она набрала запрос. Выдавать себя за члена Гильдии может любой: охотники за удачей часто имеют прекрасно подделанные документы и компетентны в своей предполагаемой профессии, но компьютерную проверку подделать нельзя. И Килашандра получила заверение, что Каррик действительно член Седьмой Гильдии, на хорошем счету, в настоящее время в отсутствии. Голограмма Каррика, сделанная, когда он пользовался своей кредитной пластинкой для полета на Фьюерту пять дней назад, проплыла по экрану.
Да, совершенно ясно, что он тот, за кого себя выдает, и делает то, что говорил. Его карточка члена Гильдии была для нее гарантией, что она может спокойно принять его «джентльменское предложение» разделить его отпуск. Он не бросит ее здесь оплачивать расходы, если вдруг решит сбежать с планеты.
Она улыбнулась про себя. Кажется, Каррик считал, что ему повезло? Так вот, повезло ЕЙ!Последним должнапролетела мимолетная мысль, что ей следовало бы зарегистрироваться на центральном компьютере Фьюерты как временно безработной, но, поскольку она не обязана это делать, пока ей не потребуются средства к существованию, она ничего и не сделала.
Как раз в это время кое-кто из ее однокурсниц начали испытывать тревогу насчет нее. Все понимали, что Килашандра ужасно переживает вердикт экзаменаторов. В то время как некоторые считали, что так ей и надо, надменной и самонадеянной зубриле, мягкосердечные чувствовали беспокойство по поводу ее исчезновения. В том числе и маэстро Эсмонт Вальди.
Они, наверное, не узнали бы Килашандру, скользящую на водных лыжах на южном море западного полушария или разгуливающую в элегантном наряде в сопровождении изысканного вида мужчины, к которому с почтением относились самые высокомерные хозяева отелей.
Какое восхитительно ощущение — иметь неограниченный кредит! Каррик все время подстрекал Килашандру к тратам и практически заставил ее забыть об угрызениях совести, оставшихся у нее после многих лет отказа от необходимого, от скудных студенческих возможностей. Хотя у нее хватило такта запротестовать с самого начала против его экстравагантностей.
— Не волнуйся, киска. Я для того и зарабатывал, чтобы тратить, — успокаивал ее Каррик. — Я славно поработал в Голубом Ряду как раз в то время, когда какие-то идиоты-революционеры на Хардести вывели из строя половину своих планетных коммуникаций. — Он помолчал: глаза его сузились, словно он вспомнил что-то не очень приятное. — Ну, и мне повезло с формой… Видишь ли, недостаточно поймать резонанс на том, что режет. Нужно помнить, какую форму резать, и где ты это делаешь, иначе как хрустальный певец ты кончен. Ты должен помнить, что ценится на рынке. И помнить кое-что еще, вроде этой революции на Хардести. — Он стукнул кулаком по столу, тупо радуясь этому воспоминанию. — Я и в самом деле помню все это точно, когда нужно.
— Я не понимаю.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
— Не заботься об этом, киска. — Его стандартная уклончивая фраза. — Лучше поцелуй меня и выгони хрусталь из моей крови.
Не было ничего кристаллического ни в его объятиях, ни в том удовольствии, какое он получил от ее тела. Поэтому Килашандра предпочла забыть, как часто он избегал ответа на ее вопросы насчет хрустального пения. Сначала она думала: что ж, человек в отпуске и ему не хочется говорить о работе. Затем почувствовала, что его сердят ее вопросы, как будто они противны ему, и он больше всего хотел бы забыть о хрустальном пении. Это не отвечало ее намерениям, но Каррик не был неловким юнцом, а настоящим мужчиной, умоляющим ее о милости, поэтому она помогла ему забыть.
И он был явно способен это делать, наслаждаясь Килашандрой и Фьюертой, пока однажды ночью она проснулась от его стонов и судорог.
— Каррик, что с тобой? Наверное, та рыба за обедом? Я вызову врача!
— Нет, нет! — он с трудом приподнял и отвел ее руку. — Не оставляй меня. Это пройдет.
Она обняла его, а он кричал и стискивал зубы в адской агонии. Пот выступил из всех его пор, но он наотрез отказался от врача. Спазмы терзали его почти час. Потом прошли и оставили его истощенным и ослабевшим. И за этот час она поняла, как много он стал значить для нее, как с ним было весело, и как много она потеряла, отказываясь от интимных отношений в прошлом.
Когда он выспался и отдохнул, она рискнула спросить, что с ним было.
— Кристалл, девочка, кристалл.
Его краткий до угрюмости ответ и потерянное выражение лица, которое вдруг стало выглядеть очень старым, заставило ее прекратить этот разговор.
К вечеру Каррик стал самим собой… Почти. Но что-то от непосредственности в его душе исчезло. Он как бы перестал радоваться, поощряя ее к рискованным упражнениям на водных лыжах, и сам только плескался у берега. Они заканчивали изысканную трапезу в их любимом приморском ресторане, как он вдруг объявил, что должен вернуться к работе.
— Могу я сказать «так скоро»? — заметила Килашандра с легким смехом. — Это не внезапное решение?
Он странно улыбнулся.
— Но ведь таково большинство моих решений, верно? Вроде того, чтобы показать тебе другую сторону затхлой старомодной Фьюерты.
— Значит, наша идиллия закончилась? — она пыталась сказать это небрежно, но в ее тоне проскользнуло недовольство.
— Я должен вернуться на Беллибран. Ха! Это звучит как рыбачья песня, правда? — он стал напевать нехитрую мелодию, настолько простенькую, что Килашандра невольно присоединилась к ней.
— Мы с тобой творили прекрасную музыку, — сказал он. — Думаю, что ты вернешься к своим занятиям.
— Зачем? Вести сопрано для хорового мяуканья и мычанья под оркестр?
— Ты можешь настраивать кристаллы. Ваш космопорт явно нуждается в знающем свое дело настройщике.
Она издала резкий гортанный звук. Каррик улыбнулся и вежливо повернул к ней голову, ожидая ответа.
— Или же, — сказала она протяженно, — я могу проситься в Седьмую Гильдию как хрустальная певица.
С его лица исчезло всякое выражение.
— Ты же не всерьез хочешь стать хрустальной певицей.
Горячность его тона на минуту испугала ее.
— Откуда ты знаешь, чего я хочу? — вспыхнула она помимо своей воли, несмотря на гнетущую неуверенность в его чувствах к ней. Может, она идеальная партнерша, чтобы валяться на пляже, но как постоянная спутница в опасной профессии…
Он печально улыбнулся.
— Ты же не всерьез хочешь стать хрустальной певицей.
— Ну, считай этот вздор моим желанием.
— Это не вздор.
— Раз у меня широкодиапазонный слух, я могу подать заявление.
— Ты не знаешь, во что ты при этом впутаешься, — сказал он ровным голосом, а лицо его стало настороженным угрожающим. — Хрустальное пение — это страшная, одинокая жизнь. Тебе трудно будет найти кого-то, кто пел бы с тобой: тона далеко не всегда дают правильную вибрацию для хрустальной грани, на которую ты наткнулась. Но, конечно, ты можешь сделать потрясающие резы при дуэте. — Он, казалось, заколебался.
— А как ты находишь эти тона?
Он хмыкнул.
— Сложное дело. Но ты же не всерьез хочешь стать хрустальной певицей. — В его голосе звенела почти пугающая печаль. — Если ты начнешь петь кристаллу, то уже не остановишься. Вот поэтому я говорю тебе — даже не думай об этом.
— Итак, ты говоришь, чтобы я и не думала об этом?
Он взял ее за руку и настойчиво посмотрел в глаза.
— Ты никогда не попадала в мах-шторм в рядах Милке, — сказал он хрипло и как будто встревоженно. — Он налетает ниоткуда и наваливается на человека, словно весь Ад выпущен на свободу. — Она почувствовала через свою руку, как дрожит его тело. — Мах-шторм может довести человека до растительного состояния одним звуковым ударом.
— Есть и другие, хотя и менее жестокие способы довести человека до растительного состояния, — сказала она, думая о чиновнике отеля, о суетящихся суперкарго, об учителях, равнодушно пересматривающих оценки новичков. — Но ведь есть, наверное, приборы, предупреждающие вас о приближении штормов, пусть даже мах-штормов, в хрустальном ряду?
Он кивнул, глядя поверх ее головы на какой-то невидимый феномен.
— Ты режешь кристалл, и уже наполовину вырезал; ты знаешь, что после шторма изменится высота тона, и теряешь свой безопасный рубеж, потому, что этот последний кристалл может означать твой отъезд с планеты.
— Разве вы не получаете отпуск после каждого путешествия в Ряды?
Он покачал головой, недовольный тем, что она перебила его.
— Путешествие в Ряды не всегда окупается — либо повредишь кристалл, либо вырежешь не ту форму, либо тон не тот. Иногда тон важнее формы.
— И при этом ты должен помнить, что необходимо сейчас, верно?
Если у нее абсолютный слух и великолепная память, то пение кристаллам, похоже, идеальная для нее профессия.
— Ты будешь помнить нечто совсем другое, — сказал он, почему-то подчеркнув последнее слово.
Килашандра с презрением отнеслась к этой проблеме. Память — всего лишь дело привычки, тренировки, мнемонических фраз, которые легко вызывают необходимую информацию. У нее было предостаточно практики по запоминанию.
— Есть ли какой-нибудь шанс, что я поеду с тобой на Беллибран и подам заявление…
Его рука больно сжала ее руку. Он даже вроде бы перестал дышать.
— Ты сама просила. Помни это!
— Ну, если мое общество…
— Поцелуй меня и не говори ничего такого, о чем потом пожалеешь, — сказал он, резко притянул ее к себе и закрыл ей рот своим так плотно, что она не могла говорить.
Второй припадок случился с ним вскоре после их любовной игры, так что Килашандра виновато подумала, что это и было причиной. Судороги были сильнее, чем в первый раз, и Каррик впал в лихорадочный сон, когда они, наконец, закончились.
Он выглядел старым и истощенным, когда проснулся почти через четырнадцать часов. И двигался он как старик.
— Я должен вернуться на Беллибран, Шандра. — Голос его дрожал, и сам он потерял всю свою самонадеянность.
— Для лечения?
— Правильнее сказать, для перезарядки, — поколебавшись ответил он. — Вызови по кому космопорт и запиши нас.
— Нас?
— Соблаговоли поехать со мной, — сказал он с серьезной учтивостью.
Ее задел этот тон, но все равно, приглашение приятнее позволения.
— Можно даже и с пересадками, — добавил он. — Лишь бы уехать как можно скорее.
Она связалась с космопортом, и они стали пассажирами челнока, вылетающего в четыре часа на спутник, где им предстояло четырехчасовое ожидание лайнера, идущего в нужном им направлении. Надо было собрать вещи, но Килашандра решила уехать и оставить все.
— Ты не найдешь такого добра на Беллибране, Шандра, — сказал Каррик и стал неторопливо складывать яркие пестрые рубашки из расплющенного древесного волокна. Принятие решения об отъезде стимулировало у него подъем энергии, но девушку несколько нервировало превращение живого и властного человека в хрупкую, дрожащую тень.
— Когда-нибудь такой пустяк, как складывание рубашек, напомнит тебе о многом, — добавил он.
Она была тронута его чувствительностью и его улыбкой и поклялась себе быть терпеливой с его болезнью.
— Случайности бывают в любой профессии, но случайности в хрустальном пении… — начал он.
— Все зависит от того, что называют случайностью, — тихо ответила Килашандра. Любая случайность казалась ей справедливой ценой за такой высокий жизненный уровень и траты. А ведь в Гильдии всего 4.425 членов… И она двигалась к вершине.
— Понимаешь ли ты, от чего отказываешься, Килашандра? — голос его был виновато-резким.
Он посмотрела на его худое, постаревшее лицо и испытала приступ настоящего опасения. Любой выглядел бы скверно после приступов, которые терзали Каррика. Она не слишком много заботилась о его философском настроении и надеялась, что он не будет таким мрачным всю дорогу на Беллибран.
— Я предпочитаю получить шанс, каковы бы ни были его последствия, а не прозябать вечно на Фьюерте!
Он погладил пальцами ее ладонь, и в первый раз эта ласка не вызвала в ней трепета в позвоночнике. Впрочем, он едва ли был в состоянии заниматься любовью, и жест отразил это.
— Ты видела только привлекательную сторону хрустального пения…
— Ты говорил мне об опасностях. Каррик, Решение принадлежит мне. И я ловлю тебя на твоем предложении «соблаговолить поехать».
Он сжал ее руку, и в глазах его мелькнула радость, что успокоило ее больше всяких речей.
— Это одна из самых маленьких Гильдий в Галактике, — продолжала она и стала заканчивать упаковку последних нарядов. — Я предпочитаю такое преимущество.
Он поднял брови и бросил на нее сардонический взгляд, более похожий на прежние.
— Лучше быть первым на деревне?..
— Если угодно. Я не хочу быть второй нигде.
— Мертвый герой лучше живого труса? — он уже подсмеивался над ней.
— Да, если хочешь. Ну вот, все сложено. Наверное, нам пора бы отправиться в космопорт. Мне надо проверить планетные правила, если я уезжаю с планеты. Может, мне еще полагается какой-нибудь кредит.
Она взяла на себя управление глиссером, и Каррик согласился подремать на пассажирском сиденье. То ли отдых принес ему пользу, то ли он позаботился о своем внешнем виде, но в любом случае сомнения Килашандры насчет его надежности как партнера растаяли, когда он начал повелительно приказывать портовой администрации найти маршрутного агента и удостовериться, что тот не пропустил более прямого полета или более удобную пересадку.
Килашандра оставила его заниматься последними приготовлениями, а сама начала выяснять свои отношения с Центральным компьютером Фьюерты. В тот момент, когда она положила свой наручный прибор и прижала палец, на экране вдруг вспыхнул красный свет. Она вздрогнула: она всего лишь задавала проверку кредита в связи с отъездом с планеты и спросила, какие прививки она должна получить для тех систем, с которыми встретится. Но контролер наклонился над оградой своего места, вся скука слетела с его вспыхнувшего лица, и два портовых полицейских подошли к Килашандре. Выходы из зала загорелись предупреждающим красным светом и закрылись к великому изумлению людей, желающих войти и выйти. Килашандра была так ошеломлена, что не реагировала, а просто тупо смотрела, когда полицейские схватили ее за руки.
— Килашандра Ри? — спросил контролер.
— Да.
— Вы задержаны.
— С какой стати? — Теперь она уже разозлилась. Она не совершила никакого преступления, не посягала ни на чью свободу. То, что она не зарегистрировала перемену статуса, не являлось нарушением, пока она не пользовалась планетарными ресурсами без кредита.
— Прошу вас пройти с нами, — хором сказали полицейские.
— Зачем?
— Хмм… — пробормотал контролер, когда оба полицейских повернулись к нему, — есть приказ о вашем задержании.
— Я не сделала ничего плохого.
— Эй, что происходит? — Каррик, полностью пришедший в себя, протолкнулся к месту и защитным жестом обнял Килашандру за плечи. — Эта молодая леди под моей опекой.
Контролер и полицейские обменялись суровыми и решительными взглядами.
— Эта молодая леди под опекой своей родной планеты, — напыщенно сказал контролер. — Есть некоторые сомнения в ее умственной стабильности.
— Это почему же? Потому что она приняла джентльменское приглашение от посетителя? Да вы знаете, кто я?
Контролер покраснел.
— Я знаю, сэр, — и заговорил более почтительно, но не было никаких сомнений, что его цель — задержать Килашандру.
— В таком случае примите мои заверения, что мисс Ри в полном здравии, умственном и физическом. — Каррик сделал жест, предлагающий полюбоваться загорелой и элегантной фигурой девушки.
Но контролер был непреклонен.
— Тогда, пожалуйста, пройдите оба вот сюда.
Полицейские решительно вытянулись.
Поскольку ничего больше не оставалось, Каррик напомнил своему нежданному эскорту, что у них билеты на челнок, отлетающий через час, что он твердо намерен улететь этим рейсом — и с Килашандрой Ри. Она оставалась необычно спокойной — может быть, чтобы не давать оснований сомневаться в ее психике.
— Я подозреваю, — сказала она вполголоса Каррику, — что кое-кто из музыкальной школы подумал о моем самоубийстве. — Она хихикнула и прикрыла рот рукой, когда контролер нервно глянул на нее. — Я просто ушла из Центра и из своей берлоги. По пути сюда я никого из знакомых не встретила. Так что они упустили меня! Что ж, это приятно. — Она откровенно радовалась, но Каррик явно не был с ней согласен. Ладно, лишь бы она успокоила власти, а она конечно сумеет. — Я думаю, это скорее комплимент мне! Такой драматический уход с Фьюерты!