Гин услышал пронзительный вопль. Это был громкий неестественный крик, похожий больше на звериный, чем на женский, но в то же время это был крик раненого существа. Лев вонзил свои изогнутые когти в ее плечи, кровь заструилась по ее белым рукам. Он все глубже и глубже проникал в нее, его мускулистое тело двигалось резкими толчками, он все сильнее сжимал ее в неистовстве животного совокупления.
Гин почувствовал, как к горлу подступает тошнота, но он не мог не смотреть.
Толчок за толчком, пока у льва не наступило семяизвержение — зверь задрожал, и его сперма полилась в Лори. Лев тут же упал на спину и отвернулся, удовлетворенно рыча.
Лори рухнула на землю, дрожа и истекая кровью. Лев прошелся вокруг нее, но было очевидно, что она его больше не интересует. Чего он хотел сейчас, так это обещанного угощения. Лев хотел сырого мяса и крови, и именно поэтому Гин находился здесь.
Гин поднялся, не привлекая внимания. Его дыхание уже пришло в норму, и хотя он не мог бежать так быстро, как лев, но добежать до стены ему, может, и удалось бы. Он подождал, когда лев подойдет к Лори с другой стороны, чтобы вскочить и броситься наутек.
Но когда он уже собрался бежать, лев остановился и поднял свою мощную голову. Миссис Сэмпл тоже повернулась, прислушиваясь.
Кто-то, спотыкаясь, бежал по лужайке и громко кричал. Гин вгляделся в темноту и за дубовой аллеей увидел фигуру, беспомощно наталкивающуюся на ветки деревьев. Человек кричал хриплым голосом по-французски:
— Лори! Лори! Это твой папа! Лори, дорогая! Моя маленькая! Это твой папа!
Лев помчался в его сторону. Месье Сэмпл, ослепленный выстрелом из винтовки, не мог видеть, как зверь приближается к нему, хотя, вероятно, слышал. Зверь двигался быстро, со скоростью автомобиля. Еще один прыжок — и лев схватил Сэмпла за ногу. Даже с того места, где он лежал, Гин слышал, как рвутся мускулы, как рычит и лязгает зубами лев, пожирая свою добычу, как он швыряет тело француза в разные стороны, раздирая его ноги, живот, кусая в лицо.
Гин встал и побежал. Миссис Сэмпл, которая тревожно наблюдала за львом, сначала не заметила этого. Но вот она повернулась и увидела, как он изо всех сил бежит к стене через заросли, отстраняя ветки от лица. Она зарычала и быстро рванула ему наперерез.
Стена была дальше, чем Гин предполагал. С того места, где он лежал, ему казалось, что стена всего в тридцати-сорока ярдах, но теперь, когда он бежал через колючие кусты ежевики и густую траву, это расстояние показалось ему целой милей.
Гин зацепился ногой за корень, с него слетел ботинок, теперь он бежал в одном носке. Второе дыхание тоже было на исходе, и он хватал ртом воздух.
Гин слышал, что львица догоняет его. Она была совсем близко. Она догадалась, что он попытается сделать последнюю попытку и поэтому неслась за ним на полной скорости. Гин даже слышал ее глубокое дыхание.
Гин мчался так быстро, что налетел на стену и ударился об нее головой. Веревки там не было — должно быть, он ошибся на пятьдесят-шестьдесят ярдов. Он быстро обернулся и в двадцати ярдах от себя увидел белую гибкую фигуру миссис Сэмпл. Гин втянул в легкие воздух и побежал вдоль стены к тому месту, где он мог оставить веревку Он бежал, вытянув руку и касаясь пальцами стены, чтобы не пропустить в темноте веревку.
Миссис Сэмпл помчалась через кусты и сократила путь на десять ярдов. Она рычала. Гин взглянул на нее через плечо и увидел ее горящие глаза и открытый рот с острыми как бритва зубами.
Внутренний голос твердил: «Дело плохо — веревки здесь нет. Ты никогда не выберешься отсюда. Львица всего в двадцати футах от тебя, тебе не выбраться отсюда».
Гин зажмурился, согнул голову и напряг мышцы ног из последних сил. Он побежал так быстро, что даже выиграл пару футов у миссис Сэмпл, но он знал, что у него не хватит сил, что он не выдержит. В любую секунду его мышцы могли отказать — и это означало бы конец. И тут его вытянутая рука наткнулась на веревку.
Гин остановился и схватился за конец веревки. Задыхаясь, измученный и истекающий потом, он подтянулся, взбираясь по кирпичам и отталкиваясь от стены. В этот момент миссис Сэмпл настигла его и прыгнула ему на нога.
Гин сильно ударил ее ногой в лицо. Это была его разутая нога, и он почувствовал, как рвется носок под ее зубами, она укусила его до крови. Раскачиваясь, он неистово старался удержаться на веревке и снова оттолкнул миссис Сэмпл. На этот раз она отступила на секунду и тут же стала готовиться к новому прыжку.
Двумя-тремя сильными движениями Гин достиг вершины стены. Острые ногти поранили его икру, но он пнул львицу еще раз, и она отступила.
Гин осторожно выпрямился на вершине увенчанной шипами стены, балансируя руками. И затем спрыгнул в желанную темноту за пределы усадьбы Сэмплов.
Он приземлился, ударившись коленом, но поднялся и побежал по обочине к дороге. Всего в четверти мили он увидел огни, которые означали спасение. Кашляя и отплевываясь, он побежал к этим огням. Наконец он увидел, что свет льется из окон большого белого дома с колоннами.
Он различил припаркованные у дороги машины, садовую ограду, даже людей, двигающихся по комнате. Гин перешел на быструю ходьбу — он был уже почти в безопасности.
Но Гин не учел, с какой скоростью бегают львы. Он быстро шагал к освещенному дому, как вдруг услышал сзади топот по асфальту. Гин обернулся и увидел Лори и ее самца, приближавшихся к нему широкими скачками.
— О Боже, — прошептал он и побежал.
Но он был так измучен, что едва передвигал ноги. Дом, который до этого казался таким близким, был, наверное, в миле от него. Гин никак не мог остановить кашель, это еще больше задерживало его. Он проклинал каждую выкуренную им сигарету. Его легкие горели огнем, словно их облили керосином и подожгли.
Когда Гин был уже в двадцати футах от дома, они настигли его. Лев не набросился на него сразу, а, рыча, обошел вокруг. Хищники топтались рядом, злобно рыча и пуская слюну. Гин остановился и замер. Он поднял левую руку, прикрывая лицо, хотя знал, что это его не защитит.
— Лори, — хрипло сказал он, — Лори, ради Бога!
Лори только лязгнула зубами.
«Боже мой, — подумал Гин, — я в двадцати футах от безопасности и цивилизации. Люди выведут своих собак на прогулку и найдут меня, распотрошенного и разорванного на части, как того бедного девятилетнего мальчика». Гин никогда в жизни не испытывал такого отчаяния.
— Лори, пожалуйста! Лори, послушай! Я знаю, ты — Лори! Ради Бога, Лори, остановись!
Огромный самец отступил, готовясь к прыжку. Его глаза сузились, нацеливаясь на жертву, массивные клыки обнажились, готовые содрать мясо с костей.
— Лори! — кричал Гин. — Лори, убери это чудовище! Лори, я люблю тебя! Останови его!
Лори зарычала на льва. Тот заколебался, его мышцы обмякли. Он поднял свою большую гордую голову и посмотрел в сторону, выражая свое презрение надоевшей ему Лори и даже Гину.
Гин оставался на месте, пытаясь сдержать дрожь.
— Лори, — шептал он, — пожалуйста, Лори. Если ты когда-нибудь что-то чувствовала ко мне. Пожалуйста, спаси меня.
Лев сделал вялый прыжок в сторону Гина. Гин дернулся назад. Но Лори мягко толкнула своего «друга» головой, и хищник отпрыгнул в сторону. Затем, без дальнейших колебаний, он развернулся и размеренно побежал вдоль дороги.
Гин смотрел, как он удаляется. Несколько мгновений спустя хищник скрылся в темноте. Лори тоже убежала неизвестно куда.
Медленно, превозмогая боль, Гин пошел вдоль ограды и открыл главные ворота. По опрятной дорожке он подошел к зеленой входной двери и постучал.
Через две-три минуты дверь открыл высокий седоволосый мужчина в дорогом костюме и с бокалом мартини в руке.
— Привет, — сказал он дружелюбно. — Что с вами случилось?
— Львы, — ответил Гин и рухнул.
Миссис Сэмпл и Лори стояли у могилы. Обе высокие, одетые в черное, с прикрытыми вуалью красивыми лицами. Могильная плита была простая и, вероятно, не дорогая. На ней было написано: «Матье Беста, от любящих друзей».
Гин приехал чуть позже и оставил свой белый «нью-йоркер» у ворот кладбища, С ним была Мэгги, одетая в новое элегантное черное пальто, недавно подаренное ей Гином.
Они подошли к процессии, но никто не взглянул в их сторону, и они почувствовали себя незваными гостями.
Священник закончил церемонию. Миссис Сэмпл наклонилась, взяла горсть холодной сухой земли и бросила на крышку гроба. Лори стояла тихая и неподвижная, сложив руки на животе.
— Она очень красивая, — прошептала Мэгги. — Я никогда ее не видела так близко.
— Красота, — сказала Гин, — очень часто просто оболочка, и не более.
Мэгги нахмурилась:
— Ты истинный политик. В твоей речи много клише.
Он отсутствующе улыбнулся:
— Когда-то мне уже говорили об этом.
Миссис Сэмпл и Лори ушли с кладбища, даже не взглянув в его сторону. Все уже было в прошлом, сейчас их делами занимались адвокаты. Гину было сказано, что Лори согласна на безболезненный и недорогой развод. Все, о чем она просила, — это деньги, необходимые для воспитания ребенка: она была беременна.
Гин и Мэгги постояли еще немного и вернулись к машине.
— Знаешь что?.. — сказал Гин, когда они возвращались в Вашингтон.
— Что?
— Люди, которые не могут себя защитить, всегда достойны порицания.
— Люди или животные?
— В данном случае он был скорее животным.
— Он сам убил в себе месье Сэмпла, или Матье Беста, как там они его называли, — кивнула Мэгги.
— Конечно. Он стал просто бессловесным животным. Он предпочел остаток жизни провести в клетке, время от времени подгоняемый хозяином, и состарился бы с приличием и достоинством и со вставными зубами.
— Не понимаю, как ты можешь шутить о зубах после того, что ты пережил.
Гин пожал плечами:
— По правде говоря, все, что происходит со мной в эти дни, кажется нереальным.
— Поэтому ты и пришел сегодня сюда?
— Может быть. В какой-то мере я несу ответственность за то, что произошло. Иногда я думаю, что, если бы не я, этот бедняга остался бы в живых.
Мэгги сняла черную соломенную шляпку.
— Конечно, а ты бы умер.
Гин притормозил перед светофором. Утреннее солнце заглядывало в машину и золотило волосы Мэгги.
На противоположной стороне улицы висела потрепанная, выгоревшая афиша бродячего цирка «Ромеро»: яркая картинка, на которой лев перепрыгивал через обруч.
В соседней машине, светло-зеленом «бьюике», мужчина в широкополой шляпе ругался со своей женой, у него в зубах вздрагивала сигарета.
— Мэгги? — сказал Гин.
— Да?
— Мэгги, как ты думаешь, это будет не слишком, если я попрошу тебя остаться со мной?
Мэгги посмотрела на него и улыбнулась.
— До тех пор, пока тебе самому не надоест, — засмеялась она.
Гин почувствовал, как к горлу подступает тошнота, но он не мог не смотреть.
Толчок за толчком, пока у льва не наступило семяизвержение — зверь задрожал, и его сперма полилась в Лори. Лев тут же упал на спину и отвернулся, удовлетворенно рыча.
Лори рухнула на землю, дрожа и истекая кровью. Лев прошелся вокруг нее, но было очевидно, что она его больше не интересует. Чего он хотел сейчас, так это обещанного угощения. Лев хотел сырого мяса и крови, и именно поэтому Гин находился здесь.
Гин поднялся, не привлекая внимания. Его дыхание уже пришло в норму, и хотя он не мог бежать так быстро, как лев, но добежать до стены ему, может, и удалось бы. Он подождал, когда лев подойдет к Лори с другой стороны, чтобы вскочить и броситься наутек.
Но когда он уже собрался бежать, лев остановился и поднял свою мощную голову. Миссис Сэмпл тоже повернулась, прислушиваясь.
Кто-то, спотыкаясь, бежал по лужайке и громко кричал. Гин вгляделся в темноту и за дубовой аллеей увидел фигуру, беспомощно наталкивающуюся на ветки деревьев. Человек кричал хриплым голосом по-французски:
— Лори! Лори! Это твой папа! Лори, дорогая! Моя маленькая! Это твой папа!
Лев помчался в его сторону. Месье Сэмпл, ослепленный выстрелом из винтовки, не мог видеть, как зверь приближается к нему, хотя, вероятно, слышал. Зверь двигался быстро, со скоростью автомобиля. Еще один прыжок — и лев схватил Сэмпла за ногу. Даже с того места, где он лежал, Гин слышал, как рвутся мускулы, как рычит и лязгает зубами лев, пожирая свою добычу, как он швыряет тело француза в разные стороны, раздирая его ноги, живот, кусая в лицо.
Гин встал и побежал. Миссис Сэмпл, которая тревожно наблюдала за львом, сначала не заметила этого. Но вот она повернулась и увидела, как он изо всех сил бежит к стене через заросли, отстраняя ветки от лица. Она зарычала и быстро рванула ему наперерез.
Стена была дальше, чем Гин предполагал. С того места, где он лежал, ему казалось, что стена всего в тридцати-сорока ярдах, но теперь, когда он бежал через колючие кусты ежевики и густую траву, это расстояние показалось ему целой милей.
Гин зацепился ногой за корень, с него слетел ботинок, теперь он бежал в одном носке. Второе дыхание тоже было на исходе, и он хватал ртом воздух.
Гин слышал, что львица догоняет его. Она была совсем близко. Она догадалась, что он попытается сделать последнюю попытку и поэтому неслась за ним на полной скорости. Гин даже слышал ее глубокое дыхание.
Гин мчался так быстро, что налетел на стену и ударился об нее головой. Веревки там не было — должно быть, он ошибся на пятьдесят-шестьдесят ярдов. Он быстро обернулся и в двадцати ярдах от себя увидел белую гибкую фигуру миссис Сэмпл. Гин втянул в легкие воздух и побежал вдоль стены к тому месту, где он мог оставить веревку Он бежал, вытянув руку и касаясь пальцами стены, чтобы не пропустить в темноте веревку.
Миссис Сэмпл помчалась через кусты и сократила путь на десять ярдов. Она рычала. Гин взглянул на нее через плечо и увидел ее горящие глаза и открытый рот с острыми как бритва зубами.
Внутренний голос твердил: «Дело плохо — веревки здесь нет. Ты никогда не выберешься отсюда. Львица всего в двадцати футах от тебя, тебе не выбраться отсюда».
Гин зажмурился, согнул голову и напряг мышцы ног из последних сил. Он побежал так быстро, что даже выиграл пару футов у миссис Сэмпл, но он знал, что у него не хватит сил, что он не выдержит. В любую секунду его мышцы могли отказать — и это означало бы конец. И тут его вытянутая рука наткнулась на веревку.
Гин остановился и схватился за конец веревки. Задыхаясь, измученный и истекающий потом, он подтянулся, взбираясь по кирпичам и отталкиваясь от стены. В этот момент миссис Сэмпл настигла его и прыгнула ему на нога.
Гин сильно ударил ее ногой в лицо. Это была его разутая нога, и он почувствовал, как рвется носок под ее зубами, она укусила его до крови. Раскачиваясь, он неистово старался удержаться на веревке и снова оттолкнул миссис Сэмпл. На этот раз она отступила на секунду и тут же стала готовиться к новому прыжку.
Двумя-тремя сильными движениями Гин достиг вершины стены. Острые ногти поранили его икру, но он пнул львицу еще раз, и она отступила.
Гин осторожно выпрямился на вершине увенчанной шипами стены, балансируя руками. И затем спрыгнул в желанную темноту за пределы усадьбы Сэмплов.
Он приземлился, ударившись коленом, но поднялся и побежал по обочине к дороге. Всего в четверти мили он увидел огни, которые означали спасение. Кашляя и отплевываясь, он побежал к этим огням. Наконец он увидел, что свет льется из окон большого белого дома с колоннами.
Он различил припаркованные у дороги машины, садовую ограду, даже людей, двигающихся по комнате. Гин перешел на быструю ходьбу — он был уже почти в безопасности.
Но Гин не учел, с какой скоростью бегают львы. Он быстро шагал к освещенному дому, как вдруг услышал сзади топот по асфальту. Гин обернулся и увидел Лори и ее самца, приближавшихся к нему широкими скачками.
— О Боже, — прошептал он и побежал.
Но он был так измучен, что едва передвигал ноги. Дом, который до этого казался таким близким, был, наверное, в миле от него. Гин никак не мог остановить кашель, это еще больше задерживало его. Он проклинал каждую выкуренную им сигарету. Его легкие горели огнем, словно их облили керосином и подожгли.
Когда Гин был уже в двадцати футах от дома, они настигли его. Лев не набросился на него сразу, а, рыча, обошел вокруг. Хищники топтались рядом, злобно рыча и пуская слюну. Гин остановился и замер. Он поднял левую руку, прикрывая лицо, хотя знал, что это его не защитит.
— Лори, — хрипло сказал он, — Лори, ради Бога!
Лори только лязгнула зубами.
«Боже мой, — подумал Гин, — я в двадцати футах от безопасности и цивилизации. Люди выведут своих собак на прогулку и найдут меня, распотрошенного и разорванного на части, как того бедного девятилетнего мальчика». Гин никогда в жизни не испытывал такого отчаяния.
— Лори, пожалуйста! Лори, послушай! Я знаю, ты — Лори! Ради Бога, Лори, остановись!
Огромный самец отступил, готовясь к прыжку. Его глаза сузились, нацеливаясь на жертву, массивные клыки обнажились, готовые содрать мясо с костей.
— Лори! — кричал Гин. — Лори, убери это чудовище! Лори, я люблю тебя! Останови его!
Лори зарычала на льва. Тот заколебался, его мышцы обмякли. Он поднял свою большую гордую голову и посмотрел в сторону, выражая свое презрение надоевшей ему Лори и даже Гину.
Гин оставался на месте, пытаясь сдержать дрожь.
— Лори, — шептал он, — пожалуйста, Лори. Если ты когда-нибудь что-то чувствовала ко мне. Пожалуйста, спаси меня.
Лев сделал вялый прыжок в сторону Гина. Гин дернулся назад. Но Лори мягко толкнула своего «друга» головой, и хищник отпрыгнул в сторону. Затем, без дальнейших колебаний, он развернулся и размеренно побежал вдоль дороги.
Гин смотрел, как он удаляется. Несколько мгновений спустя хищник скрылся в темноте. Лори тоже убежала неизвестно куда.
Медленно, превозмогая боль, Гин пошел вдоль ограды и открыл главные ворота. По опрятной дорожке он подошел к зеленой входной двери и постучал.
Через две-три минуты дверь открыл высокий седоволосый мужчина в дорогом костюме и с бокалом мартини в руке.
— Привет, — сказал он дружелюбно. — Что с вами случилось?
— Львы, — ответил Гин и рухнул.
***
Гин пошел на похороны Матье из чувства долга. Было прохладно, людей на кладбище мало. Сухие свернувшиеся листья шуршали под ногами. Небо, если не считать нескольких легких облачков в вышине, было чистое и голубое.Миссис Сэмпл и Лори стояли у могилы. Обе высокие, одетые в черное, с прикрытыми вуалью красивыми лицами. Могильная плита была простая и, вероятно, не дорогая. На ней было написано: «Матье Беста, от любящих друзей».
Гин приехал чуть позже и оставил свой белый «нью-йоркер» у ворот кладбища, С ним была Мэгги, одетая в новое элегантное черное пальто, недавно подаренное ей Гином.
Они подошли к процессии, но никто не взглянул в их сторону, и они почувствовали себя незваными гостями.
Священник закончил церемонию. Миссис Сэмпл наклонилась, взяла горсть холодной сухой земли и бросила на крышку гроба. Лори стояла тихая и неподвижная, сложив руки на животе.
— Она очень красивая, — прошептала Мэгги. — Я никогда ее не видела так близко.
— Красота, — сказала Гин, — очень часто просто оболочка, и не более.
Мэгги нахмурилась:
— Ты истинный политик. В твоей речи много клише.
Он отсутствующе улыбнулся:
— Когда-то мне уже говорили об этом.
Миссис Сэмпл и Лори ушли с кладбища, даже не взглянув в его сторону. Все уже было в прошлом, сейчас их делами занимались адвокаты. Гину было сказано, что Лори согласна на безболезненный и недорогой развод. Все, о чем она просила, — это деньги, необходимые для воспитания ребенка: она была беременна.
Гин и Мэгги постояли еще немного и вернулись к машине.
— Знаешь что?.. — сказал Гин, когда они возвращались в Вашингтон.
— Что?
— Люди, которые не могут себя защитить, всегда достойны порицания.
— Люди или животные?
— В данном случае он был скорее животным.
— Он сам убил в себе месье Сэмпла, или Матье Беста, как там они его называли, — кивнула Мэгги.
— Конечно. Он стал просто бессловесным животным. Он предпочел остаток жизни провести в клетке, время от времени подгоняемый хозяином, и состарился бы с приличием и достоинством и со вставными зубами.
— Не понимаю, как ты можешь шутить о зубах после того, что ты пережил.
Гин пожал плечами:
— По правде говоря, все, что происходит со мной в эти дни, кажется нереальным.
— Поэтому ты и пришел сегодня сюда?
— Может быть. В какой-то мере я несу ответственность за то, что произошло. Иногда я думаю, что, если бы не я, этот бедняга остался бы в живых.
Мэгги сняла черную соломенную шляпку.
— Конечно, а ты бы умер.
Гин притормозил перед светофором. Утреннее солнце заглядывало в машину и золотило волосы Мэгги.
На противоположной стороне улицы висела потрепанная, выгоревшая афиша бродячего цирка «Ромеро»: яркая картинка, на которой лев перепрыгивал через обруч.
В соседней машине, светло-зеленом «бьюике», мужчина в широкополой шляпе ругался со своей женой, у него в зубах вздрагивала сигарета.
— Мэгги? — сказал Гин.
— Да?
— Мэгги, как ты думаешь, это будет не слишком, если я попрошу тебя остаться со мной?
Мэгги посмотрела на него и улыбнулась.
— До тех пор, пока тебе самому не надоест, — засмеялась она.