Страница:
– А что не так с его персоной? – спросил отец Франциск.
– Как выяснилось позже, сей Кроуфорд является не кем иным, как квартирмейстером того самого негодяя Черного Пастора, и носит он мерзкое прозвище «Веселый Дик», и за бортом оказался по той причине, что не поделили они с капитаном трофеи… Однако я продолжаю по порядку… На Барбадосе банкир Абрабанель занимался двумя делами – много общался с губернатором острова лордом Джексоном, уличенным в махинациях с голландской Вест-Индской компанией и взятках, и дожидался прибытия экспедиции своего согражданина Ван дер Фельда, который возвращался на Карибы из этих мест.
– Да, я что-то слышал от индейцев про белых воинов, которые поднялись вверх по течению Ориноко. Но мне и в голову не могло прийти… Впрочем, неважно. Итак?..
– Прежде чем они встретились, произошло весьма необычное событие. Абрабанель отправляет флейт в Плимут с большой партией серебра и доверяет этот ценный груз мальчишке Харту, которого едва знает. Но едва флейт выходит в море, как на него нападает все тот же Черный Пастор и захватывает его. Не буду утомлять вас ненужными подробностями. На флейте не было серебра. На нем не было вообще никаких ценностей! Это был обман пайщиков компании. А с пиратами банкир явно договорился, разумеется, не посвятив бандитов в секрет «драгоценного» груза. Таким образом, этот пройдоха одурачил разом всех – пайщиков, команду флейта, пиратов… Но и это было не главной его целью, ради которой он покинул Лондон. Его главная цель – сокровища индейцев, или конкистадоров, или, иначе, сокровища капитана Рэли – легенды называют их по-разному…
– Не объясняйте мне, как называют эти сокровища, – перебил его отец Франциск. – Мне это известно. Где и как Абрабанель собирался искать эти сокровища?
– Он очень надеялся на результаты экспедиции своего друга Ван Дер Фельда. Тот побывал во многих краях и встречался со многими людьми. Судя по всему, ему удалось напасть на след этих сокровищ. Но всего лишь на след. Главное, что потом обнаружилось, – это карта.
– Какая карта? О какой карте вы говорите? Не станете же вы утверждать, что нашлась карта пресловутых сокровищ конкистадоров? – Отец Франциск с недоверием посмотрел на коадъютора.
Дамиан ответил ему утвердительным взглядом.
– Именно так! Карта нашлась, – заявил он. – Так утверждает преданный нам человек, который был непосредственным участником событий. Собственно, весь рассказ – это его личное донесение генералу Ордена.
Падре выдержал испытывающий взгляд отца Франциска и только чуть развел руками, как бы давая понять, что не может нести ответственности за чужие донесения, как бы нелепо они ни звучали. Отец Франциск нахмурился, задумался и медленно опустил в ножны меч, забыв стереть с клинка засохшую пыль и кровь.
– Хорошо, продолжайте! – произнес он. – Но я никогда не слышал о том, что существует карта этих сокровищ. Если кто-то пытается ввести Орден в заблуждение, то это может обернуться для него крупными неприятностями. Будем надеяться, что этот некто не столь неразумен.
– То, что он доносит, похоже на правду, – заступился за далекого информатора отец Дамиан. – Правда, он так и не узнал, откуда взялась эта карта, но она была в руках Веселого Дика. Если помните – это квартирмейстер Черного Пастора, назвавшийся Фрэнсисом Кроуфордом…
– Я помню, – кивнул отец Франциск и закусил обезображенную губу. – Откуда у пирата карта? Вероятно, это фальшивка, какую можно приобрести в каждом порту.
– Возможно, но из-за этой карты разгорелась настоящая война, отец Франциск! – воскликнул Дамиан. Почему-то ему очень хотелось, чтобы карта была настоящей. Ведь это обещало волнующие приключения и, возможно, даже продвижение в Ордене. Да и каким идиотом он бы выглядел, проделай он пару-другую тысяч миль по океану и едва не расставшись с жизнью из-за какой-то нелепицы. Поэтому в речах Дамиана непроизвольно возникли нотки убеждения. – После того, как Веселый Дик вторично попал в лапы Черного Пастора – теперь уже на «Голове Медузы», – произошли необыкновенные события. Во-первых, ему снова удалось ускользнуть живым и невредимым. Он подбил часть пиратской команды на бунт и ушел от Черного Пастора на захваченном флейте. С этой минуты он стал самостоятельным пиратским судном. Англичане Уильям Харт и капитан Джон Ивлин перешли на службу к Веселому Дику. Преданный нам человек также вошел в эту шайку. На «Медузе» они захватили испанский галеон под командованием дона Мигеля Диаса. – При этих словах отец Франциск вздрогнул и непроизвольно схватился за меч. Дамиан удивленно замолчал, но, как требовал устав, быстро опустил глаза долу, давая старшему по званию побороть волнение. Дамиан только что догадался, что не случайно дон Мигель носит ту же фамилию, что и профес.
– Продолжайте, – тихо сказал отец Франциск.
– При некоторых обстоятельствах ими был захвачен испанский галеон, на котором был один из наших братьев. Он-то и предал корабль в руки пиратов.
– Да как он посмел?! – не помня себя от гнева, отец Франциск схватил Дамиана за плечо. Но, справившись с собой, он тут же отдернул руку.
– Такова воля Ордена, – ответил Дамиан. Произнося эти слова, он вдруг ощутил, что его наполняет непонятная радость. Даже этот гордый миссионер, даже профес должен смириться перед единой и нерушимой волей Общества Иисуса. Воистину несть в нем ни эллина, ни иудея… А первый станет последним. Чувство торжествующей справедливости захлестнуло коадъютора, и он еще ниже опустил голову, скрывая невольную улыбку.
– Продолжайте, – еще тише сказал отец Франциск. Костяшки его пальцев, сжимавших рукоять меча, побледнели.
– После ограбления галеона Веселый Дик срубил на нем мачты и отпустил команду. Дон Мигель Диас целым и невредимым достиг Кубы, где и пребывает в ожидании весенней флотилии. – Эти слова отец Дамиан добавил от себя, снисходя к отцу Франциску. И в этом он чувствовал еще одну свою победу.
Отец Франциск внимательно вгляделся в лицо коадъютора. Он понял, что происходит сейчас в его душе, и на тонких губах его тенью мелькнула неуловимая усмешка, отчего его породистое лицо на мгновение стало хищным и жестоким.
Отец Дамиан не заметил этой улыбки и не понял, что все его тайные переживания для професа так же ясны, как «Patere Deum…».[12] Он не понял, что, оказав професу услугу, он нажил себе врага, потому что обнаружил его невольную слабость. Он не понял, что иногда гораздо выгоднее не оказать услуги своему патрону, чем унизить его, вынудив принять помощь от подчиненного. Он забыл, что гордыня – страсть обоюдоострая. Ничего не заметив, Дамиан продолжал:
– Сбыв трофеи на Мартинике, Веселый Дик совершил тайную вылазку на Барбадос, где, судя по всему, извлек из тайника карту сокровищ. Однако к этому времени о существовании карты уже знали или догадывались Абрабанель и еще одна женщина, которая прибыла на Барбадос на французском королевском фрегате «Черная стрела». Нашему брату ничего не удалось о ней узнать, предполагается лишь, что она шпионка Кольбера.
– Больше о ней ничего не известно? – неприятно удивился отец Франциск. – Но она знает про карту… Откуда?
– Неизвестно, – твердо ответил Дамиан. – Наш человек даже не видел ее лица и не знает ее имени. Единственная примета, которая фигурирует во всех разговорах, – зеленые глаза.
– Зеленые глаза?! Это что еще за дьявольщина?!
– Она брюнетка с зелеными глазами, – пояснил Дамиан. – По слухам, она необычайно красива.
– Несомненно, эта женщина – орудие дьявола или тех, чьими руками он загребает жар в этом мире, – высказался отец Франциск. – Так откуда она знает про карту?
– Нашему брату про это ничего не известно, – еще раз повторил Дамиан. – Но эта авантюристка пыталась отобрать карту у Веселого Дика на Барбадосе – там даже вышла небольшая история по этому поводу. А потом она все-таки завладела ею на Тортуге. Интрига прелюбопытная, право, нарочно не придумаешь. – Отец Дамиан позволил себе некоторую игривость в тоне.
– Жизнь полна импровизаций, сын мой. Иногда она готовит нам такие сюрпризы, что даже дьяволу они не по зубам. В нашем мире ложь всегда шагает об руку с правдой, и даже сахар горчит. Однако продолжай. Мы попытаемся отделить пшеницу от плевел.
– Веселый Дик привел «Медузу» на Тортугу. У судна была сломана мачта, и «Медузе» требовался ремонт. На Тортуте между разбойниками существует что-то вроде негласного договора – там они объявляют друг другу перемирие. Но это лишь по виду. Черный Пастор узнал, что его злейший враг находится на Тортуге, и немедленно отправился туда. Силы у него, безусловно, были превосходящие, и он без труда захватил Веселого Дика в плен. Тому снова грозила смерть, но он снова выкрутился! – В голосе Дамиана послышалось восхищение перед изворотливостью пирата. – Знаете, что он сделал? Он заплатил за свою жизнь картой! Он сам отдал Черному Пастору сокровища Рэли! Но Билли пришлось отпустить квартирмейстера. Веселый Дик сохранил себе жизнь и, взяв с собой верных людей, отбыл на Эспаньолу. Ведь согласно карте, сокровища спрятаны именно на Эспаньоле…
– На Эспаньоле?! – в неподдельном изумлении воскликнул отец Франциск. – А что Рэли мог делать на Эспаньоле? Бред какой-то… Рэли был здесь, в Гвиане. Но… Если это правда, то… А в какой части острова – французской или испанской?
– Увы! – склонил голову Дамиан. – Боюсь, это известно лишь одному Веселому Дику. Послушайте, что произошло дальше. Получив в свои руки заветную карту, Черный Пастор собирался отправиться на Эспаньолу, но тут его арестовали люди губернатора острова господина де Пуанси. Синьора с зелеными глазами каким-то образом заручилась поддержкой губернатора и, разведав, у кого находится карта, приняла все меры, чтобы ею завладеть. Черного Пастора засадили за решетку, а карта перекочевала на французский фрегат.
– Который также отправился на Эспаньолу, насколько я понимаю?
– Совершенно верно! Но не только он. Едва выйдя из тюрьмы, взбешенный Билли тоже ринулся на поиски сокровищ.
– И он? Все это весьма смахивает на фарс. Отец Дамиан пожал плечами:
– Сеньор префект думает по-другому.
Отец Франциск хмыкнул и погладил свою ухоженную бородку.
– Так вот, теперь на Эспаньоле, судя по всему, столкнулись интересы четырех партий. Ведь в поисках принимает участие еще и Абрабанель, с которого все и началось. Неизвестно, с какой целью, но эта сеньора предоставила ему и нескольким его друзьям место на своем корабле. Возможно, ее интересуют его деньги.
– И что же дальше?
– На этот вопрос нет ответа, – торжественно объявил Дамиан. – Преданный Ордену человек успел передать зашифрованное послание иезуиту-священнику на Тортуге, но большего он сделать не мог, чтобы не раскрыть себя. Послание пришло на Мартинику через полторы недели. И меня сразу же направили к вам. Орден надеется, что вы немедленно отправитесь на Эспаньолу, где мы получим более свежую информацию.
– Я сделаю это, хотя разум мой протестует, – сказал отец Франциск. – Столько раз люди возбуждались слухами о сокровищах конкистадоров, и всегда это оказывалось нелепыми фантазиями. Но ослушаться приказа, подписанного генералом Ордена, я не могу. Возможно, на этот раз все будет по-другому.
Отец Франциск задумался, подняв глаза к ночному небу.
– Корабль нас ждет? – спросил он, наконец.
– Да, корабль бросил якорь напротив испанского селения, – подтвердил Дамиан. – Мне приказано без вас не возвращаться.
– Мы выходим немедленно! – решил отец Франциск и вдруг, протянув вперед руку, больно сжал локоть Дамиана и приложил палец к губам. – Тс-с!
Затем он, слегка пригнувшись, прошел вдоль стены, к чему-то прислушиваясь. Заинтригованный Дамиан двинулся следом. Вдруг отец Франциск нырнул в раскрытую дверь и выпрыгнул наружу, одновременно выхватив из ножен свой длинный меч. Дамиан ахнул и выскочил за ним.
От стены метнулся человек. Он был смертельно испуган, но шансов убежать у него не было – слишком он увлекся подслушиванием и упустил момент, когда можно было спокойно исчезнуть.
– Стой, скотина! – рявкнул отец Франциск. – Как ты посмел, сукин сын, подслушивать разговор двух особ священного звания? Разве ты не знал, что это двойной грех?
Дамиан с удивлением увидел, что перед ними, совершенно растерянный и насмерть перепуганный, стоит его недавний проводник Мигель Порте-ро. Он силился что-то сказать в свое оправдание, но у него ничего не получалось – уж слишком безжалостен был отец Франциск с мечом в руках. А ведь еще минуту назад Мигель Портеро был уверен, что Господь, наконец, подал ему знак. Он подслушал разговор о сокровищах от первого до последнего слова с замирающим сердцем и переполняясь надеждой. Ему казалось, что без Божьего произволения ему и в голову бы не пришло пойти украдкой за уединившимися святыми отцами. Нет, это определенно был промысел Божий – Всевышний хотел, чтобы Портеро узнал о сокровищах и немного разбогател. Мигель еще не знал, как доберется до спрятанного на далеких островах богатства, но сейчас не это было главным. Главным был тот знак, что подавал Господь. И вдруг все пошло прахом.
– Тебе был дан шанс загладить вину, – мрачно сказал отец Франциск. – Но ты проявил непослушание и снова вступил на стезю порока. Ты дерзнул проникнуть в тайну, которая слишком велика для такого глупца, как ты. Но я властью, данной мне Орденом, отпускаю тебе все грехи, потому что думаю о твоей несчастной душе. Умри с миром!
И прежде чем Мигель успел что-то понять, лезвие меча вонзилось ему в грудь, с хрустом прошло её насквозь, сокрушая грудину, и, подобно змеиному жалу, вернулось обратно, направляемое твердой рукой отца Франциска. Мигель Портеро пошатнулся, глаза его закатились, и, обливаясь кровью, он рухнул на усыпанный пеплом песок к ногам потрясенного Дамиана.
– Мы были не слишком осторожны, сын мой! – сказал отец Франциск, вытирая меч и вкладывая его в ножны. – Но с этой минуты больше ни слова о сокровищах! Вперед! Мы покидаем это разоренное гнездо. Надеюсь, у крыс, облюбовавших это место, не скоро появится желание вернуться обратно. Впрочем, Орден должен будет позаботиться, чтобы сюда послали достойного миссионера. До тех пор, пока христианские короли не смогут обеспечить на этой земле достаточного количества войск, мы вынуждены полагаться на самих себя!
Он обошел мертвое тело и пошел к воротам. Индейцы, сбившись в кучу у кромки воды, похвалялись друг перед другом добычей. Трое испанцев с хмурыми лицами провожали взглядами тающий во мраке кормовой фонарь уходившего флейта. Отец Франциск выкрикнул что-то на незнакомом Дамиану гортанном наречии, и все дикари отреагировали на этот окрик всеобщим паническим бегством. Пригибая головы, они ринулись всей толпой к лесу и в мгновение ока исчезли в его зеленой пучине.
– Эти создания удивительно послушны, когда знаешь, как с ними обращаться, – пояснил отец Франциск. – И если удается разбудить в их душах искру Божью, то одним только словом возможно подвигнуть их на самые смелые и полезные поступки. Таким вот образом с помощью этого народа мы сегодня изгнали голландских крыс. Отряд караибов просто смел горстку этих подлых лавочников. Им повезло, что на этот раз их дожидался корабль.
– Меня больше интересует, как поведут себя ваши испанцы, – пробормотал, отводя глаза, Дамиан. – Что-то вид у них не слишком веселый. Надеюсь, у вас есть что им сказать, отец Франциск?
Тяжелый полный неодобрения взгляд был ему ответом.
– Если вы об этом предателе, то говорить тут вообще не о чем. Он попытался проникнуть в тайну, за что и был наказан. Во все времена такие поступки караются смертью. Должен заметить, что здешние колонисты – люди с небезупречной репутацией. Их жизнь безраздельно принадлежит Ордену, и они это понимают. Хотелось бы, чтобы и вы это поняли, отец Дамиан. Ведь наши с вами жизни также принадлежат Ордену, не так ли?
– Святая правда! – горячо отозвался Дамиан, – об этом я не забываю ни на минуту.
– Аминь. Тогда не будем тратить время на схоластические упражнения, – скупо улыбнулся отец Франциск. – Забираем тех, кто остался, и пускаемся в обратный путь. Не пройдет и месяца, как побеги бамбука и лианы покроют пепелище и у нашего Ордена появится возможность передохнуть. Жаль, что не всегда удается побудить сильных мира сего на решительные шаги, которые под силу только им. Ведь нам с вами приходится рассчитывать только на наши скромные силы.
– То, что я сегодня увидел, поразило меня, отец Франциск! – искренне сказал Дамиан. – Я и не предполагал, что в наше время существуют такие воины Христовы. Я счастлив, что судьба свела меня со столь необыкновенной личностью…
– Вы опять пытаетесь льстить, – заметил отец Франциск. – И вы будете за это наказаны. Знайте, что я намерен взять вас с собой.
– Как с собой? – не понял Дамиан. – Куда с собой?
– На Эспаньолу, – лаконично ответил отец Франциск. – И все, более ни слова об этом. Полагаю, что Орден меня поддержит, да и для вас это будет неоценимый опыт, поверьте.
Дамиан и в самом деле не мог вымолвить ни слова. Решение отца Франциска застало его врасплох. Дамиан понимал, что отказ невозможен – обет послушания и то, что он знал, лишали его выбора. Печальный пример легкомыслия в лице Мигеля Портеро стоял у него перед глазами. Он навсегда привязан к этой тайне. Из Ордена не выходят живыми. Подспудная мысль об этом тревожила Дамиана и раньше. Но тогда он гнал ее от себя, гордый тем доверием, которым облек его Орден.
Отец Франциск зашагал в обратный путь, не оглядываясь и не окликая спутников. Дамиан с невольным восхищением посмотрел на его сильную и гибкую фигуру, на то, как легко он носит на себе стальные доспехи. «Столько дней и ночей в жарких лесах, – подумал он. – Среди непредсказуемых дикарей и прощенных преступников, в противоборстве с еретиками и врагами нашего дела. И теперь, совершив подвиг, он так же спокойно идет обратно, будто просто вышел прогуляться по саду среди цветущих апельсиновых деревьев». Он догнал отца Франциска и спросил:
– Нам предстоит трудное испытание, отец Франциск. О чем посоветуете подумать в первую очередь?
Отец Франциск покосился на него и сказал:
– О добродетели послушания, отец Дамиан, этой матери всех достоинств.
Глава 4
– Как выяснилось позже, сей Кроуфорд является не кем иным, как квартирмейстером того самого негодяя Черного Пастора, и носит он мерзкое прозвище «Веселый Дик», и за бортом оказался по той причине, что не поделили они с капитаном трофеи… Однако я продолжаю по порядку… На Барбадосе банкир Абрабанель занимался двумя делами – много общался с губернатором острова лордом Джексоном, уличенным в махинациях с голландской Вест-Индской компанией и взятках, и дожидался прибытия экспедиции своего согражданина Ван дер Фельда, который возвращался на Карибы из этих мест.
– Да, я что-то слышал от индейцев про белых воинов, которые поднялись вверх по течению Ориноко. Но мне и в голову не могло прийти… Впрочем, неважно. Итак?..
– Прежде чем они встретились, произошло весьма необычное событие. Абрабанель отправляет флейт в Плимут с большой партией серебра и доверяет этот ценный груз мальчишке Харту, которого едва знает. Но едва флейт выходит в море, как на него нападает все тот же Черный Пастор и захватывает его. Не буду утомлять вас ненужными подробностями. На флейте не было серебра. На нем не было вообще никаких ценностей! Это был обман пайщиков компании. А с пиратами банкир явно договорился, разумеется, не посвятив бандитов в секрет «драгоценного» груза. Таким образом, этот пройдоха одурачил разом всех – пайщиков, команду флейта, пиратов… Но и это было не главной его целью, ради которой он покинул Лондон. Его главная цель – сокровища индейцев, или конкистадоров, или, иначе, сокровища капитана Рэли – легенды называют их по-разному…
– Не объясняйте мне, как называют эти сокровища, – перебил его отец Франциск. – Мне это известно. Где и как Абрабанель собирался искать эти сокровища?
– Он очень надеялся на результаты экспедиции своего друга Ван Дер Фельда. Тот побывал во многих краях и встречался со многими людьми. Судя по всему, ему удалось напасть на след этих сокровищ. Но всего лишь на след. Главное, что потом обнаружилось, – это карта.
– Какая карта? О какой карте вы говорите? Не станете же вы утверждать, что нашлась карта пресловутых сокровищ конкистадоров? – Отец Франциск с недоверием посмотрел на коадъютора.
Дамиан ответил ему утвердительным взглядом.
– Именно так! Карта нашлась, – заявил он. – Так утверждает преданный нам человек, который был непосредственным участником событий. Собственно, весь рассказ – это его личное донесение генералу Ордена.
Падре выдержал испытывающий взгляд отца Франциска и только чуть развел руками, как бы давая понять, что не может нести ответственности за чужие донесения, как бы нелепо они ни звучали. Отец Франциск нахмурился, задумался и медленно опустил в ножны меч, забыв стереть с клинка засохшую пыль и кровь.
– Хорошо, продолжайте! – произнес он. – Но я никогда не слышал о том, что существует карта этих сокровищ. Если кто-то пытается ввести Орден в заблуждение, то это может обернуться для него крупными неприятностями. Будем надеяться, что этот некто не столь неразумен.
– То, что он доносит, похоже на правду, – заступился за далекого информатора отец Дамиан. – Правда, он так и не узнал, откуда взялась эта карта, но она была в руках Веселого Дика. Если помните – это квартирмейстер Черного Пастора, назвавшийся Фрэнсисом Кроуфордом…
– Я помню, – кивнул отец Франциск и закусил обезображенную губу. – Откуда у пирата карта? Вероятно, это фальшивка, какую можно приобрести в каждом порту.
– Возможно, но из-за этой карты разгорелась настоящая война, отец Франциск! – воскликнул Дамиан. Почему-то ему очень хотелось, чтобы карта была настоящей. Ведь это обещало волнующие приключения и, возможно, даже продвижение в Ордене. Да и каким идиотом он бы выглядел, проделай он пару-другую тысяч миль по океану и едва не расставшись с жизнью из-за какой-то нелепицы. Поэтому в речах Дамиана непроизвольно возникли нотки убеждения. – После того, как Веселый Дик вторично попал в лапы Черного Пастора – теперь уже на «Голове Медузы», – произошли необыкновенные события. Во-первых, ему снова удалось ускользнуть живым и невредимым. Он подбил часть пиратской команды на бунт и ушел от Черного Пастора на захваченном флейте. С этой минуты он стал самостоятельным пиратским судном. Англичане Уильям Харт и капитан Джон Ивлин перешли на службу к Веселому Дику. Преданный нам человек также вошел в эту шайку. На «Медузе» они захватили испанский галеон под командованием дона Мигеля Диаса. – При этих словах отец Франциск вздрогнул и непроизвольно схватился за меч. Дамиан удивленно замолчал, но, как требовал устав, быстро опустил глаза долу, давая старшему по званию побороть волнение. Дамиан только что догадался, что не случайно дон Мигель носит ту же фамилию, что и профес.
– Продолжайте, – тихо сказал отец Франциск.
– При некоторых обстоятельствах ими был захвачен испанский галеон, на котором был один из наших братьев. Он-то и предал корабль в руки пиратов.
– Да как он посмел?! – не помня себя от гнева, отец Франциск схватил Дамиана за плечо. Но, справившись с собой, он тут же отдернул руку.
– Такова воля Ордена, – ответил Дамиан. Произнося эти слова, он вдруг ощутил, что его наполняет непонятная радость. Даже этот гордый миссионер, даже профес должен смириться перед единой и нерушимой волей Общества Иисуса. Воистину несть в нем ни эллина, ни иудея… А первый станет последним. Чувство торжествующей справедливости захлестнуло коадъютора, и он еще ниже опустил голову, скрывая невольную улыбку.
– Продолжайте, – еще тише сказал отец Франциск. Костяшки его пальцев, сжимавших рукоять меча, побледнели.
– После ограбления галеона Веселый Дик срубил на нем мачты и отпустил команду. Дон Мигель Диас целым и невредимым достиг Кубы, где и пребывает в ожидании весенней флотилии. – Эти слова отец Дамиан добавил от себя, снисходя к отцу Франциску. И в этом он чувствовал еще одну свою победу.
Отец Франциск внимательно вгляделся в лицо коадъютора. Он понял, что происходит сейчас в его душе, и на тонких губах его тенью мелькнула неуловимая усмешка, отчего его породистое лицо на мгновение стало хищным и жестоким.
Отец Дамиан не заметил этой улыбки и не понял, что все его тайные переживания для професа так же ясны, как «Patere Deum…».[12] Он не понял, что, оказав професу услугу, он нажил себе врага, потому что обнаружил его невольную слабость. Он не понял, что иногда гораздо выгоднее не оказать услуги своему патрону, чем унизить его, вынудив принять помощь от подчиненного. Он забыл, что гордыня – страсть обоюдоострая. Ничего не заметив, Дамиан продолжал:
– Сбыв трофеи на Мартинике, Веселый Дик совершил тайную вылазку на Барбадос, где, судя по всему, извлек из тайника карту сокровищ. Однако к этому времени о существовании карты уже знали или догадывались Абрабанель и еще одна женщина, которая прибыла на Барбадос на французском королевском фрегате «Черная стрела». Нашему брату ничего не удалось о ней узнать, предполагается лишь, что она шпионка Кольбера.
– Больше о ней ничего не известно? – неприятно удивился отец Франциск. – Но она знает про карту… Откуда?
– Неизвестно, – твердо ответил Дамиан. – Наш человек даже не видел ее лица и не знает ее имени. Единственная примета, которая фигурирует во всех разговорах, – зеленые глаза.
– Зеленые глаза?! Это что еще за дьявольщина?!
– Она брюнетка с зелеными глазами, – пояснил Дамиан. – По слухам, она необычайно красива.
– Несомненно, эта женщина – орудие дьявола или тех, чьими руками он загребает жар в этом мире, – высказался отец Франциск. – Так откуда она знает про карту?
– Нашему брату про это ничего не известно, – еще раз повторил Дамиан. – Но эта авантюристка пыталась отобрать карту у Веселого Дика на Барбадосе – там даже вышла небольшая история по этому поводу. А потом она все-таки завладела ею на Тортуге. Интрига прелюбопытная, право, нарочно не придумаешь. – Отец Дамиан позволил себе некоторую игривость в тоне.
– Жизнь полна импровизаций, сын мой. Иногда она готовит нам такие сюрпризы, что даже дьяволу они не по зубам. В нашем мире ложь всегда шагает об руку с правдой, и даже сахар горчит. Однако продолжай. Мы попытаемся отделить пшеницу от плевел.
– Веселый Дик привел «Медузу» на Тортугу. У судна была сломана мачта, и «Медузе» требовался ремонт. На Тортуте между разбойниками существует что-то вроде негласного договора – там они объявляют друг другу перемирие. Но это лишь по виду. Черный Пастор узнал, что его злейший враг находится на Тортуге, и немедленно отправился туда. Силы у него, безусловно, были превосходящие, и он без труда захватил Веселого Дика в плен. Тому снова грозила смерть, но он снова выкрутился! – В голосе Дамиана послышалось восхищение перед изворотливостью пирата. – Знаете, что он сделал? Он заплатил за свою жизнь картой! Он сам отдал Черному Пастору сокровища Рэли! Но Билли пришлось отпустить квартирмейстера. Веселый Дик сохранил себе жизнь и, взяв с собой верных людей, отбыл на Эспаньолу. Ведь согласно карте, сокровища спрятаны именно на Эспаньоле…
– На Эспаньоле?! – в неподдельном изумлении воскликнул отец Франциск. – А что Рэли мог делать на Эспаньоле? Бред какой-то… Рэли был здесь, в Гвиане. Но… Если это правда, то… А в какой части острова – французской или испанской?
– Увы! – склонил голову Дамиан. – Боюсь, это известно лишь одному Веселому Дику. Послушайте, что произошло дальше. Получив в свои руки заветную карту, Черный Пастор собирался отправиться на Эспаньолу, но тут его арестовали люди губернатора острова господина де Пуанси. Синьора с зелеными глазами каким-то образом заручилась поддержкой губернатора и, разведав, у кого находится карта, приняла все меры, чтобы ею завладеть. Черного Пастора засадили за решетку, а карта перекочевала на французский фрегат.
– Который также отправился на Эспаньолу, насколько я понимаю?
– Совершенно верно! Но не только он. Едва выйдя из тюрьмы, взбешенный Билли тоже ринулся на поиски сокровищ.
– И он? Все это весьма смахивает на фарс. Отец Дамиан пожал плечами:
– Сеньор префект думает по-другому.
Отец Франциск хмыкнул и погладил свою ухоженную бородку.
– Так вот, теперь на Эспаньоле, судя по всему, столкнулись интересы четырех партий. Ведь в поисках принимает участие еще и Абрабанель, с которого все и началось. Неизвестно, с какой целью, но эта сеньора предоставила ему и нескольким его друзьям место на своем корабле. Возможно, ее интересуют его деньги.
– И что же дальше?
– На этот вопрос нет ответа, – торжественно объявил Дамиан. – Преданный Ордену человек успел передать зашифрованное послание иезуиту-священнику на Тортуге, но большего он сделать не мог, чтобы не раскрыть себя. Послание пришло на Мартинику через полторы недели. И меня сразу же направили к вам. Орден надеется, что вы немедленно отправитесь на Эспаньолу, где мы получим более свежую информацию.
– Я сделаю это, хотя разум мой протестует, – сказал отец Франциск. – Столько раз люди возбуждались слухами о сокровищах конкистадоров, и всегда это оказывалось нелепыми фантазиями. Но ослушаться приказа, подписанного генералом Ордена, я не могу. Возможно, на этот раз все будет по-другому.
Отец Франциск задумался, подняв глаза к ночному небу.
– Корабль нас ждет? – спросил он, наконец.
– Да, корабль бросил якорь напротив испанского селения, – подтвердил Дамиан. – Мне приказано без вас не возвращаться.
– Мы выходим немедленно! – решил отец Франциск и вдруг, протянув вперед руку, больно сжал локоть Дамиана и приложил палец к губам. – Тс-с!
Затем он, слегка пригнувшись, прошел вдоль стены, к чему-то прислушиваясь. Заинтригованный Дамиан двинулся следом. Вдруг отец Франциск нырнул в раскрытую дверь и выпрыгнул наружу, одновременно выхватив из ножен свой длинный меч. Дамиан ахнул и выскочил за ним.
От стены метнулся человек. Он был смертельно испуган, но шансов убежать у него не было – слишком он увлекся подслушиванием и упустил момент, когда можно было спокойно исчезнуть.
– Стой, скотина! – рявкнул отец Франциск. – Как ты посмел, сукин сын, подслушивать разговор двух особ священного звания? Разве ты не знал, что это двойной грех?
Дамиан с удивлением увидел, что перед ними, совершенно растерянный и насмерть перепуганный, стоит его недавний проводник Мигель Порте-ро. Он силился что-то сказать в свое оправдание, но у него ничего не получалось – уж слишком безжалостен был отец Франциск с мечом в руках. А ведь еще минуту назад Мигель Портеро был уверен, что Господь, наконец, подал ему знак. Он подслушал разговор о сокровищах от первого до последнего слова с замирающим сердцем и переполняясь надеждой. Ему казалось, что без Божьего произволения ему и в голову бы не пришло пойти украдкой за уединившимися святыми отцами. Нет, это определенно был промысел Божий – Всевышний хотел, чтобы Портеро узнал о сокровищах и немного разбогател. Мигель еще не знал, как доберется до спрятанного на далеких островах богатства, но сейчас не это было главным. Главным был тот знак, что подавал Господь. И вдруг все пошло прахом.
– Тебе был дан шанс загладить вину, – мрачно сказал отец Франциск. – Но ты проявил непослушание и снова вступил на стезю порока. Ты дерзнул проникнуть в тайну, которая слишком велика для такого глупца, как ты. Но я властью, данной мне Орденом, отпускаю тебе все грехи, потому что думаю о твоей несчастной душе. Умри с миром!
И прежде чем Мигель успел что-то понять, лезвие меча вонзилось ему в грудь, с хрустом прошло её насквозь, сокрушая грудину, и, подобно змеиному жалу, вернулось обратно, направляемое твердой рукой отца Франциска. Мигель Портеро пошатнулся, глаза его закатились, и, обливаясь кровью, он рухнул на усыпанный пеплом песок к ногам потрясенного Дамиана.
– Мы были не слишком осторожны, сын мой! – сказал отец Франциск, вытирая меч и вкладывая его в ножны. – Но с этой минуты больше ни слова о сокровищах! Вперед! Мы покидаем это разоренное гнездо. Надеюсь, у крыс, облюбовавших это место, не скоро появится желание вернуться обратно. Впрочем, Орден должен будет позаботиться, чтобы сюда послали достойного миссионера. До тех пор, пока христианские короли не смогут обеспечить на этой земле достаточного количества войск, мы вынуждены полагаться на самих себя!
Он обошел мертвое тело и пошел к воротам. Индейцы, сбившись в кучу у кромки воды, похвалялись друг перед другом добычей. Трое испанцев с хмурыми лицами провожали взглядами тающий во мраке кормовой фонарь уходившего флейта. Отец Франциск выкрикнул что-то на незнакомом Дамиану гортанном наречии, и все дикари отреагировали на этот окрик всеобщим паническим бегством. Пригибая головы, они ринулись всей толпой к лесу и в мгновение ока исчезли в его зеленой пучине.
– Эти создания удивительно послушны, когда знаешь, как с ними обращаться, – пояснил отец Франциск. – И если удается разбудить в их душах искру Божью, то одним только словом возможно подвигнуть их на самые смелые и полезные поступки. Таким вот образом с помощью этого народа мы сегодня изгнали голландских крыс. Отряд караибов просто смел горстку этих подлых лавочников. Им повезло, что на этот раз их дожидался корабль.
– Меня больше интересует, как поведут себя ваши испанцы, – пробормотал, отводя глаза, Дамиан. – Что-то вид у них не слишком веселый. Надеюсь, у вас есть что им сказать, отец Франциск?
Тяжелый полный неодобрения взгляд был ему ответом.
– Если вы об этом предателе, то говорить тут вообще не о чем. Он попытался проникнуть в тайну, за что и был наказан. Во все времена такие поступки караются смертью. Должен заметить, что здешние колонисты – люди с небезупречной репутацией. Их жизнь безраздельно принадлежит Ордену, и они это понимают. Хотелось бы, чтобы и вы это поняли, отец Дамиан. Ведь наши с вами жизни также принадлежат Ордену, не так ли?
– Святая правда! – горячо отозвался Дамиан, – об этом я не забываю ни на минуту.
– Аминь. Тогда не будем тратить время на схоластические упражнения, – скупо улыбнулся отец Франциск. – Забираем тех, кто остался, и пускаемся в обратный путь. Не пройдет и месяца, как побеги бамбука и лианы покроют пепелище и у нашего Ордена появится возможность передохнуть. Жаль, что не всегда удается побудить сильных мира сего на решительные шаги, которые под силу только им. Ведь нам с вами приходится рассчитывать только на наши скромные силы.
– То, что я сегодня увидел, поразило меня, отец Франциск! – искренне сказал Дамиан. – Я и не предполагал, что в наше время существуют такие воины Христовы. Я счастлив, что судьба свела меня со столь необыкновенной личностью…
– Вы опять пытаетесь льстить, – заметил отец Франциск. – И вы будете за это наказаны. Знайте, что я намерен взять вас с собой.
– Как с собой? – не понял Дамиан. – Куда с собой?
– На Эспаньолу, – лаконично ответил отец Франциск. – И все, более ни слова об этом. Полагаю, что Орден меня поддержит, да и для вас это будет неоценимый опыт, поверьте.
Дамиан и в самом деле не мог вымолвить ни слова. Решение отца Франциска застало его врасплох. Дамиан понимал, что отказ невозможен – обет послушания и то, что он знал, лишали его выбора. Печальный пример легкомыслия в лице Мигеля Портеро стоял у него перед глазами. Он навсегда привязан к этой тайне. Из Ордена не выходят живыми. Подспудная мысль об этом тревожила Дамиана и раньше. Но тогда он гнал ее от себя, гордый тем доверием, которым облек его Орден.
Отец Франциск зашагал в обратный путь, не оглядываясь и не окликая спутников. Дамиан с невольным восхищением посмотрел на его сильную и гибкую фигуру, на то, как легко он носит на себе стальные доспехи. «Столько дней и ночей в жарких лесах, – подумал он. – Среди непредсказуемых дикарей и прощенных преступников, в противоборстве с еретиками и врагами нашего дела. И теперь, совершив подвиг, он так же спокойно идет обратно, будто просто вышел прогуляться по саду среди цветущих апельсиновых деревьев». Он догнал отца Франциска и спросил:
– Нам предстоит трудное испытание, отец Франциск. О чем посоветуете подумать в первую очередь?
Отец Франциск покосился на него и сказал:
– О добродетели послушания, отец Дамиан, этой матери всех достоинств.
Глава 4
Крах Черного Билла
Тортуга. Эспаньола. Атлантический океан.
Небольшая каперская шхуна «Ласточка» покидала главную гавань острова Тортуга с такой помпой, как будто она была военным фрегатом. Губернатор Жак Непвё де Пуанси, который накануне вынужден был посадить самого известного пирата Испанского Мэйна под замок, наутро скоренько сменил гнев на милость и освободил Черного Билли, отпустив его на все четыре стороны. Из-за ареста малость двинутого Пастора начала роптать не только его собственная команда, но и другие каперы по всему побережью Либерталии. Пираты, как известно, весьма законопослушны и не терпят нарушения тех законов, которые сами устанавливают, и кое-кто из Гильдии капитанов открыто высказался за то, чтобы по-свойски разделаться с предателем де Пуанси, раз он не чтит Кодекс Береговых Братьев.
Разумеется, де Пуанси служил королю, а не пиратам. Вчера он не смел ослушаться приказа. Шпионка явилась к нему с предписанием от самого морского министра Кольбера и потребовала арестовать Черного Билли. Но знаменитый Пастор был популярен среди пиратов, к тому же имел французский каперский патент – одним словом, обижать понапрасну его не стоило… Поэтому папаша Жак вздохнул с облегчением, когда на рассвете «Черная стрела» покинула вверенную ему Тортугу, унося с собой зеленоглазую женщину вместе с ее предписанием. Губернатор велел выпустить Черного Билла и передать тому, чтобы он убирался подальше и в ближайшее время не показывался на Тортуге – на его подвиги, мол, сердиты в самом Версале.
Упоминание про Версаль произвело на Билли сильное впечатление. Как часто бывает с тщеславными людьми, Пастор сразу же поверил, что его черная борода испугала самого Людовика, и тут же невыносимо возгордился. Сперва он потребовал вернуть ему карту, которую у него отобрали, и по обыкновению пригрозил кровавой расправой. Но, к его величайшему негодованию и ярости, тюремщик молча ткнул его между лопаток увесистым кулаком и посоветовал убраться подобру-поздорову, пока на городской площади не сколотили ему качели. А кто-то из караулки даже крикнул ему вслед, что шел бы он, пока, мол, ему эту карту французский капитан не приколол к заднице своей шпагой.
Несмотря на снедавшую его злобную досаду, Билли не утратил способности мыслить трезво. Он решил скорее двинуться в погоню, но тащиться на Эспаньолу, лежащую всего в десятке миль, на здоровенном фрегате не имело смысла. К тому же «Месть» давно не килевалась, и ей явно не повредила бы замена такелажа. Черный Пастор, пользуясь тем, что благодаря несправедливому тюремному заключению невольно стал героем дня, быстро и выгодно зафрахтовал небольшую шхуну для перехода на Эспаньолу, в течение двух дней собрав команду и погрузив на нее все необходимое. Плавание было недолгим, зато приключение – опасным.
Но перед тем как пойти за сокровищами, ему захотелось если не проучить папашу Жака, то хотя бы хлопнуть дверью напоследок, и Билл разыграл на пристани целое представление. Тортуга давно не слышала такого обилия проклятий, угроз и библейских пророчеств в адрес губернатора и вверенного ему острова. Черный Билли обещал Черепахе скорую и ужасную гибель, предрекая, что «зловонные пучины поглотят проклятый остров со всеми тварями, как четвероногими, так и двуногими». Сами по себе эти угрозы мало что значили, но толпа пиратов, девок и прочей швали, которую привлекло желание поглазеть на Билли и его новую шхуну, пришла в неистовство, намереваясь учинить несправедливому губернатору «ночь длинных ножей». Тогда Черный Билли, которому вовсе не хотелось ввязываться в очередную передрягу, как можно скорее поднял якоря. О нем тотчас забыли, тем более что в общей свалке кто-то пырнул ножом моряка-ирландца, и кто-то совершенно точно видел убегавшего с места преступления грязного негра с ближайшей табачной плантации. Земляки убитого ринулись на поиски убийцы, за ними потянулись зеваки, и всеобщее недовольство совершенно естественным образом перекинулось на ни в чем не повинного плантатора, которому подожгли склады с тростником, вытоптали сад и разгромили винный погреб.
Тем временем «Ласточка» взяла курс на Эспаньолу. При всех своих причудах Черный Билли умел сделать верный ход. Вступать в бой с французским военным кораблем, имея на своем борту лишь половину команды и несколько старых пушек, ему совершенно не хотелось. Не говоря уже о том, что на стороне французов была профессиональная выучка. Да и вообще, во время морского боя враги могли затонуть, или у них мог бы взорваться пороховой погреб, или они могли бы просто назло Билли уничтожить бесценную карту.
Нет, Черный Билли решил действовать по-умному, избегая встречи с французами на море. Маленькая шхуна давала еще и то преимущество, что позволяла относительно незаметно высадиться на французскую часть Эспаньолы. Пастор не сомневался, что зеленоглазая красотка бросится на поиски сокровищ, не медля ни секунды. Нужно просто выследить ее и отобрать карту. Весь экипаж фрегата она с собой не потащит, а Билли приложит необходимые усилия, чтобы обезопасить себя. Он высадится со своими молодцами на побережье там же, где высадятся лягушатники, и пойдет за этой стервой по пятам. А «Ласточка» двинется дальше, чтобы дожидаться капитана у южного берега. Там, конечно, полно испанцев, но на побережье предостаточно небольших удобных бухт, в которых можно затаиться.
Разработав план, Черный Билли высадился во французской части Эспаньолы и сразу же включился в поиски если не сокровищ, то своих ближайших конкурентов. Он, впрочем, подозревал, что проклятый его квартирмейстер, которого он так непредусмотрительно оставил в живых, хотя и мог убить сто раз, вступил в сговор с французами и теперь тоже находится в их компании.
«Что ж, дай Боже, чтобы так оно и было, – размышлял Билли, стоя на капитанском мостике и обозревая проплывающие мимо зеленые берега Эспаньолы. – На этот раз, Веселый Дик, моя блудливая правая рука, пощады тебе не будет, хоть пообещай ты мне все сокровища мира. И на обманщицу-судьбу я больше полагаться не стану. Пеньковый галстук на шею – и на мачту! Приятно иметь дело с покойниками – они не грешат. Хотя, говорят, на Эспаньоле порой мертвецы встают из могил, и тогда от них можно ждать чего угодно. Рассказывали, некий плантатор вошел в сговор с одним бокором и тот нашел способ поставлять ему на плантацию работников – оживших мертвяков. Им не нужно было ни пищи, ни одежды, ни развлечений. День-деньской они только и делали, что трудились, а на ночь убирались в свои могилы. Но потом плантатор вдруг взял да и умер от болотной лихорадки. Родных у него не было, и все его имущество отошло к колдуну, который взял себе заодно душу старого хозяина да потом еще долго поднимал его из могилы и заставлял трудиться на собственной плантации. И еще болтают, что на этой плантации собирали самый крепкий табак… Хуже нет, чем не угодить черному колдуну. Но мы будем держаться от них подальше, и наши дела не будут их касаться. Хотя Джим Льягас утверждает, что с колдунами вуду хорошо водить дружбу. Ясное дело, ему всякая нечисть, должно быть, сродни: он же ублюдок и полукровка – наполовину индеец, наполовину негр. – Черный Пастор хмыкнул при этой мысли. – Джимми хвалился, что с помощью такого колдуна отомстил своему бывшему хозяину и тот помер в страшных корчах. Пожалуй, стоит проделать такой трюк с Веселым Диком!.. Хотя… Нет, с этим стоит расправиться самому – так, чтобы все Испанское озеро всколыхнулось, узнав, каков в гневе Черный Билл! Но сперва нужно отыскать эту дрянную бабенку с картой…»
Небольшая каперская шхуна «Ласточка» покидала главную гавань острова Тортуга с такой помпой, как будто она была военным фрегатом. Губернатор Жак Непвё де Пуанси, который накануне вынужден был посадить самого известного пирата Испанского Мэйна под замок, наутро скоренько сменил гнев на милость и освободил Черного Билли, отпустив его на все четыре стороны. Из-за ареста малость двинутого Пастора начала роптать не только его собственная команда, но и другие каперы по всему побережью Либерталии. Пираты, как известно, весьма законопослушны и не терпят нарушения тех законов, которые сами устанавливают, и кое-кто из Гильдии капитанов открыто высказался за то, чтобы по-свойски разделаться с предателем де Пуанси, раз он не чтит Кодекс Береговых Братьев.
Разумеется, де Пуанси служил королю, а не пиратам. Вчера он не смел ослушаться приказа. Шпионка явилась к нему с предписанием от самого морского министра Кольбера и потребовала арестовать Черного Билли. Но знаменитый Пастор был популярен среди пиратов, к тому же имел французский каперский патент – одним словом, обижать понапрасну его не стоило… Поэтому папаша Жак вздохнул с облегчением, когда на рассвете «Черная стрела» покинула вверенную ему Тортугу, унося с собой зеленоглазую женщину вместе с ее предписанием. Губернатор велел выпустить Черного Билла и передать тому, чтобы он убирался подальше и в ближайшее время не показывался на Тортуге – на его подвиги, мол, сердиты в самом Версале.
Упоминание про Версаль произвело на Билли сильное впечатление. Как часто бывает с тщеславными людьми, Пастор сразу же поверил, что его черная борода испугала самого Людовика, и тут же невыносимо возгордился. Сперва он потребовал вернуть ему карту, которую у него отобрали, и по обыкновению пригрозил кровавой расправой. Но, к его величайшему негодованию и ярости, тюремщик молча ткнул его между лопаток увесистым кулаком и посоветовал убраться подобру-поздорову, пока на городской площади не сколотили ему качели. А кто-то из караулки даже крикнул ему вслед, что шел бы он, пока, мол, ему эту карту французский капитан не приколол к заднице своей шпагой.
Несмотря на снедавшую его злобную досаду, Билли не утратил способности мыслить трезво. Он решил скорее двинуться в погоню, но тащиться на Эспаньолу, лежащую всего в десятке миль, на здоровенном фрегате не имело смысла. К тому же «Месть» давно не килевалась, и ей явно не повредила бы замена такелажа. Черный Пастор, пользуясь тем, что благодаря несправедливому тюремному заключению невольно стал героем дня, быстро и выгодно зафрахтовал небольшую шхуну для перехода на Эспаньолу, в течение двух дней собрав команду и погрузив на нее все необходимое. Плавание было недолгим, зато приключение – опасным.
Но перед тем как пойти за сокровищами, ему захотелось если не проучить папашу Жака, то хотя бы хлопнуть дверью напоследок, и Билл разыграл на пристани целое представление. Тортуга давно не слышала такого обилия проклятий, угроз и библейских пророчеств в адрес губернатора и вверенного ему острова. Черный Билли обещал Черепахе скорую и ужасную гибель, предрекая, что «зловонные пучины поглотят проклятый остров со всеми тварями, как четвероногими, так и двуногими». Сами по себе эти угрозы мало что значили, но толпа пиратов, девок и прочей швали, которую привлекло желание поглазеть на Билли и его новую шхуну, пришла в неистовство, намереваясь учинить несправедливому губернатору «ночь длинных ножей». Тогда Черный Билли, которому вовсе не хотелось ввязываться в очередную передрягу, как можно скорее поднял якоря. О нем тотчас забыли, тем более что в общей свалке кто-то пырнул ножом моряка-ирландца, и кто-то совершенно точно видел убегавшего с места преступления грязного негра с ближайшей табачной плантации. Земляки убитого ринулись на поиски убийцы, за ними потянулись зеваки, и всеобщее недовольство совершенно естественным образом перекинулось на ни в чем не повинного плантатора, которому подожгли склады с тростником, вытоптали сад и разгромили винный погреб.
Тем временем «Ласточка» взяла курс на Эспаньолу. При всех своих причудах Черный Билли умел сделать верный ход. Вступать в бой с французским военным кораблем, имея на своем борту лишь половину команды и несколько старых пушек, ему совершенно не хотелось. Не говоря уже о том, что на стороне французов была профессиональная выучка. Да и вообще, во время морского боя враги могли затонуть, или у них мог бы взорваться пороховой погреб, или они могли бы просто назло Билли уничтожить бесценную карту.
Нет, Черный Билли решил действовать по-умному, избегая встречи с французами на море. Маленькая шхуна давала еще и то преимущество, что позволяла относительно незаметно высадиться на французскую часть Эспаньолы. Пастор не сомневался, что зеленоглазая красотка бросится на поиски сокровищ, не медля ни секунды. Нужно просто выследить ее и отобрать карту. Весь экипаж фрегата она с собой не потащит, а Билли приложит необходимые усилия, чтобы обезопасить себя. Он высадится со своими молодцами на побережье там же, где высадятся лягушатники, и пойдет за этой стервой по пятам. А «Ласточка» двинется дальше, чтобы дожидаться капитана у южного берега. Там, конечно, полно испанцев, но на побережье предостаточно небольших удобных бухт, в которых можно затаиться.
Разработав план, Черный Билли высадился во французской части Эспаньолы и сразу же включился в поиски если не сокровищ, то своих ближайших конкурентов. Он, впрочем, подозревал, что проклятый его квартирмейстер, которого он так непредусмотрительно оставил в живых, хотя и мог убить сто раз, вступил в сговор с французами и теперь тоже находится в их компании.
«Что ж, дай Боже, чтобы так оно и было, – размышлял Билли, стоя на капитанском мостике и обозревая проплывающие мимо зеленые берега Эспаньолы. – На этот раз, Веселый Дик, моя блудливая правая рука, пощады тебе не будет, хоть пообещай ты мне все сокровища мира. И на обманщицу-судьбу я больше полагаться не стану. Пеньковый галстук на шею – и на мачту! Приятно иметь дело с покойниками – они не грешат. Хотя, говорят, на Эспаньоле порой мертвецы встают из могил, и тогда от них можно ждать чего угодно. Рассказывали, некий плантатор вошел в сговор с одним бокором и тот нашел способ поставлять ему на плантацию работников – оживших мертвяков. Им не нужно было ни пищи, ни одежды, ни развлечений. День-деньской они только и делали, что трудились, а на ночь убирались в свои могилы. Но потом плантатор вдруг взял да и умер от болотной лихорадки. Родных у него не было, и все его имущество отошло к колдуну, который взял себе заодно душу старого хозяина да потом еще долго поднимал его из могилы и заставлял трудиться на собственной плантации. И еще болтают, что на этой плантации собирали самый крепкий табак… Хуже нет, чем не угодить черному колдуну. Но мы будем держаться от них подальше, и наши дела не будут их касаться. Хотя Джим Льягас утверждает, что с колдунами вуду хорошо водить дружбу. Ясное дело, ему всякая нечисть, должно быть, сродни: он же ублюдок и полукровка – наполовину индеец, наполовину негр. – Черный Пастор хмыкнул при этой мысли. – Джимми хвалился, что с помощью такого колдуна отомстил своему бывшему хозяину и тот помер в страшных корчах. Пожалуй, стоит проделать такой трюк с Веселым Диком!.. Хотя… Нет, с этим стоит расправиться самому – так, чтобы все Испанское озеро всколыхнулось, узнав, каков в гневе Черный Билл! Но сперва нужно отыскать эту дрянную бабенку с картой…»