Малков Семен. Золотая клетка

   — Ну зачем же? Этого вовсе не требуется, — успокоил ее Петр. — Работа на месте носит периодический, инспекционный характер. А наши офисы есть и в Барнауле, и в Москве. Разве Василий Савельевич и так большую часть года не проводит в разъездах?
   Он умолк; возникла пауза — хозяева размышляли.
   — Пожалуй, меня это устроит, хотя окончательно решу вопрос только после выезда на место, — неуверенно произнес Волошин и остро взглянул на Петра: — Уж больно меня смущает, сможем ли мы с тобой вместе работать.
   — Думаю, пора уж вам простить меня за то, что тогда произошло по моей глупости, — опустив голову, просительно произнес Петр. — Ведь злого умысла с моей стороны не было и мне самому ох как это досталось. Даша знает, что я до сих пор ее люблю.
   Рискуя вновь вызвать гнев вспыльчивого Василия Савельевича, решил все же внести ясность.
   — Вы, наверно, меня осуждаете, что собирался жениться на другой, когда уже знал, что Даша ни в чем передо мной не виновата. Но не мог же я предать беременную Юлю, на которой обещал жениться?
   — Но ты ведь и на нашей дочери обещал жениться! — не глядя на него непримиримо напомнил Василий Савельевич.
   — И сдержал бы слово! — горячо произнес Петр. — Если бы… да вы сами знаете, что подстроил Кирилл! Вы бы женились… если бы увидели… такое? — У него перехватило дыхание, и он тихо закончил: — Вот я и убежал подальше от этого срама.
   Спохватившись, Петр замолчал, — поздно… С трудом налаженный диалог был сорван, воцарилось неловкое напряженное молчание.
 
   Пауза затягивалась; чтобы спасти положение, Петр решил, хоть и с запозданием, рассказать, как они с Терентием Фомичом открыли золотое месторождение.
   — Как бы ни сложились дальше наши отношения, вы должны знать, — торжественно заявил он, — что успехом, которого сейчас добился, я обязан вам и Даше!
   Заметив, что это вызвало интерес, Петр приободрился и продолжал:
   — У меня не было возможности вам раньше сообщить, что открыть золотую жилу мне помог ваш алтайский родственник — Терентий Фомич Полторанин. Это он меня пригласил пойти с ним в тайгу.
   — Так ты знаешь, как он погиб?.. — опешила Анна Федоровна. — Мне писали родственники, что похоронили его в Добрынихе, а подробностей не сообщили.
   — Он умер от инфаркта во время экспедиции, — коротко объяснил Петр. — Прииск носит его имя.
   — Родня пишет, что ему наследовала дочка соседа. Наверно, ей много чего досталось? — поинтересовалась Анна Федоровна.
   — Порядком. Она помогала Терентию Фомичу вести хозяйство, — не вдаваясь в подробности ответил Петр и подумав добавил. — Но я считаю это не совсем справедливым!
   — Почему? — в один голос спросили Волошины.
   — Потому что плоды от участия Терентия Фомича в открытии богатейшего золотого месторождения должны распространяться также на вас! — убежденно сказал Петр и объяснил: — Без меня он не вышел бы на разведку, а познакомили нас вы — на своей серебряной свадьбе!
   — Ты это серьезно, Петя? — недоверчиво посмотрела на него Анна Федоровна, но голос ее звучал тепло.
   — Вполне. Заявляю об этом как один из совладельцев прииска. Более того, — официальным тоном сообщил он, — намерен предложить вам пакет акций, который наверняка подарил бы Терентий Фомич в благодарность за нашу встречу, если бы был жив.
   — Ну, это уже лишнее… — растерянно пробормотал Волошин, но чувствовалось, что он тронут.
   — Ничуть. Ваше участие, хоть и косвенное, сыграло решающую роль в этом открытии, — твердо заверил его Петр. — Не отказывайтесь: дивиденды от доходов золотого прииска — залог вашего обеспеченного будущего.
   — Ладно, сначала посмотрим на этот ваш прииск — не принесет ли он вместо дохода одни неприятности, — улыбнулся, впервые за весь долгий разговор, отец Даши. — Когда мне туда выехать?
   — Хорошо бы завтра, прямо с утра, — серьезно ответил Петр, доставая бумажник и заранее приготовленное рекомендательное письмо — Здесь адрес и все необходимые бумаги, — указал он на конверт и передал его вместе с деньгами. — Думаю, пятисот долларов наличными вам пока хватит.
   «Кажется, все прошло удачно, — глядя на повеселевшие лица Волошиных, с надеждой думал он, прощаясь. — Жаль, что не удалось поговорить о Даше… Но не слишком ли многого я хочу сразу?..»
   — Задабривает он нас, Аннушка, не так велика наша заслуга, — сказал жене Волошин, когда Петра проводили. — Но это говорит о том, что парень имеет честь и совесть — корят они его за то, что он нам причинил.
   Помолчал и, усмехнувшись, добавил:
   — Наверно, голубая кровь сказывается. Обычно богатство портит людей, черствее делает, безжалостнее. А у Петра, оказывается, благородная душа — отзывчив к чужому горю, и нет в нем этой современной меркантильности.
   — А я думаю, Васечка, — Анна Федоровна материнским сердцем уловила истину, — может, и впрямь он все еще любит Дашеньку и делает все это, чтобы ее вернуть?..
   Умолкла, пригорюнилась, посетовала:
   — Ведь и она, судя по письмам, не может его забыть. Все жалуется, как ей тоскливо. Значит, никого у нее там нет… Это у такой-то красавицы…
   — Все может быть, — согласился Василий Савельевич. — Петя по-настоящему любил Дашу; не исключаю — страдает до сих пор из-за того, что ее оставил. Как знать, — может быть, поезд еще не ушел?
   Супруги переглянулись — в глазах их читалась вновь вспыхнувшая надежда на счастье дочери.
 
   Петр закончил рассматривать проект реконструкции гальванического цеха, отпустил всех участников совещания, встал из-за стола и разминаясь прошелся по кабинету. В распахнутые окна дул освежающий теплый ветерок. Надо, пожалуй, пойти пообедать… Но тут к нему без доклада вошел Виктор Казаков.
   — Извини, что врываюсь, но я так больше не могу! — кипя от гнева заявил он шефу, обратив к нему сверкающие стекла очков. — Выбирай: или я, или это жулье!
   — Что, опять поймал коммерческого директора за руку? — догадался Петр. — И конечно, с ним поругался? Напрасно! Надо было сначала доложить мне, — укоризненно покачал он головой. — Садись, расскажи, в чем дело!
   — Но я должен был, прежде чем докладывать, получить от него объяснения! А этот хам, вместо того чтобы ответить на мои вопросы, обозвал меня ничего не смыслящим щенком! Ему просто крыть нечем!
   Возмущенно сверкнув очками, взял себя в руки и положил на стол сводную таблицу проведенного им маркетинга.
   — Вот, убедись сам! Здесь приведены свежие данные по конъюнктуре мирового рынка. По ним можно судить об уровне цен на спрос и предложение. А наш Остап Бендер говорит, что все это ерунда! Тогда к чему моя работа?
   — Погоди, не кипятись! — остановил его Петр, присаживаясь и взяв в руки таблицу. — Я так понимаю, что в наших контрактах цены существенно занижены?
   — Вот именно! И я так понимаю, что это неспроста, — не успокаивался Виктор. — Тут пахнет коррупцией, и я с этим жуликом работать не намерен!
   — И оставишь меня в нечистой компании, лишив честного работника и верного друга, на которого я могу положиться? — с улыбкой посмотрел на него Петр. — Это, Витя, не по-товарищески. Давай поступим иначе — выведем жуликов на чистую воду!
   Убедившись, что Казаков успокоился, продолжал:
   — Дело это тонкое и сложное. Мне разобраться в нем не под силу, — закажу провести расследование агентству отца. Он отлично справится с задачей, и мы сможем избавиться от предателей.
   Казаков поднялся, чтобы уйти, но Петр его остановил:
   — Погоди, Витя! У меня к тебе серьезный разговор. Тот снова уселся.
   — Хочу поручить тебе важную миссию, — сейчас поймешь почему.
   Петр откинулся в кресле и откровенно признался:
   — Прошедшие полгода убедили меня, что я еще не дорос управлять таким сложным производством, — не хватает знаний, — удрученно покачал он головой. — Но и передать свои полномочия некому — старое руководство доверия не вызывает. Сегодняшний факт — тому подтверждение!
   — Так в чем же выход? — непонимающе посмотрел на него Виктор.
   — Учиться мне надо! И не урывками, а капитально овладеть всеми знаниями в нашей отрасли! — убежденно ответил Петр. — Совмещать это с работой не выйдет.
   Видя, что Казаков ничего не понимает и растерялся, он пояснил.
   — Придется временно возложить свои обязанности на главного инженера завода, но я намерен периодически его контролировать и при необходимости принимать меры. Вот для этого мне нужен ты!
   Виктор вновь непонимающе посмотрел на него, и Петр кратко изложил свою идею:
   — Специально для тебя введу должность заместителя генерального директора по экономической безопасности — тебе все будет подотчетно, понимаешь? Если мой наместник не примет нужных мер, немедленно подключишь меня. Только тебе я полностью доверяю!
   — Теперь понятно. Хоть и трудно мне придется без тебя, — понуро произнес Казаков и поинтересовался: — А где ты думаешь учиться? Снова перейдешь на дневной?
   — Нет, Горного мне уже недостаточно. Нужно более обширное образование и международный диплом. Я еще не решил куда поеду, но за лето определюсь. Скорее всего выберу Штаты.
   — Но ты слаб в английском, — усомнился Виктор. — Тебе там тяжело будет учиться!
   Однако Петр лишь небрежно пожал плечами.
   — Сейчас полно курсов ускоренного обучения языку, а у меня впереди целое лето. В Америке продолжу занятия по технической терминологии.
   — Значит, ты все-таки выбрал США… Кажется, там сейчас Даша? — невинным тоном уточнил догадливый Казаков, но глаза его за стеклами очков улыбались.
   — Да, она там, ты знаешь. — Петр серьезно поглядел на него и не стал отпираться: — Может, именно поэтому меня туда и тянет!
 
   До сих пор в летнее время у Юсуповых никаких проблем с детьми не было: близнецы Оленька и Надя выезжали с детским садом на дачу в Радищеве. Но перед поступлением в школу девочки оттуда выбыли и встал вопрос об их летнем отдыхе. Тем более что Светлане Ивановне вместе с театром предстояло отправиться на гастроли.
   — Ничего другого не остается, как отправить их до моего возвращения на дачу к старикам, — объявила она мужу и сыну, когда они все вместе завтракали на кухне. — Как вам это нравится, девочки? — вопросительно посмотрела она на дочерей.
   Наденька и Оля ответили радостными возгласами — очень любили гостить у дедушки и бабушки на даче, хоть это и редко случалось. Одобрил решение матери и Петр:
   — Я почти все детство провел у них на даче. Сестренкам там будет хорошо. А что, собственно, тебя смущает, мама?
   — Ты жил там уже подростком, они с тобой забот не знали. А с девчонками хлопот не оберешься, ими заниматься надо… У папы с мамой ведь работ по саду невпроворот.
   Подумала и озабоченно добавила:
   — Особенно меня беспокоит, что в жару они убегут на пруд купаться. Разве за ними уследишь? А пруд очень грязный, плавать они еще толком не умеют…
   — Это верно, пруд там никудышный, — согласился с ней сын. — Я ездил купаться и рыбачить на речку на велосипеде. Но они еще маленькие.
   — Мне тоже кажется, что старикам с ними будет уж слишком хлопотно, — вступил в разговор Михаил Юрьевич. — Почему бы нам не отправить девчонок в хороший детский санаторий к Черному морю? Например, в Анапу или в Крым. Я в детстве побывал в Артеке — просто здорово!
   — А сколько лет тебе было? Надюша и Оленька еще малы для этого! — замотала головой Светлана Ивановна. — Тогда уж я точно сойду с ума от волнения. Вот у меня будет отпуск, тогда слетаем с ними к морю.
   Возникла продолжительная пауза; нарушил ее Петр:
   — Я придумал, как решить проблему с купанием, чтобы девчонки не убегали с участка вслед за другими детьми. Да и деду с бабушкой приятно в жару окунуться. У них, правда, есть душ, но это же не то!
   Весело обвел всех глазами и объявил:
   — Я куплю и сам сооружу у них на участке сборный бассейн! Сейчас это не проблема. Что вы на это скажете?
   — Думаю, папа с мамой будут рады! — с энтузиазмом восприняла его идею Светлана Ивановна. — А место найдется?
   — Места много не потребуется — возьму самый маленький, шириной около трех метров. Его легко собрать и разобрать на зиму.
   — Это ты хорошо придумал! одобрил и отец. — Искупаться всем приятно, а девчонки тогда и сами никуда не уйдут.
   Так решили неотложную проблему и разговор, естественно, зашел о намерении Петра продолжить обучение за границей.
   — Понимаю, сын, тебе трудно принимать важнейшие решения, оценивать предлагаемые проекты — знаний маловато, — соглашаясь с ним, высказал свое мнение Михаил Юрьевич. — Но почему обязательно отправляться за океан? Если предпочитаешь английский, чем тебе не подходит Британия?
   Петр не спешил с ответом, раздумывая — стоит ли открывать правду. Но Светлана Ивановна давно уже материнским сердцем отгадала истинную причину его решения — провожал ведь Дашу…
   — Неужели, Петенька, ты так и не смог ее выбросить из сердца? Не скрывай от нас: ведь стремишься в Штаты из-за нее?
   Сын не ответил, лишь опустил голову.
   — Ну что ж, спорить не стану, коли так хочешь. — Михаил Юрьевич так и не преодолел предубеждения. — Но надеюсь, сын, что честь и порядочность помогут тебе выдержать годичный траур по Юленьке, прежде чем снова женишься.
   — Мог бы и не говорить! — сердито ответил Петр. — Я помню свой долг по отношению к памяти Юли. Но, надеюсь, ты не собираешься сделать из меня монаха?
   — Успокойся, Петенька! Папа желает тебе добра! — как всегда, поддержала мужа Светлана Ивановна. — Ты молод, и мы оба — за твое семейное счастье. Не сомневайся — смело выбирай себе подругу по сердцу! Пусть сбудется, что тебе суждено!
 
   В начале июня, в жаркий полдень, на узкую улочку, ведущую к даче профессора Розанова, въехали сразу две легковые машины. На «джипе», доверху загруженном коробками (части и агрегаты сборного бассейна), прибыл Петр, а вслед за ним на лимузине привез дочек Михаил Юрьевич. Все приехали прямо с вокзала проводили Светлану Ивановну на гастроли.
   Радостные Вера Петровна и Степан Алексеевич давно их ждали — встретили дорогих гостей у калитки и повели девочек в дом, а Петр с отцом стали разгружать вещи. Вскоре, оставив внучек на попечение жены, к ним присоединился и профессор. Он уже знал о бассейне и сгорал от любопытства.
   — Ну-ка, Петя, покажи, что привез, — нетерпеливо попросил он. — А я у же и площадку подготовил! Все сделал как ты мне по телефону продиктовал.
   — Ровную по уровню и песком посыпал? — проверяя, спросил внук. — А в диаметре сколько?
   — Три с половиной метра, с запасом. Ты же сказал: три и две десятых.
   — То, что надо! — весело одобрил Петр. — Тогда до обеда и установим. А потом отметим это дело!
   Михаил Юрьевич ушел в дом посмотреть, как теща устраивает девочек в светёлке на втором этаже; дед с внуком принялись распаковывать коробки. Конструкция бассейна оказалась несложной; листовую стенку, свернутую рулоном, предстояло раскатать, установить в стальные профили и скрепить болтами; водонепроницаемый чехол из прочной пленки — закрепить по периметру верхней кромки бассейна, также металлическими зажимами.
   Особенно восхитили профессора агрегаты и оборудование, прилагаемые к бассейну: удобная лесенка, электрофильтр для очистки, гидропылесос.
   — Это же надо такое придумать — собирать со дна грязь струей воды! Но ведь фильтром очистишь только крупные частицы, а как быть с мелочью и микроорганизмами?
   — Для этого предназначен биоочиститель. — Петр показал на канистру с желтоватой жидкостью. — Периодически понемножку ее добавляй, и вода всегда будет прозрачной.
   Приготовив все для сборки, вызвали всех обитателей дачи, включая сестричек, и, весело перешучиваясь, приступили к установке бассейна. Не прошло и часа, как он уже красовался позади коттеджа, в окружении цветущих слив и вишен. Степан Алексеевич пустил в него воду, и все дружной гурьбой отправились мыть руки.
   На остекленной веранде накрыли обильный стол; изрядно проголодавшееся общество уселось вокруг него, чтобы отпраздновать открытие дачного сезона, и новое, ценнейшее приобретение — бассейн.
   — Девчонкам в нем раздолье. А как же нам, взрослым, плавать? — с сомнением произнесла Вера Петровна. — Не развернешься, да и глубина всего около метра!
   — У вас для этого надувные матрасы есть — забирайся, и плавай! — улыбнулся ей внук. — А для сестренок я привез надувные круги — пусть в них барахтаются, чтобы не захлебнуться.
   После обеда Михаил Юрьевич он почти не пил — домой возвращаться, стал готовиться в дорогу, собираться; Петр решил заночевать на даче. Ему уже недолго оставалось до отбытия на учебу за океан, и захотелось напоследок подольше побыть с дедом и бабушкой.
   Покормив ужином и уложив спать, нагулявшихся, уставших девчушек, как всегда по вечерам, уютно устроились на диване, у пылающего камина. Профессора и Веру Петровну интересовало все, что ожидает внука в далекой Америке: где собирается учиться и жить, как и с кем проводить свободное время; конечно, не забыли о Даше.
   — Если по-прежнему сильно любишь — обязательно найди ее там, Петя! — стоял на своем, как и прежде, Степан Алексеевич. — По себе знаю: только с Дашей ты будешь счастлив по-настоящему!
   — Я хочу этого больше всего на свете! — горячо признался Петр. — Но она, боюсь, уже поставила на мне крест. Мы ведь с ней, когда расставались в аэропорту, думали — навсегда!
   — А мне сердце говорит, — тихо, как бы прислушиваясь к себе, возразила Вера Петровна, — что и она, Петенька, любит тебя так же сильно, как раньше. Такое чувство дается человеку на все жизнь! Тоже по себе знаю.
   — Эх, бабулечка! — благодарно взглянув на нее, вздохнул Петр. — Если бы так — был бы самым счастливым человеком на свете!
   Долго еще говорили: чем дорожить в жизни, к чему стоит стремиться. Петр выслушал от любящих его стариков много бесценных советов, основанных на их личном многострадальном опыте.
 
   В разгар лета, когда Петр уже вполне прилично говорил по-английски и оформил свое поступление в Калифорнийский университет, из Германии наконец вернулась чета Яневичей. Лечение сотворило чудо: Раиса Васильевна прекрасно выглядела и была, как прежде, бодра и энергична, радовалась возвращению.
   — Соскучилась я по родному Барнаулу, по дому… Хорошо жить в Германии, но природа… не та! Все окультурено.. Не то что тайга, горные вершины заснеженные — такая панорама: красота, величие…
   Но тут же лицо у нее омрачилось.
   — Вот только, доченьки моей будет не хватать… Но мы будем приезжать, навещать ее могилку. Ну зачем Господь ее взял, не меня…
   — Видно, так суждено, что поделаешь, — утешала ее, как могла, Светлана Ивановна.
   Вместе с сыном она встретила Яневичей на Белорусском вокзале — Михаил Юрьевич в очередном отъезде. Сама она только накануне вернулась с гастролей — упросила дирекцию предоставить ей отпуск.
   Яневич тоже не собирался задерживаться в Москве.
   — Сегодня только съездим на кладбище и отдохнем с дороги, а завтра с утра домой! — объявил он Петру. — Пора уже мне вплотную заняться делами на прииске. Спасибо твоему Волошину, а то быть бы беде!
   — А что все-таки там произошло? — спросил Петр. — Я только знаю из телефонных разговоров, что ему удалось предотвратить глобальную катастрофу, хотя ущерб природе был все же нанесен.
   — Зря ты, Петя, вышел из совета директоров! Был бы в курсе наших дел. Ты что же, охладел к своему детищу?
   — Да о чем ты? Конечно, нет! Но у меня руки не доходили. Я и здесь-то управлялся с трудом. Мне знаний не хватает.
   С сожалением вздохнул и сообщил компаньону о своем решении:
   — Я, вообще, на время оставляю работу. Буду осуществлять лишь контроль. Отбываю в Штаты заканчивать образование.
   — Вот это да! Удивил! — поразился Лев Ефимович; подумал и одобрительно добавил: — Тем не менее поступаешь правильно! Потом руководить легче будет. Он дружески посмотрел на Петра. — Знаешь что? Раз ты так далеко и надолго — едем-ка вместе с нами на Алтай! Простишься с нашим прииском и заодно посмотришь, как идут там дела. Я же обязуюсь периодически тебя информировать и сообщить, если узнаю, что на «Цветмете» неладно.
   — Хорошая мысль! — обрадовался Петр. — Признаться, я здорово устал, — это не только для дела полезно, но даст мне немного передохнуть. Что ж, значит, увидимся в поезде!
   Повеселев при мысли, что сменит обстановку, вновь увидит свой прииск — в живописном распадке, среди суровых гор, — Петр обратился к матери — та разговаривала с Раисой Васильевной:
   — Давай-ка попрощаемся, мамочка! Мои планы изменились, прости. Решил ехать в Барнаул завтра, вместе. Надо успеть билет заказать, отвезти тебя на дачу и собраться в дорогу.
   — Ой, как здорово! — просияла Раиса Васильевна. — Хорошо бы тебе, Петя, достать место в нашем вагоне — ехать веселее…
   — Раз так, незачем вам терять время и отвозить нас в гостиницу, — предложил Лев Ефимович. — Отправляйтесь-ка по своим делам, а мы такси возьмем.
 
   Поезд прибыл в Барнаул в пасмурное, сырое утро, накрапывал дождь; к полудню погода разгулялась. Яневич еще из Москвы заказал вертолет, пообедали дома, а потом поехали на аэродром, чтобы лететь на прииск. Туда уже проложили хорошую наземную дорогу, но времени на нее требовалось намного больше.
   — Ничего, вернусь в Барнаул — заодно побываю в Добрынихе, если обстоятельства позволят, сказал Петр Яневичу в вертолете, любуясь в иллюминатор на простирающееся под ними море тайги. — Хочется посмотреть, как они там живут..
   Прииска он просто не узнал, территория увеличилась почти вдвое; построено много новых помещений, производственных и жилых; всюду кипит работа… Среди встречающих все руководство и Волошин, выделявшийся рыжей бородой и пышной шевелюрой.
   Сначала обошли территорию, задавая вопросы и выслушивая пояснения директора прииска; затем отправились в контору, где он доложил о состоянии дел, — естественно, делая упор на достигнутых производственных успехах. Однако Петра больше интересовало, какой ущерб нанесен природе края из-за недавней аварии и что предпринято, чтобы исключить подобное впредь.
   — Прошу не забывать: мы начали и ведем разработку этого месторождения не только и не столько в личных целях, а для процветания страны и в первую очередь этого края, — напомнил он собравшимся. — Как же вы допустили такое — едва не погубили природу? Имею право с вас спросить не только как один из главных акционеров, а как основатель прииска.
   — Руководство «Алтайского самородка» ни в чем не виновато! — энергично возразил директор прииска. — Это доказано на недавно состоявшемся суде. Ошибку допустили проектировщики. И, обращаясь, к Петру, указал рукой на Волошина: — Спасибо, что вовремя к нам прислали Василия Савельевича! Он нашел ошибку и доказал все на суде.
   — Хорошо, но где гарантия, что подобное не повторится? — настойчиво вел свою линию Петр. — Что-нибудь сделано для этого?
   — Разумеется! — Директор кивнул в сторону Волошина. — Но об этом пусть лучше доложит специалист.
   Василий Савельевич поднялся.
   — Ошибка проектировщиков состояла в том, что они уповали на прочность дамбы; уровень селевого потока оказался, однако, выше расчетного, — коротко и четко объяснил он. — Вот почему, перелившись через запруду, вода затопила отстойники и ядовитый цианид попал в ручей, погубив все живое. К счастью, его попало туда совсем немного и через несколько километров воды стали безопасны. Но в пораженной зоне для восстановления экологии потребуются годы.
   — Что же все-таки предпринято? — нетерпеливо спросил Яневич.
   — Наращивать плотину не имело смысла, так как высота селя непредсказуема, — спокойно продолжал Волошин. — Поэтому мы возвели второе защитное кольцо вокруг отстойников; это предотвратит подобные аварии в будущем.
   Выяснив главный вопрос, перешли к обсуждению финансовых проблем. Петр, несмотря на возражения руководства прииска — оно настаивало на том, чтобы направить всю прибыль на нужды производства, — добился выплаты очередных дивидендов акционерам.
   После совещания, продлившегося до самого вечера, в небольшой, уютной столовой руководство прииска устроило банкет. После всех обязательных тостов, к Петру подошел Василий Савельевич — надо поговорить. Отошли в сторонку, и тот, немного замявшись, объявил:
   — Я тебе очень за все благодарен, Петя, но остаться здесь и работать в этой должности не могу! Не мой профиль, и слишком далеко от дома.
   — Как это — не ваш профиль? — не понял Петр.
   — Моя специализация — контроль за защитой окружающей среды, а не собственно защита: это требует знания технологии производства, у меня его нет. Поэтому подаю в отставку и еду домой! Все, что мог, сделал.
   — Подождите, — не согласился Петр. — Пусть не заместителем директора, но старшим инспектором по экологии вы ведь можете работать? Нам нельзя терять такого специалиста! Неужели вам не жаль этого чудесного края? Вы ведь теперь тоже акционер.
   — Пожалуй, периодически проводить инспекции — это я не возражаю, — немного подумав, ответил Василий Савельевич. — Думаю, сумею это совместить с другой работой.
   — Ну вот и договорились, — улыбнулся Петр. — Завтра уладим это с руководством прииска.
   Помолчал немного и смутившись задал вопрос, давно вертевшийся на языке:
   — От Даши были какие-нибудь вести?
   — Скучает она там, хотя работа у нее идет хорошо, — немного сухо откликнулся Волошин. — Пишет, что вряд ли выдержит.