Страница:
Поэтому, когда 438 поднялся с, Локи и начал свой полет в сторону Земли, людей у него в экипаже недоставало, и пинкеров на его борту было значительно меньше, чем должно было быть. Но их можно было понять. Он понимал даже то, что некоторых патрульных кораблей не оказывалось в заранее условленных местах. Командиры и команда этих кораблей не хотели участвовать в этом сражении. Эта война была грязной и мерзкой и он никого не мог обвинять за неучастие в ней.
“Боже, – подумал он, – если бы у меня только хватило смелости сбежать”.
Он посмотрел на черное космическое пространство, усыпанное звездами, пространство политое людской кровью, и подумал о том, стоит ли им продолжать ждать 296, которого они должны были встретить в этом месте. В глубине души капитан надеялся, что он так и не появится.
Глава XIX
Глава XX
Глава XXI
“Боже, – подумал он, – если бы у меня только хватило смелости сбежать”.
Он посмотрел на черное космическое пространство, усыпанное звездами, пространство политое людской кровью, и подумал о том, стоит ли им продолжать ждать 296, которого они должны были встретить в этом месте. В глубине души капитан надеялся, что он так и не появится.
Глава XIX
Джанас смотрел на расплывающуюся на лице Альто Франкена улыбку, начиная, наконец осознавать, что передним находится кто угодно: чужак, враг, просто дурак, или трус, но никак не друг. Джанас прыгнул вперед, чтобы оглушить рукояткой своего тяжелого револьвера сидящего за столом человека. Франкен попытался отскочить, чтобы избежать удара, но Джанас оказался проворней. Послышался глухой стук, Франкен охнул и повалился со своего кресла на толстый ковер. Некоторое время Джанас стоял с ним рядом тяжело дыша.
– Смотри за ним, – сказал он девушке, которая сидела до этого, словно окаменев, а теперь встала на ноги. – Если он очухается, ударь его снова. Изо всей силы!
Затем, он повернулся и выбежал из комнаты в коридор. Снова послышался выстрел из энергетической винтовки, а может из игольного пистолета. Он стрелой промчался по коридору и повернул налево. Сначала он услышал вой мощного станнера Д’Лугана, а затем увидел все, что произошло. Д’Луган лежал около стены и вокруг него дымился обгоревший ковер. На его лице была кровь. Он лежал на своей левой ноге, а на необгоревших частях ковра были видны яркие пятна крови. Мышцы его лица были сведены судорогой, обнажившей зубы в страшном оскале. Приблизительно в метре от Д’Лугана лежал человек в униформе Линкера. Рядом с ним не было видно крови, но он явно не мог двигаться; его нервная система была разрушена станнером Д’Лугана. Рядом стояли три человека: двое линкеров, один из которых направлял игольный пистолет на лежавшего на полу Д’Лугана, а второй смотрел на Джанаса, поднимая свое оружие; и полный человек в гражданской одежде, сильно побледневшее лицо которого имело сходные черты с лицом Альто Франкена.
Вся сцена внезапно взорвалась действием. Игольные пистолеты обоих линкеров выстрелили одновременно. Прыгая в сторону, Джанас почувствовал жжение в левом плече. Помещение наполнилось едким дымом. В его руке заговорил тяжелый “сорок пятый”. Раздался страшный грохот. Кусочек металла, толкаемый вперед пороховыми газами, вылетел из ствола в направлении ближайшего линкера. Его лицо сразу же провалилось внутрь, а затылок– разорвался, облепляя стену позади него кровью, осколками кости, волосами и фрагментами мозга. Его тело, как в порыве бури, поднялось в воздух и ударилось о стену. После этого, то, что недавно было человеком сползло на пол в лужу собственной крови. Тонкая игла энергии выпрыгнул из пистолета второго линкера и вонзилась в Д’Лугана. Беспокойный молодой человек, переживший бессмысленную резню, именуемую “Битва семьдесят седьмого года” умер. “Сорок пятый” выстрелил еще два раза, так быстро, как указательный палец Джанаса смог нажать на спусковой крючок. Еще две пули пролетели сквозь наполненный дымом воздух и обе попали в свою цель – в грудь линкера, отнявшего жизнь у Пола Д’Лугана. Первая пуля раздробила линкеру грудную клетку с левой стороны тела. К тому времени, когда в тело вошла вторая пуля он был уже мертв. Его игольный пистолет выстрелил еще раз, но его луч был уже направлен в потолок. На какое то мгновение Джанас почувствовал себя дурно. Причиной тому была и боль, неожиданно разыгравшаяся в левом плече, и тяжелый запах обожженного мяса, смешанный с запахом горящего ковра и пороха, и смерть человека, который всего несколько минут назад стал его другом.
Билтор Франкен хрипло закричал, как кричит человек обнаруживающий себя в кошмарной ситуации, реальности которой он не может принять. Он повернулся, чтобы убежать вниз по лестнице, по которой недавно поднимался. Оружие Джанаса выстрелило еще раз, выбив из стены кусок штукатурки прямо над головой Билтора.
– Стой! – закричал Джанас.
Беглец остановился и медленно повернулся к нему.
– Сюда, – сказал Джанас, указывая револьвером на коридор. – Давай. Ну!
Билтор замешкался. Джанас сделал вид, что прицеливается. Его пленник, наконец, подчинился и прихрамывая поплелся в указанном направлении.
Вскоре они с Джанасом снова очутились в кабинете Франкена. Президент МТК уже начал приходить в себя, и с удивленным выражением лица пытался подняться с пола. Маура бросила вопросительный взгляд на Джанаса. В ее глазах смешались боль и страх.
– Он мертв, – тихо сказал ей Джанас и отвернулся. Он не мог смотреть в ее лицо, ему не хотелось видеть, как боль исказит ее красивые черты.
Снаружи кабинета, сквозь внезапно наступившую тишину, Джанас услышал уже более громкий звук приближающегося вертолета. Взглянув в окно, он увидел летящую к зданию машину, выкрашенную в яркие цвета Отдела операций МТК.
– Маура, – спросил Джанас, – как нам подняться на крышу?
Девушка не понимающим взглядом посмотрела на него. Слова Джанаса пока не доходили до нее, как будто он говорил на чужом, непонятном ей языке.
– На крышу! – повторил он. – Мы должны подняться туда прежде, чем это сделают остальные.
Девушка вышла из своего транса.
– Кажется, туда, – тихо произнесла она.
Джанас схватил Франкена и грубо поднял его на ноги.
– Иди же, черт тебя побери, – сказал он. – Помоги ему, – добавил он, обращаясь к Билтору. – Мне не хочется убивать никого из вас.
Билтор, с побелевшим от страха лицом, подошел к своему брату и положил его руку себе на плечо. Франкен с болью и ненавистью посмотрел на Джанаса.
– Только что погиб человек, который был гораздо лучше вас обоих, – сказал Джанас с трудом удерживая себя под контролем, – и для вас будет лучше, если вы приложите все усилия, чтобы доказать, что его смерть не была напрасной, или я не ручаюсь… – он замолчал. – Идите за ней, – сказал он, указывая на бледную, заплаканную Мауру.
Промедлив немного, она направилась к выходу, и трое мужчин пошли следом за ней. Вскоре они подошли к лифту, который выходил к вертолетным площадкам на крыше. Франкены под прицелом револьвера Джанаса вошли в один из лифтов и через несколько минут они очутились на крыше.
– Гражданин Франкен, – начал было служитель, увидев кровь на лице президента, – мне показалось, что я услышал…
Но увидев револьвер в руке Джанаса он осекся.
– Не двигайся, – приказал Джанас, глядя, как вертолет Отдела Операций опускается на площадку. Увидев лицо пилота, он мрачно помахал рукой, невзирая на боль в окровавленном плече. Джарл Емметт прибыл вовремя.
– Смотри за ним, – сказал он девушке, которая сидела до этого, словно окаменев, а теперь встала на ноги. – Если он очухается, ударь его снова. Изо всей силы!
Затем, он повернулся и выбежал из комнаты в коридор. Снова послышался выстрел из энергетической винтовки, а может из игольного пистолета. Он стрелой промчался по коридору и повернул налево. Сначала он услышал вой мощного станнера Д’Лугана, а затем увидел все, что произошло. Д’Луган лежал около стены и вокруг него дымился обгоревший ковер. На его лице была кровь. Он лежал на своей левой ноге, а на необгоревших частях ковра были видны яркие пятна крови. Мышцы его лица были сведены судорогой, обнажившей зубы в страшном оскале. Приблизительно в метре от Д’Лугана лежал человек в униформе Линкера. Рядом с ним не было видно крови, но он явно не мог двигаться; его нервная система была разрушена станнером Д’Лугана. Рядом стояли три человека: двое линкеров, один из которых направлял игольный пистолет на лежавшего на полу Д’Лугана, а второй смотрел на Джанаса, поднимая свое оружие; и полный человек в гражданской одежде, сильно побледневшее лицо которого имело сходные черты с лицом Альто Франкена.
Вся сцена внезапно взорвалась действием. Игольные пистолеты обоих линкеров выстрелили одновременно. Прыгая в сторону, Джанас почувствовал жжение в левом плече. Помещение наполнилось едким дымом. В его руке заговорил тяжелый “сорок пятый”. Раздался страшный грохот. Кусочек металла, толкаемый вперед пороховыми газами, вылетел из ствола в направлении ближайшего линкера. Его лицо сразу же провалилось внутрь, а затылок– разорвался, облепляя стену позади него кровью, осколками кости, волосами и фрагментами мозга. Его тело, как в порыве бури, поднялось в воздух и ударилось о стену. После этого, то, что недавно было человеком сползло на пол в лужу собственной крови. Тонкая игла энергии выпрыгнул из пистолета второго линкера и вонзилась в Д’Лугана. Беспокойный молодой человек, переживший бессмысленную резню, именуемую “Битва семьдесят седьмого года” умер. “Сорок пятый” выстрелил еще два раза, так быстро, как указательный палец Джанаса смог нажать на спусковой крючок. Еще две пули пролетели сквозь наполненный дымом воздух и обе попали в свою цель – в грудь линкера, отнявшего жизнь у Пола Д’Лугана. Первая пуля раздробила линкеру грудную клетку с левой стороны тела. К тому времени, когда в тело вошла вторая пуля он был уже мертв. Его игольный пистолет выстрелил еще раз, но его луч был уже направлен в потолок. На какое то мгновение Джанас почувствовал себя дурно. Причиной тому была и боль, неожиданно разыгравшаяся в левом плече, и тяжелый запах обожженного мяса, смешанный с запахом горящего ковра и пороха, и смерть человека, который всего несколько минут назад стал его другом.
Билтор Франкен хрипло закричал, как кричит человек обнаруживающий себя в кошмарной ситуации, реальности которой он не может принять. Он повернулся, чтобы убежать вниз по лестнице, по которой недавно поднимался. Оружие Джанаса выстрелило еще раз, выбив из стены кусок штукатурки прямо над головой Билтора.
– Стой! – закричал Джанас.
Беглец остановился и медленно повернулся к нему.
– Сюда, – сказал Джанас, указывая револьвером на коридор. – Давай. Ну!
Билтор замешкался. Джанас сделал вид, что прицеливается. Его пленник, наконец, подчинился и прихрамывая поплелся в указанном направлении.
Вскоре они с Джанасом снова очутились в кабинете Франкена. Президент МТК уже начал приходить в себя, и с удивленным выражением лица пытался подняться с пола. Маура бросила вопросительный взгляд на Джанаса. В ее глазах смешались боль и страх.
– Он мертв, – тихо сказал ей Джанас и отвернулся. Он не мог смотреть в ее лицо, ему не хотелось видеть, как боль исказит ее красивые черты.
Снаружи кабинета, сквозь внезапно наступившую тишину, Джанас услышал уже более громкий звук приближающегося вертолета. Взглянув в окно, он увидел летящую к зданию машину, выкрашенную в яркие цвета Отдела операций МТК.
– Маура, – спросил Джанас, – как нам подняться на крышу?
Девушка не понимающим взглядом посмотрела на него. Слова Джанаса пока не доходили до нее, как будто он говорил на чужом, непонятном ей языке.
– На крышу! – повторил он. – Мы должны подняться туда прежде, чем это сделают остальные.
Девушка вышла из своего транса.
– Кажется, туда, – тихо произнесла она.
Джанас схватил Франкена и грубо поднял его на ноги.
– Иди же, черт тебя побери, – сказал он. – Помоги ему, – добавил он, обращаясь к Билтору. – Мне не хочется убивать никого из вас.
Билтор, с побелевшим от страха лицом, подошел к своему брату и положил его руку себе на плечо. Франкен с болью и ненавистью посмотрел на Джанаса.
– Только что погиб человек, который был гораздо лучше вас обоих, – сказал Джанас с трудом удерживая себя под контролем, – и для вас будет лучше, если вы приложите все усилия, чтобы доказать, что его смерть не была напрасной, или я не ручаюсь… – он замолчал. – Идите за ней, – сказал он, указывая на бледную, заплаканную Мауру.
Промедлив немного, она направилась к выходу, и трое мужчин пошли следом за ней. Вскоре они подошли к лифту, который выходил к вертолетным площадкам на крыше. Франкены под прицелом револьвера Джанаса вошли в один из лифтов и через несколько минут они очутились на крыше.
– Гражданин Франкен, – начал было служитель, увидев кровь на лице президента, – мне показалось, что я услышал…
Но увидев револьвер в руке Джанаса он осекся.
– Не двигайся, – приказал Джанас, глядя, как вертолет Отдела Операций опускается на площадку. Увидев лицо пилота, он мрачно помахал рукой, невзирая на боль в окровавленном плече. Джарл Емметт прибыл вовремя.
Глава XX
Как любые плохие новости, даже несмотря на Секретность, известие быстро распространилось по планете: армада встретилась с повстанцами и была разбита; повстанцы теперь направляются к Земле, чтобы уничтожить Федерацию.
На одном из постов Лунного Гарнизона Федерации, расположенном в Кратере Коперника близилась ночь. Черная тень спустилась с кольцевых стен в глубину кратера и медленно поползла к противоположной стене, на своем бесконечном пути вокруг маленькой планеты. С наступлением ночи небо не изменилось; оно осталось таким же черным, как и раньше, и только свет Земли стал немного ярче после захода солнца. Этот сине-зеленый цвет придавал окружающему ландшафту некую сюрреалистичность, которая вовсе не была неприятной.
Наверно, так можно было бы выразить мысли капрала Каира Ли Чана, если произносить их вслух. Но капрал не пытался сформулировать своим мысли и ощущения, когда он смотрел на яркий наполовину освещенный диск Земли. Он просто ходил по периметру Поста Коперника по древней традиции всех армий, с самого начала истории.
В душе Капрала Чана сидело что-то, что можно было бы назвать страхом, но и это чувство оставалось невысказанным. Оно лежало где-то в глубине, как холодный камень в желудке, который невозможно переварить и от которого невозможно избавиться. Он постоянно находился внутри, и Чан свыкся с ним.
Несмотря на то, что Чан носил униформу Федерации достаточно долго, во всяком случае, достаточно для того, чтобы заработать капральские нашивки, он вовсе не считал себя солдатом, и он в самом деле не был им. Он был прекрасным механиком аэромобилей, и не больше и не меньше того, и всегда останется именно таким, какую бы униформу на него не надели.
Капрал Чан с вожделением посмотрел на купол из парастекла в полутора километрах от него, который был ярко освещен, полон воздуха, тепла и пива, и в котором находились пол дюжины девочек, которых Федерация прикрепила к солдатам, служившим на древнем посту Коперника. Но Чану больше всего хотелось почесать нос и выкурить сигарету – как раз то, что невозможно было сделать в скафандре. Также, он решил не думать о девочках, которые все, как на подбор были нежные и сексуальные, всегда готовые дать усталому солдату именно то, что он больше всего хочет от девочки. Лучше не думать обо всем этом, когда стоишь на посту.
Он снова посмотрел на небо и на полудиск Земли и вспомнил про ходивший повсюду слух о том, что повстанцы разбили старину Джули и, как стая летучих мышей, неслись к Земле. Чан не мог поверить в это. Этого не могло быть. Джули был превосходным воякой, он вполне мог разбить их. Но… что-то в нем уверяло, что все это было правдой. Говорили, что Кантралас много старше и опытнее, чем Джули. Может…
Мурашки побежали у него по спине, когда он представил себе все небо в звездолетах, бомбы, ракеты и энергетические лучи, падающие на лунную поверхность, уничтожающие купола и тоннели, срывающие защитные экраны и… и убивающие его, Капрала Каира Ли Чана. Чан крепче сжал в руках энергетическую винтовку и продолжи свой долгий путь по периметру площадки.
В городе Рио-де-Жанейро, в одном из бедных кварталов древнего района Копакабана, разъяренная толпа, в слепом гневе жаждущая крови тех, кто угрожал их домам и их безопасности, кто угрожал привычному течению их жизни, вытащила из дома человека, которого подозревали в симпатиях к проклятым повстанцам.
Толпа увеличилась в размерах на своем пути вдоль нового проспекта “Avenida Rio Brancho”, в сторону огромного каменного монолита, названного в более благополучные времена “Сахарная Голова”. В воздухе ощущался запах крови, когда толпа продвигалась вперед, таща с собой бедного рыбака и распевая “Да здравствует Федерация!” и не слыша ничего, кроме своей песни.
Он попытался запеть вместе с ними, чтобы показать, что они принимают его не за того человека, но когда он открыл рот, огромный верзила с телосложением неандертальца выбил ему все зубы.
Внезапно, в центре широкой улицы, как из-под земли появился высокий помост. Шумная процессия сразу же остановилась и затаила дыхание, в ожидании суда и экзекуции предателя, гражданина Фонтеса Силвы.
Суд, если его можно так называть, был милостиво коротким. За пятнадцать минут из его друзей соседей и случайных зевак были выбраны судьи, которые заслушал обвинение и вынесли приговор: закидать его камнями. Немедленно! Защитников не было. Его попыталась защитить жена, но ее с криками прогнали прочь.
Ничего не понимающий, сконфуженный рыбак, чье единственное преступление состояло в том, что он позволил себе сомневаться в достоинствах Джонала Герреры, ощутил удар первого камня в спину, чуть ниже лопаток, который порвал ему рубашку и ссадил кожу. Он подался вперед, и встретил второй камень, который попал ему прямо в левый глаз. Ощущая сильную боль, ослепленный Силва упал на колени. Третий камень, явно после хорошего и жестокого прицела, попал ему в пах. Он закричал, и попытался встать, но четвертый и пятый камень, попавшие ему в нос и в грудь повалили его обратно. После этого он не считал камни – он закричал и умер.
Петринья, это маленький городок на Балканах, причем, не единственный, носивший это имя. Но этот был, пожалуй, самым маленьким, чуть больше, чем поселок, и фактически являлся частью большого Комплекса Скопье, хоть и считался независимым от него. В Петриньи был мэр, известный знанием вопросов межзвездной политики и своей лояльностью сиятельному Председателю Джоналу Геррере. У мэра была дочь с обыкновенным именем Катрина, которая вышла замуж за молодого человека по имени Петр. Петр, однако, был приверженцем мятежного генерала Кантраласа, что привносило серьезные разногласия в семейные отношения.
Однажды, когда известия о разгроме флота Федерации вырвались из-под закрытых дверей Женевского Дворца, в городской ратуше Петриньи состоялось собрание, посвященное этому вопросу, которое посетил и Петр с длинным острым охотничьим ножом за пазухой.
Когда старый мэр принялся ругать Кантраласа и Альянс Независимых Миров, молодой Петр бросился на сцену и вонзил нож в сердце своему тестю.
Клод Смит-Хендерсон, нетитулованный лидер Братства Освобождения, услышав о том, что Битва Армагеддона уже произошла, стал ожидать неминуемого прихода Святого Спасителя. С развевающейся по ветру бородой Смит-Хендерсон бросился бежать к своей пастве, чтобы рассказать ей эту новость.
Выслушав проповедь и помолившись, члены паствы вместе со своими женами бросили свои дома в городе Биг Белл Комплекса Перта в Австралии и отправились в горы на запад от Микатарры.
Смит-Хендерсон вел их сначала на север, а потом на запад, туда, где Спаситель легче сможет найти их и отличить от бесчисленного множества неверных, населявших Землю. Пожарища домов сектантов виднелись днем, как столбы дыма, а ночью, как столбы огня. Когда они достигли своего святого места, вершины высокого холма на котором не росло ничего, кроме жухлой травы, Смит-Хендерсон соорудил алтарь и преклонился в молитве. После этого паства принялась ожидать конца света.
Дым также поднимался над Тайнтсинским Комплексом в Восточной Азии, когда толпа атаковала имение Федерального Управляющего, крича оскорбления в адрес Председателя и его сторонников, насилуя дочерей управляющего и поджигая все вокруг. Толпа требовала, чтобы Федерация сдалась до того, как военные звездолеты повстанцев начнут бомбить Землю. Сам Управляющий сбежал на служебном аэромобиле, оставив двух своих дочерей на милость толпы. Одна из них, которой было пятнадцать лет, осталась в живых, чтобы поведать эту историю.
Гражданка Вивиан Франц, двадцатитрехлетняя фотомодель, которая иногда снималась в телешоу, остановилась посреди старинного района “Таймс Сквер” на Манхеттане в Северо-Атлантическом Комплексе. У нее кружилась голова от недавно услышанной новости: флот Федерации уничтожен и мятежный генерал, этот Генри Кантралас, поклялся разбомбить Землю точно так же, как Федерация разбомбила Антигону.
Она могла представить себе это: космические корабли опускаются над Манхеттаном, ужасные взрывы, уничтожающие старинный город, плавящуюся землю и кипящие воды Гудзона, уничтожение всего, что было для нее святым. Так, что же она может сделать? Она подошла к изъеденному эрозией памятнику, какому-то древнему Председателю Федерации, фамилии которого она не знала, и положила свою сумочку на покрытый травой газон возле него.
Нет, она ничего не может сделать Через несколько дней, или даже через несколько часов повстанцы будут здесь и Вивиан Франц умрет… умрет!
Она покачала головой, чтобы отогнать эту мысль, но она не покидала ее. Эта картина так и оставалась перед ней, несмотря на все усилия: повстанческие корабли в небе гибнущего Манхеттана и умирающая Вивиан. Она ничего не могла сделать. Неожиданно она поняла, что будет делать. Если ей все равно предстоит умереть, то она прежде сделает что-нибудь дикое и сумасшедшее, что-нибудь, что придаст хоть какой-то смысл последним часам ее жизни.
Пешеходы остановились, чтобы посмотреть, но никто не пытался остановить ее, даже представители закона, которым все вокруг вдруг стало совершенно безразличным. Сначала она сняла туфли и аккуратно поставила их у низкой изгороди, окружавшей газон перед памятником. Потом она сняла свою блузу, аккуратно сложила ее и положила рядом с туфлями на тротуар. Затем, она сняла свою юбку и трусы, так же сложила их и положила на блузу.
Стоя нагишом под большой древней статуей Вивиан Франц распустила волосы так, чтобы темные локоны упали на ее грудь и плечи. После этого она перелезла через низкую изгородь, уселась на единственном месте газона, где можно было лечь во весь рост, и посмотрела на собравшихся вокруг зевак.
– Вы все знаете, что мы вскоре умрем, – сказала она таким спокойным голосом, что удивилась сама. – У нас мало времени.
Она замолчала и посмотрела на ближайшего, стоявшего в толпе мужчину.
– Если кто-то из вас хочет меня, – сказала она, – раздевайтесь и идите сюда.
Охотников нашлось достаточно много, прежде чем силы покинули ее.
Волтер Дункан тщательно запер дверь и стал придвигать к ней мебель, какую только мог сдвинуть с места. Когда он закончил, то отошел полюбоваться на свою работу со словами: “Вот, так будет лучше”.
– Волт? – спросила его жена Ледит с лестничной площадки, – Ради бога, что ты делаешь?
Дункан убрал из глаз седую прядь и посмотрел на маленькую пожилую женщину, в которую превратилась его жена за многие десятилетия.
– Это просто меры предосторожности, вот и все.
– Не дури, Волт, – сказала Ледит. – Немедленно поднимайся и ложись в постель.
– Иду, иду, дорогая, – сказал Дункан, поворачиваясь к старинной винтовке, которая висела над фальшивым камином. Он снял со стены древнее оружие и проверил его, надеясь, что старые патроны еще боеспособны. “Не пользовался этой штуковиной больше пятидесяти лет”, – подумал он. Взяв ружье подмышку Дункан направился вверх по лестнице.
– Волт, что ты собираешься делать с этой штуковиной? – спросила удивленная Ледит.
– Не обращай внимания, – ответил Дункан, заходя в спальню.
Подойдя к окну, он отдернул занавеску и посмотрел на Альфорд, который находился приблизительно в двух километрах от них. Еще оставалось достаточно света, чтобы различить силуэты домов, в которых горели огоньки. До самого Абердина было слишком далеко отсюда, но он знал, что Абердин будет одной из целей этих выродков-повстанцев. “Так, вот, – сказал себе Дункан, – если они решат атаковать Абердин, а затем направятся вверх по течению Дона к Альфорду, то найдут по крайней мере одного человека, готового их встретить, как подобает!”
Дункан улыбнулся жене, поставил старую винтовку возле кровати, и начал медленно раздеваться.
На одном из постов Лунного Гарнизона Федерации, расположенном в Кратере Коперника близилась ночь. Черная тень спустилась с кольцевых стен в глубину кратера и медленно поползла к противоположной стене, на своем бесконечном пути вокруг маленькой планеты. С наступлением ночи небо не изменилось; оно осталось таким же черным, как и раньше, и только свет Земли стал немного ярче после захода солнца. Этот сине-зеленый цвет придавал окружающему ландшафту некую сюрреалистичность, которая вовсе не была неприятной.
Наверно, так можно было бы выразить мысли капрала Каира Ли Чана, если произносить их вслух. Но капрал не пытался сформулировать своим мысли и ощущения, когда он смотрел на яркий наполовину освещенный диск Земли. Он просто ходил по периметру Поста Коперника по древней традиции всех армий, с самого начала истории.
В душе Капрала Чана сидело что-то, что можно было бы назвать страхом, но и это чувство оставалось невысказанным. Оно лежало где-то в глубине, как холодный камень в желудке, который невозможно переварить и от которого невозможно избавиться. Он постоянно находился внутри, и Чан свыкся с ним.
Несмотря на то, что Чан носил униформу Федерации достаточно долго, во всяком случае, достаточно для того, чтобы заработать капральские нашивки, он вовсе не считал себя солдатом, и он в самом деле не был им. Он был прекрасным механиком аэромобилей, и не больше и не меньше того, и всегда останется именно таким, какую бы униформу на него не надели.
Капрал Чан с вожделением посмотрел на купол из парастекла в полутора километрах от него, который был ярко освещен, полон воздуха, тепла и пива, и в котором находились пол дюжины девочек, которых Федерация прикрепила к солдатам, служившим на древнем посту Коперника. Но Чану больше всего хотелось почесать нос и выкурить сигарету – как раз то, что невозможно было сделать в скафандре. Также, он решил не думать о девочках, которые все, как на подбор были нежные и сексуальные, всегда готовые дать усталому солдату именно то, что он больше всего хочет от девочки. Лучше не думать обо всем этом, когда стоишь на посту.
Он снова посмотрел на небо и на полудиск Земли и вспомнил про ходивший повсюду слух о том, что повстанцы разбили старину Джули и, как стая летучих мышей, неслись к Земле. Чан не мог поверить в это. Этого не могло быть. Джули был превосходным воякой, он вполне мог разбить их. Но… что-то в нем уверяло, что все это было правдой. Говорили, что Кантралас много старше и опытнее, чем Джули. Может…
Мурашки побежали у него по спине, когда он представил себе все небо в звездолетах, бомбы, ракеты и энергетические лучи, падающие на лунную поверхность, уничтожающие купола и тоннели, срывающие защитные экраны и… и убивающие его, Капрала Каира Ли Чана. Чан крепче сжал в руках энергетическую винтовку и продолжи свой долгий путь по периметру площадки.
В городе Рио-де-Жанейро, в одном из бедных кварталов древнего района Копакабана, разъяренная толпа, в слепом гневе жаждущая крови тех, кто угрожал их домам и их безопасности, кто угрожал привычному течению их жизни, вытащила из дома человека, которого подозревали в симпатиях к проклятым повстанцам.
Толпа увеличилась в размерах на своем пути вдоль нового проспекта “Avenida Rio Brancho”, в сторону огромного каменного монолита, названного в более благополучные времена “Сахарная Голова”. В воздухе ощущался запах крови, когда толпа продвигалась вперед, таща с собой бедного рыбака и распевая “Да здравствует Федерация!” и не слыша ничего, кроме своей песни.
Он попытался запеть вместе с ними, чтобы показать, что они принимают его не за того человека, но когда он открыл рот, огромный верзила с телосложением неандертальца выбил ему все зубы.
Внезапно, в центре широкой улицы, как из-под земли появился высокий помост. Шумная процессия сразу же остановилась и затаила дыхание, в ожидании суда и экзекуции предателя, гражданина Фонтеса Силвы.
Суд, если его можно так называть, был милостиво коротким. За пятнадцать минут из его друзей соседей и случайных зевак были выбраны судьи, которые заслушал обвинение и вынесли приговор: закидать его камнями. Немедленно! Защитников не было. Его попыталась защитить жена, но ее с криками прогнали прочь.
Ничего не понимающий, сконфуженный рыбак, чье единственное преступление состояло в том, что он позволил себе сомневаться в достоинствах Джонала Герреры, ощутил удар первого камня в спину, чуть ниже лопаток, который порвал ему рубашку и ссадил кожу. Он подался вперед, и встретил второй камень, который попал ему прямо в левый глаз. Ощущая сильную боль, ослепленный Силва упал на колени. Третий камень, явно после хорошего и жестокого прицела, попал ему в пах. Он закричал, и попытался встать, но четвертый и пятый камень, попавшие ему в нос и в грудь повалили его обратно. После этого он не считал камни – он закричал и умер.
Петринья, это маленький городок на Балканах, причем, не единственный, носивший это имя. Но этот был, пожалуй, самым маленьким, чуть больше, чем поселок, и фактически являлся частью большого Комплекса Скопье, хоть и считался независимым от него. В Петриньи был мэр, известный знанием вопросов межзвездной политики и своей лояльностью сиятельному Председателю Джоналу Геррере. У мэра была дочь с обыкновенным именем Катрина, которая вышла замуж за молодого человека по имени Петр. Петр, однако, был приверженцем мятежного генерала Кантраласа, что привносило серьезные разногласия в семейные отношения.
Однажды, когда известия о разгроме флота Федерации вырвались из-под закрытых дверей Женевского Дворца, в городской ратуше Петриньи состоялось собрание, посвященное этому вопросу, которое посетил и Петр с длинным острым охотничьим ножом за пазухой.
Когда старый мэр принялся ругать Кантраласа и Альянс Независимых Миров, молодой Петр бросился на сцену и вонзил нож в сердце своему тестю.
Клод Смит-Хендерсон, нетитулованный лидер Братства Освобождения, услышав о том, что Битва Армагеддона уже произошла, стал ожидать неминуемого прихода Святого Спасителя. С развевающейся по ветру бородой Смит-Хендерсон бросился бежать к своей пастве, чтобы рассказать ей эту новость.
Выслушав проповедь и помолившись, члены паствы вместе со своими женами бросили свои дома в городе Биг Белл Комплекса Перта в Австралии и отправились в горы на запад от Микатарры.
Смит-Хендерсон вел их сначала на север, а потом на запад, туда, где Спаситель легче сможет найти их и отличить от бесчисленного множества неверных, населявших Землю. Пожарища домов сектантов виднелись днем, как столбы дыма, а ночью, как столбы огня. Когда они достигли своего святого места, вершины высокого холма на котором не росло ничего, кроме жухлой травы, Смит-Хендерсон соорудил алтарь и преклонился в молитве. После этого паства принялась ожидать конца света.
Дым также поднимался над Тайнтсинским Комплексом в Восточной Азии, когда толпа атаковала имение Федерального Управляющего, крича оскорбления в адрес Председателя и его сторонников, насилуя дочерей управляющего и поджигая все вокруг. Толпа требовала, чтобы Федерация сдалась до того, как военные звездолеты повстанцев начнут бомбить Землю. Сам Управляющий сбежал на служебном аэромобиле, оставив двух своих дочерей на милость толпы. Одна из них, которой было пятнадцать лет, осталась в живых, чтобы поведать эту историю.
Гражданка Вивиан Франц, двадцатитрехлетняя фотомодель, которая иногда снималась в телешоу, остановилась посреди старинного района “Таймс Сквер” на Манхеттане в Северо-Атлантическом Комплексе. У нее кружилась голова от недавно услышанной новости: флот Федерации уничтожен и мятежный генерал, этот Генри Кантралас, поклялся разбомбить Землю точно так же, как Федерация разбомбила Антигону.
Она могла представить себе это: космические корабли опускаются над Манхеттаном, ужасные взрывы, уничтожающие старинный город, плавящуюся землю и кипящие воды Гудзона, уничтожение всего, что было для нее святым. Так, что же она может сделать? Она подошла к изъеденному эрозией памятнику, какому-то древнему Председателю Федерации, фамилии которого она не знала, и положила свою сумочку на покрытый травой газон возле него.
Нет, она ничего не может сделать Через несколько дней, или даже через несколько часов повстанцы будут здесь и Вивиан Франц умрет… умрет!
Она покачала головой, чтобы отогнать эту мысль, но она не покидала ее. Эта картина так и оставалась перед ней, несмотря на все усилия: повстанческие корабли в небе гибнущего Манхеттана и умирающая Вивиан. Она ничего не могла сделать. Неожиданно она поняла, что будет делать. Если ей все равно предстоит умереть, то она прежде сделает что-нибудь дикое и сумасшедшее, что-нибудь, что придаст хоть какой-то смысл последним часам ее жизни.
Пешеходы остановились, чтобы посмотреть, но никто не пытался остановить ее, даже представители закона, которым все вокруг вдруг стало совершенно безразличным. Сначала она сняла туфли и аккуратно поставила их у низкой изгороди, окружавшей газон перед памятником. Потом она сняла свою блузу, аккуратно сложила ее и положила рядом с туфлями на тротуар. Затем, она сняла свою юбку и трусы, так же сложила их и положила на блузу.
Стоя нагишом под большой древней статуей Вивиан Франц распустила волосы так, чтобы темные локоны упали на ее грудь и плечи. После этого она перелезла через низкую изгородь, уселась на единственном месте газона, где можно было лечь во весь рост, и посмотрела на собравшихся вокруг зевак.
– Вы все знаете, что мы вскоре умрем, – сказала она таким спокойным голосом, что удивилась сама. – У нас мало времени.
Она замолчала и посмотрела на ближайшего, стоявшего в толпе мужчину.
– Если кто-то из вас хочет меня, – сказала она, – раздевайтесь и идите сюда.
Охотников нашлось достаточно много, прежде чем силы покинули ее.
Волтер Дункан тщательно запер дверь и стал придвигать к ней мебель, какую только мог сдвинуть с места. Когда он закончил, то отошел полюбоваться на свою работу со словами: “Вот, так будет лучше”.
– Волт? – спросила его жена Ледит с лестничной площадки, – Ради бога, что ты делаешь?
Дункан убрал из глаз седую прядь и посмотрел на маленькую пожилую женщину, в которую превратилась его жена за многие десятилетия.
– Это просто меры предосторожности, вот и все.
– Не дури, Волт, – сказала Ледит. – Немедленно поднимайся и ложись в постель.
– Иду, иду, дорогая, – сказал Дункан, поворачиваясь к старинной винтовке, которая висела над фальшивым камином. Он снял со стены древнее оружие и проверил его, надеясь, что старые патроны еще боеспособны. “Не пользовался этой штуковиной больше пятидесяти лет”, – подумал он. Взяв ружье подмышку Дункан направился вверх по лестнице.
– Волт, что ты собираешься делать с этой штуковиной? – спросила удивленная Ледит.
– Не обращай внимания, – ответил Дункан, заходя в спальню.
Подойдя к окну, он отдернул занавеску и посмотрел на Альфорд, который находился приблизительно в двух километрах от них. Еще оставалось достаточно света, чтобы различить силуэты домов, в которых горели огоньки. До самого Абердина было слишком далеко отсюда, но он знал, что Абердин будет одной из целей этих выродков-повстанцев. “Так, вот, – сказал себе Дункан, – если они решат атаковать Абердин, а затем направятся вверх по течению Дона к Альфорду, то найдут по крайней мере одного человека, готового их встретить, как подобает!”
Дункан улыбнулся жене, поставил старую винтовку возле кровати, и начал медленно раздеваться.
Глава XXI
Джанас бесцеремонно толкнул Альто и Билтора Франкенов в руки людей, показавшихся из вертолета. Позади он услышал крики. Один из людей в открытом люке вертолета выпрямился и выстрелил из энергетического пистолета куда-то за спину Джанаса. Сунув “сорок пятый” за пояс, капитан звездолета схватил Мауру обоими руками за пояс и почти швырнул ее в вертолет. Как только она встала на ноги, Джанас прыгнул следом за ней.
Его усадили в пустующее кресло второго пилота рядом с Джарлом Емметтом, и пока он пристегивался, Емметт поднял вертолет в воздух. Когда они поднимались, внизу были слышны выстрелы, но те, кто сидели в вертолете, не обращали на них внимания.
– Мы их взяли, – сказал Джанас.
Емметт кивнул и, не отрывая взгляда от пульта, спросил:
– Пол?
– Мертв, – громко произнес Джанас в тишине изолированной от шума кабины.
Выражение горечи скользнуло по лицу Емметта.
– Он был хорошим человеком.
Джанас молча кивнул. Затем, он вынул магазин из своего “сорок пятого” и заменил пять использованных патронов, после чего сунул его обратно за пояс. Ему почти хотелось получить возможность использовать его снова – он хотел отомстить им за смерть Пола Д’Лугана, но кто они были он пока не понимал.
Из задней части салона вертолета пришел человек, чтобы осведомиться по поводу раненного плеча Джанаса. Когда Джанас ответил, что рана болезненная, но не слишком серьезная, человек разорвал обугленную материю его рубашки, обработал рану и наложил временную обезболивающую повязку.
– У нас есть двадцать или тридцать минут, – сказал Емметт. – Если мы не изменим приказов и не известим Луну за это время – мы проиграли.
Джанас взглянул на него.
– Что ты имеешь в виду? Линкеры не предпримут ничего серьезного, пока они у нас в руках, – он кивком головы указал на Франкена и его брата.
– Нет, – сказал Емметт, – если бы речь шла только о линкерах, то мы могли бы держаться несколько дней. Если не считать ядерного оружия, то Отдел Операций практически неуязвим. Он рассчитан на прямое попадание в него потерпевшего аварию звездолета, и потребуется ядерный заряд огромной силы, чтобы нанести ему сколь-нибудь серьезные повреждения.
– Федерация? – спросил Джанас. Емметт холодно кивнул.
– Как только они узнают о том, что мы делаем, они сделают все, чтобы остановить нас, включая бомбардировку водородными бомбами.
Джанас облокотился на спинку кресла. “Значит, еще не все окончено”, – подумал он.
– Когда ты последний раз был на Земле, – сказал Емметт, поднимая вертолет высоко над зданиями Центрального, и поворачивая его в сторону огромного одиноко стоящего здания Отдела Операций Межзвездной Торговой Компании, – десять лет назад, ты рассказывал мне о том, что происходило Там. Тогда я не мог представить себе, что все кончится таким вот образом.
– И я тоже, – сказал Джанас, качая головой. – Я даже не знаю, начал бы я все это, если бы заранее знал, как все обернется.
– Это необходимо, – возразил Емметт, – Мы поступаем именно так, как должны поступать.
– А как насчет Мириам? – спросил Джанас.
– Она в безопасности, – ответил Емметт. – Сегодня утром я отправил ее в наше бунгало. Мало кто знает о том, где оно находится. Прежде чем они найдут ее, все будет окончено.
Про себя, Джанас понадеялся, что все это справедливо и в отношении Енид. Он был уверен, что люди Франкена не смогли найти ее. Блеф Франкена был бы куда более основательным, если бы он знал, где она находится. “Но как насчет Федерации, – мысленно спросил он. – Ведь, они не такие простаки, как Альто. Имея власть и богатство Федерации, потребуется не слишком много времени, прежде чем агенты Герреры обнаружат ее, если, конечно, они занимаются ее поисками”. Но Джанас надеялся, что, как сказал Емметт, все это кончится значительно раньше, возможно, через двадцать или тридцать минут. Потом, будет безразлично, найдут ли они Енид или нет. Они уже не смогут использовать ее против Роберта Джанаса потому, что он будет либо мертв, либо под арестом, и МТК соответственно либо будет спасена, либо потеряна. “О Боже, Енид, – мысленно воскликнул он, – как мне не хочется, чтобы тебя впутали во все это!”
Три вертолета с кодовыми цветами Службы Безопасности МТК, часть большой группы вертолетов, которая кружила над зданием Отдела Операций, отделились от остальных и направились на перехват вертолета Емметта.
– Ну, вот, – сказал Емметт, – нас уже ждет теплая встреча. Интересно, почему они так долго раскачивались?
Радиопередатчик вертолета неожиданно ожил и в кабина взорвалась громким воем сирены линкеров. Рука Джанаса рванулась к ручке громкости, чтобы заглушить этот вой.
– Идентифицируйте себя, – прозвучал в динамиках суровый голос, когда серена внезапно смолкла. – Говорит Лейтенант Холберн, Отдел Линкеров МТК. Я требую, чтобы вы идентифицировали себя.
После этого, с ближайшего вертолета пинкеров вылетела ракета, которая пролетела всего в нескольких метрах от воздушного судна Отдела Операций.
– Это была предупредительная ракета, – сказал Емметт.
– Мы свяжемся с ними? – спросил Джанас.
Емметт кивнул и указал на пульт видеофона в центре контрольной панели вертолета.
– Лейтенант, – произнес Джанас в микрофон видеофона, – это вертолет Отдела Операций МТК, – он поискал глазами номер, – номер 545. Включите пожалуйста визуальную связь.
Офицер линкеров ничего не ответил, но приемный сигнал видеофона все-таки засветился. Джанас настроил “картинку” и на экране появилось изображение мрачного человека в боевой униформе линкера.
– Лейтенант, – продолжал Джанас, – у нас на борту находятся Президент МТК Альто Франкен и Вице-президент Билто Франкен, – Джанас повернулся и крикнул через плечо: – подведите их к видеофону, чтобы их было видно.
Братьев Франкенов грубо вытолкнули в переднюю часть вертолета, чтобы их увидел Лейтенант линкеров.
– Любые ваши действия против нас отразятся и на них, – сказал Джанас, когда Франкенов увели обратно. – Думаю, вам следует оставить нас.
Приближающийся вертолет линкеров снизил скорость.
– Мы собираемся сесть на крыше здания Отдела Операций, – продолжал Джанас. – Их жизни в ваших руках, лейтенант.
– Если с ними что-нибудь случиться… – произнес лейтенант. – Летите, черт вас возьми!
Его усадили в пустующее кресло второго пилота рядом с Джарлом Емметтом, и пока он пристегивался, Емметт поднял вертолет в воздух. Когда они поднимались, внизу были слышны выстрелы, но те, кто сидели в вертолете, не обращали на них внимания.
– Мы их взяли, – сказал Джанас.
Емметт кивнул и, не отрывая взгляда от пульта, спросил:
– Пол?
– Мертв, – громко произнес Джанас в тишине изолированной от шума кабины.
Выражение горечи скользнуло по лицу Емметта.
– Он был хорошим человеком.
Джанас молча кивнул. Затем, он вынул магазин из своего “сорок пятого” и заменил пять использованных патронов, после чего сунул его обратно за пояс. Ему почти хотелось получить возможность использовать его снова – он хотел отомстить им за смерть Пола Д’Лугана, но кто они были он пока не понимал.
Из задней части салона вертолета пришел человек, чтобы осведомиться по поводу раненного плеча Джанаса. Когда Джанас ответил, что рана болезненная, но не слишком серьезная, человек разорвал обугленную материю его рубашки, обработал рану и наложил временную обезболивающую повязку.
– У нас есть двадцать или тридцать минут, – сказал Емметт. – Если мы не изменим приказов и не известим Луну за это время – мы проиграли.
Джанас взглянул на него.
– Что ты имеешь в виду? Линкеры не предпримут ничего серьезного, пока они у нас в руках, – он кивком головы указал на Франкена и его брата.
– Нет, – сказал Емметт, – если бы речь шла только о линкерах, то мы могли бы держаться несколько дней. Если не считать ядерного оружия, то Отдел Операций практически неуязвим. Он рассчитан на прямое попадание в него потерпевшего аварию звездолета, и потребуется ядерный заряд огромной силы, чтобы нанести ему сколь-нибудь серьезные повреждения.
– Федерация? – спросил Джанас. Емметт холодно кивнул.
– Как только они узнают о том, что мы делаем, они сделают все, чтобы остановить нас, включая бомбардировку водородными бомбами.
Джанас облокотился на спинку кресла. “Значит, еще не все окончено”, – подумал он.
– Когда ты последний раз был на Земле, – сказал Емметт, поднимая вертолет высоко над зданиями Центрального, и поворачивая его в сторону огромного одиноко стоящего здания Отдела Операций Межзвездной Торговой Компании, – десять лет назад, ты рассказывал мне о том, что происходило Там. Тогда я не мог представить себе, что все кончится таким вот образом.
– И я тоже, – сказал Джанас, качая головой. – Я даже не знаю, начал бы я все это, если бы заранее знал, как все обернется.
– Это необходимо, – возразил Емметт, – Мы поступаем именно так, как должны поступать.
– А как насчет Мириам? – спросил Джанас.
– Она в безопасности, – ответил Емметт. – Сегодня утром я отправил ее в наше бунгало. Мало кто знает о том, где оно находится. Прежде чем они найдут ее, все будет окончено.
Про себя, Джанас понадеялся, что все это справедливо и в отношении Енид. Он был уверен, что люди Франкена не смогли найти ее. Блеф Франкена был бы куда более основательным, если бы он знал, где она находится. “Но как насчет Федерации, – мысленно спросил он. – Ведь, они не такие простаки, как Альто. Имея власть и богатство Федерации, потребуется не слишком много времени, прежде чем агенты Герреры обнаружат ее, если, конечно, они занимаются ее поисками”. Но Джанас надеялся, что, как сказал Емметт, все это кончится значительно раньше, возможно, через двадцать или тридцать минут. Потом, будет безразлично, найдут ли они Енид или нет. Они уже не смогут использовать ее против Роберта Джанаса потому, что он будет либо мертв, либо под арестом, и МТК соответственно либо будет спасена, либо потеряна. “О Боже, Енид, – мысленно воскликнул он, – как мне не хочется, чтобы тебя впутали во все это!”
Три вертолета с кодовыми цветами Службы Безопасности МТК, часть большой группы вертолетов, которая кружила над зданием Отдела Операций, отделились от остальных и направились на перехват вертолета Емметта.
– Ну, вот, – сказал Емметт, – нас уже ждет теплая встреча. Интересно, почему они так долго раскачивались?
Радиопередатчик вертолета неожиданно ожил и в кабина взорвалась громким воем сирены линкеров. Рука Джанаса рванулась к ручке громкости, чтобы заглушить этот вой.
– Идентифицируйте себя, – прозвучал в динамиках суровый голос, когда серена внезапно смолкла. – Говорит Лейтенант Холберн, Отдел Линкеров МТК. Я требую, чтобы вы идентифицировали себя.
После этого, с ближайшего вертолета пинкеров вылетела ракета, которая пролетела всего в нескольких метрах от воздушного судна Отдела Операций.
– Это была предупредительная ракета, – сказал Емметт.
– Мы свяжемся с ними? – спросил Джанас.
Емметт кивнул и указал на пульт видеофона в центре контрольной панели вертолета.
– Лейтенант, – произнес Джанас в микрофон видеофона, – это вертолет Отдела Операций МТК, – он поискал глазами номер, – номер 545. Включите пожалуйста визуальную связь.
Офицер линкеров ничего не ответил, но приемный сигнал видеофона все-таки засветился. Джанас настроил “картинку” и на экране появилось изображение мрачного человека в боевой униформе линкера.
– Лейтенант, – продолжал Джанас, – у нас на борту находятся Президент МТК Альто Франкен и Вице-президент Билто Франкен, – Джанас повернулся и крикнул через плечо: – подведите их к видеофону, чтобы их было видно.
Братьев Франкенов грубо вытолкнули в переднюю часть вертолета, чтобы их увидел Лейтенант линкеров.
– Любые ваши действия против нас отразятся и на них, – сказал Джанас, когда Франкенов увели обратно. – Думаю, вам следует оставить нас.
Приближающийся вертолет линкеров снизил скорость.
– Мы собираемся сесть на крыше здания Отдела Операций, – продолжал Джанас. – Их жизни в ваших руках, лейтенант.
– Если с ними что-нибудь случиться… – произнес лейтенант. – Летите, черт вас возьми!