Медведев Валерий Владимирович. Флейта для чемпиона

   - Где обещанный человек с флейтой? - голосом разгневанной богини спросила она Сидякина.
   - Только что звонил ему из автомата, сказал, что дядя приехал из Воронежа. На вокзал ездил встречать. Сейчас приедет.
   - Флейту срываешь, Сидякин!
   - Так я же уже тебе говорил, что маслом начал писать Ларионова. Получше любой флейты.
   - А я тебе тоже уже говорила, что портрет портретом, а флейта флейтой. Иди позвони ему ещё раз! - сказала Елена.
   - Гуляева, - позвала Елену Надежда Фокина из судейской беседки, - тут с протоколами неладно!
   - Бегу! - крикнула Елена и, погрозив пальцем Сидякину, устремилась к беседке.
   - Ну, что? - заговорщицки спросил Вадим. - Как насчёт "под чужой фамилией и за чужую команду"?
   - Я думал, ты шутишь... - улыбнулся Вениамин.
   - Надо выручить человека... Ты же вроде соглашался?
   - Я тебе сказал - надо подумать, - уклончиво ответил Ларионов.
   - Ну, думай... Он сказал, что, в случае чего, может заплатить. В ресторан с хорошенькой девочкой сходишь. Тебе нужны деньги?
   - Деньги всем нужны, - задумчиво ответил Ларионов. - Ладно, я подумаю. А сам-то ты что его не выручишь, если это так уж важно?
   - Я не в форме... А ты подошёл к своему пику, судя по результатам. И потом, там такой соперник, что только Ларионов и сможет... Да, Цветков хочет с тобой тренироваться на разряд. Ты не против?
   - Ну почему же против? Он парень способный... А что это у тебя за книга?
   - Да так... - Масюков повернул книгу обложкой к Ларионову.
   - "Правовые основы физической культуры и спорта", - прочитал вслух Вениамин.
   - Знаешь, спортсмен ведь должен быть не только в спортивной форме и норме, но и в правовой. Надо уметь качать свои мышцы... и права... Ты-то сам вот, ты парень умный, ты как считаешь?
   - А что я? - ответил Ларионов. - Вот услышал новый спортивный лозунг... Ты нрав. Спортсмен всегда должен быть в правовой форме, - сказал он, делая ударение на слог "пра" и норме... Лишь бы не в левовой... - В этой фразе Веня нажал на слог "ле".
   Вадим улыбнулся шутке Ларионова и отошёл в сторону.
   - Ты чего? - обернулся Веня к Сидякину, который пытался надеть на его голову багетную раму.
   - Да вот раму к тебе примеряю... То есть не к тебе, а к твоему портрету, - почтительно заулыбался Тарас.
   - А... - рассеянно произнёс Ларионов, думая о чём-то своём и отступая от Сидякина.
   Он пятился до тех пор, пока не столкнулся спиной... Ларионов обернулся и увидел Таню Цветкову. Она посмотрела в угол, на нос, на предмет, сделав всё, что было в её силах, чтобы взгляд получился с поволокой, и сказала:
   - Между прочим, Ларионов, я у тебя давно хотела спросить, да вокруг тебя всё вертятся то болельщики, то поклонницы, то вообще... какие-то подозрительные личности...
   - Спрашивай, - сказал Ларионов, оглядываясь вокруг себя - ни болельщиков вокруг, ни поклонниц, ни подозрительных лиц как будто бы не было.
   - Ну вот... занимаясь спортом, ты, вероятно, преследуешь какую-то цель.
   - Преследую, - улыбнулся Ларионов, - только она от меня всё время убегает.
   - Ларионов, я тебя серьёзно спрашиваю, а ты... Ну вот ты, вероятно, хочешь стать в спорте положительным героем, и вот каким? Просто выдающимся спортсменом, или просто чемпионом страны, или просто чемпионом мира?..
   - Хорошенькое "просто", - снова улыбнулся Ларионов и тут же добавил, то ли шутя, то ли серьёзно (этого Ларионова не разберёшь часто: шутя серьёзничает он или серьёзно шутит): - Кем, значит, я хочу быть?.. А никому не скажешь?
   Таня всем своим существом, и телом и душой, изобразила полное сохранение тайны на всю жизнь.
   - Гераклом я хочу быть!
   Теперь Таня Цветкова всем своим существом выразила уже не то что, мол, говори, я могила, пытать будут, не скажу, что ты мне говорил, - теперь на её лице было написано: "Ну, знаешь, и хватил же ты, Ларионов, через край, нет, даже "через край света"!.. Геракл, Греция - это же как раз край света и есть, то есть был, ну, там ещё Египет..."
   - Я вот на днях смотрел фильм об одном положительном герое, только не в спорте, а... неважно, в чём. Знаешь, какое впечатление?.. Как будто меня весь сеанс сахаром кормили!.. Одним сахаром. Полтора часа!.. А Геракл двенадцать подвигов совершил: будучи младенцем, ещё в колыбели, он разрушил козни своих врагов и легко расправился с двумя змеями, посланными убить его, и с Немейским львом сражался, трёхглавым Кербером, трёхголовым великаном Герионом, со Стимфалийскими птицами, Лернейской гидрой, имевшей всего девять голов! И при этом остался совсем живым, без единого кусочка сахара в поступках. Представляешь?!
   - Вот, вот! - оживилась Татьяна, повторяя за Вениамином. - Будучи младенцем, ещё в колыбели, он разрушил козни своих врагов и легко расправился с двумя змеями, посланными убить его.
   После этого она со смешком произнесла что-то непонятное:
   - Нет, это надо же! Как повторяется история!.. Ну, тютелька в тютельку.
   После этого она помрачнела и не сказала, а как-то даже изрекла:
   - А что, если Геракл думает, что он Геракл, а его окружающие из него незаметно Сизифа сделали. И вместо того, чтобы совершать подвиги, Геракл занимается сизифовым трудом: вкатывает это он камни на гору, а они себе преспокойно скатываются вниз.
   - Это на какую гору он вкатывает? - спросил, стараясь понять Цветкову, Ларионов.
   - Ну, хотя бы на гору Олимп! - ответила Таня и пошла темнить дальше: - А всё потому, что, ещё будучи младенцем, он не разрушил козни своих врагов и не расправился с двумя змеями! - Сделав такое безнадёжное прорицание, Цветкова с загадочным выражением лица удалилась в глубь двора.
   Глава 3
   А ГУСЬ ВСЁ-ТАКИ ПРОБЛЕМА!
   Ларионов разбежался и легко перемахнул через планку. Двор взорвался криками восторга. Аплодировали и форум, и кворум, и даже пожилые жильцы, глядящие из окон и с балконов на спортплощадку.
   - С первой попытки! - ахал Геннадий.
   Цветков и Гиви снимали чемпиона кинокамерами.
   - Вы скрытой камерой снимаете? - солидно обратился к "коллеге" Тарас.
   - Гиви Мебуке ничего не делает скрытно... - ответил Гиви. - Он достал из кармана "Советский спорт", разглядывая снимок Ларионова. И подошёл к чемпиону: - Это ты знаменитый Ларионов?.. Плохое фото, смотреть неохота! Я из тебя уже делаю документальный фильм. Прославлю на всю жизнь, ты состаришься, мой фильм никогда. Всегда молодой будешь храниться на полке Госфильмофонда... Прыжки у меня твои уже есть, сейчас для начала снимем сцену твоего интервью...
   Ларионов улыбнулся.
   - Коротенькое интервью... - продолжал Гиви. - Что ты любишь больше всего на свете? Вот здесь, - он дал Ларионову лист бумаги, - написаны твои-мои вопросы к тебе и твои-мои ответы...
   Во двор фланирующей походкой заявилась Стеллка. А затем сквозь дыру в заборе пролез Босс. Сидякин тут же подскочил к нему и что-то быстро сказал.
   - А, чёрт! - заметила Босса Стеллка и скрылась среди болельщиков.
   Босс подошёл к группе ребят, окруживших Ларионова.
   - Вопрос: "Что вы любите больше всего?" - читал он вслух вопросник, полученный от Гиви. - Ответ: "Спорт. - Что вы обычно делаете в воскресенье? - То же, что и в понедельник. - А что вы делаете в понедельник? - Прыгаю. - Говорят, что вы за всю жизнь не совершили ни одного грубого и нетактичного поступка? Кто вам в этом помог?.. - Антон Павлович Чехов. - Каким образом? - Таким образом: перед тем, как совершить нетактичный поступок, я спрашиваю себя: а как бы в таком случае на моём месте поступил бы Чехов?" Вопрос: "А взять рекордную высоту вам тоже помог Чехов? - Нет, Джек Лондон, ответил Ларионов. - А решать задачи по физике? - Эйнштейн... Благодарю вас, дорогие товарищи! - раскланялся Вениамин. - Вы все только что убедились, что абсолютный чемпион "первых олимпийских игр по марафон-прыжкам" сочетает в себе своё физическое совершенство с моральной чистотой и интеллектуальным развитием. Ура чемпиону!"
   - Это не ты говоришь, это я говорю, - запротестовал Гиви.
   - Неправильное интервью! Неправильное! - вскричала Елена.
   - Почему? - спросил Гиви.
   - Про школу ничего не сказано!
   - Что - про школу? - удивился Гиви.
   - Ну, что-нибудь... Что... школа прививала Ларионову оспу... А вместе с оспой - любовь к физкультуре... - сказала Елена.
   Все засмеялись, закричали:
   - Ура оспе! Ура физкультуре! Ура Ларионову!
   - Давай порепетируем, - предложил Гиви Ларионову.
   - Что? - сказал Вениамин.
   - Интервью.
   - Это не интервью, а глупости, - вздохнул Ларионов. - Такие ответы на такие вопросы могла давать библиотека, а не человек.
   - И подпись чемпиона мира но прыжкам в высоту - Вэ Ларионов!.. И разговор окончен, - подчеркнул вездесущий Гусь.
   - По-моему, ваш чемпион немного нахал, - обернулся к ребятам Гиви. - Немного нахалов Гиви не снимает!
   - Правильно, товарищ... Как вас?.. - подмигнула ему Татьяна.
   - Товарищ Мебуке, - представился Гиви, приняв игру.
   - Не снимайте его... - просила Татьяна. - На примере Ларионова мы видим, что не всякий талант выдерживает проверку успехом. Бывают таланты скоропортящиеся. Их нельзя всё время держать в тепле. Их нужно иногда охлаждать. Чтобы не портились.
   - Не снимает Гиви, снимут другие! - безапелляционно заметил Ларионов.
   Гусь хохотнул. Ему понравились ответы Ларионова.
   - И подпись - чемпион мира по прыжкам в высоту Вэ Ларионов! поддакнул Гусь.
   - Снимет! Снимет! Не боись, - неожиданно сказал Босс Ларионову и в упор уставился на Виту Левскую. - Кстати, что вы делаете сегодня вечером?
   - Совсем не то, что вы... - с вызовом ответила Вита.
   - Жаль, жаль! - "сокрушался" Босс.
   - Молодец Ларионов! Как он разговаривает с документальным кино! - сказала Елена Надежде.
   - Как вполне зазнавшийся тип, - кивнула та.
   - Слушай, Ларионов, - возмущённо сказал Вадим, - как ты разговариваешь с товарищем из документального кино? Развоображался! Расхамился! Вы, Гиви, не обращайте на него внимания.
   - Я вижу, ты уже зазнался. Рановато!.. - Гиви огляделся, мысленно строя кадр. - Значит, так! Лица болельщиков!.. - Он навёл киноаппарат на Босса, затем - на Гуся.
   - Э... меня не надо, - попятился Босс.
   Гусь отгородился от объектива ладонью:
   - Прошу на меня эту боеголовку не наводить!
   Вадим Масюков отодвинул в сторону Гиви.
   - Слушайте, Гиви, - доверительно попросил он, - снимите меня, не пожалеете!
   - Плёнки не хватит, - поцокал языком Гиви. - У меня плёнка только на того, кто может быть нашей олимпийской надеждой.
   - Знаете, Гиви, один, вроде вас, приехал на завод снимать одну женщину, ему говорят: может, заодно и другую снимете, а он говорит, у меня на другую плёнки не хватит. И знаете, кто была эта другая женщина? - сердито сказал Вадим.
   - Кто?
   - Валентина Терешкова.
   - Может быть, ты и прав, дорогой, я к тебе присмотрюсь.
   Тарас представил Босса и Вениамина друг другу:
   - Знакомьтесь! Абсолютный чемпион наших олимпийских игр! Медаленосец! Рекордсмен! Бог высоты! Моцарт прыжка! Одним словом, Вениамин Ларионов!.. А это тот самый человек!.. О котором я тебе говорил...
   - Вениамин! - протянул руку Боссу Ларионов.
   - Александрович! - подсказал Тарас.
   - Эдик... - пожал руку Вениамину Босс. - Пока Эдик.
   Он внимательно посмотрел на стоящих рядом девчонок.
   - А что это так много народу?
   - Цветкова, уйди! - крикнула Елена.
   Татьяна нехотя отошла.
   - Всё равно много... - ухмыльнулся Босс.
   - Это все свои... - сказал Тарас.
   - А они не... - начал было Босс.
   - Что ты! Братская могила! - поспешно ответил Тарас.
   - Вот пусть всей братской могилой и отойдут в сторону. - Босс осмотрел Ларионова придирчиво с ног до головы, пощупал мышцы рук. - Сложен хорошо.
   - Золотое сечение... - уверял Тарас. - Ну, договаривайтесь, где, когда...
   - Что значит "договаривайтесь"? Пусть прыгнет сначала. Прыгнешь? - спросил Вениамина Босс.
   - Могу.
   - Очистить дорожку! - приказала Елена. - Приготовить стойки к прыжку!
   Ларионов стянул с себя тренировочный костюм, приготовился к прыжку и, разбежавшись, прыгнул.
   - Ларионов в воздухе! Без разминки два метра восемь! - объявила Надежда.
   - Во какой прыжок! Аж два во! - Тарас поднял кверху два больших пальца обеих рук.
   - Неужели два метра восемь?.. - недоверчиво спросил у возвратившегося Цветкова Босс.
   - Копейка в копейку. Можете убедиться! - сиял Гена.
   Все сомневающиеся толпой, во главе с Боссом, двинулись к площадке, где произошло это удивительное событие.
   Тарас подошёл к молодой женщине, с любопытством наблюдающей за всем происходящим.
   - Валентина Сергеевна, ну как вам Ларионов?.. Правда, фотогеничен? Я вас бы зря не пригласил!
   - Да, у вас тут что-то загадочное происходит?.. - сказала она.
   - Вы, тётя Валя, на загадочное не обращайте внимания, вы на незагадочное смотрите. В общем, сделайте так, чтоб Ларионова пригласили сниматься. Это нам очень важно.
   - Тарасик, но у нас уже герой картины почти утверждён, хотя этот Ларионов... в нём что-то есть... Любопытный парнишка... - задумалась она.
   Ларионов в сопровождении Босса и олимпийцев вернулся к беседке.
   Босс одобрительно похлопал Ларионова по плечу:
   - Ну, поздравляю, старик! А ты действительно молоток!.. Да мы с таким, как ты, все кубки в мире заберём! Ну, Сидякин, вот это раскопал чемпиона! - Он и Сидякина похлопал по плечу. - Ну, давай договариваться.
   Они удалились втроём к забору.
   Все, затаив дыхание, прислушивались к разговору. Долетали только какие-то непонятные обрывки фраз:
   - За Перцуленко, значит... когда выйдем на поле... А потом... понял? На днях тренировка... Всё?..
   - Значит, договорились? - подытожил Босс.
   - Нет, ещё не договорились!.. - ответил Ларионов. - Надо подумать!..
   - Думай, время есть... Да, у кого тренируешься? - спросил Босс.
   - У Денисенко Петра Сергеевича.
   - У него ни одного чемпиона мира не было, - категорично сказал Босс. - Я тебя устрою знаешь к кому?.. Узнаешь, к кому, если... Понял?.. Ну, думай!
   Ларионов вернулся к ребятам.
   - Ну, Ларионов! - продолжали восторгаться они. - Рекорды, как блины, печёт! Не прыжок, а аж два во! И главное, без разминки!
   А Босс в это время тихонько расспрашивал Гуся:
   - Майки продал?
   - Нет, - неохотно признался Гусь.
   - А икону принёс? - нахмурился Босс.
   - Нет, - буркнул Гусь.
   - Почему? - процедил Босс.
   - Потому, что завязал, - отвернулся Гусь.
   - Что завязал?! - вскипел Босс.
   - До конца олимпийских игр всё завязал, - вздохнул Гусь.
   - При чём здесь игры?
   - Греки завязывали, и я завязал...
   - Ничего не понимаю, какие греки? - оторопел Босс.
   - Древние... Вроде нас с тобой. Завязал: не пить, не курить, не драться, не ругаться, иконами не торговать с самого начала игр и до конца... Расписку дал... красными, как кровь, чернилами. - Гусь напыжился: - А если Гусь дал слово, Гусь умрёт, но сдержит его...
   Босс вынул из кармана блокнот и ручку, что-то написал и вырвал листок.
   - Это что? - взял листок Гусь.
   - Моя расписка: если не продашь майки - переломаю ноги... И подпись.
   Валентина Сергеевна продолжала приглядываться к Ларионову.
   - Что-нибудь... не так? - спросил он, заметив её изучающий взгляд.
   - Вы Ларионов? - спросила она.
   - Я Ларионов! - улыбнулся Вениамин...
   - Я с Мосфильма, - деловито сказала она. - Мы снимаем спортивный фильм "Место чемпиона всегда вакантно". Мы хотели бы попробовать вас на роль. Вот телефон, послезавтра позвоните и приходите на пробу. Ребята, вас я тоже приглашаю, нам нужен не только герой, но и массовка. - Она вынула из портфеля папку. - Вот, почитай сценарий.
   - А её ещё кто подстроил? - прошептала Елена Надежде.
   - Но знаю, может быть, жизнь? - глубокомысленно изрекла подруга.
   - А это не чересчур? - забеспокоилась Елена. - Ларионов и в документальном, и в художественном... Я боюсь, как бы Ларионов совсем не зазнался. Зазнается - и не признает своих ошибок, и от звёздной болезни не излечится.
   - Не снимет Гиви, снимут другие! - язвительно сказал Гусь Мебуке. - Убери свой самострел, сейчас сюда кинопушку привезут.
   Вадим Масюков тут же привязался к Валентине Сергеевне.
   - А вам разве всё равно, кого снимать в фильме?
   - В каком смысле? - спросила она.
   - Вы пригласили попробоваться на роль Ларионова, а он у нас тип уже довольно аморальный, хоть и в газетах его снимают.
   - Аморальный? Это в каком смысле? - повторила Валентина Сергеевна.
   - Зазнался. Девушку у своего друга отбил. Режим нарушал. С дурной компанией якшается. Говорят, что даже за чужую команду собирается под чужой фамилией выступать! - горячо рассказывал Вадим.
   - Что вы говорите? - ахнула она. - Вот бы не подумала никогда. С виду такой симпатичный и обаятельный парень. А вы ему говорили, что это нехорошо?
   - Ему? Не говорил. А что? - сделал невинные глаза Вадим.
   - А то, что иногда, характеризуя другого человека, человек характеризует самого себя... Но вы к нам обязательно приходите, у нас в сценарии есть роль и для вас. Нехорошо завидовать товарищу. До свидания!
   - До скорого, - поклонился Вадим.
   - Ну что, надумал? - Босс вновь похлопал Ларионова по плечу.
   - Думаю, - коротко сказал Вениамин.
   - Ну, думай, думай. - Босс вразвалочку пошёл со двора.
   - Ну, что? - спросила Елена Вадима, который краем уха подслушал их прощальный разговор.
   - Не согласился. Сказал: думаю, - ответил Вадим.
   - Не согласился! Не согласился! - захлопала в ладоши Елена.
   - Но и не отказался! Не отказался!.. - заметила Надежда.
   ... А страсти между тем накалялись.
   - Не понимаю, что тебе здесь непонятно? - доказывал Вите Леонид. - Слушали: чтобы Ларионову не заржаветь, когда он станет чемпионом мира по прыжкам в высоту. Постановили: заржаветь Ларионову сейчас, только ты об этом никому. А мы, значит, все должны сделать всё, чтобы он заржавел. Тебя он, в частности, должен отбить у меня...
   - Ой, как вы всё это здорово придумали! Этому Ларионову давно пора в кого-нибудь влюбиться, а то ходит, воображает, кроме спорта, ни о чём не думает, на девчонок ноль внимания. А ещё что он должен сделать?! - понизила она голос.
   - Поживёшь - увидишь... - Леонид снял очки, задумчиво протёр их. - М-да... но вообще-то я думал, что ты откажешься, а ты восторгаешься... Была у меня такая надежда, - безнадёжно сказал он.
   - Ты, лучший его друг, голосовал за это, а я, по-твоему, должна отказываться? - строго взглянула на него Левская.
   - Не мог же я ставить свои личные интересы выше общественных... - слабо защищался Леонид. - И потом... это ж всё должно пойти ему на пользу.
   - Значит, ты не можешь, а я могу? В конце концов, насколько я понимаю - это общественное поручение? - по-деловому спросила она.
   - Ну вроде, как бы... - замялся он.
   - Я с удовольствием берусь его выполнить. С чего начнём? вздёрнула носик Левская.
   Лена и Надежда одобрительно смотрели на них издали.
   - Всё по плану. Кажется, клюёт, - сказала Елена. - Записку она должна написать, записку!
   - И свидание назначить, - вторила ей Надежда.
   - Ну, записку ты должна написать... и... это... как его... назначить свидание... - уныло сказал Леонид Вите.
   - Ой, как страшно интересно!.. И страшно!.. И интересно!.. Я никогда никому не писала записок, - призналась она.
   - Зато тебе все пишут и пишут... - промямлил он.
   - Я не виновата, что в меня влюбляются мальчишки... Кстати, тебе это должно быть приятно, - безжалостно сказала она.
   Леонид совсем впал в уныние.
   - Вообще-то приятно, но... Ты знаешь, Вита, нас прошлом году тренер водил на оперу "Иван Сусанин", а после спектакля он сказал: "Видели, в какое болото завёл Сусанин поляков. Так вот, в какое болото может завести красивая девушка парня, этому Сусанину и не снилось. Так что вы, говорит, будущие спортсмены, это учтите..." Теперь я понимаю, что тренер был прав...
   - Леонид, не обобщай, - погрозила пальцем Левская.
   - А в тебя он всё равно не влюбится и отбивать тебя у меня не будет. Ларионов мой друг, - шмыгнул носом Леонид.
   - Ну конечно, не влюбится, - опечалилась Вита, но мы же должны с тобой выполнить общественное поручение, - оживилась она. - Ну, Лёнечка, это же несерьёзно и Ларионову на пользу, ты же сам говорил...
   - Ну ладно, давай ему назначим свидание в записке, на которое он, конечно, не придёт...
   - Конечно, он не придёт ни за что, - успокаивала его Вита, - но записку мы ему напишем.
   Елена и Надежда переглянулись.
   - Так... Кажется, проблема Виты решена... - Елена вычеркнула один из пунктов в своей записной книжке. - Теперь что? Теперь Ларионов должен ещё согласиться выступить за чужую команду и под чужой фамилией... Ещё он должен попасть в плохую компанию... Ещё Масюков что-то предлагал насчёт милиции... Но это уж глупости. Это я, пожалуй, вычеркну.
   Она вычеркнула в блокноте ещё один пункт, спрятала записную книжку в сумку. И перевела взгляд на Ларионова.
   Теперь им завладел "портретист" Сидякин. Он смешивал на палитре краски и бормотал:
   - Вот никак не могу, Вениамин, схватить выражение твоего духа... Выражение тела схватил, а вот души... Выражай, чего так просто разминаешься?! Ты знаешь, тебя Вита называла Моцартом прыжка! Может, мне в тебе Моцарта поискать?
   - А с чего это ты решил меня рисовать?
   - Госзаказ получил, - уклончиво сказал Тарас.
   - Так уж и госзаказ? - опустив руку в карман куртки, Веня достал платок и записку...
   "Чемпион, если будешь отбивать девчонок у своих друзей, ноги переломаем!.." - предупреждали в ней.
   - Почерк, между прочим, знакомый... - задумчиво произнёс Вениамин.
   К Ларионову чуть ли не вплотную приблизилась Стеллка.
   - Слушай, а может, у твоего папы есть машина?
   - Нет, у моего папы нет машины, - спрятал он записку.
   - А может, он много зарабатывает, и ты в семье единственный сын, и тебе ни в чём не отказывают?
   - Отец мой зарабатывает немного, сын я не единственный, а в чём мне должны не отказывать? - в тон ей сказал Вениамин.
   - Ну, во всём...
   Неожиданно раздалась трель свистка. По двору промчался Гусь с чемоданом в руке. За ним гналась дворничиха с метлой:
   - Ах ты, хулиган! Вот я тебя сейчас!
   Спасаясь от погони, Гусь пересек спортплощадку и вгорячах перепрыгнул через планку на стойках.
   - С ума сойти! - изумился Тарас. - Он же перепрыгнул твою высоту!
   Преследуемый дворничихой, Гусь перемахнул и через забор.
   - Ты говоришь - мою высоту? - сказал Вениамин Тарасу. - Он через забор перепрыгнул с чемоданом и без техники!.. Чудеса!.. А ты представь, если наоборот, без чемодана и с техникой?!
   Пока Вениамин и Тарас, взобравшись на забор, высматривали Гуся, Вита подошла к куртке Ларионова, висевшей на ветке дерева, и сунула в карман записку...
   Дворничиха, ворча, удалилась, на всякий случай погрозив метлой в сторону забора.
   И только тогда Гусь выбрался из-за мусорного бака на соседнем дворе и перелез на свой двор.
   - Гусь, ты же дал нам расписку! - сердито подступила к нему Лена.
   - А чего она ковры решила выбивать прямо на ваших богов, огрызнулся Гусь, показывая на фанерные "статуи". - Загрязнение среды получается. Вот я охранял ваш свежий воздух.
   - Ты бы видела, какой он прыжок сообразил через планку и через забор! - сообщил Ларионов Елене.
   - И с чемоданом в руках! Я его прыжок случайно на плёнку снял. Прыжок аж два во! - сжал кулаки Тарас и выставил вперёд два больших пальца.
   - Стресс... Ничего особенного, - скептически сказал Вадим. - С испуга можно и не такую высоту взять.
   - Вот бы ты и пугался почаще, - посоветовал ему Тарас.
   - Слушай. Гусь, а почему бы тебе не заняться спортом? - убеждал его Вениамин. - Вон у тебя какие перспективные ноги... для прыжков... или для бега... А пока бы с нами и побегал, и попрыгал...
   - А какой мне хозрасчёт просто так бегать? - проворчал Гусь. Я убегаю только от милиции, а прыгаю - от дворников.
   - За милицию и за дворников дают пятнадцать суток, а у нас целый портфель золотых медалей. Побежал бы... и взял... одну... - без всякой иронии сказала Елена.
   - Подумаешь, медаль! Что у меня их нет, что ли? - Он раскрыл чемодан, порылся в "хипповых" майках и достал какую-то спортивную медаль на ленточке. - Вот... Взял... и... побежал...
   - Ты мне этого не говорил, я от тебя этого не слышала! - Елена торопливо отошла от него. - Не расслабляться! Не расслабляться! Марафон-прыжки продолжаются!
   - А медали действительно золотые? - крикнул ей вслед Гусь.
   - Золотые, - обернулась к нему Елена. - Мой дядя был чемпионом по прыжкам, из спорта ушёл, а медали подарил нашим олимпийским играм!
   Вадим Масюков что-то зашептал Гусю на ухо.
   - Ларионов? - спросил Гусь.
   - Может пригодиться вашей компании, - тихо сказал Вадим.
   - Так ведь он у вас наверняка ах какой ах-ах-ахтивист! - дурачился Гусь.
   - В том-то и дело, что уже нет, - так же тихо продолжал Вадим. - Зазнаваться начал. Режим нарушает, девчонок у своих приятелей отбивает, за другую команду под чужой фамилией выступать хочет.
   - Да я ему сначала за это морду набью... - разозлился Гусь. И, подумав, добавил: - А потом возьму в свою оркестру!..
   Стеллка вновь привязалась к Ларионову:
   - Слушай, а может, у тебя есть богатая бабушка или тётя... богатая, но очень больная?.. Может, тебя ожидает большое наследство?
   - Нет, не ожидает, - сдерживая себя изо всех сил, вежливо ответил Вениамин.
   Лена Гуляева засекла Сидякина возле статуи "Дискобол", хотя он не то чтобы скрывался от Лены, но старался как-то вроде бы не попадаться ей на глаза. Человек с флейтой, которым он обещал обеспечить олимпийские игры вообще и лично Ларионова, не появлялся, хотя и вправду по телефону несколько раз давал честное слово, что уже выходит...