Мартон Сандра. Пока я с тобой

   И закричала.
   Мужчина – темноволосый, широкоплечий, в голубых джинсах и черном пиджаке – сидел, вытянув длинные ноги, в низком кожаном кресле в ее комнате.
   – Не устраивай истерики, – сказал он, быстро поднявшись.
   Но было уже поздно.
   Пол накренился под ее ногами. Сильные руки сомкнулись вокруг нее. И наступила темнота.
   Веселенькая шуточка получилась, мрачно думал Дамиан, держа на руках безжизненное тело. Ее лицо пугало своей мертвенной бледностью. Дыхание было почти незаметным, и казалось, что оно вот-вот прервется совсем. Что ему делать? Позвонить в «Скорую помощь»? Подождать, пока очнется? Попробовать найти нашатырный спирт?
   Айви глубоко вздохнула. Ее ресницы дрогнули. Веки поднялись. В зеленых глазах мелькнуло смущение.
   – Дамиан?
   Впервые она назвала его по имени.
   – Дамиан, что случилось?
   – Ты потеряла сознание. Моя вина. Извини.
   – Как ты попал сюда?
   – Консьерж пропустил меня. – Его губы лукаво изогнулись. – История о твоем долго отсутствующем брате и стодолларовая купюра смягчили его сердце.
   – Пожалуйста, отпусти меня. – Она была бледна как мел, но в голосе звучали нотки нетерпеливого негодования.
   – Тебе бы стоило полежать до прихода доктора. Айви замотала головой.
   – Мне не нужен никакой доктор!
   Дамиан усадил ее на маленькую, покрытую гобеленом софу.
   – Сиди спокойно.
   Он пошел на кухню, нашел полотенце, высыпал на него колотый лед и вернулся в комнату. Айви послушно сидела на том же месте, куда он ее посадил.
   – Держи, – сказал он отрывисто, подавая ей полотенце.
   – Мне это не нужно, – так же резко ответила она, но все же взяла полотенце и приложила его ко лбу.
   Он внимательно разглядывал ее.
   Она выглядела измученной и усталой. Темные полукружья обозначились под глазами, несмотря на толстый слой макияжа. В прошлый раз она была совсем без косметики. И зачем ей этот грим при такой изумительной естественной красоте?
   Он скользнул взглядом по ее фигуре.
   Айви была в свободном толстом свитере и юбке в тон. А туфли… что она с собой делает, надевая такую обувь? Дамиан оторвал взгляд от глубоко врезавшихся в кожу узких ремешков.
   – Что с твоими ногами? Неудобная обувь?
   – Как мило, что ты это заметил.
   – Неужели ты настолько тщеславна, что носишь туфли, которые делают из тебя инвалида?
   – При чем тут тщеславие?.. Что ты делаешь?!
   – Снимаю эти чертовы туфли!
   – Не смей! – Она попыталась оттолкнуть его руки.
   Его ловкие пальцы быстро вытащили тонкие ремешки из маленьких, отделанных блестящими камнями пряжек. С легким стуком туфля упала на пол, за ней другая.
   – Лучше?
   Она не ответила.
   Пробормотав что-то сквозь зубы, Дамиан подтянул к себе ее распухшую лодыжку.
   – Конечно же, лучше, – ответил он на свой собственный вопрос. Его сильные длинные пальцы мягко массировали ее стопу, щиколотку, голень; быстро скользили вниз и вновь медленными разминающими движениями поднимались к колену. – Зачем женщины устраивают себе такие пытки?
   – Я только что со съемок. Стилист оставил мне туфли в качестве подарка. Они иногда так делают, – сказала она, удивляясь, зачем она ему все это объясняет.
   – И ты, в порыве благодарности, решила убить себя, отправившись в них домой?
   – Да. Именно так… – Она освободила свою ногу из его рук и подтянула ее к себе. – А теперь ты ответь мне на более существенный вопрос: что ты вообще здесь делаешь?
   Он достал из кармана конверт и бросил его на кофейный столик.
   – Это… это результаты теста? – задохнулась она.
   Он кивнул.
   – Но ведь… они собирались прислать их мне.
   – И мне тоже.
   – Но это не по правилам! Результаты моего теста касаются только меня… – Айви умолкла, сообразив, что дальше говорить бесполезно, протянула руку к конверту и… – Скажите мне, – тихо попросила она.
   – Но ты же и так знаешь, – в его голосе послышалось сдерживаемое раздражение. – Я отец этого ребенка, который, надо полагать, должен был быть ребенком Кей.
   Айви облегченно вздохнула.
   – А пол?
   – Мальчик.
   Она засмеялась, прижав ладонь к своим губам.
   – Я же все это говорила! Только ты и слушать не захотел.
   – Теперь я слушаю внимательно, – сказал Дамиан, откинувшись назад и скрестив на груди руки. – Расскажи мне все с самого начала.
   И она рассказала. С того самого момента, как Кей предложила ей свой план, и до их встречи в его квартире. Хотя там были некоторые детали, точнее, одна деталь, о которой Айви предпочла умолчать…
   Она не могла сказать ему об этом. По крайней мере, сейчас. А может быть, и никогда… Но теперь она подробно изложила Дамиану всю остальную историю, ответила на его вопросы, кусая губы всякий раз, когда он, усмехаясь, покачивал головой, поскольку и она сама в глубине своего сердца уже начала разделять его недоверие…
   То, о чем Кей ее попросила и на что она согласилась, теперь казалось просто безумием.
   – Почему? – сказал он, когда она закончила свой рассказ. – Почему, когда Кей попросила тебя быть… как это называется?
   – Суррогатная мать. Ее яйцеклетка. Твоя сперма. – Она почувствовала, как краснеет. – Я сказала тебе, почему. Вы оба хотели ребенка. Кей знала, что не сможет его родить.
   Одним прыжком Дамиан вскочил на ноги.
   – Ложь! Я никогда не говорил о ребенке!
   – Ты просил меня рассказать. Я рассказала. Она задохнулась, когда он рывком поднял ее на ноги и подтянул к себе.
   – Черта едва! – прорычал он. – Сколько она за это заплатила?
   – Заплатила мне? – Айви усмехнулась. – Ни пенни. Ты держал Кей на весьма скромном довольствии.
   – Еще одна ложь! Теперь я все понял, – хлопнул он себя по лбу. – Вы с Кей состряпали отличный планчик. Ты рожаешь ребенка, который' и нужен был ей, собственно, только для того, чтобы заставить меня жениться на ней. А затем, когда она со мной развелась бы, вы обе покатывались бы со смеху, глядя, как компания бессовестных адвокатов высасывает из меня всю кровь.
   Айви вырвалась из его рук.
   – Ты хоть немного представляешь, сколько я зарабатываю в день? И сколько я потеряла бы, не работая пять или шесть месяцев? Нет, пожалуй, даже пару лет…
   – Поэтому ты и отправилась сегодня на работу? – ухмыльнулся он. – У тебя так много денег, что больше и не нужно? И работаешь ты лишь из любви к искусству?
   – Это тебя не касается!
   – Ошибаешься, – холодно сказал он. – Теперь все, что касается тебя, касается и меня тоже.
   – Это вы ошибаетесь, Ваше Высочество!
   – Исходя из сложившейся ситуации, – резко сказал он, – тебе следует называть меня Дамианом.
   – Какая разница, как я буду тебя называть? А насчет ребенка… Мне бы хотелось прийти к соглашению, – сказала она осторожно, – какое бы устроило нас обоих.
   – К какому же?
   Она слышала, как бьется ее сердце. Слышал ли он этот стук?
   – Ты признал своим ребенка, которого не хотел.
   – Более точно – ребенка, о котором я ничего не знал.
   – Ребенка, о котором ты ничего не знал, – повторила она, стараясь, чтобы ее голос прозвучал так, будто она в это поверила, – ребенка, которого хотела моя сестра.
   Айви вздохнула. Что же она наделала! Если бы она только знала, что о ребенке Дамиану ничего не известно, она бы никогда не пришла к нему. А теперь…
   – А теперь все изменилось. Кей уже нет, а я – я хочу этого ребенка. Я не думала, что у меня проснутся к нему такие чувства и что я не захочу с ним расставаться…
   – Очень мило, – сказал он холодно. – Только прошу, избавь меня от этого представления. Сколько?
   Она выглядела растерянной.
   – Я же сказала тебе. Я люблю этого ребенка всем сердцем!
   Дамиан покачал головой.
   – Я не о том спрашиваю. Речь не о твоем сердце, а о твоем кошельке. Сколько я должен заплатить, чтобы ты отдала мне моего сына?
   – Деньги здесь не обладают никакой силой.
   – С помощью денег можно сделать все. – Его губы нетерпеливо скривились. – Так сколько?
   – Мне нужен мой ребенок, Дамиан! А тебе – нет. Ты сам так сказал.
   – Я сказал, что ничего не знал о ребенке. – Он медленно подошел к ней и скользнул рукой под ее свитер. Она хотела оттолкнуть его руку, но это было равносильно попытке сдвинуть дерево. Его пальцы коснулись ее живота. – Это мой сын, – сказал он мягко. – Мой сын в твоем теле. Он несет мои гены. Мою кровь.
   – И мою, – сказала она быстро.
   – То есть Кей.
   Она вспыхнула.
   – Да. Конечно. Я это и имела в виду.
   – Значит, это ребенок, от которого ты хотела отказаться.
   Ей стало больно от его слов.
   – Да, – прошептала она так тихо, что он с трудом услышал ее. – Я думала, что смогу. Но…
   Дамиан взял ее лицо в свои руки.
   – Мое семя, – сказал он, – твоя матка. Другими словами, наш ребенок. – Его взгляд, словно лаская, упал на ее губы. – Через шприц, Айви. Не в моей постели, не в моих объятиях, как это и должно было случиться.
   – Но ничего не случилось, – сказала она высоким, бесплотным, словно чужим голосом. – И ничего с этим не поделаешь.
   Она была права.
   К черту попытки свести все к разумной продуманной схеме! В происходящем вообще нет никакой логики, подумал он и, наклонившись, поцеловал Айви.
   Поцелуй был долгим. И тихий звук, сорвавшийся с ее губ, мог быть только стоном желания. Дамиан еще сильнее прижался к ее губам. Его язык чувствовал ее сладкий вкус и, боже, ее невинность…
   Только она не была невинной. Она вступила в эту бессовестную сделку со своей сестрой – он ни на минуту не поверил в то, что Айви могла совершить такой поступок из чисто гуманных соображений…
   А затем он перестал думать и, прижав ее к себе, все целовал и целовал, пока она не обхватила его шею руками, не раздвинула губы, не приникла к нему всем телом, жадно вбирая его вкус и запах…
   Она покачнулась, когда он отпустил ее. Ее глаза были широко открыты; она выглядела такой же ошеломленной, как и он. И он возненавидел ее. За эту игру, за все представление… за то действие, которое она на него оказывала.
   – Итак, – сказал он ровным голосом, хотя кровь стучала у него в висках. – У нас возникла дилемма. Как я могу потребовать своего ребенка еще до его рождения?
   – Я же сказала, что хочу…
   – Мне плевать, чего ты там хочешь. Ты вступила в дьявольскую сделку со своей сестрой. Теперь пришло время расплачиваться.
   Ее глаза потемнели от ужаса.
   – Ни один суд не заберет ребенка от его матери!
   – Ты не его мать. Зато я его отец. Я уже говорил с моим адвокатом.
   – Твой адвокат еще не господь Бог. Дамиан рассмеялся.
   – Попробуй, сказать ему это. Ты знаешь, сколько я ему плачу?
   – Меня это не интересует. И нечего тут размахивать своими миллионами.
   – Я плачу ему миллион долларов. И это его постоянный доход, не считая тех денег, что он получает за ведение конкретного дела. – Дамиан схватил ее за руку и снова притянул к себе. – И он стоит того. Во всяком случае, он отберет у тебя моего сына.
   – Нет! – Слезы выступили у нее на глазах. – Ты не можешь этого сделать!
   – Но я все же не такой бессердечный, – сказал он мягче. – Я даже готов поверить, что есть какая-то правда в твоих словах и тебе действительно трудно расстаться с этим ребенком. Поэтому я решил кое-что предложить. – Он улыбнулся.
   Казалось не только комната, но и весь мир замер.
   – Что именно? – прошептала Айви.
   Дамиан откашлялся.
   – Десять миллионов долларов за рождение моего ребенка.
   Она рассмеялась. Черт ее побери, она рассмеялась!
   – А до того времени ты переедешь в квартиру, которую я тебе сниму. И, конечно, буду содержать тебя все время, пока ты не родишь.
   Раздался еще один взрыв смеха. Он почувствовал, как у него напрягся буквально каждый мускул.
   – Тебя это забавляет?
   – Меня это изумляет! Ты действительно думаешь, что можешь купить моего ребенка? Что можешь отнять у меня жизнь?
   – Ребенок не твой. Ты почему-то постоянно забываешь об этом. А что до твоей так называемой жизни… – Его глаза потемнели. – У твоей сестры была жизнь, не слишком соответствующая…
   – А ты святой?
   Дамиан почувствовал, что теряет над собой контроль. Кто она такая, эта женщина, тайно проникшая в его жизнь, которая думает, что может насмехаться над ним?
   – Я знаю, кто я, – сказал он холодно. – Более того, я знаю, кто ты. – Его глаза презрительно, блеснули. – Ты женщина, согласившаяся за деньги родить ребенка.
   – Я устала защищать себя, устала от объяснений, устала от угроз, – ее голос дрогнул. – Я не хочу твоих денег и твоей поддержки, и я, конечно же, не перееду ни в какую квартиру. Я… я не принимаю твое предложение!
   Он обхватил ладонями ее лицо, надавив пальцами на виски.
   – Это не предложение. – Его голос звучал хрипло и отрывисто. – Это то, что ты обязана делать. Забудь про квартиру в Нью-Йорке. Ты поедешь вместе со мной в Грецию. И помни, – сказал он холодно. – До тех пор пока не родился мой сын, ты принадлежишь мне.
   Резко повернувшись, он шагнул к двери и вышел.

ГЛАВА ПЯТАЯ

   Дамиан спускался по лестнице, и ярость застилала его глаза. Он хлопнул входной дверью и быстрыми шагами направился к «Мерседесу», стоявшему на другой стороне улицы.
   Чарлз, его шофер, выскочил из-за руля, ринулся к задней дверце и с готовностью распахнул ее перед ним. Дамиан задержался возле машины. Вечером у него была назначена встреча, и теперь самое время отправиться в офис. Но сейчас ему не до работы. Больше всего ему хотелось выпить.
   – Мне не нужна машина, – быстро сказал он, хлопнув рукой по капоту. – Отгоните ее в гараж, Чарлз, и вы свободны.
   Дамиан вынул из кармана телефон и, позвонив своему ассистенту, отменил назначенную встречу. Затем он набрал номер Лукаса.
   – Ты занят?
   Он постарался, чтобы его вопрос прозвучал как бы между прочим, но, судя по ответу Лукаса, не очень-то в этом преуспел.
   – Что-то случилось?
   – Я не хотел бы обсуждать это по телефону, но если ты занят…
   – Я не занят, – быстро сказал Лукас.
   Ложь, подумал Дамиан, но одна из тех, с которой он с готовностью согласится.
   Через сорок минут двое мужчин усердно потели на беговой дорожке Восточного клуба. Вечерами там бывало довольно свободно.
   Они не обменялись и десятью словами. Дамиан знал, что Лукас дает ему возможность первому начать разговор. Но пока он хотел выработать себя до пота – сначала на подъеме тяжестей, а потом в беге по треку. Нет ничего лучше тяжелой физической нагрузки, чтобы дать выход раздражению и злости.
   Ему пришлось это усвоить еще в то время, когда он восстанавливал «Аристедес шиппинг». Он регулярно ходил в спортивные залы после встреч с теми денежными мешками, что держали его судьбу в своих жадных руках, выгружая товары с барж на доках Аристедеса.
   – Дамиан! Эй, друг, что ты делаешь? Хочешь довести себя до инфаркта?
   Дамиан замедлил бег и оглянулся на Лукаса. Тот стоял на середине дорожки, упершись руками в бедра; капли пота стекали по его голой груди, поднимающейся и опадающей в такт его шумному дыханию.
   Сколько миль они пробежали? С какой скоростью? Вряд ли он мог бы сказать это даже приблизительно.
   Он сошел с дорожки, сгреб пару полотенец с тележки и протянул одно Лукасу.
   – Извини, приятель.
   – Да, пожалуй, стоит извиниться, – сказал Лукас, вытирая лицо. Он улыбнулся. – Я и не думал, что такие старики могут двигаться так быстро.
   Дамиан хмыкнул.
   – Я только двумя месяцами старше тебя, Рейз.
   – Дни считаю, когда ты наконец влетишь в свой тридцать третий.
   Дамиан рассмеялся. Набросив полотенце на плечи, он вместе с Лукасом направился в раздевалку.
   – Спасибо тебе, – сказал он через минуту. Лукас поймал его взгляд.
   – У тебя был такой голос, – сказал он мягко, – что мне пришлось отменить встречу с президентом. – Он толкнул дверь в раздевалку. – Ты расскажешь, что случилось?
   – Давай примем душ, переоденемся и чего-нибудь выпьем.
   В баре было темно, как и должно быть в барах. Пестролистный плющ плотной массой закрывал решетчатые перегородки между столиками. Бармен оказался расторопен, и «Серый гусь на скалах», который они оба заказали, был освежающе прохладным.
   Сначала они молчали. Потом Лукас начал рассказывать о землях, которые он хотел бы присоединить к своим и так необъятным владениям в Испании. Дамиан рассеянно слушал, кивая головой. Вскоре тема была исчерпана, и они снова замолчали.
   – Объявилась сестра Кей, – глухо сказал Дамиан.
   Лукас удивленно поднял брови.
   – Ты не говорил, что у нее была сестра.
   – Я тоже этого не знал. В действительности они сводные сестры. И вот Айви…
   – Сестра?
   – Да. Она сказала…
   – У них одна мать?
   – Один отец. Я думаю. У них одна фамилия. Может быть, он удочерил одну из них… – Дамиан шумно выдохнул. – Но это не имеет значения.
   – Что тогда имеет?
   – Все остальное – все, что она мне сказала. – Дамиан поднял стакан и сделал большой глоток. – У нее будет от меня ребенок…
   – Извини?..
   – Ну да, – Дамиан усмехнулся. – Представляешь?
   Лукас покрутил пальцем у виска.
   – А с головой у нее все в порядке?
   – Действительно, на первый взгляд это просто немыслимо. Но… Есть только одно «но». – Он сделал глубокий вдох и посмотрел на Лукаса. – Она говорит правду.
   Дамиан рассказал ему все.
   Лукас слушал, время от времени комментируя по-испански. Дамиан не все понимал, но это не имело значения. Наконец Дамиан замолчал. Лукас хотел что-то сказать – махнул рукой, откашлялся, сделал глоток водки и снова откашлялся.
   – Я не понимаю. Твоя любовница упросила Айви родить для нее ребенка, но тебе ничего об этом не сказала. Что бы она стала делать, когда он родился бы? Преподнесла бы в подарочной упаковке? Вот, мол, Дамиан, твой сын?
   Дамиан пожал плечами.
   – Не знаю. Может быть, она рассчитывала уехать куда-нибудь на время или еще что-нибудь придумала бы. Она вообще была очень изобретательна, особенно если это сулило ей какую-нибудь выгоду.
   – А эта Айви… – Лукас прищурился. – Она что за женщина?
   Восхитительная женщина, подумал Дамиан. Высокая и гибкая, как тигрица; с глазами, зелеными как весенняя трава, с блестящими, как золото, волосами…
   – Довольно привлекательная.
   – Я не это имел в виду. Мне интересно, что вообще представляют собой такие женщины, которые могли бы согласиться на подобную сделку.
   Дамиан поднес стакан к своим губам.
   – Еще один хороший вопрос.
   – Ты сказал, она модель. Значит, она должна хорошо выглядеть.
   – Разумеется.
   – Ее тело – это ее хлеб с маслом. Зачем ей эта беременность?
   – Я не знаю…
   – Зато я знаю. Для денег, Дамиан. Ты – это большая удача. Она хочет заработать на тебе.
   – Я предложил ей десять миллионов за ребенка. Она отказалась…
   – Десять миллионов, – хмыкнул Лукас, – это малая часть того, чего ты стоишь. Я могу поклясться чем угодно, эта леди высчитала твое состояние до последнего пенни. – Он поднял свой стакан, в котором уже ничего не осталось, и подал знак, чтобы налили еще. – Она красива и умна. Такая идея…
   – Нет. Это была идея Кей.
   – Ты только подумай, Дамиан! Она знала, что твоя возлюбленная не может родить ребенка, и она вбила той в голову…
   – Хватит называть Кей моей возлюбленной! – неожиданно резко оборвал его Дамиан. – Я имею в виду, что физически, конечно, мы были близки. Но это была короткая связь. Я собирался порвать с ней.
   – Да. – Лукас молча подождал, пока бармен наполнил его стакан. Затем наклонился через стол. – Айви была в курсе всего. Она узнала, как ты повел себя, когда ее сестра притворилась беременной. – И, откинувшись на спинку стула, с мрачной уверенностью произнес: – Я уверен, что весь этот план был ее идеей.
   – Айви?
   – Ну конечно. Она увидела, как можно добраться до больших денег. Она выносит ребенка. Ты сначала ничего не будешь знать об этом, но, когда он родится, ты, как и тогда, поступишь, что называется, правильно. Ты примешь его в свою жизнь и заплатишь ей столько, сколько она попросит. Миллиарды, а не какие-то там несколько миллионов! И она, и Кей могли бы всю жизнь жить в свое удовольствие.
   Дамиан провел пальцем по холодному краю стакана.
   – Похоже на то, – сказал он, – что это действительно могло бы сработать. Отличный план. – Его немигающий взгляд был так же холоден, как и его голос. – Конечно же, я не поверил ее словам, будто бы она сделала это из любви к сестре, но ничего другого мне просто не приходило в голову, особенно после того, как она отказалась от Денег.
   – Ну а сейчас что ты собираешься делать? Что ты вообще сказал ей?
   Дамиан пожал плечами.
   – Я сказал ей, что возьму ее с собой в Грецию. И не возмущайся. Я знаю, что делаю.

* * *

   Я знаю, что делаю.
   Эта фраза преследовала его до конца дня. В середине ночи, беспокойно проворочавшись с боку на бок, Дамиан наконец вылез из постели, приготовил себе кофе и вышел на террасу.
   Действительно ли он знал, что делал? У него были любовницы, но он никогда не жил вместе с ними. И сейчас не собирается этого делать.
   Выделить ей часть комнат в своем дворце – совсем не значит жить с ней. А может быть, и это делать незачем? Может быть, просто нанять кого-нибудь, чтобы за нею приглядывал? Он мог бы найти компаньонку, которая жила бы вместе с Айви.
   Дамиан рассмеялся.
   Можно только представить, как Айви отреагирует на это – будет пикироваться с частным детективом и выставит за дверь компаньонку. Она обладала красотой Дианы и смелостью Афины. Дьявольская комбинация.
   Ветер взъерошил его волосы, пробежал легким холодком по телу. Дамиан поежился. Ночи в Нью-Йорке в это время года прохладные. Пора было зайти внутрь или надеть на себя что-нибудь.
   Нет, не сейчас, хотя…
   Он любил Нью-Йорк, особенно по ночам. Говорят, что город никогда не спит, но в этот час, особенно в конце недели, центр, казалось, совершенно замирал.
   Был ли Лукас прав? И не ошибся ли он сам, что затеял все это?
   Ребенок… Огромное количество детей растет без отцов. Черт, он сам вырос практически без родителей. Его мать была слишком занята, разъезжая с одной вечеринки на другую, а отец полностью игнорировал сына до того времени, когда его уже можно было послать в закрытую частную школу.
   И ничего страшного. Он выжил, не так ли?
   Дамиан потягивал кофе, ставший холодным и горьким. Таким же холодным и горьким, как сердце Айви Мэдисон.
   – Черт! – выругался он сквозь зубы и вошел в спальню.
   Он быстро оделся. Джинсы, кашемировый свитер, мокасины, стильный кожаный пиджак. Подхватив ключи со столика у двери, он вызвал лифт и спустился в подземный гараж. Там стояли его большой «Мерседес» и черный «Порше каррера».
   Черный «каррера» был сгустком энергии и силы. Как и он сейчас.
   Улицы были безлюдны. Он доехал до ее дома за рекордно короткое время и влетел под знак «парковки нет» на углу здания. Дверь подъезда была открыта, впрочем, и закрытая дверь его бы не остановила…
   Он взлетел наверх, преодолев три лестничных пролета за пару секунд.
   – Айви! Черт возьми, дай мне войти! – Он звонил в звонок, стучал в дверь.
   Дверь наконец приоткрылась, насколько позволяла цепочка. Сквозь узкую щель Дамиан увидел полутемную комнату, глаз в черном контуре ресниц, золотистую прядь волос…
   – Ты сошел с ума, – яростно зашипела она. – Так ты разбудишь весь дом!
   – Открой же эту чертову дверь!
   Дверь закрылась, звякнув упавшей цепочкой, и открылась снова. Айви стояла, ошеломленно глядя на него. Ее волосы беспорядочной копной падали на шелковый халат, почти полностью закрывавший ее босые ноги.
   Она выглядела испуганной, сонной и… по-домашнему уютной.
   – Ты знаешь, который уже час?
   – Хороший вопрос, – сказал он резко. – Действительно – который?
   – Ты что, выпил?
   – Не слишком.
   Он сделал шаг вперед. Она отступила.
   – Ваше Высочество…
   – Я думаю, настало время отказаться от формальностей. – Он сделал еще шаг. Она снова отступила. – Мое имя Дамиан.
   – Ваше Высочество Дамиан. – Она прикусила нижнюю губу, а потом провела по ней кончиком языка. – Дамиан, уже поздно. Почему бы нам – почему бы нам не поговорить завтра?
   Еще один шаг. И еще. А затем ее спина наткнулась на стену.
   – Я видел листок бумаги, на котором было написано, что ты беременна, чувствовал под своей рукой твой живот, но… но я ни разу не видел тебя…
   – Конечно, ты…
   – Твое тело, – сказал он хрипло. – Как выглядит твоя грудь, твой живот с моим ребенком внутри.
   – Дамиан! Клянусь! Я закричу…
   Медленно он потянул ее за халат. Ее зрачки расширились. Приоткрылись губы. Но она не закричала. Нет. Она не закричала и когда он, раздвинув полы халата, опустил глаза.
   На ней была шелковая сорочка кремового цвета, стянутая на груди тонким шнурком, мягкими складками спадающая до самого пола.
   Дамиан поднял глаза. Скользнул взглядом по лицу. Ее глаза были, все так же расширены', губы приоткрыты…
   – Нет… – прошептала она.
   Он медленно потянул за тонкий шнурок. Сорочка соскользнула с ее плеч и обнажила грудь. Ее прелестную грудь. Небольшую, безупречной формы. С нежными, розовыми сосками, которые тотчас сжались, превратившись в маленькие остроконечные конусы.
   – Дамиан…
   – Ш-ш-ш… – прошептал он, обхватив ладонями ее груди и легко сжимая между пальцами ее соски. Айви вздрогнула, когда он, наклонив голову, коснулся языком ее соска и нежно прикусил его зубами.