Не успел он подойти к двери, как Эбби открыла ее. На ней был прелестный розовый свитер и джинсы. Никогда еще она не выглядела такой красивой.
— Доброе утро, — сказала Эбби, и он вдруг увидел, какая она бледная. Бледная и несчастная. Такая же несчастная, как и он.
— Привет. Я знаю, ты занята сборами, но я не отниму у тебя много времени. Я кое-что принес для Скотта и Сьюзен, — пробормотал он, — и для тебя.
— Дети еще спят.
— Это не имеет значения. Я отдам тебе, а ты передашь им.
— Сойер, я все обдумала, и нам действительно незачем…
— Мы можем присесть на минутку? — Сойер подвинулся к качелям.
Эбби вздохнула и уселась на краешек. Ему показалось, что она предпочла бы избежать этого последнего разговора, и он не винил ее в этом.
Они сели, каждый на свой край, как будто были совершенно незнакомы. Он протянул ей конверт.
— Это бумаги Игла. Я отдаю его Скотту, так ему будет легче уехать. Когда вы устроитесь, дайте знать, и я переправлю его вам.
— Но это твой пес.
Сойер печально улыбнулся и не стал рассказывать, как трудно вырастить настоящую лайку.
— Они любят друг друга.
— Но, Сойер…
— Пожалуйста, Эбби, позволь мне сделать хотя бы это.
Она хотела возразить, но потом прикусила губу и кивнула.
— Сьюзен — прелестная девочка, — продолжал Сойер. — Я долго не мог решить, что же ей подарить. — Сойер полез в карман рубашки и вынул массивный золотой медальон в форме сердца. — Вот это принадлежало моей бабушке. — Он с трудом открыл крышку. — Внутри портрет Эмили — дочери, которую она потеряла и никогда не нашла. Она отдала его мне незадолго до своей смерти. Мне бы хотелось, чтобы ты хранила его, пока Сьюзен не станет достаточно взрослой, чтобы носить его.
Глаза Эбби наполнились слезами, когда он положил медальон и цепочку ей в руку.
— Сойер, я… не знаю, что сказать. Сердце у него защемило.
— У меня нет другого способа показать тебе, как я люблю тебя и твоих детей.
Он встал и из карманов брюк достал конверт с двумя стеклянными шариками, заколкой и несколькими свернутыми листочками бумаги. Потом снова сел и достал из кармана рубашки еще один конверт.
— Последнее, что у меня есть, — для тебя. — Сначала он протянул ей заколку. — В шестнадцать лет она спасла мне жизнь. Это длинная и запутанная история, которую я не стану рассказывать, но я летел совсем один, зимой, и у меня были неполадки с двигателем. Пришлось сделать незапланированную посадку. Эта заколка валялась на полу в самолете. С ее помощью я смог все наладить, взлететь и вернуться домой. Если бы не она, я замерз бы насмерть. С тех пор я храню ее. — Он аккуратно отложил заколку в сторону.
Эбби улыбнулась.
— Эти шарики я очень любил в детстве. Я учился лучше всех, и мама специально заказала их по каталогу.
Эбби взяла в руку стеклянные шарики. Он вручил ей сложенные листочки бумаги.
— Они старые и немного пожелтели, но прочесть все-таки можно. Это сочинение, которое я написал в младшем классе. Я получил за него приз и благодарственное письмо от губернатора. Письмо прилагается.
Тыльной стороной ладони Эбби смахнула с лица слезы.
Из второго конверта Сойер извлек толстое золотое кольцо.
— Это обручальное кольцо моего отца. — Он повертел его между пальцев, глядя на него с болью и гордостью. — Так как только я присутствовал при смерти отца, Чарльз и Кристиан решили, что оно принадлежит мне. Возможно, кольцо не очень ценное, но мне оно дорого. — Сойер нагнулся и вложил кольцо в ладонь Эбби. Боясь, что сказал больше, чем надо было, он поднялся и сунул руки в карманы. — Прощай, Эбби.
Когда он повернулся, чтобы уйти, она окликнула его:
— Сойер.
Он обернулся.
— Почему ты отдаешь мне все это?
— Заколка и шарики, сочинение и отцовское кольцо — это все я. Я не могу поехать с тобой и не могу заставить тебя остаться, поэтому хочу, чтобы ты взяла частицу меня с собой, когда уедешь.
Сойер почти спустился с крыльца, когда услышал ее шепот:
— Ты мог бы раньше сказать, что любишь меня.
Он ответил, не поворачиваясь к ней лицом:
— Я хочу жениться на тебе. Мужчина не предлагает женщине брак, если не любит ее.
— Предлагает, если боится, что другой перебежит ему дорогу, и не знает, чего по-настоящему хочет.
— Я знаю, чего хочу, — заявил он, повернувшись к ней и глядя ей прямо в глаза.
— Так ли это, Сойер?
— Я хочу провести всю оставшуюся жизнь с тобой, тут, в Хард-Лаке. Я хочу вырастить Скотта и Сьюзен как собственных детей, и, если ты и Бог захотите, я хочу еще одного или двоих ребятишек.
Они смотрели друг на друга, не в силах больше скрывать свои чувства. Прекрасные карие глаза Эбби сверкали от слез. Сойеру понадобилась вся его воля, чтобы не задушить ее объятиями и страстными поцелуями.
— Но ничего этого у меня не будет, — промолвил он, — поэтому я отдаю тебе все, что у меня есть ценного. Можешь делать с этим что хочешь. — И он кинулся вниз по ступеням.
— Если ты сейчас уйдешь от меня, Сойер О'Хэллорен, клянусь, я никогда тебе этого не прощу!
Обернувшись, он увидел, что она стоит на верхней ступеньке, раскрыв ему объятия. Самая прелестная в мире улыбка, когда-либо виденная им, осветила ее лицо.
Сердце у него на секунду остановилось. Он кинулся назад, схватил Эбби в объятия и крепко прижал к себе. Господи, как же он любит ее! Страсть и желание так переполняли его, были столь сильны, что он боялся испугать ее и старался быть как можно нежнее.
Эбби обхватила его за шею и тихо застонала. Более сильный и волевой мужчина мог бы устоять перед этим звуком, но не Сойер. Он слишком боялся, что никогда не увидит ее снова, никогда не поцелует.
Они целовались долго и страстно. Казалось, все барьеры рухнули.
С трудом оторвавшись от ее губ, Сойер спрятал лицо у нее на плече. Он молил Бога, чтобы тот дал ему сил остановиться, иначе он не выдержит и возьмет ее прямо здесь и сейчас. Но Эбби прижалась к нему сильнее, и они опять стали целоваться.
— По-моему, ты должна выйти за меня замуж, — прошептал он между поцелуями.
— Женщины предпочитают, чтобы их просили об этом, Сойер О'Хэллорен.
— Прошу тебя, Эбби, если у тебя есть хоть какие-то чувства ко мне, избавь меня от этой пытки и согласись выйти за меня.
— Ты просишь меня или требуешь?
— Умоляю.
Она засмеялась, потом нежно и страстно поцеловала его.
— Это твой ответ? — задохнувшись, спросил он.
— Да. Но сначала ты должен кое-что понять. Вряд ли я буду слишком хорошей женой. Один раз я уже не смогла, и… ох, Сойер, я так боюсь!..
— Чего? Совершить еще одну ошибку?
— Нет, не этого. Только не с тобой. Я боюсь… ах, так много чего! У Дика было несколько романов на стороне, и, когда мы разводились, он сказал… что я никогда не смогу сделать мужчину счастливым.
— Меня ты уже сделала счастливым. Я когда-нибудь говорил, как люблю твою улыбку? Эбби вспыхнула.
— Я не это имела в виду. Я не знаю, смогу ли… удовлетворить тебя как женщина. Сойер откинул голову и рассмеялся.
— О, Эбби, даже просто обнимать тебя — так хорошо, что я и представить себе не могу, что будет со мной в постели.
Похоже, она собиралась возразить, поэтому он просто закрыл ее рот своим, вложив в этот поцелуй всю любовь и нежность, переполнявшие его сердце. Он явственно ощутил сопротивление и страх Эбби, но постепенно тело ее расслабилось и сдалось.
Теперь он наконец знает причину ее страхов.
— Ты удовлетворяешь меня, — шептал он. — И сводишь с ума, и мучаешь.
— Мам!
Сойер оглянулся и увидел в дверях Скотта и Сьюзен. Они были еще в пижамах, их детские личики светились радостью и счастьем.
— Доброе утро, — проговорил Сойер. — У меня есть для вас потрясающая новость.
— Правда? — спросила Сьюзен.
— Ваша мама согласилась выйти за меня замуж.
Скотт выглядел несколько озадаченным.
— Уже? Мам, ты же сказала, что потребуется какое-то время на то, чтобы решить все проблемы между тобой и Сойером.
— Решить проблемы? — повторил Сойер. Теперь уже он выглядел озадаченным.
— Мы с детьми говорили о тебе вчера вечером после того, как ты нашел их, — объяснила Эбби и поцеловала его в кончик носа. — Мы решили, что было бы ошибкой уезжать из Хард-Лака. К тому же еще мы поняли, что любим тебя.
— Ты хочешь сказать, что не собиралась уезжать?
Эбби обняла его крепче.
— Это тебя разочаровало?
— Да нет. Просто я… — пробормотал он. — Ты могла бы сказать об этом немного раньше.
— Я пыталась, но ты не дал мне. Ты об этом жалеешь?
— Нет, — горячо возразил он. — Нет!
— Ты действительно на нас женишься? — решила уточнить Сьюзен.
— Да.
— Когда? — вмешался Скотт, который, похоже, все еще сомневался.
Сойер и Эбби обменялись взглядами.
— Через две недели, — решил за них обоих Сойер.
— Две недели! — закричала Эбби.
— Я тридцать три года ждал тебя, Эбби Сазерленд, и больше не буду ждать ни минуты. Мы сыграем свадьбу так пышно или так скромно, как ты пожелаешь. Бен позаботится о свадебном банкете, а после приема мы торжественно откроем новую школу.
На дороге появился пикап и загудел.
— Похоже, вы все между собой уладили, — крикнул Чарльз, высунувшись в окошко.
— Да.
— Ну, вы прямо подметки на ходу режете, — прокомментировал Чарльз.
— Вот именно, — парировал Сойер.
— Это секрет или я могу всем сообщить? — поинтересовался Чарльз.
Эбби и Сойер переглянулись и рассмеялись.
— Валяй! — разрешил Сойер. Чарльз нажал на гудок и поехал по улице, крича во все горло:
— В Хард-Лаке скоро свадьба!
— Теперь ты уже не сможешь передумать, Сойер О'Хэллорен.
— Этого не бойся, — прошептал он. — Вообще теперь ничего не бойся.
— Доброе утро, — сказала Эбби, и он вдруг увидел, какая она бледная. Бледная и несчастная. Такая же несчастная, как и он.
— Привет. Я знаю, ты занята сборами, но я не отниму у тебя много времени. Я кое-что принес для Скотта и Сьюзен, — пробормотал он, — и для тебя.
— Дети еще спят.
— Это не имеет значения. Я отдам тебе, а ты передашь им.
— Сойер, я все обдумала, и нам действительно незачем…
— Мы можем присесть на минутку? — Сойер подвинулся к качелям.
Эбби вздохнула и уселась на краешек. Ему показалось, что она предпочла бы избежать этого последнего разговора, и он не винил ее в этом.
Они сели, каждый на свой край, как будто были совершенно незнакомы. Он протянул ей конверт.
— Это бумаги Игла. Я отдаю его Скотту, так ему будет легче уехать. Когда вы устроитесь, дайте знать, и я переправлю его вам.
— Но это твой пес.
Сойер печально улыбнулся и не стал рассказывать, как трудно вырастить настоящую лайку.
— Они любят друг друга.
— Но, Сойер…
— Пожалуйста, Эбби, позволь мне сделать хотя бы это.
Она хотела возразить, но потом прикусила губу и кивнула.
— Сьюзен — прелестная девочка, — продолжал Сойер. — Я долго не мог решить, что же ей подарить. — Сойер полез в карман рубашки и вынул массивный золотой медальон в форме сердца. — Вот это принадлежало моей бабушке. — Он с трудом открыл крышку. — Внутри портрет Эмили — дочери, которую она потеряла и никогда не нашла. Она отдала его мне незадолго до своей смерти. Мне бы хотелось, чтобы ты хранила его, пока Сьюзен не станет достаточно взрослой, чтобы носить его.
Глаза Эбби наполнились слезами, когда он положил медальон и цепочку ей в руку.
— Сойер, я… не знаю, что сказать. Сердце у него защемило.
— У меня нет другого способа показать тебе, как я люблю тебя и твоих детей.
Он встал и из карманов брюк достал конверт с двумя стеклянными шариками, заколкой и несколькими свернутыми листочками бумаги. Потом снова сел и достал из кармана рубашки еще один конверт.
— Последнее, что у меня есть, — для тебя. — Сначала он протянул ей заколку. — В шестнадцать лет она спасла мне жизнь. Это длинная и запутанная история, которую я не стану рассказывать, но я летел совсем один, зимой, и у меня были неполадки с двигателем. Пришлось сделать незапланированную посадку. Эта заколка валялась на полу в самолете. С ее помощью я смог все наладить, взлететь и вернуться домой. Если бы не она, я замерз бы насмерть. С тех пор я храню ее. — Он аккуратно отложил заколку в сторону.
Эбби улыбнулась.
— Эти шарики я очень любил в детстве. Я учился лучше всех, и мама специально заказала их по каталогу.
Эбби взяла в руку стеклянные шарики. Он вручил ей сложенные листочки бумаги.
— Они старые и немного пожелтели, но прочесть все-таки можно. Это сочинение, которое я написал в младшем классе. Я получил за него приз и благодарственное письмо от губернатора. Письмо прилагается.
Тыльной стороной ладони Эбби смахнула с лица слезы.
Из второго конверта Сойер извлек толстое золотое кольцо.
— Это обручальное кольцо моего отца. — Он повертел его между пальцев, глядя на него с болью и гордостью. — Так как только я присутствовал при смерти отца, Чарльз и Кристиан решили, что оно принадлежит мне. Возможно, кольцо не очень ценное, но мне оно дорого. — Сойер нагнулся и вложил кольцо в ладонь Эбби. Боясь, что сказал больше, чем надо было, он поднялся и сунул руки в карманы. — Прощай, Эбби.
Когда он повернулся, чтобы уйти, она окликнула его:
— Сойер.
Он обернулся.
— Почему ты отдаешь мне все это?
— Заколка и шарики, сочинение и отцовское кольцо — это все я. Я не могу поехать с тобой и не могу заставить тебя остаться, поэтому хочу, чтобы ты взяла частицу меня с собой, когда уедешь.
Сойер почти спустился с крыльца, когда услышал ее шепот:
— Ты мог бы раньше сказать, что любишь меня.
Он ответил, не поворачиваясь к ней лицом:
— Я хочу жениться на тебе. Мужчина не предлагает женщине брак, если не любит ее.
— Предлагает, если боится, что другой перебежит ему дорогу, и не знает, чего по-настоящему хочет.
— Я знаю, чего хочу, — заявил он, повернувшись к ней и глядя ей прямо в глаза.
— Так ли это, Сойер?
— Я хочу провести всю оставшуюся жизнь с тобой, тут, в Хард-Лаке. Я хочу вырастить Скотта и Сьюзен как собственных детей, и, если ты и Бог захотите, я хочу еще одного или двоих ребятишек.
Они смотрели друг на друга, не в силах больше скрывать свои чувства. Прекрасные карие глаза Эбби сверкали от слез. Сойеру понадобилась вся его воля, чтобы не задушить ее объятиями и страстными поцелуями.
— Но ничего этого у меня не будет, — промолвил он, — поэтому я отдаю тебе все, что у меня есть ценного. Можешь делать с этим что хочешь. — И он кинулся вниз по ступеням.
— Если ты сейчас уйдешь от меня, Сойер О'Хэллорен, клянусь, я никогда тебе этого не прощу!
Обернувшись, он увидел, что она стоит на верхней ступеньке, раскрыв ему объятия. Самая прелестная в мире улыбка, когда-либо виденная им, осветила ее лицо.
Сердце у него на секунду остановилось. Он кинулся назад, схватил Эбби в объятия и крепко прижал к себе. Господи, как же он любит ее! Страсть и желание так переполняли его, были столь сильны, что он боялся испугать ее и старался быть как можно нежнее.
Эбби обхватила его за шею и тихо застонала. Более сильный и волевой мужчина мог бы устоять перед этим звуком, но не Сойер. Он слишком боялся, что никогда не увидит ее снова, никогда не поцелует.
Они целовались долго и страстно. Казалось, все барьеры рухнули.
С трудом оторвавшись от ее губ, Сойер спрятал лицо у нее на плече. Он молил Бога, чтобы тот дал ему сил остановиться, иначе он не выдержит и возьмет ее прямо здесь и сейчас. Но Эбби прижалась к нему сильнее, и они опять стали целоваться.
— По-моему, ты должна выйти за меня замуж, — прошептал он между поцелуями.
— Женщины предпочитают, чтобы их просили об этом, Сойер О'Хэллорен.
— Прошу тебя, Эбби, если у тебя есть хоть какие-то чувства ко мне, избавь меня от этой пытки и согласись выйти за меня.
— Ты просишь меня или требуешь?
— Умоляю.
Она засмеялась, потом нежно и страстно поцеловала его.
— Это твой ответ? — задохнувшись, спросил он.
— Да. Но сначала ты должен кое-что понять. Вряд ли я буду слишком хорошей женой. Один раз я уже не смогла, и… ох, Сойер, я так боюсь!..
— Чего? Совершить еще одну ошибку?
— Нет, не этого. Только не с тобой. Я боюсь… ах, так много чего! У Дика было несколько романов на стороне, и, когда мы разводились, он сказал… что я никогда не смогу сделать мужчину счастливым.
— Меня ты уже сделала счастливым. Я когда-нибудь говорил, как люблю твою улыбку? Эбби вспыхнула.
— Я не это имела в виду. Я не знаю, смогу ли… удовлетворить тебя как женщина. Сойер откинул голову и рассмеялся.
— О, Эбби, даже просто обнимать тебя — так хорошо, что я и представить себе не могу, что будет со мной в постели.
Похоже, она собиралась возразить, поэтому он просто закрыл ее рот своим, вложив в этот поцелуй всю любовь и нежность, переполнявшие его сердце. Он явственно ощутил сопротивление и страх Эбби, но постепенно тело ее расслабилось и сдалось.
Теперь он наконец знает причину ее страхов.
— Ты удовлетворяешь меня, — шептал он. — И сводишь с ума, и мучаешь.
— Мам!
Сойер оглянулся и увидел в дверях Скотта и Сьюзен. Они были еще в пижамах, их детские личики светились радостью и счастьем.
— Доброе утро, — проговорил Сойер. — У меня есть для вас потрясающая новость.
— Правда? — спросила Сьюзен.
— Ваша мама согласилась выйти за меня замуж.
Скотт выглядел несколько озадаченным.
— Уже? Мам, ты же сказала, что потребуется какое-то время на то, чтобы решить все проблемы между тобой и Сойером.
— Решить проблемы? — повторил Сойер. Теперь уже он выглядел озадаченным.
— Мы с детьми говорили о тебе вчера вечером после того, как ты нашел их, — объяснила Эбби и поцеловала его в кончик носа. — Мы решили, что было бы ошибкой уезжать из Хард-Лака. К тому же еще мы поняли, что любим тебя.
— Ты хочешь сказать, что не собиралась уезжать?
Эбби обняла его крепче.
— Это тебя разочаровало?
— Да нет. Просто я… — пробормотал он. — Ты могла бы сказать об этом немного раньше.
— Я пыталась, но ты не дал мне. Ты об этом жалеешь?
— Нет, — горячо возразил он. — Нет!
— Ты действительно на нас женишься? — решила уточнить Сьюзен.
— Да.
— Когда? — вмешался Скотт, который, похоже, все еще сомневался.
Сойер и Эбби обменялись взглядами.
— Через две недели, — решил за них обоих Сойер.
— Две недели! — закричала Эбби.
— Я тридцать три года ждал тебя, Эбби Сазерленд, и больше не буду ждать ни минуты. Мы сыграем свадьбу так пышно или так скромно, как ты пожелаешь. Бен позаботится о свадебном банкете, а после приема мы торжественно откроем новую школу.
На дороге появился пикап и загудел.
— Похоже, вы все между собой уладили, — крикнул Чарльз, высунувшись в окошко.
— Да.
— Ну, вы прямо подметки на ходу режете, — прокомментировал Чарльз.
— Вот именно, — парировал Сойер.
— Это секрет или я могу всем сообщить? — поинтересовался Чарльз.
Эбби и Сойер переглянулись и рассмеялись.
— Валяй! — разрешил Сойер. Чарльз нажал на гудок и поехал по улице, крича во все горло:
— В Хард-Лаке скоро свадьба!
— Теперь ты уже не сможешь передумать, Сойер О'Хэллорен.
— Этого не бойся, — прошептал он. — Вообще теперь ничего не бойся.