Мастерсон Луис. За честь друга

   — И все?
   — Да.
   Силсби поблагодарил Кейна за кофе, пожелал ему доброй ночи и стал подниматься по каменистому склону.
   Кейн остался сидеть, углубившись в свои мысли. В нем росла уверенность: Чарли каким-то образом ввязался в это дело. Банда, похоже, узнала, что он рейнджер. Это не так уж сложно. Предположив, что Чарли может представлять опасность, они решили устранить его, но так, чтобы четвертый техасский корпус не начал раскапывать дело. Тот, кто придумал план, был неглуп, и у него была двойная цель: уничтожить Чарли и заткнуть рот рейнджерам. И этот план удался. Техасским рейнджерам в Форт-Уорте теперь нельзя было позавидовать.
   Это означало, что изнасилование было не более чем спектаклем. Это означало, что девчонка была с ними заодно и что помощник Ван Барена был такой же жертвой, как и Чарли.
   Но Чарли убили в доме, подумал он вдруг. Как им удалось заманить его внутрь? Или он погиб еще до прихода Ван Барена? Может быть, девчонка сама разорвала на себе одежду, оцарапала кожу и затащила труп Чарли на диван? И потом принялась кричать? И Ван Барен хладнокровно застрелил своего помощника, чтобы сделать сцену правдивее?
   Все было возможно! Чудовищные махинации «Хондо» приносили слишком много денег, чтобы Ван Барен остановился перед такими средствами. Но как юная девушка — дочь директора банка — могла участвовать в таком деле? Это было непостижимо.
   Она осталась наедине с Чарли… Но оказывал ли он на нее давление? Был ли у него повод шантажировать ее? Что могло заставить девушку участвовать в такой отвратительной постановке?
   Становилось холодно; Кейн поежился и посмотрел на огни в долине. Издали доносился неясный шум: городок еще не спал.
   Он наощупь вернулся в домик, залез под одеяло и понемногу начал согреваться. На него медленно наплывал сон. Он крепче сжал под одеялом револьвер и закрыл глаза.
   Кейн заснул.
   Несколькими часами позже желтая холодная луна медленно плыла над почти невидимыми хребтами Сакраменто.
   Со склона едва слышно скатился небольшой камень; высокая темная фигура перешагнула через траншею и направилась к хижине. Человек присел у валуна, осматриваясь и выжидая. Лошадь и мулы посмотрели в его сторону, затем отвернулись. Он поднялся, бесшумно прошел по песку и снова остановился. В свете луны сверкнул длинный складной нож.
   Хондо Кид шел брать реванш.
   Ребра еще сильно болели. Он весь горел от унижения и ненависти.
   Он остановился у домика и прислушался. До него донеслось ровное глубокое дыхание спящего человека.
   Он на цыпочках дошел до брезентового полога, служившего дверью. Полог чуть заметно шевелился от ветра. Хондо Кид осторожно отцепил крючок. Дыхание спящего стало слышно еще отчетливее. Он вошел и опустил полог за собой, стараясь определить положение спящего.
   Когда он наконец-то замахнулся для удара, было уже поздно. Кто-то ухватил его за запястье руки, державшей нож. Он не смог ничего сделать: его руку подняли вверх и со страшной силой обрушили на что-то твердое. Хондо Кид услышал, как его рука с сухим треском переломилась. Он открыл рот, чтобы закричать, но лишь только набрал в легкие воздух, ужасная огненная боль пронзила его тело под левым плечом. Его охватило чувство усталости и тошноты. Боль утихла, и он вдруг увидел во тьме ярко вспыхнувшую звезду…
   Кейн опустил мертвое тело на пол и почувствовал, как по хижине распространяется тошнотворный запах крови.
   Солнце только что взошло. Кейн спускался на лошади по извилистой тропе; сзади, на веревке, шел один из мулов. Поперек спины мула лежал труп Хондо Кида, завернутый в брезент.
   Кейн знал, что делает. Закопать мертвеца было бы слишком рискованно. Когда Хондо Кида начали бы искать, то нашлось бы достаточно очевидцев той игры в покер. Хондо Кид был человеком компании, и сама же компания вершила здесь правосудие.
   Оставалось одно: идти к Винку и разбираться самому. Никто не обратил на Кейна внимания, когда он подошел к административному корпусу. Вокруг кипела работа, и от ударов дробилки под ногами содрогалась земля. Кейн привязал лошадь, отряхнул шляпой с одежды пыль и вошел. Винк рассматривал план долины; он обернулся, и глаза его сузились.
   — Что-нибудь не так, Кейн? — спокойно сказал он.
   — Да, не так! — процедил Кейн. — Этот Хондо Кид ведь был вашим человеком?
   — Был?!
   — Да, был! Он лежит там, на муле. Мертвый. Сегодня ночью он забрался ко мне в хижину и пытался пырнуть меня ножом!
   У Винка опустились руки. Губы его сжались в тонкую полоску.
   — За что, Кейн?
   — За то, что я выиграл у него три тысячи долларов в покер! Это может подтвердить весь салун. А в тот вечер, когда я оставил деньги здесь, он проследил за мной и напал на меня у реки. Что это за дела, Винк?
   Лицо Винка утратило прежнее напряженное выражение.
   — Я могу лишь сожалеть о случившемся, Кейн, — сказал он. — Действительно, Кид значился в списке наших служащих, но я не могу отвечать за то, чем они занимаются в… свободное время. Не станете же вы утверждать, что ответственность за это ложится на нас?
   — Не надо ломать комедию, Винк, — сказал Кейн со злостью. — И будьте разборчивее, когда берете людей на работу. Ладно… Где мне оставить труп?
   Винк внимательно смотрел на Кейна.
   — Значит, Кид нападал на вас дважды, — сказал он негромко. — Вы очень сильны, мистер Кейн. У Хондо Кида была плохая репутация; в сущности, поэтому мы его и взяли: он должен был гнать из городка незваных гостей.
   Кейн пожал плечами.
   — Шериф здесь есть?
   Но Винк еще не договорил.
   — Вот что меня интересует, мистер Кейн. До сих пор с Кидом могли помериться силой лишь один-два человека. И вот происходит этот досадный случай… — Глаза Винка не отрывались от рукоятки револьвера у пояса Кейна.
   — Вы убили его вот этим?
   Он указал подбородком на револьвер.
   — Нет, — сказал Кейн. — Его собственным ножом.
   Ему было противно вспоминать подробности этой
   сцены, но он оставил свои чувства при себе. Винк улыбнулся.
   — Предоставьте все мне. Оставьте мула здесь, я позабочусь, чтобы его потом привели на ваш участок. На вашу долю и без того выпало много хлопот. Я могу лишь принести вам свои извинения.
   — Ладно.
   Кейн повернулся к выходу.
   — И если вы устали копать… то место Кида свободно, — произнес Винк.
   Кейн обернулся и посмотрел на него. На лице Винка играла улыбка, но говорил он, судя по всему, серьезно.
   — Вот как? — сказал Кейн равнодушно.
   — Тех, кто хорошо знает свое дело, у нас ожидает большое будущее, — продолжал Винк. — Мы подумаем о том, чтобы улучшить условия работы. Я имею в виду жалованье…
   — Насколько я понимаю, это было предложение, — сказал Кейн и вышел.
   Он отвязал лошадь и поехал по улицам поселка, не переставая размышлять. Такого поворота он не ожидал.
   Принимать предложение было рискованно. Возможно, Винк был в Хондо всемогущ; но если такие вопросы, как прием на работу, решал сам Ван Барен, то там, в Форт-Уорте, он или кто-нибудь другой мог связать между собой две фамилии — Кейн и Катц. Последствия этого могли быть очень серьезными.
   Он выпил порцию виски в каком-то баре и поехал к себе. Солнце поднялось уже высоко. Добравшись до места, он оглядел свой участок. Начинать можно было откуда угодно. Он выбрал кусок земли под скалой, где были следы оползня, взял лопату и принялся за дело.
   Почва была твердой, слежавшейся; его лопата то и дело высекала искры из попадавшихся камней. К середине дня он добрался до скальной породы. Тогда он прикинул на глаз крутизну склона и стал рыть траншею сверху вниз. К заходу солнца траншея имела шесть-семь метров в длину и полметра в глубину. Она обнажала семь метров совершенно гладкой скалы без малейших признаков «кармана».
   Он с проклятиями вылез из ямы и жадно напился воды из бурдюка. Затем ради забавы пару раз наполнил лоток землей со дна траншеи и промыл. Золота не было и в помине.
   Он бросил лоток и свернул себе сигарету. Откуда-то с верхних холмов донесся глухой гром: динамит. Кейн закурил.
   Какой-то несчастный идиот вроде него не нашел лучшего занятия на ночь глядя…
   Он приготовил себе ужин при свете дрянной керосиновой лампы и поел под открытым небом, думая о том, сколько еще будет копать. Неделю? Две?
   В темноте мерцали огоньки поселка. Из одной трубы вылетел небольшой сноп искр. Он посмотрел в сторону завода. Интересно, что сейчас делает Винк? Кейн вспомнил его грубое, словно высеченное из камня лицо, и ему сделалось жарко.
   Рано или поздно они столкнутся.
   Он выплеснул из кружки остатки кофе и продолжал сидеть, вспоминая и сопоставляя. Он никогда не любил ждать, не любил занимать оборону…
   Мало-помалу у него стала созревать одна идея. Сигарета догорела почти до конца и обожгла пальцы, вернув его к действительности. Да, это могло сработать!
   Кейн криво улыбнулся в темноте.
   Ему предстояло найти «карман»…

Глава 8

   Два дня спустя Кейн отправился в поселок, оставив после себя ожесточенно изрытый участок. Он направил лошадь прямо к бару, заказал виски и расплатился золотым песком, который достал из кармана куртки.
   Бармен вытаращил глаза.
   — Возьми, что тебе причитается, — равнодушно сказал Кейн.
   Оставшийся на стойке песок он сгреб обратно в карман. Потом выпил, вытер губы и спросил:
   — Где я могу купить кожаные сумки? Такие, чтоб попрочнее были?
   — В «Инструментах Хондо». Кейн кивнул и вышел. В баре зашептались. В лавке Кейн сразу же подошел к продавцу и громко произнес:
   — Мне нужны кожаные сумки. Большие. Штук шесть.
   — Хорошо.
   Продавец в кожаном переднике живо посмотрел на него поверх очков, пошел в кладовую и вернулся, держа несколько сумок.
   — Вот, у нас два вида.
   — Сколько выдержит та, что побольше?
   — Ну, килограммов двадцать, а, может, и тридцать… Кейн, казалось, что-то подсчитывал в уме.
   — Дайте мне восемь таких. — Он сунул руку в карман и вытащил горсть золотого песка. — Этого хватит?
   — Ого, еще бы! С вас тридцать долларов, мистер. Сейчас взвешу.
   Кейн опять небрежно сгреб сдачу; несколько крупинок так и осталось лежать на прилавке.
   Он взял сумки.
   — Неужели что-нибудь нашли? — напряженно спросил лавочник.
   — Настоящее Эльдорадо, приятель! И он вышел, унося ворох сумок.
   День подходил к концу. Кейн сидел у своей хижины, чистил револьвер и с беспокойством думал о том, что на свою выдумку он истратил девять десятых того, что у него было. Теперь оставалось лишь надеяться, что его старания не пропали даром.
   Посеяв ветер, он ждал бури.
   Если парня, нашедшего золото, и вправду обнаружили убитым, то и сейчас что-нибудь должно было произойти. Он не знал, что именно, но готовился ко всему. Если того парня убили люди Винка, они после смерти Хондо Кида должны были понять, что Кейн способен защитить себя. Они наверняка станут нападать ночью. Следовало лишь дождаться, пока распространится новость о его «везении».
   Он не спеша зарядил револьвер и спрятал его в кобуру. Когда на небе появились первые звезды, он зашел в домик и при свете лампы насыпал на землю у входа тонкий слой песка. Одну сумку он оставил в углу, остальные закопал. Ему не хотелось, чтобы возможные ночные посетители обнаружили пустые сумки.
   Он проверил, сколько золота у него осталось. Его было долларов на двести, не больше. Кейн ссыпал его в карман и вышел. До главной дороги он вел лошадь под уздцы, затем вскочил в седло и стал спускаться в городок.
   Он привязал лошадь у салуна, где когда-то играл в карты, и вошел. За многими столиками сидели игроки в фараон или в покер; в одном из углов трещала рулетка. Кейн почувствовал, что большинство людей смотрит на него. То ли они вспоминали его партию против Хондо Кида, то ли была тому другая причина…
   Он попросил стакан виски. Бармен взял у него с ладони крохотную щепотку золота.
   К Кейну подошел человек в безупречно белой рубахе и черном галстуке.
   — Мы можем вам его разменять, если хотите, — сказал он. Кейн всмотрелся в это лицо с бесцветными матовыми глазами и улыбкой, которую человек, казалось, отрастил вместе с черными усами. — Ноша-то нелегкая, верно?
   — Мне нравится на него смотреть, — сухо сказал Кейн. — И я люблю время от времени щупать его… Но я не прочь попытать счастья…
   — Дай-ка жетоны, Джим, — сказал человек бармену. — Сколько вам разменять, мистер Кейн?
   Кейн, не моргнув глазом, выгреб из кармана весь оставшийся у него золотой песок и сказал:
   — Для начала вот это.
   Ему дали десятидолларовых жетонов на двести сорок долларов.
   — Покер, Кейн?
   Это спросил все то же тип с матовыми глазами и казенной улыбочкой.
   Кейн пригляделся к нему.
   — Кто вы такой, черт возьми? — спросил он бесцеремонно.
   Улыбочка не исчезла.
   — Моя фамилия Харн. Так вы любите покер или нет?
   — Пусть будет покер, — равнодушно согласился Кейн.
   — Ставки в этом баре обычно небольшие, — сказал Харн. — Но если вы желаете играть без ограничения, я могу это устроить.
   Кейн покачал головой.
   — Спасибо, не нужно.
   Он направился к столу, где уже сидело четверо игроков.
   — Место есть, ребята? Они подняли головы.
   — Есть, — отозвался один.
   Кейн сел и высыпал жетоны на край стола. Затем подозвал официанта и заказал виски. Пока шла сдача, он свернул себе сигарету.
   Игроки были не Бог весть какими мастерами. Кейн играл почти небрежно, делая небольшие ставки. В первой партии он немного выиграл и одновременно немного проиграл. Он чувствовал, что в этот вечер находится не в лучшей форме. Когда около часу ночи он встал из-за стола, то оказалось, что он выиграл чуть больше двухсот долларов.
   Он выпил напоследок еще немного, попрощался со своими партнерами и вышел.
   Лошадь шла не спеша, легкий северный бриз едва слышно посвистывал, обдувая его шляпу. Ветер шумел и в оврагах; в эту минуту слышны были только шум ветра и стук лошадиных копыт. Если бы кто-то скрывался у дороги, Кейн мог бы послужить отличной мишенью.
   Но ничего не произошло. Он вскоре оказался на своей площадке. Светила луна; лошадь не проявляла признаков беспокойства. Он отодвинул брезентовый полог стволом своего кольта.
   В домике было пусто.
   Но когда он зажег лампу, то обнаружил следы. Кто-то был здесь и обыскал комнату, прежде чем уйти. Кейн опустился на колени; на песке были следы пары сапог, чуть поменьше его собственных.
   Кейн разделся и залез под одеяло. Он долго не засыпал, слушая, как воет в вершинах ветер. Затем стал медленно погружаться в сон.
   Проснулся он мгновенно, не в силах сообразить, сколько времени проспал. В домике было совершенно темно. Он полежал, прислушиваясь. Все было тихо. Ночью ветер почти прекратился, и он лишь иногда слышал, как его отдельные порывы шумели в самом низу долины.
   Однако, его лошадь за стеной вела себя как-то необычно.
   Кейн выскользнул из постели, быстро натянул одежду и выглянул наружу. Луна отбрасывала на изрытую площадку серебристый свет. Он выпрямился и, прижимаясь спиной к стене, вышел из домика, держа наготове револьвер. В призрачном лунном сиянии все вокруг было спокойно.
   Он посмотрел в сторону лошади: она теперь стояла неподвижно. Кейн до предела напряг слух. Нет, полная тишина…
   Он опустил оружие. Видимо, лошадь испугал какой-нибудь зверек.
   Вдруг под ногами у него задрожала земля. Где-то наверху раздался глухой нарастающий гул, которому предшествовала едва заметная вспышка. С каждым мгновением гул становился все громче… Неожиданно скала зашевелилась.
   В следующую секунду на площадку полетели тонны камней, и Кейн побежал что было сил. Когда он был уже у края площадки, на хижину упали первые глыбы, тут же разнесшие ее в мелкие щепки. Кейн бросился в траншею, на спину ему хлынул каменный дождь. Грохот длился еще несколько секунд, затем снова воцарилась тишина. Лишь мелкие камешки с шорохом катились по склону.
   Кейн отряхнулся от комьев земли и встал, дрожа всем телом. Он сжимал в руке револьвер и, казалось, оглох от наступившей тишины.
   Сзади донесся хрип. Он подскочил и обернулся, бледный от страха, но готовый к бою.
   Из кучи камней виднелась голова лошади. Он подошел ближе. Из ноздрей животного текла кровь: оно было раздавлено обвалом.
   Кейн сжал зубы, приставил ствол револьвера к голове лошади и нажал на спусковой крючок.
   Лошадь утихла.
   Он сел на обломок скалы и трясущимися руками стал сворачивать сигарету. И только сейчас услышал голос:
   — Эй, Кейн!
   — Я здесь, — ответил он. Это был Силсби, его сосед.
   — Черт побери! — воскликнул он. — Что здесь произошло?
   — Обвал, — безучастно сказал Кейн.
   — Ни хрена себе — обвал! — вскричал Силсби. — Я давно говорил, что от этих взрывов все когда-нибудь развалится! На скале уже сплошные трещины! Ты слышал, что они творили вчера?
   — Ага.
   — Постой-ка… А где твоя хибара, Кейн?
   — Там, внизу…
   Кейн указал на гору камней.
   — Но… как ты оттуда вылез?
   — Вовремя проснулся.
   — Бог ты мой, — пробормотал Силсби. Он кивнул на камни: — Тебе это и за месяц не раскопать. А куда ты золото прятал?
   Кейн помедлил с ответом.
   — Закапывал под полом.
   — Я помогу тебе расчищать, — предложил Силсби. — Хочешь, живи пока у меня. Места хватит.
   — Спасибо, Силсби, но я останусь здесь. Скоро рассветет, и я попробую найти хоть одну-две сумки.
   — О'кей, но если понадобится моя помощь, — позовешь.
   — Ладно. Спасибо.
   Силсби, ругаясь, стал подниматься по склону.
   — Компании следовало бы возместить тебе ущерб, — проворчал он. — Взрывают-то они!
   — Да, следовало бы, — негромко ответил Кейн, сидя на своем камне.
   Огонек сигареты осветил при этом его лицо, и если бы Силсби смог его разглядеть, то наверняка бы испугался.
   На то, чтобы вытащить из-под камней исковерканную крышу домика, у Кейна ушло четыре часа. Он собрал все, что смог откопать, и сложил в кучу на краю площадки. Затем подошел к подножию скалы, и стал карабкаться наверх. Там, наверху, он и нашел то, что искал: белесый след на пыльных камнях, от которого еще исходил запах гари. Сомнений не было: вспышка, которую он заметил тогда, исходила от динамитного заряда, заложенного в тщательно подобранном месте. Он поискал след от шнура. Он оказался длиной метра в три: убийца не хотел рисковать.
   Ведь речь шла именно об этом: о покушении на убийство.
   Кейн связал свои вещи в узел и погрузил на одного из мулов, которые, к счастью, не пострадали. Пока он шел в поселок, ему то и дело встречались у дороги группы людей, о чем-то споривших и указывавших на него пальцем. Многие из них, наверное, вскочили этой ночью с кроватей, решив, что настал их последний час…
   Он привязал мула у конторы и вошел.
   Два секретаря ошеломленно посмотрели на него.
   — Где Винк?! — выкрикнул Кейн.
   — Во всяком случае, не здесь, — ответил один. Кейн одним прыжком оказался рядом с ним, ухватил его за воротник и приподнял со стула.
   — Где он?!
   — В дробильне…
   Кейн швырнул секретаря к двери.
   — Приведи его! Быстро!
   Тот исчез.
   Кейн подошел к маленькому тусклому окошку и увидел, как секретарь со всех ног бежит по двору. Через минуту он уже возвращался. За ним широко шагал Винк. Секретарь возбужденно размахивал руками. Судя по всему, ему было что сказать. Кейн обернулся. Другой секретарь уже куда-то скрылся.
   Дверь с силой распахнулась. На пороге стоял Винк.
   — Что это значит, Кейн? — рявкнул он.
   — Это значит, что от ваших взрывов на мой участок свалились тонны камней. Вот что это значит!
   Винк посмотрел на него; на лице его появилась тень удивления, затем оно снова стало непроницаемым.
   — Нужно было вам купить дробилку: золото есть даже в горных камнях…
   — Я требую компенсации, Винк, — сказал Кейн ледяным тоном. — От удара киркой такие обвалы не происходят.
   — М-да, печально, Кейн. Я весьма сожалею. Но почему бы вам все же не купить дробилку…
   Кейн сжал зубы. Его маленькие глаза сверкали, как хрусталь.
   — Никаких дробилок, Винк, — прошипел он. — Я требую возместить ущерб! Винк посмотрел ему в глаза.
   — Хорошо, — сказал он наконец и обернулся к секретарю. — Эл, выпиши мистеру Кейну чек на пятьсот долларов.
   — Три тысячи пятьсот, Винк!
   — Не мелочитесь. Вы ведь нашли там целое состояние.
   — Кто это сказал?
   — Все это знают.
   — Золото осталось там, — сказал Кейн, следя за глазами Винка. Он знал, что теперь рискует по-настоящему. — Мне не на что купить дробилку. Мне нужно три с половиной тысячи долларов, чтобы расчистить участок. Одной лопатой я не управлюсь и за год.
   Винк прищурился.
   — Теперь я понимаю, — тихо сказал он и посмотрел на пояс Кейна. — Я ничем не могу тебе помочь, Кейн, — сказал он сухо, и глаза его сделали знак кому-то, кто стоял позади Кейна.
   В тишине громко щелкнул взведенный курок. Винк улыбнулся, но улыбка его скорее напоминала оскал зверя перед прыжком.
   — К тому же я думаю, что твой участок тебе больше не понадобится, Кейн, — сказал он, медленно приближаясь. — Видишь ли, наша служба правопорядка осматривала труп Хондо Кида. Удар ножа пришелся ему в спину. Вряд ли он смог бы сам себя так пырнуть. Это значит, что ты убил его сзади.
   Кейн слышал тяжелое дыхание человека, стоявшего у него за спиной. Что, если у него не в порядке нервы и он готов стрелять по малейшему поводу? По спине Кейна катился пот.
   — Ты обвиняешься в убийстве, — сказал Винк. Лицо его исказила злобная гримаса. — Снимай пояс, иначе получишь пулю в спину!
   — Мы дрались, чтобы завладеть ножом! — сказал Кейн. — Мы…
   — Пояс!
   Кейн медленно расстегнул пряжку. Пояс со стуком упал на пол; кобура с револьвером была по-прежнему пристегнута к нему ремешком. Винк нагнулся, чтобы отцепить его. Кейн приготовился к прыжку, но его остановил чей-то ровный голос:
   — Только попробуй!
   Держа в руке револьвер, на пороге стоял человек в белой рубахе и черном галстуке; улыбка его, казалось, приросла к лицу.
   — Ты пришел вовремя, — сказал Винк. — Знакомься, Кейн: начальник службы правопорядка Хондо, Эрни Харн!
   — Веревка готова, — сказал Харн. — Но после этой беспокойной ночи тебе, пожалуй, надо отдохнуть, прежде чем повиснуть на ветке? — Он улыбнулся, и под усами сверкнули зубы. — У нас здесь и тюрьма найдется. Двигайся, Кейн, да не делай глупостей…
   Он помахал кольтом.
   Кейн побрел в направлении реки; за одной из построек завода виднелся невысокий каменный дом.
   За его спиной раздался голос Харна:
   — Это наш лучший сейф, Кейн. Каменные стены и двери, которые ничем не прошибешь.
   Кейн шел с непокрытой головой по двору, огороженному колючей проволокой. Он испил горькую чашу поражения. Он зашел слишком далеко…
   Харн продолжал:
   — У нас тут есть одна небольшая комнатка, правда, не очень-то удобная. Специально для убийц. Но ты там долго не засидишься: суд состоится завтра утром. Ты у нас будешь четвертым повешенным. Видишь виселицу?
   «Виселицей» служил своеобразный трамплин, куда подвозили вагонетки с породой, чтобы высыпать ее в дробилку. Он возвышался над землей метров на восемь.
   — Последний летел метра четыре, — неторопливо продолжал Харн. — Когда он перестал раскачиваться, то лицо его смотрело не вперед, а назад, и шея была длиной сантиметров в тридцать. Двое вооруженных охранников открыли одну из дверей и обменялись с Харном шуточками. Потом один спросил:
   — Он опасен, этот тип?
   — Без ножа — нет. Это он прирезал Хондо Кида. — Харн обернулся к Кейну и рявкнул: — Заходи!
   Получив сзади удар сапога, Кейн споткнулся о порог.
   В комнате стояло две скамьи. Еще там были два металлических шкафа и стол. В задней стене была еще одна металлическая дверь из толстых скрещенных прутьев. Один из охранников открыл ее. Дверь тяжело заскрипела, повернувшись на петлях.
   Харн обернулся.
   — Прошу, — сказал он.
   Кейн вошел; за ним грохнула дверь. Он услышал, как щелкнул замок. Харн с улыбкой спрятал ключ в карман рубахи.
   — Отдыхай, Кейн!
   Кейн сел на пол, прислонившись спиной к стене и повернувшись к решетчатой двери. Охранники вышли;
   Харн подошел к столу и начал рыться в бумагах.
   Кейн огляделся. Камера была размером три на три метра; окон не было. Потолок состоял из толстых квадратных балок. Стены были сложены из камня, дверная рама глубоко вмурована в стену. Действительно, он был словно заперт в сейфе. Он посмотрел на широкие шкафы в соседней комнате. Скорее всего, там лежало золото, принадлежавшее компании. Сколько в них могло поместиться? Кейн отогнал мысль о золоте. Поверх стола, за которым сидел Харн, в окне виднелся двор и маячила темная тень виселицы.
   Прошло несколько часов… Дважды Харн уходил, оставляя его одного. Когда он возвращался, от него исходил запах виски. Во второй раз он, пошатываясь, подошел к двери камеры.
   — Что, — усмехнулся он, — коленки трясутся? — Он с довольным видом рассматривал бледное, обросшее щетиной лицо Кейна. — Многим не нравится смотреть, как вешают. Тебе тоже не нравится, Кейн? — Он рассмеялся. — А мне вот нравится! И петли я делаю отличные. Еще ни одна не развязалась…
   Кейн проглотил слюну и облизнул растрескавшиеся губы. В глазах его мелькнуло отчаяние.
   — Ради Бога, — прошептал он, — дай мне воды. Харн посмотрел на него.
   — Воды? — повторил он и покатился со смеху. — Размечтался!
   Он исчез и вскоре вернулся с жестяной банкой, встряхивая ее и разбрызгивая воду во все стороны.