Мартин Джордж. Козырные тузы

   — Думаю, я смогу заплатить больше, — сказал Кренсон. — Что, если я добавлю к пяти еще один? Я дам тебе за него шесть штук.
   — Ну, я не знаю, Кройд... вообще-то не люблю подставлять тех, на кого работаю. А то будут потом говорить, что я, мол, ненадежный человек.
   — Ладно, я, может быть, дам и семь.
   Внезапно они услышали яростное рычание и звуки собачьей грызни. Пока они беседовали, собаки перебежали дорогу — их оказалось уже целых пять — и выволокли маленькое насекомоподобное тело из мешка. Большой датский дог вцепился зубами в руку и с грозным ворчанием пытался вырвать добычу у немецкой овчарки; два других пса оторвали ногу, похожую на лапку кузнечика, и дрались над ней, пытаясь разорвать на куски. Белый пудель с четырехпалой кистью в зубах был уже на середине проезжей части. В воздухе Кройд почувствовал какую-то особую вонь, непохожую на привычные запахи Нью-Йорка.
   — Дерьмо! — воскликнул Джон Дьявол и прыгнул к трупу, выбив копытом бетонную плитку из мостовой. Он бросился на датского дога, но тот увернулся и убежал. Терьер испугался и бросил ногу, а коричневая дворняга кинулась через улицу, волоча за собой остатки конечности.
   — Я отниму у него руку! А ты давай за ногой! — закричал Джон, догоняя датского дога.
   — А как же кисть? — крикнул ему Кройд, пиная еще одну собаку, прибежавшую неизвестно откуда.
   Ответ соответствовал ситуации, был короток и описывал крайне маловероятные анатомические особенности всех участников.
   Кренсон припустил за коричневой собакой. Когда он добежал до угла, за которым скрылась дворняжка, послышался пронзительный визг. Повернув на соседнюю улицу, он увидел пса, который, лежа на спине, отбивался от наседающего на него сверху птеродактиля. Помятая конечность валялась рядом. Кройд бросился вперед.
   — Спасибо тебе, Малыш. Я теперь твой должник, — пропыхтел Кройд, подбегая к ноге. Поколебавшись, он вынул носовой платок, обернул им руку и подобрал конечность, стараясь не держать ее против ветра.
   Вдруг птеродактиль исчез, а на его месте появился голый мальчик на вид лет тринадцати от роду. У него были светлые глаза, нестриженые русые волосы и маленькая родинка на лбу.
   — Для вас и старался. Ну и воняет она, однако.
   — Это точно. Прости, но я пойду, попробую собрать то, что осталось.
   Он развернулся и двинулся назад, туда, откуда пришел. За его спиной послышались быстрые шаги.
   — Зачем она вам? — спросил мальчик.
   — Ну, это длинная, запутанная и скучная история. Тебе ее знать ни к чему, — ответил Кройд.
   — Да ладно, бросьте. Расскажите!
   — У меня нет времени. Я спешу.
   — Вы опять будете драться с Джоном Дьяволом?
   — Я не собираюсь драться. Надеюсь, мы сумеем договориться по-хорошему, не прибегая к насилию.
   — А в чем теперь ваша сила, если вы будете драться?
   Кройд дошел до угла, повернул на разделительную полосу. Вокруг бренных останков крутилась еще одна собака. Джона нигде не было.
   — Черт побери! — крикнул он. — Ну-ка, пошла отсюда!
   Дворняга содрала с хитинового щитка лоскут шерстистой ткани, не обратив на Кройда никакого внимания.
   — Пошла отсюда! — повторил он.
   Собака зарычала, но потом вдруг поджала хвост и заскулила. Из-за спины Кройда к ней приближался прыжками тираннозавр метрового роста, издавая угрожающий шип. Дворняга бросилась наутек. Через мгновение на месте ящера стоял Малыш.
   — Она убежала с тем куском, — сказал мальчик.
   Кройд, выругавшись, бросил спасенную ногу рядом с туловищем, затем вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный мешок для мусора и развернул его.
   — Малыш, если хочешь мне помочь, подержи мешок, а я засуну туда то, что осталось.
   — Ладно. Ну у вас и работенка!
   — Не говори. Неприятное занятие.
   — Зачем же вы это делаете?
   — Такова уж наша взрослая доля.
   — Что вы имеете в виду?
   — К старости все больше времени уходит на исправление собственных ошибок.
   Раздался тяжелый топот, сверху упала тень, и откуда-то спрыгнул Джон Дьявол.
   — Проклятый пес удрал, — объявил он. — Нога у тебя?
   — Да, — ответил Кройд. — В мешке.
   — Пластиковый мешок — это ты хорошо придумал. А кто этот голый мальчик?
   — Ты что, не знаешь Малыша-Динозавра? — удивился Кройд. — Я думал, он со всеми знаком. Он — тот птеродактиль, который за тобой летал.
   — Зачем это?
   — Я люблю быть в гуще событий, — пояснил Малыш.
   — Слушай, а почему ты не в школе? — спросил Кройд.
   — Да пошла она.
   — Послушай меня. Я вот ушел из школы в девятом классе, так и не доучившись. И до сих пор об этом жалею.
   — Почему? Разве вы плохо живете?
   — Ну, я не знаю многих полезных вещей. Лучше бы я их в свое время выучил.
   — Каких, например?
   — Ну... Скажем, алгебры. Я никогда не изучал алгебры.
   — И что хорошего в этой долбаной алгебре?
   — Я этого не знаю и никогда не узнаю, я же ее не изучал. Но иногда смотришь на людей на улице и думаешь: "Да, они-то уж наверняка знают алгебру", — и от этого появляется какое-то чувство неполноценности.
   — А я вот тоже не знаю алгебры и не чувствую никакой дурацкой неполноценности.
   — Потом почувствуешь.
   Тут Малыш заметил, что Кройд как-то странно на него смотрит.
   — Немедленно возвращайся в школу, — сказал он, — и протирай штаны на занятиях, пока они не кончатся, а вечером сделай домашнее задание. И делай это с удовольствием.
   — Ладно, мне надо лететь. — Мальчик превратился в птеродактиля, потом несколько раз подпрыгнул и поднялся в воздух.
   — По дороге найди, во что одеться! — крикнул Кройд ему вслед.
   — Что это за чертовщина здесь происходит?
   Кренсон обернулся и увидал полицейского в форме, только что перешедшего улицу.
   — Пойди поцелуй себя в задницу, — огрызнулся Кройд.
   Тот расстегнул кобуру.
   — Стоп! Ты это прекрати... Застегни ее. Забудь, что ты нас видел, и иди патрулируй другую улицу.
   Джон Дьявол вытаращил глаза, когда полицейский сделал, как ему велел Кройд.
   — Как ты это делаешь?
   — В этом теперь моя сила.
   — Тогда ты можешь меня заставить просто подарить тебе это тело, ведь так?
   Кройд встряхнул мешок и перевязал его сверху. Закончив с этим, он кивнул:
   — Верно. Рано или поздно оно все равно будет у меня. Но я не хотел бы тебя обманывать — все-таки это ты его украл. Я предлагаю тебе честную сделку.
   — Семь?
   — Шесть.
   — Ты говорил — семь.
   — Да, но теперь там кое-чего не хватает.
   — Сам виноват. Я-то тут при чем! Это ты мне зубы заговорил.
   — Не надо было бросать его на землю, на съедение собакам.
   — Да, но я же не знал... Смотри, там, на углу, есть закусочная с баром.
   — Да, правда.
   — Не возражаешь, если мы все обсудим за ленчем и стаканчиком пива?
   — Когда ты это сказал, я обнаружил, что у меня зверский аппетит.
   Они выбрали столик у окна, а мешок положили на свободный стул. Пока Джон заказывал пиво, Кройд посетил туалет и несколько раз вымыл руки. Вернувшись, он заказал дюжину сандвичей.
   — На кого ты работаешь? — спросил он.
   — Не знаю, — ответил Кройд. — Я получил этот заказ через третье лицо.
   — Что-то уж больно сложно. Интересно, зачем оно им всем понадобилось?
   — Черт его знает. Надеюсь, они заплатят за то, что здесь осталось.
   — Вот поэтому я и иду на эту сделку. Мне почему-то кажется, что мои заказчики хотели бы получить его в более приличном виде. Лучше синица в руке — знаешь такую поговорку? Я им не особенно доверяю. Проходимцы.
   — Скажи, были у него какие-нибудь вещи?
   — Нет, никаких.
   Когда принесли сандвичи, оба принялись за еду. Через некоторое время Джон взглянул на мешок и заметил:
   — По-моему, он стал больше.
   Кройд тоже посмотрел на мешок.
   — Просто немного растрясся.
   Они доели, а потом заказали еще по пиву.
   — Да нет, черт возьми! Он растет! — настаивал Дьявол.
   Кройд снова взглянул на мешок. Он действительно набухал прямо на глазах.
   — Да, ты прав, — признал он. — Это, наверное, газы, которые выделяются при... э-э... разложении.
   Он хотел было ткнуть в мешок пальцем, но, поразмыслив, убрал руку.
   — Так сколько ты за него даешь? Семь штук?
   — Думаю, шести будет достаточно — учитывая его состояние.
   — Но они ведь знали, чего просили. Известно же, что с мертвецами происходят такого рода вещи.
   — Да, но не до такой же степени. Признай, он у тебя изрядно попрыгал.
   — Это верно, но обычный покойник сохранился бы лучше. Откуда я знал, что этому парню нужно особое обхождение?
   — Достаточно было посмотреть на него — он же маленький и хрупкий.
   — Когда я его схватил, он мне показался довольно прочным. Может, сойдемся на шести с половиной?
   — Ну, не знаю...
   Мешок распух настолько, что уже привлекал внимание других посетителей.
   — Еще по одной?
   — Почему бы и нет?
   — Официант!
   Официант, убиравший посуду с соседнего освободившегося столика, обернулся к ним с горой грязных тарелок в руках.
   — Что вам угод... — начал было он, и в этот момент лезвие ножа, торчащее из охапки у него в руках, скользнуло по раздувшемуся мешку. — Боже мой!
   Раздалось шипение выходящего газа — смеси миазмов канализации и вони на скотобойне. Этот тошнотворный запах распространялся по помещению так быстро, словно произошла авария на заводе по производству отравляющих веществ.
   — Извините, — сказал официант и поспешно удалился.
   Через несколько мгновений посетители за другими столиками тоже стали задыхаться.
   — Сделай что-нибудь, Кройд! Примени свой гипноз! — зашептал Дьявол Джон. — Скорее!
   — Не знаю, справлюсь ли я с целой толпой...
   — Давай попробуй!
   Кройд сосредоточился, мысленно обращаясь сразу ко всем присутствующим: "Произошла маленькая неприятность. Ничего особенного. Забудьте об этом. Ничем таким здесь не пахнет. Продолжайте есть и больше сюда не смотрите. Не обращайте на нас внимания. Здесь не на что смотреть. Никакого запаха нет".
   Посетители отвернулись и снова принялись за еду и разговоры.
   — Получилось! — пробормотал Джон странным голосом.
   Кройд повернулся к нему и увидел, что тот зажимает нос.
   — Ты что-то пролил?
   — Нет.
   — Ну и ну! Слышишь, капает?
   Дьявол посмотрел на мешок, потом наклонился и заглянул под стол.
   — Вот черт! Газ оттуда уже вышел. Оно теперь вытекает через дырку, которую сделал этот парень. Слушай, сделай так, чтобы я тоже не чувствовал запаха, а?
   Кройд закрыл глаза и стиснул зубы.
   — Уже лучше, — услышал он вскоре, когда Джон показался из-под стола и поправил мешок на стуле так, чтобы из него не текло. При этом раздалось какое-то хлюпанье и бульканье.
   Кренсон посмотрел на пол и обнаружил здоровенную лужу, напоминающую разлитый суп. Он поперхнулся и отвел взгляд.
   — Ну, Кройд, что ты теперь будешь делать? Жижу оставишь, а остальное возьмешь? Или как?
   — Думаю, я обязан забрать все, что удастся.
   Джон ухмыльнулся и приподнял бровь.
   — Ладно, — сказал он, — дашь мне шесть с половиной, и я помогу тебе собрать все это и унести.
   — Договорились.
   — Теперь, если сможешь, сделай так, чтобы меня не заметили люди на кухне.
   — Попробую. Что ты хочешь делать?
   — Положись на меня.
   Он встал, передал горловину мешка Кройду и проковылял за стойку; когда вернулся, обе руки у него были заняты. Джон открыл большую банку для солений и поставил ее на пол рядом со стулом.
   — Теперь наклони мешок так, чтобы дырка была прямо над банкой, — велел он, — а я приподниму его снизу. Мы все перельем сюда.
   Кройд повиновался; когда струйка иссякла, банка наполнилась больше чем наполовину.
   — А дальше что? — спросил он, закрывая крышку.
   Джон достал салфетку из пачки, которую принес, и открыл упаковку небольших пакетов.
   — Пакеты для объедков — посетители носят любимым собачкам. Я соберу в них все твердое с пола.
   — А потом?
   — А еще я принес губку, — пояснил Дьявол, наклоняясь к луже. — Ею можно запросто собрать все, что осталось.
   — Можно побыстрее? — попросил Кройд. — Собственное-то обоняние я не могу заговорить.
   — Быстрее я не могу. Открой банку, а? Я выжму туда салфетку.
   Когда остатки трупа собрали в банку для солений и девять пакетов, Джон Дьявол расширил разрез, окончательно разорвав мешок, и достал оставшиеся там хитиновые пластины. Банку он засунул внутрь хитинового панциря и запихал все это в новый мешок, побросав сверху более мелкие остатки наружного скелета. Сверху он положил голову и конечности, потом пристроил туда же пакеты и губку.
   Кройд тем временем встал со стула.
   — Извини, — сказал он. — Я сейчас вернусь.
   — Я с тобой. Надо немного отмыться.
   Под шум льющейся воды Джон неожиданно заявил:
   — Раз уж мы так славно справились с упаковкой, я хочу тебя кое о чем попросить.
   — О чем же? — поинтересовался Кройд, в очередной раз намыливая руки.
   — Знаешь, мне все-таки неловко перед моими заказчиками.
   Кренсон пожал плечами:
   — Ты же не можешь отдать его сразу и мне, и им.
   — А почему бы и нет?
   — Каким образом?
   — Когда ты меня догнал, я уже был почти на месте. Предположим, мы идем туда, где я с ними встречаюсь, и вешаю им лапшу на уши насчет того, что собаки разорвали тело на части и все унесли. Ты их заставляешь в это поверить, а потом забыть, что я был не один. Вот так, и я им больше ничего не должен.
   — Ладно, я тебе помогу, — согласился Кройд, умывая лицо. — Ты говоришь "они". Сколько их будет?
   — Всего один или двое. Парня, который меня нанял, зовут Матиас, и с ним был еще какой-то краснолицый тип. Он все рассказывал мне о масонах, пока его друг не заткнул ему рот...
   — Забавно, — кивнул Кройд. — Я сегодня утром повстречал одного Матиаса. Он полицейский. Был переодет в штатское. А кто, интересно, этот краснолицый? По-моему, он может быть и тузом, и джокером.
   — Наверное. Если у него и есть особые способности, мне он их не демонстрировал.
   Кройд вытер лицо.
   — Что-то мне все это не нравится, — сказал он. — Видишь ли, этот Матиас — туз. Имена могли просто совпасть, да и я управлял тем типом при помощи гипноза. Только не люблю я иметь дело сразу с несколькими тузами. Можно нарваться на кого-нибудь, кто блокирует твои способности. Эта секта... масоны ведь могут быть группой тузов, как ты думаешь?
   — Не знаю. Тот краснорожий приглашал меня на их собрание, но я сказал, что не люблю пустых разговоров: мол, либо договоримся сейчас же, либо забудем об этом. Так что они дали мне аванс прямо там.
   Кренсон нахмурился:
   — Может, забудем о них?
   — У меня есть правило: если заключил сделку, сделай так, чтобы потом на тебе это не висело, — сказал Дьявол. — Может, ты вначале только на них посмотришь, пока я буду разговаривать, а уж потом решишь?
   — Ладно... Я же тебе уже обещал. Ты помнишь еще что-нибудь из того, что они говорили? Что-нибудь о масонах, тузах, трупе — ну, о чем угодно?
   — Да нет... А что такое феромоны?
   — Феромоны? Это гормоны, которые распространяются по воздуху. Такие вещества — они могут влиять на людей. Мне про это как-то раз рассказывал Тахион. У меня был один знакомый джокер, так если сядешь в кафе с ним рядом, все, что ты ешь, отдает бананом. Tax сказал: это из-за феромонов. А что ты про них слышал?
   — Точно не знаю. Когда я ним подошел, тот краснорожий сказал что-то о своей жене и употребил это слово. Больше ничего.
   — Это все, что ты от них слышал?
   — Все.
   — Ладно. — Кройд скомкал бумажную салфетку, которой вытирался, и бросил ее в мусорное ведро. — Пошли.
   Когда они вернулись за стол, Кренсон отсчитал деньги и вручил своему спутнику.
   — Вот. Должен сказать, ты их заработал.
   Он посмотрел на разбросанные салфетки, грязный пол, мокрый пустой мешок.
   — Что нам делать со всей этой грязью?
   Джон пожал плечами.
   — Оставь это официантам, — сказал он. — Они к такому привычные. Только дай им хорошие чаевые.

* * *

   Кройд несколько поотстал, когда они вошли в парк. Там на скамейке уже сидели два человека, и даже на расстоянии было заметно, что у одного из них красное лицо.
   — Ну что? — спросил Джон Дьявол.
   — Я попробую, — сказал Кройд. — Сделаем вид, что мы не знакомы. Я пойду дальше, а ты иди объясняйся с ними. Через минуту поверну назад и пойду через парк. Я займусь ими, когда подойду поближе. Будь начеку. Если на этот раз гипноз не подействует, придется прибегнуть к другим средствам.
   — Понятно. Договорились.
   Кройд замедлил шаг, пропустив Дьявола вперед. Тот вошел в парк и по аллее, посыпанной гравием, направился к скамейке. Кройд дошел до угла, неторопливо пересек дорогу и повернул в обратном направлении.
   Скоро он уже мог различить громкие спорящие голоса. Он свернул в аллею, по которой только что прошел Дарлингфут, и не спеша двинулся в сторону скамейки с мешком под мышкой.
   — ...Кусок дерьма! — услышал он голос Матиаса. Тот взглянул в его сторону, и Кройд действительно узнал в нем полисмена, с которым разговаривал в морге. На лице Матиаса не было никаких признаков того, что он тоже вспомнил Кренсона, но, как он уже знал, у того был талант распознавать тузов. Значит...
   — Господа, — сказал он, стараясь внушить собеседникам свои мысли, — все, что сказал вам Джон по прозвищу Дьявол, — правда. Труп разорвали собаки. Он не смог вам его принести. Вам придется примириться с этим. Вы забудете, что видели меня, как только...
   Тут он заметил, как Джон повернул голову, увидев что-то у него за спиной. Кройд обернулся.
   К ним приближалась некрасивая молодая женщина с азиатскими чертами лица. Руки она держала в карманах пальто и подняла воротник, спасаясь от холодного ветра. А ветер...
   Ветер изменил направление и дул теперь прямо ему в лицо.
   Что-то в этой незнакомке...
   Кройд все смотрел на нее. Как он мог подумать, что она некрасива? Наверное, из-за освещения. Она была так прекрасна, что захватывало дух. Он ужасно захотел, чтобы она ему улыбнулась. А еще лучше — обнять ее, без устали ласкать нежное тело. Она была самой великолепной женщиной из всех, на кого когда-нибудь падал его взгляд.
   Он услышал, как Джон Дьявол негромко присвистнул.
   — Ты только посмотри на нее!
   — Просто не отвести глаз, — ответил он.
   Кройд растянул губы в широкой улыбке, и она улыбнулась ему в ответ. Ему хотелось задушить ее в объятиях, но он вымолвил только:
   — Привет.
   — Это моя жена, Ким Той, — донеслись до него слова краснолицего мужчины.
   Ким Той! Само ее имя звучало, как музыка...
   — Я сделаю для вас все, что захотите, — услышал он слова Джона Дьявола, обращенные к ней. — Вы такая чудесная, просто больно на вас смотреть.
   Она засмеялась.
   — Как это мило с вашей стороны, — промолвила она. — Мне ничего не надо. Не сейчас. Может быть, как-нибудь потом я что-нибудь придумаю. Вы его получили? — спросила она мужа.
   — Нет, его съели собаки, — ответил тот.
   Китаянка вздернула подбородок и недоуменно подняла брови.
   — Какая печальная участь, — проговорила она. — А откуда вы знаете?
   — Нам рассказали вот эти господа.
   — Да? — переспросила она. — Это правда? Вы им так сказали?
   Дьявол кивнул.
   — Мы так сказали, — признался Кройд. — Но...
   — А мешок, который вы бросили, когда увидели меня, — сказала она, — что в нем? Откройте его, пожалуйста, я хочу посмотреть.
   — С удовольствием, — ответил Кройд.
   — Мы сделаем все, чего ни пожелаете, — согласился Джон.
   Оба они опустились перед ней на колени и некоторое время от волнения никак не могли развязать тесемку на горловине мешка.
   Кройд, воспользовавшись случаем, хотел было поцеловать ей ножку, но потом вспомнил: она просила дать ей посмотреть, что в мешке. Может статься, в награду за то она позволит ему не один поцелуй, и...
   Как только он развязал мешок, их окутало облако смрадных испарений. Ким Той в ужасе отпрянула назад. Когда Кройд почувствовал приступ тошноты, он понял, что женщина больше не кажется ему красивой, что она ничуть не более желанна, чем сотня других женщин, встреченных сегодня на улице. Краем глаза он увидел, как поднимается с колен Джон, осознал, в каком дурацком положении находился он сам, и в тот же момент нашел объяснение происходящему.
   Когда запах немного ослаб, волна очарования, исходившая от Ким Той, опять настигла его. Кренсон сжал зубы, снова наклонился над мешком и сделал глубокий вдох.
   Ее красота сразу померкла, и он смог использовать свою силу.
   — Так вот, я уже говорил, что тела больше нет. Его разорвали собаки. Джон Дьявол старался, как мог, но не уберег его. А теперь нам надо идти. Забудьте, что я здесь был.
   — Пошли! — сказал он напарнику, когда тот наконец встал на ноги.
   Дьявол покачал головой.
   — Я не могу расстаться с этой девушкой. Она меня просила...
   Кройд подвинул открытый мешок поближе к его лицу. Глаза Джона расширились. Потрясенный, он покачал головой.
   — Пошли! — повторил Кройд, взвалил мешок на плечо и бросился бежать.
   Дьявол Джон одним гигантским скачком обогнал его сразу на десять футов.
   — Вот это чудеса, Кройд! Ничего не понимаю, — признался он, когда они были уже на другой стороне улицы.
   — Вот ты и узнал, как действуют феромоны.

* * *

   Небо снова затянуло тучами, и Кройд шел, подгоняемый порывами холодного ветра со снегом. Он расстался с Джоном у дверей очередного бара и пошел пешком в сторону центра. Поймать такси ему никак не удавалось — их нигде не было видно. Ехать с такой ношей в автобусе или метро он тоже не решался из-за толкотни и давки.
   Когда он прошел еще несколько кварталов, снегопад усилился, а порывистый ветер крутил целые вихри снежных хлопьев и гонял их между домами. Автомобили на улице зажгли фары, и Кройд понял, что в такую пургу он ни за что не увидит такси, даже если машина проедет у него перед носом. Ругаясь сквозь зубы, он тащился дальше в поисках какой-нибудь забегаловки или ресторана, где можно было бы выпить кофе и переждать метель или вызвать такси по телефону. Однако по пути ему попадались только офисы.
   Через некоторое время пошел снег с градом. Кройд прикрыл рукой глаза. Холода-то он не боялся, но град — это вещь посерьезнее. Он нырнул в первый попавшийся проход — он вел в какой-то двор — и вздохнул, расправив плечи, когда напор ветра ослаб.
   Здесь было потише. Снег слабо кружился в воздухе. Он смахнул его с волос, отряхнул пиджак и потопал ногами. Потом осмотрелся. Слева, в нескольких шагах позади него, он увидел укромный уголок перед дверью, куда вело несколько ступеней. Он направился туда, думая переждать непогоду.
   Кройд занес было ногу, чтобы подняться по ступенькам крыльца, но увидел, что в одном из углов прямоугольной площадки перед закрытой железной дверью кто-то уже сидит. Это оказалась женщина, одетая в какой-то мешковатый балахон, с бледным лицом и нечесаными волосами.
   — ...Ну Глэдис и сказала Марти: я, говорит, знаю, ты встречал эту официантку... — бормотала она.
   — Прошу прощения, — сказал Кройд. — Вы не против, если я к вам присоединюсь? Там такой град...
   — ...Я ведь ей говорила, что она может забеременеть снова, еще не кончив кормить грудью, а она только смеялась надо мной...
   Кренсон пожал плечами и прошел в противоположный угол.
   — Она так расстроилась, когда поняла, что снова на сносях, — бубнила бродяжка, — а тут Марти с этой официанткой...
   Кройд помнил, какой нервный срыв был у его матери после смерти отца, и в его душе шевельнулось сострадание к этой слабоумной старухе. Интересно, подумал он, может ли его сила, его новоприобретенная способность подчинять волю других людей помочь таким, как она? Все равно ему придется провести тут некоторое время... А может быть...
   — Послушайте, — сказал он женщине, стараясь мыслить простыми и точными образами. — То, о чем вы думаете, давно прошло, его нет. Вернитесь к действительности. Вы сидите перед железной дверью и смотрите на снег...
   — Ах ты, скотина! — завизжала женщина, лицо ее налилось кровью, а руки потянулись к мешку на поясе. — Не хочу я ничего знать! Не хочу здесь сидеть и пялиться на снег! Не хочу!
   Она открыла мешок, и прямо на глазах у Кройда оттуда возникло что-то темное, полетело к нему, затмило все поле зрения, раздирая его на части, кружа в безумном хороводе...
   Женщина, оставшись на площадке перед дверью одна, посмотрела на падающий снег и снова забормотала:
   — ...Так я ей и говорю: мужчины — народ ненадежный, особенно в денежных делах. Иногда приходится искать на них управу — тут уж ничего не попишешь. Вот этот приятный молодой человек из юридической консультации объяснит тебе, что надо делать. А потом Чарли, который работал в пиццерии...

* * *

   Кройд почувствовал головную боль — непривычное для него ощущение. У него никогда не бывало похмелья, потому что организм слишком быстро усваивал алкоголь, но он представлял себе похмелье именно так. Потом он ощутил, что у него замерзли спина, ноги, ягодицы и тыльная сторона рук: он лежал на чем-то мокром и холодном. Наконец Кройд решился открыть глаза.
   Небо между домами было темно-синим, без единого облачка, и на нем уже зажглись первые, самые яркие звезды. А ведь до этого шел снег. И был день, а не вечер. Он сел. Что с ним было в течение этих нескольких часов?
   Он увидел мусорный бак. Рядом валялись пустые бутылки из-под вина и виски. Это тоже был двор, но...
   Это был другой двор. Дома были пониже и там отсутствовал мусорный бак, а самое главное — он не видел двери, у которой они сидели со старухой.