Страница:
И здесь, в ее собственной столице, в нее стреляли! Шонаи все еще не могла в это поверить. Когда над площадью в звенящей от напряжения тишине прогремел первый выстрел, Думак бросился к ней и попытался увлечь ее в безопасное место. Вспоминая это, губернатор зажмурилась, пытаясь прогнать от себя жуткую картину, но та вновь и вновь вставала перед ее глазами: взрывающееся лицо Думака. Он упал и увлек ее за собой, и кровь и мозг Думака текли на Шонаи, пока тот содрогался в предсмертных конвульсиях.
Микола Шонаи вымыла волосы и отправила свой официальный костюм в стирку, чтобы хотя бы следы крови на нем не напоминали ей о смерти юноши. Переодевшись в свежий синий костюм, она все равно, казалось, по-прежнему ощущала кожей горячую липкую кровь племянника. И вдруг Шонаи вспомнила свою младшую сестру, вспомнила, как та гордилась, услышав тайное признание Миколы, что однажды Ду-мак примет у нее руководство картелем Шонаи. Теперь Шонаи показалось, что все это происходило в какой-то другой жизни.
Губернатор смотрела, как сквозь толпу движутся священники и местные апотекарии, оказывая помощь раненым или от имени Императора отпуская грехи мертвым. Она прочла молитву за души усопших и сделала глубокий вдох. Она планетный губернатор Империи, и должна проявлять самообладание. Но это так трудно: все так и валится из рук, как бы она ни старалась.
Опустившись в обитое зеленой кожей кресло и придвинув его к столу, губернатор просмотрела десятки новых сообщений о насилиях и беспорядках на планете. Собрав их в стопку, оказавшуюся весьма внушительной, Шонаи передвинула их на край стола. Она займется ими позже. Сейчас у нее было дело куда более насущное: собственное политическое выживание. Шонаи пригладила влажные седые волосы и насухо вытерла уголки бледно-зеленых глаз. Ее лицо выглядело печальным, обеспокоенным и уставшим, и морщины проступили на нем особенно резко. Микола Шонаи всем телом ощущала, как тяжко давит на нее каждый год из шестидесяти двух прожитых. То, что она понесла сегодня утрату, не имело значения. Она губернатор Имперского мира, и ее обязанности не могут ждать.
Потянув за длинную бархатную веревку, свисавшую с потолка рядом со столом, она уставилась на бюст своего прапрадеда, Форлануса Шонаи, стоявший возле камина. Форланус основал картель Шонаи, начав с одного-единственного предприятия и превратив его в итоге в один из самых могущественных промышленных картелей на Павонисе. «Как бы старый Форланус справился со всем этим?» — подумала она.
От бесплодных размышлений ее оторвал почтительный стук в дверь. Вошли четверо мужчин в черных костюмах, у каждого из них в петлице был значок картеля Шонаи. Во главе группы был Алмерз Чанда, который, войдя, поклонился губернатору. На лицах вошедших было сумрачное, удрученное выражение, впрочем, это было неудивительно.
— Что ж, господа, — начала Шонаи, прежде чем вошедшие успеют высказать дежурные банальности по поводу постигшей ее утраты. — И насколько же все теперь плохо?
От столь прямого вопроса мужчинам стало неуютно, никто из них не горел желанием первым попасть под горячую руку губернатора.
— Когда я задаю прямой вопрос, я ожидаю прямого ответа, — отчеканила губернатор.
— Этот бунт, мадам, определенно был еще не самым страшным из того, что могло бы случиться, — произнес самый молодой из ее советников.
Его звали Мортен Бауэр, и его худощавое лицо было серьезно и полно юношеского задора одновременно.
Шонаи вдруг ощутила прилив нежного, почти материнского, чувства по отношению к этому молодому человеку и подумала: а сам-то он понимает, что присоединился к картелю на грани краха?
— Сообщите мне цифры, Мортен. Сколько погибших?
Бауэр зашелестел бумагами:
— Слишком рано для окончательных цифр, мадам, но похоже, свыше трехсот убитых и, возможно, вдвое больше раненых. Я только что получил данные от арбитров, и, кажется, убиты еще и двое из них.
— Это не так плохо, как в Алтемаксе, — уточнил мужчина постарше, находившийся сейчас в явно не лучшей физической форме. — Там арбитры потеряли целое подразделение, пытаясь сдержать бунтовщиков.
Говоривший носил имя Миклаш Йаковон, в его обязанности входили связи губернатора с общественностью. Мысль обратиться к Объединению Рабочих как раз и принадлежала ему, а потому он отчаянно пытался преподнести сегодняшние события под благоприятным углом зрения. Однако не успели эти слова слететь с его полных губ, как Миклаш понял, что на его месте сейчас лучше было бы промолчать.
— Миклаш, да ты просто дурак, если всерьез думаешь, что мы сможем вылезти из этого благоухающими, как майские розы, свалив всю вину на офицеров сил правопорядка из другого города, — резко оборвал его речь Алмерз Чанда. — Мы и без тебя не делаем упора на негатив.
— Я лишь пытался подчеркнуть позитивную сторону событий, — запротестовал Йаковон.
— В этих событиях нет позитива, Миклаш. Привыкай к этому, — заметил Чанда.
Губернатор Шонаи сплела пальцы рук и откинулась в кресле. У нее было ощущение, что в словах Йаковона все-таки было рациональное зерно, но ей не хотелось при всех противоречить своему главному советнику. Она обратилась к четвертому штатному советнику, Лиланду Кортео:
— Лиланд, как сильно сегодняшние события ударят по нам в сенате? Только искренне.
Политический аналитик губернатора испустил глубокий вздох и принялся теребить свою длинную седую бороду. Потом он извлек из нагрудного кармана расшитого золотом жилета трубку и вопросительно поднял кустистые брови. Шонаи кивнула, и Кортео, прежде чем ответить, зажег трубку оловянной зажигалкой.
— Ну, губернатор, как я это понимаю… — начал он, с нескрываемым наслаждением затянувшись из своей трубки, — если события и дальше будут развиваться в том же ключе, то рано или поздно другие картели потребуют вотума недоверия.
— Они не посмеют! — заявил Мортен Бауэр. — Кто, по-вашему, внесет такое предложение?
— Не глупи, милый мальчик. Рассуди сам: Талун, де Валтос, Хонан. Любой из них имеет достаточно мощное лобби, чтобы пережить негативную реакцию, даже если предложение и провалится.
— При нынешнем раскладе мы едва держимся, — согласился Миклаш Йаковон. — Наше большинство поддерживается только обещаниями сотрудничества и торговыми соглашениями, заключенными с меньшими картелями. Но следует признать, что крупные шишки без устали обрабатывают их, чтобы те изменили свою позицию.
— Безвольные трусы! — фыркнул Бауэр.
— Скорее, люди, умеющие использовать удобные обстоятельства, — произнес Кортео. — Кто обвинит их, в конце концов? Мы, если вы забыли, сделали то же самое десять лет назад, когда объединились с Бергеном и сместили Талуна.
— Это было совершенно другое дело, — произнес, защищаясь, Бауэр.
— Да нет, мальчик, как раз абсолютно то же самое. Это политика: здесь могут меняться имена, но игра остается той же.
— Игра? — пролепетал Бауэр.
— Джентльмены! — вмешался Чанда, прежде чем ухмыляющийся Кортео успел ответить. — Все эти мелочные споры ни к чему нас не приведут. Губернатору нужны не наши дрязги, а наши советы.
Пристыженные советники разом погрузились в смущенное молчание.
Губернатор Шонаи наклонилась вперед, уперев локти в стол и выставив вперед пальцы:
— Что же мы можем сделать? Я больше не в состоянии покупать поддержку меньших картелей — большинство из них уже в кармане де Валтоса или Талуна, а Хонан просто не станет ввязываться. Наши сейфы почти опустели, так что теперь мы можем лишь удерживать волков на расстоянии, да и то недолго.
Кортео выпустил из трубки голубое облачко дыма и сказал:
— Тогда, боюсь, я вынужден признать, что наше время в должности может преждевременно закончиться.
— Я не собираюсь так просто принять это, Ли-ланд, — парировала Шонаи.
— При всем моем уважении к вам, мадам, вы можете это принимать, можете не принимать, но это факт, — отрезал Кортео. — Вы платите мне, чтобы я говорил правду. То же самое я делал для вашего отца, и если вы хотите, чтобы я приукрашивал факты, как толстый Миклаш, я могу это делать, но не думаю, что вы для этого держали меня рядом все эти годы.
Шонаи улыбнулась, знаком призвав возмущенного Йаковона к молчанию, и сказала:
— Ты, конечно, прав, Лиланд, но я никогда не соглашусь, что мы ничего не можем сделать.
Губернатор с силой отпихнула кресло от себя и поднялась на ноги. Ей лучше думалось при ходьбе, вот и теперь Шонаи принялась медленно обходить комнату по кругу. Вдруг она остановилась у бюста старого Форлануса, нежно похлопала его мраморную голову и повернулась к советникам:
— Очень хорошо, Лиланд. Если принять, что вотум недоверия неизбежен, сколько времени у нас есть, пока такое предложение будет вынесено на обсуждение? И есть ли способ хоть как-то отсрочить это?
Кортео всерьез задумался, прежде чем ответить.
— Не имеет значения, удастся ли нам отсрочить такое предложение, — изрек он в итоге. — Все равно нам не удастся его предотвратить. Нам остается одно: встретить его с честью на наших условиях.
— Да, но сколько времени у нас остается в запасе? — продолжала настаивать Шонаи.
— В лучшем случае месяц, но, возможно, и меньше, — оценил ситуацию Кортео. — Как бы то ни было, вопрос остается открытым: что мы можем сделать, чтобы обеспечить свое выживание, когда это произойдет?
— Ваши предложения, джентльмены? — обратился Алмерз Чанда ко всем присутствующим.
— Нам нужно, чтобы все видели, что мы, несмотря ни на что, восстанавливаем порядок, — предложил Мортен Бауэр.
— Да, — с энтузиазмом подхватил Йаковон, получив наконец возможность снова встрять в разговор. — Мы должны показать, что делаем все возможное, чтобы отловить эту террористскую мразь, эту Церковь Старых Принципов. Я слышал, что они разбомбили еще один кузнечный склад в Пракседесе и убили дюжину рабочих. Кошмарное дело!
— Кроме того, мы можем пообещать прекратить пиратскую деятельность эльдарских налетчиков, — добавил Бауэр.
Лиланд Кортео задумчиво кивнул:
— Да, да, отлично, мой мальчик. Это в принципе позволит нам в будущем расколоть оппозицию. Мы можем попробовать заручиться поддержкой де Валтоса по этому вопросу. У него больше причин ненавидеть мерзавцев эльдаров, чем у кого бы то ни было.
Шонаи расхаживала по комнате, мысли в ее голове сменяли одна другую. Казимир де Валтос, вероятно, поддержит любое действие, которое будет направлено против чужаков, захвативших и пытавших его много лет назад, но можно ли доверять самому Валтосу? Его организация была серьезным претендентом на позицию главного картеля, и Шонаи знала, что де Валтос тогда не брезговал использовать даже всенародное уважение к своим старым боевым ранам, чтобы получить поддержку среди рабочих.
Шонаи продолжала следовать логике Бауэра. Та-лун, несомненно, будет рассматривать любые предложения, сделанные де Валтосу, как попытку расколоть ее политических оппонентов. Он, вероятно, попытается перетянуть де Валтоса на свою сторону теми же обещаниями, предложив свои корабли, чтобы отловить эльдаров. Если бы корабли Талуна преуспели в уничтожении пиратов-эльдаров, что ж, и это было бы неплохо. Ликвидация эльдаров позволила бы грузам, отправляемым в счет уплаты десятины, беспрепятственно добираться до Администратума, а Шонаи получила бы возможность уменьшить давление на свой народ и, таким образом, пережить грядущие месяцы.
Сделав круг по комнате, Шонаи вернулась к столу и вновь опустилась в кресло. Повернувшись к Чанде, она сказала:
— Встреча с де Валтосом могла бы оказаться весьма кстати. Я уверена, что он будет доволен, узнав о нашей решимости уничтожить пиратов-эльдаров. Они у Валтоса давно в печенках сидят.
Алмерз Чанда поклонился и ответил:
— Я немедленно отправлю эмиссара.
С этими словами Чанда вышел из комнаты, а губернатор вновь обратилась к своим советникам:
— Нельзя допустить, друзья мои, чтобы нынешняя ситуация потопила нас. Прискорбные события сегодняшнего дня доказали, что нужно быть более осторожными в своих действиях и более трезво оценивать ситуацию, — сказала Микола Шонаи, со значением глядя на Миклаша Йаковона. — Сегодня мы потеряли лицо, но не настолько, чтобы не исправить нанесенный ущерб. А если понадобится, мы всегда сможем переложить вину на чересчур рьяных усмирителей толпы.
— Я немедленно займусь этим, мадам, — пообещал Йаковон, страстно жаждущий вернуть расположение губернатора.
— Вот и отлично, Миклаш. Пусть сегодняшний урок пойдет вам впрок.
Лиланд Кортео кашлянул и задумчиво покачал головой, доставая свежий табак из кисета на поясе.
— Ты не согласен, Лиланд? — обратилась к нему Шонаи.
— Честно говоря, нет, мадам. Не имея ни малейшего желания объединяться с таким закостенелым бюрократом, боюсь, что соглашусь с мистером Чан-да в отношении критики наших правоохранительных органов, — произнес Лиланд Кортео, набивая трубку свежим табаком. — Я считаю, что перекладывать вину на Адептус Арбитрес было бы ошибкой. Они отнесутся к такому заявлению всерьез.
Дальнейшую дискуссию, которая могла бы продолжаться еще не один час, прервало возвращение Алмерза Чанды. Он проследовал прямо к столу губернатора, сжимая в руке инфоблок. Чанда передал его Миколе Шонаи, и от глаз губернатора не укрылось, что лицо советника было бледным и несколько перекошенным.
— Это только что получено из Зала Голосов, — прошептал Чанда.
— Что это? — спросила Шонаи, уловив обеспокоенность в голосе советника.
Залом Голосов называлось особое помещение, где дворцовые астропаты отправляли и получали сообщения из других миров. В Империи галактических масштабов телепатия была единственным пригодным средством связи, и обычно такие сообщения были самым что ни на есть рутинным делом.
Но сейчас по виду своего старшего советника губернатор поняла, что нынешнее сообщение было отнюдь не рутинным.
— Я не знаю, оно зашифровано сервиторами и для вскрытия требуется ваш личный генный код. На ин-фоблоке печать Администратума.
Шонаи взяла инфоблок и осторожно подержала большой палец над прорезью идентификации. Что бы послание ни содержало, ничего хорошего в нем быть не могло. Шонаи была достаточно сообразительна, чтобы понимать: когда Администратум проявляет интерес к такому проблемному миру, как ее планета, это означает жизненные неурядицы для ответственных лиц. А на Павонисе это означает — для нее.
Губернатор просунула палец внутрь, привычно вздрогнув, когда в него вонзилась игла для забора крови. На боковой поверхности инфоблока замерцали разноцветные огоньки — это дух машины сверял ее генетический код с тем, что хранился в его памяти.
Через несколько секунд инфоблок щелкнул и, вибрируя, зажужжал, начав распечатывать на тонком листе пергамента хранившуюся внутри информацию. Шонаи оторвала лист с сообщением и положила устройство на свой стол.
Губернатор надела очки в изящной оправе и прочитала послание. По мере того как глаза губернатора пробегали по строчкам, ее лицо мрачнело все сильнее, а грудь сдавливало все туже. Шонаи дочитала сообщение до конца, чувствуя физическую тяжесть и испытывая неприятные ощущения в области желудка. Дочитав, губернатор протянула сообщение старшему советнику, который в считанные секунды пробежал его глазами и осторожно положил на стол перед губернатором.
— Возможно, мадам, это не так страшно, как может показаться на первый взгляд, — с робкой надеждой в голосе произнес Чанда.
— Ты же сам все видишь, Алмерз.
Кортео наклонился вперед, не выпуская трубку изо рта.
— Могу я поинтересоваться содержанием этого послания? — спросил он.
Микола Шонаи кивнула:
— Разумеется, Лиланд. Кажется, в самом ближайшем будущем нам предстоит встреча с посланником — экспертом Администратума, который будет рассматривать наш провал по части уплаты десятины и поддержания мира. Так что мы можем не беспокоиться, что наши картели вот-вот возбудят вопрос об импичменте. Администратум сделает это за них.
По взволнованным лицам советников губернатор поняла, что все присутствующие прекрасно осознают значимость неминуемого прибытия этого эксперта.
— Должно быть, этот негодяй Баллион не преминул отослать весточку в Империю! — прошипел Йаковон.
— Без Талуна здесь не обошлось, это уж точно, — добавил Лиланд Кортео.
Губернатор Шонаи вздохнула. Хотя она и просила у представителя Администратума на Павонисе еще хоть немного времени, но, глядя правде в глаза, Шонаи не могла обвинять этого человека, даже если Та-лун оказал на него нажим.
— А может ли этот эксперт отстранить вас от должности без соответствующей процедуры? — спросил Мортен Бауэр.
— Он прибывает с наивысшими полномочиями, — ответил Чанда. — Это серьезно.
Губернатор Шонаи вновь взяла лист пергамента и перечитала последние несколько строк.
— Но что еще серьезнее, Алмерз, он прибывает с Ангелами Смерти. Он прибывает с Космическими Десантниками.
4
Микола Шонаи вымыла волосы и отправила свой официальный костюм в стирку, чтобы хотя бы следы крови на нем не напоминали ей о смерти юноши. Переодевшись в свежий синий костюм, она все равно, казалось, по-прежнему ощущала кожей горячую липкую кровь племянника. И вдруг Шонаи вспомнила свою младшую сестру, вспомнила, как та гордилась, услышав тайное признание Миколы, что однажды Ду-мак примет у нее руководство картелем Шонаи. Теперь Шонаи показалось, что все это происходило в какой-то другой жизни.
Губернатор смотрела, как сквозь толпу движутся священники и местные апотекарии, оказывая помощь раненым или от имени Императора отпуская грехи мертвым. Она прочла молитву за души усопших и сделала глубокий вдох. Она планетный губернатор Империи, и должна проявлять самообладание. Но это так трудно: все так и валится из рук, как бы она ни старалась.
Опустившись в обитое зеленой кожей кресло и придвинув его к столу, губернатор просмотрела десятки новых сообщений о насилиях и беспорядках на планете. Собрав их в стопку, оказавшуюся весьма внушительной, Шонаи передвинула их на край стола. Она займется ими позже. Сейчас у нее было дело куда более насущное: собственное политическое выживание. Шонаи пригладила влажные седые волосы и насухо вытерла уголки бледно-зеленых глаз. Ее лицо выглядело печальным, обеспокоенным и уставшим, и морщины проступили на нем особенно резко. Микола Шонаи всем телом ощущала, как тяжко давит на нее каждый год из шестидесяти двух прожитых. То, что она понесла сегодня утрату, не имело значения. Она губернатор Имперского мира, и ее обязанности не могут ждать.
Потянув за длинную бархатную веревку, свисавшую с потолка рядом со столом, она уставилась на бюст своего прапрадеда, Форлануса Шонаи, стоявший возле камина. Форланус основал картель Шонаи, начав с одного-единственного предприятия и превратив его в итоге в один из самых могущественных промышленных картелей на Павонисе. «Как бы старый Форланус справился со всем этим?» — подумала она.
От бесплодных размышлений ее оторвал почтительный стук в дверь. Вошли четверо мужчин в черных костюмах, у каждого из них в петлице был значок картеля Шонаи. Во главе группы был Алмерз Чанда, который, войдя, поклонился губернатору. На лицах вошедших было сумрачное, удрученное выражение, впрочем, это было неудивительно.
— Что ж, господа, — начала Шонаи, прежде чем вошедшие успеют высказать дежурные банальности по поводу постигшей ее утраты. — И насколько же все теперь плохо?
От столь прямого вопроса мужчинам стало неуютно, никто из них не горел желанием первым попасть под горячую руку губернатора.
— Когда я задаю прямой вопрос, я ожидаю прямого ответа, — отчеканила губернатор.
— Этот бунт, мадам, определенно был еще не самым страшным из того, что могло бы случиться, — произнес самый молодой из ее советников.
Его звали Мортен Бауэр, и его худощавое лицо было серьезно и полно юношеского задора одновременно.
Шонаи вдруг ощутила прилив нежного, почти материнского, чувства по отношению к этому молодому человеку и подумала: а сам-то он понимает, что присоединился к картелю на грани краха?
— Сообщите мне цифры, Мортен. Сколько погибших?
Бауэр зашелестел бумагами:
— Слишком рано для окончательных цифр, мадам, но похоже, свыше трехсот убитых и, возможно, вдвое больше раненых. Я только что получил данные от арбитров, и, кажется, убиты еще и двое из них.
— Это не так плохо, как в Алтемаксе, — уточнил мужчина постарше, находившийся сейчас в явно не лучшей физической форме. — Там арбитры потеряли целое подразделение, пытаясь сдержать бунтовщиков.
Говоривший носил имя Миклаш Йаковон, в его обязанности входили связи губернатора с общественностью. Мысль обратиться к Объединению Рабочих как раз и принадлежала ему, а потому он отчаянно пытался преподнести сегодняшние события под благоприятным углом зрения. Однако не успели эти слова слететь с его полных губ, как Миклаш понял, что на его месте сейчас лучше было бы промолчать.
— Миклаш, да ты просто дурак, если всерьез думаешь, что мы сможем вылезти из этого благоухающими, как майские розы, свалив всю вину на офицеров сил правопорядка из другого города, — резко оборвал его речь Алмерз Чанда. — Мы и без тебя не делаем упора на негатив.
— Я лишь пытался подчеркнуть позитивную сторону событий, — запротестовал Йаковон.
— В этих событиях нет позитива, Миклаш. Привыкай к этому, — заметил Чанда.
Губернатор Шонаи сплела пальцы рук и откинулась в кресле. У нее было ощущение, что в словах Йаковона все-таки было рациональное зерно, но ей не хотелось при всех противоречить своему главному советнику. Она обратилась к четвертому штатному советнику, Лиланду Кортео:
— Лиланд, как сильно сегодняшние события ударят по нам в сенате? Только искренне.
Политический аналитик губернатора испустил глубокий вздох и принялся теребить свою длинную седую бороду. Потом он извлек из нагрудного кармана расшитого золотом жилета трубку и вопросительно поднял кустистые брови. Шонаи кивнула, и Кортео, прежде чем ответить, зажег трубку оловянной зажигалкой.
— Ну, губернатор, как я это понимаю… — начал он, с нескрываемым наслаждением затянувшись из своей трубки, — если события и дальше будут развиваться в том же ключе, то рано или поздно другие картели потребуют вотума недоверия.
— Они не посмеют! — заявил Мортен Бауэр. — Кто, по-вашему, внесет такое предложение?
— Не глупи, милый мальчик. Рассуди сам: Талун, де Валтос, Хонан. Любой из них имеет достаточно мощное лобби, чтобы пережить негативную реакцию, даже если предложение и провалится.
— При нынешнем раскладе мы едва держимся, — согласился Миклаш Йаковон. — Наше большинство поддерживается только обещаниями сотрудничества и торговыми соглашениями, заключенными с меньшими картелями. Но следует признать, что крупные шишки без устали обрабатывают их, чтобы те изменили свою позицию.
— Безвольные трусы! — фыркнул Бауэр.
— Скорее, люди, умеющие использовать удобные обстоятельства, — произнес Кортео. — Кто обвинит их, в конце концов? Мы, если вы забыли, сделали то же самое десять лет назад, когда объединились с Бергеном и сместили Талуна.
— Это было совершенно другое дело, — произнес, защищаясь, Бауэр.
— Да нет, мальчик, как раз абсолютно то же самое. Это политика: здесь могут меняться имена, но игра остается той же.
— Игра? — пролепетал Бауэр.
— Джентльмены! — вмешался Чанда, прежде чем ухмыляющийся Кортео успел ответить. — Все эти мелочные споры ни к чему нас не приведут. Губернатору нужны не наши дрязги, а наши советы.
Пристыженные советники разом погрузились в смущенное молчание.
Губернатор Шонаи наклонилась вперед, уперев локти в стол и выставив вперед пальцы:
— Что же мы можем сделать? Я больше не в состоянии покупать поддержку меньших картелей — большинство из них уже в кармане де Валтоса или Талуна, а Хонан просто не станет ввязываться. Наши сейфы почти опустели, так что теперь мы можем лишь удерживать волков на расстоянии, да и то недолго.
Кортео выпустил из трубки голубое облачко дыма и сказал:
— Тогда, боюсь, я вынужден признать, что наше время в должности может преждевременно закончиться.
— Я не собираюсь так просто принять это, Ли-ланд, — парировала Шонаи.
— При всем моем уважении к вам, мадам, вы можете это принимать, можете не принимать, но это факт, — отрезал Кортео. — Вы платите мне, чтобы я говорил правду. То же самое я делал для вашего отца, и если вы хотите, чтобы я приукрашивал факты, как толстый Миклаш, я могу это делать, но не думаю, что вы для этого держали меня рядом все эти годы.
Шонаи улыбнулась, знаком призвав возмущенного Йаковона к молчанию, и сказала:
— Ты, конечно, прав, Лиланд, но я никогда не соглашусь, что мы ничего не можем сделать.
Губернатор с силой отпихнула кресло от себя и поднялась на ноги. Ей лучше думалось при ходьбе, вот и теперь Шонаи принялась медленно обходить комнату по кругу. Вдруг она остановилась у бюста старого Форлануса, нежно похлопала его мраморную голову и повернулась к советникам:
— Очень хорошо, Лиланд. Если принять, что вотум недоверия неизбежен, сколько времени у нас есть, пока такое предложение будет вынесено на обсуждение? И есть ли способ хоть как-то отсрочить это?
Кортео всерьез задумался, прежде чем ответить.
— Не имеет значения, удастся ли нам отсрочить такое предложение, — изрек он в итоге. — Все равно нам не удастся его предотвратить. Нам остается одно: встретить его с честью на наших условиях.
— Да, но сколько времени у нас остается в запасе? — продолжала настаивать Шонаи.
— В лучшем случае месяц, но, возможно, и меньше, — оценил ситуацию Кортео. — Как бы то ни было, вопрос остается открытым: что мы можем сделать, чтобы обеспечить свое выживание, когда это произойдет?
— Ваши предложения, джентльмены? — обратился Алмерз Чанда ко всем присутствующим.
— Нам нужно, чтобы все видели, что мы, несмотря ни на что, восстанавливаем порядок, — предложил Мортен Бауэр.
— Да, — с энтузиазмом подхватил Йаковон, получив наконец возможность снова встрять в разговор. — Мы должны показать, что делаем все возможное, чтобы отловить эту террористскую мразь, эту Церковь Старых Принципов. Я слышал, что они разбомбили еще один кузнечный склад в Пракседесе и убили дюжину рабочих. Кошмарное дело!
— Кроме того, мы можем пообещать прекратить пиратскую деятельность эльдарских налетчиков, — добавил Бауэр.
Лиланд Кортео задумчиво кивнул:
— Да, да, отлично, мой мальчик. Это в принципе позволит нам в будущем расколоть оппозицию. Мы можем попробовать заручиться поддержкой де Валтоса по этому вопросу. У него больше причин ненавидеть мерзавцев эльдаров, чем у кого бы то ни было.
Шонаи расхаживала по комнате, мысли в ее голове сменяли одна другую. Казимир де Валтос, вероятно, поддержит любое действие, которое будет направлено против чужаков, захвативших и пытавших его много лет назад, но можно ли доверять самому Валтосу? Его организация была серьезным претендентом на позицию главного картеля, и Шонаи знала, что де Валтос тогда не брезговал использовать даже всенародное уважение к своим старым боевым ранам, чтобы получить поддержку среди рабочих.
Шонаи продолжала следовать логике Бауэра. Та-лун, несомненно, будет рассматривать любые предложения, сделанные де Валтосу, как попытку расколоть ее политических оппонентов. Он, вероятно, попытается перетянуть де Валтоса на свою сторону теми же обещаниями, предложив свои корабли, чтобы отловить эльдаров. Если бы корабли Талуна преуспели в уничтожении пиратов-эльдаров, что ж, и это было бы неплохо. Ликвидация эльдаров позволила бы грузам, отправляемым в счет уплаты десятины, беспрепятственно добираться до Администратума, а Шонаи получила бы возможность уменьшить давление на свой народ и, таким образом, пережить грядущие месяцы.
Сделав круг по комнате, Шонаи вернулась к столу и вновь опустилась в кресло. Повернувшись к Чанде, она сказала:
— Встреча с де Валтосом могла бы оказаться весьма кстати. Я уверена, что он будет доволен, узнав о нашей решимости уничтожить пиратов-эльдаров. Они у Валтоса давно в печенках сидят.
Алмерз Чанда поклонился и ответил:
— Я немедленно отправлю эмиссара.
С этими словами Чанда вышел из комнаты, а губернатор вновь обратилась к своим советникам:
— Нельзя допустить, друзья мои, чтобы нынешняя ситуация потопила нас. Прискорбные события сегодняшнего дня доказали, что нужно быть более осторожными в своих действиях и более трезво оценивать ситуацию, — сказала Микола Шонаи, со значением глядя на Миклаша Йаковона. — Сегодня мы потеряли лицо, но не настолько, чтобы не исправить нанесенный ущерб. А если понадобится, мы всегда сможем переложить вину на чересчур рьяных усмирителей толпы.
— Я немедленно займусь этим, мадам, — пообещал Йаковон, страстно жаждущий вернуть расположение губернатора.
— Вот и отлично, Миклаш. Пусть сегодняшний урок пойдет вам впрок.
Лиланд Кортео кашлянул и задумчиво покачал головой, доставая свежий табак из кисета на поясе.
— Ты не согласен, Лиланд? — обратилась к нему Шонаи.
— Честно говоря, нет, мадам. Не имея ни малейшего желания объединяться с таким закостенелым бюрократом, боюсь, что соглашусь с мистером Чан-да в отношении критики наших правоохранительных органов, — произнес Лиланд Кортео, набивая трубку свежим табаком. — Я считаю, что перекладывать вину на Адептус Арбитрес было бы ошибкой. Они отнесутся к такому заявлению всерьез.
Дальнейшую дискуссию, которая могла бы продолжаться еще не один час, прервало возвращение Алмерза Чанды. Он проследовал прямо к столу губернатора, сжимая в руке инфоблок. Чанда передал его Миколе Шонаи, и от глаз губернатора не укрылось, что лицо советника было бледным и несколько перекошенным.
— Это только что получено из Зала Голосов, — прошептал Чанда.
— Что это? — спросила Шонаи, уловив обеспокоенность в голосе советника.
Залом Голосов называлось особое помещение, где дворцовые астропаты отправляли и получали сообщения из других миров. В Империи галактических масштабов телепатия была единственным пригодным средством связи, и обычно такие сообщения были самым что ни на есть рутинным делом.
Но сейчас по виду своего старшего советника губернатор поняла, что нынешнее сообщение было отнюдь не рутинным.
— Я не знаю, оно зашифровано сервиторами и для вскрытия требуется ваш личный генный код. На ин-фоблоке печать Администратума.
Шонаи взяла инфоблок и осторожно подержала большой палец над прорезью идентификации. Что бы послание ни содержало, ничего хорошего в нем быть не могло. Шонаи была достаточно сообразительна, чтобы понимать: когда Администратум проявляет интерес к такому проблемному миру, как ее планета, это означает жизненные неурядицы для ответственных лиц. А на Павонисе это означает — для нее.
Губернатор просунула палец внутрь, привычно вздрогнув, когда в него вонзилась игла для забора крови. На боковой поверхности инфоблока замерцали разноцветные огоньки — это дух машины сверял ее генетический код с тем, что хранился в его памяти.
Через несколько секунд инфоблок щелкнул и, вибрируя, зажужжал, начав распечатывать на тонком листе пергамента хранившуюся внутри информацию. Шонаи оторвала лист с сообщением и положила устройство на свой стол.
Губернатор надела очки в изящной оправе и прочитала послание. По мере того как глаза губернатора пробегали по строчкам, ее лицо мрачнело все сильнее, а грудь сдавливало все туже. Шонаи дочитала сообщение до конца, чувствуя физическую тяжесть и испытывая неприятные ощущения в области желудка. Дочитав, губернатор протянула сообщение старшему советнику, который в считанные секунды пробежал его глазами и осторожно положил на стол перед губернатором.
— Возможно, мадам, это не так страшно, как может показаться на первый взгляд, — с робкой надеждой в голосе произнес Чанда.
— Ты же сам все видишь, Алмерз.
Кортео наклонился вперед, не выпуская трубку изо рта.
— Могу я поинтересоваться содержанием этого послания? — спросил он.
Микола Шонаи кивнула:
— Разумеется, Лиланд. Кажется, в самом ближайшем будущем нам предстоит встреча с посланником — экспертом Администратума, который будет рассматривать наш провал по части уплаты десятины и поддержания мира. Так что мы можем не беспокоиться, что наши картели вот-вот возбудят вопрос об импичменте. Администратум сделает это за них.
По взволнованным лицам советников губернатор поняла, что все присутствующие прекрасно осознают значимость неминуемого прибытия этого эксперта.
— Должно быть, этот негодяй Баллион не преминул отослать весточку в Империю! — прошипел Йаковон.
— Без Талуна здесь не обошлось, это уж точно, — добавил Лиланд Кортео.
Губернатор Шонаи вздохнула. Хотя она и просила у представителя Администратума на Павонисе еще хоть немного времени, но, глядя правде в глаза, Шонаи не могла обвинять этого человека, даже если Та-лун оказал на него нажим.
— А может ли этот эксперт отстранить вас от должности без соответствующей процедуры? — спросил Мортен Бауэр.
— Он прибывает с наивысшими полномочиями, — ответил Чанда. — Это серьезно.
Губернатор Шонаи вновь взяла лист пергамента и перечитала последние несколько строк.
— Но что еще серьезнее, Алмерз, он прибывает с Ангелами Смерти. Он прибывает с Космическими Десантниками.
4
Ударный крейсер Ультрамаринов «Горе побежденному» быстро скользил сквозь тьму космоса, тусклый звездный свет отражался от его корпуса, густо покрытого шрамами сражений. Это был стройный гигант с готическими очертаниями и выступающими варп-стабилизаторами. Антенна на сводчатой куполовидной башенке командной палубы поднималась из ее центра и шла к мощным плазменным двигателям в хвостовой части корабля.
По обеим сторонам заостренного носа и артиллерийских орудий находились амбразурные входы в за-пусковые отсеки, откуда могли отправляться боевые шаттлы — «Громовые Ястребы» — и управляемые торпеды. По всей своей длине крейсер ощетинился украшенными горгульями артиллерийскими батареями и пусковыми отсеками обычных торпед.
Крейсер «Горе побежденному» был стар. Построенный на верфях Калта почти три тысячи лет назад, он демонстрировал характерные изыски дизайна, присущие кораблестроителям Калта, — изысканные готические арки, окружающие его пусковые отсеки, и летящие контрфорсы кожухов двигателей были верхом изящества.
За свою долгую жизнь ударный крейсер несколько раз пересекал галактику и принимал участие в бессчетных сражениях с врагами — как с людьми, так и с чуждыми расами. Он воевал и с тиранидами в битве за Макрэйдж, именно «Горе побежденному» уничтожил командное судно изменника Генаса Малкорга, он нанес смертельный удар по кораблю орков «Ловец зла», а совсем недавно разрушил орбитальные защитные сооружения Тресии в Апполионовском Крестовом Походе.
Корпус корабля гордо нес на себе шрамы, которые оставляла на его обшивке каждая схватка. Техножрецы Ультрамаринов с благоговением ремонтировали повреждения, воплощавшие собой славу побед великого духа, что обитал в бьющемся механическом сердце космического корабля.
Командный мостик крейсера представлял собой обширное, обрамленное свечами помещение со сводчатым потолком метров пятнадцать в высоту. Жужжащие блоки светящихся голографических дисплеев и старые рунические экраны тянулись рядами по обеим стенам от приподнятого центрального узла управления — бритоголового получеловека, киборга-сервитора, связанного замысловатой разводкой проводов со всеми управляющими системами корабля. Всю переднюю часть помещения занимал гигантских размеров фонарь наблюдения, сейчас в нем было лишь пустое пространство перед кораблем. Небольшие экраны по углам фонаря кроме объектов, попавших в поле зрения систем наблюдения корабля, отображали текущий курс и скорость судна.
С другой стороны широкий командный узел был разделен на две равные части поперечным пролетом с пультами управления артиллерией и пультами наблюдения, установленными с обеих сторон пролета. Космические Десантники — палубные офицеры, одетые поверх доспехов в простые мантии из холста, — внимательно наблюдали за каждым из пультов.
Рециркулированный воздух был насыщен ароматом воскуряемого фимиама из кадил, которыми размахивали священники в капюшонах; из ризницы и купола навигатора, располагавшихся позади капитанского пульта управления, доносилось едва слышное пение.
Взгляд командира крейсера был прикован к пульту управления. Рядом с хронодисплеем, показывающим расчетный курс и реальное движение корабля, были представлены оперативные данные по месторасположению крейсера и данные о планете Павонис.
Лорд адмирал Ласло Тибериус из-под тяжелых век окинул взором капитанский мостик — все ли на месте? — и остался удовлетворенным: все идет, как надо.
Тибериус был огромным темнокожим Космодесантником почти четырехсот лет от роду и сражался в космосе почти всю свою сознательную жизнь. Его лицо было усеяно глубокими шрамами, полученными после столкновения с биокораблем тиранидов, который врезался в командную палубу крейсера «Горе побежденному» в самом начале битвы за Сэрс. Адмирал был лыс, и даже кожа на его гладком черепе выглядела изрядно потертой. Рельефная нагрудная пластина его синих доспехов была украшена целой россыпью бронзовых знаков отличия, а в центре ее располагалось золотое солнце с лучами — орден Героя Макрэйджа.
Лорд адмирал Тибериус стоял, сцепив руки за спиной, и критическим взглядом изучал оперативные данные о продвижении крейсера, подсчитывая, сколько понадобится времени, чтобы выйти на орбиту Павониса. Глянув в угол одного из экранов, он с удовлетворением отметил, что его прикидочная оценка почти в точности совпала с предварительными расчетами машины. Почти.
Однако адмирал чувствовал, что его человеческая оценка все-таки была ближе к истине, нежели скрупулезные математические расчеты бездушной машины.
Перед адмиралом за индивидуальными сенсорными экранами работали члены экипажа корабля, исследуя пространство перед крейсером с помощью всевозможных устройств. Тибериус знал, что капитана космического корабля делает настоящим капитаном его команда, как короля делает свита. Вся его знаменитая по всей галактике тактическая проницательность не стоила бы ни гроша, если б адмиралу предоставили неточную информацию или его приказы не исполнялись бы под палубами быстро и без вопросов.
Но Тибериус знал, что под его началом один из лучших экипажей флота Ультрамара. Многократно испытанный в пылу сражений, этот экипаж в любой ситуации действовал согласно приказам адмирала. Крейсер «Горе побежденному» прошел через отчаянные битвы, и его экипаж всегда держался с честью. Отчасти это было благодаря Тибериусу, который требовал, чтобы каждый из экипажа корабля, от младшего матроса до члена командного состава, в любой ситуации соответствовал самым высоким стандартам. Но, с другой стороны, верность и преданность слуг Ультрамаринов, которые Составляли большую часть судовой команды, адмиралу была безграничной.
Они вновь входили в опасную зону, и Тибериус чувствовал в душе знакомое ликование: скоро пламенный меч возмездия Императора обрушится на его врагов. Много лет минуло с тех пор, когда крейсер «Горе побежденному» в последний раз сражался с эльдарами, и, хотя адмирал ненавидел их со всей страстью фанатика, он вынужден был признать, что в глубине души питает уважение к их военному мастерству и партизанской тактике.
Тибериус знал, что блуждающие по космосу эль-дары редко вступают в сражения корабль на корабль, на равных, разве что при исключительно благоприятных для себя обстоятельствах. Дело в том, что их суда до смешного уязвимы и не обладают практически непробиваемой защитой вакуумных щитов, которую имеют корабли Ультрамаринов. Эльдары полагаются в первую очередь на скрытность и быстроту сближения с целью и уж только после того — на свою нечестивую магию, которая и разрушает наводящие устройства оружия противника. Тибериус хорошо знал, что в большинстве случаев атака эльдаров начиналась с удара по носовым соплам, выводившим из строя маневровые двигатели малой тяги. После этого вопрос, у кого пушки больше, становился чисто теоретическим: корабль эльдаров кружился вокруг своего неповоротливого противника, постепенно разнося того на части.
Однажды Тибериус поклялся, что его корабль ни за что не постигнет столь печальная участь, и клятву свою держал. По крайней мере до сегодняшнего дня.
…Тем временем во мрак космоса в шести часах пути от крейсера «Горе побежденному» зловеще элегантный смертоносный корабль бесшумно выскользнул из тени базы на астероиде. Корабль и вправду был дьявольски красив: его сегментный нос сходил на конус до остроты иглы и был зазубрен; солнечные паруса, походившие на кривые сабли, были грациозно распущены; а искусно сработанные кормовые двигатели обеспечивали кораблю стремительное ускорение. Между кормой и носом судна располагался изящный куполообразный командный отсек, откуда и управлял этим несущим смерть судном его капитан.
Капитан этого столь изящного корабля, носящего имя «Всадник бури», с нескрываемым интересом наблюдал за отраженным сигналом на дисплее перед собой. Наконец-то противник, достойный его мастерства! Корабль Адептус Астартес! Архонт Кешарк из Кабала Расколотого Клинка истомился, устраивая засады на неуклюжих торговцев, обманывая корабли системы обороны и устраивая налеты на первобытные поселения. Кешарку было плевать на богатую добычу, которую приносили ему эти налеты, и даже пытки, коим он так любил подвергать несчастных пленников с захваченных судов, ему наскучили.
По обеим сторонам заостренного носа и артиллерийских орудий находились амбразурные входы в за-пусковые отсеки, откуда могли отправляться боевые шаттлы — «Громовые Ястребы» — и управляемые торпеды. По всей своей длине крейсер ощетинился украшенными горгульями артиллерийскими батареями и пусковыми отсеками обычных торпед.
Крейсер «Горе побежденному» был стар. Построенный на верфях Калта почти три тысячи лет назад, он демонстрировал характерные изыски дизайна, присущие кораблестроителям Калта, — изысканные готические арки, окружающие его пусковые отсеки, и летящие контрфорсы кожухов двигателей были верхом изящества.
За свою долгую жизнь ударный крейсер несколько раз пересекал галактику и принимал участие в бессчетных сражениях с врагами — как с людьми, так и с чуждыми расами. Он воевал и с тиранидами в битве за Макрэйдж, именно «Горе побежденному» уничтожил командное судно изменника Генаса Малкорга, он нанес смертельный удар по кораблю орков «Ловец зла», а совсем недавно разрушил орбитальные защитные сооружения Тресии в Апполионовском Крестовом Походе.
Корпус корабля гордо нес на себе шрамы, которые оставляла на его обшивке каждая схватка. Техножрецы Ультрамаринов с благоговением ремонтировали повреждения, воплощавшие собой славу побед великого духа, что обитал в бьющемся механическом сердце космического корабля.
Командный мостик крейсера представлял собой обширное, обрамленное свечами помещение со сводчатым потолком метров пятнадцать в высоту. Жужжащие блоки светящихся голографических дисплеев и старые рунические экраны тянулись рядами по обеим стенам от приподнятого центрального узла управления — бритоголового получеловека, киборга-сервитора, связанного замысловатой разводкой проводов со всеми управляющими системами корабля. Всю переднюю часть помещения занимал гигантских размеров фонарь наблюдения, сейчас в нем было лишь пустое пространство перед кораблем. Небольшие экраны по углам фонаря кроме объектов, попавших в поле зрения систем наблюдения корабля, отображали текущий курс и скорость судна.
С другой стороны широкий командный узел был разделен на две равные части поперечным пролетом с пультами управления артиллерией и пультами наблюдения, установленными с обеих сторон пролета. Космические Десантники — палубные офицеры, одетые поверх доспехов в простые мантии из холста, — внимательно наблюдали за каждым из пультов.
Рециркулированный воздух был насыщен ароматом воскуряемого фимиама из кадил, которыми размахивали священники в капюшонах; из ризницы и купола навигатора, располагавшихся позади капитанского пульта управления, доносилось едва слышное пение.
Взгляд командира крейсера был прикован к пульту управления. Рядом с хронодисплеем, показывающим расчетный курс и реальное движение корабля, были представлены оперативные данные по месторасположению крейсера и данные о планете Павонис.
Лорд адмирал Ласло Тибериус из-под тяжелых век окинул взором капитанский мостик — все ли на месте? — и остался удовлетворенным: все идет, как надо.
Тибериус был огромным темнокожим Космодесантником почти четырехсот лет от роду и сражался в космосе почти всю свою сознательную жизнь. Его лицо было усеяно глубокими шрамами, полученными после столкновения с биокораблем тиранидов, который врезался в командную палубу крейсера «Горе побежденному» в самом начале битвы за Сэрс. Адмирал был лыс, и даже кожа на его гладком черепе выглядела изрядно потертой. Рельефная нагрудная пластина его синих доспехов была украшена целой россыпью бронзовых знаков отличия, а в центре ее располагалось золотое солнце с лучами — орден Героя Макрэйджа.
Лорд адмирал Тибериус стоял, сцепив руки за спиной, и критическим взглядом изучал оперативные данные о продвижении крейсера, подсчитывая, сколько понадобится времени, чтобы выйти на орбиту Павониса. Глянув в угол одного из экранов, он с удовлетворением отметил, что его прикидочная оценка почти в точности совпала с предварительными расчетами машины. Почти.
Однако адмирал чувствовал, что его человеческая оценка все-таки была ближе к истине, нежели скрупулезные математические расчеты бездушной машины.
Перед адмиралом за индивидуальными сенсорными экранами работали члены экипажа корабля, исследуя пространство перед крейсером с помощью всевозможных устройств. Тибериус знал, что капитана космического корабля делает настоящим капитаном его команда, как короля делает свита. Вся его знаменитая по всей галактике тактическая проницательность не стоила бы ни гроша, если б адмиралу предоставили неточную информацию или его приказы не исполнялись бы под палубами быстро и без вопросов.
Но Тибериус знал, что под его началом один из лучших экипажей флота Ультрамара. Многократно испытанный в пылу сражений, этот экипаж в любой ситуации действовал согласно приказам адмирала. Крейсер «Горе побежденному» прошел через отчаянные битвы, и его экипаж всегда держался с честью. Отчасти это было благодаря Тибериусу, который требовал, чтобы каждый из экипажа корабля, от младшего матроса до члена командного состава, в любой ситуации соответствовал самым высоким стандартам. Но, с другой стороны, верность и преданность слуг Ультрамаринов, которые Составляли большую часть судовой команды, адмиралу была безграничной.
Они вновь входили в опасную зону, и Тибериус чувствовал в душе знакомое ликование: скоро пламенный меч возмездия Императора обрушится на его врагов. Много лет минуло с тех пор, когда крейсер «Горе побежденному» в последний раз сражался с эльдарами, и, хотя адмирал ненавидел их со всей страстью фанатика, он вынужден был признать, что в глубине души питает уважение к их военному мастерству и партизанской тактике.
Тибериус знал, что блуждающие по космосу эль-дары редко вступают в сражения корабль на корабль, на равных, разве что при исключительно благоприятных для себя обстоятельствах. Дело в том, что их суда до смешного уязвимы и не обладают практически непробиваемой защитой вакуумных щитов, которую имеют корабли Ультрамаринов. Эльдары полагаются в первую очередь на скрытность и быстроту сближения с целью и уж только после того — на свою нечестивую магию, которая и разрушает наводящие устройства оружия противника. Тибериус хорошо знал, что в большинстве случаев атака эльдаров начиналась с удара по носовым соплам, выводившим из строя маневровые двигатели малой тяги. После этого вопрос, у кого пушки больше, становился чисто теоретическим: корабль эльдаров кружился вокруг своего неповоротливого противника, постепенно разнося того на части.
Однажды Тибериус поклялся, что его корабль ни за что не постигнет столь печальная участь, и клятву свою держал. По крайней мере до сегодняшнего дня.
…Тем временем во мрак космоса в шести часах пути от крейсера «Горе побежденному» зловеще элегантный смертоносный корабль бесшумно выскользнул из тени базы на астероиде. Корабль и вправду был дьявольски красив: его сегментный нос сходил на конус до остроты иглы и был зазубрен; солнечные паруса, походившие на кривые сабли, были грациозно распущены; а искусно сработанные кормовые двигатели обеспечивали кораблю стремительное ускорение. Между кормой и носом судна располагался изящный куполообразный командный отсек, откуда и управлял этим несущим смерть судном его капитан.
Капитан этого столь изящного корабля, носящего имя «Всадник бури», с нескрываемым интересом наблюдал за отраженным сигналом на дисплее перед собой. Наконец-то противник, достойный его мастерства! Корабль Адептус Астартес! Архонт Кешарк из Кабала Расколотого Клинка истомился, устраивая засады на неуклюжих торговцев, обманывая корабли системы обороны и устраивая налеты на первобытные поселения. Кешарку было плевать на богатую добычу, которую приносили ему эти налеты, и даже пытки, коим он так любил подвергать несчастных пленников с захваченных судов, ему наскучили.