МакКенна Джульет Энн. Игра воровки

   Молодой человек вытащил из-за пояса тонкие перчатки и натянул их с тщательно продуманной неторопливостью.
   Казуел сморгнул слезы с глаз.
   – Я просто хотел узнать, что случилось.
   Иверн сильно ударил его кулаком в рот.
   – Зачем? – гневно закричал он.
   Струйка крови защекотала подбородок. Облизнув разбитую губу, маг сморщился от боли, с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать. Иверн стоял перед ним, похлопывая ладонью по кулаку. Кровь размазывалась по дорогой коже, но он этого словно не замечал. Из коридора донесся топот бегущих ног, эхом прокатившийся в напряженной тишине комнаты, и Казуел с тоской посмотрел на дверь.
   – Ты – тормалинец, не так ли? – задумчиво произнес Иверн. – Ошивались тут двое тормалинцев, все выспрашивали, а потом как сквозь землю провалились. Кто они такие?
   – Я правда не знаю! – отчаянно выкрикнул Казуел. – Я даже не представляю, о ком ты говоришь.
   – Подумай хорошенько, дерьмо безмозглое, – прошипел Иверн с искаженным от нетерпения лицом. – Я хочу знать, какое они имели к этому отношение. С чего бы еще им исчезать?
   Он яростно ударил Казуела кулаком под ребра. У мага перехватило дыхание.
   Аллин в голос зарыдала от страха, но так же внезапно умолкла, поняв, что оказалась в центре внимания.
   Иверн брезгливо повернулся к ней.
   – А ты что мне расскажешь? – Скрутив рукой ее жидкие кудряшки, он рывком запрокинул девушке голову.
   – Что ты знаешь? – Иверн наклонился к самому ее лицу и сдвинул брови.
   – Ничего, – проскулила Аллин, прижимая руки к груди.
   Иверн выпрямился и посмотрел на нее с презрением.
   – Ты только согреваешь его простыни, так, что ли?
   Он вернулся к Казуелу, прилипшему к стене. Его руки, словно зажатые в тиски, начали неметь, челюсть невыносимо болела.
   – Тебе не кажется, что она немного юна для щипания? – усмехнулся Иверн. – Но раз ты такой одержимый, может, пустим ее по кругу? Посмотрим, что она умеет!
   – Оставь ее в покое, ты, свинья! – Казуел задергался, тщетно пытаясь вырваться, а в голове неслись беспорядочные мысли, обдавая мага холодным ужасом: что сделает с ним Узара, если эту глупую курицу изнасилуют? – Она тут ни при чем!
   Иверн близко придвинул лицо – маг уловил аромат дорогих духов под мерзким запахом пота – и тихо прорычал:
   – Убеди меня!
   Казуел закрыл глаза, мысленно проклиная тот день, когда оставил Хадрумал.
   – Я маг. – Он пытался говорить с достоинством, но исторг лишь отчаянный писк.
   – И что? – Иверн чуть отодвинулся, лицо его стало жестким. – Я должен бухнуться тебе в ножки или задрожать от страха? Маги делают то, за что им платят. Собираешься превратить меня в жабу, а?
   Выхватив тонкий кинжал, он приставил сверкающую сталь к горлу Казуела.
   – Говорят, убийцы Йении использовали магию, чтобы сбежать. Так почему бы мне не убить тебя на тот ничтожный случай, что ты в этом замешан?
   Он нажал сильнее, погружая лезвие в кожу. По шее поползла жгучая боль. Казуел затрясся.
   – Клянусь, я совершенно ни при чем, – просипел он. – Я сожалею о твоей утрате.
   От невыносимой муки Иверн закрыл глаза. На ресницах заблестела слезинка. Он отвернулся, взмахнув рукой, и звероловы принялись избивать Казуела с методичной жестокостью многоопытных палачей.
   Смутно осознавая вой Аллин, маг попытался свернуться в комочек, чтобы защитить живот и пах. Весь его мир сжался до кошмара боли, превосходящей все, что он только мог себе представить.
   – Вряд ли он что-то знает, шеф. Мел, заткни эту потаскуху или дай ей что-нибудь, над чем действительно стоит рыдать. – Эти слова зверолова Казуел услышал сквозь звон в ушах спустя, казалось, целую вечность.
   – Ага, шеф, он не из тех, кто держится до конца.
   Слезы облегчения смешались с кровью и слизью на щеках Казуела. Он лежал тихо, не смея шевельнуться, лишь приоткрыл глаза. За дверью послышался слабый шорох, и все повернули головы.
   Ручка дернулась. Зверолов у двери хмыкнул и хотел отойти, но тут же получил в лицо белыми крашеными филенками и растянулся на полу. Не успел он встать, как вошел кряжистый человек с темной бородой и тотчас ударил его ногой в пах. Выхватив меч, незнакомец угрожающе повел клинком перед собой и свирепо посмотрел на Иверна.
   – Отзови своих псов или мне придется убить их.
   – Дарни! – Казуел попытался встать, но закачался на коленях от мучительной боли, пронзившей грудь.
   – Бьюсь об заклад, ты никогда не думал, что так обрадуешься мне, Каз! – зло усмехнулся Дарни.
   Иверн развел руки и отступил на шаг от кончика меча.
   – Ты еще кто такой? – в ярости прошипел он.
   Агент небрежно поклонился.
   – Кое-кто, говорящий тебе, что ты совершаешь большую ошибку. Тебе повезло, что Карралу хватило ума сообщить мне о письме. Этот жалкий горшок мочи не имеет никакого отношения к смерти Йении.
   – А ты откуда знаешь? – Кинжал Иверна начал подниматься.
   – Почему бы тебе не бросить свою зубочистку? – ледяным тоном произнес Дарни. – Давай ее сюда!
   Поколебавшись, Иверн бросил кинжал, и маг снова мелко-мелко задышал.
   – Я знаю, что он не имеет отношения к ее смерти, так как работает на тех же людей, что и я. – Дарни окинул взглядом звероловов. – Почему бы вам всем не сесть? Я бы предпочел обсудить все разумно. И в конце концов, я здесь единственный с палашом.
   Иверн аж зарычал от досады и злости, но все же кивнул.
   – Ладно.
   Звероловы помогли подняться с пола своему товарищу с серым под грязью лицом, продолжавшему стонать. Потом выстроились у окна позади Иверна.
   – И на кого же ты работаешь? – Скрестив руки, Иверн надменно посмотрел на агента.
   – На Совет Магов, конечно. – Дарни даже удивился, что кому-то понадобилось об этом спрашивать. – Планир крайне обеспокоен возможностью того, что в этом вопиющем преступлении использовалась магия.
   – Он – агент Верховного мага? – Иверн с откровенным сомнением уставился на Казуела.
   – Он – нет, но я – да! Вставай, Каз. – Дарни вытащил из-за ворота рубахи ремешок, на котором висело бронзовое кольцо.
   Иверн разинул рот.
   – Покажи, – потребовал он.
   Сняв ремешок через голову, Дарни бросил ему кольцо.
   – Откуда мне знать, что оно настоящее? – Иверн бросил его обратно.
   Агент покачал головой.
   – Думаешь, кто-то станет рисковать, подделывая его? Люди не обманывают Планира, поверь мне.
   Он задумчиво посмотрел на Казуела, который с трудом дополз до стула, все еще держась за ребра.
   – Уж и не знаю, что он об этом подумает. Вы сделали настоящее месиво из бедного старины Каза.
   – У меня были на то причины, – взъярился Иверн. – Никакой маг не смеет указывать мне, что и как я должен делать в моем собственном городе, Верховный он или нет. У меня был повод думать, что эта пустая трата кожи замешана в убийстве, и я имею право выяснить. Колдовство помогло убить Йению, и если к этому причастен маг, мы загоним все их жалкое сборище в океан. Что сделает твой драгоценный Верховный, если мы закроем город для вас, ублюдков? Гильдиям вы не нужны, мы правим этим городом, так оно и будет.
   Дарни лишь снова покачал головой.
   – Не выкрикивай бессмысленных угроз. Только вы и проиграете в конечном счете, если выгоните магов.
   Он улыбнулся Иверну – за всю свою жизнь Казуел не видел ничего более устрашающего, чем эта улыбка.
   – В любом случае, если Планир узнает, что в убийстве замешан маг, тот жалкий гаденыш не сможет скрыться ни на океанском дне, ни в леднике на Драконовых Хребтах, ни под Алдабрешской огненной горой. Медленно утопать в ведре собственного дерьма было бы лучшей участью, чем та, которой подвергнет его сообща Совет. Не правда ли, Каз?
   Представив эту мерзкую картину, нарисованную Дарни, маг поперхнулся и безмолвно кивнул.
   Иверн поднял руки, но резко оборвал свой жест, когда агент взмахнул мечом, чтобы блокировать его.
   – Кто убил Йению? Как мне найти этих поганых ублюдков? Что делает твой треклятый Верховный маг, чтобы отомстить за нее?
   – Это не твоего ума дело, – холодно ответил Дарни. – Но если появится желание, можешь помочь мне. Я охочусь за людьми, которые к этому точно причастны, и, я бы сказал, у нас хорошие шансы схватить их.
   – Это они ее убили?
   – Нет, но они приведут нас к ее убийцам.
   Дарни перебросил меч в другую руку и протянул Иверну открытую ладонь.
   – Даю слово. Помоги мне добраться до них, и мы забудем об этом маленьком недоразумении. Заткнись, Каз! – добавил он, когда маг возмущенно открыл избитый рот.
   – Ну что, будем сотрудничать? Или хотите, чтобы я расплатился за моего друга? – Дарни свирепо посмотрел на звероловов, они растерянно переглянулись.
   Иверн молчал, надежда на его лице боролась с горем. Тишину нарушил глухой стук: Аллин потеряла сознание и хлопнулась на пол.
   – О, Дрианоновы соски! – с досадой воскликнул агент. – Кто она такая, Каз? Сколько бы ты ни платил ей, этого мало!
   Напряжение в комнате лопнуло. Иверн опустил голову, стыдливо утирая слезы.
   – Хорошо. Но лучше бы ты оказался прав, – предупредил он.
   – Поверь, – зловеще ответил Дарни, – я хочу этих людей не меньше тебя.
   И это чистая правда, с ужасом понял Казуел, взглянув на агента. Он почти пожалел этих людей, представив, что может случиться, когда Дарни настигнет их, но эта мысль утонула в море боли, затопившей каждую клеточку тела.

Дорога из Инглиза в Гидесту, 15-е постосени

   Путешествие верхом и привалы на открытом воздухе скоро потеряют свое очарование в качестве зимнего времяпрепровождения, кисло решила я после обеда. Лучше нежиться под стеганым одеялом. Я ткнула Рыжего в ребра, чтобы заставить его выдохнуть. Хитрое создание не дышало, пока я седлала его, но дважды в один день этот номер у него не пройдет. Тут же мелькнула угрюмая мысль: как я смогу забыть Джериса, если езжу на лошади, которой мы вместе дали имя?
   К счастью, прежде чем я окончательно впала в уныние, подъехали Райшед и Айтен на своих грязных каурых скакунах, которые выглядели так, будто примчались прямо из гидестанских степей.
   – Куда едем теперь? – Райшед повернул свою лошадь кругом, чтобы оказаться рядом с Шивом.
   – Пока вдоль реки, потом на север.
   Шив резко пришпорил коня, и Райшед не стал его догонять.
   Мы значительно продвинулись, прежде чем солнце начало садиться. Оглянувшись, я увидела сумерки, стелющиеся над блестящим морем. Но вскоре вокруг поднялись холмы и полностью заслонили океан.
   Шив ехал впереди. Он явно хотел побыть один, и мы ему не докучали. Слушая довольно сомнительные анекдоты, которыми Айтен потчевал своего друга, я поняла, что он проводил разведку в самых злачных местах города; я уже слышала эти анекдоты, но только в публичном доме. Не поймите меня неправильно; многие публичные дома предлагают игру как дополнительный способ избавить дураков от их денег, и несколько лет назад я провела три интересных сезона, помогая паре домов склонять шансы в свою пользу. Это был поучительный опыт, навсегда исцеливший меня от романтических представлений о жизни проститутки, но он не требовал от меня большого искусства; никто из мужчин не уделял игре должного внимания.
   Я вполуха слушала, как Айтен делится последними шутками, имевшими хождение в медвежьих ямах. Райшед смеялся и стонал в нужных местах, однако его внимание оставалось прикованным к дороге и лесу вокруг нас. Но, по-видимому, Айтен не считал это чем-то необычным и продолжал рассказывать свои байки; ему еще пришлось поискать ту, которой я раньше не слышала: Инглиз – это город, куда старые шутки приходят умирать. Я тащилась позади с мулом, навьюченным нашими припасами, и пришла к выводу, что Айтен, вероятно, самый веселый из нас.
   Шив спешился, окунул руки в реку и задумчиво уставился на приток, к которому мы приблизились.
   – Поедем вдоль него.
   Впервые с тех пор, как мы потеряли Джериса, его голос звучал мягко, и, обогнав тормалинцев, я поехала рядом с магом, радуясь, что к нему возвращается хорошее настроение.
   – Мы следуем за реками? Значит, Азазир – маг воды?
   – Разве я не сказал? Да, один из лучших. – Шив слегка улыбнулся.
   – Как же он… – Я не знала, как деликатнее задать вопрос, который весь день вертелся у меня в голове.
   – Как он рассорился с Советом?
   Маг съехал с грязной дороги, и дальше мы пробирались по более сухой траве. Я не торопила его с ответом. Пусть сам решит, что рассказать мне. Когда же он в конце концов ответил, речь его текла медленно и задумчиво.
   – Ты должна понять, что для мага вроде Азазира его стихия – самая важная вещь на свете. Он очарован водой, ее влиянием на другие предметы и тем, как сам он может влиять на нее. Многие из действительно могущественных магов таковы.
   – А он могущественный? То есть – он опасный? – занервничала я.
   – Он очень могущественный, но я не думаю, что он опасен, если не стоять у него на пути.
   Лично я предпочла бы побольше уверенности.
   – А что Дарни говорил о казни?
   Шив нахмурился.
   – Азазир всегда был одиночкой. Он уехал из Хадрумала и делал всякие эксцентричные вещи, вроде этого предполагаемого путешествия через океан. Морской Зал полон историй о нем, и трудно сказать, что из них правда. Если верить некоторым членам Совета, Азазир в лучшем случае привирал, в худшем – врал напропалую. Но последней каплей, закончившейся его изгнанием, стало затопление половины Адрулла.
   – Что? – воскликнул Райшед.
   Повернувшись в седле, я увидела, что они с Айтеном слушают с таким же интересом, как я.
   Айтен засмеялся, и Шив улыбнулся ему.
   – В то время было не до смеха. Стояло постлето, и он потопил значительную часть урожая Южной Каладрии. Хлеб той зимой подорожал вдвое, и в некоторых городах вспыхнули бунты.
   – Зачем он сотворил это? – спросила я.
   – Хотел изучать болото, – просто ответил Шив. – Вот и отвел большую часть Рела в ближайшую низину.
   – Насколько низкой стала река?
   Неудивительно, что этот маг представлял такую угрозу. Глубина и ширина Рела – это все, что не дает бесконечным кровавым раздорам Лескара перелиться в мягкую стабильность Каладрии.
   – Достаточно низкой, чтобы герцог Марлир со своими отрядами совершал набеги за реку, – ответил Шив.
   – А что Релшаз? – Райшед был ошеломлен не меньше меня.
   – Магистрат поднял на ноги Стражу, как только стало ясно, что река спадает. Они первыми потребовали казнить Азазира.
   Оно и понятно – релшазцы очень серьезно относятся к своей независимости и безопасности, учитывая их положение в дельте между Каладрией и Лескаром. Поскольку и то, и другое зависит от реки, немудрено, что любое предложение, не говоря уж о попытке возвести постоянный мост, карается смертью. В остальном же это радушный город с обилием возможностей для таких, как я. Меня вдруг охватила страстная тоска по теплому южному солнцу и прохладным южным винам, и я не расслышала следующий вопрос Райшеда.
   – Нет, Совет не подчиняется приказам других властей. Фактически, если б релшазцы не подняли такой шум, Азазира скорее всего казнили бы. Но Верховный маг не собирался делать ничего, что намекало бы на уступку с его стороны, поэтому Азазира изгнали сюда, на север.
   Мне все еще было трудно представить, что маги убивают друг друга.
   – Они правда думали о том, чтобы казнить его?
   Шив строго посмотрел на меня.
   – Беда, которую он причинил, стоила многих жизней, крупных денежных расходов и трех сезонов расчистки. Такого рода дела возбуждают серьезную неприязнь к магам. Мы очень могущественны, и это пугает людей, поэтому мы делаем все возможное, чтобы не дать им этого понять. Когда кто-то вроде Азазира ходит, где хочет, делает, что взбредет ему в голову, без всякой заботы о последствиях, люди беспокоятся. Если Совет будет смотреть на это сквозь пальцы, кончится тем, что дети – прирожденные маги будут обречены на умирание от лихорадки, а магов станут камнями выгонять из деревень. Совет контролирует магов, чтобы ни у кого больше не возникало соблазна делать это.
   – Возглас Отрика: «Почему маги не правят миром?» – пробормотала я.
   Шив услышал и усмехнулся.
   – Большинству нет до мира никакого дела. Ничто не должно отвлекать их от действительно важного занятия – изучения их стихии. Правда, время от времени некоторые предпринимают такие попытки, но Совет справляется и с ними.
   Мы подъехали к еще одному притоку, и Шив спешился, чтобы снова окунуть руки в воду. Я не могла решить, жаль мне, что ему пришлось прерваться, или нет. Некоторые из этих идей по-настоящему меня пугали.
   Холмы становились лесистее и круче, но вдоль реки тянулась разбитая дорога, по ней мы и отправились. Мы хорошо продвигались и вскоре набрели на рудный поселок в нескольких днях пути к северу от Далаза. Для городка на холме он был довольно внушительного размера и обладал необычной атмосферой постоянства, с каменной кузницей и трактиром; он выглядел так, будто мог предложить нечто большее, чем шлюхи и неразбавленный спирт, растворяющий зубы.
   Шив направил коня на площадь. Я бы назвала ее рыночной, хотя никто там ничем не торговал. Мужчины и женщины в грубой рабочей одежде оглядывали нас с легким любопытством. Маг, выпрямившись, сидел в седле и надменно смотрел вокруг. Я не поверила своим глазам: этот мерзавец стал вдруг безупречно чистым в отличие от нас троих, покрытых дорожной грязью. М-да, хорошее заклинание, если умеешь его творить, молча признала я.
   – Я – чародей Совета Верховного мага и хочу услышать новости.
   Подъехали Айтен и Райшед и встали в один ряд со мной. Легким движением плеч они откинули плащи с мечей и небрежно положили руки на клинки. Обменявшись с ними взглядами, я уставилась на грязных местных жителей, ожидая, что они начнут глумиться или швыряться лошадиным навозом, в зависимости от их склонности. Ничего похожего не случилось, что меня изрядно удивило; хотела бы я посмотреть, как какой-нибудь маг опробует этот трюк в Ванаме.
   – Что за новости?
   Кузнец отошел от горна, вытирая руки ветошью. Он был устрашающ: мускулистый, лицо и руки – рябые от крошечных ожогов, но голос звучал спокойно и уверенно.
   Возможно, мы все-таки узнаем что-то полезное, подумала я.
   – Я ищу старого мага по имени Азазир. Он жил здесь несколько лет назад.
   Подняв руки, Шив сплел вращающуюся паутину голубого огня в центре площади. Светоносные нити изогнулись вокруг мерцающего воздушного кокона, отбрасывая во все стороны голубые блики. Внезапно нити стали тоньше и, ярко вспыхнув, исчезли, но остался образ, повисший в пустоте над колодцем. Я увидела сухопарую фигуру в половину моего роста, в длинном зеленом плаще поверх оливковой мантии. Редкие седые волосенки, ровно подстриженные у плеч, сутулая спина и узкое лицо, выдающееся вперед, как у цапли. Сходство с ней усугублялось еще и длинным носом. Глаза Азазира сияли зеленым огнем, подол плаща раздувался; образ повернулся кругом, простирая руки, словно мог видеть ошеломленных рудокопов, глядящих на него во все глаза.
   Я успела поймать свою челюсть, пока она совсем не отвалилась, и, подражая Айтену и Райшеду, приняла хладнокровную позу. Правда, я чуть было не прыснула, когда Райшед подмигнул мне, но пораженные жители все еще стояли с разинутыми ртами. Я могла бы засунуть руку им в глотки и вытащить их кишки, а они бы даже не заметили.
   – Итак, – голос Шива рассек тишину как хлыст, – кто-нибудь знает его?
   Толпа зашевелилась, зашепталась, и вперед вытолкнули упиравшуюся старуху.
   – Ты можешь мне помочь? – наклонился к ней Шив. Его голос стал мягким как шелк и медоточивым.
   Неряшливая карга уставилась на него словно кролик на ласку. Затем встряхнулась и ответила с привычной грубостью:
   – Бывалоча, приходил энтот за мукой да припасами годов десять назад.
   Шив одарил ее улыбкой, в которой благодарность сочеталась со снисходительностью, и сунул в руку монету.
   Блеск золота, которое им не придется самим выгрызать из скал, тотчас развязал языки.
   – Он жил наверху за дубравами, там, где буки спускаются к реке.
   – То было во времена моего отца. А потом он поставил хижину у форелевых заводей.
   – Он ушел дальше, идиот. Он жил у озера, когда Эммер поймал ту огромную рыбину, ну, ту, с зеленой чешуей.
   – Последний-то раз он бывал тут три года назад, на Летнее Солнцестояние. Я помню, это было перед рождением Нелли. У нас тогда пчелиный рой завелся в соломе на крыше.
   – Ага, тока он был старше, да волосом пожиже, да ходил с палкой.
   – Мои дядьки говорили, будто встретили его в горах, за границей снегов в позапрошлую зиму. Они сразу смекнули, что это чародей, потому как он был в одной тунике, а мороз стоял такой лютый, что они и собаке не дали бы спать. Простой-то человек давно бы превратился в ледышку.
   – Да он уж, поди, умер.
   Шив властно поднял руку, и гомон затих.
   – Кто-нибудь видел его с прошлой весны?
   Толпа, казалось, удвоившаяся с тех пор, как мы прибыли, зашаркала ногами. Все смотрели друг на друга, но никто ничего не говорил.
   Шив поклонился с седла и повелительным взглядом обвел площадь.
   – Благодарю вас от имени Верховного мага. Могу ли я оказать вам какую-нибудь услугу?
   Если раньше я думала, что они ошеломлены, то теперь они были убиты наповал. Мертвую тишину нарушал лишь рокот стремительной реки. Я уже собиралась ударить Рыжего пятками в бока и вывести нас отсюда, когда чей-то голос пропищал из задних рядов:
   – А ты можешь сказать нам, где залегает серебряная жила?
   На смельчака зашикали, но маг улыбнулся, и я увидела смех, кипящий за его барственной серьезностью.
   – Ищите утес, похожий на медведя, с рябинами наверху и внизу.
   Раздав горсть тормалинских марок, Шив поехал прочь. За ним, будто императорский эскорт, двинулись Айтен и Райшед. Остались только мы с мулом.
   Я обратилась к стоявшему рядом крестьянину с горделивой интонацией Шива:
   – Мы были бы благодарны за хлеб, любые фрукты, которыми вы можете поделиться, и муку, если она у вас есть.
   Несколько человек убежали и вернулись с корзинами и мешками. Мул поглядел на меня с укором, но я так обрадовалась свежему хлебу, что решила не обращать на это внимания.
   Мул не стал артачиться, и я смогла достойно выехать из городка. Думаю, Шив был самым крупным событием, приключившимся в этом месте со времен последнего оползня.
   Айтен ждал меня у извилины дороги над темным и глубоким речным омутом.
   – Не хотел потерять тебя, цветик. – Увидев приобретения мула, он ухмыльнулся. – Хорошая идея. Что-то вкусненькое на ужин?
   – А где Шив и Райшед?
   Пусть лучше не думает, что единственная женщина – непременно кухарка. Я только не знала, сказать ему об этом прямо или подождать, когда он сам отведает мою стряпню. Даже Дарни готовил лучше, когда мы шли через Далазор.
   – Шив снова моет руки.
   Общими усилиями мы убедили мула пройти скользкий участок и направились к кипению порогов, белеющих за деревьями.
   – Ты ведь жил здесь, в горах, не так ли?
   По примеру Айтена я спешилась, чтобы провести Рыжего по берегу, ребристому от оголенных древесных корней.
   – Ага, три сезона на золотых приисках к западу от Сельяра. А как ты догадалась?
   Я лукаво улыбнулась.
   – Если снова увидишь, как я играю в «две марки трижды за ночь», можешь звать меня «цветик». В остальное время мое имя Ливак, идет?
   Айтен подождал, когда я догоню его, и я с радостью увидела, что он не обиделся.
   – Сам я из маленького городка близ Парнилесса. – Он подал мне руку на скользкой глине. – Мои родители – фермеры. Меня не прельщала жизнь с мотыгой, поэтому я вступил в Стражу нашего герцога. Один сезон мы вместе с Триоллом сражались против Драксимала, а следующий – с Марлиром против Триолла. Вскоре я сообразил, что его светлость не собирается воссоединять Лескар, которому не хватает какой-то более крупной чумы, убивающей всех прочих, и я решил податься сюда, на север. Добывал тут золотишко, но в этих горах жить не так-то легко. И четыре года назад я отправился на юг.
   Мы вышли к реке, и я увидела Шива, изучающего стволы буков, пока Райшед ковырялся в мокрых обломках, за держанных упавшим деревом.
   – Здесь уровень паводка еще выше, – сказал Шив.
   – Эй, посмотри-ка!
   Райшед вытащил что-то из отмели, и мы дружно подошли к нему полюбоваться куском балки с ржавыми гвоздями, на которых все еще висели кровельные дранки.
   – Уверена, это страшно интересно, но, может, вы объясните невежественной горожанке, чем именно? – вежливо спросила я.
   – Эта река регулярно выходит из берегов, и вода поднимается необычайно высоко, – сказал Шив, как будто от этого все становилось ясно.
   – А она не должна? – отважилась уточнить я.
   – Конечно, нет. – Маг спохватился и покачал головой. – Прости. Нет, она не должна причинять большого ущерба, поскольку не так близко к верховью.
   – Не обижайся, Шив, но я жил в этих горах, – нерешительно молвил Айтен. – Когда тают снега, эти реки вздуваются, как вода в кипящем котелке.
   – Я знаю, – заверил его маг. – И все равно это неестественно. Посмотри, есть остатки домов, смытых выше по течению. Это кусок крыши! Каким дураком нужно быть, чтобы строить ниже уровня паводка!
   Лично я знавала людей, которые клали ноги в костер, чтобы высушить сапоги, но после того представления в деревне я вынуждена была признать, что Шив знает свое дело. Это напомнило мне кое о чем.
   – Как ты узнал об их серебряной жиле, Шив?
   Маг засмеялся.
   – Планир сказал. Он подумал, что нам может понадобиться кого-нибудь умаслить здесь, в горах. Он по родству – маг земли, поэтому видит такие вещи, когда гадает.