Мерфи Уоррен. Убить время

   — Да, мэм, — почтительно ответил мужской голос.
   — Последний слуга, который выбросил мешок от печенья, теперь проводит время в тюрьме в Ливенворте.
   — Да, мэм, — повторил мужчина, спускаясь по винтовой лестнице с шестью местами багажа.
   Три человека, следовавшие за ним, также тащили по несколько тюков каждый. Процессия тяжело проследовала на улицу через просторный вход.
   За ними, окутанная в длинную соболью шубу, появилась красивая брюнетка, набивавшая рот печеньем. На голове ее был тюрбан, украшенный фиолетовыми цветами, подчеркивавшими цвет ее глаз.
   Скользнув взглядом мимо Римо она завизжала на толстуху, пыхтевшую в попытках установить дверь на место.
   — Что ты на этот раз сломала?
   Женщина обернулась, лицо ее выразило глубокую печаль.
   — Я ничего не делала, — пыталась объяснить она — Это он, — она ткнула пальцем в сторону Римо. — Он ворвался сюда...
   — Ну и ну, — брюнетка с фиолетовыми глазами неожиданно одарила Римо ослепительной улыбкой, — сколько лет, сколько зим, дорогой!
   — Мы с вами не встречались, — остановил ее Римо. — Вы миссис Спанглер?
   Она уставилась на него и заморгала.
   — Я не помню, — сказала она. — Я миссис Кто-то. Так было всегда. Моего мужа зовут Пол. Или Джордж. Что-то простое. — Она показала на портрет сенатора на стене. — Джон, точно. Видите там, над камином? Это и есть мой муж. Кажется. Если мы не развелись. А вы мой адвокат?
   — Нет, — сказал Римо. — Я друг вашего друга.
   — Мило. А как вас зовут?
   Она проглотила еще одно печенье.
   — Римо.
   Она задумалась.
   — Я никогда не была замужем за человеком по имени Римо. Если только это не было слишком давно. Мы ведь никогда не были с вами женаты, да Римо?
   — Думаю, что нет.
   — Замечательно. У меня есть прелестное простенькое платье для венчания, я его припасла. Вас устроит следующий четверг?
   — Думаю, я буду слишком занят, чтобы жениться.
   — Жаль. Ну что ж, мне пора идти. Парам-парам!
   — Я бы хотел задать вам несколько вопросов прежде, чем вы уйдете. По поводу приема.
   — Приема? По случаю свадьбы?
   — Нет.
   — Хорошо. А то я только начала привыкать к этому, как его?
   — Сенатору?
   — Да, к нему. Мы как-то были женаты.
   — Мне показалось, вы были женаты с ним сейчас.
   — Правда? Как замечательно. Джордж так мне дорог!
   — Джон, — поправила толстая дама.
   — Джон? Я вышла замуж за Джона?
   — Джон Спанглер, — сказал Римо. — Сенатор.
   Она взорвалась раскатистым хохотом.
   — Эта божественно! Я вышла замуж за сенатора. Подождите, пока об этом узнают мои друзья. Идите сюда, съешьте печенье, — она протянула пакет Римо. — Только не очень большое. Большие я сама люблю. Лучше послюнявьте пальцы и прилепите несколько крошек.
   — Я воздержусь, — сказал Римо. — Миссис Спанглер, мне действительно надо поговорить с вами о Торнтоне Ивсе, командующем Военно-морскими силами. Он был у вас на приеме вчера.
   — Напрасно теряете время, — жестко сказала она. — Кем бы ни был этот Торнтон Ивс, он не мог быть моим мужем. Я бы никогда не вышла замуж за командующего. Какие бриллианты может потянуть командующий?
   — Он был командующим Военно-морским флотом. Адмирал, не меньше.
   — А, — сказала она, — это другое дело. Мне очень нравятся романтические встречи на борту какого-нибудь судна. Он прислал вас просить моей руки?
   — Он умер, мэм. Кто-то убил его прошлой ночью возле вашего дома. Заколол штыком.
   — Ужасно, — вздохнула миссис Спанглер. — Медовый месяц на борту яхты — это божественно. Чарльзу и Леди Ди в свое время понравилось. А теперь иди, будь послушным мальчиком, — проговорила она, потащив Римо к двери. — Я очень расстроюсь, если опоздаю на самолет. Столько беспокойства с этими поездками в аэропорт. У моего третьего мужа, а может у шестого, был свой самолет. Надо было мне остаться с ним. Ральф был таким душкой, в смысле Ричард. Да, точно это был Ричард. На недельный юбилей нашей свадьбы он подарил мне прекрасный бриллиант. Ладно, не важно, — она потрепала Римо по плечу: — Не пропадай, милый. То что было между нами — было божественно. Никогда не смогу полюбить другого мужчину так, как тебя.
   Она быстро поцеловала его в щеку, и ни слова не говоря, прошмыгнула мимо толстой леди к ждавшему ее лимузину. Мгновение спустя машина прошуршала по извилистой дорожке.
   Римо застыл в молчании. Вскоре его прервал грубый хохот. Толстая женщина позади него наконец впихнула дверь на место, бока ее тряслись от смеха.
   — Очень смешно, — сказал Римо.
   — Могу поклясться, что вы никогда не были здесь прежде. Фу!
   — Фу на вас. Кто-нибудь еще есть в доме?
   — Ни души. Только я.
   — А сенатор?
   — Он уже на ферме. Мать поехала к нему.
   — Мать? — спросил Римо. — Какая мать?
   — Головокружительная грубиянка, которая только что вышла. Это мама. Мутэр. Дорогая мамочка. Мамуля. Виноградная лоза, давшая стоящую сейчас перед вами нежную ягоду.
   Римо с недоверием смотрел на женщину. Ей с легкостью можно было дать вдвое больше, чем поедавшей печенье куколке, севшей в лимузин.
   — Вы хотите сказать, она ваша мачеха или что-то в этом роде? — спросил Римо.
   — Моя настоящая мать, несносный тип! — заорала она. Она соскребла грязным ногтем, какие-то присохшие яйца со своей робы. — Я выгляжу не очень похоже на сенаторскую дочку?
   — Слушайте, — сказал Римо. — Вы можете быть чьей хотите дочерью. — Мир был полон безнадежности. — Только скажите, где я могу найти... некую... Цецилию Спанглер.
   — Прекратите вести себя со мной как с идиоткой, — сказала она, сложив руки на своей огромной груди. — У Спанглеров есть всего одна дочь, Цецилия, и она перед вами. Но меня не волнует, надо вам со мной разговаривать или нет, потому что я не собираюсь говорить с вами. Так что катитесь-ка отсюда.
   В вестибюле появилась чернокожая домработница.
   — Вас к телефону, мисс Спанглер.
   — Кто бы там ни был, скажи, что я занята. Скажи, что я умерла. Все равно. Им, видимо, тоже.
   — Да, мисс.
   — Наверное, нужны деньги на благотворительность. Мне никто больше не звонит, — сказала она.
   Римо оглянулся вслед удалившейся негритянке.
   — Вы что, действительно Цецилия Спанглер?
   — Я уже сказала, кто я. Чего не сделали вы. Римо...?
   — Римо Уильямс. Друг друга.
   — Чьего друга?
   — Вашего, — соврал он.
   — Этого не может быть, гнусный репортер. У меня нет друзей, имеющих друзей, которые выглядели бы, как вы. Такие друзья могут быть только у моей матери. А они все сейчас находятся в том же месте, где и она.
   — Где же это?
   — На жироферме, — сказала Цецилия, задумавшись о чем-то своем. — Она бывает там каждый месяц. Она считает, что именно это помогает им с отцом выглядеть так молодо. Подумаешь! Меня не волнует, как она выглядит. Мне все равно, как выгляжу я. Я знаю, что я корова, но мне наплевать, понятно?
   Она обнажила сточенные зубы.
   — Прекрасно, — примирительно сказал Римо. — Совсем не обязательно злиться.
   — Я как раз должна злиться! Разве вы бы не злились, если бы ваша мать выглядела, как ваша дочь, а вы выглядели бы как непонятно чья незамужняя тетушка?
   — Не знаю, — сказал Римо. — Никогда об этом не думал. — Он легонько ущипнул ее за левую мочку. Это был один из 52 способов достижения сексуального экстаза, которым обучил его Чиун. Если что-то и может заставить женщину заговорить, то это ее левая мочка. — Я не репортер, — мягко произнес он, чувствуя, как она поеживается от его прикосновения. — Но мне необходимо задать вам несколько вопросов об убийстве, которое произошло здесь прошлой ночью.
   — Прекрасное ощущение, — сказала она, дрожа.
   — Человек, которого убили, был командующим Военно-морским флотом. Вам это известно?
   Он мягко продвинулся вглубь ее уха. Согласно учению Синанджу, строгая последовательность ступеней должна была соблюдаться неукоснительно. Каждая ступень медленно поднимала женщину к высотам физического удовольствия, пока не оставляла ее разбитой, использованной и удовлетворенной.
   Римо удовлетворял многих женщин с разными целями. Не все женщины были желанны, и его цели редко стимулировались его собственным желанием. Но женщины постоянно вели себя так, как он и ожидал от них. Они получали удовольствие, которое он им давал, а в ответ они предлагали ему то, что ему было нужно — информацию, время, соучастие.
   Он ненавидел это. Любовь никогда не была для него вопросом. Так же, как и не приносила удовольствия. Он прекратил получать удовольствие от акта любви очень давно. Это было лишь частью его работы, равно как и видеть таких женщин, как Цецилия Спанглер, — ущербных, давно позабытых, уродливых девчонок, к которым никогда не прикасались с нежностью или привязанностью, и они знали об этом, и больше об этом не переживали. На душе у Римо стало мутно.
   — Я конечно знаю, кем он был. Именно я позвонила в ФБР. Остальные были слишком пьяны. Что вы делаете с моим ухом?
   — Расскажите, что вам известно о нем. Об Ивсе. Командующем Военно-морским флотом.
   — Торнтон Ивс, — тихо произнесла она. — Он был очень приятным человеком... Он был старым. Он позволял себе стареть. И мне это нравилось. — Крупная слеза появилась у нее в глазу и медленно скатилась вниз по щеке. — Пожалуйста, — сказала она. — Пожалуйста, не надо.
   Римо искренне удивился.
   — Почему? Вам не нравится?
   — Нет, мне очень нравится, — ответила она. — Но раньше или позже вы обнаружите, что мне ничего не известно, и тогда вы разозлитесь и назовете меня толстой коровой. Так обычно поступают со мной репортеры.
   — Я ведь сказал вам, что я не репортер, — вспылил Римо. Он взял ее за руку. — И я так с вами не поступлю.
   Она зажмурила глаза.
   — Мне ничего не известно об этом убийстве. Я не знаю, кто, я не знаю, за что, я не знаю ничего, за исключением места происшествия, потому что этим местом был двор моего дома. И мне хотелось сохранить это в тайне, потому что адмирал Ивс был единственным из друзей отца и матери, кто не третировал меня, как единственный недостаток семьи.
   Она встала и прошлась по комнате. Цецилия была похожа на затравленное, жалкое косматое животное с фермы.
   — Меня даже не приглашали никогда на их приемы, здесь, в моем родном доме! Мать боялась, что кто-то, посмотрев на меня, сможет вычислить, что ей уже пятьдесят восемь. Но адмирала Ивса это не волновало. Он мог бы оставаться молодым. У него было достаточно денег. Но он этого не делал. Он был нормальным. Он был единственным нормальным человеком, когда-либо появлявшимся в этом зверинце.
   Она резко повернулась к Римо.
   — Так что не стоит терять время и соблазнять меня. Больше вы ничего не узнаете.
   — А вы довольно сообразительная.
   Она присела рядом с ним, глаза с красными веками глядели мрачно. Постепенно в них появились искорки улыбки.
   — Было довольно смешно, когда вы изображали, что я вам нравлюсь.
   — Простите меня, Цецилия, — сказал Римо.
   — Да ничего. Такое уже случалось раньше. Но моя гордость вовсе не сдерживает меня, — мягко рассмеялась она. — Какая гордость, если я готова принять все, что только возможно. Но не больше. Торнтон Ивс, был для меня чем-то большим, чем мимолетное увлечение. Хотя я должна заметить, что вы ужасно хорошо это делали.
   Римо улыбнулся.
   — Думаете, я ненормальная, да?
   — Нет, — мягко произнес он. — Я так не думаю. Мне даже кажется, что вы более нормальная, чем ваша мать. И что у вас гораздо больше гордости, чем вам самой кажется.
   Цецилия достала из кармана несвежий платок и высморкалась.
   — А вы тоже ничего. Жаль только, что вы репортер.
   — Раз и навсегда: я не репортер. Я не могу вам сказать, на кого я работаю. Все, что я могу сказать, это то, что этим делом не занимается полиция, и поэтому если вы не поможете мне, все мы потеряем массу времени. То, что Ивс мертв — ужасно, но, к сожалению, мы имеем дело не с единственным убийством.
   — С двумя, — сказала Цецилия. — Вчера ухлопали командующего Военно-воздушными силами.
   — О'кей. А вы позвонили в ФБР вместо полиции просто потому, что не могли вспомнить номер «9-1-1».
   Она посмотрела на Римо долгим взглядом:
   — Вы точно на нашей стороне?
   — Да. Вы мне поможете?
   Она пожала плечами:
   — Если смогу. А что вы хотите?
   — Список гостей. Со вчерашней вечеринки.
   — Он в библиотеке. Сейчас я принесу.
   В списке было сто с лишним имен:
   — Как вы думаете, откуда стоит начать?
   — В любом случае это не займет много времени. Большинство людей из этого списка вы все равно не застанете дома. Они все сейчас там же, где мои мать и папа, на жироферме.
   — Где это?
   — Не знаю точно. Меня никогда не приглашали туда. Да это и не важно. Просто какая-то клиника в Пенсильвании, точно такая же, как в Швейцарии, только ближе. Грязевые ванны, тоник, морковь на обед, — такого типа. Так мне мать рассказывала.
   — А как насчет остальных? Мог ли кто-нибудь хотеть убить адмирала Ивса?
   — Конечно, — ответила Цецилия. — Русские, ливанцы, ООП, Красные бригады, Баадер-Мейнхоф, красные китайцы, — можете продолжить. Вы же знаете, он был командующим Военно-морским флотом.
   — Никак не можете обойтись без сарказма, — сказал Римо, — Мне этого дома хватает.
   — А, вы тоже живете с матерью?
   — Почти.
   Она проводила его к двери и распахнула ее с хрюканьем.
   — Спасибо, — сказал Римо. — Вы очень расстроитесь, если я поцелую вас на прощанье?
   Она улыбнулась.
   — Попробуйте.
   Он легко прикоснулся к ее губам. Она покраснела.
   — Вы не собираетесь сейчас вновь заняться моей левой мочкой?

Глава четвертая

   Первых восемнадцати человек из списка гостей Спанглеров в городе не оказалось. Когда Римо прозвонил все номера из Вашингтона, Вирджинии и Мэриленда, он решил заняться нью-йоркскими адресами.
   Под номером девятнадцать в списке значился некто Бобби Джей, имя, знакомое Римо по телевизионным передачам, которые смотрел Чиун, в то время, когда Римо занимался гимнастикой. Судя по телевизионной рекламе, Бобби Джей обладал одним из выдающихся в мире голосов, известным раньше только утонченным вкусам европейцев, а теперь, благодаря телевидению, ставшим доступным и американцам. Судя по рекламе, его пластинки не продавались в магазинах, факт благосклонно принимаемый миллионами, поскольку у Бобби Джея в сущности, абсолютно отсутствовал слух.
   Только что вернувшись из Атлантик-сити со званого ужина в ресторане «Стик Хаус Фила», Боби Джей сам отправился открывать дверь своей квартиры в мансарде дорогого дома на Манхэттене. Ему было около тридцати, у него были красиво уложенные волосы и немного детское, без морщин лицо, выказывавшее отрицание всего, мало-мальски предполагавшего умную мысль.
   — Привет, красавчик, как твой мерзавчик? — пропел он в приветствии, щелкая пальцами в такт.
   Судя по обстановке гостиной, состоявшей из скульптуры, картин, вышивок и других художественных средств, изображающих обнаженные мужские задницы, Римо отчетливо понял, что через секунду Бобби Джей взорвется потоком сюсюканья.
   Он оказался прав.
   — Сладкий мой, ты из службы сопровождения?
   — Я странник, — сказал Римо, — и хотел бы им остаться.
   Глаза Бобби Джея просканировали мускулистую фигуру молодого мужчины, стоявшего перед ним, одетого в джинсы и черную футболку.
   — Вы хотите сказать, что явились сюда не для того, чтобы отвезти меня в аэропорт? — спросил он.
   — Только не говорите, что вы тоже уезжаете из города.
   — Всякий и каждый, мой дорогой. О, черт! Где этот парень? Я так раздражен, что сейчас закиплю. — Его лепет сменился на легкий присвист. Он плюхнулся на гигантскую белую софу, стоявшую в обрамлении свежесрезанных лилий. — Проходи, присядь рядом. Мне станет немного легче.
   — Слушай приятель, если я расположусь здесь рядом с тобой, могу гарантировать, что легче тебе не станет.
   — Ладно, похоже, мне лучше уже не будет. Ну все-таки, кто ты такой? Грабитель или что-то в этом роде? В такой тонкой футболочке... Между прочим, сейчас январь.
   — Я не грабитель. Мне нужно задать вам несколько вопросов о вчерашней вечеринке.
   — По поводу кого, Элвуда? Ничего особенного не было. Это была одна из тех встреч... — пропел он.
   — Я о приеме в доме Спанглера.
   — ...одна из веселеньких встреч...
   Римо поймал руку Бобби Джея своей железной рукой.
   — Ах ты, огромное животное, — сказал Бобби, захлопав ресницами.
   — Мне нужен разговор, а не песни.
   — Боже, какой натиск! А какие красивые у него руки. Такие широкие и непослушные. Хорошо. О чем тебе надо поговорить со мной, кареглазый? Хочешь узнать о том, как я стал звездой? В буквальном смысле, я проснулся знаменитым.
   — Я хочу поговорить об адмирале Торнтоне Ивсе, командующем Военно-морским флотом.
   — Вы знали его?
   Бобби Джей захихикал:
   — Не в Библейском смысле.
   Римо схватил его за воротник:
   — Если ты не будешь прямо отвечать на мои вопросы, я тебя пришибу.
   — Мне так нравится, когда ты изображаешь из себя грубияна.
   Римо заставил себя сосчитать до десяти.
   — О'кей, давай с начала. В каких отношениях вы были с адмиралом Ивсом?
   — Ой, я тебя умоляю. С этим стариком? У меня не может быть никаких отношений с шестидесятилетним матросом. Что я по-твоему, такой приставучий? Я лучше утону в море слоновьей мочи. Слушай, а я никогда об том не задумывался — слоновья моча — как изысканно звучит. Как думаешь?
   — Думаю, что ты тянешь время. Твои друзья имели дела с адмиралом?
   — О, Господи, нет. Он не был в группе.
   — В какой группе?
   Бобби Джей похотливо улыбнулся и пододвинулся к Римо.
   — В группе посвященных, разумеется. В группе бомонда. «Ка Элов». В группе тех, кто причастен.
   — Как, например, кто?
   — Как все. Миссис Спанглер и сам сенатор — они в группе. Пози Понзелли — актриса...
   — Пози Понзелли? Я думал, что она умерла.
   — О небо, конечно нет! Она до сих пор привлекательна. Для женщин, конечно. Хотя ей должно быть уже лет сто, — злобно добавил он. — Но это наша Шангри-ла. Ой, я кажется, не должен был этого говорить. Так трудно хранить секреты от мужчины своей мечты.
   — Шангри-ла?
   — Ага. Знаешь: «Твои поцелуи уносят меня...»
   — Я знаю мелодию, спасибо.
   Бобби Джей погладил его руку:
   — Это оздоровительная клиника.
   — В Пенсильвании?
   — Да. Ты там был?
   — Нет, — сказал Римо. — Туда собиралась миссис Спанглер, когда я с ней разговаривал. И что клиника?
   — Теперь я правда ничего не могу говорить. Они все просто взорвутся, если узнают, что я рассказал о нас чужому. Ты ведь понимаешь, правда? Если все узнают о Шангри-ла, тогда все нищие толстяки со всего света будут штурмовать эту клинику.
   — Конечно, — сказал Римо — Вам не захочется чтобы чужие, нехорошие люди находились там с вами, такими как вы и остальные «ка эмы».
   — Ка Элы, — поправил Бобби. — Сокращение от слов «Красивые Люди».
   Он еще плотнее прижался к Римо.
   — Похоже, ты считаешь красивым человека с черными глазами и сломанным носом?
   Бобби Джей отпрянул, презрительно фыркнув.
   — Плебей. А я чуть не спросил тебя, не хочешь ли ты присоединиться. Да ты все равно не можешь. Я тебе скажу, ты не достаточно богат. На твоей футболке даже нет какого-нибудь имени.
   Римо вытащил список гостей, который дала ему Цецилия Спанглер. Имя Пози Понзелли было в списке среди тех, кого Римо не застал на месте. Она тоже уехала из города.
   — Просмотри эти имена, — попросил Римо. Бобби прочел и вернул бумагу.
   — Да?
   — Ты сказал, что сенатор и миссис Спанглер отправились в это местечко Шангри-ла? Несомненно, что Пози Понзелли отправилась туда же, да и ты собираешься по тому же адресу. Есть ли в этом списке другие члены вашего клуба?
   — Ну конечно же, красивый мой. Большинство.
   — Где это место?
   — Ой-ой-ой, я же говорил тебе, что не могу больше открывать секретов. Если только ты не думаешь присоединиться.
   — В таком случае, я присоединяюсь.
   Бобби рассмеялся.
   — Это не так просто. Вступительный взнос составляет три тысячи долларов, а твой годовой доход должен быть не меньше полумиллиона.
   — Полмиллиона? А ты-то как туда попал?
   — У меня сосед работает в налоговой инспекции, — сказал Бобби.
   — Ничего себе клуб. А что происходит на ваших встречах?
   — Этого я точно не могу сказать. Мы все поклялись хранить тайну.
   — Я надеюсь, скажешь, — сказал Римо, скрутив ухо Бобби пока лицо певца не исказилось от боли.
   — О-о-о, — простонал он. — Еще пожалуйста. Так приятно болит!
   Римо остановился. Это было бесполезно. Может быть он вообще пошел не по тому пути? Ведь адмирал Ивс не был членом группы посвященных «Ка Элов». Придется начать все с начала.
   — Забудь об этом, — сказал он.
   — Ни за что, — вздохнул Бобби. — Это было замечательно. Меня так еще никогда не щипали. А кусаться ты умеешь?
   — Вернемся к адмиралу, — с отвращением произнес Римо.
   — Почему он тебя так интересует? — надулся Бобби. — Он ведь никто, ноль.
   — Он мертв.
   — Вот видишь. Он настолько никто, что я даже не слышал о его смерти. Рона Барретт сообщала об этом в своих новостях? Или передавали специальный выпуск известий?
   — Ты знаешь кого-нибудь из его друзей?
   — Определенно нет. Я не общаюсь с нолями.
   — С кем он разговаривал на этом приеме?
   — Откуда я знаю? С такими же, как сам. — Он улыбнулся Римо. — Я знаю, с кем ты можешь поговорить. С Сеймуром Бардихом.
   — Кто такой Сеймур Бардих?
   — Никто. Он заведует информационной службой знаменитостей. Выясняет наши любимые цвета, имена наших собачек, — подобные вещи. Потом он печатает свою чепуху на каких-нибудь лохмотьях и рассылает фанатам. Это держит подонков подальше от наших задниц. Сеймур появляется на всех вечеринках. Мы, звезды, любим его. Он стал нашим маленьким талисманом.
   — Он тоже будет в Шангри-ла?
   Бобби Джей расхохотался:
   — Сеймур никогда не будет в Шангри-ла! У него нет ни гроша.
   — Я так понял, что вы все его любите.
   — Так далеко может зайти только дружба. Каждый должен заботиться о репутации каждого.
   Римо снова заглянул в свой список. Имя Бардиха было в самом конце. Он проживал в Нью-Йорке на Хаустон-стрит, в районе Трибека.
   — Это точно домашний адрес, или рабочий? — спросил Римо.
   — И то и другое. Ты его без проблем найдешь. Любой может выделить из толпы бедных людей. Кстати о бедняках, ты ведь не по-настоящему бедный? — спросил он, отодвигаясь от Римо. — Я имею в виду, что я разговариваю с тобой. И мне бы очень не хотелось, чтобы что-нибудь вырвалось наружу.
   В дверь позвонили.
   На пороге стоял мускулистый молодой неуклюжий парень-блондин. Бобби вздохнул и неожиданно запел:
   — Приятно посмотреть, замечательно увидеть...
   — Я из эскорта, — сказал парень.

Глава пятая

   Седой человек сидел на сломанном крутящемся столике в передней части магазинчика в части города, которая выглядела будто только что откопанная из забвения. Не было и следа былого величия на пустынной, заваленной мусором улице, завывавшей покинуто на сухом зимнем ветру. Кусок старой газеты влетел в широкое окно фасада магазина, на котором прописными буквами белой краской были выведены слова «Звездная пыль, Инкорпорейтед». Газета с треском ударилась об оконное стекло, пронзительно зашелестев.
   Римо зашел внутрь. Помещение звенело и пенилось от шума печатной машины. Одинокая фигура в комнате склонилась над столом. Длинные волосы косматились по вороту черной водолазки.
   — Вы Бардих? — закричал Римо.
   — Ага. Кого вам надо? — Он торопливо обвел рукой несколько штабелей бумаг на столе. Они были помечены именами знаменитых людей и разделены на категории: кино, музыка, спорт, политика и прочее. — Доллар штука Или вы можете приобрести «Звездную новость». Это газета, полтора бакса. — Он склонил голову к звенящей машине. — Будет готова через пару секунд.
   Машина выплевывала наружу только что отпечатанные страницы с заголовками типа «Что едят на завтрак звезды» или "Как увидеть «Роллинг Стоунз» Пока Бардих говорил, грохочущая машина затихла и совсем остановилась. Помещение заполнила тишина.
   — Мне нужно поговорить с вами о вчерашнем приеме у Спанглеров в Вирджинии, — сказал Римо.
   Бардих широко улыбнулся. В воздухе нетопленного помещения из его рта выходили облачка пара.
   — Ах, да. Моя вторая жизнь, — с некоторым достоинством произнес он и обернул кашне вокруг шеи. — Я полагаю, вы из журнала?
   — Да, — сказал Римо.
   — Из какого? «Кумир подростков» или «Рок удар»?
   — "Звезды и полосы", — ответил Римо. — Я хочу поговорить с вами об адмирале Торнтоне Ивсе. Командующем Военно-морского флота. Как я понял, вы говорили с ним вчера вечером.
   — Да, я общаюсь со всеми гостями, даже если они не нашего круга, — самодовольно произнес Бардих. — Такая у меня работа. Правда, я бы с большим удовольствием проводил время с людьми моего калибра. А военные не принадлежат к этой группе. Ивса пригласили только из-за сенатора.
   — Второй раз я слышу об этой «группе». Бобби Джей тоже говорил о ней.
   Бардих удивленно поднял брови.
   — Бобби Джей? Он разве не уехал? Вы наверное знаете, что вся группа ежемесячно уезжает из города.
   — Вам тоже это известно?
   — О, абсолютно все — он надулся от гордости. — Они посвящают меня во все происходящее. Они очень доверяют мне. Даже присылают авиабилеты, чтобы я мог приехать к ним на вечеринки. — Он приблизился к Римо и конфиденциально прошептал: — Вы знаете, «Ка Элы» и вправду очень красивы. Я всегда говорю, что чем больше их становится, тем они становятся больше.