Экран почему-то не выключали, хотя смотреть на него было совершенно невозможно.
— Пошли, Элла! — сказал Ким. — Эта иллюминация продлится несколько часов.
— Зачем они это делают?
— Чтобы легче было раскопать недра. Ты ведь слышала, цилиндр находится на глубине девяти метров. Грунт скалистый. Видимо, это уплотнившиеся за тысячелетия обломки острова Даисья. Лучевые удары раскрошат породу, и останется только разбросать ее по сторонам, чтобы добраться до цилиндра.
Внизу они сразу наткнулись на Эрика. Инженер был взволнован, и на его щеках, обычно матово-смуглых, играл лихорадочный румянец.
— Видели? — спросил он возбужденно.
— Видели, — ответила Элла. — Оттуда, — она указала на галерею. — Мы там спрятались. Боялись, что нас выгонят.
— Никто бы вас не выгнал. Сейчас не до вас. Удача! Наконец-то!
— Для кого удача, а для кого совсем наоборот. — Ким произнес это так уныло, что Эрик и его сестра рассмеялись.
— И для тебя удача, — сказал Эрик. — Цель достигнута. Пять лет работы не пропали даром.
— Что будете делать дальше? — спросил Ким.
— Отправимся за цилиндром, как только его вытащат.
— Эрик, возьми меня!
— Невозможно, Эллочка!
— Куда доставят цилиндр? — спросил Ким.
— Сюда.
— А почему не в Город пришельцев?
— Здесь давно подготовлено помещение, надежно экранированное от любых излучений. Рискованно производить эксперименты над цилиндром, а если в нем есть черный шар, то и над ним, в непосредственной близости к цилиндру и шару Пришельцева. Мы не знаем их связей. Можно невольно причинить вред.
— Да, это правильно.
— Приходите через несколько дней, — сказал Эрик. — Увидите цилиндр. Тот самый, который был в Атлантиде!
Ким не долго печалился постигшей его неудачей с ИЦ-9. Товарищи подсказали другое применение для этой конструкции, и Ким принялся за переработку. Решение было простым — превратить «искатель цилиндра» в «искатель полезных ископаемых» на дне океана. И только. Узкая задача сменилась более широкой.
Подводные шахты и рудники, обслуживаемые роботами, были разбросаны по всем океанам Земли, и все же их было мало. Поиски новых месторождений производились постоянно, и усовершенствованная конструкция искателя будет встречена геологами с благодарностью.
Ким отдался работе с энтузиазмом, свойственным всем людям в эту эпоху великой реконструкции планеты. Он даже забыл о цилиндре Атлантиды и ни разу не был в Институте космогонии, куда этот цилиндр был доставлен.
Вспомнить пришлось не по своей воле.
Однажды, когда Ким пришел с работы, к нему явился Эрик.
— Привет, Ким! — сказал он весело. — Меня прислала к тебе Элла, которая без тебя скучает.
Ким улыбнулся.
— А если серьезно? — спросил он.
— Серьезно будет звучать более серьезно, — пошутил Эрик.
— С чего это ты такой веселый?
— Удалось раскрыть цилиндр. Выступ, сбоку от двери, все же оказался кнопкой механизма запора. На нее надо нажимать три раза, вот так. — Эрик нажал пальцем на стол, три раза с различной продолжительностью.
— Как же это вы догадались?
— Догадались приспособить электронную машину. Три дня и три ночи ока искала секрет и нашла его. Дверь открывается чисто механически. Никаких биотоков.
— Но это значит, что можно открыть и дверь в цилиндре, который стоит в Пришельцеве.
— Да, мы тоже так решили. Ведь если нет биотоков, то не может быть и опасности причинить вред находящимся там людям. Попытка была сделана. И окончилась полной неудачей. Дверь в цилиндре Пришельцева не открылась.
— Странно! — сказал Ким. — Неужели они снабдили каждый цилиндр автономной системой? Не вижу логики.
— Мы тоже ее не видим. Но тем не менее факт остается фактом. Более того, машина неделю пыталась решить задачу и в конце концов заявила, что открыть дверь не может.
— Странно! — повторил Ким. — Какую машину вы применили?
Эрик назвал марку универсальной электронной машины.
— Знаю. — Ким задумался. — Неделя. Это большой срок для такой машины. А механизм запора она рассмотрела?
— Да. Вот чертеж.
— К какому цилиндру он относится?
— К обоим. Механизмы абсолютно идентичны.
— Тогда и вопроса нет. Сработала блокировка. — Ким внимательно рассматривал чертеж, сделанный электронной машиной. — А черный шар там есть?
— В цилиндре Атлантиды? Есть. Точно такой же, как в Пришельцеве. Из-за него я и пришел к тебе.
— А что такое?
— Нам нужен опытный кибернетик. Я порекомендовал позвать тебя.
— Весьма признателен.
— Ты не очень занят?
— Занят, но могу уделить вам несколько дней.
— Думаю, что несколькими днями тут не обойдешься, — сказал Эрик. — Но все равно приходи завтра с утра. Задача интересная, не пожалеешь.
— Это я понимаю, что интересная, — вздохнул Ким. — А что именно вы хотите поручить мне?
— Разобраться в кибернетике шара. Это пока. Но, может быть, придется заняться и цилиндром.
— Он раскрыт?
— Кто, шар? Пока нет. Ты скажешь свое мнение, и тогда решим, что делать.
— Хорошо, я приду.
Ким был сильно заинтересован. Еще бы! Кибернетика чужой планеты! Такие объекты никогда еще не попадали в руки земных инженеров, и это не могло не заинтересовать любого специалиста.
А Ким был не только инженером, но и, можно сказать, потомственным кибернетиком. Его дед, отец, мать — все работали на одном и том же поприще. Составление программ для кибернетических устройств было его любимым занятием в те годы, когда дети обычно развлекаются игрушками.
Родители Кима сознательно развивали в нем любовь к роботам. Его игрушки все были электронными. И Ким стал кибернетиком с детства, чуть ли не со дня рождения.
Необычность предстоящей работы увлекла Кима, и он мысленно благодарил Эрика за эту услугу. Если бы не Эрик, шар могли поручить кому-нибудь другому.
Но когда Эрик ушел, Ким продолжал думать о своей конструкции модернизированного ИЦ-9, твердо решив ни за что не бросать работы над ней.
Решил, как всегда решают люди, не зная будущего.
Но утром следующего дня его мысли переключились на шар, и, как оказалось впоследствии, переключились навсегда. «ИЦ-9» был забыт, его закончили и построили товарищи Кима.
А сам он думал только о механизмах пришельцев.
Шар, а за ним цилиндр.
Сперва здесь, в Институте космогонии, затем в Городе пришельцев, а потом…
В человеке часто дремлют неведомые ему самому силы. И нужен внешний толчок, случай, чтобы эти силы вырвались на волю и совершили великое, о чем владелец их никогда и не мечтал.
Киму, рядовому инженеру Земли, было дано осуществить великую мечту человечества!
РЕШЕНИЕ БЛИЗКО!
ОТКРЫТИЕ
— Пошли, Элла! — сказал Ким. — Эта иллюминация продлится несколько часов.
— Зачем они это делают?
— Чтобы легче было раскопать недра. Ты ведь слышала, цилиндр находится на глубине девяти метров. Грунт скалистый. Видимо, это уплотнившиеся за тысячелетия обломки острова Даисья. Лучевые удары раскрошат породу, и останется только разбросать ее по сторонам, чтобы добраться до цилиндра.
Внизу они сразу наткнулись на Эрика. Инженер был взволнован, и на его щеках, обычно матово-смуглых, играл лихорадочный румянец.
— Видели? — спросил он возбужденно.
— Видели, — ответила Элла. — Оттуда, — она указала на галерею. — Мы там спрятались. Боялись, что нас выгонят.
— Никто бы вас не выгнал. Сейчас не до вас. Удача! Наконец-то!
— Для кого удача, а для кого совсем наоборот. — Ким произнес это так уныло, что Эрик и его сестра рассмеялись.
— И для тебя удача, — сказал Эрик. — Цель достигнута. Пять лет работы не пропали даром.
— Что будете делать дальше? — спросил Ким.
— Отправимся за цилиндром, как только его вытащат.
— Эрик, возьми меня!
— Невозможно, Эллочка!
— Куда доставят цилиндр? — спросил Ким.
— Сюда.
— А почему не в Город пришельцев?
— Здесь давно подготовлено помещение, надежно экранированное от любых излучений. Рискованно производить эксперименты над цилиндром, а если в нем есть черный шар, то и над ним, в непосредственной близости к цилиндру и шару Пришельцева. Мы не знаем их связей. Можно невольно причинить вред.
— Да, это правильно.
— Приходите через несколько дней, — сказал Эрик. — Увидите цилиндр. Тот самый, который был в Атлантиде!
Ким не долго печалился постигшей его неудачей с ИЦ-9. Товарищи подсказали другое применение для этой конструкции, и Ким принялся за переработку. Решение было простым — превратить «искатель цилиндра» в «искатель полезных ископаемых» на дне океана. И только. Узкая задача сменилась более широкой.
Подводные шахты и рудники, обслуживаемые роботами, были разбросаны по всем океанам Земли, и все же их было мало. Поиски новых месторождений производились постоянно, и усовершенствованная конструкция искателя будет встречена геологами с благодарностью.
Ким отдался работе с энтузиазмом, свойственным всем людям в эту эпоху великой реконструкции планеты. Он даже забыл о цилиндре Атлантиды и ни разу не был в Институте космогонии, куда этот цилиндр был доставлен.
Вспомнить пришлось не по своей воле.
Однажды, когда Ким пришел с работы, к нему явился Эрик.
— Привет, Ким! — сказал он весело. — Меня прислала к тебе Элла, которая без тебя скучает.
Ким улыбнулся.
— А если серьезно? — спросил он.
— Серьезно будет звучать более серьезно, — пошутил Эрик.
— С чего это ты такой веселый?
— Удалось раскрыть цилиндр. Выступ, сбоку от двери, все же оказался кнопкой механизма запора. На нее надо нажимать три раза, вот так. — Эрик нажал пальцем на стол, три раза с различной продолжительностью.
— Как же это вы догадались?
— Догадались приспособить электронную машину. Три дня и три ночи ока искала секрет и нашла его. Дверь открывается чисто механически. Никаких биотоков.
— Но это значит, что можно открыть и дверь в цилиндре, который стоит в Пришельцеве.
— Да, мы тоже так решили. Ведь если нет биотоков, то не может быть и опасности причинить вред находящимся там людям. Попытка была сделана. И окончилась полной неудачей. Дверь в цилиндре Пришельцева не открылась.
— Странно! — сказал Ким. — Неужели они снабдили каждый цилиндр автономной системой? Не вижу логики.
— Мы тоже ее не видим. Но тем не менее факт остается фактом. Более того, машина неделю пыталась решить задачу и в конце концов заявила, что открыть дверь не может.
— Странно! — повторил Ким. — Какую машину вы применили?
Эрик назвал марку универсальной электронной машины.
— Знаю. — Ким задумался. — Неделя. Это большой срок для такой машины. А механизм запора она рассмотрела?
— Да. Вот чертеж.
— К какому цилиндру он относится?
— К обоим. Механизмы абсолютно идентичны.
— Тогда и вопроса нет. Сработала блокировка. — Ким внимательно рассматривал чертеж, сделанный электронной машиной. — А черный шар там есть?
— В цилиндре Атлантиды? Есть. Точно такой же, как в Пришельцеве. Из-за него я и пришел к тебе.
— А что такое?
— Нам нужен опытный кибернетик. Я порекомендовал позвать тебя.
— Весьма признателен.
— Ты не очень занят?
— Занят, но могу уделить вам несколько дней.
— Думаю, что несколькими днями тут не обойдешься, — сказал Эрик. — Но все равно приходи завтра с утра. Задача интересная, не пожалеешь.
— Это я понимаю, что интересная, — вздохнул Ким. — А что именно вы хотите поручить мне?
— Разобраться в кибернетике шара. Это пока. Но, может быть, придется заняться и цилиндром.
— Он раскрыт?
— Кто, шар? Пока нет. Ты скажешь свое мнение, и тогда решим, что делать.
— Хорошо, я приду.
Ким был сильно заинтересован. Еще бы! Кибернетика чужой планеты! Такие объекты никогда еще не попадали в руки земных инженеров, и это не могло не заинтересовать любого специалиста.
А Ким был не только инженером, но и, можно сказать, потомственным кибернетиком. Его дед, отец, мать — все работали на одном и том же поприще. Составление программ для кибернетических устройств было его любимым занятием в те годы, когда дети обычно развлекаются игрушками.
Родители Кима сознательно развивали в нем любовь к роботам. Его игрушки все были электронными. И Ким стал кибернетиком с детства, чуть ли не со дня рождения.
Необычность предстоящей работы увлекла Кима, и он мысленно благодарил Эрика за эту услугу. Если бы не Эрик, шар могли поручить кому-нибудь другому.
Но когда Эрик ушел, Ким продолжал думать о своей конструкции модернизированного ИЦ-9, твердо решив ни за что не бросать работы над ней.
Решил, как всегда решают люди, не зная будущего.
Но утром следующего дня его мысли переключились на шар, и, как оказалось впоследствии, переключились навсегда. «ИЦ-9» был забыт, его закончили и построили товарищи Кима.
А сам он думал только о механизмах пришельцев.
Шар, а за ним цилиндр.
Сперва здесь, в Институте космогонии, затем в Городе пришельцев, а потом…
В человеке часто дремлют неведомые ему самому силы. И нужен внешний толчок, случай, чтобы эти силы вырвались на волю и совершили великое, о чем владелец их никогда и не мечтал.
Киму, рядовому инженеру Земли, было дано осуществить великую мечту человечества!
РЕШЕНИЕ БЛИЗКО!
Света, жена Кима, случайно встретила Эрика, когда он поздно вечером возвращался домой из института.
— Что вы сделали с моим мужем? — спросила она. — Ким не приходит домой по целым суткам. Долго будет продолжаться это безобразие?
Эрик улыбнулся.
— Света, дорогая! — ответил он. — Мы тут совершенно ни при чем. Разве ты не знаешь характера Кима? Он не успокоится, пока не добьется успеха. Ты помнишь, я говорил ему, что задача очень интересная. Так вот, она оказалась чересчур интересной. Кима никто не заставляет работать сутками. Наоборот, ему говорят, что так нельзя, но он ничего не желает слушать.
— Где он сейчас?
— Всё там же, возле цилиндра.
Света только вздохнула.
Они с Кимом жили вместе всего полтора года, и она еще не успела вполне привыкнуть к его настойчивому и упрямому характеру. Кроме того, в ней еще держалась привычка к его всегдашней покорности ее желаниям. Проблема «Ц» была первой его работой, когда она, Света, как бы отошла на второй план и Ким, казалось, забыл не только о её существовании, но и обо всем остальном. И хотя Света была вполне современной женщиной, увлеченной своей собственной работой, поведение Кима почему-то обижало ее.
— А если я сама зайду за ним? — нерешительно спросила она Эрика.
— Не советую, — ответил инженер. — Решение проблемы близко, и Киму мешать не надо. Не советую, — повторил он убежденно. — Ким не захочет даже слушать, что ты ему скажешь.
Света вздохнула вторично и пошла вместе с Эриком.
А Ким действительно забыл в эти дни о том, что у него есть дом и молодая жена, которую он искренне любит. Он забыл обо всем. И если бы ему сейчас задали вопрос, относящийся к конструкции ИЦ-9, он, пожалуй, не понял бы сразу, о чем его спросили.
Задача неожиданно оказалась совсем не такой, как он представлял ее себе вначале. Ким знал, что будут трудности, но был уверен — достаточно проявить настойчивость и терпение, чтобы успешно разрешить ее. О том, что понадобится творческое воображение, он и не помышлял.
А оказалось именно так.
Препятствия появились с первых же шагов…
Когда на следующее утро после разговора с Эриком Ким явился в Институт космогонии, его провели в довольно большой круглый зал, где на самой середине стоял цилиндр, извлеченный из недр дна Атлантического океана.
Ким уже знал, что это помещение, его стены, пол и потолок сделаны из особых инертных материалов, не пропускающих абсолютно никаких излучений, или квантов энергии, ни снаружи, ни изнутри. Зал был полностью изолирован от внешнего мира, и в нем можно было производить любые опыты, не опасаясь, что на их результаты повлияют случайные, внешние причины. Связь приборов цилиндра, стоявшего здесь, с приборами того, который находился в Пришельцеве, была надежно исключена. Настолько надежно, что даже теоретически, учитывая, что эти приборы не земного происхождения, допустить ее возникновение было невозможно.
Цилиндр имел такой вид, словно сделан только вчера, а не прибыл на Землю с другой планеты, неведомо на каком расстояния находящейся, не стоял неизвестно сколько веков в почве Атлантиды и не находился тысячелетия под дном океана.
Дверь, овальной формы, была открыта. Внутри стояли четыре ложа — прямоугольные и ничем не покрытые. Они были из того же материала, что и сам цилиндр. Почти у двери, между нею и ближайшим ложем, Ким увидел знаменитый черный шар.
Он помнил такой же шар в Пришельцеве и мысленно констатировал, что оба совершенно одинаковы.
Напротив двери, невысоко над полом, в два ряда были расположены какие-то приборы, назначение которых пока еще было неизвестно, но внешний вид почти не разнился от обычных лабораторных приборов Земли. Разве что эллипсоидная форма их несколько отличалась от принятых в земных институтах.
— Здесь никто ничего не трогал, — сказал Киму руководитель исследовательской группы, в которую кроме него входило еще три человека, в том числе Эрик. — Мы хотели, чтобы ты первый осмотрел их в том положении, в каком они были доставлены. К шару не прикасалась ни одна рука.
— Ты думаешь, все дело в шаре? — спросил Ким.
— Нам кажется, что он — наиболее доступный предмет в этом цилиндре.
— Что ж, начнем с него, — сказал Ким, пожав плечами.
Шар как будто лежал на полу. Но было давно известно, что шары пришельцев снабжены антигравитационной установкой и не нуждаются в опоре. Где он находился прежде, конечно, нельзя было догадаться. Он мог находиться где угодно.
Оставалось только удивляться, что шар и самый цилиндр смогли вообще уцелеть при грандиозном катаклизме, уничтожившем Атлантиду.
Поднятый Кимом с пола, шар повис в воздухе. Автоматически действующая антигравитация во всяком случае была в исправности.
Но как обстоит дело со всем остальным?
Четыре инженера группы деятельно помогали Киму. Получилось так, что он просто вступил пятым в их группу. Но иначе и не могло быть.
Шар вынесли из цилиндра.
Кроме антигравитации были известны еще два свойства черных шаров — свет и зеленый луч. Естественно, что прежде всего решили проверить исправность и этих механизмов.
Здесь группу постигла первая неудача.
Никак и ничем не удалось заставить шар вспыхнуть.
Каждый порознь и все вместе они думали о свете, искренне и даже горячо желали, чтобы свет вспыхнул, прибегали к различным уловкам с целью усилить свое желание, сделать биотоки более мощными, но ничего не помогало. Шар «не желал» вспыхивать.
Для проверки Эрик и Ким слетали в Пришельцев.
Там все удалось как нельзя проще. Стоило подумать о свете — и шар вспыхивал. Значит, они «желали» правильно, биотоки их мозга действовали на шар так, как и требовалось. А оба шара были явно одинаковыми.
Оставалось прийти к выводу, что механизмы шара в Институте космогонии все же повреждены.
Четверо инженеров группы приняли это объяснение как очевидное. Пятый, а именно Ким, не соглашался.
— Нет, тут что-то другое, — сказал он.
— Что же может быть другое? — спросили его.
— Пока я этого не знаю, — ответил Ким, — но когда мы разберемся в этой технике, все станет ясно.
С зеленым лучом получилось то же самое.
Правда, и в Пришельцеве черный шар нельзя было заставить показать еще раз зеленый луч. Но там он однажды, шестьдесят пять лет назад, все же появился. А здесь зеленого луча, казалось, вообще не было.
— Снова неверный вывод, — заявил Ким. — Зеленый луч в нем есть.
— Мы тебя окончательно не понимаем, — сказал Эрик. — Почему ты не хочешь принять простого и естественного объяснения?
— Потому, что цилиндры и шары доставлены на Землю с другой планеты.
— Ну и что же! Разве это делает их неуязвимыми даже для таких катастроф, как с Атлантидой?
— Безусловно! Никак нельзя допустить, что они не приняли мер против механических повреждений. Я говорю о тех, кто сконструировал и изготовил цилиндры и шары. Подобные космические предприятия не могут осуществляться не продуманными до конца, до мельчайших деталей. Если бы мне поручили изготовить аппараты для такой цели, я сделал бы их неуязвимыми, и без особого труда. Почему же мы должны предполагать, что техника той планеты ниже нашей? Доказательством служит исправность гравитационной установки.
— В чем же тогда дело?
— Точно такой же вопрос я могу задать и тебе, — с легким раздражением ответил Ким. — Ну откуда я могу знать? Надо работать… и думать!
— Вскроем шар?
— Вас четверо, я один. — Ким пожал плечами.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Начнем с шара.
Ким и сам не знал, почему он так хочет начать изучение с приборов цилиндрической камеры. Он понимал, что четверо товарищей правы: черный шар — естественный объект номер один; именно в нем, очевидно, заключались кибернетические устройства. Кроме того, шаров было два, а приборы в единственном числе, и они легко могли оказаться идентичными земным. Но его неудержимо тянуло к ним. Было ли это бессознательным предчувствием, что здесь, и только здесь, таится сенсационное открытие? У человека иногда бывают такие предчувствия, инстинктивное влечение к тому, что является самым главным, хотя разумом человек и не может этого знать.
Но возражать против решения большинства Ким не привык.
— Вскрывать шар буду я один, — сказал он. — Вы все удалитесь отсюда.
— Ты чего-нибудь опасаешься?
— Многого.
— А можно яснее?
— Например, антиматерии.
— Это наверняка исключено.
— Поспешный вывод, — сказал Ким. — Вас смущают размеры шара? Но ведь совсем не обязательна магнитная ловушка, там может быть нейтринная камера. Именно потому, что такая камера, или капсула, неимоверно тяжела, шар и снабдили автоматической антигравитацией. Да и магнитная ловушка тоже может быть. У нас они громоздки — у них могут быть портативны.
— Ты несколько раз упрекнул нас в поспешности выводов, — улыбнулся руководитель группы, — а сейчас поспешил сам. По-твоему, антигравитация устроена для нейтрализации веса нейтринной камеры, а сама эта камера помещена в шаре для того, чтобы можно было поместить в нем антиматерию, которая, по всей вероятности, и является основой антигравитации.
— Противоречие кажущееся, — немного подумав, ответил Ким. — Во-первых, мы не знаем, что является основой антигравитации; антиматерия может быть нужна для других целей. А во-вторых, и это самое главное, мы не знаем, зачем вообще шар имеет гравитационную установку. Не для простого же эффекта? Нужна осторожность. Потому я и предлагаю вам четверым удалиться. Как этот зал — выдержит он аннигиляционный взрыв?
Инженеры переглянулись.
Было ясно, что Ким увлекся. Ему не терпелось увидеть, что находится внутри шара, и от нетерпения он потерял способность рассуждать здраво.
— А не лучше ли поручить вскрытие шара роботу? — мягко спросил Эрик.
— Роботу? Зачем?
— На случай взрыва. Ты сам считаешь, что он возможен. Или ты неуязвим?
— Я?! — Ким словно очнулся от транса. — А ведь верно! — неожиданно сказал он. — Я забыл об этом. Но пока изготовят робота, пройдет очень много времени.
— Ни одного часа. Робот уже готов.
— Даже так? С вами приятно работать! Покажите его программу!
Принесли схему, и Ким внимательно ознакомился с ней. Инженеры группы хорошо продумали операцию. Робот должен был проделать ряд последовательных действий. Сначала, с помощью лучевого сверла, против которого ничто не могло устоять, — даже нейтринная оболочка, о которой говорил Ким, — он проделает крохотное отверстие в стенке шара. Если это окончится благополучно, будет проделано второе отверстие, затем еще несколько, по всей поверхности. Если и тут все будет «спокойно», робот тем же лучом вырежет четырехугольное «окно» и, кроме того, разрежет оболочку шара по двум линиям. После такой обработки будет нетрудно разобрать шар на части.
Ким одобрил эту операцию, и было решено проделать ее в другом, резервном зале, чтобы предохранить цилиндр, если все же произойдет аннигиляция.
Наступил памятный день, принесший вторую, более тяжелую, неудачу.
Впоследствии они утешали себя тем, что шар все равно не удалось бы вскрыть, а следовательно, и ознакомиться с его содержимым.
Это было слабое утешение, но это было истиной.
Кроме того, оставался ведь второй шар, в Пришельцеве.
Что произошло в резервном зале, Ким и его четверо товарищей видели своими глазами на контрольном экране.
К счастью, они предусмотрительно ограничили яркость изображения, которая не могла превзойти безопасный для глаз уровень, иначе все пятеро могли лишиться зрения.
Короче говоря, ожидаемая Кимом аннигиляция действительно произошла.
Сперва все шло по плану. Они видели, как робот, по внешнему виду напоминавший старинную конструкцию вакуумного насоса, с добавлением четырех гибких «рук», осторожно взял шар и укрепил его в специальных зажимах.
Луча не было видно, но контрольные приборы показали пятерым инженерам, что он пущен в ход. Оболочка шара была сделана, как и цилиндр, из неизвестного материала, но по тому, сколько времени заняло просверливание отверстия, они поняли, что этот материал обладает крепостью первосортной стали, не больше. Потом робот немного повернул шар. Это указывало, что отверстие сделано и наступила очередь второго.
Ничего не произошло, и члены группы облегченно вздохнули.
Так же благополучно было проделано второе отверстие, а затем и все остальные. Всех отверстий было двенадцать.
Все было спокойно, шар не реагировал на «насилие».
Стенка оказалась довольно тонкой, немногим болей полутора миллиметров.
Робот приступил ко второму пункту программы — четырехугольному отверстию.
И тут произошла катастрофа.
Взметнулась вихревая вспышка огня! И никакого следа от шара и робота не осталось в дымном облаке, наполнившем резервный зал.
— Ты был прав, — сказал Эрик.
— Я же вам говорил, — со странным равнодушием отозвался Ким. — Надо было начинать с приборов.
— Все равно когда-нибудь дошла бы очередь и до шара.
— Кто знает! Тайна шара могла открыться при разгадке тайн приборов. А в них уже наверняка нет никакой антиматерии.
— Резервный зал, — заметил руководитель группы, — придется подвергнуть очищению. Его надо обезвредить. Может оказаться повышенная радиация.
— Нет, не может!
Ким сказал это так уверенно, будто ему были уже хорошо известны все особенности устройства черных шаров.
Все пятеро разговаривали спокойно, но сознание неудачи тяжело переживалось всеми, кроме Кима. Он один был действительно спокоен, тогда как четверо остальных только старались казаться спокойными. Их мучила совесть, и они упрекали себя за то, что не послушались Кима, которого сами же пригласили для разгадки тайны шара, — воспользовались своим большинством и настояли на вскрытии, против которого Ким возражал.
И вот бесценный экспонат погиб по их вине! Теперь руководство всеми дальнейшими действиями всецело принадлежало одному Киму.
Вот только не поздно ли?!
— Что будем делать дальше? — спросил Эрик.
— Вы пока ничего. А я займусь приборами, — ответил Ким.
— Разве помощь…
— Не нужна! Пока не нужна, — поправился Ким. — Когда она мне понадобится, я скажу.
И вот прошел почти месяц.
Ким дневал и ночевал в зале. Огромный стол был завален грудой чертежей и рисунков, записей и расчетов. Не меньшее количество, разорванных и смятых, валялось на полу, но Ким не разрешал выбросить их.
К нему нельзя было подойти, настолько он стал раздражителен.
На осторожно задаваемые вопросы Ким не отвечал.
Он покидал зал только для того, чтобы сойти в столовую, и изредка уходил домой. Но чем дальше, тем реже Света его видела.
Вся планета пристально следила за его работой. Все чаще раздавались голоса, что неразумно так загружать одного человека, что на помощь Киму надо направить других специалистов. Он не хотел и слышать об этом. Решили оставить его в покое: работа была интересна для всего человечества, но она не являлась срочной. Киму дали один месяц.
Он не знал об этом. Но одного месяца ему хватило. И как раз тогда, когда было вынесено твердое решение направить к Киму помощников, он объявил, что работа закончена.
Четверо «безработных» членов группы радостно явились на зов Кима.
Они застали его в веселом расположении духа. Ни следа не осталось от злости и раздражительности. Но похудевшее лицо Кима, с подведенными синевой глазами, яснее слов говорило, какой дорогой ценой досталась ему победа.
Эрик сокрушенно покачал головой.
— Никуда не годится, Ким! — сказал он.
— Ладно, не ворчи. Всё в порядке! Тайны цилиндра и черного шара больше нет!
— А практический вывод? — спросил один из инженеров.
— Очень прост. У нас есть черный шар в Пришельцеве. С его помощью мы свяжемся с планетой пришельцев.
— А на какой срок установлены аппараты в машине времени?
Это был вопрос, наиболее интересовавший всю планету.
— И это я знаю, — с явным торжеством ответил Ким. — Они выйдут из цилиндра через девять тысяч шестьсот часов.
Такая точность чрезвычайно удивила четырех собеседников Кима.
— Но ведь приборы пришельцев рассчитаны и действуют по их исчислению времени, — сказал Эрик. — Как же ты мог определить срок выхода, не зная принятых на их планете единиц? Их секунда может отличаться от нашей, да и наверняка это так.
— Приборы ответили мне на этот вопрос, — сказал Ким. — Вернее, я заставил их ответить. Садитесь! — предложил он, совершенно забыв, что в зале только одно, его собственное, кресло. — Ах, не на что? Ну хотя бы сюда, на стол. — Ким небрежным жестом сбросил со стола на пол все, что на нем находилось, кроме небольшого рулона свернутых чертежей, который аккуратно отодвинул в сторону. Видимо, именно здесь и заключались результаты его месячной работы. — Ну вот, теперь слушайте!
Сам он, без церемоний, уселся на привычное место.
— Подожди, Ким! — сказал Эрик. — Может быть, лучше выступить перед всеми? Все хотят знать результат.
— Это потом! — досадливо отмахнулся Ким. — Успеется! Сначала я расскажу вам четверым. А вдруг я в чем-нибудь ошибаюсь?
— Если так — говори!
Это был не обычный технический доклад. Слушателями Кима были люди, для которых не существовало тайн в земной электронике и кибернетике. Но все же они часто были вынуждены прерывать Кима, прося объяснений. И Ким терпеливо объяснял то, что для него самого стало уже привычным, но только для него одного.
Речь шла о технике другой планеты!
— Что вы сделали с моим мужем? — спросила она. — Ким не приходит домой по целым суткам. Долго будет продолжаться это безобразие?
Эрик улыбнулся.
— Света, дорогая! — ответил он. — Мы тут совершенно ни при чем. Разве ты не знаешь характера Кима? Он не успокоится, пока не добьется успеха. Ты помнишь, я говорил ему, что задача очень интересная. Так вот, она оказалась чересчур интересной. Кима никто не заставляет работать сутками. Наоборот, ему говорят, что так нельзя, но он ничего не желает слушать.
— Где он сейчас?
— Всё там же, возле цилиндра.
Света только вздохнула.
Они с Кимом жили вместе всего полтора года, и она еще не успела вполне привыкнуть к его настойчивому и упрямому характеру. Кроме того, в ней еще держалась привычка к его всегдашней покорности ее желаниям. Проблема «Ц» была первой его работой, когда она, Света, как бы отошла на второй план и Ким, казалось, забыл не только о её существовании, но и обо всем остальном. И хотя Света была вполне современной женщиной, увлеченной своей собственной работой, поведение Кима почему-то обижало ее.
— А если я сама зайду за ним? — нерешительно спросила она Эрика.
— Не советую, — ответил инженер. — Решение проблемы близко, и Киму мешать не надо. Не советую, — повторил он убежденно. — Ким не захочет даже слушать, что ты ему скажешь.
Света вздохнула вторично и пошла вместе с Эриком.
А Ким действительно забыл в эти дни о том, что у него есть дом и молодая жена, которую он искренне любит. Он забыл обо всем. И если бы ему сейчас задали вопрос, относящийся к конструкции ИЦ-9, он, пожалуй, не понял бы сразу, о чем его спросили.
Задача неожиданно оказалась совсем не такой, как он представлял ее себе вначале. Ким знал, что будут трудности, но был уверен — достаточно проявить настойчивость и терпение, чтобы успешно разрешить ее. О том, что понадобится творческое воображение, он и не помышлял.
А оказалось именно так.
Препятствия появились с первых же шагов…
Когда на следующее утро после разговора с Эриком Ким явился в Институт космогонии, его провели в довольно большой круглый зал, где на самой середине стоял цилиндр, извлеченный из недр дна Атлантического океана.
Ким уже знал, что это помещение, его стены, пол и потолок сделаны из особых инертных материалов, не пропускающих абсолютно никаких излучений, или квантов энергии, ни снаружи, ни изнутри. Зал был полностью изолирован от внешнего мира, и в нем можно было производить любые опыты, не опасаясь, что на их результаты повлияют случайные, внешние причины. Связь приборов цилиндра, стоявшего здесь, с приборами того, который находился в Пришельцеве, была надежно исключена. Настолько надежно, что даже теоретически, учитывая, что эти приборы не земного происхождения, допустить ее возникновение было невозможно.
Цилиндр имел такой вид, словно сделан только вчера, а не прибыл на Землю с другой планеты, неведомо на каком расстояния находящейся, не стоял неизвестно сколько веков в почве Атлантиды и не находился тысячелетия под дном океана.
Дверь, овальной формы, была открыта. Внутри стояли четыре ложа — прямоугольные и ничем не покрытые. Они были из того же материала, что и сам цилиндр. Почти у двери, между нею и ближайшим ложем, Ким увидел знаменитый черный шар.
Он помнил такой же шар в Пришельцеве и мысленно констатировал, что оба совершенно одинаковы.
Напротив двери, невысоко над полом, в два ряда были расположены какие-то приборы, назначение которых пока еще было неизвестно, но внешний вид почти не разнился от обычных лабораторных приборов Земли. Разве что эллипсоидная форма их несколько отличалась от принятых в земных институтах.
— Здесь никто ничего не трогал, — сказал Киму руководитель исследовательской группы, в которую кроме него входило еще три человека, в том числе Эрик. — Мы хотели, чтобы ты первый осмотрел их в том положении, в каком они были доставлены. К шару не прикасалась ни одна рука.
— Ты думаешь, все дело в шаре? — спросил Ким.
— Нам кажется, что он — наиболее доступный предмет в этом цилиндре.
— Что ж, начнем с него, — сказал Ким, пожав плечами.
Шар как будто лежал на полу. Но было давно известно, что шары пришельцев снабжены антигравитационной установкой и не нуждаются в опоре. Где он находился прежде, конечно, нельзя было догадаться. Он мог находиться где угодно.
Оставалось только удивляться, что шар и самый цилиндр смогли вообще уцелеть при грандиозном катаклизме, уничтожившем Атлантиду.
Поднятый Кимом с пола, шар повис в воздухе. Автоматически действующая антигравитация во всяком случае была в исправности.
Но как обстоит дело со всем остальным?
Четыре инженера группы деятельно помогали Киму. Получилось так, что он просто вступил пятым в их группу. Но иначе и не могло быть.
Шар вынесли из цилиндра.
Кроме антигравитации были известны еще два свойства черных шаров — свет и зеленый луч. Естественно, что прежде всего решили проверить исправность и этих механизмов.
Здесь группу постигла первая неудача.
Никак и ничем не удалось заставить шар вспыхнуть.
Каждый порознь и все вместе они думали о свете, искренне и даже горячо желали, чтобы свет вспыхнул, прибегали к различным уловкам с целью усилить свое желание, сделать биотоки более мощными, но ничего не помогало. Шар «не желал» вспыхивать.
Для проверки Эрик и Ким слетали в Пришельцев.
Там все удалось как нельзя проще. Стоило подумать о свете — и шар вспыхивал. Значит, они «желали» правильно, биотоки их мозга действовали на шар так, как и требовалось. А оба шара были явно одинаковыми.
Оставалось прийти к выводу, что механизмы шара в Институте космогонии все же повреждены.
Четверо инженеров группы приняли это объяснение как очевидное. Пятый, а именно Ким, не соглашался.
— Нет, тут что-то другое, — сказал он.
— Что же может быть другое? — спросили его.
— Пока я этого не знаю, — ответил Ким, — но когда мы разберемся в этой технике, все станет ясно.
С зеленым лучом получилось то же самое.
Правда, и в Пришельцеве черный шар нельзя было заставить показать еще раз зеленый луч. Но там он однажды, шестьдесят пять лет назад, все же появился. А здесь зеленого луча, казалось, вообще не было.
— Снова неверный вывод, — заявил Ким. — Зеленый луч в нем есть.
— Мы тебя окончательно не понимаем, — сказал Эрик. — Почему ты не хочешь принять простого и естественного объяснения?
— Потому, что цилиндры и шары доставлены на Землю с другой планеты.
— Ну и что же! Разве это делает их неуязвимыми даже для таких катастроф, как с Атлантидой?
— Безусловно! Никак нельзя допустить, что они не приняли мер против механических повреждений. Я говорю о тех, кто сконструировал и изготовил цилиндры и шары. Подобные космические предприятия не могут осуществляться не продуманными до конца, до мельчайших деталей. Если бы мне поручили изготовить аппараты для такой цели, я сделал бы их неуязвимыми, и без особого труда. Почему же мы должны предполагать, что техника той планеты ниже нашей? Доказательством служит исправность гравитационной установки.
— В чем же тогда дело?
— Точно такой же вопрос я могу задать и тебе, — с легким раздражением ответил Ким. — Ну откуда я могу знать? Надо работать… и думать!
— Вскроем шар?
— Вас четверо, я один. — Ким пожал плечами.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Начнем с шара.
Ким и сам не знал, почему он так хочет начать изучение с приборов цилиндрической камеры. Он понимал, что четверо товарищей правы: черный шар — естественный объект номер один; именно в нем, очевидно, заключались кибернетические устройства. Кроме того, шаров было два, а приборы в единственном числе, и они легко могли оказаться идентичными земным. Но его неудержимо тянуло к ним. Было ли это бессознательным предчувствием, что здесь, и только здесь, таится сенсационное открытие? У человека иногда бывают такие предчувствия, инстинктивное влечение к тому, что является самым главным, хотя разумом человек и не может этого знать.
Но возражать против решения большинства Ким не привык.
— Вскрывать шар буду я один, — сказал он. — Вы все удалитесь отсюда.
— Ты чего-нибудь опасаешься?
— Многого.
— А можно яснее?
— Например, антиматерии.
— Это наверняка исключено.
— Поспешный вывод, — сказал Ким. — Вас смущают размеры шара? Но ведь совсем не обязательна магнитная ловушка, там может быть нейтринная камера. Именно потому, что такая камера, или капсула, неимоверно тяжела, шар и снабдили автоматической антигравитацией. Да и магнитная ловушка тоже может быть. У нас они громоздки — у них могут быть портативны.
— Ты несколько раз упрекнул нас в поспешности выводов, — улыбнулся руководитель группы, — а сейчас поспешил сам. По-твоему, антигравитация устроена для нейтрализации веса нейтринной камеры, а сама эта камера помещена в шаре для того, чтобы можно было поместить в нем антиматерию, которая, по всей вероятности, и является основой антигравитации.
— Противоречие кажущееся, — немного подумав, ответил Ким. — Во-первых, мы не знаем, что является основой антигравитации; антиматерия может быть нужна для других целей. А во-вторых, и это самое главное, мы не знаем, зачем вообще шар имеет гравитационную установку. Не для простого же эффекта? Нужна осторожность. Потому я и предлагаю вам четверым удалиться. Как этот зал — выдержит он аннигиляционный взрыв?
Инженеры переглянулись.
Было ясно, что Ким увлекся. Ему не терпелось увидеть, что находится внутри шара, и от нетерпения он потерял способность рассуждать здраво.
— А не лучше ли поручить вскрытие шара роботу? — мягко спросил Эрик.
— Роботу? Зачем?
— На случай взрыва. Ты сам считаешь, что он возможен. Или ты неуязвим?
— Я?! — Ким словно очнулся от транса. — А ведь верно! — неожиданно сказал он. — Я забыл об этом. Но пока изготовят робота, пройдет очень много времени.
— Ни одного часа. Робот уже готов.
— Даже так? С вами приятно работать! Покажите его программу!
Принесли схему, и Ким внимательно ознакомился с ней. Инженеры группы хорошо продумали операцию. Робот должен был проделать ряд последовательных действий. Сначала, с помощью лучевого сверла, против которого ничто не могло устоять, — даже нейтринная оболочка, о которой говорил Ким, — он проделает крохотное отверстие в стенке шара. Если это окончится благополучно, будет проделано второе отверстие, затем еще несколько, по всей поверхности. Если и тут все будет «спокойно», робот тем же лучом вырежет четырехугольное «окно» и, кроме того, разрежет оболочку шара по двум линиям. После такой обработки будет нетрудно разобрать шар на части.
Ким одобрил эту операцию, и было решено проделать ее в другом, резервном зале, чтобы предохранить цилиндр, если все же произойдет аннигиляция.
Наступил памятный день, принесший вторую, более тяжелую, неудачу.
Впоследствии они утешали себя тем, что шар все равно не удалось бы вскрыть, а следовательно, и ознакомиться с его содержимым.
Это было слабое утешение, но это было истиной.
Кроме того, оставался ведь второй шар, в Пришельцеве.
Что произошло в резервном зале, Ким и его четверо товарищей видели своими глазами на контрольном экране.
К счастью, они предусмотрительно ограничили яркость изображения, которая не могла превзойти безопасный для глаз уровень, иначе все пятеро могли лишиться зрения.
Короче говоря, ожидаемая Кимом аннигиляция действительно произошла.
Сперва все шло по плану. Они видели, как робот, по внешнему виду напоминавший старинную конструкцию вакуумного насоса, с добавлением четырех гибких «рук», осторожно взял шар и укрепил его в специальных зажимах.
Луча не было видно, но контрольные приборы показали пятерым инженерам, что он пущен в ход. Оболочка шара была сделана, как и цилиндр, из неизвестного материала, но по тому, сколько времени заняло просверливание отверстия, они поняли, что этот материал обладает крепостью первосортной стали, не больше. Потом робот немного повернул шар. Это указывало, что отверстие сделано и наступила очередь второго.
Ничего не произошло, и члены группы облегченно вздохнули.
Так же благополучно было проделано второе отверстие, а затем и все остальные. Всех отверстий было двенадцать.
Все было спокойно, шар не реагировал на «насилие».
Стенка оказалась довольно тонкой, немногим болей полутора миллиметров.
Робот приступил ко второму пункту программы — четырехугольному отверстию.
И тут произошла катастрофа.
Взметнулась вихревая вспышка огня! И никакого следа от шара и робота не осталось в дымном облаке, наполнившем резервный зал.
— Ты был прав, — сказал Эрик.
— Я же вам говорил, — со странным равнодушием отозвался Ким. — Надо было начинать с приборов.
— Все равно когда-нибудь дошла бы очередь и до шара.
— Кто знает! Тайна шара могла открыться при разгадке тайн приборов. А в них уже наверняка нет никакой антиматерии.
— Резервный зал, — заметил руководитель группы, — придется подвергнуть очищению. Его надо обезвредить. Может оказаться повышенная радиация.
— Нет, не может!
Ким сказал это так уверенно, будто ему были уже хорошо известны все особенности устройства черных шаров.
Все пятеро разговаривали спокойно, но сознание неудачи тяжело переживалось всеми, кроме Кима. Он один был действительно спокоен, тогда как четверо остальных только старались казаться спокойными. Их мучила совесть, и они упрекали себя за то, что не послушались Кима, которого сами же пригласили для разгадки тайны шара, — воспользовались своим большинством и настояли на вскрытии, против которого Ким возражал.
И вот бесценный экспонат погиб по их вине! Теперь руководство всеми дальнейшими действиями всецело принадлежало одному Киму.
Вот только не поздно ли?!
— Что будем делать дальше? — спросил Эрик.
— Вы пока ничего. А я займусь приборами, — ответил Ким.
— Разве помощь…
— Не нужна! Пока не нужна, — поправился Ким. — Когда она мне понадобится, я скажу.
И вот прошел почти месяц.
Ким дневал и ночевал в зале. Огромный стол был завален грудой чертежей и рисунков, записей и расчетов. Не меньшее количество, разорванных и смятых, валялось на полу, но Ким не разрешал выбросить их.
К нему нельзя было подойти, настолько он стал раздражителен.
На осторожно задаваемые вопросы Ким не отвечал.
Он покидал зал только для того, чтобы сойти в столовую, и изредка уходил домой. Но чем дальше, тем реже Света его видела.
Вся планета пристально следила за его работой. Все чаще раздавались голоса, что неразумно так загружать одного человека, что на помощь Киму надо направить других специалистов. Он не хотел и слышать об этом. Решили оставить его в покое: работа была интересна для всего человечества, но она не являлась срочной. Киму дали один месяц.
Он не знал об этом. Но одного месяца ему хватило. И как раз тогда, когда было вынесено твердое решение направить к Киму помощников, он объявил, что работа закончена.
Четверо «безработных» членов группы радостно явились на зов Кима.
Они застали его в веселом расположении духа. Ни следа не осталось от злости и раздражительности. Но похудевшее лицо Кима, с подведенными синевой глазами, яснее слов говорило, какой дорогой ценой досталась ему победа.
Эрик сокрушенно покачал головой.
— Никуда не годится, Ким! — сказал он.
— Ладно, не ворчи. Всё в порядке! Тайны цилиндра и черного шара больше нет!
— А практический вывод? — спросил один из инженеров.
— Очень прост. У нас есть черный шар в Пришельцеве. С его помощью мы свяжемся с планетой пришельцев.
— А на какой срок установлены аппараты в машине времени?
Это был вопрос, наиболее интересовавший всю планету.
— И это я знаю, — с явным торжеством ответил Ким. — Они выйдут из цилиндра через девять тысяч шестьсот часов.
Такая точность чрезвычайно удивила четырех собеседников Кима.
— Но ведь приборы пришельцев рассчитаны и действуют по их исчислению времени, — сказал Эрик. — Как же ты мог определить срок выхода, не зная принятых на их планете единиц? Их секунда может отличаться от нашей, да и наверняка это так.
— Приборы ответили мне на этот вопрос, — сказал Ким. — Вернее, я заставил их ответить. Садитесь! — предложил он, совершенно забыв, что в зале только одно, его собственное, кресло. — Ах, не на что? Ну хотя бы сюда, на стол. — Ким небрежным жестом сбросил со стола на пол все, что на нем находилось, кроме небольшого рулона свернутых чертежей, который аккуратно отодвинул в сторону. Видимо, именно здесь и заключались результаты его месячной работы. — Ну вот, теперь слушайте!
Сам он, без церемоний, уселся на привычное место.
— Подожди, Ким! — сказал Эрик. — Может быть, лучше выступить перед всеми? Все хотят знать результат.
— Это потом! — досадливо отмахнулся Ким. — Успеется! Сначала я расскажу вам четверым. А вдруг я в чем-нибудь ошибаюсь?
— Если так — говори!
Это был не обычный технический доклад. Слушателями Кима были люди, для которых не существовало тайн в земной электронике и кибернетике. Но все же они часто были вынуждены прерывать Кима, прося объяснений. И Ким терпеливо объяснял то, что для него самого стало уже привычным, но только для него одного.
Речь шла о технике другой планеты!
ОТКРЫТИЕ
Много времени и больших умственных усилий пришлось затратить инженерам группы, чтобы понять способ прикрепления приборов к стенке камеры. Применение силы было здесь совершенно недопустимо, приборы надо было отделить без малейшего повреждения.
Если гибель черного шара еще не являлась окончательной катастрофой, потому что существовал второй шар, то испортить приборы означало отказаться от мысли проникнуть в тайны техники иного мира до выхода пришельцев, а этого никто не хотел.
Помимо естественной любознательности, в людях Земли говорило и чувство гордости. Земная наука не должна оказаться ниже науки пришельцев. Существовала еще и забота о них. Могло случиться, что пребывание в машине времени как-то отражается на организме и потребуется помощь. А чтобы оказать ее, надо было все знать заранее. Конечно, пришельцы, сконструировавшие и сделавшие машину, учли все последствия, но кроме них в машине находился и человек Земли. Если не четырем пришельцам, то ему почти наверное будет нужна помощь. На родине пришельцев не могли предвидеть появление попутчика…
Если гибель черного шара еще не являлась окончательной катастрофой, потому что существовал второй шар, то испортить приборы означало отказаться от мысли проникнуть в тайны техники иного мира до выхода пришельцев, а этого никто не хотел.
Помимо естественной любознательности, в людях Земли говорило и чувство гордости. Земная наука не должна оказаться ниже науки пришельцев. Существовала еще и забота о них. Могло случиться, что пребывание в машине времени как-то отражается на организме и потребуется помощь. А чтобы оказать ее, надо было все знать заранее. Конечно, пришельцы, сконструировавшие и сделавшие машину, учли все последствия, но кроме них в машине находился и человек Земли. Если не четырем пришельцам, то ему почти наверное будет нужна помощь. На родине пришельцев не могли предвидеть появление попутчика…