Максвелл Кэти. Обретенный рай

   — У тебя не хватало времени?
   Брейдер поднял руку и накрутил на указательный палец кончик локона, свисающего на прикрытую грудь жены. Затем с тяжелым вздохом отпустил прядь.
   — Амалия всегда упрекала меня в том, что я проводил больше времени в делах, чем с ней. А потом, — он указал взглядом на Джулию, — я женился на женщине, которая поглотила каждую свободную минуту, которая у меня изредка выдавалась. Заверяю тебя, я не был с ней, — он замолчал, подбирая слово, — близок физически с того момента, как мы поженились. На прошлой неделе Амалия сообщила, что нашла более внимательного покровителя. Ты, наверное, помнишь лорда Бархема?
   Джулия кивнула.
   — Сейчас он заботится о ней.
   Нет любовницы? Сердце Джулии наполнилось надеждой!
   С взъерошенными ото сна волосами Брейдер показался ей очень трогательным и привлекательным. Его широкие плечи выглядели достаточно сильными, чтобы любая женщина согласилась опереться на них и забыть о своих проблемах. Она провела долгим взглядом по линии тела, уходящего под простыню, которая скрывала бедра, ноги и…
   Ее взгляд снова вернулся к его лицу. Она внезапно осознала смысл его слов.
   — А смогу ли я удержать твой интерес? — спросила девушка.
   — Уверен, что сможешь. — Он ослепительно улыбнулся, обнажив ровный ряд сверкающих при тусклом утреннем свете белизной зубов. — Насколько я помню, миссис Вульф, каждый раз, когда я пытался игнорировать вас и удалить из своей жизни, вам без особого труда удавалось найти дорогу обратно.
   Брейдер говорил шутливым тоном, но Джулия восприняла обвинение всерьез. Опасаясь, что на лице, как в зеркале, отразятся все мысли, она отвернула от него голову.
   — Когда ты говоришь так…
   — Джулия. — В голосе зазвучали серьезные нотки. — Я говорю чистую правду. Я действительно не собирался иметь с тобой никаких дел.
   Она, казалось, оцепенела.
   — И ты раскаиваешься в случившемся?
   — Нет, — уверенно ответил муж, напоминая о словах, сказанных прошлой ночью. Он несколько мгновений помолчал. — А ты раскаиваешься? — тем же серьезным тоном спросил он.
   Только если ты откажешься от меня, захотелось сказать Джулии. Но она вовремя подавила порыв и не высказала мысли вслух. Только повернулась к Брейдеру и прошептала:
   — Во мне нет ни капли раскаяния.
   Брейдер склонился к ней и страстно поцеловал. Джулия ответила на поцелуй. Ее охватило дикое желание приковать его к себе на всю оставшуюся жизнь. Рядом с ним она не побоялась бы повернуться спиной к обществу и ко всему безжалостному миру, который отверг ее. Но она никогда не посмеет признаться перед ним в своих страхах, подумала Джулия.
   Игриво стягивая с нее простыню, Брейдер вытянулся на постели и торжественно заявил:
   — А теперь приступим к нашим урокам верховой езды.
   Она глянула на него из-под опущенных ресниц и возмутилась не на шутку.
   — Уроки верховой езды? Но, Брейдер, сейчас я не собираюсь покидать эту уютную комнату, чтобы учить тебя ездить верхом! — Желая подчеркнуть, чем именно она собирается заняться в настоящий момент, Джулия медленно отбросила простыню с груди. Пораженная собственной дерзостью, она почувствовала, как краска заливает лицо.
   Брейдер проводил взглядом медленно сползающее вниз покрывало и улыбнулся.
   — Ты все схватываешь на лету, любовь моя.
   Джулия прикинулась святой наивностью.
   — Разве это плохо, дорогой?
   Лицо Брейдера расплылось в широкой улыбке.
   — Это замечательно, именно поэтому я уверен, что наши уроки верховой езды будут крайне интересными.
   Джулия с подозрением приподняла бровь.
   — Брейдер, а на чем же ты собираешься ездить верхом?
   С загадочной усмешкой он ответил:
   — Иди ко мне — и я покажу.
 
   Весь день они не покидали спальню. Следующий день тоже.
   Жизнь Джулии, казалось, начала вращаться вокруг Брейдера и хитросплетения ощущений, которые он пробудил в ней. Находясь в его объятиях, она чувствовала себя как за каменной стеной. Когда утром она, наконец, ступила за порог спальни, ей показалось, что она входит в совершенно другой мир, в мир, не похожий на райское убежище, которое они с Брейдером создали.
   Следующие три недели были самыми счастливыми в жизни Джулии. Брейдер сократил до минимума число встреч. И даже передал часть обязанностей в руки Хардвелла. Он уже начал подумывать о том, чтобы нанять еще одного секретаря.
   В один из дней, разглядывая образцы тканей для убранства комнат, Джулия внезапно почувствовала присутствие мужа в зале. Она оглянулась. На пороге действительно стоял Брейдер, прислонившись плечом к дверному косяку.
   Он улыбался.
   — Тебе что-то нужно?
   На долю секунды на его лицо набежало мимолетное, едва уловимое выражение опечаленности. Но Брейдер быстро справился с собой и улыбнулся.
   — Нет. Я просто зашел посмотреть, как у тебя идут дела.
   Джулия подвинулась, освобождая место на диване, и пригласила мужа сесть.
   — Мне может пригодиться твой совет. Я сделала удивительное открытие: когда есть все, что душа пожелает, сделать окончательный выбор довольно трудно.
   — Джулия, не уверен, что я…
   — Садись, — кратко приказала она, смягчив властный тон ласковой улыбкой. Как только он сел, Джулия быстро положила несколько образцов тканей ему на колени.
   — Выбери тот, какой тебе нравится больше всего.
   — Джулия…
   — Выбирай!
   Брейдер обреченно вздохнул, смирившись со своей участью.
   — Для какой комнаты?
   Она бросила на него озорной взгляд.
   — Для спальни.
   На лице Брейдера появилась широкая, добродушная усмешка.
   — Ах, да, это совсем другое дело. В таком случае, мое мнение тебе просто необходимо.
   Перебрав несколько образцов, он быстро выбрал один, повернул ткань к свету и, молча кивнув головой в знак одобрения, протянул жене.
   Джулия взяла из рук мужа дамастовое^[20] полотно голубого цвета.
   — Как тебе удалось так быстро сделать выбор? Я уже битый час не могу ни на чем остановиться.
   Брейдер наклонился к жене и прошептал:
   — Я выбрал этот цвет, потому что он лучше всего, когда ты просыпаешься утром, подходит к твоим глазам.
   Джулия осторожно заглянула ему в лицо, чтобы убедиться, не шутит ли он. Но Брейдер был как никогда серьезен. Ни один комплимент никогда не находил такого живого отклика в душе, как сейчас слова мужа.
   — Тогда именно эту ткань я и закажу у мануфактурщика, — сказала она, не отрывая глаз от любимого.
   Его глаза мгновенно потемнели.
   — А ты не можешь придумать лучшего способа отблагодарить меня за комплимент?
   Джулия поняла, что ошибки быть не могло и она не ослышалась. Ее пульс учащенно забился в ответ на заманчивое предложение. Но она робко возразила:
   — Брейдер, сейчас полдень и…
   Он улыбнулся, его губы изогнулись в обворожительной улыбке, от которой сопротивление Джулии всегда таяло.
   — …и дверь открыта, — закончила она, затаив дыхание.
   Порывистым движением он резко вскочил на ноги, несколькими широкими шагами быстро пересек комнату и закрыл дверь. Навалившись спиной на закрытую дверь, он снова улыбнулся.
   — Ну вот она и закрыта. — Он отстранился от двери и направился к Джулии.
   Джулия медленно встала, образцы тканей беспорядочно посыпались с ее коленей на пол. Не зная, то ли смеяться, то ли бежать, она робко повторила:
   — Брейдер, сейчас только полдень. — Ее сопротивление ослабевало с каждой секундой.
   — Я и сам знаю, какое сейчас время дня, — ответил он веско.
   Решив подразнить мужа, она ловко увернулась и забежала за диван. Но Брейдер с легкостью поймал ее, и они отдались во власть бешеной, безрассудной страсти прямо на полу, на ворохе образцов тканей.
   С этого полудня Джулия обнаружила в себе насущную потребность встречаться с мужем по несколько раз в течение дня, чтобы прикоснуться к нему, поцеловать и услышать звуки его голоса. По ночам же ее пальцы жадно обследовали каждый мускул, каждый изгиб его тела. Ей уже казалось, что она знала его запах, его вкусы и его тело лучше, чем себя и свое тело.
   Слова стали излишни. Ее уже не пугало, когда он безошибочно угадывал мысли и. желания. И она, в свою очередь, стала настолько чувствительна к каждому движению, каждому взгляду Брейдера, что без труда понимала его с полуслова, с полужеста.
   За неделю до Рождества Брейдер по делам отбыл в Лондон. На этот раз Джулия по настоянию Нэн сопровождала его.
   Она готовилась к поездке с некоторой настороженностью, размышляя о том, как воспримет косые взгляды и недружелюбное отношение своей семьи и прежних друзей из светских кругов, если встретится с ними в городе.
   Но опасения оказались напрасными. Брейдер ввел ее в новый, более интересный мир и познакомил с думающими, работающими людьми из разных классов. Джулия нашла удовольствие в общении с теми представителями знати, которые не прожигали жизнь за игорными столами, на бесконечных напыщенных вечерах по поводу обручения, смотрин, бракосочетания или на фривольных званых приемах.
   Она также обнаружила, что в Лондоне, оказывается, существует много этнических групц и проживают люди, исповедующие самые различные религии и философии. Во время этого визита в столицу Брейдер всячески поощрял и поддерживал интерес жены к этой жизни города, о существовании которой она раньше и не подозревала.
   Джулия пришла в полный восторг от знакомства с Гербертом Фаллером, маленьким, неприглядным человеком, возглавлявшим службу безопасности Брейдера. Как-то раз, когда одно из заседаний затянулось на три часа, мистер Фаллер развлекал Джулию животрепещущим описанием загадочных убийств.
   Они так увлеклись беседой, что появившийся Брейдер шутливо обвинил их в извращенном вкусе и склонности к насилию. Джулия радушно пригласила мистера Фаллера на ужин. Брейдер, конечно, скрипнул зубами, но вечером за столом проявил живой интерес к историям, от которых кровь стыла в жилах.
   По возвращении в Кимбервуд они совершили короткую поездку в Дейнскорт. Плоды нового подхода к управлению впечатляли. За непродолжительный период с лиц арендаторов исчезло безрадостное выражение безнадежности.
   В Дейнскорте Джулия и Брейдер удостоились чести стать крестными родителями ребенка Винни, дочери Эммы и Честера. Держа в руках крошечного младенца, пока священник совершал таинство миропомазания, Джулия встретилась взглядом с мужем. В его глазах светилась такая нежность, что у нее не осталось сомнений в том, что Брейдер станет замечательным отцом. Он протянул ребенку палец и с улыбкой наблюдал, как малыш жадно схватил его и сосал.
   Гармоничное единство душ, которое так ярко проявилось во время обряда крещения, не исчезло и по возвращении в гостиницу, когда они с мужем, купаясь в тусклом полуденном свете, занимались утонченной, неторопливой любовью.
   Спустя некоторое время, когда голова ее уже покоилась на груди мужа, Джулия, прислушиваясь к сильному, ровному биению сердца Брейдера, которое перекликалось со стуком ее сердца, загадала рождественское желание. Если господь благословит их и пошлет ребенка, пусть он будет зачат в эти минуты блаженства и душевного и телесного согласия!
   Они вернулись в Кимбервуд за два дня до Рождества. Джулия беспокоилась, что не хватит времени, чтобы должным образом подготовиться к празднику. Ей хотелось наполнить Рождество радостью и жизнью, как бывало во время праздников в детстве.
   Она поручила Фишеру и лакеям принести из леса ветки остролиста^[21] и украсить дом, а сама занялась вместе с поваром обсуждением праздничного меню.
   Повар долго ворчал, так как Джулия распорядилась приготовить десять уток для благотворительной корзины Женской Лиги.
   На следующее утро, когда Джулия сидела в своей комнате и разглядывала кашемировую шаль, которую она купила в подарок для Нэн, в дверь постучал Фишер. Пригласив его войти, она была удивлена, увидев в руках дворецкого серебряный поднос, на котором обычно подавали визитные карточки и письма.
   — К вам посетитель, мэм, — официально сообщил слуга.
   Джулия отложила шаль в сторону и подошла к дворецкому. На подносе лежала одна-единственная карточка. Взяв визитку в руку, она вполголоса пробормотала:
   — Интересно, кто…
   Имя, написанное изящным, ровным почерком, поразило ее: Питер Джемисон, лорд Карберри.

Глава XVII

   Джулия распахнула дверь в гостиную. На ее лице была написана радость встречи с другом детства. Полуденное солнце окрашивало все вокруг в белый, по-зимнему бледный цвет. Яркий огонь в камине делал комнату теплой и гостеприимной.
   Питер стоял у огня, облокотившись на каменный выступ.
   — Питер! — воскликнула она, оторвав его от созерцания тяжелой стеклянной фигурки спящего кота, которая бросилась ей в глаза в одном из лондонских магазинчиков и сейчас украшала камин. — Рада снова увидеть тебя, — она радушно протянула ему руки.
   Питер шагнул навстречу, принимая протянутые руки. Он тревожно вглядывался в лицо Джулии.
   — А ты хорошо выглядишь.
   Она засмеялась.
   — Похоже, ты удивлен.
   Она окинула Питера взором и заметила, что строгого покроя пальто местами выцвело и потерлось. Да и сам Питер выглядел уставшим и измученным. Девушка шутливо обронила:
   — Ты боялся, что Вульф растерзает меня?
   Питер невольно вздрогнул.
   — Почему ты так говоришь?
   Она грациозно опустилась на диван и изящным жестом руки предложила гостю присесть в кресло, стоящее напротив.
   — Насколько я помню, ты называл Брейдера чудовищем.
   Заметив, как шея и щеки Питера покрылись краской стыда, она спокойно добавила:
   — Но я очень счастлива с ним, Питер.
   Затем быстро сменила тему разговора.
   — Итак, как поживает Арабелла?
   Питер безвольно опустился в кресло так, словно ноги его подкосились. Его лицо побледнело, подчеркивая выступающие вены на висках и муку в глазах. Когда он отвел взгляд, Джулия, наконец, заметила темную траурную повязку на левом рукаве, почти сливающуюся по цвету с пальто.
   Обеспокоенная, она выдохнула:
   — Что случилось?
   Его лицо исказила боль, когда он с вызовом в голосе ответил:
   — Арабелла умерла.
   Джулия резко встала. В голове закружился вихрь вопросов. Она растерянно посмотрела на Питера.
   — Не понимаю, — слова показались чужими. — Питер, мы же с ней одного возраста. Как такое могло произойти?
   Он поднялся на ноги и взял Джулию за руку.
   — Я забыл, что вы когда-то были подругами. Соперницами, но и подругами. — Он пожал ее руку. — Ее неожиданно свалила с ног лихорадка. Мы собирались в театр, когда она вдруг почувствовала себя плохо и велела отправляться на представление мне одному. Я заехал к ней спустя несколько дней. — Он заглянул Джулии в глаза. — Ты же знаешь, так бывает, когда супруги живут разными жизнями.
   Она не знала, но, онемев от ужаса, была не в состоянии ответить.
   Глаза Питера дрогнули, он печально покачал головой и монотонным голосом продолжал.
   — К тому времени, когда меня известили о ее состоянии, она уже лежала в постели. Доктора делали все возможное, однако безуспешно. Потом ей сделали кровопускание. Но, к несчастью, когда сняли пиявки, кровотечение остановить не смогли. Она ослабела от потери крови и умерла, не приходя в сознание.
   Джулия опустилась на диван, пытаясь воспроизвести в памяти образ Арабеллы, пытаясь увидеть подругу детства такой, какой видела ее последний раз несколько лет тому назад, до скандала. Но так и не смогла вспомнить. Неспособность вспомнить облик Арабеллы потрясла Джулию больше, чем само известие о ее смерти. По щекам заструились слезы.
   Увидев слезы на лице Джулии, Питер в ужасе округлил глаза. Он опустился на колени перед ней и протянул носовой платок.
   — Пожалуйста, Джулия, не расстраивайся. Мне не следовало рассказывать все так подробно. Я не ожидал, что ты столь сильно огорчишься.
   Она промокнула слезы платком.
   — Извини, Питер. — Она замолчала, чтобы перевести дыхание и подавить снова наворачивающиеся слезы. Затем, прижав ладонь к щеке Питера, добавила: — Бедняжка. Я хоть рыдаю, но тебе ведь еще тяжелее.
   Питер повернул голову и поцеловал ее ладонь.
   Джулия испуганно отдернула руку, словно губы обожгли ладонь. Но Питер быстро поймал руку на лету и прижал к груди.
   — Ты всегда казалась мне ангелом, но я еще раз убедился в этом сейчас, когда ты стала искренне оплакивать Арабеллу.
   Джулия расстроилась. Слезы мгновенно просохли на глазах. Но едва она попыталась высвободить руку, как цепкие пальцы Питера еще крепче сжали ее.
   — Джулия! — произнес он охрипшим вдруг голосом.
   — Питер, ты понимаешь, что делаешь? — спросила она спокойным, ровным тоном, мысленно уговаривая себя не паниковать. Питер просто убит горем и не отдает отчета своим поступкам, убеждала она себя, поэтому не следует неверно истолковывать его поведение. К тому же Фишер и лакеи стоят в холле за дверью гостиной. Впав в панику, ты устроишь сцену и только привлечешь внимание Брейдера, напомнила она себе. А ей совсем не хотелось привлекать его внимание. Она хорошо понимала, как нелестно отозвался Брейдер о поведении Питера на балу в Лондоне.
   Питер наклонился к Джулии.
   — Я полностью отдаю отчет своим словам и поступкам. И я хочу предложить тебе выйти за меня замуж.
   Джулия, почувствовав от отчаяния прилив сил, вырвала руку и, опершись ладонями на парчовую подушку дивана, начала быстро, насколько позволяли широкие шерстяные юбки, отодвигаться от Питера.
   Но его руки мгновенно обвили ее тело, удерживая на месте. Его лицо оказалось совсем близко к ее щеке, и Джулия неожиданно уловила запах бренди, исходящий от его дыхания.
   — Нет, Джулия, останься! Выслушай меня прошу.
   Толкнув его в плечо, она вырвалась из объятий, стремительно поднялась и шагнула за спинку дивана, отгородившись таким образом от Питера.
   — Нет, Питер, я наслушалась достаточно!
   — Знаю, что шокировало тебя, но, Джулия, позволь мне высказаться…
   — Я уже услышала все, что нужно.
   — Прошу тебя!
   — Уходи, пожалуйста!
   Но Питера не смутил отпор, данный Джулией. Медленно поднявшись на ноги и опустив руки вдоль тела, он с головы до ног выглядел английским лордом, когда с достоинством произнес:
   — Я люблю тебя. Мне не следовало жениться на Арабелле. Она не могла заменить тебя.
   — Питер, пожалуйста. — Джулия оперлась руками на узорчатую спинку дивана и подалась вперед. — Ты говоришь глупости. Ты еще не пришел в себя от горечи утраты. Не нужно говорить слова, о которых ты потом будешь жалеть.
   — Я вынужден был отказаться от тебя несколько лет тому назад. Мои родители и слышать не хотели о браке с тобой. Они считали нас неподходящей парой… Но сейчас я не собираюсь повторять свою ошибку. Сейчас я не откажусь от тебя.
   — Это дела давно минувших дней, Питер Признайся, ведь ты и сам настороженно относился ко мне. Пытаясь связать себя с членом пресловутой семьи Маркхемов, ты совершаешь ужасную ошибку.
   — Выходи за меня замуж!
   — Прекрати! — Джулия со злостью ударила рукой по спинке дивана. — Кроме того, я уже замужем.
   — Тогда давай убежим!
   Пораженная абсурдностью предложения, Джулия потеряла дар речи.
   Питер не унимался.
   — Как только мы покинем пределы Англии, мы расторгнем твой брак. Ради тебя я готов на все. Пойдем со мной!
   Подавив смятение, Джулия горделиво распрямила плечи и ледяным тоном ответила:
   — Полагаю, разговор закончен, Питер. Я попрошу Фишера проводить тебя.
   Но не успела она сделать и шага к двери, как Питер обогнул диван и преградил ей дорогу. Он с мольбой протянул к ней руки.
   — Я напугал тебя, знаю. Но поверь, у меня и в помыслах не было шокировать тебя. Послушай, Джулия, если после того, что я тебе сейчас скажу, ты все же отвергнешь мое предложение, я сию секунду уйду.
   От досады Джулии захотелось затопать по паркету ногами.
   — Питер, нет смысла продолжать этот неуместный разговор. Знай, что впредь я буду делать вид, что ничего не слышала. Ты просто потерял рассудок от горя, потеряв Арабеллу.
   — Арабелла тут совершенно ни при чем. Поверь, она превратила мою жизнь в сущий ад.
   — Но, Питер…
   — Скажи, Вульф рассказал тебе, каким образом ему удалось уговорить меня выполнить просьбу и сделать предложение от его имени?
   Губы Питера изогнулись в кривой усмешке.
   — Нет. — Джулия попыталась скрыть любопытство.
   Питер нахмурился.
   — Странно.
   — Но Брейдеру не чуждо понятие чести, — осторожно проронила она.
   — Чести! Да этот человек самый настоящий грабитель!
   — Грабитель? Вздор!
   — И ты еще защищаешь его! — возмущенно заявил Питер. Он стремительно повернулся кругом и зашагал по комнате. Затем резко остановился и снова повернулся к Джулии. Его аристократическое лицо было сама гордость. — Во всем виновата Арабелла. Она разорила меня. Ее эксцентричные выходки обошлись мне слишком дорого.
   Почувствовав, что ситуация снова под контролем, Джулия облегченно вздохнула и расслабилась.
   — Дороже, чем мог обойтись любой из Маркхемов? Но ведь Арабелла получила огромное наследство!
   Питер нахмурился.
   — Это наследство она должна была получить по исполнении двадцати пяти лет, а именно в сентябре следующего года.
   Губы Джулии в немом изумлении округлились.
   — Совершенно верно. Ты не ошиблась, — ответил он с горечью в голосе. — Арабелла умерла прежде, чем я смог воспользоваться наследством ее родителей. А теперь, после ее смерти, деньги в равных долях добавятся к наследству младших кузенов и кузин.
   Его лицо посуровело.
   — В течение нескольких лет она, как голодная волчица, пожирала мое состояние, оставляя после себя лишь обглоданные кости. Каждый год новый экипаж, новое путешествие, драгоценности, дорогостоящие приемы!.. У нее был ненасытный аппетит.
   — Но каким образом со всем этим связан Брейдер? — резко спросила Джулия, подавляя зародившееся сочувствие к Питеру. Но, к сожалению, она слишком хорошо понимала отчаяние человека, постоянно озабоченного тем, как свести концы с концами.
   — Экстравагантность Арабеллы выходила за рамки разумного, — констатировал Питер. Затем, бросив украдкой взгляд на Джулию, он добавил. — К тому же я сделал несколько неудачных вложений.
   Джулии показалось, что она, наконец, поняла, к чему он клонил.
   — С Брейдером?
   — Нет. Я никогда не слышал о Брейдере Вульфе до того момента, пока он сам не нашел меня. Он ведь не нашего класса, ты знаешь. Не могу сказать, что первая встреча была очень приятной. — Его кулаки так крепко сжались, что побелели суставы. — Вульф предъявил несколько векселей, которые я не мог оплатить.
   — Вексели? О, Питер, неужели это были карточные долги?
   Он несколько расслабился, удивленный наивностью Джулии. На губах заиграла снисходительная улыбка.
   — Уж не собирается ли представитель достойного рода Маркхемов читать мне проповедь о вреде азартных игр?
   — Почему бы и нет?
   — А-а-а, — с сожалением протянул Питер. — Почему бы нет, да? Часто удача приходит именно за игорным столом. — Он недоуменно передернул плечами.
   — Но еще чаще там же и проигрывают удачу.
   Черты лица Питера мгновенно обострились.
   — Да, мне не повезло. Я проиграл. — Он обреченно взмахнул рукой. — Да еще и Арабелла продолжала тратить деньги. Я предупреждал, умолял, наконец, требовал, чтобы она умерила свой пыл.
   Он посмотрел на Джулию, лицо его помрачнело и осунулось.
   — Нет, я не скорблю по ней. Какие бы хорошие отношения нас не связывали до брака, они умерли несколько лет тому назад. Она разорила и погубила меня.
   — Питер, но ты же не можешь во всех своих несчастьях обвинить Брейдера.
   — Зато я могу обвинить его в том, что он купил эти злосчастные векселя и вынудил таким образом меня втянуть тебя в дело, которое я считаю омерзительным. Он даже не счел нужным объяснить, зачем ему нужен Кимбервуд. — Питер с достоинством вздернул подбородок, ставя точку в рассказе, и застыл с важным и многозначительным видом, словно сообщил некую разоблачающую информацию.
   — Но, насколько я понимаю, ни один из вышеперечисленных поступков не дает повода называть Брейдера грабителем, — призналась Джулия. — Разве он не отдал тебе векселя после того, как ты выполнил его поручение?
   — Отдал.
   — Тогда я не вижу ничего бесчестного в поведении моего мужа.
   Питер посмотрел на нее так, будто у Джулии за плечами выросли крылья.
   — Ничего бесчестного? — Он нахмурился. — Джулия, я склонил перед тобой колени и предлагаю тебе руку и…
   — Ах, оставь это! — бросила недовольно девушка, совсем потеряв терпение. И, подбоченившись, добавила. — Все, что ты мне предложил, так это ряд необоснованных обвинений в адрес моего мужа и драматическое представление, способное составить конкуренцию самому Джону Кемблу.
   Заметив сдвинувшиеся брови Питера, Джулия предостерегающе подняла руку, желая предотвратить вспышку его гнева. Сейчас уже она не боялась показать характер.
   — Ах, да, и еще ты предложил сомнительную честь убежать с тобой, покинув Брейдера. Убежать с человеком, который, судя по всему, очень неравнодушен к алкоголю.
   — Понятно, причина отказа — деньги, — заключил Питер. — Ты думаешь, что у меня нет денег. Не беспокойся, я не нищий… благодаря небольшому поручению, которое я выполнил для Брейдера Вульфа, — добавил он мрачно.