Май Карл. Белый брат Виннету (Виннету - 2)

   - Слава Господу! Вы живы, сэр! Но откуда вы здесь взялись? - радостно вопил маленький вестмен, удивленный нашим появлением. - Чтоб мне лопнуть!
   - Неужели это вы, Сэм? Но ведь я собственными глазами видел, как вы ускакали!
   - Я ускакал? Вы шутите? Премного благодарен, но такие прогулки не в моем вкусе. Мне попалась не лошадь, а какая-то упрямая бестия. Сначала она не хотела и шагу ступить, а потом так растрясла мои старые кости, что я ее прогнал, а сам приполз обратно. Не знаю, как оно получилось, но я подумал, что все краснокожие бросятся за вами и оставят "крепость" без присмотра. Так оно и оказалось. То-то они удивились, когда вернулись и увидели, что в доме прежние жильцы! А где вы нашли солдат?
   - Мы пока не знаем, что их привело сюда, но они спасли нам жизнь. Чудо это или нет, мне все равно, но поспели они вовремя.
   - Не знаю, как насчет чудес, но Олд Шеттерхэнд, Виннету и Сэм Хокенс способны сами о себе позаботиться. Конечно, теперь драгуны покажут краснокожим, где раки зимуют, но мы бы и без них не пропали.
   Мы въехали в "крепость". Следовало выполнить печальный ритуал и отдать последний долг нашим павшим товарищам. Разыскав их тела на месте ночного сражения, мы перенесли их к скале, где я и Сэм Хокенс начали рыть могилу, чтобы похоронить вестменов по христианским обычаям, хотя при жизни они и не были добрыми верующими. Виннету и Гарри склонились над Олд Файерхэндом, оплакивая гибель друга и отца, как вдруг апач приложил ухо к его груди и воскликнул:
   - Уфф! Он еще жив!
   Пуля Параноха прошла рядом с сердцем и вышла под лопаткой, Олд Файерхэнд потерял очень много крови, и нам пришлось не менее часа хлопотать над ним, прежде чем он пришел в себя и открыл глаза. Он узнал нас, улыбнулся сыну и снова потерял сознание, но теперь его жизнь, кажется, была вне опасности. К сожалению, остальных наших товарищей было уже не воскресить.
   К полудню возвратились драгуны, разгромившие шайку индейцев и не потерявшие при этом ни одного солдата. Их капитан рассказал нам, что, узнав о попытке индейцев понка напасть на поезд, их комендант послал отряд, чтобы наказать дикарей. Застав их стойбища пустыми и поняв, что краснокожие пустились в погоню за нами, драгуны поспешили на помощь и подоспели вовремя.
   Под их охраной мы перевезли Олд Файерхэнда в форт Рондэйл и оставили там раненого под наблюдением врача и сына. Сэм Хокенс возвратился в "крепость", поклявшись, что теперь будет убивать всех индейцев понка, встретившихся ему на пути: смерть Дика Стоуна и Билла Паркера потрясла старого, привыкшего ко всему вестмена, но я смотрел на трагедию, разыгравшуюся на берегах Манкисити, по-иному. Я уже давно убедился в том, что именно белые подстрекали индейцев на грабежи и убийства. И в нашем случае главным виновником был не кто иной, как Паранох, он же Тим Финетти.
   Глава VII. ТОРГОВЕЦ ПУШНИНОЙ
   Прошло три месяца после описываемых событий, прежде чем призрачная надежда на выздоровление Олд Файерхэнда превратилась в действительность. Однако поправлялся он очень медленно и до сих пор из-за слабости не мог подниматься с постели. Рана Гарри оказалась намного легче - он уже вовсю гарцевал на гнедом жеребце, доставшемся ему от Параноха, и упражнялся в стрельбе из своего необычного пистолета, мечтая о встрече с воинственными индейцами понка.
   Да и у меня по причине многочисленных и медленно заживающих шрамов от малейшего прикосновения ныло все тело. Но я научился переносить боль так же стойко, как индейцы. Возвращались силы и к Виннету, а Сэм Хокенс, пострадавший в схватке меньше всех, давно уже томился от безделья в форте. В конце концов мы решили снова перебраться в "крепость", тем более что там в тайнике хранились шкурки бобров, добытые охотниками за сезон.
   Комендант форта выделил нам для охраны нескольких солдат, и мы благополучно возвратились в обжитые нами места, связанные, увы, с тяжелыми воспоминаниями. Понимая, что долго еще не сможет вернуться к привычному для вестмена образу жизни, Олд Файерхэнд вознамерился было уехать на восток, пожить вместе с Гарри у старшего сына. Но для путешествия требовались деньги, и немалые, а у нас наличных денег не было. Имелись, правда, ценные меха бобра и других пушных зверей, но кто мог бы купить их в прерии? Даже в форте Рондэйл нам не удалось найти покупателя, увезти же такое количество шкурок с собой Олд Файерхэнд просто не смог бы...
   Неожиданно нам помог один из солдат, оставленных нам для охраны; он вспомнил, что на Тарки-Крик обосновался торговец, покупающий и продающий в прерии все, что имеет хоть какую-то ценность. Самое же главное было то, что вел этот торговец не меновую торговлю, а платил за товар звонкой монетой. Как раз это нам и было нужно.
   На Тарки-Крик, по словам солдата, хозяйничали шайки воинственных сиу-окананда. Торговцев они не трогали, поскольку за меха, не представлявшие в глазах сиу особой ценности, выменивали у торговцев оружие, боеприпасы, одеяла, "огненную воду" и различные безделушки. Но любому другому белому, появившемуся в тех местах, следовало смотреть в оба. Услышав обо всем этом, я вызвался съездить за торговцем и провести его в "крепость". Краснокожих я не боялся, к стычкам с ними мне было не привыкать, и все же обрадовался, когда вместе со мной стал собираться в дорогу и Виннету. Олд Файерхэнд в нашей помощи уже не нуждался, а кроме того, с ним ведь оставались Гарри и Сэм Хокенс.
   Мы тронулись в путь и уже через три дня благодаря тому, что Виннету прекрасно знал те места, добрались до берегов Тарки-Крик, или, как ее называют белые, Тарки-Ривер. Речушек с таким названием здесь было несколько, но та, к которой мы направлялись, славилась среди вестменов тем, что на ней происходили самые кровавые стычки с индейцами племени сиу.
   Очень просто найти человека в прерии, если знаешь, где его искать. А если не знаешь? Ехать для расспросов в ближайшее стойбище индейцев было равносильно самоубийству, однако вдоль реки уже появились первые белые поселенцы, распахивавшие плодородные целинные земли, и вот их-то мы и решили расспросить.
   Мы пустились вдоль берега, но признаки присутствия поселенцев обнаружили только к вечеру: поле, засеянное рожью, плодовые деревья. У ручья, впадающего в Тарки-Крик, мы увидели небольшой дом из толстых бревен, обнесенный частоколом. Такой же частокол огораживал кораль - загон для скота, в котором стояло несколько лошадей и коров.
   Спешившись, мы направились к дому, узкие окна которого больше напоминали бойницы, когда в одном из них показалась двустволка, а грубый голос недвусмысленно приказал нам остановиться:
   - Стойте! Мой дом - не голубятня, куда может влететь любая, невесть откуда взявшаяся птица. Кто вы такие и что вам тут понадобилось?
   - Я траппер и ищу торговца пушниной, который, как нам говорили, находится где-то поблизости, - ответил я как можно дружелюбнее.
   - Ищите его на здоровье, но только не у меня. Я вас не знаю и знать не хочу. Убирайтесь отсюда!
   - По крайней мере, ответьте на наш вопрос. Ведь так гонят от ворот только разбойников.
   - Именно поэтому я и гоню вас.
   - Неужели мы похожи на грабителей?
   - Похожи или нет, это неважно, в любом случае вы не траппер.
   - Но это правда!
   - Никто из трапперов, если он не Олд Файерхэнд, не заходит так далеко в прерию.
   - Я как раз иду от него.
   - Неужели? А откуда?
   - Вы, наверное, слыхали, что в трех днях пути отсюда находится его "крепость"?
   - Как-то раз проезжал здесь некто Дик Стоун и действительно говорил, что туда три дня пути.
   - Дик Стоун был моим другом. Но, к сожалению, он погиб.
   - Может быть, и так. Но я не доверяю белым, которые водят компанию с краснокожими. Сейчас не те времена, чтобы впускать в дом индейца.
   - Если этот индеец войдет в ваш дом, он окажет вам честь. Это Виннету, вождь апачей.
   - Виннету? Тысяча чертей! Неужели? Пусть покажет свое ружье!
   Виннету, не говоря ни слова, снял с плеча свою известную на всем Западе двустволку и поднял ее вверх. Действительно, второй такой визитной карточки не было ни у индейца, ни у белого.
   - Серебряные гвозди! - воскликнул хозяин дома. - Значит, это правда! А у вас я вижу два ружья, и если не ошибаюсь, то большое - это мастера Генри из Сент-Луиса.
   - Верно.
   - Неужели вы Олд Шеттерхэнд, который, как говорят, прибыл к нам из Старого Света?
   - Вы не ошиблись.
   - Заходите, джентльмены, прошу вас! Я всегда с радостью встречаю таких гостей и постараюсь помочь вам, чем смогу.
   Двустволка исчезла из окна, дверь через минуту распахнулась, и на пороге появился поселенец, человек уже немолодой, но крепкого телосложения и сильный. С первого взгляда было видно, что он не раз с оружием в руках отстаивал свою жизнь и что судьба ломала его, но он сумел выстоять. После дружеского рукопожатия хозяин провел нас в дом, где сидели его жена и младший сын, рослый юноша лет шестнадцати. Два других сына, как он сказал, валили деревья в лесу. Дом состоял из одной большой комнаты, на стенах висели ружья и охотничьи трофеи, над сложенным из больших камней очагом висел котел, в котором варилась похлебка. Скудная домашняя утварь стояла на полке, а шкафы для одежды и кладовую заменяли большие сундуки у стены. Под потолком на крючьях висели вяленые бизоньи окорока, которых семье из пяти человек хватило бы на несколько месяцев. В углу стоял грубо сколоченный стол с такими же, явно собственного изготовления, стульями.
   Поселенец услал сына заняться нашими лошадьми, а сам тем временем пригласил нас к столу, где уже дымился нехитрый ужин. Вскоре вернулись из леса старшие сыновья и молча, без расспросов, сели рядом с нами и принялись за еду. Казалось, право говорить в этой семье имеет только отец.
   - Простите, джентльмены, - оправдывался он, - за невежливую встречу, но нам приходится опасаться краснокожих, особенно сиу-окананда. Несколько дней назад они сожгли ферму в одном дне пути отсюда. А еще меньше в наших краях стоит доверять белым. Хорошего человека здесь редко встретишь, чаще сюда добираются те, кому стало тесно на востоке. Поэтому мы всегда рады видеть таких джентльменов, как вы. Вы сказали, что ищете торговца. У вас к нему дело?
   - Да, - ответил я, в то время как Виннету, по своему обыкновению, сидел молча.
   - Какое же? Я ведь не из любопытства спрашиваю, а чтобы помочь вам.
   - Мы хотели бы продать шкурки.
   - Много?
   - Много, - ответил я, не очень-то радуясь подобным расспросам.
   - В обмен на товар или желаете получить деньги?
   - Лучше деньги.
   - Тогда вам повезло: тот, кто вам нужен, действительно находится поблизости. Другие торговцы только меняют, а у этого всегда при себе деньги или, на худой случай, золотой песок. Он настоящий купец, а не нищий коробейник с мешком за спиной.
   - Он честный человек?
   - Что вы называете честностью? Купить подешевле да продать подороже - это и есть торговля. Вашего купца зовут Бартон, он не дурак и своего не упустит, так что лучше держать с ним ухо востро, но дело свое он знает и ездит всегда с тремя, а то и с четырьмя помощниками.
   - А где он сейчас?
   - Узнаете сегодня же вечером. Его приказчик, некий Роллинс, заехал вчера ко мне, чтобы взять заказ, а потом отправился вверх по реке к другим поселенцам и сегодня же вернется, чтобы заночевать у меня. Честно говоря, Бартону в последнее время не везло.
   - Почему?
   - Как-то так случается в последнее время, что к кому он ни приедет с товаром - а там уже и дом сожжен, и все хозяйство растащено индейцами. А для него это пустая трата времени и убытки. Да и краснокожим лишний раз на глаза лучше не попадаться, даже если ты и торговец.
   - Где-нибудь поблизости индейцы нападали на белых?
   - Что такое "поблизости" для наших мест? До моего ближайшего соседа девять миль.
   - Это плохо! В случае нападения они не успеют к вам на помощь.
   - Я не боюсь краснокожих и не советую им заходить в гости к старому Корнеру. Уж будьте уверены, мы с ними справимся.
   - Но ведь вас всего четыре человека...
   - Четыре? Мою жену тоже можете считать человеком, да еще каким! Стреляет она не хуже меня и перед краснокожими не спасует.
   - Охотно верю, но если индейцев много, то всякое может случиться и неизвестно, чья возьмет.
   - Если уж решился жить здесь - бояться нельзя. Я не такой знаменитый вестмен, как вы, и у меня нет штуцера мастера Генри, но стрелять я тоже умею. Наши ружья бьют далеко, и если мы закроем дверь на засов, в дом не попадет ни один краснокожий. Думаю, мы бы и сотню погнали вон со двора... А вот и Роллинс!
   Снаружи донесся цокот копыт, и Корнер вышел за дверь встретить гостя. Через минуту он вернулся в сопровождении мужчины средних лет.
   - Мистер Роллинс, помощник торговца Бартона, - представил нам хозяин новоприбывшего. - А вот и приятный сюрприз, о котором я вам говорил, мистер Роллинс. Без преувеличения можно сказать, что перед вами сидят два самых известных человека на Западе: Виннету, вождь апачей, и Олд Шеттерхэнд. Они ищут мистера Бартона, чтобы продать ему бобровые шкурки.
   В Роллинсе не было ничего запоминающегося - ни плохого, ни хорошего. Его наружность даже располагала бы к себе, если бы не выражение глаз, равнодушное и по-рыбьи холодное. Если мы действительно были людьми знаменитыми, то Роллинс должен был бы обрадоваться встрече с нами; но он казался недовольным, и это меня насторожило.
   Ему предложили ужин, но Роллинс отказался, сославшись на недомогание, и вышел расседлать лошадь и задать ей корму. У меня не было причин не доверять приказчику, но непонятное чувство беспокойства заставило меня встать и последовать за ним. Его конь, уже расседланный, стоял у коновязи, а сам Роллинс исчез. Я обошел двор вдоль частокола, но никого не увидел. Зачем понадобилось ему уходить в прерию ночью?
   Через четверть часа Роллинс быстрым шагом вошел в ворота. Заметив меня, он вдруг остановился, но сразу же пришел в себя и с непринужденным видом направился ко мне.
   - Вы любите гулять при луне, мистер Роллинс? - словно в шутку спросил я.
   - Я не столь романтичен, - ответил он серьезно и настороженно.
   - А мне показалось, что вы питаете слабость к ночным прогулкам, настаивал я.
   - Я не гуляю, - быстро нашелся он. - У меня с утра расстроился желудок, к тому же пришлось отмахать сегодня миль двадцать пять. Надо было немного размять ноги перед сном.
   Не желая продолжать неприятный разговор, он занялся своей лошадью, перевел ее в кораль, напоил, задал овса и направился в дом.
   И ответ его прозвучал естественно, и доводы казались вполне убедительными, а все же беспокойство не оставляло меня - так что я в конце концов даже рассердился на себя. Какое мне дело до гостей Корнера? Вестмен должен быть осторожен, но ведь нельзя подозревать всех и вся!
   Роллинс вел себя непринужденно, а в торговле пушниной показал такое знание дела, что даже обычно молчавший Виннету стал задавать ему вопросы. Сделка представлялась выгодной и нам, и Роллинсу, но, к сожалению, все цены назначал сам Бартон.
   - Я не знаю, где сейчас мой хозяин и где он будет завтра или послезавтра, - говорил Роллинс. - Я всего лишь собираю заказы на товары и по определенным дням передаю их Бартону в условленном месте. Сколько времени займет дорога в крепость Олд Файерхэнда?
   - Три дня.
   - Что же, через шесть дней я должен встретиться с хозяином на Рифли-Фок. Я успею съездить с вами, посмотреть товары и вернуться. Если мы сойдемся в цене, Бартон возьмет у вас всю партию. Были ли у вас другие предложения?
   - Пока нет, но продавать меха за полцены мы не собираемся. Товар мы вам охотно покажем, но нам хотелось бы заранее встретиться с мистером Бартоном.
   - К сожалению, это невозможно. Даже будь он здесь в эту минуту, неизвестно, смог бы он отправиться с вами в путь завтра же. Мы ведем дела с размахом, и у хозяина нет времени на трехдневные поездки, если он не уверен в том, что сойдется в цене и получит прибыль. Сам он в любом случае не поедет с вами, а пошлет кого-то из приказчиков. Так что решайте - берете меня с собой в вашу "крепость" или нет.
   Как ни старался, я не нашел подвоха в его предложении, поэтому мы в конце концов согласились.
   - Можете ли вы выехать с нами на рассвете?
   - Ну конечно! Мы, торговцы, дорожим каждым часом. Поэтому сейчас я предлагаю идти на отдых, чтобы завтра тронуться в путь пораньше.
   Возразить было нечего: приказчик Бартона был прав. Хозяин предложил нам устроиться в доме на постелях из шкур и одеял, но мы с Виннету наотрез отказались и, как выяснилось позже, были совершенно правы.
   - Спасибо, - сказал я, - но в помещении душно и дымно от очага.
   - Однако, мистер Шеттерхэнд, - вмешался Роллинс, проявляя неожиданную заботу о нас, - сейчас полнолуние, и яркий свет луны помешает вам заснуть. К тому же ночи прохладные.
   - Не беспокойтесь за нас, сэр, мы привыкли и к холоду и к лунному свету. Позвольте нам устроиться на ночлег, как нам хочется.
   Однако Роллинс и не думал сдаваться, продолжая нас уговаривать заночевать в доме, чем снова возбудил во мне подозрения. Исчерпав все доводы, он вынужден был отступить, так как чем больше он настаивал, тем больше мы укрепились в мысли, что следует сделать по-своему.
   Мы с Виннету уже направились к. двери, когда хозяин сказал:
   - Обычно я запираю дверь на засов. Может быть, сегодня нс делать этого, как вы считаете?
   - Но почему?
   - Вдруг вам что-нибудь понадобится, а вы не сможете войти?
   - Вы очень любезны, мистер Корнер, но дверь лучше все-таки запереть, тем более что места у вас неспокойные. Если же нам что-нибудь понадобится, мы позовем вас в окно.
   Покидая дом, мы слышали, как хозяин гремел железными запорами. Луна стояла низко в небе, заливая все молочным, холодным светом. Мы пошли в кораль к тому месту, где лежали на траве Сволоу и жеребец Виннету. Завернувшись в одеяла, я улегся рядом с моим конем и пристроил голову ему на шею.
   Внезапно среди ночи я проснулся от того, что Сволоу приподнял голову, с шумом втягивая ноздрями воздух. Мгновенно вскочив на ноги, я бросился к частоколу и выглянул в щель между бревнами. Виннету, проснувшийся от шороха моих шагов, стоял рядом со мной уже мгновение спустя.
   По прерии к дому ползком подбирались краснокожие. Двигались они очень осторожно, в руках поблескивало оружие.
   - Мой брат видит этих людей? - спросил шепотом я.
   - Да, - ответил мне еле слышно Виннету. - Это сиу-окананда.
   - Они собирались напасть на дом. Надо помочь белым людям, мы их гости и не можем бросить их в беде.
   - Хорошо, - отозвался Виннету. - Но лучше спрятать коней в доме, чтобы окананда не украли их.
   - Скорее, пока краснокожие далеко и не могут видеть нас.
   Мы сняли путы с лошадей и, укрываясь за частоколом, повели их к дому поселенца. Виннету хотел было позвать хозяина через окно, но вдруг мы обнаружили, что дверь не заперта, и тихонько вошли внутрь.
   - Кто здесь? Почему в доме лошади? - ничего не понимал проснувшийся Корнер.
   - Это мы, Виннету и Олд Шеттерхэнд, - ответил я. - Не зажигайте света.
   - Но как вы вошли?
   - Как и все люди - через дверь.
   - Но ведь она была заперта!
   - Как видите, нет.
   - Тысяча чертей! Неужели я плохо задвинул засов? Но почему вы привели сюда лошадей?
   - Чтобы их не украли.
   - Кто?
   - Индейцы окананда, которые уже окружают дом, чтобы напасть на вас.
   Хотя накануне вечером Корнер утверждал, что справится и с сотней краснокожих, узнав, что они приближаются к его дому, не на шутку встревожился. Роллинс тоже, казалось, был охвачен страхом.
   - Успокойтесь! - приказал Виннету. - Врага победит не тот, кто громче кричит, а тот, кто сильнее. Пусть лучше бледнолицые подумают, как отразить нападение.
   - Тут нечего думать, - ответил Корнер, пытаясь в темноте снять со стены ружье. - Луна светит ясно, это нам на руку. Перестреляем их всех до одного!
   - Мы не должны делать этого, - остановил его Виннету.
   - Это почему же?
   - Потому что нельзя проливать кровь без нужды.
   - Мы проучим краснокожих собак, и тогда оставшиеся в живых надолго запомнят нашу науку и закаются нападать на белых.
   - Бледнолицый называет индейцев краснокожими собаками и забывает, что у меня тот же цвет кожи и я лучше знаю моих братьев. Они никогда не нападают на вас без причины, а чаще всего именно белые подстрекают их к нападению. У индейцев, напавших на Олд Файерхэнда, был бледнолицый вождь. И если сиу-окананда пришли сюда, значит, или вы сами в том виноваты, или же их на то толкнули ваши собратья.
   - Я не верю тебе!
   - Вождь апачей никогда не ошибается, и ему все равно, веришь ты или нет.
   - Даже если все так, как говорит Виннету, окананда следует наказать уже за то, что они поддались на уговоры. Я убью любого, кто захочет силой ворваться ко мне в дом. Это мое право, и я непременно воспользуюсь им.
   - Ты воспользуешься им, когда останешься один. Там, где присутствуют Виннету и Олд Шеттерхэнд, никто не смеет говорить о правах, не выслушав нашего мнения. У кого ты купил землю, на которой выстроил дом? У кого ты спросил разрешения посеять здесь рожь?
   - Купил? Надо быть последним дураком, чтобы покупать здесь землю! Я поселился здесь потому, что мне понравились места, и, если смогу продержаться установленное законом время, земля станет моей собственностью.
   - Значит, бледнолицый не спрашивал разрешения у сиу? Значит, он силой вторгся в их владения?
   - Не хватало только спрашивать разрешения у краснокожих!
   - И после этого ты удивляешься, что они принимают тебя как врага и называют грабителем и вором? Ты не смеешь называть их краснокожими собаками! Ты хотел перестрелять их до одного? Виннету не говорит дважды: как только ты возьмешься за ружье, моя пуля отнимет у тебя жизнь.
   - Что же мне делать? - спросил притихший и испуганный поселенец, видя, что я не собираюсь вмешиваться и вставать на его сторону.
   - Ты ничего не должен делать, - ответил апач. - Я и мой брат Олд Шеттерхэнд все сделаем сами, и, если ты послушаешься нас, можешь не опасаться за свою жизнь и имущество.
   Пока Виннету учил поселенца закону прерии, я наблюдал из окна за окрестностями, но до сих пор ничего не заметил - по-видимому, индейцы окружили Дом и проверяли, все ли спокойно.
   - Мой брат уже видит сиу? - спросил Виннету, вставая рядом со мной.
   - Еще нет, - ответил я, напряженно вглядываясь в темноту.
   - Ты согласен со мной, что мы не должны убивать их?
   - Белый украл у них землю, одного этого достаточно, чтобы выйти на тропу войны. Возможно, у них есть другие, не менее веские причины вести себя по отношению к нему враждебно.
   - Мой брат, как всегда, справедлив. Я не хочу проливать кровь краснокожих воинов, поэтому мы поймаем одного из них.
   Мы тихонько подошли к двери и, отодвинув засов, приоткрыли ее. В доме было темно и тихо, хозяева затаились, боясь пошевелиться. Так продолжалось довольно долго, пока я не почувствовал, что приближается разведчик. Я не оговорился не услышал, а именно почувствовал, так как со временем у опытного вестмена появляется особое чутье, подсказывающее ему, что подкрадывается враг. Спустя несколько мгновений я увидел индейца, который подполз к двери и попытался открыть ее. Молниеносно распахнув дверь, я прыгнул на сиу и обеими руками сжал его горло. Краснокожий пытался защищаться, но не мог издать ни звука. Через минуту разведчик притих, и я легко втащил его в дом, а Виннету закрыл за нами дверь на засов.
   - Посветите сюда, мистер Корнер, - позвал я поселенца. - Посмотрите, кто попал в наши сети.
   Старик зажег свечу из оленьего жира и поднес тусклый огонек к лицу индейца, чье горло я, опасаясь, как бы он не задохнулся, отпустил.
   - Уфф! Гнедой Конь, вождь окананда! - воскликнул Виннету. - Моему брату Шеттерхэнду охота сегодня удалась на славу.
   Полузадушенный краснокожий жадно и глубоко вдохнул воздух и с трудом выдавил:
   - Виннету! Вождь апачей!
   - Да, - ответил тот. - Ты знаешь меня, но с моим белым братом тебе еще не доводилось встречаться. Ты расслышал имя, которое я только что произнес?
   - Олд Шеттерхэнд?
   - Да, это он, и ты уже испытал на себе его силу. Ты в наших руках. Как ты думаешь, что тебя ждет?
   - Мои прославленные братья отпустят меня на свободу и разрешат уйти.
   - Неужели ты действительно надеешься, что мы освободим тебя?
   - Воины окананда не воюют с апачами, и между нами нет вражды.
   - Окананда принадлежат к племенам сиу и в родстве с понка, напавшими на нас.
   - Нам нет дела до понка.
   - Гнедой Конь кривит душой. Я уважаю всех краснокожих мужей, но тот, кто поступает несправедливо, - мой враг, независимо от цвета кожи. Индейцы понка и окананда никогда не воевали друг с другом, а теперь еще и заключили союз. Как я могу тебе верить, если вы пришли сюда, чтобы убить и ограбить белых людей? Но Виннету и Олд Шеттерхэнд не позволят пролить кровь невиновных.
   Вождь окананда угрюмо смотрел перед собой, обескураженный неожиданным поворотом дела.
   - Великий вождь апачей Виннету прославил свое имя тем, что всегда поступал справедливо, - наконец нашелся Гнедой Конь. - Но сегодня прав не он, а я. Разве это не наша страна? Разве любой, кто захочет здесь поставить свой вигвам, не должен спрашивать нашего разрешения?
   - В этом ты прав, - вынужден был признать Виннету.
   - Но белые люди не сделали этого, а значит, они виновны. Разве мы не имеем права прогнать их?
   - Гнедой Конь говорит правду, но его правда однобока, как плохо пропеченная лепешка. Зачем жечь дом и убивать людей? Разве вы воры и убийцы, чтобы нападать ночью, как это делают белые грабители? Отважный воин не боится показать лицо врагу, он выступает открыто и громко заявляет о своих правах. А ты ведешь с собой сотню воинов, чтобы исподтишка убить пятерых спящих белых. Краснокожим мужам не пристало поступать так, и Виннету всем расскажет, что воины окананда - трусы.