– Сначала отвечу на второй вопрос, – сказал Рентцель. – Я не оглашу сумму, уплаченную победителем, так как сбор средств на приобретение лота мог быть для страны-покупательницы деликатным вопросом. Что касается первого вопроса, – продолжал Рентцель, – то было бы глупо приглашать вас всех на аукцион, если бы мы хотели продать лот какому-то определенному покупателю. Кроме того, сэр, дом Рапфенбергов связан с этим делом, а эта достаточно серьезная фирма не стала бы рисковать своей репутацией. Есть ли еще вопросы?
Ответом было молчание.
Послышались звуки шагов человека, направлявшегося туда, где притаился Римо. Он бесшумно перебежал в одну из маленьких комнат, которые стояли открытыми по обе стороны узкого прохода, ведущего к залу заседаний, где проходил аукцион. Римо готов был в случае необходимости схватить Рентцеля за горло и втолкнуть в любую из пустых комнат.
Но шаги повернули к тому кабинету, где он укрылся. Не успел мистер Рентцель щелкнуть выключателем, как дверь за ним закрылась и он столкнулся лицом к лицу с Римо.
– Кто вы такой, черт побери?! – вскрикнул он удивленно.
– Я хотел бы попросить взаймы денег на покупку подержанного автомобиля, – сказал Римо.
– Учреждение сегодня уже закрыто! – завопил Амадеус Рентцель, банкир дома Рапфенбергов. – Убирайтесь отсюда побыстрее, пока я не вызвал полицию.
– Если не хотите одолжить денег на машину, куплю что-нибудь другое, например правительство. У вас есть подходящее по сходной цене?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – пожал плечами Рентцель.
– Тогда поясню. Я пришел, чтобы назначить цену.
– Какую страну вы представляете? И почему ваша страна не внесла «залог добрых намерений»?
– Я представляю Соединенные Штаты Америки, – заявил Римо с гордостью. – Страну Кловиса Портера, генерала Дорфуилла, Бертона Баррета, адмирала Краста… Хватит? Предлагаемая мною цена – их жизни. За все заплачено сполна и вперед. Никакого другого залога не требуется.
Рентцель взглянул в глаза Римо и тотчас отбросил мысль о мелком мошеннике или чокнутом. Он понял, что это – конец.
Трезво оценив ситуацию, Рентцель воспринял весть о случившемся со спокойствием истинного швейцарского банкира.
– Что вам известно о моем патроне? – спросил он, усаживаясь на край стола и проводя пальцем по острой, как лезвие ножа, стрелке на брюках.
– Он мертв!
– Каким он был человеком? Я ведь никогда его даже не видел.
– Жил бешеной собакой и умер так же, – сказал Римо.
– А что будет со мной?
– У меня нет желания убивать вас, господин Рентцель, – заявил Римо устало. – После того, что произошло сегодня, вам следует вернуться в Швейцарию и остаток своей карьеры посвятить тому, чем занимаются все банкиры: обиранию вдов и сирот, присваиванию государственных средств, получению займов под пять процентов и выдаче ссуд и кредитов под восемнадцать процентов.
– Что ж, я согласен, – улыбнулся Рентцель, радуясь, что так легко отделался. – Мне остается пойти и сказать им, что аукцион отменяется.
– Нет. Это удовольствие я оставлю для себя. – Римо взмахнул рукой, и сустав согнутого указательного пальца слегка коснулся виска банкира. Господин Рентцель тихо охнул и потерял сознание.
Римо забрал пачку конвертов из его руки и направился в большую облицованную ореховым деревом комнату для заседаний. Он толчком распахнул двери и вошел. Семь пар алчущих глаз уставились на него, но увидев, что это не Рентцель, вернулись к прерванным разговорам. И только азиат спросил:
– А где господин Рентцель?
– Он покинул нас на минуточку, – сказал Римо, направляясь к председательскому месту. – Я уполномочен завершить это дело.
Он встал во главе длинного покрытого стеклом стола и внимательно оглядел присутствующих. В зале наступила гнетущая тишина.
– Перед тем, как назвать страну-победительницу в этом турнире, – начал Римо, – я хотел бы сделать несколько замечаний по ходу ведения аукциона. – Он оперся кулаком о стол, вторая рука все еще сжимала пачку конвертов. – По первоначальному условию оплата ставок должна производиться только золотом, не так ли? Однако один из покупателей, предложивший наивысшую цену, оплатил ее храбростью, кровью, решимостью. Храбрость помогла противостоять силам зла, кровью политы земли отечества, решимость сохранила людям свободу, независимость и демократию. Итак, джентльмены! – Римо сделал внушительную паузу. – Победителем аукциона объявляются Соединенные Штаты Америки.
Послышались возгласы возмущения и протеста. Один из присутствовавших, судя по костюму – русский, вскочил, отбросив кресло, грохнул кулаком по столу и крикнул:
– А мы готовы удвоить нашу цену!
– Мы тоже! – выкрикнул азиат. – Мы сделаем все, чтобы помешать ревизионистским свиньям осуществлять контроль над Соединенными Штатами Америки, – заявил он безапелляционно, глядя в глаза русскому.
Вспыхнула яростная словесная перепалка, но Римо прекратил беспорядки.
– Торги закончены! – объявил он. – Вы все проиграли! – Он окинул присутствовавших долгим тяжелым взглядом. – Я предлагаю вам, джентльмены, возвратиться туда, откуда вы приехали, потому что через несколько минут я позвоню в ФБР, и у ваших стран могут возникнуть нежелательные осложнения. Да, не забудьте довести до сведения своих правительств, – подчеркнул Римо особо, – что Соединенные Штаты Америки не продавались, не продаются и продаваться не будут. А кому захочется приобрести их, пожалуйте с оружием. Встретим, не пожалеете! Теперь, джентльмены, уходите, пока у вас еще есть такая возможность. Ваши заявки останутся у меня, на всякий случай. Вдруг ими заинтересуется наше правительство. Вы свободны, джентльмены! Идите! – И Римо указал рукой с зажатыми в ней конвертами на дверь.
Неудовлетворенные, побежденные, они с возмущением покидали зал. Когда последний из кандидатов в победители исчез за дверью, Римо сел на стол и разложил перед собой конверты. Во что же оценили Соединенные Штаты их враги? – подумал он, отрывая уголок у одного из конвертов. Но потом вдруг передумал, снова собрал все конверты в стопку и отложил в сторону. – Лучше этого не знать, – решил он. – Пусть Смит изучает, если хочет.
В помещении Виллбрукского союза стало тихо.
Римо соскочил со стола и вышел из комнаты заседаний. Проходя мимо кабинета, в котором был заточен Амадеус Рентцель, он убедился, что, банкир жив, но все еще без сознания. Ничего, скоро оклемается, – усмехнулся Римо, направляясь к выходу. В служебном помещении начинал приходить в себя молодой атлет. Хорошо, что не пришлось убивать его, а то дети и вправду остались бы сиротами, – подумал Римо, покидая навсегда этот странный дом.
Ответом было молчание.
Послышались звуки шагов человека, направлявшегося туда, где притаился Римо. Он бесшумно перебежал в одну из маленьких комнат, которые стояли открытыми по обе стороны узкого прохода, ведущего к залу заседаний, где проходил аукцион. Римо готов был в случае необходимости схватить Рентцеля за горло и втолкнуть в любую из пустых комнат.
Но шаги повернули к тому кабинету, где он укрылся. Не успел мистер Рентцель щелкнуть выключателем, как дверь за ним закрылась и он столкнулся лицом к лицу с Римо.
– Кто вы такой, черт побери?! – вскрикнул он удивленно.
– Я хотел бы попросить взаймы денег на покупку подержанного автомобиля, – сказал Римо.
– Учреждение сегодня уже закрыто! – завопил Амадеус Рентцель, банкир дома Рапфенбергов. – Убирайтесь отсюда побыстрее, пока я не вызвал полицию.
– Если не хотите одолжить денег на машину, куплю что-нибудь другое, например правительство. У вас есть подходящее по сходной цене?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – пожал плечами Рентцель.
– Тогда поясню. Я пришел, чтобы назначить цену.
– Какую страну вы представляете? И почему ваша страна не внесла «залог добрых намерений»?
– Я представляю Соединенные Штаты Америки, – заявил Римо с гордостью. – Страну Кловиса Портера, генерала Дорфуилла, Бертона Баррета, адмирала Краста… Хватит? Предлагаемая мною цена – их жизни. За все заплачено сполна и вперед. Никакого другого залога не требуется.
Рентцель взглянул в глаза Римо и тотчас отбросил мысль о мелком мошеннике или чокнутом. Он понял, что это – конец.
Трезво оценив ситуацию, Рентцель воспринял весть о случившемся со спокойствием истинного швейцарского банкира.
– Что вам известно о моем патроне? – спросил он, усаживаясь на край стола и проводя пальцем по острой, как лезвие ножа, стрелке на брюках.
– Он мертв!
– Каким он был человеком? Я ведь никогда его даже не видел.
– Жил бешеной собакой и умер так же, – сказал Римо.
– А что будет со мной?
– У меня нет желания убивать вас, господин Рентцель, – заявил Римо устало. – После того, что произошло сегодня, вам следует вернуться в Швейцарию и остаток своей карьеры посвятить тому, чем занимаются все банкиры: обиранию вдов и сирот, присваиванию государственных средств, получению займов под пять процентов и выдаче ссуд и кредитов под восемнадцать процентов.
– Что ж, я согласен, – улыбнулся Рентцель, радуясь, что так легко отделался. – Мне остается пойти и сказать им, что аукцион отменяется.
– Нет. Это удовольствие я оставлю для себя. – Римо взмахнул рукой, и сустав согнутого указательного пальца слегка коснулся виска банкира. Господин Рентцель тихо охнул и потерял сознание.
Римо забрал пачку конвертов из его руки и направился в большую облицованную ореховым деревом комнату для заседаний. Он толчком распахнул двери и вошел. Семь пар алчущих глаз уставились на него, но увидев, что это не Рентцель, вернулись к прерванным разговорам. И только азиат спросил:
– А где господин Рентцель?
– Он покинул нас на минуточку, – сказал Римо, направляясь к председательскому месту. – Я уполномочен завершить это дело.
Он встал во главе длинного покрытого стеклом стола и внимательно оглядел присутствующих. В зале наступила гнетущая тишина.
– Перед тем, как назвать страну-победительницу в этом турнире, – начал Римо, – я хотел бы сделать несколько замечаний по ходу ведения аукциона. – Он оперся кулаком о стол, вторая рука все еще сжимала пачку конвертов. – По первоначальному условию оплата ставок должна производиться только золотом, не так ли? Однако один из покупателей, предложивший наивысшую цену, оплатил ее храбростью, кровью, решимостью. Храбрость помогла противостоять силам зла, кровью политы земли отечества, решимость сохранила людям свободу, независимость и демократию. Итак, джентльмены! – Римо сделал внушительную паузу. – Победителем аукциона объявляются Соединенные Штаты Америки.
Послышались возгласы возмущения и протеста. Один из присутствовавших, судя по костюму – русский, вскочил, отбросив кресло, грохнул кулаком по столу и крикнул:
– А мы готовы удвоить нашу цену!
– Мы тоже! – выкрикнул азиат. – Мы сделаем все, чтобы помешать ревизионистским свиньям осуществлять контроль над Соединенными Штатами Америки, – заявил он безапелляционно, глядя в глаза русскому.
Вспыхнула яростная словесная перепалка, но Римо прекратил беспорядки.
– Торги закончены! – объявил он. – Вы все проиграли! – Он окинул присутствовавших долгим тяжелым взглядом. – Я предлагаю вам, джентльмены, возвратиться туда, откуда вы приехали, потому что через несколько минут я позвоню в ФБР, и у ваших стран могут возникнуть нежелательные осложнения. Да, не забудьте довести до сведения своих правительств, – подчеркнул Римо особо, – что Соединенные Штаты Америки не продавались, не продаются и продаваться не будут. А кому захочется приобрести их, пожалуйте с оружием. Встретим, не пожалеете! Теперь, джентльмены, уходите, пока у вас еще есть такая возможность. Ваши заявки останутся у меня, на всякий случай. Вдруг ими заинтересуется наше правительство. Вы свободны, джентльмены! Идите! – И Римо указал рукой с зажатыми в ней конвертами на дверь.
Неудовлетворенные, побежденные, они с возмущением покидали зал. Когда последний из кандидатов в победители исчез за дверью, Римо сел на стол и разложил перед собой конверты. Во что же оценили Соединенные Штаты их враги? – подумал он, отрывая уголок у одного из конвертов. Но потом вдруг передумал, снова собрал все конверты в стопку и отложил в сторону. – Лучше этого не знать, – решил он. – Пусть Смит изучает, если хочет.
В помещении Виллбрукского союза стало тихо.
Римо соскочил со стола и вышел из комнаты заседаний. Проходя мимо кабинета, в котором был заточен Амадеус Рентцель, он убедился, что, банкир жив, но все еще без сознания. Ничего, скоро оклемается, – усмехнулся Римо, направляясь к выходу. В служебном помещении начинал приходить в себя молодой атлет. Хорошо, что не пришлось убивать его, а то дети и вправду остались бы сиротами, – подумал Римо, покидая навсегда этот странный дом.
Глава двадцать пятая
Время близилось к обеду, когда Римо возвратился в гостиницу. Чиун по-прежнему был занят видеоаппаратурой, однако на этот раз он отреагировал на появление Римо радостным приветствием. Бумаги, оставленные ему на хранение, лежали на полу на том же месте.
– Чем вызвана такая любезность? – удивился Римо.
– Утром у тебя были плохие глаза, словно предстояло сделать что-то ужасное, – пояснил Чиун. – Я рад, что ты вернулся победителем, переполненный успехами и язвительностью.
– Но из чащи мы пока не выбрались, – заметил Римо, снимая трубку и набирая условный код, благодаря которому можно было дозваниваться до Смита из любого уголка любой страны мира.
– Смит, – ответила трубка.
– Римо. Когда-нибудь, когда я не застану вас на месте, я потребую у Бюро древностей или какой-либо другой организации сведений, где вы получаете заработную плату. Это поможет упрятать вас за решетку на несколько месяцев за неуплату налогов. Шутка!
– Перестаньте дурачиться! Есть новости?
– Аукцион закончен. Мы победили!
– Благодарение Господу! – воскликнул Смит радостно. – Ну, а… – Он замялся. – Персональные потери есть?
– Никаких.
– Отлично! Значит, не придется улаживать международные конфликты, да и…
– Подождите секунду, – прервал его Римо. – Чиун, когда у тебя все это закончится?
– В три часа тридцать минут, – сообщил Чиун, не отрывая взгляда от телевизора. – Ну и намучился я с новой аппаратурой!
– Послушайте, Смит! – вернулся Римо к прерванному разговору. – Чиун будет в штаб-квартире в четыре тридцать. Приедет на такси. Пусть кто-нибудь встретит его и заплатит шоферу.
– Дайте ему денег, – сказал Смит. – Видит Бог, вы получаете прилично.
– Не выйдет. Он не захочет передавать деньги таксисту через окошечко. Чиун уверяет, что это заставляет его чувствовать себя преступником. Пусть кто-нибудь встретит его и заплатит таксисту. Чиун привезет списки от нашей подружки. Кого там только нет: высокопоставленные чиновники всех видов, сенаторы, конгрессмены, один из помощников президента… Готов поспорить, что именно этому помощнику мы обязаны тем, что о нас узнали. Я уповаю лишь на то, что список полный.
– А как все это срабатывало? – спросил Смит.
– Наркотики и гипноз. Клиентов кодировали на определенные слова или группы слов. Располагая этими кодами и методикой работы с ними, вы могли бы вернуть их к нормальной жизни.
– Вероятно, это возможно, – задумался Смит. – Однако доверять этим людям опасно. Хотя что я говорю?! Не можем же мы уволить конгрессмена! Другое дело, если он сам подаст в отставку.
– В любом случае вам нужно во всем разобраться, – сказал Римо. – Чиун привезет и списки, и заявки на аукционы, и другие бумаги. Изучайте! Могут пригодиться.
– Вы говорите, что приказ действовать отдавался кодовым словом? – Спросил Смит. – Я правильно понял?
Римо с волнением и страхом ждал этого момента.
– Да, – ответил он тихо. – Мелодия той песни…
– Какой песни? Напойте!
Римо откашлялся, прочищая горло.
– Вы слушаете, доктор Смит?
– А что же я делаю по-вашему, черт побери? – начал сердиться Смит.
– Супер-кали-фрагил-истик-экспи-ади-дочиус, – медленно нараспев произносил Римо. – Вы забудете о том, что когда-то существовал я. Тот эксперимент восьмилетней давности не удался. Человек по имени Римо Уильямс умер на электрическом стуле. Его больше нет. Он не существует!
Наступила долгая пауза. Римо не мог видеть, как по лицу доктора Смита расплылась улыбка, но зато он услышал пение. Доктор Смит начал тихо напевать прямо в микрофон ту самую мелодию без слов. А потом неожиданно сказал:
– О своей идее забудьте! Нас с вами, Римо Уильямс, может разлучить только смерть. Я буду ждать Чиуна с бумагами, – и положил трубку.
Римо пытался снова связаться со Смитом, но телефон молчал. Без конца набирая код, Римо призывно взглядывал на Чиуна, который не мог двинуться с места, пока не наступит очередная развязка в очередном телевизионном представлении.
Римо поднял с пола списки и сунул их в большой конверт, который нашел в шкафу своего номера. Туда же он положил и все остальные бумаги.
Через четверть часа они спустились вниз, где их ожидали два такси, которые Римо предусмотрительно заказал через портье.
– Запомни, Чиун, – напутствовал он Мастера Синанджу, усаживая его в первую машину, – этот конверт ты должен отдать только доктору Смиту в его собственные руки. Позже я свяжусь с ним.
– Ты считаешь, что в моем возрасте прилично слушать лекции об осторожности? – спросил Чиун надменно.
– Поедете в Рай …санаторий Фолкрофт, – сказал Римо таксисту. – Там вас будут ждать. Это ваши чаевые, – протянул он двадцатидолларовую бумажку. На Смита надеяться рискованно. – И большая просьба: не разговаривайте со стариком во время езды. Ведите машину осторожно, постарайтесь ничем его не расстроить, иначе я за вас не ручаюсь.
– Спокойно, шеф! – бросил шофер, пряча доллары в карман, после чего машина умчалась в сторону местечка Рай.
Римо сел во второе такси и попросил отвезти в аэропорт Кеннеди.
Во время долгой изнурительной дороги в полуденном потоке автомашин Римо старался ни о чем серьезном не думать. И тут же вспомнил, какое облегчение испытал, когда узнал, что Смит не скомпрометирован. В самолете он старался не думать обо всех скомпрометированных, которым необходимо подыскать работу вдали от государственных тайн, чтобы не появился соблазн продать Америку вторично. По пути от аэропорта до Вашингтона он старался не думать о последнем звене в цепи головоломок – Литии Форрестер. Оставался только один человек, которого нельзя отстранить от государственных секретов и перевести на другую работу. Он старался не думать, что могло бы случиться, если бы этот человек только упомянул о существовании КЮРЕ. Надеюсь, что у него не было возможности проявить такую слабость и что список Литии Форрестер полный, – подумал Римо тоскливо.
– Вот мы и дома возле Белого дома! – рассмеялся таксист каламбуру. – Пенсильвания авеню, 1600. – Шофер выглянул из окна, чтобы посмотреть на белое здание. – У того парня за забором чертовски сложная работа! Надеюсь, он знает, что делает.
– Думаю, что он сам надеется на это, – сказал Римо, подавая двадцатидолларовую бумажку таксисту и выходя из машины на тротуар. Увидев охрану у главных ворот на территории Белого дома, Римо усмехнулся.
Смит вышел встретить такси, на котором прибыл Чиун. Он помог старику, прижимавшему к груди большой конверт, выйти из машины.
– Сколько? – спросил Смит у таксиста.
– Девятнадцать долларов семьдесят пять центов, – ответил водитель, взглянув на счетчик.
Смит извлек из бумажника двадцатидолларовую бумажку, убедился, что она не слиплась с другой, и, протянув ее шоферу так, будто давал золотой, величественно бросил:
– Сдачи не надо!
Машина уехала.
– А где Римо? – поинтересовался Смит.
– Он сказал, что у него важные дела и он не знает, увидитесь вы или нет.
Они прошли на территорию вместе, но перед главным зданием Чиун приотстал, пожелав совершить вечерний моцион. Смит забрал у него конверт и прошел в свой кабинет с окнами на залив.
Он скрипел зубами от негодования, когда читал все эти мерзости. Перед Смитом предстал срез всего американского правительства, и ему потребовалось несколько часов на детальное изучение ситуации и выработку комплексной программы выведения людей из постгипнотического состояния. Очень деликатное дельце, – забарабанил он пальцами по столу. – Очень! Без президента не обойтись!
Он потянулся к трубке, но телефон зазвонил сам.
– Смит.
– Мне казалось, что сегодня днем вы информировали меня о благополучном исходе дела, не так ли? – зазвучал в трубке резкий властный голос.
– Да, это так.
– Тогда почему они здесь? Они обвели вокруг пальца охрану и сейчас находятся в Белом доме.
– Не может быть, господин президент! – Смит даже привстал. – Расскажите, пожалуйста, все по порядку.
– Я шел по коридору в сторону личных апартаментов, когда из-за портьеры появился необычного вида человек и преградил мне дорогу.
– Что он сделал, сэр?
– Ничего. Стоял на месте и нес какую-то чепуху.
– Он что-то говорил? – переспросил Смит.
– Да бред какой-то: супер-мупер… что-то в этом роде.
– А вы что сделали?
– Я спросил, здоров ли он, и сказал, что ему лучше убраться отсюда, а то мне придется позвонить в службу охраны. Он и ушел.
– А вы?
– Я позвонил, конечно, в охрану. Но они не смогли его обнаружить. Как сквозь землю провалился. Может, стоит командировать сюда вашего человека? Ну, пока все не утрясется с продажей правительства.
– Все уже утряслось, господин президент, – сказал Смит твердо. – И этот человек был у вас.
– Вы хотите сказать, что…
– Именно.
– Что он здесь делал?
– Обеспечивал гарантии свободы нашей страны, господин президент. Я буду в Вашингтоне завтра и все подробно объясню.
– Хотелось бы, – сказал президент задумчиво. – Значит, это был он? Но он не показался мне таким уж крутым…
– Чем вызвана такая любезность? – удивился Римо.
– Утром у тебя были плохие глаза, словно предстояло сделать что-то ужасное, – пояснил Чиун. – Я рад, что ты вернулся победителем, переполненный успехами и язвительностью.
– Но из чащи мы пока не выбрались, – заметил Римо, снимая трубку и набирая условный код, благодаря которому можно было дозваниваться до Смита из любого уголка любой страны мира.
– Смит, – ответила трубка.
– Римо. Когда-нибудь, когда я не застану вас на месте, я потребую у Бюро древностей или какой-либо другой организации сведений, где вы получаете заработную плату. Это поможет упрятать вас за решетку на несколько месяцев за неуплату налогов. Шутка!
– Перестаньте дурачиться! Есть новости?
– Аукцион закончен. Мы победили!
– Благодарение Господу! – воскликнул Смит радостно. – Ну, а… – Он замялся. – Персональные потери есть?
– Никаких.
– Отлично! Значит, не придется улаживать международные конфликты, да и…
– Подождите секунду, – прервал его Римо. – Чиун, когда у тебя все это закончится?
– В три часа тридцать минут, – сообщил Чиун, не отрывая взгляда от телевизора. – Ну и намучился я с новой аппаратурой!
– Послушайте, Смит! – вернулся Римо к прерванному разговору. – Чиун будет в штаб-квартире в четыре тридцать. Приедет на такси. Пусть кто-нибудь встретит его и заплатит шоферу.
– Дайте ему денег, – сказал Смит. – Видит Бог, вы получаете прилично.
– Не выйдет. Он не захочет передавать деньги таксисту через окошечко. Чиун уверяет, что это заставляет его чувствовать себя преступником. Пусть кто-нибудь встретит его и заплатит таксисту. Чиун привезет списки от нашей подружки. Кого там только нет: высокопоставленные чиновники всех видов, сенаторы, конгрессмены, один из помощников президента… Готов поспорить, что именно этому помощнику мы обязаны тем, что о нас узнали. Я уповаю лишь на то, что список полный.
– А как все это срабатывало? – спросил Смит.
– Наркотики и гипноз. Клиентов кодировали на определенные слова или группы слов. Располагая этими кодами и методикой работы с ними, вы могли бы вернуть их к нормальной жизни.
– Вероятно, это возможно, – задумался Смит. – Однако доверять этим людям опасно. Хотя что я говорю?! Не можем же мы уволить конгрессмена! Другое дело, если он сам подаст в отставку.
– В любом случае вам нужно во всем разобраться, – сказал Римо. – Чиун привезет и списки, и заявки на аукционы, и другие бумаги. Изучайте! Могут пригодиться.
– Вы говорите, что приказ действовать отдавался кодовым словом? – Спросил Смит. – Я правильно понял?
Римо с волнением и страхом ждал этого момента.
– Да, – ответил он тихо. – Мелодия той песни…
– Какой песни? Напойте!
Римо откашлялся, прочищая горло.
– Вы слушаете, доктор Смит?
– А что же я делаю по-вашему, черт побери? – начал сердиться Смит.
– Супер-кали-фрагил-истик-экспи-ади-дочиус, – медленно нараспев произносил Римо. – Вы забудете о том, что когда-то существовал я. Тот эксперимент восьмилетней давности не удался. Человек по имени Римо Уильямс умер на электрическом стуле. Его больше нет. Он не существует!
Наступила долгая пауза. Римо не мог видеть, как по лицу доктора Смита расплылась улыбка, но зато он услышал пение. Доктор Смит начал тихо напевать прямо в микрофон ту самую мелодию без слов. А потом неожиданно сказал:
– О своей идее забудьте! Нас с вами, Римо Уильямс, может разлучить только смерть. Я буду ждать Чиуна с бумагами, – и положил трубку.
Римо пытался снова связаться со Смитом, но телефон молчал. Без конца набирая код, Римо призывно взглядывал на Чиуна, который не мог двинуться с места, пока не наступит очередная развязка в очередном телевизионном представлении.
Римо поднял с пола списки и сунул их в большой конверт, который нашел в шкафу своего номера. Туда же он положил и все остальные бумаги.
Через четверть часа они спустились вниз, где их ожидали два такси, которые Римо предусмотрительно заказал через портье.
– Запомни, Чиун, – напутствовал он Мастера Синанджу, усаживая его в первую машину, – этот конверт ты должен отдать только доктору Смиту в его собственные руки. Позже я свяжусь с ним.
– Ты считаешь, что в моем возрасте прилично слушать лекции об осторожности? – спросил Чиун надменно.
– Поедете в Рай …санаторий Фолкрофт, – сказал Римо таксисту. – Там вас будут ждать. Это ваши чаевые, – протянул он двадцатидолларовую бумажку. На Смита надеяться рискованно. – И большая просьба: не разговаривайте со стариком во время езды. Ведите машину осторожно, постарайтесь ничем его не расстроить, иначе я за вас не ручаюсь.
– Спокойно, шеф! – бросил шофер, пряча доллары в карман, после чего машина умчалась в сторону местечка Рай.
Римо сел во второе такси и попросил отвезти в аэропорт Кеннеди.
Во время долгой изнурительной дороги в полуденном потоке автомашин Римо старался ни о чем серьезном не думать. И тут же вспомнил, какое облегчение испытал, когда узнал, что Смит не скомпрометирован. В самолете он старался не думать обо всех скомпрометированных, которым необходимо подыскать работу вдали от государственных тайн, чтобы не появился соблазн продать Америку вторично. По пути от аэропорта до Вашингтона он старался не думать о последнем звене в цепи головоломок – Литии Форрестер. Оставался только один человек, которого нельзя отстранить от государственных секретов и перевести на другую работу. Он старался не думать, что могло бы случиться, если бы этот человек только упомянул о существовании КЮРЕ. Надеюсь, что у него не было возможности проявить такую слабость и что список Литии Форрестер полный, – подумал Римо тоскливо.
– Вот мы и дома возле Белого дома! – рассмеялся таксист каламбуру. – Пенсильвания авеню, 1600. – Шофер выглянул из окна, чтобы посмотреть на белое здание. – У того парня за забором чертовски сложная работа! Надеюсь, он знает, что делает.
– Думаю, что он сам надеется на это, – сказал Римо, подавая двадцатидолларовую бумажку таксисту и выходя из машины на тротуар. Увидев охрану у главных ворот на территории Белого дома, Римо усмехнулся.
Смит вышел встретить такси, на котором прибыл Чиун. Он помог старику, прижимавшему к груди большой конверт, выйти из машины.
– Сколько? – спросил Смит у таксиста.
– Девятнадцать долларов семьдесят пять центов, – ответил водитель, взглянув на счетчик.
Смит извлек из бумажника двадцатидолларовую бумажку, убедился, что она не слиплась с другой, и, протянув ее шоферу так, будто давал золотой, величественно бросил:
– Сдачи не надо!
Машина уехала.
– А где Римо? – поинтересовался Смит.
– Он сказал, что у него важные дела и он не знает, увидитесь вы или нет.
Они прошли на территорию вместе, но перед главным зданием Чиун приотстал, пожелав совершить вечерний моцион. Смит забрал у него конверт и прошел в свой кабинет с окнами на залив.
Он скрипел зубами от негодования, когда читал все эти мерзости. Перед Смитом предстал срез всего американского правительства, и ему потребовалось несколько часов на детальное изучение ситуации и выработку комплексной программы выведения людей из постгипнотического состояния. Очень деликатное дельце, – забарабанил он пальцами по столу. – Очень! Без президента не обойтись!
Он потянулся к трубке, но телефон зазвонил сам.
– Смит.
– Мне казалось, что сегодня днем вы информировали меня о благополучном исходе дела, не так ли? – зазвучал в трубке резкий властный голос.
– Да, это так.
– Тогда почему они здесь? Они обвели вокруг пальца охрану и сейчас находятся в Белом доме.
– Не может быть, господин президент! – Смит даже привстал. – Расскажите, пожалуйста, все по порядку.
– Я шел по коридору в сторону личных апартаментов, когда из-за портьеры появился необычного вида человек и преградил мне дорогу.
– Что он сделал, сэр?
– Ничего. Стоял на месте и нес какую-то чепуху.
– Он что-то говорил? – переспросил Смит.
– Да бред какой-то: супер-мупер… что-то в этом роде.
– А вы что сделали?
– Я спросил, здоров ли он, и сказал, что ему лучше убраться отсюда, а то мне придется позвонить в службу охраны. Он и ушел.
– А вы?
– Я позвонил, конечно, в охрану. Но они не смогли его обнаружить. Как сквозь землю провалился. Может, стоит командировать сюда вашего человека? Ну, пока все не утрясется с продажей правительства.
– Все уже утряслось, господин президент, – сказал Смит твердо. – И этот человек был у вас.
– Вы хотите сказать, что…
– Именно.
– Что он здесь делал?
– Обеспечивал гарантии свободы нашей страны, господин президент. Я буду в Вашингтоне завтра и все подробно объясню.
– Хотелось бы, – сказал президент задумчиво. – Значит, это был он? Но он не показался мне таким уж крутым…