Май Карл. Сокровище Серебряного Озера

   Земля была рыхлой, и оба, используя только ножи, довольно быстро вырыли достаточно глубокую яму, куда опустили покойника и забросали землей. Когда могильный холм был насыпан, янки снял шляпу и сложил ладони для молитвы. Молился он при этом или нет, трудно сказать, а вот апач проводил заходящее солнце таким взглядом, словно видел там, на западе, Страну Вечной Охоты. Он был язычником, но определенно молился. Когда ритуалы были закончены, они подошли к лошадям.
   — Пусть белый брат садится на моего скакуна, — сказал Виннету. — У него мягкий шаг, он плывет по прерии, как каноэ по воде. Я сяду на второго.
   Оседлав коней, всадники поначалу взяли курс на запад, а потом свернули в северном направлении. Животные, конечно, не были свежими, но вышагивали бодро и весело, словно только что вернулись с пастбища. Солнце опускалось все ниже и ниже, пока наконец совсем не скрылось за горизонтом. Короткие сумерки быстро сгустились в ночь, вселив в янки неуверенность и даже страх.
   — Ты не заблудишься в такой темноте? — спросил он вождя.
   — Виннету никогда не заблудится, ни днем, ни ночью. Он как звезда, которая всегда находит свое место. Он знает все места этой страны, как бледнолицый — комнаты своего жилища.
   — Но есть много препятствий, которые невозможно заметить!
   — Глаза Виннету видят и ночью, а если они что-нибудь упустят, это не уйдет от внимания его коня. Пусть мой брат едет не рядом, а за мной, тогда и его конь не наделает ошибок.
   Было просто удивительно, с какой осторожностью нес конь индейца. Час за часом, то шагом, то рысью, а чаще галопом двигался жеребец, огибая любое препятствие. Путники преодолевали болота и переправлялись вброд через широкие потоки, проезжали фермы, и в любой момент Виннету всегда знал, где он находился и, похоже, ни разу не испытывал сомнений, что совсем уже успокоило янки. Он был озабочен своим плечом, но средство от раны возымело действие, ибо он не чувствовал почти никакой боли — ему не на что было даже жаловаться, кроме как на неудобства необычной скачки. Несколько раз путники останавливались, чтобы напоить коней и освежить повязку холодной водой. После полуночи Виннету вытащил кусок мяса и протянул его Хартли, чтобы тот немного подкрепился на ходу. Кроме этого не было никаких пауз, и когда заявила о себе утренняя прохлада, Хартли не без удивления отметил про себя, что он до сих пор еще в состоянии сидеть в седле. На востоке вскоре занялась заря, но местность еще нельзя было разглядеть, поскольку густой туман окутал землю.
   — Это туман реки Смоки-Хилл, — заметил вождь. — Мы скоро ее достигнем.
   Похоже, Виннету хотел еще что-то сказать, но вдруг остановил коня и стал прислушиваться. С левой стороны от путников раздавался размеренный топот копыт — должно быть какой-то всадник мчался галопом. Через несколько мгновений он появился внезапно, как призрак, и молниеносно исчез. Оба не успели разглядеть ни его, ни коня. Сквозь густой, ползущий по земле туман мелькнул лишь темный силуэт широкополой шляпы. Несколько секунд спустя все стихло.
   — Уфф! — вырвалось у Виннету. — Бледнолицый! Так мчаться по ночам могут только двое — Олд Шеттерхэнд, но его здесь нет, ибо я должен с ним встретиться наверху, у Серебряного озера, либо Олд Файерхэнд. Может, это его занесло в Канзас?
   — Олд Файерхэнд?! — удивился янки. — Это же самый знаменитый вестмен!
   — Он и Олд Шеттерхэнд — храбрейшие и лучшие из опытнейших бледнолицых, которых знает Виннету. Он его друг.
   — Похоже, он очень торопится. Куда он так мчится?
   — В Шеридан. Он скачет в том же направлении, что и мы. Слева от нас лежит Хвост Орла, а впереди брод, ведущий через реку. Мы через несколько минут достигнем его и в Шеридане узнаем, кто был тот всадник.
   Туман начал рассеиваться, ибо ранний ветерок принялся за работу, и вскоре перед путниками раскинулась река Смоки-Хилл. Апач еще раз показал удивительное знание местности: он вывел своего коня на берег именно в том месте, где находился брод. Вода едва доходила животным до брюха, и переправа прошла легко и безопасно.
   Оказавшись на другом берегу, всадники пробрались сквозь заросли, выходившие прямо к воде, и вскоре снова поскакали по открытой прерии, пока их глазам наконец не открылась цель поездки — Шеридан.

Глава восьмая. ХИТРОСТЬ ПРОТИВ ХИТРОСТИ

   В те времена, о которых идет речь в нашем рассказе, Шеридан не был ни городом, ни даже местечком, а представлял собой лишь временное поселение строителей железной дороги. Поселок состоял из множества каменных домов, землянок и бревенчатых хижин — построек крайне примитивных, над дверьми многих из которых красовались гордые надписи. Сплошь и рядом тут были «отели» и «салоны», в которые за океаном не сунул бы нос даже самый мелкий немецкий ремесленник. Среди этих аляповатых строений встречались милые на вид деревянные домики, готовые в любой момент к разборке и переезду на другое место. Самый большой из них стоял на холме и еще издали завлекал крупной вывеской, на которой было выведено: «Чарльз Чарой, инженер». Именно к нему и направились два путника, остановив животных у дверей, рядом с которыми был привязан по-индейски оседланный конь.
   — Уфф! — глаза Виннету заискрились. — Этот жеребец достоин хорошего всадника. Он принадлежит бледнолицему, который проехал мимо нас.
   Соскочив с лошадей, путники привязали их к коновязи. Поблизости не было ни души, а когда они окинули поселение взглядом, то заметили лишь трех или четырех зевающих рабочих, которые вышли осведомиться о погоде. Несмотря на столь ранний час, двери оказались открытыми, и Виннету вместе с Хартли вошли внутрь. К ним сразу же вышел негр, спросив, что им нужно. Они еще не успели ответить, как со скрипом открылись боковые двери и появился молодой белый, бросивший на апача удивленный, но, вместе с тем, приветливый взгляд. Это был инженер. Его имя (скорее всего французское имя Шарль Шаруа произносится американцами как Чарльз Чарой. — Прим. перев. ), смугловатый цвет лица и темные вьющиеся волосы говорили о том, что он из потомков старинной французской семьи, давно поселившейся на территории нынешних южных штатов.
   — Кого вы ищете в такой ранний час, господа? — спросил инженер, вежливо поклонившись.
   — Мы ищем инженера, мистера Шаруа, — спокойно ответил индеец на чистейшем английском, при этом совершенно правильно выговорив французское имя.
   — Well, это я. Прошу вас!
   Чарой вернулся в комнату, приглашая обоих прибывших последовать за ним. Комната оказалась маленькой и скромно обставленной; по разложенным всюду на мебели канцелярским принадлежностям можно было сделать вывод, что это контора инженера. Хозяин пододвинул гостям два стула и с большим вниманием стал ждать, что они ему скажут. Янки сразу же упал на стул, буквально свалившись от усталости, но индеец продолжал учтиво стоять, кивнув в знак приветствия головой.
   — Сэр, — начал он. — Я Виннету, вождь апачей…
   — Я уже знаю, уже знаю! — скороговоркой выпалил инженер.
   — Знаешь? Значит, мы встречались?
   — Нет, но здесь есть тот, кто знает тебя и видел через окно, как вы приближались. Я чрезвычайно рад познакомиться со знаменитым Виннету. Садись и скажи, что привело тебя ко мне, а потом я попрошу тебя быть моим гостем.
   Индеец сел на стул и спросил:
   — Ты знаешь бледнолицего, который живет в Кинсли и которого зовут Бент Нортон?
   — Да, очень хорошо. Это один из моих лучших друзей, — пояснил Чарой.
   — А знаешь ли ты бледнолицего Галлера, его писаря?
   — Нет. С тех пор, как мой друг живет в Кинсли, я ни разу не навещал его.
   — Этот писарь приедет к тебе с еще одним белым, чтобы передать от Нортона рекомендательное письмо. Ты должен будешь одного из них оставить в конторе, а другому дать работу. Но если ты это сделаешь, то подвергнешь себя большой опасности!
   — Какой опасности?
   — Я еще не знаю, но эти двое бледнолицых — убийцы. Если ты будешь вести себя с ними умно, мы вскоре узнаем, что им нужно.
   — Может, они хотят убить меня? — спросил Чарой, недоверчиво усмехнувшись.
   — Возможно, — совершенно серьезно произнес Виннету. — И не только тебя, но и других. Скорее всего это трампы.
   — Трампы? — оживился инженер. — Ага, тогда это уже кое-что! Мы в курсе, что банда трампов собирается у Хвоста Орла. Они имеют виды на нашу кассу.
   — От кого ты это узнал?
   — От… ну, лучше всего, пожалуй, если я не буду называть этого человека, а просто приведу его.
   Лицо инженера сияло от удовольствия, ибо теперь он мог преподнести приятный сюрприз самому Виннету! Он распахнул двери соседней комнаты, из которых вышел Олд Файерхэнд. Если инженер ожидал восторженных слов и излияний, значит, он просто не знал индейских обычаев — ни один краснокожий воин не выразит бурную радость в присутствии других людей. Хотя глаза апача и блеснули, он остался спокоен, подошел к охотнику я протянул ему руку. Тот притянул его к своей могучей груди и радостно воскликнул:
   — Мой друг, мой дорогой брат! Как я был поражен, когда увидел тебя за окном! Как долго мы не виделись!
   — Виннету видел своего брата на заре, — ответил индеец, — когда он промчался мимо нас в море тумана на той стороне реки.
   — И ты не окликнул меня!
   — Туман окутал моего брата, и я не мог точно его узнать. Он пронесся, как буря по равнине.
   — Я должен был спешить, чтобы прибыть сюда раньше трампов. Дело настолько серьезное, что никому другому я не мог доверить этой поездки — сюда приближаются более двухсот бродяг.
   — Значит, я не заблуждался. Убийцы — это разведчики, которые идут впереди остальных.
   — Могу ли я узнать, что за дела у тебя с этими людьми?
   — Вождь апачей — человек действий, а не языка. Здесь сидит бледнолицый, который хорошо все знает и поведает нам свою историю.
   С этими словами Виннету указал на Хартли, который при появлении Олд Файерхэнда поднялся, забыв о ране и усталости, до сих пор продолжая глазеть на гиганта с нескрываемым удивлением. Да, поистине настоящими героями были этот Олд Файерхэнд и этот Виннету! Янки казался таким маленьким и жалким, что почувствовал себя неловко; те же мысли обуревали инженера, по меньшей мере выражение его лица и почтительный вид выдавали его чувства.
   Хартли поведал еще раз о своих вчерашних злоключениях, а потом Олд Файерхэнд, насколько можно было кратко, рассказал о встрече с рыжим Полковником на пароходе, у рафтеров и, наконец, на ферме Батлера. Затем охотник попросил описать внешность предводителя, который застрелил писаря, а когда янки удалось набросать характерные черты его портрета, Олд Файерхэнд нахмурился.
   — Бьюсь об заклад, это опять Полковник! Выкрасил волосы в темный цвет и снова за старое! Надеюсь, теперь-то он попадется мне в руки!
   — Тогда заплатит за все! — проговорил инженер. — Более двухсот трампов! Сколько же это бесчинств, смертей и пожаров! Господа, вы наши избавители, и я не знаю, как мне отблагодарить вас! Этот Полковник каким-то образом узнал, что я получаю деньги за большой перегон, а потом распределяю их среди моих коллег для выплаты строителям. Но теперь я предупрежден, пусть только сунется сюда со своими бродягами!
   Дело вовсе не безопасное! — предостерег Олд Файерхэнд. — Двести отчаянных бездельников все же кое-чего стоят!
   — Возможно, но я могу за несколько часов собрать тысячу строителей!
   — И все они будут хорошо вооружены?
   — У каждого есть какое-нибудь огнестрельное оружие. В конце концов, возьмут заступы или лопаты.
   — Заступы и лопаты против двух сотен флинтов? За подобное кровопролитие я бы не хотел нести ответственность.
   — Ну, тогда я вызову из Форт-Уоллеса сотню солдат.
   — Ваше мужество похвально, сэр! Но хитрость здесь эффективнее силы. Если можно уничтожить противника хитростью, зачем же я должен рисковать жизнью стольких людей?
   — Какую хитрость вы имеете в виду, сэр? Я много слышал о вас и охотно последую вашему совету. Вы совершенно другой человек, нежели я, и если вас устроит, я тотчас готов передать вам командование своими людьми и руководство обороной этого места.
   — Ну, не горячитесь, сэр! Нам нужно все взвесить. Прежде всего, трампы не должны догадаться, что вас предупредили. Они не должны, следовательно, знать, что здесь есть мы, и не должны видеть наших коней. У вас найдется укрытие для лошадей?
   — Спрятать их я могу хоть сейчас, сэр.
   — Но так, чтобы при случае они были у нас под рукой.
   — Конечно. К счастью, вы прибыли так рано, что никто из рабочих вас не видел, ведь от них разведчики тоже могли что-нибудь узнать. Мой негр — парень верный и молчаливый; он укроет животных и позаботится о них.
   — Хорошо, дайте ему соответствующие указания. А сами займитесь этим мистером Хартли — он ранен я нуждается в опеке. Постелите ему где-нибудь, но никто не должен знать о его присутствии. Никто, кроме вас, негра и доктора! Доктор, пожалуй, у вас есть?
   — Да. Я его сейчас же позову.
   Инженер удалился вместе с янки, охотно последовавшим за ним, ибо чувствовал себя скверно. Когда вскоре инженер вернулся и сказал, что о раненом и конях позаботятся, Олд Файерхэнд заметил:
   — Хотел бы я, однако, избежать всяческих совещаний в присутствии этого псевдофармацевта, ибо не доверяю ему. В его рассказе остается неясным один нюанс. Я убежден, что он послал на смерть того бедного писаря, чтобы спасти свою шкуру, а потому не очень хочу иметь дело с подобными людьми. Сейчас мы одни и каждый знает, что может положиться на другого…
   — Так вы хотите сообщить нам о вашем плане? — заинтересованно спросил инженер.
   — Нет. О плане мы сможем говорить лишь тогда, когда узнаем намерения трампов, а это произойдет не скорее, чем сюда прибудут их разведчики и побеседуют с вами.
   — Верно. Надо запастись терпением.
   Тут Виннету сделал рукой знак, который означал, что он другого мнения:
   — Каждый воин может либо нападать, либо защищаться. Если Виннету не знает, как защищаться, и сомневается, может ли он вообще это делать, он атакует сам! Так быстрее и надежнее!
   — Значит, мой краснокожий брат ничего не хочет знать о планах трампов? — спросил Олд Файерхэнд.
   — Он их узнает, но почему вождь апачей должен ждать и действовать в соответствии с их планами, когда ему легче вынудить их действовать по его усмотрению?
   — Так, стало быть, у тебя есть идея?
   — Да. План пришел мне в голову во время ночной скачки, и я дополнил его, когда услышал, что намереваются делать трампы. Эти ничтожества не воины, с которыми можно сражаться честно, а бешеные псы, которых надо уничтожать дубиной! Почему я должен ждать, пока такой пес укусит меня, если я могу убить его прежде одним ударом или задавить в капкане!
   — Ты знаешь такой капкан для трампов?
   — Знаю, и мы расставим его. Эти койоты придут, чтобы ограбить кассу. Если касса здесь, они придут сюда, если где-нибудь еще, они отправятся туда. Если деньги повезут на Огненном Коне, трампы сядут на него и поедут навстречу своей гибели, не причинив ни малейшего вреда живущим здесь людям.
   — Хм! Я начинаю понимать! — воодушевился Олд Файерхэнд. — Каков план! Такое мог придумать только Виннету! Ты хочешь сказать, что мы должны заманить этих бездельников на поезд?
   — Да. Виннету не разбирается в Огненном Коне и не умеет им править. Он подал мысль, и пусть мои белые братья подумают над ней.
   — Заманить на поезд? — переспросил инженер. — Но с какой целью? Мы можем все же подождать их здесь, на открытом воздухе, навязать бой и уничтожить.
   — Но при этом многие из нас должны погибнуть! — возразил Олд Файерхэнд. — Если они окажутся на поезде, мы сможем отвезти их в такое место, где заставим сдаться, и не понесем потерь!
   — Но им и в голову не придет сесть на поезд!
   — Сядут, если мы поманим их кассой.
   — Значит, я должен всю кассу погрузить в поезд?
   Это был вопрос, который трудно было ожидать от сообразительного инженера. Виннету сделал пренебрежительный жест рукой, а Олд Файерхэнд ответил:
   — Кто от вас этого требует? Трампы должны быть уверены, что деньги на поезде. Вы примете их шпиона в качестве писаря и сделаете вид, что полностью доверяете ему, потом сообщите ему, что здесь остановится поезд, в котором находится большая сумма денег. Они, конечно, придут и полезут в вагоны. А как только они окажутся внутри, дело будет сделано!
   — Звучит, конечно, неплохо, сэр. Но все это не так легко, как вы думаете.
   — Да? Какие трудности вы имеете в виду? Есть ли в вашем распоряжении для этой цели какой-нибудь состав?
   — О, вагонов много — сколько захотите. Но взять ответственность на себя я мог бы, лишь рассчитывая на успех! Есть еще одна проблема — кому вести поезд? Ведь ясно, что трампы застрелят машиниста и кочегара.
   — Хо! Машиниста мы, пожалуй, отыщем, а кочегаром буду я сам. Предлагаю свои услуги и тем самым доказываю вам, что никакой серьезной опасности нет. В ближайшее время мы обсудим все подробнее, но самое главное — не ждать слишком долго и не терять времени. Я предполагаю, что трампы сегодня будут у Хвоста Орла, ибо это их первая цель, а значит, ударим по ним завтра ночью. Для этого нужно выбрать место, в которое отвезем негодяев. Найти его надо до полудня, поскольку, пожалуй, уже во второй половине дня сюда заявятся их разведчики. У вас есть дрезина, сэр?
   — Естественно.
   — Тогда мы вдвоем поедем на ней и отыщем нужное нам место. Виннету не сможет ехать — он должен остаться в укрытии, ибо его появление может выдать наши планы. Меня тоже никто не должен узнать, поэтому я воспользуюсь старой сменной одеждой, которая всегда со мной на всякий случай.
   Инженер скорчил гримасу и озабоченно произнес:
   — Сэр, в подобных переделках вы как рыба в воде. Мне, однако, все это отнюдь не кажется легким и естественным. Как мы дадим знать этим трампам? Как склоним их к выгодным для нас действиям?
   — Что за вопросы! Все, что новоиспеченный писарь выведает у вас, и все, во что вы заставите его поверить, он донесет своим как чистую правду.
   — Хорошо! А если решат не садиться в поезд? Если они предпочтут где-нибудь разобрать рельсы и пустить состав под откос?
   — Этого можно легко избежать, если вы скажете писарю, что перед каждым таким составом с деньгами, ввиду ценного груза, всегда идет отдельный паровоз, который испытывает колею. Им придется отказаться от порчи пути. Если вы поступите мудро — все пройдет гладко. Писаря нужно занять работой и постараться удержать, чтобы он не покидал дома до отхода ко сну и ни с кем не разговаривал. Потом выделите ему комнату в доме на верхнем этаже, но только с одним окном. Ваша плоская крыша возвышается над последним этажом всего на пол-локтя; я выйду на нее и буду слышать каждое произнесенное слово.
   — Вы думаете, что они будут переговариваться через окно?
   — Разумеется. Этот мнимый Галлер будет вынюхивать все у вас, а другой, который придет с ним, станет посредником между ним и трампами. Ничего другого быть не может — вы сами скоро в этом убедитесь. Тот, другой, также будет требовать работу, чтобы остаться здесь, но под любым предлогом ему нужно отказать, чтобы у него была возможность в любой момент покинуть место и быть посланцем. Возможно, он попробует заговорить с писарем, чтобы узнать новости, но до ночи не давайте им встретиться. К вечеру он станет крутиться вокруг дома, этот писарь откроет окно, а я буду лежать на крыше прямо над ним и слушать разговор. Сейчас, конечно, все кажется вам каким-то надуманным и чересчур авантюрным, ибо вы не вестмен, но если вы хоть раз поучаствуете в подобной переделке, вы увидите, что все пойдет как само собой разумеющееся.
   — Хау! — согласился Виннету. — Пусть мои белые братья ищут место, где удобнее поставить западню. Как только они благополучно вернутся, я удалюсь, чтобы никто не смог меня здесь увидеть.
   — Куда потом хочет направиться мой брат?
   — Виннету везде у себя дома — в лесу ли он или в прерии.
   — Уж я-то хорошо это знаю! Но вождь апачей может найти себе спутников, если захочет. Я сказал рафтерам и охотникам, которые находятся с ними, чтобы они отправились к месту, находящемуся в часе езды ниже Хвоста Орла. Они будут наблюдать за трампами. С ними Тетка Дролл.
   — Уфф! — воскликнул скупой на чувства апач, и его лицо приобрело веселое выражение. — Тетка Дролл — честный, смелый и мудрый бледнолицый. Виннету пойдет к нему.
   — Отлично! Мой красный брат найдет там еще нескольких храбрых мужей: Черного Тома, Горбатого Билла и Дядю Шомпола — все это люди, имена которых, по меньшей мере, слышал мой брат. А сейчас пусть Виннету останется в моей комнате и подождет там нашего возвращения.
   Олд Файерхэнд еще до прибытия апача получил от инженера комнату, куда и направился теперь вместе с Виннету, чтобы сменить бросающийся в глаза охотничий наряд на другой, в котором он среди строителей железной дороги мог сойти за нового их коллегу. Вскоре дрезина была готова, Олд Файерхэнд и инженер заняли переднее сиденье, а двое рабочих стали на подножку над ходовыми колесами, чтобы привести в движение рукоять шкива. Несколько минут дрезина медленно набирала скорость, проезжая мимо усердно работающих строителей, уже начавших свой трудовой день, а потом выкатила на свободный участок дороги, рельсы которой вели прямиком в Кит-Карсон.
   Тем временем Виннету устроился поудобнее в покоях инженера; он всю ночь напролет скакал и теперь позволял себе воспользоваться возможностью немного вздремнуть. Время пролетело быстро, и вот уже вернувшийся инженер тронул его за плечо. Узнав, что Олд Файерхэнд нашел идеально подходящее место, которое охотник ему описал, вождь апачей удовлетворенно кивнул и сказал:
   — Теперь этим псам придется дрожать и выть от страха! Сдаться нам в плен для них будет единственным спасением. Виннету едет к Тетке Дроллу, он скажет ему и рафтерам, чтобы они были наготове.
   С этими словами индеец прокрался к выходу и легкой походкой вышел из помещения, направившись к укрытию, где находились лошади.
   Сообразительный вождь не обманулся в отношении сроков прибытия разведчиков. Едва прошел полуденный перерыв в работе строителей, как со стороны реки перед железнодорожной насыпью показались два всадника. Сомнений не было, это были те люди, которых описал янки и которых здесь давно ждали.
   Олд Файерхэнд быстро отправился к Хартли, который спал, но охотно поднялся, чтобы опознать бандитов. После того как он их с полной уверенностью узнал, Олд Файерхэнд удалился в расположенную рядом с конторой комнату, чтобы через едва прикрытые двери стать свидетелем разговора. Во время поездки на дрезине он окончательно склонил инженера в пользу своего плана и так четко разъяснил служащему железнодорожной компании его обязанности, что ошибка последнего была практически исключена.
   Инженер находился у себя, когда в контору вошли двое в запыленной одежде. Учтиво поздоровавшись, один из них вручил рекомендательное письмо, не говоря при этом ни слова о цели своего прибытия. Инженер пробежал глазами по бумаге и произнес дружелюбным тоном:
   — Вы работали у моего друга Нортона? Как его успехи?
   Тут же последовали обычные в подобных ситуациях вопросы и ответы, а потом, когда Чарой справился о причинах, вынудивших писаря бежать из Кинсли, прибывший рассказал очень жалостливую историю, которая подходила под содержание письма, но которую, однако, он полностью выдумал сам. Инженер выслушал внимательно и заметил:
   — История очень печальна, примите мое глубокое сочувствие. Как я вижу из письма, за вас поручился Нортон, а потому его просьбу о вашем устройстве я не могу не удовлетворить. Хотя у меня есть писарь, мне уже давно требуется человек, под чье перо я мог бы доверить дела конфиденциальные и достаточно важные. Как вы думаете, могу я попробовать вас в этом деле?
   — Сэр, — с удовлетворением произнес мнимый Галлер, — давайте попробуем! Я убежден, что вы будете довольны мной.
   — Well, попробуем. О жалованье мы пока говорить не будем — я должен с вами познакомиться, а через несколько дней решим этот вопрос. Чем исправнее будете работать и исполнять поручения, тем выше будет оплата, но вы понимаете, что это будет особая служба, которая потребует некоторых ограничений. Сейчас я очень занят. Освойтесь в округе и возвращайтесь к пяти часам. К этому времени я подыщу вам первую работу. Будете жить у меня в доме и есть за моим столом, но придется подчиняться порядку, который здесь установлен. Я не хочу, чтобы вы поддерживали отношения с рядовыми рабочими, и учтите, что ровно в десять все двери дома закрываются.
   — Это мне подходит, сэр, ибо я и раньше жил по схожим законам, — уверил трамп, который полностью был удовлетворен. — Только одна просьба, которая касается моего спутника. Может быть, и ему найдется какое-нибудь дело?
   — Какое дело?
   — Любое, — отозвался скромно другой трамп. — Я был бы рад заняться любой работой.
   — Как вас зовут?
   — Фоллер. Я встретил мастера Галлера в пути и присоединился к нему, когда узнал, что здесь на железной дороге можно найти работу.
   — Галлер и Фоллер — странное сходство имен! Надеюсь, вы и в прилежании тоже похожи. Чем же вы занимались раньше, мистер Фоллер?
   — Долгое время был ковбоем на ферме, там, в Лас-Анимасе. Жизнь казалась мне совсем пустой, но так не могло долго продолжаться, и я ушел. Вдобавок ко всему, в последние дни я поссорился с другим парнем, этаким грубияном, который ранил меня ножом в руку. Рана еще не совсем зажила, но, надеюсь, через два-три дня смогу выполнять ту работу, какую вы пожелаете мне дать.