Парень внимательно смотрел на дорогу прямо перед собой, выискивая следы копыт, залитые дождевой водой. Шум дождя скрыл ее приближение, и частично свою роль в этом сыграл его капюшон. Он ни разу не обернулся, пока Бриенна не подъехала вплотную и не огрела клячу по крупу плоской стороной меча.
Лошадь села на задние ноги, и парень вылетел из седла. Его плащ распахнулся словно пара крыльев. Он приземлился в грязь, и когда поднялся весь перепачканный в глине, выплевывая набившуюся в рот траву, обнаружил перед собой Бриенну. Без сомнения, это был тот же мальчик. Она узнала его по прыщу.
– Кто ты? – Потребовала она ответа.
Парень беззвучно открывал и закрывал рот. Его глаза стали величиной с яйцо.
– По… – это было все, что он смог выдавить из себя. – По…
Он пошевелился и его кольчужная безрукавка загремела кольцами.
– По… по…
– Пожалуйста? – Уточнила она. – Ты говоришь – пожалуйста? – Она приставила кончик меча к его гортани. – Скажи мне, пожалуйста, кто ты и почему меня преследуешь?
– Не по?по?пожалуйста. – Он засунул в рот палец и, отплевываясь, вынул комок глины. – По?по?Под. Имя. По?по?Подрик. П?п?Пейн.
Бриенна опустила меч. Она почувствовала необъяснимую симпатию к пареньку. Она вспомнила день в Ивенфолле, и юного рыцаря с розой в руке. – «Он принес ее для меня». – Или так заявила ей ее септа. Все что от нее требовалось, это поприветствовать его и пригласить в отцовский замок. Ему было восемнадцать, его рыжие локоны спадали на плечи. Ей было всего двенадцать, ее затянули в новое платье с корсажем, расшитым яркими гранатами. Они были одного роста, но она не могла ни поднять на него глаза, ни вымолвить ни слова из тех, которым ее обучила септа. – «Сир Роннет, я приветствую вас от лица моего лорда отца и приглашаю вас в зал приемов».
– Почему ты меня преследуешь? – Продолжила она расспрашивать мальчишку. – Кто приказал тебе за мной шпионить? Ты служишь Варису или королеве?
– Нет. Не им. Никому.
Бриенна была уверена, что ему больше десяти, но у нее всегда были трудности с определением возраста детей. Ей всегда казалось, что они старше, чем были на самом деле, возможно, потому что она всегда была крупной для своего возраста. – «Странно большая», – повторяла септа Роелли, – «и мужеподобная».
– Эта дорога очень опасна для одиноких мальчиков.
– Только не для сквайра. Я его сквайр. Десницы.
– Лорда Тайвина? – Бриенна вложила меч в ножны.
– Нет. Не этого Десницы. Предыдущего. Его сына. Я сражался вместе с ним на войне. Я кричал: «Полумуж! Полумуж!»
«Сквайр Беса» – Бриенне было невдомек, что у того был хотя бы один. Тирион Ланнистер не был рыцарем. Она могла предположить, что у него могли быть слуги один или даже пара, паж и виночерпий, или кто?то кто помогал ему одеваться. Но сквайр? – Так почему ты меня преследуешь? – Тем не менее, спросила она. – Чего ты хочешь?
– Чтобы найти ее. – Парень поднялся на ноги. – Его леди. Вы ж ее разыскиваете. Мне Брелла рассказала. Она его жена. Не Брелла. Леди Санса. Поэтому я решил, если вы ее разыщете… – Его лицо скривилось от приступа внезапного страдания. – Я его сквайр. – Все повторял он, а дождь тек по его лицу. – А он меня бросил.
Санса
Лошадь села на задние ноги, и парень вылетел из седла. Его плащ распахнулся словно пара крыльев. Он приземлился в грязь, и когда поднялся весь перепачканный в глине, выплевывая набившуюся в рот траву, обнаружил перед собой Бриенну. Без сомнения, это был тот же мальчик. Она узнала его по прыщу.
– Кто ты? – Потребовала она ответа.
Парень беззвучно открывал и закрывал рот. Его глаза стали величиной с яйцо.
– По… – это было все, что он смог выдавить из себя. – По…
Он пошевелился и его кольчужная безрукавка загремела кольцами.
– По… по…
– Пожалуйста? – Уточнила она. – Ты говоришь – пожалуйста? – Она приставила кончик меча к его гортани. – Скажи мне, пожалуйста, кто ты и почему меня преследуешь?
– Не по?по?пожалуйста. – Он засунул в рот палец и, отплевываясь, вынул комок глины. – По?по?Под. Имя. По?по?Подрик. П?п?Пейн.
Бриенна опустила меч. Она почувствовала необъяснимую симпатию к пареньку. Она вспомнила день в Ивенфолле, и юного рыцаря с розой в руке. – «Он принес ее для меня». – Или так заявила ей ее септа. Все что от нее требовалось, это поприветствовать его и пригласить в отцовский замок. Ему было восемнадцать, его рыжие локоны спадали на плечи. Ей было всего двенадцать, ее затянули в новое платье с корсажем, расшитым яркими гранатами. Они были одного роста, но она не могла ни поднять на него глаза, ни вымолвить ни слова из тех, которым ее обучила септа. – «Сир Роннет, я приветствую вас от лица моего лорда отца и приглашаю вас в зал приемов».
– Почему ты меня преследуешь? – Продолжила она расспрашивать мальчишку. – Кто приказал тебе за мной шпионить? Ты служишь Варису или королеве?
– Нет. Не им. Никому.
Бриенна была уверена, что ему больше десяти, но у нее всегда были трудности с определением возраста детей. Ей всегда казалось, что они старше, чем были на самом деле, возможно, потому что она всегда была крупной для своего возраста. – «Странно большая», – повторяла септа Роелли, – «и мужеподобная».
– Эта дорога очень опасна для одиноких мальчиков.
– Только не для сквайра. Я его сквайр. Десницы.
– Лорда Тайвина? – Бриенна вложила меч в ножны.
– Нет. Не этого Десницы. Предыдущего. Его сына. Я сражался вместе с ним на войне. Я кричал: «Полумуж! Полумуж!»
«Сквайр Беса» – Бриенне было невдомек, что у того был хотя бы один. Тирион Ланнистер не был рыцарем. Она могла предположить, что у него могли быть слуги один или даже пара, паж и виночерпий, или кто?то кто помогал ему одеваться. Но сквайр? – Так почему ты меня преследуешь? – Тем не менее, спросила она. – Чего ты хочешь?
– Чтобы найти ее. – Парень поднялся на ноги. – Его леди. Вы ж ее разыскиваете. Мне Брелла рассказала. Она его жена. Не Брелла. Леди Санса. Поэтому я решил, если вы ее разыщете… – Его лицо скривилось от приступа внезапного страдания. – Я его сквайр. – Все повторял он, а дождь тек по его лицу. – А он меня бросил.
Санса
Однажды, когда она еще была маленькой, в Винтерфелл забрел бродячий менестрель и остался у них на полгода. Это был уже старик с белыми волосами и обветренным лицом, но он пел о рыцарях и приключениях, и прекрасных дамах, и когда он уходил, Санса плакала горючими слезами, умоляя отца заставить его остаться.
– Он уже спел все песни, которые знал по три раза, – мягко утешал ее лорд Эддард. – Я не могу удерживать его помимо его воли. Но не плачь. Обещаю, скоро придет другой менестрель.
Но он не пришел, ни через год, ни позже. Санса молилась в септе Семерым и древним богам в богороще, умоляя их привести старика обратно, а лучше послать ей другого менестреля, молодого и красивого. Но боги всегда молчат, и залы Винтерфелла тоже оставались молчаливыми.
Но так то было, когда она была маленькой и глупой. Теперь она превратилась в девушку тринадцати лет и полностью расцветшую. Теперь все ее ночи полны песен, а днями она молится о тишине.
Если б Гнездо было построено по?человечески, как обычный замок, песни мертвеца слышали бы только крысы да тюремщики. Стены подземелий обычно такой толщины, что заглушают и крики и песни. Но у воздушной тюрьмы одна стена была из воздуха, поэтому каждый аккорд, сыгранный мертвецом вылетал на свободу и отражался от Копья Гиганта. И репертуар он выбрал подходящий… Он пел о Танце Драконов, о прекрасной Джонквил и ее дурачке, о Дженни из Старокамня и о Принце Стрекоз. Он пел о предательствах, ужасных убийствах, о повешенных и кровавой мести. Он пел о горе и печали.
И куда бы ни пошла Санса, ей не удавалось избавиться от музыки. Она летела вверх по лестницам вместе с ветром, заставала ее обнаженной в ванной, ужинала с ней на закате, и пробиралась к ней в спальню, даже если она плотно закрывала ставни. Она появлялась вместе с холодным воздухом и как этот воздух, леденила ее сердце. И хотя с того самого дня, когда упала леди Лиза, снега больше не было, ночи были ужасно холодными.
Голос певца был сильным и приятным. Санса даже решила, что именно сейчас он звучит куда лучше, чем когда?либо раньше. Его голос непостижимым образом приобрел дополнительную глубину, полную боли, страха и тоски. Ей никак было не понять, почему боги наделили подобным голосом столь порочного человека. – «Если б Петир не приставил ко мне сира Лотора, то на Пальцах он мог взять меня силой», – каждый раз напоминала она себе. – «И он играл чтобы заглушить мой плач, когда тетя Лиза пыталась меня убить».
Но от этого не становилось легче выслушивать его песни. – Пожалуйста, – умоляла она лорда Петира. – Нельзя ли заставить его прекратить?
– Я дал парню слово, дорогуша. – Петир Бейлиш, лорд Харренхола, лорд Властелин Трезубца, лорд Защитник Орлиного Гнезда и долины Аррен, оторвался от письма, которое писал. После падения леди Лизы он написал уже сотню писем. Санса видела множество прилетающих и улетающих воронов. – Я предпочитаю терпеть его пение, чем выслушивать его рыдания.
«Хорошо что он поет, верно, но…»
– Но должен ли он петь и всю ночь напролет, милорд? Роберт не может заснуть. Он плачет …
– …по своей матери. В этом ничем нельзя ему помочь, девка умерла. – Пожал плечами Петир. – Это продлится не долго. Лорд Нестор поднимется к нам уже завтра.
Санса уже однажды встречалась с лордом Нестором Ройсом, после того как Петир женился на ее тетке. Ройс был Хранителем Лунных Врат, крупнейшего из замков, который располагался у подножия гор и защищал лестницу в Гнездо. Сваты погостили у него одну ночь перед подъемом наверх. Лорд Нестор вряд ли посмотрел на нее дважды, но перспектива его появления здесь, ее испугала. Он был Высоким Стюардом Долины, доверенным вассалом Джона Аррена и леди Лизы. – Он не будет… вы же не позволите лорду Нестору встретиться с Мариллоном, или нет?
Видимо ужас отразился на ее лице, потому что Петир отложил перо в сторону. – Наоборот. Я сам буду настаивать на этом. – Он поманил ее пальцем и указал на место рядом с ним. – Мы пришли к соглашению. Мариллон и я. Морд может быть чрезвычайно убедителен. И если наш певец нас разочарует и споет нам песню, которую мы слышать не хотим, то тебе и мне следует только сказать, что он лжет. И кому ты думаешь поверит лорд Нестор?
Нам? – Сансе очень хотелось, чтобы ее голос звучал более уверенно.
– Ну конечно. Потому что наша ложь ему выгоднее.
Солнце было теплым, тихо потрескивал очаг, но Санса все равно поежилась. – Да, но… что если…
– Что если лорд Нестор предпочитает честь превыше выгоды? – Петир обнял ее рукой. – Что если он жаждет правды и справедливости для убийцы его леди? – Он улыбнулся. – Я знаю лорда Нестора, дорогая. Думаешь, я позволил бы ему причинить вред моей доченьке?
«Я не твоя доченька», – подумала она. – «Я Санса Старк, дочь леди Кейтлин и лорда Эдарда, и родом из Винтерфелла». – Однако, она этого не сказала. Если бы не Петир Бейлиш, то вместо леди Лизы сама Санса вылетела бы в голубое небо и упала на камни в шестистах футах внизу. – «Он очень смелый». – Санса пожалела, что у нее самой не достает храбрости. Ей хотелось забраться в кровать и спрятаться под одеяло, и спать, спать, спать… С самого дня падения Лизы Аррен ей не удалось толком поспать ночью. – Но не могли бы вы сказать лорду Нестору, что я… нездорова или…
– Он пожелает услышать о гибели Лизы из твоих уст тоже.
– Милорд, если… если Мариллон расскажет что на самом деле…
– Если он солжет, ты имела в виду?
– Солжет? Ну да… если он солжет, и будет только мое слово против его, а Лорд Нестор посмотрит мне прямо в глаза и увидит мой страх…
– Немного страха не помешает, Алейн. Ты стала свидетелем ужасного происшествия. Нестор будет тронут. – Петир внимательно посмотрел ей в глаза, словно увидел их впервые. – У тебя глаза твоей матери. Прекрасные и невинные. И голубые словно солнечное море. Когда ты станешь чуть старше, в них утонет множество мужчин.
Санса не нашлась, что на это ответить.
– Все что тебе нужно сделать, это рассказать лорду Нестору ту же историю, что ты поведала лорду Роберту. – Продолжил Петир.
«Роберт всего лишь маленький больной мальчик», – подумала она. – «А лорд Нестор уже взрослый мужчина, суровый и подозрительный». – Роберт был слаб и его нужно было защитить, даже от правды.
– Некоторые нуждаются, чтобы им солгали. – Уверил ее Петир.
– Когда мы солгали лорду Роберту, это было для его же пользы. – Согласилась она.
– А другая ложь пойдет на пользу нам. Иначе и ты и я выйдем из Гнезда через ту же дверь, что и Лиза. – Петир вновь взялся за перо. – Мы приготовим ему ложь и арборское золотое, а он проглотит его, и, обещаю тебе, попросит добавки.
«Он и для меня состряпал ложь», – поняла Санса. Однако это была утешительная ложь и, как она думала, благонамеренная. – «Ведь обманывать с хорошими намерениями не так плохо». – Если бы она только верила в нее…
Но больше всего ее волновали последние слова тетки, которые она произнесла перед смертью.
– Бред, – Отмахнулся Петир. – Моя жена сошла с ума, ты же сама видела. – Да, это так. – «Я всего лишь построила замок из снега, а она решила выпихнуть меня сквозь Лунную дверь. Петир спас меня. Он любил мою мать, и…»
И ее? Как она смеет сомневаться? Он же спас ее.
«Но он спасал Алейн, свою дочь», – тихо нашептывал ее внутренний голос. Но она в тоже время Санса… и иногда ей казалось, что и лорд Защитник не один, а два человека. Он был Петиром, ее защитником, теплым, умным и веселым… но в тоже время он был Мизинцем, лордом, которого она знала по Королевской гавани, улыбавшийся лукавой улыбкой и наушничавший, поглаживая бороду, королеве Серсее. И Мизинец не был ей другом. Когда ее бил Джофф, за нее заступался Бес, а не Мизинец. Когда взбунтовавшаяся толпа решила ее изнасиловать, ее спас и отвез в безопасное место Пес, не Мизинец. Когда Ланнистеры насильно выдали ее замуж за Тириона, ее утешал сир Гарлан Галантный, не Мизинец. Мизинец никогда даже мизинцем не пошевелил, чтобы ей помочь.
«За исключением того, что вытащил меня оттуда. Это он сделал для меня. Я думала, это сир Донтос, мой бедный, старый, пьяный Флориан, но это все время был Петир. Мизинец был просто маской». – Только порой Сансе было трудно определить, где заканчивается маска, и начинается человек. Что Мизинец, что лорд Петир выглядели очень похоже. Она бы, возможно, и рада была сбежать от обоих, но дело в том, что бежать?то было как раз некуда. Винтерфелл был разграблен и сожжен, Бран и Рикон – мертвы. Робб, вместе с их леди?матерью, преданы и убиты в Близнецах. Тирион приговорен к смерти за убийство Джоффри, и даже если она вернется в Королевскую гавань, королева и ее голову обязательно снимет с плеч. Тетка, на которую она возлагала большие надежды и у которой пыталась найти защиту, сама попыталась ее убить. Ее дядя Эдмур в плену у Фреев, а дедушка Черная Рыба в осаде в Риверране. – «Мне некуда деться, кроме как остаться здесь», – печально размышляла Санса. – «И нет ни одного настоящего друга, только Петир».
Ночью мертвец пел «День, когда повесили Черного Робина», «Материнские слезы» и «Рейны из Кастамере». Затем он на какое?то время прервался, но едва Санса начала засыпать, он начал заново. Он спел «Шесть печалей», «Опавшие листья» и «Алисанну». – «Какие грустные песни», – подумала она. Когда она сомкнула глаза, ей привиделся он, сидевший в камере в дальнем углу от холодного черного неба, скрючившись под шкурой и прижав к груди арфу. – «Я не должна его жалеть», – одернула она себя. – «Он мерзкий и злой, и скоро умрет». – Ей его не спасти. Да и с какой стати пытаться? Мариллон пытался ее изнасиловать, а Петир спас ей жизнь и не один раз, а дважды. – «Иногда лгать необходимо». – Только ложь спасла ее в Королевской гавани. Если бы она не лгала Джоффри, то его Королевская гвардия забила бы ее до смерти.
После «Алисанны» певец снова прервался на часок, достаточно чтобы у Сансы появился шанс отдохнуть. Но едва первый свет прорвался сквозь ставни, она услышала долетавшие снизу легкие звуки струн «Туманного утра» и моментально проснулась. Вообще?то эта песня скорее была женской, печальная история матери, разыскивающей среди павших после смертельной битвы своего сына. – «Мать оплакивает своего сына», – подумала она. – «А Мариллон оплакивает свои руки и глаза». Слова летели как стрелы и разили сквозь темноту прямо в сердце.
– Он уже спел все песни, которые знал по три раза, – мягко утешал ее лорд Эддард. – Я не могу удерживать его помимо его воли. Но не плачь. Обещаю, скоро придет другой менестрель.
Но он не пришел, ни через год, ни позже. Санса молилась в септе Семерым и древним богам в богороще, умоляя их привести старика обратно, а лучше послать ей другого менестреля, молодого и красивого. Но боги всегда молчат, и залы Винтерфелла тоже оставались молчаливыми.
Но так то было, когда она была маленькой и глупой. Теперь она превратилась в девушку тринадцати лет и полностью расцветшую. Теперь все ее ночи полны песен, а днями она молится о тишине.
Если б Гнездо было построено по?человечески, как обычный замок, песни мертвеца слышали бы только крысы да тюремщики. Стены подземелий обычно такой толщины, что заглушают и крики и песни. Но у воздушной тюрьмы одна стена была из воздуха, поэтому каждый аккорд, сыгранный мертвецом вылетал на свободу и отражался от Копья Гиганта. И репертуар он выбрал подходящий… Он пел о Танце Драконов, о прекрасной Джонквил и ее дурачке, о Дженни из Старокамня и о Принце Стрекоз. Он пел о предательствах, ужасных убийствах, о повешенных и кровавой мести. Он пел о горе и печали.
И куда бы ни пошла Санса, ей не удавалось избавиться от музыки. Она летела вверх по лестницам вместе с ветром, заставала ее обнаженной в ванной, ужинала с ней на закате, и пробиралась к ней в спальню, даже если она плотно закрывала ставни. Она появлялась вместе с холодным воздухом и как этот воздух, леденила ее сердце. И хотя с того самого дня, когда упала леди Лиза, снега больше не было, ночи были ужасно холодными.
Голос певца был сильным и приятным. Санса даже решила, что именно сейчас он звучит куда лучше, чем когда?либо раньше. Его голос непостижимым образом приобрел дополнительную глубину, полную боли, страха и тоски. Ей никак было не понять, почему боги наделили подобным голосом столь порочного человека. – «Если б Петир не приставил ко мне сира Лотора, то на Пальцах он мог взять меня силой», – каждый раз напоминала она себе. – «И он играл чтобы заглушить мой плач, когда тетя Лиза пыталась меня убить».
Но от этого не становилось легче выслушивать его песни. – Пожалуйста, – умоляла она лорда Петира. – Нельзя ли заставить его прекратить?
– Я дал парню слово, дорогуша. – Петир Бейлиш, лорд Харренхола, лорд Властелин Трезубца, лорд Защитник Орлиного Гнезда и долины Аррен, оторвался от письма, которое писал. После падения леди Лизы он написал уже сотню писем. Санса видела множество прилетающих и улетающих воронов. – Я предпочитаю терпеть его пение, чем выслушивать его рыдания.
«Хорошо что он поет, верно, но…»
– Но должен ли он петь и всю ночь напролет, милорд? Роберт не может заснуть. Он плачет …
– …по своей матери. В этом ничем нельзя ему помочь, девка умерла. – Пожал плечами Петир. – Это продлится не долго. Лорд Нестор поднимется к нам уже завтра.
Санса уже однажды встречалась с лордом Нестором Ройсом, после того как Петир женился на ее тетке. Ройс был Хранителем Лунных Врат, крупнейшего из замков, который располагался у подножия гор и защищал лестницу в Гнездо. Сваты погостили у него одну ночь перед подъемом наверх. Лорд Нестор вряд ли посмотрел на нее дважды, но перспектива его появления здесь, ее испугала. Он был Высоким Стюардом Долины, доверенным вассалом Джона Аррена и леди Лизы. – Он не будет… вы же не позволите лорду Нестору встретиться с Мариллоном, или нет?
Видимо ужас отразился на ее лице, потому что Петир отложил перо в сторону. – Наоборот. Я сам буду настаивать на этом. – Он поманил ее пальцем и указал на место рядом с ним. – Мы пришли к соглашению. Мариллон и я. Морд может быть чрезвычайно убедителен. И если наш певец нас разочарует и споет нам песню, которую мы слышать не хотим, то тебе и мне следует только сказать, что он лжет. И кому ты думаешь поверит лорд Нестор?
Нам? – Сансе очень хотелось, чтобы ее голос звучал более уверенно.
– Ну конечно. Потому что наша ложь ему выгоднее.
Солнце было теплым, тихо потрескивал очаг, но Санса все равно поежилась. – Да, но… что если…
– Что если лорд Нестор предпочитает честь превыше выгоды? – Петир обнял ее рукой. – Что если он жаждет правды и справедливости для убийцы его леди? – Он улыбнулся. – Я знаю лорда Нестора, дорогая. Думаешь, я позволил бы ему причинить вред моей доченьке?
«Я не твоя доченька», – подумала она. – «Я Санса Старк, дочь леди Кейтлин и лорда Эдарда, и родом из Винтерфелла». – Однако, она этого не сказала. Если бы не Петир Бейлиш, то вместо леди Лизы сама Санса вылетела бы в голубое небо и упала на камни в шестистах футах внизу. – «Он очень смелый». – Санса пожалела, что у нее самой не достает храбрости. Ей хотелось забраться в кровать и спрятаться под одеяло, и спать, спать, спать… С самого дня падения Лизы Аррен ей не удалось толком поспать ночью. – Но не могли бы вы сказать лорду Нестору, что я… нездорова или…
– Он пожелает услышать о гибели Лизы из твоих уст тоже.
– Милорд, если… если Мариллон расскажет что на самом деле…
– Если он солжет, ты имела в виду?
– Солжет? Ну да… если он солжет, и будет только мое слово против его, а Лорд Нестор посмотрит мне прямо в глаза и увидит мой страх…
– Немного страха не помешает, Алейн. Ты стала свидетелем ужасного происшествия. Нестор будет тронут. – Петир внимательно посмотрел ей в глаза, словно увидел их впервые. – У тебя глаза твоей матери. Прекрасные и невинные. И голубые словно солнечное море. Когда ты станешь чуть старше, в них утонет множество мужчин.
Санса не нашлась, что на это ответить.
– Все что тебе нужно сделать, это рассказать лорду Нестору ту же историю, что ты поведала лорду Роберту. – Продолжил Петир.
«Роберт всего лишь маленький больной мальчик», – подумала она. – «А лорд Нестор уже взрослый мужчина, суровый и подозрительный». – Роберт был слаб и его нужно было защитить, даже от правды.
– Некоторые нуждаются, чтобы им солгали. – Уверил ее Петир.
– Когда мы солгали лорду Роберту, это было для его же пользы. – Согласилась она.
– А другая ложь пойдет на пользу нам. Иначе и ты и я выйдем из Гнезда через ту же дверь, что и Лиза. – Петир вновь взялся за перо. – Мы приготовим ему ложь и арборское золотое, а он проглотит его, и, обещаю тебе, попросит добавки.
«Он и для меня состряпал ложь», – поняла Санса. Однако это была утешительная ложь и, как она думала, благонамеренная. – «Ведь обманывать с хорошими намерениями не так плохо». – Если бы она только верила в нее…
Но больше всего ее волновали последние слова тетки, которые она произнесла перед смертью.
– Бред, – Отмахнулся Петир. – Моя жена сошла с ума, ты же сама видела. – Да, это так. – «Я всего лишь построила замок из снега, а она решила выпихнуть меня сквозь Лунную дверь. Петир спас меня. Он любил мою мать, и…»
И ее? Как она смеет сомневаться? Он же спас ее.
«Но он спасал Алейн, свою дочь», – тихо нашептывал ее внутренний голос. Но она в тоже время Санса… и иногда ей казалось, что и лорд Защитник не один, а два человека. Он был Петиром, ее защитником, теплым, умным и веселым… но в тоже время он был Мизинцем, лордом, которого она знала по Королевской гавани, улыбавшийся лукавой улыбкой и наушничавший, поглаживая бороду, королеве Серсее. И Мизинец не был ей другом. Когда ее бил Джофф, за нее заступался Бес, а не Мизинец. Когда взбунтовавшаяся толпа решила ее изнасиловать, ее спас и отвез в безопасное место Пес, не Мизинец. Когда Ланнистеры насильно выдали ее замуж за Тириона, ее утешал сир Гарлан Галантный, не Мизинец. Мизинец никогда даже мизинцем не пошевелил, чтобы ей помочь.
«За исключением того, что вытащил меня оттуда. Это он сделал для меня. Я думала, это сир Донтос, мой бедный, старый, пьяный Флориан, но это все время был Петир. Мизинец был просто маской». – Только порой Сансе было трудно определить, где заканчивается маска, и начинается человек. Что Мизинец, что лорд Петир выглядели очень похоже. Она бы, возможно, и рада была сбежать от обоих, но дело в том, что бежать?то было как раз некуда. Винтерфелл был разграблен и сожжен, Бран и Рикон – мертвы. Робб, вместе с их леди?матерью, преданы и убиты в Близнецах. Тирион приговорен к смерти за убийство Джоффри, и даже если она вернется в Королевскую гавань, королева и ее голову обязательно снимет с плеч. Тетка, на которую она возлагала большие надежды и у которой пыталась найти защиту, сама попыталась ее убить. Ее дядя Эдмур в плену у Фреев, а дедушка Черная Рыба в осаде в Риверране. – «Мне некуда деться, кроме как остаться здесь», – печально размышляла Санса. – «И нет ни одного настоящего друга, только Петир».
Ночью мертвец пел «День, когда повесили Черного Робина», «Материнские слезы» и «Рейны из Кастамере». Затем он на какое?то время прервался, но едва Санса начала засыпать, он начал заново. Он спел «Шесть печалей», «Опавшие листья» и «Алисанну». – «Какие грустные песни», – подумала она. Когда она сомкнула глаза, ей привиделся он, сидевший в камере в дальнем углу от холодного черного неба, скрючившись под шкурой и прижав к груди арфу. – «Я не должна его жалеть», – одернула она себя. – «Он мерзкий и злой, и скоро умрет». – Ей его не спасти. Да и с какой стати пытаться? Мариллон пытался ее изнасиловать, а Петир спас ей жизнь и не один раз, а дважды. – «Иногда лгать необходимо». – Только ложь спасла ее в Королевской гавани. Если бы она не лгала Джоффри, то его Королевская гвардия забила бы ее до смерти.
После «Алисанны» певец снова прервался на часок, достаточно чтобы у Сансы появился шанс отдохнуть. Но едва первый свет прорвался сквозь ставни, она услышала долетавшие снизу легкие звуки струн «Туманного утра» и моментально проснулась. Вообще?то эта песня скорее была женской, печальная история матери, разыскивающей среди павших после смертельной битвы своего сына. – «Мать оплакивает своего сына», – подумала она. – «А Мариллон оплакивает свои руки и глаза». Слова летели как стрелы и разили сквозь темноту прямо в сердце.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента