Мартин Рассел. Срочно в номер

   - Как раз по этому поводу я и хотел поговорить. И еще... - Ларкин чувствовал себя неуверенно. - Дэвис может меня сфотографировать, чтобы вставить эту фотографию в статью?
   - Вас? А почему не вас и Банти?
   Ларкин объяснил, Смат с хмурым видом выслушал.
   - Грегори, по-моему, окончательно спятил. Нужно обсудить с шефом. Мне это не нравится.
   - Я тоже не особо восхищен этой идеей, - мягко заметил Ларкин.
   Шеф тоже особого восхищения не выказал. Но после телефонного разговора с инспектором и суперинтендантом со скрипом дал согласие.
   По дороге в фотолабораторию Смат сказал:
   - А теперь сделайте действительно суровое лицо, такое, с каким вы преследуете людей на улице.
   Дэвис сделал несколько снимков и пообещал, что они будут готовы до перерыва на ланч. Вернувшись в комнату репортеров, Джим спросил Банти про её успехи.
   Она равнодушно взглянула на него:
   - Они у родственников. Где, выяснить невозможно.
   - Надеюсь, вы не очень огорчились?
   Она отбросила челку со лба. Жест мог в равной степени обозначать нетерпение или нервозность. Он снова попытался наладить разговор.
   - Как вы себя чувствуете?
   - Погано, - она вытащила лист из машинки, в ярости порвала его и заправила новый.
   - У вас на лбу шрам.
   - Это его неудачная попытка.
   Он помедлил.
   - Я написал отчет. Прежде чем вы увидите его в печати, я должен кое-что вам объяснить. Давайте встретимся за ланчем в баре?
   Потом ему пришлось поехать на аэродром.
   - Это достаточно нудное дело, - сказал Смат, - но очередь заняться им подходит каждые шесть месяцев. На этот раз досталось вам.
   Ларкин примерно час интервьюировал жителей, прежде чем ему удалось встретиться с секретарем частного летного клуба. Бывший командир эскадрильи всю свою контору разместил в ангаре. О простых смертных он был невысокого мнения и охотно показал Ларкину полученные письма.
   - Такие никогда не сдаются, - весело заметил он, - Вот это - от мисс Флетчер, которая загорает нагишом на своей террасе, как только появляется первое солнце. Выглядит она прекрасно. Я не упускаю возможности засвидетельствовать ей свое почтение. Она пишет раз в месяц - но продолжает принимать солнечные ванны. Итак, теперь я покажу вам аэродром.
   После небольшой прогулки Ларкин спросил:
   - Ну а что здесь происходит на неделе?
   - Ничего. Мы здесь только по выходным. Постепенно все приходит в упадок. Я всегда говорил, нужно разрешить приземляться здесь нескольким поршневым машинам. Тогда, по крайней мере, будет причина утруждать себя.
   Над взлетной полосой разнесся их дружный смех.
   В половине второго Ларкин вернулся в бюро. Джесс был один; уютно устроившись, он что-то печатал.
   - О, Солнечный Мальчик Джим собственной персоной. Что, как всегда успех?
   - Так получается, - вздохнул Ларкин и прошел к своему письменному столу.
   Джесс оставил машинку в покое, подошел к нему и прислонился к стене. Прищурившись, он наблюдал за Ларкиным. Черная грива волос, обрамлявшая угловатое лицо, придавала ему что-то дьявольское.
   - Я слышал про ваше с Банти приключение. Итак, вам удалось бросить взгляд на его ужасную рожу?
   - Так написано в газете.
   - Но вы его не видели?
   - Почему вы так решили?
   - Вы не могли его видеть. Было темно.
   - Светили фонари.
   - Да, но они были скрыты за деревьями.
   - Вы хорошо знаете местность?
   - Я? Я во сне могу нарисовать карту города. Итак, Джим стал народным героем. Почему же мне не улыбнулась такая удача?
   - Да, я хотел у вас спросить... Что вы делали после того, как мы ушли?
   - Я? Побежал за вами с моим парадным топором.
   - Вы не волновались, когда Банти не вернулась?
   - Ни капли. Я доверяю вам, Джим. Пойдемте со мной в "Якорь". Я вам кое-что расскажу.
   - Через полчаса. Но на этот раз угощаю я.
   Остальные пошли уже по третьему кругу. Джесс поднял кружку с пивом:
   - Чтобы врагам нашим сдохнуть!
   Он отправился к столику, за которым сидела Банти. Смат, разговаривавший с Картером, сделал Ларкину знак.
   - Я рассказал Лесу про вашу статью.
   - Очень похоже на очередную гениальную идею Хатчета.
   - Я думаю, это была идея Грегори. Но я не дал бы этой затее больших шансов.
   Ларкин посмотрел на них по очереди:
   - Я считал, подыграть им - не опасно.
   - Не опасно? - Смат поперхнулся.
   - Я прекрасно смогу постоять за себя.
   - Против пилы или мясницкого ножа?
   - Я служил в морской пехоте. Там меня научили рукопашному бою. Кроме того, меня будут прикрывать.
   - Идея никуда не годится, - объяснил Смат. - Он не проглотит наживку. Если бы роль сыграла Банти...
   - Об этом тоже сначала подумали. Но так не пойдет. Кроме обычных опасений важно то, что нападавший знает, что Банти не могла его видеть. Он напал на неё сзади, она лежала вниз лицом, когда он убегал. А видел я его или нет, он знать не может.
   Картер рассудительно заметил:
   - Я вижу только, что между Хатчетом и Грегори произошла химическая реакция, которая дала симптомы маниакальной депрессии.
   - В целом план настолько ужасающе глуп, - пробурчал Смат, - что может и сработать.
   Настроение Ларкина немного улучшилось.
   - Почему бы мне не пожертвовать одной-двумя ночами? Мы ничего не потеряем, - он посмотрел на Картера. - Что-нибудь прояснилось?
   - Прошу прощения? Ах да, предварительное следствие. Его перенесли. Всплыли два каких-то других дела. Вера Барнстэпл из "Ситизен" хочет опросить скорбящих матерей.
   - Это ставит нас в неловкое положение, - вздохнул Смат.
   - Мы сами можем с ними побеседовать...
   - И со всеми подробностями, - вставил Ларкин, - Злость на плохое освещение улиц, опасность, подстерегающая на пустырях, призыв к увеличению числа ночных полицейских патрулей, скандал с неработающими во время чрезвычайных происшествий телефонами.
   Смат поморщился.
   - Это все уже было.
   - До четырех я могу успеть сделать ещё пару колонок.
   - Спокойно. Остается завтрашний выпуск, и нам не нужны неприятности с Верой. Если ситуация не изменится, мы прибережем это для четверга.
   - Не бойтесь, - сказал Картер, - она не изменится.
   6.
   На фотографии Ларкин выглядел скорее испуганно, чем угрожающе. Вместе с тем он был узнаваем. Относящийся к снимку репортаж изменять не стали. Снимок и текст занимали половину титульной страницы.
   - Большего, чем хлопок по плечу, это не заслуживает, сказал Джесс. По крайней мере, этим каждый из наших читателей будет сыт по горло.
   - В нормальные времена, - поправил его Смат.
   - Послушайте, только из-за того, что какой-то сумасшедший разгуливает на свободе, мы не можем из каждого нападения делать целый спектакль.
   - Спорим, что можем?
   - И к чему весь этот цирк с Джимом? Ведь напали-то на Банти, так? Почему не её фотография? Уж хотя бы посимпатичнее.
   - Чистая политика. Для её же защиты.
   - Боже ты мой! Поэтому мы скрываем её адрес? А также то, что она из "Ревю"? К чему все это?
   - Это вполне читабельно, - невозмутимо заявил Смат.
   Джесс только фыркнул.
   - Это жалкая история, - признался позже Ларкин, - а из-за цензуры она выглядит ещё более жалко.
   Они с Картером беседовали в клубе для прессы, куда пришли в безмолвном признании того, что альтернативы "Якорю" не было. Почти все время до полудня их атаковали сотрудники полиции, которые расспрашивали жителей в каждом доме на набережной и вблизи "Паласа". После чего Ларкину пришлось какое-то время избегать разговоров на узкоспециальные темы и отражать едкие шутки своих коллег. Криминальных репортеров из центральной прессы, сделал он вывод, ещё можно было терпеть поодиночке или парами, но никак не группами. Пустой и скучный клуб для прессы подействовал на него удивительно успокаивающее. Картер сосредоточился на том, чтобы разделить мокрый и скользкий паштет ровно на пять частей.
   - По расчетам Грегори, - сказал он, не отрываясь от своего занятия, сегодня вечером для вас начнется опасное время.
   Ларкин ухмыльнулся:
   - Если идея увенчается успехом, я буду очень удивлен.
   - Если я правильно понимаю, инспектору это представляется следующим образом: убийца увидит ваше фото, прочитает, что вы видели его лицо, что вы работаете в "Ревю" и живете на Бакл Стрит. После чего непременно примется вас подкарауливать, чтобы убрать свидетеля.
   - Да, примерно так.
   Картер, который справился с паштетом, сказал с набитым ртом:
   - Грегори следует подучиться психологии.
   - Должен признаться, я тоже не слишком в ней разбираюсь.
   - Поставьте себя на место этого человека. Даже если он поверит - что само по себе сомнительно - что вы действительно его видели, почему он должен идти на такой чудовищный риск, преследуя вас? Ему просто нужно залечь на дно.
   - Это я понимаю.
   - Предположим, вы встречаете его на улице. И что? Где он был в ночь на субботу? Дома. А в другие вечера? Дома. Его жена это подтвердит. Уж в этом мне поверьте. И что останется от ваших слов?
   - И при этом не факт, что тот, кто напал на Банти, и человек, убивший Дженни Баркер и другую девушку, - одно и то же лицо.
   - Это я считаю вполне вероятным, - заявил Картер и атаковал следующий кусок паштета.
   - Это ваше мнение. Оно тоже должно соответствовать реальности?
   - Конечно, не обязательно. Я просто пытаюсь представить себя на месте этого человека.
   - Инспектору следует послушать вашего совета, - Ларкин посмотрел на остатки паштета и почувствовал, что аппетит пропал. - Значит, вы полагаете, что мои ангелы-хранители будут зря терять время?
   Картер пожал плечами:
   - Пока вам это доставляет удовольствие, играйте. Так мы будем держать связь с криминальной полицией. Лично я...
   - Да? Вы что-то хотели сказать?
   Еще одно пожатие плечами.
   - Так, просто предчувствие. С Банти он потерпел неудачу, так? Это было две ночи назад. Я думаю, он может потерять терпение.
   - Вы не будете нас видеть, - сказал строгий юноша из криминальной полиции, - но не пугайтесь. Мы здесь.
   - Я знаю, - лучшего ответа Ларкину в голову не пришло.
   - Вы идете сейчас? Тогда ненадолго задержитесь у дверей и оглядитесь. Скорее всего, он будет выглядеть довольно подозрительно.
   - Хорошо.
   - Ужинать будете в "Лантерне"?
   - Я раньше пару раз бывал там.
   - Сядьте рядом с окном. Где будет собрание?
   - В "Трапп Мемориал Холл".
   - Вы пойдете пешком?
   - Да. Я бы сделал так в любом случае.
   Молодой человек пошептался со своим сопровождающим.
   - По возможности постарайтесь идти только по плохо освещенным улицам, - сказал он наконец, - По дороге не очень спешите. Дайте ему время.
   - Вы думаете, он клюнет?
   - Нужно дать ему такую возможность.
   - Если бы я был девушкой...
   Молодой человек одобрительно кивнул.
   - Мы с Эриком это тоже предлагали. У нас есть одна сотрудница, между прочим, обладательница "черного пояса", которая выглядит как Мэй Фэрроу и может черта из пекла выманить. Но шеф не согласился... Все к лучшему, мистер Ларкин, я знаю, что вы будете стараться изо всех сил.
   За ужином Ларкин просмотрел дневные выпуски. "Миррор" намекала на запланированные полицией акции; "Телеграф" распространялся о трудностях, с которыми полиции предстояло справиться; в "Мэйл" отыскали какого-то торговца овощами, который вызвался перечислить все несчастья, преследовавшие до сих пор семейство Баркер. Солидная пресса держалась в стороне. Титульные страницы были посвящены крупному скандалу в правительстве. Ларкин вернулся к своему клубничному коктейлю.
   На улице чуть моросило. Он зашагал вдоль парка, по улицам с престижными домами. После недели, проведенной в городе, он уже неплохо ориентировался. Ларкин шел неспеша, решив не открывать зонта.
   В "Трапп Мемориэл Холл" один стол был зарезервирован для прессы. Хупер уже сидел там. Настроение у него было заметно лучше обычного. Рядом с собой он занял стул для Ларкина.
   - Ну что, вошли в контакт с местным призраком?
   - Вы видели нашу статью?
   - Видел ли я? Господи, да вашего лица не видел только слепой! Оглянитесь вокруг! А что за девушка была с вами?
   Ларкин рассказал. Хупер присвистнул.
   Во время собрания Ларкин неоднократно вспоминал о ангелах-хранителях. Он допускал, что те ждут снаружи, и надеялся, что они подстраховались. Во втором ряду сидел мужчина в большом шарфе, который время от времени его разглядывал. Когда Ларкин взглянул на него, их взгляды встретились.
   Собрание - акция протеста против перепланировки улиц, в жертву которой собирались принести семьдесят домов, начальную школу и гостиницу - тянулось больше трех часов. Хупер предложил подвезти его домой и был немало озадачен отказом Ларкина.
   - Вы в курсе, что идет дождь?
   - Это очень мило с вашей стороны, но я люблю гулять в дождь.
   Хупер как-то сник.
   Разговаривая на сцене с организаторами, Ларкин не упускал из виду человека в шарфе. Он видел, как тот беседовал с группой женщин, потом надел свой плащ и покинул помещение. Ларкин расспрашивал активистов до тех пор, пока зал окончательно не опустел и даже все ещё оптимистично настроенный Хупер не ушел вслед за всеми. Оказавшись наконец под навесом крыльца, он потянул немного время, открывая зонтик, потом шагнул на тротуар и повернул налево. Так и тянуло обернуться, но Джим пересилил себя и прикрылся зонтом.
   Безумная идея, сказал Смат. Шли ли вообще его телохранители за ним?
   Он прибавил шагу и стал под деревом. Шорох показал, что наживку заглотнули. Джим опустил зонт, чтобы расширить поле зрения: дренажные канавы и темные лужи, густые живые изгороди, заборы с покосившимися от ветра столбами - и чья-то тень. Тень, которая пересекла улицу и направилась к нему.
   - Мистер, огоньку не найдется?
   Он бросил осторожный взгляд за плечо - никого. Хваленая защита! Прикрытый с одной стороны забором, он не двигался, оценивая комплекцию противника. Тот явно был крупней его. Свободной рукой Джим похлопал по карману:
   - Боюсь, что нет.
   Мужчина ждал. Дождь капал на его мокрые волосы. Ларкин переложил зонтик в другую руку.
   - Нет, у меня нет зажигалки, - он заметил движение позади, на повороте: всего лишь тихий, но несомненный шорох.
   - Одну секунду...
   Мужчина подошел ближе. Ларкин хотел пошевелить левой рукой, но не смог - зонт прочно застрял в заборе. Он дернул сильнее, зонт выскочил и Ларкин с размаху угодил мужчине по колену.
   - Ой!
   Ларкин отскочил в сторону. Мужчина услышал что-то за спиной и стремительно обернулся. Правая рука поднялась, он сжимал что-то в ладони. Приближавшиеся тени остановились.
   - Ох черт, - мужчина массировал колено. - Что это значит? Черт возьми!
   - Не двигайтесь!
   - Кто вы вообще такие?
   - Полиция! Бросьте то, что у вас в руке!
   - Вы что, с ума сошли? Я спросил у человека, нет ли у него огонька...
   - Мы это слышали. Бросайте!
   Что-то упало в сточный желоб. Разъяренно посмотрев на Ларкина, мужчина сделал шаг назад.
   - Как вас зовут?
   - А вас?
   - Здесь спрашиваю я. Итак...
   - Предъявите ваши документы!
   Ларкин сказал:
   - Послушайте, мне кажется, это не...
   - Предоставьте это дело нам, сэр.
   - Черт возьми, я просто попросил закурить!
   - Где вы живете?
   - В доме. Где ещё живут?
   Сделав ещё шаг назад, мужчина смог одновременно обозревать всех троих. Полицейские тоже шагнули вперед, чтобы восстановить равновесие. Ларкин отошел от забора. Дурацкая ситуация. Один полицейский нагнулся и осторожно поднял брошенный предмет.
   - Это ваше?
   - Да. Вам нравится?
   - В такую погоду следует держать его раскрытым.
   - А вы попробуйте, заставьте эту чертову штуку раскрыться!
   Полицейский повертел в руках зонт и передал его напарнику.
   - Я хочу, чтобы вы ответили на мои вопросы.
   - Мне бы тоже этого хотелось, мистер.
   - Почему вы заговорили с этим человеком?
   - Потому что мне нужна была зажигалка, черт вас возьми!
   - Однако это выглядело так, будто вы хотите на него напасть.
   - Я? Это он ударил меня зонтом по коленке!
   - Действительно, - вмешался Ларкин, - зонт застрял в ...
   - А где вы живете?
   - Если хотите знать, на этой улице, на той стороне. И когда я приду домой, я позвоню в полицию! Так что не зарывайтесь!
   - Вы женаты?
   Мужчина схватился за голову. Ларкин увидел, что между пальцами он держит сигарету.
   - Да, я женат, у меня трое маленьких детей, теща, которую нужно навещать, и собака, которая лает. Как вы думаете, отчего я выбрался на улицу, чтобы спокойно покурить?
   - Очень убедительно. Я думаю, мы...
   Голос потонул в шуме подъезжающей машины. Лица четырех мужчин озарились резким светом фар. Машина затормозила и остановилась рядом с ними. Суперинтендант Хатчет выглянул в окно.
   - Эрскин! Что тут у вас?
   - Этот человек приблизился к нему, сэр, под предлогом...
   - Не имеет значения. Все равно. Посадите его в машину.
   - Есть, сэр. Что произошло?
   - Еще один расчлененный труп. Третий. И, судя по тому, что я слышал, самый ужасный.
   У моста на обочине стояли три патрульные машины. Футах в тридцати от парапета кончалось освещение, и промежуток строящейся улицы тонул во тьме. Сейчас там стояла полицейская машина; её фары бросали яркое пятно на кусты на откосе, по которому от моста вилась тропинка.
   - Пресса, - сказал он констеблю, преградившему им путь.
   Хатчет поспешно обернулся.
   - Не подходите ближе, мистер Ларкин.
   Он с благодарностью остановился. Отсюда были видны склонившиеся над чем-то силуэты. Луч света на мгновение выхватил страшные очертания. У него зазвенело в голове.
   Суперинтендант подошел к Грегори. Ларкин слышал, что они о чем-то шепчутся. На улице завыла сирена. Констебль рядом с Ларкиным отошел к припаркованным машинам. Ларкин остался один.
   Внезапно кто-то шепнул ему в ухо:
   - Нам опять повезло. А то шумиха уже начала стихать.
   Он узнал репортера из "Скетч", но так ему и не ответил. Теперь Джим заметил, что и в других местах стоят репортеры, наблюдающие за работой полицейских. Примерно в двадцати шагах был слышен чей-то хриплый голос, отвечавший на вопросы, сыпавшиеся со всех сторон.
   - Снова девушка?
   - Это отнюдь не так свежа.
   - И где её нашли?
   - Вон там, - репортер из "Скетч" указал через улицу.
   Ларкин присоединился к кругу спрашивавших. В его центре стоял человек лет шестидесяти.
   - Я вижу сумочку и думаю - привет! Потом присматриваюсь...
   Ларкин заметил Картера за левым плечом мужчины, закрыл блокнот и подошел к нему.
   Картер дописал что-то, прежде чем обратить на него внимание. Он поставил футляр с пишущей машинкой на асфальт и использовал его как стол. Не оборачиваясь, он сказал:
   - Грегори обещал официальное сообщение через пару минут. Можете подождать?
   - Разумеется. Что вы выяснили?
   Картер покосился на него.
   - На этот раз, похоже, все заняло побольше времени. Части разбросаны по большей территории.
   Желудок Ларкина подпрыгнул к горлу:
   - Невообразимо...
   Мимо них протиснулись репортеры.
   - Кажется, Грегори начинает. Идемте, Джим.
   Голос инспектора звучал невыразительно.
   - Женщина, возраст - примерно тридцать пять лет. Жестокость, выходящая за все границы. Пока мы не нашли орудия убийства. Поиски продолжаются.
   - Вы знаете, кто она, инспектор?
   - Да. Мы сообщим об этом позже.
   - Когда совершено убийство?
   - Женщина мертва около двух часов.
   - С ней сделали то же, что и с остальными?
   - Да.
   - Отрезали ногу и голову?
   Инспектор помедлил:
   - И руки.
   - Есть какие-нибудь улики... зацепки?
   Полиция, уклончиво ответил инспектор, продолжит расследование.
   Некоторые репортеры разбрелись в поисках телефона. Другие остались и внимательно разглядывали окрестности. Фотографы снимали мост, щиты вдоль дороги, мужчину, нашедшего труп. Сверху на мосту собрались жители окрестных домов. Ларкин поговорил с некоторыми из них. Кроме полицейской сирены они ничего не видели и не слышали. Потратив впустую десяток минут, он вернулся к Картеру.
   Суперинтендант стоял на полоске травы и пытался разжечь трубку. Когда Ларкин проходил мимо, тот буркнул, вероятно, своей трубке:
   - Почему все женщины такие невозможные дуры?
   - Не знаю, - Ларкин подошел к нему. - А она была такой?
   Суперинтендант мрачно пыхнул дымом:
   - Представьте себе, что вы - женщина. Вы бы стали в одиночку бродить впотьмах?
   - Если бы у меня не осталось другого выбора... Скажите, суперинтендант, это намек? Нам следует предупредить читателей?
   - Предупредите, но ведь люди не обратят на это внимания. Можете также написать, что мы нуждаемся в их помощи. Не важно, что, нам нужна любая информация.
   - Вы имеете в виду, любая зацепка?
   - Все. Полезная она или нет - решаем мы.
   Карандаш Ларкина застрочил по бумаге: "Все решать будем мы."
   - То есть, если миссис Джонс заметит, что её сын по вечерам подолгу отсутствует без видимой причины... Все в этом роде?
   Хатчет долго смотрел на него поверх трубки:
   - По возможности.
   Ларкин захлопнул блокнот:
   - Сделаем. Мы напечатаем это большими буквами.
   - Это меня очень порадует.
   - К сожалению, наш следующий выпуск выйдет только послезавтра, заметил Ларкин.
   - Я попросил о том же центральную прессу.
   - Но пока наша газета не выйдет...
   - Помощь, которая нам нужна, - сказал Хатчет, - мы ожидаем от "Ревю". Люди читают большие газеты в поисках сенсации, но когда дело идет о репортажах, они обращаются к вам.
   Хатчета кто-то позвал. Прождав ещё минут пять неизвестно чего, Ларкин снова отправился на поиски Картера. Он нашел того рядом с Хупером, который предложил подвезти их домой.
   - Не имеет смысла здесь торчать, - сказал Картер. - Завтра продолжим. У вас найдется место для Джима?
   - Ему больше нравится ходить пешком, - язвительно заметил Хупер.
   - На этот раз я с удовольствием приму предложение.
   По дороге он заговорил с Грегори, чтобы узнать про человека, который обратился к нему за зажигалкой. Грегори сказал, что сейчас его показания проверяют, и позднее скажут точно.
   Хупер сел за руль.
   - Первый по-настоящему стоящий материал за последние десять лет, - он зевнул, погруженный в сомнения, - и чем лучше он будет, тем меньше им буду нужен я. Никто не станет читать наши писульки.
   - Ужасно, - подтвердил Ларкин с заднего сиденья.
   - Я к этому уже привык. Я напишу книгу:"Агония репортера". Лидер по нераскупаемости месяца. Переиздание в 2000 году, - Неожиданно Хупер засмеялся.
   Они въехали на улицу, где жил Картер. Ларкин сказал:
   - Отсюда мне уже недалеко. Спасибо.
   - Ах, да. Я совсем забыл. Вам нужно движение.
   Картер и Ларкин посмотрели вслед удаляющемуся автомобилю.
   - Заскочите ко мне?
   - Спасибо, слишком поздно.
   - Я был бы очень рад.
   Улица была необычно ярко освещена. Это не относилось к домам: в лишенных деревьев асфальтовых и бетонных пустынных дворах они производили особенно гнетущее впечатление. Когда они вошли в дом, шаги отдались эхом на лестнице. Картер прошел в кухню.
   - Кофе?
   Ларкин сидел за кухонным столом и разглядывал кухонную утварь, висевшую на стене.
   - С удовольствием. А вы живете близко к редакции.
   - Это точно, - казалось, в первый раз за все это время Картер просветлел. - Правда, нам может понадобиться больший дом, - он насыпал растворимого кофе из баночки, - и машина. Сейчас она есть практически у каждого.
   - Вы смотрите на это точно как и я. Я не особенно слежу за техническими новинками.
   - Я тоже. Не умею обращаться с машинами, да и никогда не умел.
   Пол кухни задрожал - это кто-то спускался по лестнице. Картер скорчил Ларкину рожу. Ларкин встал. Личико вошедшей женщины было милым, но изможденным.
   - Мне показалось, я услышала твой голос.
   - Это Джим Ларкин, про которого я тебе рассказывал.
   - Джим, - она улыбнулась. - Вы так поздно работали?
   - Мы разбудили вас. Мне очень жаль.
   - Ах, я уже привыкла к распорядку дня Лесли. Было что-нибудь волнующее?
   Картер налил в чашки кипяток и молоко, не забыв и про сахар. Он протянул одну чашку Ларкину и сказал:
   - Да, думаю, для кого-то это было очень волнующим.
   - Только не ещё одно убийство! - жена вошла в кухню, с ужасом слушая Картера, коротко обрисовывавшего ей ситуацию. Ларкин разглядывал её и думал про себя, что она была ему симпатична с первого взгляда. Прямые волосы свисали на худощавое лицо, нос был слишком велик, но все это забывалось, стоило обратить внимание на её глаза. Они смотрели спокойно, мягко и тепло.
   - Какой ужас, - растерянно вздохнула она. - Куда же смотрит полиция?
   - Они продолжают поиски, - Ларкин передал ей разговор с суперинтендантом и сомнительный комплимент "Ревю".
   Жена Картера повернулась к нему:
   - Ну вот, пожалуйста. Ваша работа того стоит.
   Картер задумался.
   - Я заключил с Грегори сделку. Нам обоим это довольно выгодно. А до сих пор "Ревю" ещё не работало на полицию.
   - В отличие от остальных, - заметил Ларкин.
   - Было бы несправедливо пенять полиции, - сказала жена Картера. - Они стараются изо всех сил. И тоже не хотят этих убийств. Никто их не хочет. Мне кажется, это просто ужасно: люди беспомощны. И не знают, что делать, она посмотрела на своего мужа, словно ища у него поддержки и опоры.
   Он тихо сказал:
   - Ты не обязана обо всем этом думать, главное, чтобы с детьми ничего не случилось.
   - Не бойся, - тут она улыбнулась Ларкину, - Я не спущу с них глаз. Пейте скорее этот ужасный кофе. Очень рада с вами познакомиться, Джим. Вы должны прийти к нам пообедать.
   - Спасибо, с большим удовольствием, - он снова встал, и они торжественно пожали друг другу руки, глядя друг другу в глаза. Это был пакт о дружбе, заключенный на месте.