Максвелл Кэти. Обретенный рай

   Она сосредоточенно рылась в памяти, пробуя восстановить события прошлой ночи. Что могло произойти вечером такое, из-за чего она чувствовала себя так ужасно?
   Вино!
   Джулия застонала и уткнулась лицом в подушку. Она не чувствовала себя больной, но и не чувствовала себя здоровой!
   Постепенно перед ее глазами всплыли отрывочные события прошедшего вечера. Она вспомнила, как сидела за столом напротив Брейдера, затем вспомнила свою глупую выходку, когда она пересела на место рядом с мужем. Да, они вели довольно оживленную беседу, но предмет разговора совершенно не припоминался!
   Джулия снова села на кровати. Осторожнее, осторожнее! Она с облегчением вздохнула, оглядев комнату и обнаружив, что мебель, стены и потолок на своих местах. Неожиданно взгляд ее остановился на синем бархатном платье, которое небрежно лежало на полу рядом со шкафом. Судя по его виду, кто снимал платье, был не очень-то аккуратен.
   Щеки Джулии вспыхнули румянцем.
   Неужели она занималась любовью с Брейдером и ничего не могла вспомнить? Она напрягла память, пытаясь воспроизвести хоть что-нибудь из событий прошлого вечера.
   А в голове появились смутные воспоминания о том, как Брейдер нес ее на руках по лестнице вверх. Она окинула взглядом старую фланелевую ночную рубашку, в которой была сейчас. Было совершенно очевидно, что между последним обрывочным воспоминанием и настоящим моментом не хватало очень важного связующего звена.
   Девушка осторожно опустила ноги на пол и позвонила в колокольчик, приказывая Бетти прийти в спальню.
   Комната уже не кружилась перед глазами, но Джулии не давала покоя ноющая головная боль.
   Бетти ворвалась в комнату хозяйки с ликующим выражением на лице, которое только разозлило Джулию, и охапкой великолепных бордовых роз в руках.
   — О, Боже, мэм, я уж думала, что вы никогда не позвоните. Вы видели что-нибудь подобное?
   Цветы были свежими и умопомрачительно прекрасными. Их было никак не меньше двух дюжин.
   — Но это еще не все цветы, это только те, которые выдержали поездку, — сообщила служанка.
   Теряясь в догадках, Джулия растерянно взяла розы у Бетти и переспросила:
   — Поездку?
   — Ага. Ночью хозяин послал гонцов в Лондон со срочным поручением купить для вас розы. Один из лакеев, Джереми, слышал, как господин отдавал приказание. Он рассказал мне, что господин Вульф приказал гонцам стучаться в дом каждого владельца оранжерей в Лондоне, вытаскивать его из постели и покупать все розы, какие найдутся. И строго-настрого предупредил, чтобы розы были доставлены к тому моменту, когда вы проснетесь. — Бетти пересекла комнату, подошла к окну и распахнула тяжелые портьеры, впустив в комнату лучи утреннего солнца. — Боже, какой замечательный день! Так обычно бывает после дождя.
   Бетти наклонилась над подоконником, с неожиданным любопытством смотря на улицу.
   — А вот и господин Вульф.
   Джулия вынырнула из головокружительного аромата роз и подскочила к окну. Став на цыпочки и вытянув шею, девушка посмотрела через плечо Бетти. Брейдер, одетый в костюм для верховой езды, шел по направлению к конюшне.
   На смену мрачному ноябрьскому воскресенью пришел ясный солнечный понедельник с такой небесной голубизной, какая бывала только после сильного летнего дождя. Джулии, очарованной красотой наступающего дня и подарком Брейдера, захотелось взлететь к этой голубизне.
   Она шагнула назад и, мгновенно оживившись, возбужденно сказала:
   — Бетти, поспеши и пошли лакея в конюшню. Пусть он попросит моего мужа подождать меня и передаст, что я хочу присоединиться к нему на прогулке.
   Едва маленькая служанка выскользнула за дверь, торопясь выполнить приказание хозяйки, как Джулия, издав восторженный вопль, закружилась по комнате, подбрасывая в воздух розы. Она и думать забыла о головной боли.
   Бросив взгляд на ночную рубашку, Джулия вспомнила, что по-прежнему не имела представления, что произошло между ней и Брейдером ночью. Но это «что-то» было настолько важно для Брейдера, что он пустился на безрассудство. Значит, это «что-то» было важно и для нее!
   Джулия была счастлива. Ощущая прилив энергии, девушка перепрыгнула через охапку роз и подскочила к шкафу. Не дожидаясь возвращения Бетти, она начала натягивать на себя костюм для верховой езды.
   Через полчаса Джулия торопливым шагом уже шла к конюшне. Она так спешила, что ей приходилось придерживать рукой новую с узкими полями шляпку. Ленточки, которыми была украшена шляпка, от быстрой ходьбы развевались на ветру. Да, Бетти вернулась с известием о том, что господин Вульф согласился подождать жену, но Джулия решила не рисковать: Брейдер может изменить свое решение.
   Дул легкий ветерок, но солнечные лучи немного смягчали прохладные порывы. Костюм, который надела Джулия, был сшит в стиле офицерского мундира и служил вполне надежной защитой даже от ненастья.
   Джулия неслась сломя голову, пока не миновала изгиб тропинки и в поле ее зрения не попал Брейдер, застывший в ожидании рядом с конюхом и двумя лошадьми. Затем она прихлопнула шляпку на голове и замедлила ход, перейдя на размеренный, чинный шаг. Но к ее великому сожалению, Брейдер успел заметить ее несколько раньше, чем Джулия приняла достойный леди вид.
   Но, к удивлению девушки, в ответ на ее безобидную хитрость он рассмеялся и длинными шагами пошел ей навстречу. В его глазах светилась забота и интерес, когда он поднес обтянутую перчаткой руку Джулии к губам.
   — Надеюсь, моя леди спала хорошо?
   Сердце девушки замерло. Выражение его глаз таило загадку прошлой ночи! Она готова была пожертвовать всем на свете ради того, чтобы узнать, что же произошло вечером.
   Джулия пришла в себя.
   — Розы просто великолепны! — Но чем я их заслужила, хотелось добавить ей, но она своевременно, боясь нарушить очарование встречи с мужем, прикусила язык.
   Брейдер потянул ее за руку, подводя к лошадям. Безупречная стать обоих скакунов указывала на их несомненную принадлежность к высокой породе.
   — После прошедшего вечера я понял, что из цветов тебя достойны только розы!
   — Ты понял? — невольно вырвалось у Джулии, но она тут же мысленно упрекнула себя за потерю самообладания.
   Что за мужчина стоял рядом с ней? Он совсем не был похож на того Брейдера Вульфа, которого она помнила. И если между ними на самом деле произошло нечто, что породило такую потрясающую перемену в нем, то почему же она не изменилась? Джулия вспомнила о скомканном бархатном платье, валявшемся на полу спальни, и ее лицо зарделось.
   Брейдер окинул ее взглядом из-под длинных ресниц.
   — Да, понял, — серьезно ответил он.
   Спустя минуту Джулия уже грациозно восседала верхом на жеребце. Брейдер немного замешкался, взбираясь в седло, и, когда наконец оказался на спине лошади, выглядел не очень уверенно.
   Он кивнул жене и тронул лошадь с места. Джулия покорно последовала за ним, краем глаза заметив испуг на лице конюха, провожавшего взглядом хозяина.
   Джулия не была великолепной наездницей, хотя и любила верховую езду, но даже ее ненаметанный глаз без особого труда определил, почему конюх с тревогой наблюдал за движениями хозяина: Брейдер повернул лошадь, чтобы подождать отставшую немного жену, но сделал это неумело, слишком резко и сильно натянув поводья.
   — Итак, куда же мы направляемся? — уточнила Джулия.
   Брейдер склонил голову набок.
   — Куда? Ты не можешь поверить, что я просто ради удовольствия решил совершить прогулку верхом?
   Она рассмеялась, услышав шутливый вызов, прозвучавший в его голосе.
   — Неужели это, действительно, тот самый Брейдер Вульф, мой муж?
   — Дерзкая девчонка! — Он подхватил было смех жены, но быстро смолк, поглощенный лошадью, которую отчаянными, но неумелыми усилиями пытался удержать рядом с лошадью Джулии. — К сожалению, ты права. Мне нужно встретиться с Макензи, моим управляющим. Он хочет, чтобы я осмотрел поля, которые подлежат осушению.
   — Как интересно! — поддразнила его Джулия.
   Лицо Брейдера приняло серьезное выражение.
   — Я, действительно, нахожу это интересным. Вернуть Кимбервуд к былой славе означает для меня принять вызов.
   — Ты любишь принимать вызовы?
   Не отрывая глаз от ее лица, он ответил:
   — Да, совершенно верно. Я всегда принимаю брошенный вызов.
   Кровь забурлила в венах Джулии. Он сказал ей еще один комплимент, подумала она. Девушка решила рискнуть и удовлетворить, наконец, свое любопытство.
   — Брейдер, прошлой ночью…
   — Да? — проронил он с ленивой улыбкой на губах.
   Она перешла на торопливый шепот.
   — Прошлой ночью я бросила тебе вызов, да?
   Брейдер рассмеялся, затем замедлил ход своего жеребца, наклонился в седле и, дотянувшись до девушки, быстро поцеловал ее в кончик носа.
   — Любовь моя, ты сама по себе сплошной вызов.
   Джулия не знала, что ей думать: то ли заскрипеть зубами от возмущения, то ли зардеться от его дразнящего тона. Но спустя несколько мгновений до нее, наконец, дошел смысл его слов.
   — Как ты только что назвал меня?
   — О, нет, Джулия. Я не люблю повторяться. Я по-прежнему опасаюсь, что ты слишком привыкнешь ко мне.
   Джулия проницательным взглядом окинула мужа прежде, чем ответить.
   — Но я уже привыкла к тебе, и мне нравится эта зависимость. Кроме того, я хорошо расслышала твои слова.
   — Но зато ты не помнишь прошлую ночь, — подзадорил Вульф Джулию. В его глазах заплясали лукавые искорки.
   Джулия пустила лошадь рысью, небрежно бросив через плечо:
   — Не думаю, что вчера ночью что-нибудь произошло.
   — Откуда такая уверенность? — крикнул ей вслед Брейдер, пытаясь пришпорить скакуна и догнать жену.
   — Потому что в противном случае я бы заслужила не только розы! — Рассмеявшись, она помчалась вперед. Она проскакала около полумили, прежде чем обнаружила, что муж отстал далеко позади. Натянув поводья, она остановила лошадь и застыла в ожидании.
   Брейдер оказался никудышным наездником. Глядя на него, Джулия поняла и разделила опасения конюха. Когда муж, наконец, поравнялся с ней, она не сдержалась и осторожно заметила:
   — Ослабь поводья, Брейдер. Твои команды сбивают животное с толку.
   Он нахмурился, но тем не менее последовал ее совету. Лошадь мгновенно успокоилась и покорно пошла вслед за лошадью Джулии.
   — Прекрасные животные, — обронила девушка, наклонившись вперед и ласково погладив шею жеребца.
   — На самом деле?
   Джулия украдкой стрельнула глазами в Брейдера, пытаясь определить его настроение. Она не могла предугадать, оскорбится ли он, если она предложит ему помочь освоить искусство верховой езды. Большинство знакомых из ее прежнего окружения сочло бы за смертельную обиду, если бы женщина предложила обучить их управлению лошадью.
   Но Брейдера, похоже, ее замечание не задело за живое.
   — Признаюсь честно, я не очень люблю этих проклятых коней и не люблю ездить верхом на их спинах.
   Заметив искреннее удивление Джулии, он добавил:
   — Мне даже не нравится давать им имена.
   Девушка, услышав последнее признание, от души расхохоталась.
   — Давать имена? — повторила она лукаво.
   Но Брейдер выглядел совершенно серьезным.
   — Да. На прошлой неделе я присутствовал на встрече с молодым лордом, у которого хватило ума назвать свою лошадь Гиппоменом.
   — Гиппоменом?
   — Неужели можно серьезно относиться к лошади с таким кичливым и сумасбродным именем? Но это еще не самое ужасное имя из тех, что мне довелось услышать. Стоит проехать днем по Гайд Парку, как услышишь, что молодые денди окликают своих Готсперов^[16], Торов и Ланселотов. А один щеголь даже назвал своего любимца Калигулой. Ну не абсурд ли?
   — А какое имя дал бы ты лошади? — поинтересовалась Джулия, с трудом удерживая серьезное выражение на лице.
   — Джордж, — проворчал Брейдер.
   Позабыв о манерах светской дамы, Джулия громко расхохоталась.
   — Джордж?
   — Да, Джордж, — как эхо повторил он. В его глазах сверкнуло подозрение. — В честь нашего доброго монарха. Именно такое имя должен дать лошади любой истинный англичанин.
   — О, Брейдер! — выдавила сквозь смех девушка, от души забавляясь его наивностью и простодушием.
   Вульф беспомощно улыбнулся. И Джулия снова поразилась его мужественной красоте, когда он расслабился и засмеялся вслед за ней.
   — Я вообще ненавижу ездить верхом.
   — Не может быть, — поддразнила она его. — Никогда бы не подумала.
   — Я с удовольствием буду плавать, ходить пешком и ездить в экипаже. В свое время я даже бегал до места назначения, когда работал посыльным, но мне не нравится сидеть на спинах этих животных. Знаю, что неумение обращаться с лошадьми принижает мое мужское достоинство. Но что же делать, придется с этим мириться, — закончил он, показавшись Джулии как никогда мужественным.
   Тронутая до глубины души его откровенностью, она покачала головой.
   — Научиться ездить верхом вовсе не так трудно, как кажется. У страха глаза велики, ты просто преувеличиваешь трудности.
   — Боюсь, для человека, выросшего на задворках Лондона и проведшего несколько лет на королевском флоте, это останется тайной, покрытой мраком.
   — Глупости, Брейдер. Тебе нужно только успокоиться и ослабить поводья. Абсолютно любой человек может стать искусным наездником.
   — И это говорит мне женщина, — Вульф недовольно фыркнул. — Если бы ты была мужчиной, ты бы испытывала те же трудности. Кто, по-твоему, может давать мне уроки верховой езды? Не могу же я во всеуслышание заявить, что Брейдер Вульф не умеет ездить верхом и потому нуждается в опытном наставнике?
   — Брейдер, если ты всегда ездишь так, как сейчас, то уверяю тебя, твое умение — всего лишь вопрос времени.
   — Возможно, но это способны понять только те люди, которые хорошо знают все мои достоинства и недостатки.
   Его голос звучал по-прежнему легко и беззаботно, но Джулия догадалась, что он не раз тщательно обдумывал данный вопрос.
   — Для того чтобы управлять лошадью, не требуется особого таланта. И хотя я сама весьма посредственный наездник, поверь мне, что самое главное заключается в том, чтобы правильно сидеть в седле, — попыталась убедить мужа Джулия.
   Он поднял бровь.
   — Учиться сидеть в седле?
   — Да, — подтвердила она.
   — Ну уж нет, благодарю покорно, — выдавил он в конце концов. — Я не собираюсь выставлять себя на посмешище и брать уроки верховой езды.
   — Брейдер…
   — Я уже взрослый, самостоятельный человек, Джулия.
   — Но это не помешает тебе учиться.
   — И кто, скажи пожалуйста, будет обучать меня? Мой старший конюх? Вот будет забава для слуг!
   — Тебя буду учить я.
   Брейдер с нескрываемым интересом посмотрел на жену. Джулия горделиво подняла голову.
   — А что? Это не займет много времени. Мы будем прогуливаться верхом на протяжении нескольких недель, и вскоре (я не сомневаюсь!) ты станешь отличным наездником. — Не получив ответа, она улыбнулась и добавила. — По крайней мере, у нас будет достаточно времени на то, чтобы придумать твоей лошади подходящее имя.
   Он прижал свою лошадь к лошади Джулии.
   — Цицерон, — назвал он имя, и на его щеках заиграли ямочки.
   Джулия тряхнула головой, словно ослышалась. — Как?
   — Мне нравится кличка Цицерон.
   Она с сомнением посмотрела на лошадь.
   — А мне кажется, ему больше подойдет Джордж.
   Подняв смеющиеся глаза, она обнаружила, что Брейдер оказался гораздо ближе, чем она предполагала. Он собирается поцеловать меня, мелькнуло в голове девушки за долю секунды до того, как его губы приблизились к ее губам. Поцелуй был страстным и… многообещающим.
   Открыв глаза, Джулия заявила:
   — Не имею понятия, чем мы занимались ночью, но лично я готова повторить представление, раз оно приносит такие богатые плоды.
   Она с удовлетворением отметила изумление, появившееся на лице Брейдера. Затем пришпорила лошадь, лихо тряхнув при этом головой. Брейдер быстро нагнал ее.
   — Ты, действительно, не помнишь прошлый вечер?
   Она улыбнулась, чувствуя как на щеках загорается румянец, и отрицательно покачала головой.
   Брейдер сдвинул шляпу на затылок и рассмеялся.
   — Надеюсь, ты смеешься не над тем, что я сказала или сделала вчера вечером, — сухо заметила Джулия. Здесь ей в голову пришла неожиданная мысль, и она поспешила добавить. — И думаю, что ты не поверил в то, что я регулярно и много пью.
   — А я только что приказал Хардвеллу заказать новую партию бургундского.
   Джулия засмеялась.
   Поймав на себе восхищенный взгляд мужа, она вдруг почувствовала необыкновенный прилив сил. Жизнь прекрасна!
   — Как могла такая умная и красивая женщина, как ты, довести себя до попытки самоубийства?
   Красота ясного дня мгновенно померкла, вокруг стало холодно, пустынно и неуютно. Она резко натянула поводья, не обращая внимания на сопротивление сильной лошади. В ее голове навязчиво крутился неприятный вопрос.
   Брейдер тоже остановил коня и застыл в ожидании.
   Значит, он задал вопрос всерьез, черт бы его побрал, подумала девушка.
   — Ты спросил не все, что тебя интересовало, не так ли? — резко бросила она.
   — Я не верю, что скандал заставил тебя сводить счеты с жизнью.
   — Ты прав, — сухо ответила она.
   Его сильная рука дотянулась до ее рук и перехватила поводья. Брейдер наклонился к ней всем корпусом.
   — Скажи, Джулия… Почему? Сначала я решил, что ты просто глупа или больна. Потом я подумал, что он, очевидно, разбил твое сердце. Но сейчас, узнав тебя лучше, я с уверенностью отмел в сторону и одно и второе предположение. Почему ты пыталась расстаться с жизнью?
   Джулия ненавидела его, этого склонившегося перед ней человека, посмевшего задать вопрос, который не имел права задавать никто. Было время, когда она сама хотела объяснить причины, толкнувшие ее на этот опрометчивый шаг, но никто не хотел слушать. Сейчас же, когда ее, наконец, спросили, она обнаружила, что ей не хватает слов.
   С вымученной улыбкой на лице девушка с трудом выдавила:
   — У меня не было выбора.
   Она хотела пришпорить лошадь, но Брейдер не выпускал из рук ее поводья.
   — Ты сказала не все, Джулия. Мне этого мало.
   Ее пронзила острая вспышка гнева. Она холодно добавила:
   — Я погубила себя и опозорила семью.
   — Но это не объясняет попытки самоубийства, Джулия. Почему Лоренс не женился на тебе? Твоя семья могла настоять на браке. Он находился на военной службе. Достаточно было твоему отцу сказать несколько слов его командиру, чтобы организовать свадьбу.
   Джулия заставила себя посмотреть прямо в темные, полные серьезности глаза Брейдера. Она почувствовала, как негодование обжигает ее щеки.
   — Женщины не интересовали Лоренса. Понятно или нужно объяснить? Я до сих пор с брезгливым содроганием вспоминаю об этом.
   — Джулия…
   — Нет, ничего не говори, — она резко перебила Брейдера. В следующий момент слова невольно полились бурным потоком. — Мои родители не удостаивали меня своим драгоценным вниманием до того момента, пока не выяснилось, что я вырасту ослепительной красавицей. Затем весь их интерес заключался в том, чтобы выдать меня замуж за мешок с деньгами. Деньги! Я была Для родителей предметом купли-продажи, как для тебя носки или поля, которые ты хочешь осушать.
   Джулия соскользнула из седла, ей захотелось почувствовать твердую почву под ногами. Она решила, что ходьба по земле поможет ей справиться с гневом.
   Повернувшись к Брейдеру, она продолжила: — Мои родители и братья — непорядочные люди. — Слова давались ей с трудом, усилием воли она подавляла наворачивающиеся на глаза слезы.
   — Мне сделал предложение испанский герцог. — Джулия в отвращении скривила губы. — Он был полупарализован, у него не было зубов, а лицо было покрыто оспинами. Зато он обладал огромным состоянием. Одно время мне казалось, что я смогу решиться на подобный брак. Именно этого от меня и ждали. Но когда наступил момент для принятия конкретного решения, у меня не хватило духу дать согласие.
   Брейдер спешился и молча слушал расхаживающую взад-вперед Джулию.
   — Ты уже знаешь о пари в «Уайтсе»? Мне и в голову не могло прийти, что на меня могли спорить и делать ставки.
   Она на мгновение замолчала.
   — Я впала в отчаяние, не желая выходить за старого герцога. И до смерти устала от интриг Джеффри. Но мой изобретательными старший брат становился все более невыносимым. И более настойчивым и требовательным. Его планы становились все более безумными. И более преступными. Он заманил меня в ловушку, и я с ужасом ждала, что он скажет делать в следующий раз. Он знал, что я не хотела выходить замуж за герцога, поэтому предложил дать согласие… а потом ускорить смерть старика. Джеффри занялся подробным изучением ядов и был уверен, что мы скоро смогли бы избавиться от герцога.
   Джулия подавила волну дрожи, пробежавшую по телу при упоминании о планах брата.
   — Но я не могла пойти на это. И не хотела. Я считала его планы просто безумием. Джеффри зашел слишком далеко. Внезапно в моей жизни появился Лоренс. Он был так красив в своем военном мундире! И я ухватилась за него как за спасительную соломинку.
   Джулия окинула Брейдера высокомерным взглядом.
   — Почему же ты не смеешься? Разве ты не замечаешь иронии? Я с легкостью, забавляясь, отвергла более тридцати предложений руки и сердца за два года, а мой избранник даже не интересовался женщинами. — Девушка вытянула в отчаянии руки. — После разоблачения в гостинице, я попросила… — Она скрипнула зубами, вынуждая себя сказать правду. — Я умоляла Лоренса жениться на мне, но он отказался.
   Ее голос притих.
   — В моем представлении ценность женщины определяется ее способностью стать достойной женой. Меня внезапно выгнали из Дейнскорта. Друзья тоже покинули меня. Родители отвернулись, так как не могли больше извлечь выгоду из меня…
   Джулия, не в состоянии выносить дольше напряженное выражение глаз Брейдера, ловившего каждое ее слово, отвела взгляд.
   — Как-то раз Дейнскорт посетил Джеффри, спасавшийся бегством от компаньонов по очередному неудавшемуся трюку. Он сказал, что я не оправдываю своего содержания, попрекнул куском хлеба и бросил мне в лицо, что единственно возможным, достойным поступком для меня будет решение быстро положить конец моему жалкому и никчемному существованию. — Погрузившись в воспоминания, она замолчала, затем закончила. — И я согласилась с ним.
   Брейдер фыркнул.
   — Не вижу никакого достоинства в самоубийстве, мадам.
   Она подняла руку и похлопала ладонью по шее скакуна.
   — Теперь я знаю это. Я поняла, что гораздо более мужества требуется на то, чтобы продолжать жить с ошибками и неудачами.
   Джулия прижалась щекой к шее лошади.
   — Но много раз мне казалось, что расстаться с жизнью будет самым легким и простым делом. Однако в самый решительный момент не смогла сделать это. Джеффри помог мне. С ножом. Я почти не чувствовала боли, хотя очень боялась ее. Но увидев кровь… Я с истошным криком бросилась к Эмме и Честеру. Потом потеряла сознание.
   Она подняла руки и посмотрела на запястья, где перчатки скрывали побледневшие шрамы.
   — Брата не было. Эмма сказала, что и не видела Джеффри в Дейнскорте. Иногда мне начинает казаться, что он мне померещился в тот день.
   — Так, значит, твой брат тоже был причастен ко всему?
   Девушка повернулась к мужу лицом.
   — Не обвиняй Джеффри. Я сама во всем виновата.
   — И ты уверена, что ни человек, ни Бог не могут отпустить твои грехи?
   Джулия, с трудом сдерживая слезы, молча кивнула головой.
   Брейдер провел пальцем по бархатистой коже щеки жены и изящной линии ее подбородка.
   — Я понимаю тебя.
   Джулия не сомневалась в искренности его слов. Понимание ее боли, ее переживаний прозвучало в голосе Брейдера и отразилось в глубине задумчивых глаз.
   — Я была совсем другим человеком, Брейдер. Тщеславной. Эгоистичной. Приняв решение освободить семью от себя и позора, я совершила первый в жизни бескорыстный поступок.
   — А сейчас ты тоже чувствуешь себя так же?
   Не смей, приказывала она себе мысленно, не смей плакать.
   — Меня приютили Билы, и именно благодаря их заботе и вниманию я сегодня жива. Иногда я даже чувствую себя заново рожденной… — Постепенно ее голос набирал уверенность и силу. — Я хочу, чтобы моя жизнь приобрела смысл. Я хочу…
   — Господин Вульф! Господин Вульф! — Крик, заглушаемый стуком лошадиных копыт, прозвучал со стороны тропинки за их спинами.
   Брейдер и Джулия отпрянули друг от друга и повернулись к всаднику. К ним приближался запыхавшийся конюх.
   Натянув поводья и остановив лошадь, слуга суетливо приподнял шляпу в знак приветствия и почтения и откинул прядь волос с лба.
   — Извините меня, господин Вульф. И госпожа.
   — Что случилось?
   Конюх испуганно заморгал и, похоже, готов был броситься наутек, опасаясь хозяйского гнева. Но Джулия положила ладонь на грудь мужа и спокойно спросила:
   — Тимоти? Тебя зовут Тимоти, если я не ошибаюсь? Что ты хотел сказать?
   — Извините меня, госпожа, но меня послал мистер Хардвелл. Он просил передать, что жена одного из арендаторов по имени Тернер находится в плохом состоянии.
   — О, нет! — Джулия повернулась к Брейдеру. — Она ждет ребенка. Близится время родов!
   — Извините, госпожа, начались преждевременные роды. Там сейчас повивальная бабка, но Тернер сказал, что она опасается за жизнь матери и ребенка. Мистер Хардвелл хочет послать за доктором.