Мартин Джордж. Блеф

   – Никак с нами что-то случилось? – поинтересовался Кройд, усаживаясь на скамью, еще недавно занятую Дробилой.
   Заметив, что собеседник нахмурился, Кройд широко ухмыльнулся.
   – Шутка такая, – пояснил он. – Один – один. И какая же предстоит работенка?
   – Кренсон, – объявил итальянец. – Таково твое последнее имя. Как видишь, кое-что мне известно. Более того, известно не так уж и мало. Моим парням пришлось, правда, как следует за тобой побегать… Шутка такая. Не обижайся. Знаю-знаю, ты парень крутой и обычно справляешься с поручениями, справляешься неплохо. Но прежде чем перейти непосредственно к делу, поговорим малость о другом. Разумеешь, о чем я?
   – Пока не очень, – ответил Кройд, – но ушки держу на макушке.
   – Тебе что-нибудь заказать на время беседы?
   – Съел бы еще порцию лингвини, – сказал Кройд, – ну, и чтоб запить – бутылочку кьянти.
   Мазучелли махнул рукой, щелкнул пальцами. Мгновенно подскочил официант.
   – Linguini, e una bottiglia, – сказал Мазучелли. – Chianti.
   Официант исчез. Итальянец потер ладони одна о другую, слегка похрустев при этом тонкими пальцами.
   – Тот парень, что недавно свалил отсюда… – произнес он с ленцой. – Дробила…
   – Да-да? – вставил Кройд заинтересованно, дабы заполнить затянувшуюся паузу.
   – Из него может получиться неплохой боец, – завершил мысль итальянец.
   – Полагаю, да, – кивнул Кройд.
   – Что же до тебя… сдается, ты обладаешь навыками поинтереснее – помимо талантов, коими обязан вирусу. Думаю, ты уровнем повыше Дробилы будешь. Ты ведь, если не ошибаюсь, со стариной Бентли водился?
   Кройд кивнул снова:
   – Бентли был первым моим наставником. Я знавал его еще псом. А ты и в самом деле осведомлен обо мне лучше всех прочих.
   Мазучелли выплюнул зубочистку и хлебнул пивка.
   – Это и есть мой бизнес, – небрежно обронил он после паузы. – Знать. Потому-то и не хочу посылать тебя простым бойцом.
   Вернулся официант с заказом, поставил перед Кройдом дымящуюся тарелку, чистый бокал и откупорил кьянти. Завершив хлопоты, скрылся в одной из соседних кабинок. Кройд немедленно навалился на еду – с аппетитом, который Мазучелли с легкой брезгливостью определил как из ряда вон выходящий.
   После непродолжительного перерыва Кройд поинтересовался:
   – Так чем же все-таки предстоит заняться?
   – Кое-чем… чуть более деликатным – если подойдешь для этого.
   – Деликатным? Я прямо-таки создан для деликатных дел, – похвастался Кройд.
   Мазучелли выставил перед собой палец.
   – Первое, – сказал он. – Одна из тех вещей, которые следует уяснить, прежде чем перейти к дальнейшему…
   Заметив, что тарелка визави почти опустела, Мазучелли спохватился и снова щелкнул пальцами. Почти мгновенно возник официант с новой порцией.
   – Что же это за вещь? – спросил Кройд, отодвигая от себя пустую тарелку одновременно с появлением следующей.
   Мазучелли подался вперед и отеческим жестом накрыл ладонь Кройда.
   – Мне известны твои проблемы, – сказал он.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Слыхал, что порою ты слетаешь с катушек, – Мазучелли понизил голос, – ускоряешься, что ли, и тогда начинаешь крушить налево и направо, все и всех подряд. Впадаешь в такое бешенство, что не можешь затормозить, пока полностью не выпустишь пар или пока кто-нибудь из друзей-тузов не уймет тебя на время из жалости.
   Отложив вилку в сторону, Кройд залпом осушил стакан.
   – Твоя правда, – уныло признал он. – Но мне не доставляет удовольствия обсуждать это.
   Мазучелли пожал плечами.
   – У каждого есть право время от времени повеселиться на свой собственный манер, – констатировал он. – Лишь бы не в ущерб делу. Я ведь не из праздного любопытства задел тебя за живое. Как бы такое не стряслось, когда будешь занят моими делами.
   – Такое мое состояние вовсе не прихоть, не развлечение и не дамский каприз, – пояснил Кройд. – Мне и самому оно не слишком-то в масть. Кроме одного вреда, никакой пользы. Но ничего не попишешь – само собой накатывает. Впрочем, только лишь после слишком затянувшегося бодрствования.
   – Ага, а сейчас ты еще далеко от такой точки?
   – Довольно близко, – отрезал Кройд. – Но пока можешь не волноваться.
   – Если я все же найму тебя, то предпочел бы и вовсе не беспокоиться. И хоть мне не совсем удобно задавать тебе вопросы касательно твоей пригодности, хотелось бы прояснить еще один небольшой нюанс: когда ты слетишь с катушек в очередной раз, достанет ли тебе самоконтроля, чтобы забыть, на кого работаешь? И если да, то сможешь ли отправиться кой-куда, чтобы сровнять с землей одно злачное местечко – как бы без всякой со мной связи?
   Кройд изучал собеседника долгое мгновение, затем неторопливо кивнул.
   – Кажется, въезжаю, – сказал он. – Если этого потребует моя работа, справлюсь, разумеется. Никаких проблем.
   – Ну, раз мы друг друга поняли, я тебя беру. Как видишь, тебе поручается не черепушки крошить, тут задача потоньше. Посложнее всяких там краж со взломом.
   – Мне приходилось участвовать в самых разных делах, – сказал Кройд. – Частенько попадались деликатные. А некоторые – так на поверку и вовсе легальными оказались.
   Оба дружно заулыбались.
   – Хорошо бы и в моем обойтись без лишнего шума и треска, а если удастся – и без насилия, – добавил Мазучелли. – Как я уже говорил, мой товар чистый – информация, важные сведения. И с твоей помощью я тоже надеюсь разжиться некоторыми новыми данными. Лучше всего, чтобы о попытке их раздобыть никто и не узнал. С другой стороны, если все же придется кого-либо малость пощекотать, колебаться не надо – результат того стоит.
   – Общую схему я уже просек. Теперь бы поконкретнее: что узнать и где?
   Мазучелли издал короткий нервический смешок и резко ушел в себя.
   – Похоже, что в нашем городе затеяла бизнес… еще одна компания, – мрачно процедил он после продолжительной паузы. – Понимаешь, что я хочу этим сказать?
   – Конечно! – откликнулся Кройд. – Известное дело: сразу двум бакалейным лавочкам в одном жилом блоке делать нечего.
   – Совершенно справедливое замечание, – кивнул Мазучелли.
   – Так мы набираем команду, чтобы продолжить состязание в следующей весовой категории?
   – Да, резюмировать ты умеешь! Но пока, как я говорил, нужна одна лишь информация о конкурентах. И заплатить за нее я готов очень даже недурно.
   Кройд кивнул:
   – Сделаю все, что в моих силах. Нет ли каких-то особых обстоятельств, пожеланий?
   Мазучелли снова подался вперед и тихо, едва шевеля губами, процедил:
   – Нужно имя. Имя хозяина. Хочу знать, кто дергает за нитки.
   – Имя босса? Уж не хочешь ли ты сказать, что он еще не удостоил тебя посылки с дохлой рыбой, завернутой в чьи-нибудь кальсоны? А я-то полагал, что с вашими обычаями знаком!
   Итальянец зябко повел плечами:
   – Этикета эти парни не соблюдают. Кучка грязных чужаков, не иначе.
   – С нашей стороны уже делались какие-то ходы или ситуация пока на нуле?
   – Ты будешь первопроходцем. Я решил, что так лучше. Получишь список мест, которые вроде бы у них под контролем. А также имена двух парней, которые, похоже, уже успели на них поработать.
   – А почему вы не взяли одного из них в оборот и не спросили прямо?
   – Эти парни весьма шустрые, вроде тебя.
   – Понятно.
   – Но не думаю, что твои друзья, – тут же пояснил Мазучелли.
   – Тузы? – безрадостно уточнил Кройд.
   Итальянец молча кивнул.
   – Разборки с тузами обойдутся дороже, чем с простыми смертными, – заметил Кройд.
   – О чем речь! – Мазучелли вынул из внутреннего кармана еще один пухлый конверт. Казалось, он набит ими доверху. – Здесь список и задаток. Можешь считать его десятой долей полной стоимости заказа.
   Приоткрыв конверт, Кройд листанул купюры, и на губах его заиграла удовлетворенная улыбка.
   – Где оставлять сообщения? – поинтересовался он.
   – У здешнего управляющего, он в постоянном контакте со мной.
   – Как звать его?
   – Теотокополос, короче, Тео. Человек надежный.
   – О’кей, – сказал Кройд. – Ты купил меня с потрохами, со всей моей деликатностью – как врожденной, так и благоприобретенной.
   – И еще одно, Кройд. Когда ты впадаешь в спячку, то ведь выходит из нее совсем другой человек, верно?
   – Точно так.
   – Ну а если такое случится до завершения работы по контракту, этот другой уклоняться не станет?
   – Ни в коем разе – пока в карман хоть что-то сыплется!
   – Значит, мы с тобой поняли друг друга.
   Скрепив сделку рукопожатием, Кройд поднялся и, оставляя за собой снежный шлейф крохотных чешуек, осыпающихся с кожи, направился к выходу. Мазучелли проводил его брезгливым взглядом и потянулся за свежей зубочисткой. А Кройд, оказавшись на улице, выудил из кармана и бросил в рот еще одну черную пилюлю.
   Наряженный в серые слаксы и голубой блейзер, в галстуке цвета запекшейся крови Кройд посиживал в «Высоком тузе». Завитой и густо напудренный, с ухоженными ногтями, он сидел в одиночестве за столиком у окна, поглядывал сквозь снежный туман на городскую иллюминацию далеко внизу и, отхлебывая шато д’икем из высокого бокала, ковырял вилкой в запеченном лососе. Кройд рассеянно обдумывал предстоящие действия и одновременно не забывал заигрывать с проскакивающей мимо официанткой, Джейн Доу. Та как раз приближалась снова – добрый для Кройда знак. Во всех прежних воплощениях, всеми прежними сердцами – порою даже сдвоенными, строенными, но всегда расстроенными от неразделенной любви – Кройд всецело принадлежал ей. Вот и сейчас, собравшись с духом и полагаясь на случай, как на лучшего помощника в делах сердечных, он вытянул руку и коснулся ее нежного плечика.
   Раздался треск электрического разряда. Джейн с тихим «ах!» застыла как вкопанная и потерла обожженное место.
   На симпатичном личике читались все признаки детского огорчения.
   – Прости меня… – начал Кройд.
   – Ничего страшного, ведь ты не виноват – это всего лишь статическое электричество, – ответила девушка.
   – Может быть, – не стал спорить Кройд. – Я просто хотел сказать, что мы знакомы, я тебя давно знаю, хотя ты узнать меня в нынешнем моем воплощении вряд ли сможешь. Я Кройд Кренсон. Когда мы виделись в прошлом, я всегда мечтал познакомиться с тобой поближе – сесть где-нибудь рядышком хоть на минуту и спокойно поболтать. Но до сих пор все как-то не складывалось.
   – А ведь неплохой подходец! – объявила девушка, смахивая с бровей влагу. – Надо же, представиться тузом, которого никто не опознает. Бьюсь об заклад, твоему примеру последуют и другие.
   – Могут, пожалуй, – улыбнулся Кройд, разводя руки пошире, – но если найдется с полминутки свободных, смогу доказать, что я – это я.
   – Что? Что ты собираешься делать?
   – Хочу ионизировать воздух, наполнить его в твою честь анионами, – сказал Кройд, зажигая меж ладоней бледный фейерверк. – Освежить, сделать таким, как перед грозой. Лишь слабый намек на то, что я способен устроить на самом деле…
   – Прекрати немедленно! – воскликнула девушка, отступая в панике. – Заметить же могут…
   Лицо и ладони Кройда взмокли от напряжения, волосы прилипли к потному лбу.
   – Ну, прошу тебя, – умоляла Джейн.
   – Пусть катятся к дьяволу! – заметил Кройд. – Давай устроим настоящую маленькую грозу. – Молнии заплясали между его пальцами, и Кройд нервно захихикал.
   На них уже стали обращать внимание.
   – Ну, хватит, ну, пожалуйста, – снова взмолилась девушка.
   – А присядешь на минутку?
   – О’кей!
   Джейн уселась напротив. Утирая насухо лицо и шею, Кройд извел не одну салфетку.
   – Извини за укольчик. Моя вина, должен признаться, – сказал он наконец. – Следует осторожнее обращаться с электричеством, когда рядом некто по имени Кувшинка или Водяная Лилия.
   Девушка мило улыбнулась.
   – Твои очки запотели. – Джейн порывисто нагнулась над столом и сдернула их с переносицы Кройда. – Позволь я протру…
   – Влажная прелесть, явленная сразу двести шестнадцать раз. Что может быть прекраснее? – прокомментировал Кройд ее немигающий взгляд и приоткрытые губки. – Вирус, как обычно, не поскупился в отдельных своих проявлениях.
   – Ты действительно видишь меня такое множество раз?
   Он кивнул:
   – Приметы джокеров проявляются порой в моих метаморфозах. Надеюсь, я тебя этим не напугал?
   – Да что ты, это просто удивительно! – сказала девушка.
   – Ты весьма любезна. Но все же верни мои очки.
   – Секундочку.
   Она тщательно протерла линзы краешком скатерти.
   – Спасибо. – Кройд снова водрузил очки на нос. – Заказать тебе выпивку? Или поесть? Проси все, что душе угодно, – хоть натасканного болотного спаниеля!
   – Я ведь на службе, – ответила она. – Спасибо. Извини. Может, в другой раз?
   – Ничего-ничего. Я и сам сейчас при деле. Однако, если не шутишь, оставлю адресок и пару телефонов. Меня там может и не оказаться, но весточку на автоответчике я тебе оставлю.
   – Договорились.
   Кройд быстро нацарапал карандашом несколько строк в блокноте, вырвал страничку и протянул девушке.
   – А что у тебя за работа сейчас? – поинтересовалась та.
   – Весьма деликатного свойства, – ответил Кройд. – Расследование, связанное с клановыми разборками.
   – Правда? Слыхала я, что ты столь же чокнутый, как и честный. Похоже, люди порой правду говорят.
   – Ну, не совсем так, – улыбнулся Кройд. – Словом, дай о себе знать. Возьмем напрокат классную тачку и устроим забег в ширину.
   Она поднялась с загадочной улыбкой:
   – Может, и позвоню.
   Кройд поспешно извлек из кармана конверт, отложил в сторону пачку купюр и расправил на столе клочок бумаги.
   – Пока не убежала – имя Джеймс Спектор ни о чем тебе не говорит?
   Девушка враз побледнела. А Кройд между тем обнаружил, что снова успел покрыться липкой влагой.
   – Что я сказал такого особенного?
   – Ты не шутишь? И вправду не знаешь?
   – Не знаю. И не шучу.
   – Но ты же знаком с фольклором тузов, знаешь поговорки.
   – Далеко не все.
   – Кто в потемках встретит Рыжего, счастлив будет, коли выживет, – продекламировала девушка. – Из гранаты вынь чеку при подходе к Живчику… Эта последняя как раз о нем. Джеймс Спектор по кличке Живчик.
   – Никогда не слыхал, – признался Кройд. – Кстати, а про меня ничего такого не знаешь?
   – С ходу не припомнить.
   – Ну, давай, будь паинькой. Мне жутко интересно.
   – Ладно уж. Только в рот засунь пирог – хлоп! – и Дремлин на порог, – медленно выговорила Джейн. – Если он слетел с катушек, не спасет и сотня пушек.
   – Не слабо!
   – А если я позвоню, когда ты как раз в таком состоянии…
   – В таком состоянии на твой звонок я и ответить не сумею, не волнуйся.
   – Принесу-ка я тебе еще пару чистых салфеток. Захвати с собой, – предложила девушка. – И прости, если испортила тебе вечер.
   – Ерунда. Тебе кто-нибудь уже говорил, как ты очаровательна, когда истекаешь влагой?
   Джейн взглянула на него исподлобья.
   – Пожалуй, принесу тебе еще и вяленой рыбки, – процедила она после недолгой паузы.
   Кройд потянулся за прощальным поцелуем, но схлопотал звонкую оплеуху.

Линн Харпер
Распад

   Первыми заведение Джованни покинули двое телохранителей. И сразу же принялись оглядывать улицу сквозь темные очки. По взмаху руки человека, шедшего справа, телохранитель шагнул вперед, опережая дона Томазо, главу семьи Ансельми. Дону нужно было помогать идти. Он был старым, согбенным, но его старомодный черный костюм был пошит на заказ и отглажен до бритвенных стрелок. Он тоже оглядел улицу, поворачивая из стороны в сторону трясущуюся голову, торчащую из ссутуленных плеч, будто голову черепахи. Красные и зеленые неоновые огни вывески ресторана одновременно подчеркивали и скрывали морщины на его лице.
   Черный «Мерседес» дона Томазо стоял поперек всех правил у самого входа в ресторан Джованни. Окруженный своими, дон Томазо подошел к машине, держа голову так высоко, как только мог, назло всем, кто мог бы смотреть на него. Позади «Мерседеса» остановился темный «БМВ». Томазо приветственно кивнул водителю, пригибаясь и садясь в лимузин. Следом сел один из телохранителей. Остальные сели в «БМВ». Обе машины поехали прежде, чем закрылись двери «БМВ».
   Освещенные тусклым оранжевым светом уличного фонаря, двое детей играли на тротуаре, перед особняком в квартале от ресторана. Мальчик только что кинул девочке бейсбольный мяч, когда «Мерседес» взорвался. Спустя мгновение взорвался и «БМВ». Вспухли огненные шары, сливаясь, обломки машин и куски кирпича от ближайших домов разлетелись в стороны и упали.
   Розмари Малдун глядела на огонь взрывов, который отобразил огромный экран прямо перед ней. Ничего не сказала, пока пленка не закончилась и по экрану не пошел шум. Неподвижно сидела в резном кресле из черного ореха, во главе длинного стола, лишь сжала подлокотники так, что побелели костяшки.
   Крис Мазучелли встал с кресла, рядом с ней, и вынул кассету из видеомагнитофона. Розмари оглядела отцовскую библиотеку, место, где всегда проходили главные собрания ее семьи, Гамбионе. Она почти все оставила на местах, поставив сюда лишь некоторое количество современной аппаратуры, такой, как видеомагнитофон и компьютер. Чтобы было проще командовать подчиненной ей империей, которую она унаследовала. Сейчас комната показалась ей особенно пустой, как тогда, когда отец оставил ее.
   Когда Крис вернулся к столу, он положил кассету и погладил ее по каштановым волосам. Его рука прикрыла ей лицо, и Розмари собралась с силами.
   – Теперь нас только двое. Дон Кальвино и я. За несколько недель погибли трое донов, а мы даже не знаем, кто нас убивает.
   Розмари покачала головой.
   – Пять Семей еще никогда не сталкивались с такой опасностью. Мы не готовы вести войну в таких масштабах. Потеряли большую часть точек сбыта наркотиков в Джокертауне. В Гарлеме перестали процент платить. Нас бьют по всем фронтам. Захватили даже нашу самую большую лабораторию по наркотикам в Бруклине.
   – Придется собраться. Ты – единственный дон, оставшийся при власти. Я разговаривал с капо дона Томазо. Все они заодно с нами, как и остальные. Хотелось бы лишь направить их усилия в нужную сторону. В данный момент я лишь пытаюсь поддержать дела в порядке, чтобы у нас были деньги на то, чтобы выжить и нанести ответный удар. Кальвино пытается пойти на переговоры. Судя по всему, это без толку пока что. Оставшиеся в живых двое донов были под круглосуточной охраной. Только поэтому и имеем эту запись.
   Крис подбросил кассету в воздух.
   – Бомбы с дистанционным управлением, как я понимаю. Жидкая взрывчатка наверняка. Видимо, были в прямой видимости от машин, чтобы убедиться, что взорвут именно дона Томазо.
   – Значит, детей они тоже видели, – подняв взгляд, сказала Розмари.
   Крис пожал плечами.
   – Пока что жертвы среди гражданских их не особо беспокоили. Террористы, вот и все.
   – Ублюдки.
   Крис кивнул, и Розмари поняла, что он уже обдумывает то, как отследить, откуда взялась взрывчатка. За последние несколько месяцев работы с ним она, в частности, поняла, что он превосходно воплощает в жизнь ее потребности и желания, выступая в качестве официального главы клана по отношению к другим Семьям. Знала, что капо никогда не примут ее саму в качестве главы семьи Гамбионе. Им нужен мужской персонаж на таком посту. Так что официально всем командовал Крис, а она, Мария Гамбионе, дергала за ниточки. Хотя на самом деле все было не совсем так. Крис практически угадывал ее мысли. И у него был богатый опыт, тот, которого недоставало ей. Без него она никогда бы со всем этим не справилась.
   – «Призрачный кулак» создает нам проблемы, но я не думаю, что у него достаточная организационная структура, чтобы сделать все это. С другой стороны, мы знаем, что они работают заодно с «Белоснежными цаплями» и «Оборотнями» из Джокертауна. Вместе они создают нам очень много проблем. Но это всего лишь несколько банд…
   – При должном руководстве…
   Розмари развела руками.
   – При должном руководстве все возможно. Но мы уже должны бы были что-то о нем слышать. Как им удается настолько хорошо скрывать его?
   Крис пожал плечами.
   – Я проверю, но не буду особо на этом сосредотачиваться. У меня возникла другая мысль. Подумай насчет убийства Томазо. Машины должны были быть под круглосуточным наблюдением и охраной самых доверенных его людей. Как, черт подери, они смогли установить эти бомбы?
   Крис отодвинул стул и сел.
   – И как?
   Розмари уже приучила себя не проявлять лишнего нетерпения, когда Крис принимался рассуждать философски. Из этого можно было многое почерпнуть, как из лекции в юридическом колледже.
   – Снова тузы. Как и в случае с доном Пичиетти. Кто же еще сможет появиться, а потом исчезнуть так, что его никто не видел? На самом деле никто не знает, сколько их в городе, кто они и на что способны. Что, если некоторые из них решили, что прикидываться альтруистами и трусами глупо? Да и джокеры тоже. Посмотри на этих «Оборотней». Да и на натуралов. Вместе получается весьма серьезная армия. Подумай, где все происходит по большей части. В Джокертауне. Возможно, именно потому, что мы там все контролируем, они пытаются нас снести. Или сами джокеры решили отхватить свою долю.
   Крис наклонился вперед.
   – Пусть и не все они тузы, но определенно у них есть тузы, которые на них работают. И я думаю, есть способ с этим справиться. Если мы не наймем себе собственных тузов, то нас перебьют. Мы не сможем с ними тягаться.
   – Это мне нравится. Должность прокурора округа поможет мне в поиске добровольцев. Слегка направим их усилия в нужную сторону, и изрядная часть наших проблем будет решена. Так мы сможем получить на свою сторону тузов посильнее, чем у противника. Жаль, что самые крутые отправились в это турне, под эгидой ВОЗ.
   Розмари кивнула Крису. Такой план нравился ей куда больше всех, которые они составляли в последнее время.
   – Ладно, – добавила она. – Ты сам сможешь кого-нибудь найти?
   – Если честно, уже нашел. У нас теперь есть детектив по имени Кройд, который кое-что взялся проверять для нас, а еще парень с чудесным именем Дубина, который очень хорош в драке. Конечно, они не настолько высокого класса, поскольку их нанял такой криминальный элемент, как я.
   Крис выпрямился и поглядел на нее, слегка наклонив голову, чтобы скрыть ухмылку.
   – Они тоже хороши. Да и «криминальный элемент» вовсе не так плох.
   Розмари протянула руки и притянула его к себе, чтобы поцеловать.
 
   Вонищенка шла по запруженной Ист-Вилидж-стрит, стараясь не терять терпение от того, как Си-Си Райдер пялится на витрины. Казалось, через каждые три метра эта милая девушка с рыжими торчащими волосами замечала в витрине что-то такое, что только и мечтала купить. Хорошо хоть, не заходила внутрь и не заводила разговор. Вонищенка уже готова была предложить ей вернуться в помещение на верхнем этаже, где обитала сочинительница песен, когда услышала позади голос с характерным каджунским акцентом.
   – Эй, вы обе, куда шагаете?
   Тело гиперактивной девушки-подростка было затянуто в полосатое трико танцовщицы, на ногах ее были золотистые кроссовки. Корделия, племянница Джека. Она выскочила из ресторана, в который только что собиралась зайти. Схватила Вонищенку и Си-Си под руки и затащила в «Ривьеру» прежде, чем те успели что-то возразить. Как только они оказались внутри, Си-Си стряхнула ее руку, но они не стали возражать, когда девушка нашла им столик. Вонищенка хорошо знала, что лучше не возражать, чтобы не получить себе в наказание смертельно обиженного подростка.
   – Так вы еще не видели, как Розмари к тузам обратилась, по телику? – спросила Корделия, открыв меню и тут же его захлопнув. – Присоединишься, Вонищенка?
   – Меня никто не просил, – ответила Вонищенка, делая вид, что внимательно читает меню. – А ты сама?
   Поглядев поверх огромной папки меню, Вонищенка с удивлением увидела на лице Корделии искреннее отвращение. Ей удалось остановить девушку на всем скаку, возможно, впервые в жизни.
   – Я, это, больше никогда такого не сделаю, – ответила Корделия и уперлась взглядом в меню. – Ударить кого-нибудь могу, сама знаешь. Но это больше никогда в жизни не сделаю. Так нельзя.
   – Я не уверена, что это хорошая идея. «Комитет бдительности» из тузов не то, что нужно этому городу.
   Си-Си поглядела на Вонищенку и Корделию, извинилась и встала.
   – Давно Джека видела? – спросила Корделия Вонищенку, внимательно проводив Си-Си взглядом, невинно поглядев на нее широко открытыми глазами.
   – Ага. Он спрашивал, не видела ли я тебя. Никогда не думала, что стоит иногда хоть звонить дяде?
   В хриплом голосе Вонищенки отчетливо читалось раздражение.
   – Я была так занята на этой работе в «Глобал Фан энд Геймс», и все такое…
   – А еще ты просто не хотела с ним разговаривать, так?
   – Даже не знаю, что сказать…
   Корделия смутилась.
   – В смысле, все так, будто он мне теперь совсем чужой. Ты не поймешь. Меня воспитали в строгой вере. Учили, что гомо… такие, как Джек, что это один из худших грехов.
   – Это не так, и он все равно тебе дядя родной. Он жизнью ради тебя рисковал, а ты ему даже позвонить не хочешь. Какая радость, что ты столь крепка в своих понятиях о добре и зле.