Макоули Пол. Звездный оракул (Слияние - 3)

   Флотилия прошла мимо странной группы шестиугольных колонн, вокруг которых расплывались заросли красных водорослей, сносимых сильным речным течением. Дальний берег виднелся едва заметной серой полосой. А впереди череда черных дождевых туч обозначала место падения реки через край мира.
   Йама был абсолютно спокоен. Большую часть путешествия он провел, беседуя с господином Нарьяном, который барахтался в своем стеклянном цилиндре с водой на палубе баржи.
   Они говорили об Анжеле, о том, как она появилась в Сенше, как сделалась его правительницей, как преобразила жителей Сенша, что послужило началом той ереси, которая ввергла Слияние в пламя войны.
   - Она беседовала с оракулами на краю мира, - негромким квакающим голосом рассказывал господин Нарьян. - Но я так никогда и не узнал, что она действительно там делала.
   Йама засмеялся. Казалось, в этот последний час его оставили все заботы. Он не бросил ни единого взгляда на приспособление для казни, стоявшее на носу баржи, но глаза Пандараса притягивались туда как магнитом, и каждый раз по его телу пробегала холодная дрожь. Сейчас, в мгновение нашей смерти, мы возрождаемся в жизнь вечную. Пандарас заметил Узабио в моторной лодке за галиотом по левому борту и почувствовал, как в душе поднимается волна гнева. Покои Йамы разорили, как только он их покинул. Мебель разодрали буквально на спички, простыни изорвали на тоненькие полоски.
   Тюремщик, без сомнения, при этом присутствовал, чтобы убедиться, что торговцы, приобретающие сувениры для праздничной толпы, его не обманули.
   Тем временем Йама объяснял господину Нарьяну:
   - Анжела вызвала последних выживших аватар и узнала у них, как пользоваться пространством внутри оракулов. Она создала свой фантом, который впоследствии уничтожил последних аватар. И я думаю, она заключила союз с мятежными машинами тоже.
   - Она всегда была со мной, - рассказывал господин Нарьян. - Я встречал ее фантом во многих оракулах, но она казалась ослабленной и озлобленной и почти не помнила события в Сенше. Я сам ей напоминал.
   - Значит, это ты рассказал ей эту историю, и она смогла поместить ее в мою книгу.
   Эти слова позабавили господина Нарьяна, который разразился лающим смехом, катаясь туда-сюда в своем цилиндре.
   Вода выплеснулась на палубу. Тотчас возникла головка пульверизатора, увлажняя обнажившуюся серую кожу. В машине, прицепленной к пустой правой глазнице, загорелся ровный красный свет. Господин Нарьян усмехнулся:
   - Какая странная ирония! Об Анжеле существует столько легенд, а я помню только правду. Ну конечно, еще есть несчастный Дрин, но его соблазнила команда корабля Анжелы, и он отправился с ними, когда они покинули наш мир. Разумеется, когда-нибудь я снова его встречу. Вселенная бесконечна, но количество миров ограничено. Я найду его и спасу от той ошибки.
   - Вы все хотите жить вечно, - заметил Йама. - Но ведь жить вечно нельзя, потому что не вечна Вселенная. Меня всегда интересовало, что произойдет, когда закончится время и вы встретитесь с Хранителями? Попытаетесь их уничтожить?
   Женщина в зеркальных доспехах ответила:
   - До тех пор мы успеем разрушить Око Хранителей. Существуют способы уничтожения черных дыр. Как только такая дыра достаточно уменьшится, происходит свертывание, и уже ничто не может из нее выйти, пока она не испарится. По крайней мере выйти в эту Вселенную. Мы всегда будем ловить момент, и последний будет тоже принадлежать нам. Но к тому времени мы, разумеется, овладеем уже всей Вселенной.
   Мы не дрогнем, как дрогнули Хранители, - вещала она с видом самой чистой и пламенной убежденности. - Мы никогда не остановимся в своих стремлениях.
   Йама улыбнулся и сказал:
   - Вселенных ведь много. Вернее, много версий одной Вселенной. Все, что может случиться, случится. Возможно, даже ваша победа.
   - Нам нет нужды думать о далеком будущем, - вмешался господин Нарьян. Именно эта мечта парализовала наш мир. Хранители обещали вечную жизнь в последней точке времени и пространства, а потому их глупые последователи считают, что в этой жизни не стоит ничего делать. Эта лживая надежда исказила наш мир, загипнотизировала его, как змея гипнотизирует мышь. Но будущее не возникает из обещаний, каждый обязан построить его сам.
   - Ну, на этом мы можем согласиться, - примирительно сказал Йама. Когда восстали черные машины, общественная служба объявила, что она будет подавлять всякие перемены, потому что перемены влекут за собой ересь. Но ведь Хранители преобразили нас и поместили сюда в надежде, что мы будем продолжать свое преображение.
   Преобразятся даже аборигены, с холодной дрожью подумал Пандарас. Бремя, которое господин возложил на него, казалось невыносимо тяжелым. Он лишь вполуха слушал весь этот праздный разговор, больше обращая внимание на стоящих рядом солдат. Он принял решение попытаться вытащить у них пистолет или хотя бы нож, если Йама сам не станет спасаться. Он отдаст жизнь, только бы спасти своего господина.
   - Нам не нужны боги, - продолжала вещать женщина в зеркальных доспехах, - потому что мы сами превзойдем богов. Мы продолжим этот разговор при конце времен, Йамаманама, когда мы воскресим тебя из мертвых.
   Йама вежливо ей поклонился и произнес:
   - Благодарю тебя за любезность.
   С носа, где он провел большую часть путешествия, пришел Энобарбус, как всегда, голый до пояса. Из-за красного кушака его белых штанов торчал пистолет. Ветер раздувал его бронзовую гриву. На искалеченном лице горели шрамы. Он торжественно произнес:
   - Мы почти прибыли. Тебе следует приготовиться, Йамаманама. У нас нет священника, но, если хочешь, можешь помолиться один.
   - Я уже помолился, - спокойно ответил Йама.
   Баржа вместе со своим эскортом проходила мимо грязной отмели по правому борту. Казалось, тут скопился мусор со всего мира: погибшие деревья, выбеленные долгим пребыванием в воде; бесчисленные гробы, в основном пустые; ошметки набухшей от воды одежды и куски пластика; трупы людей и животных; тысячи и тысячи костей; а иногда и выцветший корпус полусгнившего корабля. Обычно на таких отмелях рыскали среди отбросов речные грабители, имевшие лодки с очень мощными моторами, чтобы бороться с сильным течением. Однако сегодня их всех согнали вверх по реке.
   Одни только белые чайки гомонили над костями и искусно набальзамированными трупами. Когда процессия приблизилась, они белым вихрем поднялись в воздух.
   Звук водопада становился все сильнее. Мощные течения приподнимали шкуру реки, и она вздымалась мускулами, увенчанными белой пеной. Флот из мелких суденышек поотстал, повернув назад и отчаянно сражаясь с течением. Остались лишь несколько действительно крупных судов, решивших пренебречь раздающимися с галиота предупреждениями.
   Прямо по курсу тянулась цепочка черных, тяжелых туч над серебристыми полотнищами дождя. Река убегала прямо под них, поднимаясь на краю мира блестящим стеклянным горбом. Водяной бордюр длиной в пятьдесят лиг.
   Подскочив на волне, одна из пирог пошла ко дну, люди попрыгали в воду, и их тотчас унесло течением. Никто и не пытался их спасать: каждый сам отвечает за свою жизнь. Большинство мелких лодок давно повернуло назад, но баркас Узабио с мощным мотором держался недалеко от баржи, еще один катер виднелся в полулиге за кормой.
   Двигатели баржи и двух галиотов непрестанно ревели, удерживая суда на одном месте. Флайер спустился ниже, его тень легла на все три судна. На галиотах вдоль поручней стали строиться вооруженные солдаты. Компромисс сводился к следующему: Йаму привяжут к деревянной раме и бросят в воду, но снайперы застрелят его раньше, чем течение унесет за край мира. Снайперам не обязательно быть очень меткими. Их вооружение составляли карабины, от которых могла закипеть река.
   Теперь ход событий ускорился. Пандарасу казалось, что всех их подхватило ускорившееся течение реки и диктует свой ритм.
   С Йамы сняли одежду. В сопровождении пентады солдат в черных доспехах и черных масках его отвели на нос корабля. Над головой у него суетились машины, стараясь как можно подробнее зафиксировать и передать детали этой сцены.
   Словами и жестами солдаты направляли движения пленника.
   Пандарас бросился следом, но один из офицеров крепко ухватил его за здоровую руку. Пандарас вырывался изо всех сил, но освободиться так и не сумел.
   Наступила тишина. Потом внимание присутствующих переместилось. Господин Нарьян начал произносить речь. Йаму привели назад, чтобы он мог ее услышать. Мотор баржи завывал на одной низкой ноте, так что у Пандараса лязгали зубы. Сердце его бешено колотилось. Над бурлящей водой неслись лающие приказы офицеров, командовавших стрелками на галиоте. Отставший катер двигался теперь прямо к барже. Пандарас больше не видел Йаму: мешали члены суда, к тому же офицер продолжал крепко держать его за руку. Когда они расступились, Пандарас увидел, что Йаму снова на нос, и теперь пятеро солдат в черных масках привязывают его к раме для экзекуции.
   Пандарас осыпал проклятиями офицера и всех его предков, крича, что он должен позаботиться о господине в его последние минуты.
   - Он уже не нуждается в помощи, - ответил офицер. - Возьми себя в руки. Это большой исторический момент.
   Квадратную раму для казни сделали точно по росту Йамы, укрепили перекрестьями и наложили на круг, собранный из дерева бальзы. Ремни удерживали его в вертикальном положении. Из углов тянулись цепи, прикрепленные к одному кольцу на крючке, свисавшем в свою очередь со стрелы подъемного крана, которым управляли пятеро голых по пояс солдат. Баржу мотало течением, цепи гремели и позвякивали.
   Энобарбус проверил петли, удерживающие кисти и щиколотки Йамы на раме; солдаты сняли ремни. Цепи натянулись, рама поднялась в воздух, кран потащил ее за борт, опуская верхнюю часть, пока конструкция не легла параллельно несущейся под ней воде. Солдаты повисли на канатах, не давая раме раскачиваться.
   С обоих галиотов покатилась барабанная дробь. Сердце Пандараса понеслось вскачь. Неужели это конец? Он снова попробовал освободиться, но офицер вывернул ему за спину руку и давил до тех пор, пока Пандарас не закричал от боли.
   - Через минуту я тебя отпущу, - сказал офицер. - Потерпи.
   Что-то шло не так. Стрелки нарушили строй и завертели головами. Катер все приближался, направляясь прямо к галиоту, стоявшему слева. Что-то маленькое и яркое взлетело с катера и поднялось высоко в воздух, а судно все летело на полном ходу сквозь стену брызг. Флайер поднялся выше и разворачивался в сторону катера.
   Первой мыслью Пандараса было, что Йама все-таки вызвал на помощь машину. Но то, что взлетело с катера, было не машиной, а человеком на летающем диске. Диск мчался так быстро, что воздух буквально сдирал с пассажира его рваную мантию. В тот момент, когда Пандарас наконец узнал префекта Корина, во флайер ударил энергетический луч, и тот лопнул с оглушительным взрывом в ореоле синего пламени, В воду полетели обломки, оставляя за собой длинные дуги черного дыма и копоти. В тот же миг раздался страшный треск, по палубе левого галиота прокатилась стена огня. Катер врезался ему в борт и взорвался. Пандарас почувствовал, как его обдало жаром, офицер выругался, но Пандараса не отпустил.
   Огонь бушевал на галиоте от носа до кормы, вода хлестала в разбитый борт, и корабль уже начал погружаться. В огне метались солдаты, их крики разрывали барабанные перепонки.
   Некоторые попрыгали в реку, их тут же унесло течением. Огонь добрался до боеприпасов, они тоже стали взрываться, в пламени пожара замелькали новые вспышки. Горящий галиот закрутился на месте, моторы встали, корабль тащило к водопаду.
   Префект Корин поднялся над пламенем. Стрелки на галиоте по правому борту баржи прицелились, опустили карабины, посмотрели на них в недоумении, снова прицелились.
   Ничего. Либо так пожелал Йама, либо префект Корин вытягивал энергию из местной гравитационной сети. Некоторые солдаты на барже, вооруженные винтовками ударного действия, принялись палить вверх. Слишком поздно. Префект Корин вытянул руку, и в корму правого галиота ударил луч синего огня. Взметнулось облако пара, корпуса мощных двигателей взорвались. От потоков расплавленного металла вспыхнула палуба, солдаты в панике побежали на нос. В этот миг державший Пандараса офицер вскрикнул и схватился за свою маску, которая раскололась от удара машины в виде тонкой черной стрелы. Пандарас выдернул руку и бросился вперед, лавируя между доспехами солдат и пышно разряженными судьями.
   Энобарбус прицелился в префекта Корина из пистолета.
   Когда выстрела не получилось, он отбросил пистолет и выхватил у солдата винтовку. Префект Корин нырнул вниз, направляясь к раме с приговоренным, которая все еще висела над бурлящей водой. Энобарбус снова прицелился, но не в префекта Корина, а в цепь, удерживающую раму. Первая пуля попала в крючок, полетели искры, Энобарбус взял ниже и успел сделать еще два выстрела, но тут Пандарас стукнул его по голове и вцепился ему в спину.
   Ему удалось обхватить Энобарбуса за голову, но потом его схватили и отшвырнули в сторону. Баржа и небо закрутились перед его глазами. Он налетел на двух солдат, сбил их с ног и наткнулся спиной на что-то, глухо зазвеневшее от удара. Это оказался резервуар господина Нарьяна. Энобарбус швырнул его почти через всю палубу. Пандарас вскочил и снова кинулся на нос. На бушприте, на крюке подъемного крана, позвякивая, болтались цепи. Рамы не было.
   Пандарас взлетел до половины крана и увидел, как диск префекта Корина летит над волнами, преследуя какой-то предмет, уносимый мощным течением. Двое полуголых солдат карабкались к Пандарасу. Он оттолкнулся и, не раздумывая, нырнул в реку. Сразу оказалось, что держать над водой голову неимоверно трудно. Река казалась живым, извивающимся в муках существом. Пандараса потащило течением вниз, в сверкающую массу блестящих маленьких пузырьков, потом снова вытолкнуло на поверхность. Его накрыло волной, но он успел вдохнуть и заметить, как к нему несется какая-то тень. Он опять стал опускаться, но в этот момент что-то захлестнуло его тело.
   Веревка. Пандарас схватился за нее единственной рукой и к тому же обвил ногами конец. Барашки с волн били его по лицу. Перед лицом ходил туда-сюда борт небольшой лодки.
   Кто-то перегнулся через край, ухватил за Пандараса за шиворот и втащил в лодку.
   Пандарас растянулся на животе в луже воды. Река высосала всю силу из его тела. Мотор взревел, и катер по широкой дуге стал поворачивать обратно. Пандарас попытался встать на ноги, но упал на пластиковые сумки с деревянными щепками и узкими полосками белой ткани. Он тут же догадался, кто его спас.
   С чудовищно широкой улыбкой Узабио обернулся от руля катера. Он установил автопилот и пошел к Пандарасу, протягивая ему руку, чтобы помочь встать. И тут же отскочил назад, схватившись за щепку, которую Пандарас воткнул ему в глаз.
   Пандарас поймал его ноги, дернул на себя, навалился всем телом на тушу Узабио, перевалил через край лодки, и в следующий миг тот исчез за бортом.
   Катер уносился прочь от водопада. У Пандараса ушло несколько очень нервных минут, чтобы разобраться, как выключить маленькую машину, которая управляла движением судна, и повернуть назад.
   Оба галиота горели и дрейфовали к краю мира. Черную баржу сносило в сторону города, над ней жужжало целое облако машин. Пандарас что есть духу гнал катер по волнам. Ни диска, ни рамы не было видно. И никаких признаков префекта Корина или Йамы.
   Пандарас не верил, что Йама Погиб. Он клялся найти его.
   Он решил, что проведет в поисках весь остаток своих дней, но ошибся.
   20. ОСТРОВА ИЗОБИЛИЯ
   Когда еретики перенесли его из Стеклянной Пустыни, Йама вскоре почувствовал, что префект Корин бродит в близи развалин города Сенша. Префекту удалось подчинить себе несколько машин, и в дни после суда он перемещался с места на место вокруг города с его громадным гарнизоном, очевидно, выискивая слабые места. Йама был уверен, что префект непременно попытается спасти его от еретиков, но в успех не верил. В самом лучшем случае он может сыграть роль отвлекающего маневра. Теперь он понял, что в очередной раз недооценил способности префекта.
   У Йамы был собственный план спасения. Он хотел перелететь через край мира и упасть в узкую щель, куда уходила река и где прошлое и настоящее смешивались в один клубок.
   Эта узкая щель была оставлена, когда собирали структуру мира, и Йама считал, что может упасть в самое его начало и найти наконец людей своей расы. Он получил эти сведения от владычицы доктора Дисмаса. Она поглотила множество более мелких машин, массы людей и стащила в одну кучу их знания, как древесная крыса тянет в свою нору сколки стекла, кусочки пластика, металла, обрывки бумаги. Этот грандиозный запас информации хлынул в Йаму, когда машина пыталась превратить его в свою часть, поглотить сознание. Стремительный поток сведений едва не смыл его собственную личность. Тогда у него было совсем мало времени, чтобы сориентироваться, но все же он успел узнать тайну Великой Реки и понять, что конец мира лежит в его начале. А этого было достаточно.
   Ему легко было обмануть крошечный интеллект карабинов в руках стрелков и убедить их, что они уже произвели выстрел, хотя на самом деле этого не было. Значительно труднее оказалось подчинить себе одну из машин, сопровождающих баржу. В эти машины были встроены сотни взаимозависимых ячеек-личностей, и каждую такую связь требовалось аккуратно распутать. Но Йама знал, что ему понадобится машина, чтобы разрезать путы, когда его бросят в воду. И пока еретики готовили его к казни, он все время занимался только этим.
   И вот когда он, обнаженный, уже висел на колесе, что-то сбило флайер над его головой, моторная лодка врезалась в левый галиот, и тот взорвался. Пока Энобарбус бежал к бушприту, Йама уже догадался, что происходит, и использовал единственную послушную ему машину, чтобы убить офицера, который держал Пандараса. Но Пандарас не стал спасаться, а бросился на помощь своему господину и напал на Энобарбуса, когда тот собирался отстрелить цепи, на которых висела рама.
   А потом Йама упал. Колесо с рамой шлепнулось в воду, и его сразу закрутило и оттащило прочь от черной баржи. Мощный водяной вал подбросил всю конструкцию в воздух, потом швырнул в волну, которая накинулась на Йаму со страшной силой, царапая кожу и растягивая руки и ноги в разных направлениях. Йаме удалось глотнуть воздуха, но тут в колесо ударила следующая волна, Йама опять погрузился, еще раз всплыл, задыхаясь и мигая, и понял, что может утонуть, не успев упасть за край мира.
   Тут на него упала какая-то тень: летающий диск, который остался качаться в воздухе, когда префект соскользнул на раму и навис над Йамой, стараясь удержаться на ногах на дрожащей от волн опоре. Посох его был привязан на спине, поверх развевающейся мантии. Он нанес Йаме четыре удара два в правый висок, два в левый. Когда он поднимал правую руку, что-то блеснуло. Нож. Йама, едва сохраняя сознание, мог только наблюдать.
   Нож рассек веревку на левой руке Йамы. Лицо префекта Корина было в ладони от лица Йамы.
   - Мы здесь, чтобы помочь тебе, мальчик, - сказал префект. Ему пришлось перекрикивать шум плещущих волн и неумолчный рев близкого водопада. - Теперь мы тебя не потеряем. Скажи, что ты будешь с нами, и мы освободим тебя.
   Йама хотел что-то ответить, но мысли его расползались.
   Он лежал распятый, обнаженный, беспомощный перед своим врагом и чувствовал, как оживают все его прежние страхи.
   Префект Корин! Бесстрастный, непрощающий, неутомимый...
   От него нет спасения. Он никогда не остановится, никогда не сдастся, никогда не умрет.
   Лицо префекта придвинулось совсем близко. Кожа его была холодной и влажной, дыхание - обжигающим. Вместо левого глаза - грубый складчатый шрам.
   - Ты наш, Дитя Реки, - с угрозой зашептал он. - Выживем мы или погибнем - мы выживем или погибнем вместе.
   Йама пытался сфокусировать взгляд на лице префекта Корина, но предметы расползались и прыгали. Он не боялся упасть за край мира, потому что знал, куда попадет. Но сейчас его наполнял животный ужас. Этого человека он боялся больше всего на свете.
   Префект Корин улыбнулся и снова зашептал:
   - Ты ведь не хочешь умереть? С этого и надо начинать.
   Он поцеловал Йаму в губы и сел на его ноги, собираясь разрезать веревки на щиколотках. Внезапно ветер сдул в сторону его мантию. Префект хлопнул себя по плечу и посмотрел на окровавленную ладонь. Йама вспомнил ружье Энобарбуса. В тот же миг что-то бичом рассекло воздух, и на лицо Йамы брызнул фонтан крови. Префект Корин зарычал, покачнулся и полетел в пенящиеся потоки. Летающий диск потерял вдруг устойчивость, перевернулся и последовал за своим хозяином. Йама следил, как он уменьшается за плотной завесой дождя. И тут сильный водоворот подхватил раму и закружил ее в волнах.
   Струи дождя смешивались с фонтанами брызг от беснующихся волн. Их холодные иглы непрерывно впивались в кожу, не позволяя Йаме впасть в забытье. Воздух наполовину состоял из воды. Устрашающий рев заполнил каждую клетку тела Йамы. Рама трещала и гнулась. Невероятно, но она сейчас поднималась, скользя по гладкому водяному склону. На мгновение Йама замер на самой вершине волны на краю мира, за черными дождевыми тучами увидел баржу, два тонущих галиота, быстроходный катер, уходящий прочь по широкой дуге.
   А потом мир улетел назад, а он полетел из него прочь.
   ***
   Был полдень. Господин Нарьян объявил, что это благоприятное время для казни. Солнечные лучи отвесно низвергались на землю, превращая дальний берег в сияющий золотом нож, отрезающий половину неба. Мимо летела стена воды и, падая, сама в себя заворачивалась. Серебряная струя на голубом фоне воздушного покрывала - она уменьшалась по направлению к узкой щели, исчезала в ней и уносилась неведомо куда. Йама ощущал переплетение гравитационных полей как нити, дергающие за руки и за ноги. Он постарался сосредоточиться, найти машины, генерирующие эти поля, и вдруг почувствовал, как далеко внизу, подобно жабе на дне колодца, шевельнулся холодный древний разум.
   Тогда в нем вспыхнуло пьянящее чувство надежды. Все, все правда!
   Над стеной падающей воды висела белая, как свежевыстиранное белье, пелена облаков. На разных уровнях среди облаков дугами выгибались архипелаги фиолетовых и пронзительно синих искр. За каждым тянулась длинная полоса тени.
   Острова Изобилия.
   Манипулируя гравитационными полями, Йама выбрался на простор. Рама летела к самому дальнему острову ближней дуги.
   Он парил, спускаясь, смеялся и вспоминал свои детские сны о полетах и сон, который он видел в гробнице Умолкнувшего Квартала Города Мертвых.
   Прошлое и будущее слились в одном невероятно счастливом мгновении.
   Йама летел сквозь облачную пелену. Вокруг струился туман, обдавая тело влажным, холодным паром. А вот он снова на солнце и падает со скоростью дождевых капель. Остров скрылся из виду, и Йама попытался развернуть свою раму, но вдруг она с треском налетела на какую-то мешанину из маленьких красных трубок, которые стали лопаться, испуская сильный кислотный запах.
   Йама еще распутывал узлы на щиколотках - в воде веревка набухла и не поддавалась, - когда его нашли люди дождя.
   ***
   Острова Изобилия постоянно орошались дождем и туманом. Влагой сочилось все - мягкие переплетения масс стафилеи, прозрачные, наполненные водородом пузыри, узловатый дерн чернотравья, пенные холмы водорослей, изящные кущи папоротника. Вода капала с обильной листвы цвета индиго, проступала из лесной подстилки и сплетенных в сплошную подушку корней, собиралась в каналы и уходила по ним в цистерны и бассейны и лилась, лилась бесконечными потоками через края островов. Иногда дождь был такой плотный, что казалось, сам воздух обратился в воду. Рыбы лазили по мягким побегам растений с помощью цепких присосок, расположенных по бокам сплющенных тел. Они открывали красные пластинчатые жабры навстречу ливню и охотились за жуками, личинками мух и червями.
   На островах всегда царил полумрак. Мир размеренно покачивался туда-сюда на длинной оси, и солнце появлялось над дальним берегом в полдень, а под ним - в полночь, и даже тогда постоянное влажное облако вокруг бесконечного водопада частично поглощало свет, лишь временами расступаясь и пропуская случайный столб солнечных лучей в окружении сотни абсолютно круглых радуг. Трение между воздушными слоями порождало грозы, которые представляли страшную опасность для обитателей островов: молния могла поджечь водородные пузыри, от которых зависела плавучесть острова, могла спровоцировать взрыв. Но даже в смерти здесь таилась жизнь. Этими редкими взрывами широко рассеивались частицы общественных организмов, которые, сплетаясь, образуют летающий остров. Некоторые из них вырастут в новые острова взамен тех, что выпадают из воздушных течений вокруг водяной стены - Великой Реки, повернувшей на девяносто градусов и падающей к своему концу и началу.
   Люди дождя, населявшие Острова Изобилия, не принадлежали, как раньше мечтал Йама, к расе Дирив. Они были туземцами, едва доходившими Йаме до пояса, с гладкой серой кожей, овальными лицами, на которых выделялись огромные черные глаза. У них были тонкие ноги и руки с тремя длинными гибкими пальцами. Имея холодную кровь, эти люди двигались резкими короткими рывками с длинными сонными паузами, когда они застывали, подобно статуям, лишь медлительно мигая мембранами на больших темных глазах.