Мартон Сандра. Пока я с тобой

   – Дамиан, – не слово, а выдох.
   Стон. Мольба. Он поднял голову. Ее веки были опущены. Ее грудь поднималась и опускалась под участившимся дыханием. Глаза ее открылись, как только он начал опускать сорочку ниже. Еще ниже… Ее талия. Ее бедра. Ее ноги. Эти длинные, длинные ноги…
   Сорочка лежала возле ее ног, словно сброшенный кокон. А она – она была не просто прекрасна. Она была божественно прекрасна. Афродита, вышедшая из морской пены.
   И в то же время чувствовалось, что ее тело было готово к рождению ребенка. Его ребенка. Он мог видеть нежную припухлость ее живота. Его прелестную округлость. Бутон, готовый распуститься.
   Он медленно провел рукой по нему, ощущая под своей ладонью мягкую шелковистость ее кожи. Её тепло. Он опустил руку ниже. Еще ниже. Увидел, как дрогнули ее ресницы. Услышал стон, сорвавшийся с ее губ, в тот момент, когда его пальцы скользнули между ее бедер…
   – Нет, – еле слышно прошептала она.
   Но ее руки уже были на его плечах, и, приподнявшись, она откинула назад голову и приблизила свои губы к его губам.
   Она хотела его. Хотела его! Он еле удержал себя, чтобы не увлечь ее вниз, на пол, и тут же овладеть ею… Но все это только игра.
   Дамиан отпустил ее. Поднял халат и накинул ей на плечи. Дрожа, задыхаясь, она вцепилась в него руками.
   – Я изменил свое решение – по поводу того, что говорил тебе.
   – Значит, я останусь здесь? – Если бы он ничего не знал, то мог бы подумать, что она вздохнула с облегчением.
   Черта с два, подумал Дамиан и опять притянул ее к себе.
   – Я имею в виду, – сказал он холодно, – что был бы дураком, вкладывая деньги и не получая ничего взамен.
   – Не понимаю…
   – Ты будешь спать со мной. И родишь мне сына. И если до этого времени ты докажешь, что можешь быть хорошей любовницей, я женюсь на тебе, дам мое имя, мой титул… и позволю заботиться о моем ребенке. – Он притянул ее еще ближе. – Ну а если я не буду удовлетворен, то оставлю себе сына, а тебя отправлю назад в Нью-Йорк, где ты можешь сколько угодно судиться со мной.
   Казалось, время остановилось. Словно завороженная, не мигая, Айви смотрела ему в глаза.
   – Я ненавижу тебя, – прошептала она.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

   Женщина, представившаяся персональным ассистентом Дамиана Аристедеса, позвонила в шесть часов утра и, не извинившись за столь ранний звонок, спросила:
   – А есть ли у вас паспорт, мисс Мэдисон?
   Айви так и подмывало сказать, что паспорта у нее нет. Но что толку? Насколько ей было известно, королевские особы и сопровождающие их лица не очень-то в них и нуждаются.
   – Да. У меня он есть.
   – В таком случае будьте готовы к восьми тридцати. Строго к восьми тридцати, – произнес четкий голос. – Его Высочество не любит, когда его заставляют ждать. Шофер приедет за вами и поднимется в квартиру, мисс Мэдисон.
   – Разумеется, – сказала Айви и повесила трубку.
   Его ассистентка, должно быть, не находила ничего странного в такого рода поручениях. Одну женщину отправить в Грецию, другую – в Тимбукту…
   Принц, вероятно, привык, что любовниц ему доставляют по первому же его требованию.
   Что ж, его ожидает сюрприз.
   Никогда она не согласится стать его любовницей! Никогда не согласится стать для него вообще кем бы то ни было, а тем более женой.
   Большой «Мерседес» бесшумно скользил по оживленным улицам Манхэттена. Айви смотрела сквозь затемненные стекла на спешащих по своим делам людей и удивлялась, как она допустила, чтобы все это случилось. У нее не было денег на хорошего адвоката, но она знала многих людей, занимающих высокие посты. Наверняка кто-нибудь мог бы помочь ей…
   – Мисс?
   Машина остановилась; шофер стоял возле открытой двери.
   – Мы уже на месте, мисс.
   Это место – аэропорт Кеннеди, откуда она неоднократно летала на съемки, – было ей хорошо знакомо. Но в этот раз Айви была пассажиром частного лайнера. Они нередко бывают довольно большими, но она еще ни разу не видела такого огромного частного лайнера.
   Солнце бросало слепящие блики на полированные поверхности крыльев, играло яркими широкими мазками на плавных изгибах фюзеляжа с небольшой изящной эмблемой: щит, копье, черный бык.
   – Мисс Мэдисон?
   Стюард пригласил ее пройти к самолету. На кармане его фирменного пиджака была та же самая эмблема, и она подумала, что, скорее всего, это герб дома Аристедесов.
   Внутри салона было прохладно. Светлые, теплого оттенка стены. Кресла и маленькая софа, обтянутые рыжеватой мягкой кожей. Толстый бежевый ковер, покрывающий весь пол салона до самой дальней задней двери.
   И, конечно, Дамиан был уже здесь. Он сидел в одном из кресел, полностью погруженный в чтение газеты.
   – Мисс Мэдисон, сэр, – сказал стюард. Дамиан медленно поднял голову, казалось с трудом оторвавшись от газеты.
   Она выпрямилась, автоматически придав своему липу непроницаемое холодное выражение, хорошо известное по многотысячным журнальным фотографиям.
   Сегодня утром Айви проявила особое внимание к своей внешности. В результате на ней были шелк, кашемир и мягкий черный кожаный пиджак, купленный в прошлом году на съемках в Милане.
   Дамиан едва взглянул на нее и, коротко кивнув, снова погрузился в газету.
   Как ни странно, ее это задело. Похоже, он собирается разыгрывать роль случайного знакомого? Что ж, может быть, это даже и к лучшему.
   Кивнув в ответ, она направилась мимо него в глубь салона. Его вытянутая рука загородила ей дорогу.
   – Ты будешь сидеть здесь, – сказал он, указывая на соседнее кресло.
   – Я предпочла бы устроиться где-нибудь подальше.
   – Меня не интересуют твои предпочтения, – сказал он таким непререкаемым тоном, что ей захотелось дать ему пощечину. Но она решила все же поберечь силы на будущее и не тратить свою энергию на мелкие стычки.
   Стюард вежливо откашлялся.
   – Могу ли я чего-нибудь принести вам, мадам, после того как мы наберем высоту? Чай, кофе?
   – Ни чая, – быстро сказал Дамиан, не поднимая головы, – ни кофе. Мисс Мэдисон пьет только сок и минеральную воду. Это уж на ее усмотрение.
   Айви почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. Почему бы ему в таком случае просто во всеуслышание не объявить о ее беременности! Но если он собирается втянуть ее в открытую войну, ему это не удастся.
   – Как приятно, – сказала она спокойно, – когда тебе предоставляют хоть какой-нибудь выбор. Пусть даже самый маленький.
   Дамиан посмотрел на нее. Подождал. Его рот нетерпеливо дернулся.
   – Должен ли Томас из этого заключить, что вы не хотите ничего?
   – То, чего я хочу, вряд ли Томас мне сможет предоставить. Я говорю о свободе. – Айви произнесла эти слова слишком спокойно.
   Лицо Дамиана потемнело. Секунду никто из них не произнес ни слова. Затем Дамиан нарушил молчание.
   – Ты свободен, Томас. – И, подождав, пока стюард не ушел, повернулся к Айви. – Последний раз я прощаю это, – произнес он глухо.
   – Что прощаете, Ваше Высочество? Правду?
   Он так сжал рукой ее запястье, что у Айви перехватило дыхание.
   – Ты будешь относиться ко мне с должным уважением или же…
   – Или же?..
   Его глаза сузились.
   – Только попробуй – и узнаешь.
   Айви тяжело вздохнула. Что ж, ей придется пройти через все это. В ее жизни было и кое-что похуже. Что случилось с ней много лет назад и то, что она хотела бы забыть, но…
   Но это сделало ее сильной.
   Могущественный принц пока не в курсе, но вскоре ему все же придется узнать кое о чем.
   За окном темнота все сгущалась. В салоне включили свет. Айви зевнула. Зевнула снова. Провалилась куда-то в темноту… и, испуганно вскрикнув, проснулась, почувствовав у себя на виске чье-то дыхание.
   – Что ты делаешь?
   Его губы дернулись. Сколько уже раз она видела это чуть заметное движение – попытку сдержать улыбку.
   – Вы думаете, я собираюсь наброситься на сонную женщину? – Улыбка вырвалась наружу. – Я не такой дурак. Когда я буду любить тебя, ты будешь хотеть меня так же страстно.
   Она чувствовала себя слишком усталой, чтобы осадить его.
   – Я всего лишь хотел опустить спинку сиденья, – мягко сказал он. – Что бы ты могла спать лежа.
   – Я вовсе не хочу спать!
   – Ну тогда просто отдохнуть немного, – сказал он, и опять тень улыбки, от которой у нее замирало сердце, мелькнула на его губах. – Дай мне…
   Он наклонился ближе. Стоило ей чуть повернуть голову – и их губы встретились бы… Она отпрянула в сторону.
   – Как только ты не устаешь постоянно давать указания!
   – Тебе необходим отдых. Ты же беременна, – тихо сказал он.
   И то, как сейчас он произнес это слово – так интимно и мягко, – заставило ее сердце учащенно забиться.
   – Я вижу, ты уже стал экспертом по этой части, – быстро сказала она.
   И тут же поняла, что сделала ошибку.
   Словно маска упала на его лицо.
   – То, что я знаю об этом, – сказала он, отстранившись от нее, – я знаю благодаря Кей. Твоя сестра всеми способами пыталась убедить меня в своей беременности.
   – Вообще-то Кей не родная моя сестра, – сказала Айви.
   Боже, зачем она вдруг заговорила об этом?
   – Да, я слышал от тебя, что вы были сводными сестрами. Одна фамилия… Значит, твоя мать вышла замуж за отца Кей и ты приняла его фамилию?
   Зачем только она затронула эту тему?
   – Да.
   – И сколько тебе было лет?
   – Мне было десять. Кей – четырнадцать.
   – Она сказала, что ее отец умер, когда ей было шестнадцать. Еще одна ложь?
   – Нет. Он умер через два года после того, как моя мать вышла за него замуж. Они погибли вместе – он и моя мать, – разбились на вертолете.
   – Извини. Должно быть, это было для вас обеих тяжело.
   Она кивнула.
   – А кто потом заботился о вас? Что случилось дальше?
   – Ничего, – сказала она тихо. – Нас отправили в приют. А потом, когда Кей исполнилось восемнадцать, она нашла работу и у нее появился свой дом.
   – И ты стала жить с ней?
   – Нет, – Айви прикусила губу. – Я осталась в приюте.
   – И?..
   И мир изменился для меня навсегда.
   Но она не сказала этого. Ее жизнь – не его дело.
   – Я думаю, – сказала она холодно, – что тебя должно интересовать только то, что связано с моей беременностью.
   Она ожидала от него ответной колкости. Но Дамиан лишь удивленно поднял брови и грустно посмотрел на нее. Потом повернулся, протянул руку и нажал кнопку звонка.
   Стюард, точно волшебный джинн из лампы Аладдина, появился буквально через секунду.
   – Томас, – сказал Дамиан, – мы бы хотели на обед отварного лосося, зеленый салат с маслом и уксусом и запеченный картофель.
   – Хорошо, сэр.
   Опять он за нее подумал. За нее все решил. И за нее сделал заказ, будто она и говорить уже разучилась.
   – Я вовсе не голодна, – сказала она резко. Никто не ответил. Никто даже не посмотрел на нее.
   – А сначала, Томас, я бы хотел выпить стаканчик «Рислинга». И, пожалуйста, принесите мисс Мэдисон немного «Перье» и лимон.
   – Я не хочу…
   – Никакого лимона в «Перье»? Хорошо. Без лимона, Томас.
   – Хорошо, сэр.
   Айви нахмурилась и… промолчала. Но как только стюард закрыл за собой дверь, резко повернулась в сторону Дамиана и выпалила:
   – У тебя что, проблемы со слухом? Я же сказала, что не хочу есть.
   – Тебе нужно есть за двоих.
   – Давно устаревшая чушь.
   – Если у тебя хватит ума из духа противоречия морить себя голодом…
   – Я вовсе не собираюсь морить себя голодом!
   – Да, и вот что еще, – произнес Дамиан как ни в чем не бывало. – Надо будет начать заниматься греческим языком. Я найму репетитора.
   – Мой язык – английский, – сказала она с раздражением.
   – Твой дом теперь в Греции.
   – Нет. Мой дом там, откуда ты увез меня. И он всегда будет моим домом. И я никогда не дам тебе забыть об этом. – Уже еле сдерживаясь, она тяжело дышала. – И если ты действительно думаешь, что я уморю голодом себя и своего ребенка…
   – Моего ребенка, – поправил он ее холодно. – Не твоего.
   На языке у Айви уже вертелся правдивый ответ. Слава богу, она так ничего и не сказала.
   Они ели молча.
   Айви пыталась представить, что еда не интересует ее, но голод брал свое. Ела ли она вообще что-нибудь с самого утра?
   Наконец стюард убрал со стола и принес десерт. Два хрустальных фужера были наполнены темными вишнями с высокой шляпкой взбитых сливок. – Я никогда раньше не ела взбитых сливок, – призналась она.
   – Рад, что ты оценила десерт. Ведь это же крем-фройше.
   Как вкусно! Она съела все до последней вишенки, до последнего кусочка крема и…
   И почувствовала на себе взгляд Дамиана.
   Его глаза – горячие, влажные, почти черные от расширившихся зрачков – были прикованы к ее губам.
   Жаркая волна нахлынула на нее, сдавленный звук вырвался из ее горла. Он вздохнул и посмотрел ей в глаза…
   Дверь салона открылась. Томас, быстро переведя взгляд с Айви на Дамиана, замер у порога. Айви вскочила на ноги.
   – Где… где здесь туалетная комната? Пожалуйста…
   – В хвосте самолета, мисс. Я могу показать вам…
   – Я найду сама, благодарю, – сказала она.
   И исчезла.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Ранним утром, еще до рассвета, самолет приземлился на аэродроме Миноса. Посадочные огни тускло мигали сквозь утренний туман.
   Айви проспала почти два часа, положив голову на плечо Дамиана. Плечо затекло и онемело, но он ни за что на свете не сдвинулся бы и не потревожил ее сон.
   Как могло быть так, чтобы он спал с женщиной – в буквальном смысле этого слова – и чувствовал себя на седьмом небе от счастья? Дамиан осторожно повернул голову, вдыхая ее запах. Шелковая прядь волос коснулась его губ. Он закрыл глаза и подумал: как хорошо было бы остаться здесь, пока она не проснется.
   Но это невозможно. Пускай чуть позже, но им все равно придется вернуться к реальности. Но разбудить ее следует очень осторожно.
   Он медленно повернул Айви на спину и, наклонившись, поцеловал в губы. Она глубоко вздохнула, и он снова поцеловал ее.
   – Айви, – прошептал он. – Просыпайся. Мы уже дома.
   Ее ресницы дрогнули, глаза открылись, все еще подернутые сонной пеленой.
   – Дамиан?
   Его имя прозвучало как нежный перебор струн.
   – Да, это я, солнышко. Хорошо спала?
   – Я… я не помню. Как мы здесь…
   Ее глаза расширились – она наконец поняла, что находится не только в его объятиях, но и в его постели.
   – Чего ты испугалась?
   – Почему я в этой постели? Как оказалась здесь? Я не помню…
   – Я принес тебя сюда. Ты так устала.
   Она закрыла глаза. Открыв их снова, холодно взглянула на него.
   – Позволь мне встать, Дамиан!
   – Какое достижение, – он улыбнулся. – Ты начала называть меня по имени.
   Она хотела что-то сказать, но он снова поцеловал ее. Она не ответила на его поцелуй, но он продолжал целовать, мягко двигаясь вдоль линии ее рта, и наконец она тихо застонала и раздвинула губы.
   Как нежен был их поцелуй…
   – Сэр? Нам готовиться к выходу или же мне сказать пилоту, чтобы он не выключал питание?
   Сладостный момент был нарушен. Айви тут же отстранилась от него. Ее лицо пылало, губы припухли и раскраснелись от его поцелуев. Ему хотелось взять в свои ладони ее лицо и целовать ее снова и снова, чтобы она опять открылась ему…
   Вместо этого Дамиан быстро встал и, не дав ей подняться, подхватил ее на руки.
   Джип и шофер ждали их возле посадочной полосы. То ли его шофер обладал завидной невозмутимостью, то ли прибытие хозяина с женщиной на руках было для него вполне привычным зрелищем, но он и бровью не повел. Айви же, увидев шофера, уткнулась Дамиану в шею и закрыла глаза.
   Дворец мягко светился теплым желтоватым светом. Как воспримет его дом Айви завтра? Дамиан уже знал, что при дневном освещении он казался многим слишком помпезным, подавляющим своими огромными размерами и мрачной красотой.
   Самая древняя часть мраморного дворца была построена еще в четвертом веке. Противоположное крыло – в шестом. А центр здания датировался началом семнадцатого века. Точно гигантская птица, раскинувшая свои крылья, нависал он над крутым склоном западного побережья Миноса.
   Массивные бронзовые двери широко распахнулись, и Эсиас, его дворецкий, одетый по всей форме, несмотря на столь ранний час, приветствовал их прибытие во дворец. Дамиан уже давно оставил надежду отучить его от этой привычки.
   Эсиас служил еще у его деда, затем у его отца, а теперь вот у него. Разве можно спорить с иконой – иконой, не выдавшей ни единым движением, так же как и водитель, ни малейшего удивления при виде своего хозяина с женщиной на руках.
   – С прибытием, Ваше Высочество.
   – Эсиас…
   – Могу ли я помочь вам?
   – Нет, спасибо.
   – Дамиан, – прошептала Айви ему на ухо, – бога ради, отпусти меня.
   – Подожди еще немного.
   В сопровождении Эсиаса он поднялся вместе с ней по широкой мраморной лестнице на второй этаж и пошел по длинному полутемному коридору, освещенному редкими светильниками, тускло мерцающими в полукруглых нишах.
   Эсиас открыл перед ними двойные двери.
   – Спасибо, – поблагодарил Дамиан. – На сегодня все, Эсиас. До завтра.
   Старый дворецкий наклонил голову и исчез в полумраке коридора.
   Дамиан плечом закрыл за собой двери, и таинственная тишина комнаты словно отрезала их от остального мира.
   – Кто это был?
   Совсем не такие слова хотел бы услышать мужчина, оказавшись наедине со своей любовницей.
   Но Айви не была его любовницей. Пока.
   Вместо ответа он поцеловал ее. Она пыталась отвернуться, но он был настойчив и, целуя, нежно покусывал ее нижнюю губу, пока наконец она с тихим стоном не разомкнула свои губы.
   Он скользнул кончиком языка между ее зубами. Она чуть отстранилась от него и, снова прижавшись, ответила на его поцелуй.
   Теплая волна разлилась по его телу.
   Казалось, то, что случилось в темноте самолета, изменило все. Возможно, она поняла, что ей вовсе не нужно было бороться ни с ним, ни с собой? Что она хотела его так же, как и он хотел ее?
   О, бог мой, как он хотел ее! Начиная с той самой минуты, как она появилась возле его двери, несмотря на его злость, а порой просто ярость…
   Он еще никогда никого так не хотел.
   Наклонившись, Дамиан осторожно положил Айви на постель. Лунный свет струился сквозь стеклянные двери и мягким серебряным блеском окутывал ее волосы. Когда она взглянула на него, ее глаза сияли ярче, чем звезды.
   – Айви, – нежно прошептал он и склонился над ней. Коснулся губами ее висков, ее рта, ее нежной шеи…
   – Дамиан?
   Ее голос был так мягок. Легкая дрожь придавала ему оттенок неуверенности и… невинности, хотя он и знал, что все это ложь, но то, как она смотрела на него, как прижимала к его груди свои руки, сводило его с ума. Небольшая прелюдия всегда действует возбуждающе, но Айви возбуждала его и так.
   Ее блузка застегивалась на ряд мелких пуговиц. Он расстегивал их одну за другой, каждый раз нежно касаясь губами открывающуюся теплую розовую кожу.
   – Дамиан, – прошептала она. – Пожалуйста…
   Он поцеловал ее сильнее, глубже, жарче. Почувствовал под собой ее движение. Да, Боже, да. Еще немного. Вот так…
   Он открыл ее грудь, щелкнув застежкой между чашечками лифчика.
   И застонал.
   Она была просто восхитительна!
   Маленькая, совершенной формы, с бледно-розовыми сосками. Ему казалось, что он сходит с ума, касаясь их дрожащими пальцами и…
   – Дамиан! Хватит!
   Она снова задвигалась под ним. Это было уже слишком. Если она будет продолжать делать такие движения, то он…
   Он не слышал ее. Нет, он слышал ее голос, но смысл ее слов не доходил до него, когда он опустил голову и обхватил губами ее сосок.
   Что-то сильно толкнуло его в грудь. Дамиан поднял глаза и увидел ее кулак, вновь занесенный для удара. Ошеломленный, он схватил ее за руку.
   – Что ты делаешь?!
   – Уйди от меня – прочь!
   Слезы текли по ее лицу. И движения ее были не движениями страсти, как он думал, а попыткой сбросить его с себя.
   В изумлении он смотрел на нее. Вскочив на ноги, она запахнула на груди блузку и уставилась на него широко открытыми глазами, точно он был не человеком, а каким-то чудовищем, выскочившим из темных глубин дворцового лабиринта.
   – Не трогай меня! Я же говорила, что не хочу сюда ехать. Говорила, что не буду твоей игрушкой для постельных забав.
   Он хотел швырнуть ее на смятую постель и, прижав ее руки к изголовью, раздвинуть ей ноги и закончить то, что начал. Но она не заставит его унизиться до такой степени.
   Хотя, похоже, именно этого она и хотела от него.
   Бросив ей в лицо слово, которым никогда еще не называл ни одну женщину, Дамиан развернулся и вышел, с силой захлопнув за собой дверь.
   Звонко щелкнул замок.
   Она закрыла за ним дверь! Закрыла за ним его дверь! Если эта особа думает, что может поймать его таким образом, ему придется дать ей урок.
   Он сделал шаг назад и, чуть отклонившись, отвел ногу для удара.
   – Сэр?
   – Иди к черту, Эсиас! – не оборачиваясь, прорычал Дамиан.
   Ни тени эмоции не мелькнуло на лице дворецкого, словно для него было совершенно естественным найти своего хозяина выбивающим дверь в собственную спальню.
   – Сожалею, что приходится вас беспокоить, Ваше Высочество, но звонят из вашего офиса в Афинах. Говорят, что дело крайне срочное.
   Эсиас подал ему телефон. Дамиан сердито посмотрел на него. Что там у них могло случиться? Он протянул руку и взял телефон.
   Его супертанкер налетел на риф в Южной Америке. В любой момент в море могла хлынуть нефть.
   Он сунул телефон Эсиасу и коротко скомандовал:
   – Разбудите пилота, скажите ему…
   – Я уже распорядился. К вашему приходу вертолет будет готов.
   – Спасибо.
   Эсиас посмотрел на дверь.
   – Может быть, что-нибудь еще, сэр?
   – Да, – холодно сказал Дамиан. – Ее имя Айви Мэдисон. Проследите за тем, чтобы она чувствовала себя комфортно, но ни под каким предлогом не покинула остров.
   Двумя днями позже, когда кризис с его танкером миновал, Дамиан возвращался на Минос.
   Эти два дня его совершенно вымотали, но в то же время дали возможность успокоиться и привести в порядок свои мысли.
   Если бы тогда ему не пришлось уехать…
   Нет, подумал он, глядя на белые барашки волн далеко внизу, ему не стоит и возвращаться к этим мыслям. Айви специально все подстроила, чтобы он потерял над собой контроль.
   Теперь он был уверен в этом.
   Он провел два дня в Афинах. Два дня подальше от искушения. Два дня, чтобы спокойно все обдумать.
   Да, он сделал ошибку, взяв ее с собой на Минос. И зря сказал ей, что сделает ее своей любовницей, а потом, возможно, и женится на ней.
   Дамиан тряхнул головой.
   Почему ему вообще пришла в голову мысль сделать ее своей любовницей? Снять с себя весь эмоциональный груз, давившей на него в последнее время? Ерунда! Мир полон красивых женщин.
   А что касается женитьбы… Это уже полное безумие. Он ни на ком не хотел жениться. Может быть, через несколько лет… Но когда это время подойдет, он сам выберет себе жену, а не позволит окрутить себя.
   – Сэр? Через две минуты посадка.
   – Спасибо.
   Они опустились ниже, и тень вертолета быстро запрыгала по маленьким островкам. Эти крохотные кусочки земли, входящие в цепь Циклидов, были необитаемы и очаровывали своей дикой красотой.
   Давным-давно, когда у него еще было время для таких вещей, он приплывал сюда на своей яхте. Пробираясь сквозь густой подлесок под высокими соснами, обхватившими корнями крутые склоны скал, Дамиан не мог избавиться от ощущения, что вот-вот столкнется лицом к лицу с одним из древних богов, которым когда-то поклонялся его народ.
   Или же с богиней. Афродитой. Артемидой. Или Еленой из Трои – не богиней, нет, но женщиной, чья красота заставляла мужчин преклонять колени…
   Айви почти преуспела в этом…
   Вертолет плавно сел на посадочную площадку. Похлопав по плечу пилота, Дамиан спрыгнул на землю и, автоматически пригнувшись, чтобы не попасть под крутящиеся лопасти винта, побежал к джипу, стоящему на том же месте, где он оставил его две ночи назад. Он был усталый, небритый и не мог вспомнить, когда последний раз принимал душ.
   И к тому же настолько голодный, что, казалось, мог съесть и ботинок.
   Но все это могло подождать. То, что касалось Айви, было более важным. Дамиан хотел отправить ее с острова как можно быстрее.
   Конечно, думал он, ведя свой джип на опасной скорости по узкой дороге, она носит его ребенка. И нужно, чтобы за ней присматривали, – об этом он помнил все время. Он свяжется со своими адвокатами. Скажет им, чтобы они отправили ее туда, куда она захочет, и установили за ней круглосуточное наблюдение.
   До тех пор пока не родится его сын, они будут регулярно сообщать ему, что она делает, с кем видится – каждый ее вздох будет ему известен. Но только это произойдет не в Нью-Йорке…
   Растянув губы в холодной улыбке, почти не сбавляя скорость, Дамиан провел машину через крутой поворот.
   Он будет наблюдать за ней из куда более выгодной позиции. Она будет жить в Афинах! Она родит ребенка здесь, в стране, где действуют законы его народа, где деньги и власть имеют наибольшее влияние.
   Дамиан вошел во дворец через потайную дверь, специально установленную еще в пятнадцатом веке одним из его предков для того, чтобы шпионить за своей неверной женой, по крайней мере так гласила легенда.
   Но у Дамиана была другая причина: никакого желания проходить через традиционный ряд утренних приветствий – Доброе утро, сэр. Доброе утро.
   Эсиас. Или Елена, или Гаспар, или Энеус, или полдюжины других из его многочисленной прислуги.