Маккефри Энн. Планета под следствием (Сурс - 2)

   - Именно это нам и предстоит выяснить. Если Адак позволит мне воспользоваться связью, возможно, я смогу вытащить их оттуда, где они сейчас находятся - возможно, на космобазе...
   - Джонни и Рик верят в Сурс, - размышлял вслух Шон; его пальцы выбивали рассеянную дробь на плече Яны, - иначе они не стали бы нам помогать тогда. Возможно, помогут и еще раз? Насколько трудно им будет угнать пару вертолетов?
   Яна пожала плечами:
   - Они оба показались мне очень умными. Пилоты вертолетов, как правило, бывают хитрецами. Если ты сумеешь где-нибудь раздобыть достаточное количество горючего, они смогут помочь нам и при этом обставят все так, как будто исполняют свой долг по отношению к Компании. Вне зависимости от того, как пойдет дело, у Мармион и лысого типа уйдет несколько дней на то, чтобы собраться и подобрать снаряжение, так что какое-то время у нас есть. Конечно, если Торкель не установит жесткий контроль за всей деятельностью космобазы.
   - Как он это сделает при той неразберихе, которая там царит? Им еще нужно спасать людей из-под оползней...
   - Верно, Шон; а потому чем раньше мы свяжемся с Джонни и Риком, тем лучше. Мы сможем обеспечить наши экспедиции прежде, чем Торкель поймет, что мы затеваем.
   - Фиске-младший не показался мне забывчивым парнем. Что, если он подумал об этом и не допустит недозволенных полетов?
   Яна задумалась.
   - Если это так.., у его отца пока что больше влияния, чем у Торкеля. А Вит поможет нам всем, чем сможет. - Она рассмеялась; Шон ощутил упругое колыхание ее груди. - Младший! Никогда не называй так Торкеля в лицо, Шон!
   В глазах Шона вспыхнули недобрые огоньки:
   - Не называть? И это сейчас, когда нам нужно использовать любые возможности?
   Выражение его лица, положение, в котором находилась сейчас Яна, и слово "возможности" ясно говорили молодой женщине, что, если они не прекратят этот разговор сию же минуту, продолжение отнимет у них гораздо больше времени. И все-таки это было.., замечательно.
   Яна рассудительно отстранила Шона и поднялась на ноги.
   - Наша первая задача - Адак, - непререкаемым тоном объявила она.
   - Так точно, мэм! Никак нет, мэм! Как скажете, мэм!
   Яна наградила Шона самым суровым из своих взглядом, но тут же раскаялась в этом и бросилась в объятия своего возлюбленного:
   - О, Шон Шонгили, я так тебя люблю!
   - А я - тебя, аланна, - мягко проговорил он, целуя ее; но в прикосновении его губ была теперь только бесконечная нежность - ни капли страсти. Он тоже смирился с неизбежным.
   - Вместе мы можем сделать так много... - словно бы извиняясь, проговорила она.
   - Мы уже сделали, - рассмеялся он; но рука, обнимавшая плечи Яны, твердо направила женщину прочь из их тайного убежища.
   ***
   Должно быть, Коакстл - очень дурной зверь, осознала Козий Навоз, иначе он пожрал бы такое скверное существо, как она, а не делился бы с ней добычей, словно она была его котенком. Может быть, Коакстл - вовсе не кот? Козий Навоз искоса бросила на зверя быстрый взгляд. Зверь этот был пушист до чрезвычайности, с кисточками на ушах и толстым, покрытым густой шерстью хвостом; его мех был густым и очень мягким на вид, белым с темными пятнами, словно бы отмечавшими каждый мускул: длинные прямоугольники на шее, большие круги на плечах, мелкие, более ровные - на брюхе. Цвет пятен варьировался от серого до черного, а длинная пушистая шерсть создавала ощущение, что зверя окутывает серебрящийся туман. Лапы тоже были огромными, но морда казалась девочке очень красивой - большие золотые глаза, черный нос. И черные губы и рот, который, казалось, всегда улыбался... С точки зрения Козьего Навоза, Коакстл выглядела кошкой, а не котом - тем паче что под брюхом не виднелось ничего, что опровергало бы это мнение; а потому девочка решила, что нашла причину, по которой зверь не съел ее. Просто Коакстл была кошкой-матерью, которая, возможно, потеряла своих котят и потому приняла Козий Навоз как замену своим детям. Вот и все. Совершенно очевидно было, что всех остальных кошка убивала без колебаний.
   Могучего прыжка и удара мускулистой передней лапы, одного рывка когтями, одного укуса хватало, чтобы расправиться с очередной жертвой; так были убиты три снежных гуся и выводок кроликов. Когда охота окончилась, Коакстл сложила кроликов у ног девочки и выжидательно посмотрела на нее; Козий Навоз поняла это как приглашение присоединиться к трапезе.
   - Я.., я не могу есть сырое мясо, - проговорила девочка. Да, она была страшно голодна, но все равно не думала, что ей это удастся. В общине жилось тяжело, но и там птиц ощипывали, а со зверей снимали шкуру, прежде чем приготовить мясо... Козий Навоз беспомощно огляделась: они стояли на совершенно открытом всем взглядам горном лугу. Против воли она начала думать о Пастыре Вопиющем, о том, что, если ее найдут, то станут бить - и, хуже того, ей придется стать женой Пастыря со всеми вытекающими из этого последствиями.
   - Кроме того, я не хочу оставаться на открытом месте. Мы разве не можем вернуться в пещеру?..
   Коакстл долго смотрела на нее своими золотыми глазами. Козьему Навозу захотелось, чтобы кошка заговорила с ней снова, хотя та, конечно же, не говорила вслух. Но Козий Навоз слышала ее слова у себя в мозгу, и, хотя кошка была весьма немногословна, это все-таки был разговор.., и кошка не злилась на нее, не обвиняла ни в чем, хотя Козий Навоз и привыкла к этому... Не то чтобы девочка нравилась кошке - но в то же время было непохоже, чтобы Коакстл недолюбливала ее. Напротив, там, в общине, все говорили, что любят ее и всего лишь указывают ей на то, что она сбивается с пути истинного, дабы Козий Навоз не стала жертвой многих зол мира сего, но все их действия свидетельствовали о том, что они считают девочку безнадежной и в душе отказались от мысли о ее спасении.
   Козий Навоз пошла вслед за кошкой назад вдоль разлившейся реки к пещере. Снег еще не весь сошел; внезапно похолодало, и легкая морось, зарядившая на весь день, превратилась в снег. Одетая в разодранные лохмотья, Козий Навоз дрожала так сильно, что ей было тяжело идти.
   В пещере было теплее - может быть, из-за теплой воды, образовавшей в центре пещеры небольшое озерцо, - однако же недостаточно тепло для того, чтобы победить ночной холод. Девочке нужен был огонь, чтобы не замерзнуть и приготовить еду.
   Коакстл взяла кроликов в пасть и легко взлетела на скальную полку и посмотрела вниз на Козий Навоз, которая стояла по колено в воде, сжимая в руках гусей.
   Коакстл уже успела оторвать голову одному кролику. Козий Навоз упрямо глядела на нее:
   - Прости, кошка, но здесь слишком много воды - мне негде стоять и негде есть этих птиц, даже если бы я собралась есть их сырыми и в перьях. Я знаю, я испорченная и эгоистичная, но я еще и замерзла, и если не будет огня, то я на самом деле умру.
   На этот раз кошка заговорила:
   - Малышка, я не стану называть тебя Козий Навоз, если ты под моей опекой, это неподходящее имя для котенка. Имена важны, и, поскольку у меня есть твое, я не могу тебя съесть - но, если честно, кому захочется съесть Козий Навоз? Ты должна выбрать себе другое имя. Но я отвлеклась... Малышка, судя по всему, ты сама не можешь решить, что тебя убьет. На равнине ты боялась открытой местности. Здесь ты говоришь, что тебе холодно и ты не можешь находиться в воде. Может быть, ниже, в пещерах тебе будет теплее. Ты можешь исследовать пещеры, как любой другой котенок, и оставить меня спокойно доедать добычу, которую я так ловко поймала.
   - Там внизу прячется Великий Зверь, - сказала Козий Навоз и тут поняла, что ей это уже безразлично. - Ну ладно, я пойду одна; но там темно, я могу заблудиться и тогда тоже умру.
   - Ты такая хрупкая, это неудобно, - проворчала кошка, бросив птицу и с плеском спрыгнув в воду. - Следуй за мной. Я просто не вынесу этих постоянных жалоб.
   Козий Навоз знала, что она отвратительная, слабая и нытик к тому же, но Коакстл пока еще не била ее, даже мягкой лапой, не говоря уж о том, чтобы ударить ее когтями или укусить. Это было гораздо лучше, чем Пастырь и его община.
   Кошка быстро бежала вперед; некоторое время Козий Навоз могла следовать за ней, ориентируясь по плеску воды; но потом они вышли на твердую землю, и шаги кошки стихли.
   - Коакстл! Где ты? - позвала девочка. - Я тебя не вижу!
   - Не видишь ? Глупый котенок. Я же прямо перед тобой.
   - Да, но я не умею видеть в темноте!
   - Не видишь? - спросила кошка; в ее голосе, раздававшемся в мозгу девочки, звучало искреннее удивление. - Нет шерсти, глупое имя, нет когтей, маленькие зубы, которые не могут укусить сквозь перья, да еще и полуслепая! Тебе было бы лучше, если бы я съела тебя, дитя.
   - Я.., я думаю, ты права, - проговорила Козий Навоз. - Я знаю, что я ужасная обуза, но если ты поможешь мне и не будешь знать, какая я на самом деле глупая и слабая, тогда.., я подумала, ты не будешь знать, как...
   Она умолкла. Ей не хватало слов, она понимала, что не заслуживает помощи, что она должна была с благодарностью принимать любую малость, которую предлагала ей кошка, и что все сказанное ей только подтверждает - ее община была права, и правдой было то, что говорили о ней. Но она и вправду не знала, что делать с птицами, а Пастырь всегда подробно рассказывал о том, как опасно есть сырое мясо...
   - Что ж, ничего не поделаешь, - сказала кошка. - Держись за мой хвост, только не тяни, а не то я могу случайно убить тебя.
   Козий Навоз протянула руки и ощутила порыв ветра, а потом ее ладонь коснулась чего-то мехового и твердого, больше похожего на детскую руку в меховом рукаве, чем на гибкие хвосты маленьких кошечек. Она осторожно взялась за кончик этого удивительного хвоста, и кошка пошла вперед, замедлив шаги.
   Она не знала, сколько они шли. Они спускались вниз, поворачивали в коридоры, взбирались вверх - только лишь для того, чтобы снова спуститься на неровный пол... Несколько раз девочка натыкалась на большие колонны: некоторые вырастали из пола, некоторые свисали с потолка так низко, что она задевала их головой. Она крикнула кошке, чтобы та остановилась, и, чтобы ненароком не дернуть за хвост, выпустила его.
   - Это зубы пещеры, - объяснила кошка. - Они поднимаются снизу или спускаются сверху. На счастье, пещера смыкает клыки очень, очень медленно; мы, те, кто может двигаться, очень быстры в сравнении с пещерой, а потому нас никогда не съедают.
   - Никогда?
   - По крайней мере, за всю мою жизнь я такого не помню; такого не было ни при моей матери, ни при матери ее матери, ни в ее памяти.
   - Значит, ты тоже знаешь, что пещера - это Великий Зверь?
   - Пещера и все другие пещеры - это Дом, - просто сказала кошка. - А в Доме есть все, что нужно. Если мы поищем, то найдем и то, что нужно тебе.
   Много позже Коакстл села и проговорила: "Ах..." Когда кошка села, Козий Навоз была вынуждена выпустить ее хвост - но это, впрочем, уже не имело значения, поскольку в пещере был свет и тепло, исходившее, казалось, от самих стен.
   Козий Навоз отшатнулась; кошка обернулась к ней и посмотрела на нее глазами жаркими и сияющими, как пламя, как драгоценные камни, которыми Пастырь украшал себя в свой день рождения.
   Коакстл выглядела чрезвычайно злой, но сказала только:
   - Если ты и теперь не собираешься готовить этих птиц, тогда отдай их мне. Я их съем.
   - Нет, я съем их, как только приготовлю, - сказала Козий Навоз, прижимая к себе гусей и поворачиваясь так, чтобы кошка не смогла достать их лапой.
   Несмотря на все свои страхи, несмотря на твердую уверенность в том, что она находится в брюхе Великого Зверя, Козий Навоз все-таки боялась меньше, чем раньше. Здесь было тепло и мягкий неяркий свет. Маленькое кольцо камней в центре пещеры вспыхнуло: здесь разгорался настоящий костер. Может быть, земля разверзнется под ее ногами и пламя поглотит ее. Может быть, это ловушка - но ловушка, напомнившая девочке об очагах, на которых готовили пищу... А она и в самом деле была очень голодна. И сильно устала.
   Девочка подошла к огню, села и начала ощипывать гусей, а Коакстл заснула у огня, дыша спокойно и удовлетворенно.
   Козий Навоз ощипала и зажарила птицу на камнях у огня. Глядя в очаг, она не увидела там углей - да и вообще очаг оказался бездонной дырой в скале, и это испугало девочку; но камни хорошо разогрелись, а гусь жарился медленно, поэтому она начала понемногу отщипывать и есть уже готовые кусочки мяса, потом подползла к кошке и заснула. Ей снились самые прекрасные в ее жизни сны; ей снились мать, и голос отца, и другая пещера...
   Она спала и видела сны, боясь проснуться, пока не исчезло теплое мохнатое тело, поддерживавшее ее. Козий Навоз упала навзничь, ударившись о каменный пол. Когда она села, то увидела, что Коакстл тоже сидит, прислушиваясь к голосам, которые шли, казалось, от самих стен пещеры.
   Глава 4
   Грязь уравнивает всех. И хотя военные сделали что-то вроде пластиковых тротуаров, чтобы люди могли беспрепятственно ходить по покрытым жидкой грязью улицам Килкула, грязь служила каждому своего рода маскировкой. Заляпанный грязью человек походил на всех прочих вне зависимости от того, был ли он жителем планеты или недавно прибыл сюда из космоса. Покрытые этим камуфляжем так же, как и все остальные, Яна и Шон без проблем добрались до гаража Адака. Его драгоценные снегоходы были сейчас на верхнем этаже склада, а снаружи был припаркован только помятый джип.
   - Это не машина Компании, - проговорила Яна, оглядывая борта машины в поисках знаков космобазы.
   - Точно, это машина Адака. Представить себе не могу, ни когда их в последний раз выпускали, ни где Адак раздобыл ее, но он умудряется заставлять эту старушенцию бегать, - откликнулся Шон и, снова обняв Яну, направился вместе с ней к низенькой калитке в воротах. Здесь он ненадолго задержался, прислушиваясь. Единственный голос, достигавший слуха, был голосом Адака, а потому они двинулись вперед, немедленно окунувшись в атмосферу мастерской с ее запахом смазочного масла, горючего и грязи.
   Адак повернулся к ним от переговорного устройства; когда он разглядел посетителей, лицо его прояснилось.
   - Да, сэр, я все понял. Только официальные переговоры. Так точно! Конец связи. - Он снял наушники и с преувеличенным усердием потер уши:
   - Бог ты мой, вот уж, что называется, взялся за дело всерьез! Привет, Шон, Яна. Рад вас видеть. Чем могу помочь? - Он посмотрел на переговорное устройство и выразительно фыркнул.
   - Спасибо, Адак, - ухмыльнулся Шон; Адак всегда охотно нарушал только что данные ему распоряжения начальства.
   - Нам нужно связаться с Джонни Грином и Риком О'Ши.
   - Они сейчас в полете, - сказал Адак. - Особое задание.
   Шон и Яна обменялись взглядами.
   - На какой они частоте? - поинтересовалась Яна.
   Ухмылка Адака стала шире.
   - Совершенно случайно я только что связывался с ними. - Он снова надел наушники; его пальцы замерли над клавиатурой. - С кем связываться первым? С Джонни или с Риком?
   - Я бы сказал, с Риком, - ответил Шон. Яна и Шон по очереди объяснили Рику, что происходит, чего они от него хотят и как, по их мнению, это можно сделать. До Рика доходило уже достаточно слухов, так что он знал почти столько же, сколько и они, и горел желанием помочь.
   - Черт возьми, я только и делаю, что выясняю, какие дороги проходимы! Должно быть, придется перевозить кучу всякого оборудования, - сказал он сумрачно. - Джонни занимается тем же самым на западе. Нам обоим пришлось поклясться Интергалу в верности до гроба, но мы, черт побери, не только что пальцы - все, что могли, скрестили, пока давали эту клятву! - В голосе Рика появилась привычная напевность. - Я посвящу Джонни во все, когда вокруг не будет лишних ушей.
   - Значит, за тобой следят? - без особого удивления спросила Яна.
   - Не на этой частоте; кроме того, я немного повозился с "жучком", который они установили в моей кабине, так что вам не о чем беспокоиться. Как только Адак вышел на связь, я отсоединил провод. Его нельзя отключать надолго. Но я передам с Ада-ком, когда мы с Джонни сделаем то, что надо. Если удастся словчить, можем даже разок слетать сегодня ночью.
   - Ты самый большой ловкач на космобазе, - с одобрением заметил Адак. Закодировать сообщение?
   - Хорошо бы. Когда я с тобой свяжусь, запроси у меня уровень грязи на дороге к Танана Бэй. Если я скажу, что там по щиколотку, это будет значить, что Яна и Шон могут встретить меня там, где дядюшка Шимус собирает воду. Если скажу, что по колено, значит, у меня проблемы. Свяжусь с вами сразу же, как только смогу. Конец связи.
   - Черт возьми, - проговорил Адак, в задумчивости потирая ухо, - сейчас везде грязи больше чем по щиколотку или по колено. Я не только дорожную грязь имею в виду.
   - Не ввязывайся в неприятности, если сможешь, Адак. Ты нам нужен на связи, - сказал Шон. Адак рассмеялся:
   - Эти новые парни ни вот столько не знают об этом переговорном устройстве. Если с ним грубо обращаться, оно или током ударит, или из строя выйдет. - Он ухмыльнулся. - Только старина Адак знает к нему подход.
   - Мы сейчас заглянем к Клодах; если понадобимся, ищи нас там, - сказал Шон, ведя Яну к черному ходу.
   На тропинках, по которым ходили реже, уже вовсю пробивалась трава. Яна и Шон прошли такой тропой за домами и снова повернули в лес, чтобы миновать новые дома, построенные Интергалом. На полдороги к дому Клодах их встретила одна кошка; тон ее мурлыканья свидетельствовал о том, что она рада их видеть.
   - Ничего не случилось? - спросила Яна, не вполне уверенная в том, что правильно поняла зверя.
   Шон усмехнулся, но дальше пошел, не поднимая взгляда от земли. Грязь кончилась, некоторое время они шли по снегу, потом вступили на ковер молодой травы.
   - Нет, ничего страшного. Разве что... - Он нахмурился. - Возможно, лето на этот раз будет очень длинным; нам нужно извлечь из этого все преимущества, какие сможем! Это может оказаться решающим.
   Яна почувствовала, как по ее спине пробежал холодок; она была абсолютно согласна со словом "решающий", зная, что Шона и остальных беспокоит вопрос, что будет, если Интергал полностью прекратит снабжение планеты. Хотя в основном Сурс мог сам себя прокормить, лето было, как правило, слишком коротким, чтобы обеспечить людей фруктами, овощами и другими растительными продуктами. Долгое лето означало меньшую зависимость от внешних поставок и.., да, это могло оказаться решающим.
   Когда они подошли к дому Клодах, уже стемнело. До них доносились звуки ударов, шум сдвигаемых досок; Яна усмехнулась - кто-то занялся столь нужным ремонтом здания, которое зимой поддерживал лед, однако теперь, с началом оттепели, здесь явно понадобились гвозди и молоток. По всей деревне люди занимались тем же самым. Яна заглянула за угол дома, туда, откуда доносились звуки ударов, чтобы сообщить Клодах о том, что они прибыли, но, когда Шон открыл дверь, увидела, что Клодах в доме. Судя по всему, эта крупная женщина думала о том же, о чем и Шон.
   Кухня была полна аппетитными запахами, кажется, даже больше, чем когда-либо; однако исходили эти ароматы не от котелка, обычно стоявшего на плите, а от ряда поставленные на нагретые камни подносов. На подносах можно было разглядеть маленькие глиняные миски, из которых выглядывали зеленые побеги, именно эти мисочки и издавали чарующий запах. Кухонный стол был также заставлен маленькими мисочками, свертками с засушенными цветами и горками семян и земли.
   - Привет, Шон, Яна, - проговорила Клодах, поднимая голову. Она сидела на полу, раскинув ноги, юбки были подобраны и позволяли видеть круглые белые колени и разноцветные ручной вязки чулки. Вокруг нее были расставлены все те же глиняные мисочки, пакетики с семенами и подносы с компостом. С критическим фырканьем все эти интересные предметы обследовал целый батальон кошек цвета апельсинового мармелада; две свернулись подремать на подносе, который был явно маловат для них - они перевешивались через край, более всего напоминая какие-то огромные странные оранжевые растения. - Вы двое придумали какие-нибудь песни?
   - А как же, - ответил Шон, с нежностью улыбаясь Яне.
   - Правда, ни одной, которую мы могли бы повторить в приличной компании, сказала Яна. - А ты?
   - Да, пара штук у меня есть. Правда, я думала, что мне важнее подготовить эти растения для того, чтобы разослать их в другие деревни и посмотреть, смогут ли они приняться в других местах - ведь мы как раз будем посылать людей по другим поселениям.
   - Я только что говорил о том, что у нас будет лето длиннее, чем обычно, пояснил Шон.
   - Возможно, - заметила Клодах. - Если у Сурса не будет других мыслей на этот счет. В дверь просунулась голова Банни:
   - Привет, дядя Шон. Здравствуйте, Яна и Клодах. Ради кошки, Клодах, разве садоводством занимаются не в саду?..
   - Для моего сада тут предназначено немногое, Баника. Остальное - это подарки. Но сейчас помоги мне убрать это все, иначе даже стоять будет негде, когда остальные соберутся здесь.
   - Хорошо. Заходи, Диего, - сказала девушка, и в дом смущенно вошел Диего. В одной руке он держал кусок дерева, в другой нож, который он закрыл и убрал в карман. Деревяшку он поставил у дверей.
   - Хорошо, что ты подумал о том, чтобы принести дерево для растопки, мальчик мой, но мне в последнее время не так уж много нужно, так что, боюсь, твой подарок не пригодится...
   - Это будет его гитара, - пояснила Банни.
   - Правда? - спросила Клодах, с легким удивлением глядя на молодого человека.
   - Только часть ее, - ответил Диего. В свои шестнадцать это был стеснительный смуглый юноша с красивыми глазами и непокорными вьющимися черными волосами, прядь которых все время падала на лоб. Когда он только прибыл на Сурс, он страдал от прыщей и угрей, как и большинство подростков, однако сухой воздух планеты очистил кожу. Он уже говорил весьма красивым баритоном и явно становился чрезвычайно красивым мужчиной. - Это дерево - дядя Шимус сказал, что это хорошо выдержанный кедр, - может быть, подойдет для грифа. Я еще ничего не нашел для корпуса, но...
   - Планета что-нибудь предложит тебе, не беспокойся, - сказала ему Клодах и улыбнулась той самой ясной и солнечной улыбкой, которая вместе с каскадом черных волнистых волос, сейчас отброшенных назад и перехваченных шнурком, была самым красивым в этой женщине. - Ну а теперь дай мне руку.
   - Я могу кое-что вынести на улицу, Клодах, если ты готова, - донесся от дверей еще один знакомый голос.
   Обернувшись, Яна увидела в дверном проеме высокую фигуру доктора Фиске, держателя большого количества акций Компании и члена совета директоров, засовывавшего молоток за широкий кожаный пояс, поддерживающий темно-серые просторные штаны. Целительство Клодах и современные медикаменты, доступные элите Компании, за последние шесть недель в основном залечили перелом руки и раненую ногу Фиске-старшего; теперь он носил только легкую повязку и почти не хромал при ходьбе. На нем был темно-синий свитер в рубчик и легкая шапочка того же цвета, довольно легкомысленно сдвинутая на одно ухо. Фиске стоял в дверях, уперев руки в бока и, судя по виду, невероятно довольный собой.
   - Доктор Фиске! - воскликнула Яна. - Как вы сюда попали?
   - Пешком, - ответил он. - Отличная это терапия - пешие прогулки! Когда я еще был на Земле, я все время гулял по горам вокруг Трондхейма. Так и кажется, что становишься моложе!
   Шон бросил косой взгляд на Фиске, не переставая улыбаться. Он знал доктора достаточно хорошо и понимал, что тот на стороне Сурса - однако, несмотря ни на что. Вит Фиске был чужаком на службе у оппозиции. Если у Клодах не было с ним проблем, подумала Яна, то скорее всего больше никто возражать не будет; однако же в воздухе повисло напряжение, которого прежде не было.
   - Доктор Фиске, - проговорила Яна, беря его за руку, - я и не думала, что вы - мастер на все руки!
   - Мы, создатели миров, - натуры разносторонние.
   - У меня есть вопрос, который мне хотелось бы обсудить с вами один на один, - сказала молодая женщина.
   - Хорошо, тогда обсудим это после собрания, - к немалому ее удивлению ответил Фиске, потрепав Яну по руке. - Клодах отдельно попросила меня остаться. Если я намерен представлять интересы Компании в отношении максимального использования ресурсов планеты, в то же время поддерживая ее целостность и автономию ее обитателей, то мне необходимо работать с местными жителями над каждым пунктом данной операции.
   - Что ж, если Клодах полагает, что это хорошая мысль, а вы не видите здесь конфликта интересов... - Яна немного помолчала. - В таком случае не могли бы вы помочь нам достать достаточно горючего, чтобы долететь до южного континента?
   - Да, думаю, смогу, - ответил Фиске, подмигнув Яне через плечо, и направился к Клодах, протягивая ей руку и помогая подняться на ноги.
   Банни и Диего сдвинули все саженцы к стенам комнаты как раз к тому моменту, когда жители поселка начали собираться в маленьком домике Клодах: двадцать человек умудрились втиснуться туда, где могло разместиться не больше дюжины. Клодах объяснила поселенцам, что рассказали ей кошки. Никто не задавал ей вопросов: все уже давно привыкли к Клодах и знали, что ее информации можно доверять, какими бы путями она ни получала ее.
   - Итак, - проговорила она, - думаю, будет неплохо, если мы отправимся вместе, большими группами. Потом те, кто захочет, смогут отделиться, когда доберутся до тех поселений, которые им нужны. Когда мы сделаем то, что должны сделать, мы снова сможем объединиться на обратном пути. В этом случае, если с кем-то случится беда или кто-нибудь заблудится, будет кому это заметить. Собравшиеся согласились.
   - Мы с Эйслинг займемся Шэннонмутом, - сказала Шинед, - поскольку все равно собирались торговать с ними.
   - Не могу поверить, что Проход Мак-Ги против нас, - сказала Банни. Помнишь, Клодах, как были благодарны тебе Коннелли, когда ты прислала им то лекарство для их собак? После того как собаки выздоровели, они даже приехали сюда, чтобы привезти тебе парку, которую сшила для тебя Айва Коннелли!