Мертон Сандра. Как все началось...

   Ну и дурака же она сваляла.
   Внешность, здоровье, ум, сексуальная привлекательность. Она все просчитала, будто это был список покупок. Но у Слейда оказалось еще одно качество, оно проявилось еще в Денвере, и она легкомысленно не учла его.
   Слейд Бэрон был самым упрямым мужчиной, которого она знала.
   Если он чего-то хотел, то просто брал, и можно было только пожалеть того, кто окажется на его пути.
   Сейчас ему был нужен Майкл, и он намеревался немедленно удовлетворить эту свою потребность.
   Лара отказывалась верить в этот бред. Всю ночь она твердила себе, что то, что случилось на стоянке, было простой демонстрацией мужской силы… но в восемь утра раздался звонок, она открыла дверь и увидела его на пороге.
   — Ты не можешь сделать этого со мной, Слейд, — были ее первые слова.
   — Ни «доброе утро, Слейд», ни «рада тебя видеть, Слейд», а только «ты не можешь сделать этого со мной, Слейд», — усмехнулся он. — Я уже сделал, сладкая. — Голос у него стал холоден. — Доббс ждет нас в… — он взглянул на часы, — примерно через час.
   — Ты говорил с мистером Доббсом? — Она почувствовала, как отчаяние перерастает в ярость. — Это моя жизнь, черт тебя подери! У тебя нет никакого права…
   — У меня есть все права. — Он скользнул взглядом по ее лицу, задержался на губах и остановился на глазах. — Хочешь, чтобы я это доказал?
   Лара пристально смотрела на него. Что означают эти угрозы? Что следующая встреча будет в суде? Или он снова лишит ее способности к сопротивлению, впившись губами ей в рот?
   — Я ненавижу тебя, — произнесла она дрожащим голосом. — Слышишь, Слейд? Не-на-ви-жу! Ты можешь корчить из себя бога, играть моей жизнью и жизнью моего сына, но ты не сможешь изменить мои чувства. Я ненавижу тебя и всегда буду ненавидеть.
   Что-то темное и опасное сверкнуло у него в глазах, но он ответил с бесстрастным спокойствием, что еще больше напугало ее:
   — Ты собрала вещи?
   — Вещи? Нет. — Сердце у нее бешено колотилось. — Мы не обсуждали…
   — Неважно. — Он пошел в комнату. — Я хочу, чтобы было так…
   — Ты хочешь! — Она кинулась за ним, когда он направился в комнату Майкла. — Ты не смеешь…
   Она остановилась. Майкл стоял и цеплялся за края кроватки, неуверенно покачиваясь и глядя на Слейда большими круглыми глазами.
   — Эй, привет! — мягко произнес Слейд. — Привет, Майки.
   — Его зовут Майкл. И он боится чужих. Ты можешь просто…
   Но он уже взял Майкла из кроватки, и ее сын, ее обожаемый, самый дорогой маленький мальчик смотрел на лицо, которое было взрослой версией его, и улыбался.
   — Хай, Майк, — прошептал Слейд. Ребенок положил пухлую ручку на его рот, и Слейд поцеловал ее, вдыхая сладкий детский запах.
   Он с трудом сглатывал, в горле образовался ком величиной с теннисный мяч. «Мой сын, — думал Слейд. — Моя плоть и кровь».
   Он повернулся на приглушенный звук и увидел — Пару: она прижала пальцы к губам и широко раскрыла глаза, полные слез. Он подумал, что она похожа на человека, который потерял все, и ему даже стало жалко ее, но потом он вспомнил, что она отняла у него месяцы жизни его сына, которые могли превратиться в годы, если бы Майкл рос без отца, и жалость ушла.
   — Если тебе здесь что-нибудь нужно, — сказал он холодно, — возьми сейчас.
   — Я не… — голос у нее дрожал, — я не понимаю.
   — И собери все, что может понадобиться моему сыну.
   — Он мой сын! Мой, Слейд! Я хотела его, я дала ему жизнь, я воспитывала его без твоей помощи…
   — Делай это, и быстро. Нужно многое успеть до часа. Лара уставилась на него.
   — Что?
   — Сначала встреча с Доббсом. А в полдень — регистрация…
   — Нет, — замотала головой Лара, — нет!
   — ..и, — закончил он так, будто она онемела, — самолет улетает в час.
   — Самолет? — Лара обхватила себя руками, точно это могло унять дрожь. — Выслушай меня, Слейд, ты должен быть разумным. Мне… мне надо жить здесь. Дом…
   — Твоя миссис Краусс ждет в такси внизу. Она согласилась посидеть с моим сыном, пока мы будем встречаться с Доббсом и оформлять процедуру.
   — Как ты узнал про нее? Ты шпионил за мной?
   — Ты можешь сдать дом или продать его. Ты сюда не вернешься.
   — Ты шпионил!
   — Я собирал информацию, сладкая. Ее легко достать, если тебе действительно нужно.
   Последняя фраза таила двойной смысл, но Лара проигнорировала это. Сейчас главное было — заставить его наконец услышать ее.
   — Слейд, послушай меня! Подумай, что ты делаешь. Ты просишь меня бросить все — работу, карьеру…
   — Я не прошу, я приказываю. — Он криво усмехнулся. — Тебе нужна карьера? Ну, так у тебя она есть. Ты будешь матерью и женой и, черт возьми, сделаешь все, чтобы преуспеть в этом!
   Она отшатнулась, когда он стал приближаться к ней. Слейд убеждал себя, что все продвигается отлично, все так, как должно быть. Черт, после того, что она с ним сделала, она это…
   Но этот страх у нее в глазах, отчаяние… У него было тяжело на сердце, когда он выносил сына из дома.
   В девять Лара стояла рядом со Слейдом в офисе Эдвина Доббса. Стальная рука Слейда держала ее за плечи, когда он объяснял, что они страстно влюбились друг в друга практически с первого взгляда. Слейд улыбался, когда нес весь этот бред, и Лара ждала, что ее начальник рассмеется.
   Но тот тоже улыбался.
   — Я знаю, деловые люди не поощряют романтики, но я сентиментален, — ответил Доббс. — И я, хотя и удивлен, очень за вас рад.
   — Мы тоже, — сказал Слейд, сжимая объятия. Лара чувствовала, как каждый его палец предостерегающе впивается ей в плечо. — Не так ли, дорогая?
   Уж не думает ли он, что она станет помогать ему? Ни за что! Сам затеял это шоу, пусть сам с ним и разбирается.
   — И вы женитесь немедленно? — Доббс засмеялся, покачал головой, как будто не веря. — Когда же все это произошло?
   — Кто способен точно уловить момент, когда мужчина и женщина влюбляются друг в друга, Эдвин? — Голос звучал радостно, но боль от сдавивших плечо пальцев становилась невыносимой. — Лара собиралась сказать вам все сама, но я подумал, что вы предпочтете услышать новость от нас обоих.
   — Вам повезло, Слейд, — сказал Доббс, как будто Лары здесь не было, и захихикал. — А мне нет. Я теряю отличного аудитора.
   — Мне очень жаль, мистер Доббс, — сказала Лара. — Я бы хотела, чтобы… чтобы все было иначе.
   — Она хочет сказать, — быстро вмешался Слейд, — что она хотела бы уделять вам больше внимания. — Он посмотрел на нее. — Дорогая, я уверен, Эдвин все понимает.
   — Если вы настаиваете, — торопливо сказала Лара, я бы могла остаться на пару недель.
   — И пропустить свой собственный медовый месяц? Доббс рассмеялся. Слейд тоже. Они оба смотрели на нее так, будто она была слабоумной, и в какой-то момент Ларе показалось, что они сейчас похлопают ее по щеке, эти двое мужчин, распоряжающихся ее жизнью, как будто она к ней не имеет никакого отношения. Все было кончено. Дом был выставлен на продажу.
   Она рассчиталась с миссис Краусс. Доббс найдет другого аудитора. Все были довольны, кроме нее. Но что сделает марионетка, которую дергают за веревочки?
   Часом позже они стояли во дворце бракосочетания. Миссис Краусс держала на руках Майкла. Церемония заняла меньше пяти минут. Когда было объявлено, что жених может поцеловать невесту, Лара застыла в ожидании.
   Но Слейд не прикоснулся к ней. Он даже не посмотрел на нее. Он поблагодарил регистратора, пожал ему руку, взял Лару за локоть и вывел на улицу. Их ждали два лимузина — один, чтобы отвезти миссис Краусс домой, другой, чтобы доставить Лару, Слейда и Майкла в аэропорт.
   Сердце у Лары было как будто сжато тисками. Она крепко обняла миссис Краусс, которая выглядела озадаченной и испуганной.
   — Прощайте, — прошептала она, ничего не видя из-за пелены слез, и поспешно забралась в машину. Слейд сел с Майклом на руках. Дверца захлопнулась за ним, как бы ставя последнюю точку.
   Она играла в опасную игру, теперь Лара это поняла и выиграла Майкла, но потеряла все остальное; гордость, независимость, свободу.
   Она больше не была Ларой Стивенc, она была женой Слейда Бэрона.
   Они сидели рядом в салоне первого класса, два чужих человека, не имевших ничего общего, кроме ночи страсти.
   И ребенка.
   Лара задрожала и крепче обняла сына. Он спал спокойно, прижимаясь к ее груди и обнимая любимого медвежонка. Он кричал первые несколько минут полета, и симпатичная стюардесса сказала ей, что, возможно, это от перепада давления, но сердце Лары говорило, что он плакал о той жизни, которую они оставили позади, и о неизвестном будущем, которое ждало их.
   Слейд попытался успокоить ребенка. Он хотел взять Майкла из ее рук, но она не позволила.
   — Я буду держать сама, — сказала она.
   Глаза у него потемнели, и она ждала, что он станет настаивать, но он не стал. Он открыл свой кейс и вытащил пачку бумаг. Через несколько минут он забыл о Майкле.
   Лара сжала губы.
   Этого следовало ожидать. Слейд хотел не сына, а победы. Теперь она у него есть, и он потерял интерес. Хотя, когда он сегодня взял Майкла из кроватки, ей показалось, что у него в глазах мелькнуло что-то настоящее, любящее.
   Настоящее? Любящее?! Он не способен на это.
   Лара подавила рыдания и прижалась губами к головке сына.
   Если Слейд и любил кого-то, то только себя. Он уже потерял интерес к Майклу. Хорошо, если отсутствие интереса превратится в скуку. А может быть, потом вполне вероятно — он позволит своей нежеланной жене и трофейному сыну вернуться к своей жизни.
   Лара откинулась на сиденье, крепче обняла Майкла и устало закрыла глаза.
   До тех пор ей нужно будет сделать все, что можно, не для себя, а для сына.
   Слейд уставился ничего не видящими глазами в бумаги, разложенные на столике, и думал о том, что же, черт возьми, он теперь должен делать.
   Сделать все, что можно, — не для себя, для сына — это и так понятно, но как быть с Ларой?
   Ларой, его женой.
   Все это было слишком. Он летел в пятницу на юг, на встречу, затем на уик-энд в Техас. Встреча состоялась.
   Он слетал в Техас. А теперь он возвращается домой с женой и сыном.
   Его сыном.
   Это сочетание казалось до сих пор таким странным. Сама мысль об этом грела кровь. Он не думал заводить ребенка — сейчас уж точно нет, а может, и никогда.
   Но сегодня утром он посмотрел на сонного младенца — и весь его мир в одно мгновение будто поставили вверх тормашками. А потом он взял парнишку на руки…
   О, черт.
   Надо кончать думать об этом, иначе он никогда не сможет сосредоточиться. А сосредоточиться было необходимо.
   То, что он сделал сегодня утром, было, в сущности, немыслимо.
   У него теперь жена, ее зовут Лара. Кроме этого, он ни черта о ней не знает. Она великолепна в постели, но, в свете последних событий, не исключено, что ему придется забыть об этой части их отношений.
   Отношений? Слейд подавил стон: у него нет никаких отношений с этой женщиной. Она отказалась от ланча в самолете. Это был крабовый салат, а она сказала «нет». Потому, что не любит крабов? Потому, что никогда не ест ланч?
   Или потому, что ненавидит его?
   Он бросил на жену быстрый взгляд. Она откинулась на спинку кресла, прижимая Майкла, глаза у нее были закрыты. Она спала или просто избегала его?
   Так много вопросов, и никаких ответов. Но это ничего, два современных человека прекрасно могут жить вместе, поддерживая цивилизованные отношения, притворяясь, что не презирают друг друга, — все ради сына.
   Но он не этого хотел от Лары. Он ненавидел ее не за то, что она сделала, не за то, что намеренно забеременела и не сказала ему, а за все остальное: за то, какой она была в его руках месяцы назад — ее шепот, ее ласки, тепло ее кожи, вкус ее губ… И все это было ложью. Не его она хотела, а его способность делать детей.
   Прошлой ночью она таяла в его руках. О Господи, он чувствовал ее, ее мягкость. Он мог бы овладеть ею там же, на этой стоянке, прижать к машине, войти в нее. Ощутить ее горячий рот, почувствовать ее ласковые пальцы…
   — Уважаемые пассажиры, самолет заходит на посадку, мы прибываем в Логан-аэропорт. Леди и джентльмены, погода в Бостоне ясная и солнечная…
   «Ясная и солнечная», — подумал Слейд и едва не рассмеялся.
   Он почувствовал, как дрогнуло сиденье Лары. Майкл зашевелился, Слейд повернулся к нему и протянул руки. Лара посмотрела на него.
   — Дай мне моего сына, — холодно сказал он.
   Слейд видел, как краска сошла с ее лица. Она медленно протянула ребенка. Он забрал его, почувствовав, как дрожат у нее руки.
   Она боялась.
   «Отлично», — подумал он, это как раз то, чего он ждал: страха, ужаса. Потому что сам умирал от страха. Просто Лара об этом никогда не узнает.
   Он оставил свою машину на стоянке у аэропорта. Размещать женщину, ребенка, его стульчик, разный багаж и сумку, набитую пеленками, игрушками, баночками с соком, коробочками с печеньем, в «ягуаре» было не просто. Лара стояла и держала Майкла, не говоря ни слова, пока он укладывал вещи и устанавливал сиденье для ребенка, но у Слейда было ощущение, что она смеется над ним.
   «Смеется», — мрачно подумал он. А кто виноват, что он покинул Бостон холостяком, а вернулся с женой и сыном?
   Вскоре они уже были на трассе, ведущей в Бэкон-Хилл. Оба молчали, и Слейда тяготило это безмолвие.
   — Тебе что-нибудь нужно?
   — Моя свобода, — вежливо ответила Лара. Его подбородок напрягся, но он сумел справиться с собой.
   — Я имею в виду, для Майкла. Можем остановиться в супермаркете, если хочешь.
   Она посмотрела на него. Он держал руль автоматически, без напряжения. Он был из тех водителей, которые позволяют силе машины передаваться в мускулы и кровь.
   — Мне много чего понадобится, если ты действительно собираешься держать нас здесь. Слейд одарил ее легкой улыбкой.
   — Надеялась, я оттаю, милочка? Разверну машину, отвезу тебя обратно в Логан и посажу на самолет в Балтимор?
   — Он стер улыбку. — Не надейся. Ты останешься здесь, а я попытаюсь быть цивилизованным. Скажи, что тебе нужно, мы остановимся и купим.
   Лара отвернулась и посмотрела в окно. Город выглядел серым даже летним вечером. Серым, старым и чужим.
   — Кроватка, — сказала она, пытаясь не показать своего страха. — Манеж, высокий стульчик, коляска.
   — Все это можно купить завтра, сейчас что-нибудь нужно?
   — Ничего. Когда он только научился сидеть, я сажала его в угол дивана и обкладывала подушками. А иногда… — Она нервно вздохнула. — Я справлюсь.
   — А как спать? Ему будет нормально в обычной кровати?
   Она хмыкнула.
   — Ты, кажется, не очень разбираешься в детях?
   — Нет, — ответил он холодно, — не разбираюсь.
   Лара покраснела и закусила нижнюю губу — она сказала глупость, но не собиралась извиняться.
   — Майкл будет в порядке, он будет спать со мной. Она посмотрела на него, на этот неумолимый, тяжелый профиль, и сердце забилось чаще.
   — Если ты вообразил, что сможешь получать удовлетворение от моего… моего рабского положения, — заговорила она низким голосом, то ты ошибаешься. Ты заставил меня выйти за тебя замуж, но ты не заставишь меня спать с тобой.
   Слейд свернул с автострады на жилые улицы. Он чувствовал, как растет напряжение, как будто что-то стояло между ними. Он бросил взгляд на Лару. Бледная, почти прозрачная кожа, фиолетовые круги под глазами. Она выглядела измученной и испуганной. В какой-то момент ему показалось, что надо свернуть с дороги, обнять ее и сказать, что ей нечего бояться, что он будет заботиться о ней и их сыне, что ничего больше не попросит у нее, потому что их брак ненастоящий.
   Слейд свернул к дому, нажал кнопку, чтобы открылся гараж, плавно закатил в него машину и выключил двигатель. Лара сидела как статуя.
   Он слишком многое помнил.
   Помнил, как гладил ее великолепные груди, и ее розовые соски напрягались, когда он касался их кончиком языка. Сладость ее кожи, мягкость и податливость бедер, женский запах ее лона.
   Теперь она родила от него сына. Изменилось ли ее тело? Стало ли более сочным и привлекательным?
   Хватит ли и сейчас ее протянутых рук, готовых принять его, чтобы свести с ума от страсти и желания?
   Он надеялся на это и молился, чтобы этого не было.
   Слейд вылез из машины, обошел ее и открыл дверцу для жены.

Глава 9

   Лара неожиданно проснулась. Сердце стучало как сумасшедшее, легкие готовы были разорваться, демоны ночного кошмара витали вокруг.
   Ее сон был ужасен. Она была в странной комнате, в далекой земле…
   Это не было сном, это было реальностью. Она лежала на кровати в спальне дома Слейда. Ее собственный дом, с бледными желтыми стенами, с окнами, смотрящими на маленький сад, находился в сотнях миль отсюда.
   Она была заточена здесь, заточена с…
   Лара вскочила.
   — Майкл.
   Страх захватил ее. Она заснула, обнимая своего ребенка, а теперь его здесь не было. Около нее лежал только плюшевый мишка.
   — Майкл, — проговорила она, охрипнув от страха.
   Она обыскала комнату, заглянула под кровать, открыла туалет и проверила ванную.
   Ребенок исчез.
   Совсем обезумев, Лара бросилась к двери и рванула ее. Солнечный поток, струившийся перед ней, освещал опасные повороты и спирали лестницы.
   — Майкл, — прошептала она, и сердце бешено заколотилось. — О Господи, Майкл…
   Детский смех разлился по тихому дому. Лара вслушивалась, прижав руку к горлу.
   — Майкл, — пробормотала она, но смех раздался снова, вместе с раскатистым смехом мужчины. Лара сбежала в холл, пронеслась мимо закрытых комнат и вбежала в открытую дверь в конце коридора.
   Это была спальня Слейда.
   Слейд лежал на спине на голубых простынях, держа Майкла над головой. Тот смеялся.
   — Все на борту! — сказал Слейд и покачал мальчика. — Чо-чо-чо. Чо-чо-чо. Чочочо… Майкл заливался от восторга. Лара ворвалась в комнату.
   — Как ты смеешь играть с моим сыном? Смех прекратился. Майкл покосился на нее, Слейд тоже вскинул голову. Она подошла к кровати, огромной, как футбольное поле, и схватила ребенка. Ротик у Майкла задрожал.
   — Ма-ма-ма?
   — Я здесь, мой милый! — вполголоса зазвенела Лара, но тон у нее изменился, когда она посмотрела на Слейда. На нем не было ничего, кроме белых шелковых трусов. Она почувствовала неожиданный прилив жара, и это еще больше разозлило ее. — Я задала вопрос, Слейд. Что ты делаешь с моим ребенком?
   Майкл захныкал и сунул большой палец в рот. Глаза Слейда предостерегающе сверкнули.
   — Эй, Майк, — тихо сказал он, — все в порядке. Возможно, твоя мама просто о тебе беспокоилась, вот и все.
   — Возможно??? — Лара зло уставилась на него. — Я проснулась и обнаружила, что мой сын пропал, и ты думаешь, что я, возможно, беспокоилась?
   — Слушай, мне жаль, что ты расстроилась. — Слейд погладил малыша по головке. — Я проснулся и услышал, как он плачет. Поскольку он не успокаивался, я пошел и взял его.
   — Если бы он плакал, я бы услышала.
   — Он ревел, ясно? — Слейд встал на ноги. — Что я должен был сделать? Оставить тебе записку?
   — Ты мог бы… — Ее взгляд скользнул по нему, и лицо у нее порозовело. — Что ты о себе вообразил?
   — Что вообразил?
   — Что ты можешь разгуливать как… как ты… Слейд посмотрел на свои трусы, затем на нее.
   — Это ты о них?
   — Да. — Ее голос звенел как струна. — Я понимаю, что это твой дом, но не мешало бы прикрыться… Слейд рассмеялся.
   — Я уже прикрыт. Я спал голым, но перед тем как пошел спасать моего сына, надел эти шорты. — Он скользнул по ней взглядом, отметил помятые после сна волосы, футболку не по размеру. — Кажется, ты тоже не одета для королевского приема, а?
   Лицо у нее потемнело.
   — Я чуть с ума не сошла, — нахмурилась она, — когда обнаружила, что сына…
   — Ага, — сказал он грубо. — Все в порядке, забудь.
   Слейд приказал себе перестать думать об одном и том же. В конце концов, кружева вызывают эротическое чувство. Кружева и шелк, а не футболка, и уж тем более не эта, большого размера, извлеченная из его шкафа. Лара не хотела ее брать, но у нее больше ничего не было. Он провел несколько скверных часов этой ночью, лежа без сна, представляя спящую Лару, которая была недалеко, и как она выглядит в его футболке.
   Теперь он видел то, что представлял. Как четко проступали ее соски сквозь ткань. Как лежала тень там, где кончалась футболка. И как стройны ее ноги. Она была теплой и свежей после сна, полураздетая, в его спальне. И она была его женой.
   «Черт меня побрал», — подумал он и вытащил джинсы из шкафа.
   — Я не хотел тебя напугать, — сказал он мрачно, залезая в джинсы. — Ты спала. Я его взял, переодел, накормил…
   — Переодел?!
   — Ну, как смог. Не нужно так удивляться, я просто следовал инструкциям на упаковке.
   — И ты накормил его? Откуда ты знаешь, чем и как кормить ребенка?
   — Это было просто. — Слейд неторопливо направился к ней, застегнув молнию и не застегнув пуговицу. — Я просто спросил себя, что бы я хотел в первую очередь этим утром. Так что я зажарил омлет с беконом, грибами и луком, поджарил тосты, приготовил черный кофе…
   — Что?!
   Выражение ужаса на ее лице заставило его рассмеяться.
   — Расслабься, сладкая. Он наслаждался апельсиновым соком, пока я варил яйцо и поджаривал тост. — Он улыбнулся ребенку, который улыбнулся ему в ответ. — И Майк слопал все до кусочка, так, приятель?
   — Его имя Майкл, — сказала Лара холодно.
   — Майкл — слишком формально для парня и его папы. — Слейд вытянул руки. Лара наклонилась за сыном, но тот потянулся к Слейду. — Нам больше нравится Майк, да, старина?
   Она смотрела молча, как он поднимает Майкла в воздух и как тот визжит и брыкается.
   — Па-па, — произнес младенец от избытка эмоций.
   — Вот и правильно, приятель, я твой папа.
   — Он не это имел в виду.
   Слейд посмотрел на нее, и Лара покраснела. Она знала, что это прозвучало зло и несправедливо, но ничего не могла поделать. Двадцать четыре часа прошло, один короткий день, а она уже теряет сына.
   — Именно это, Майки, кто я? — Он снова поднял ребенка высоко на вытянутых руках и улыбнулся ему. — Скажи «папа». Ну давай, приятель, я хочу это слышать. Па-па. Па-па…
   — Он слишком маленький, чтобы говорить, — резко оборвала Лара.
   — Он лепечет «мама» или что-то в этом духе.
   — Он просто издает звуки. И потом, это другое дело — я его мать.
   — А я его отец, — неожиданно сказал Слейд холодным тоном. — Чем раньше ты к этому привыкнешь, тем лучше.
   — Ты ничего не знаешь о Майкле. Ничего!
   — Доверься мне, крошка. Ты ведь не хочешь начинать все сначала, а? — Слейд изобразил улыбку. — Все вроде нормально, ему нравится играть в паровозик.
   — А тебе не приходило в голову спросить меня, что он обычно кушает?
   — Я же сказал — ты спала. Я позвонил Хельге… Холодная рука схватила Лару за сердце.
   — Хельга? — воскликнула она радостно. — Вот как?
   — И она посоветовала…
   — О, я могу догадаться. Икру? Шампанское? Может, немного паштета?
   — Ну, хватит!
   — Не смей указывать, что мне де…
   — Я сказал, хватит! Ты пугаешь моего сына.
   — Твоего сына? Тво-е-го сына?! — Майкл начал плакать. Лара посмотрела на Слейда и забрала у него малыша. — Смотри, что ты наделал, — прошипела она и удалилась из комнаты.
   Конечно, она реагировала на все чересчур остро, но она же волновалась. Неужели Слейд не способен этого понять? И, черт возьми, он что, не мог одеться? Стоял вот так, в незастегнутых джинсах, с голым торсом, показывая мускулистые руки и грудь. Тяжелый подбородок со щетиной. Волосы, которые начинались на груди и исчезали в расстегнутых джинсах.
   Лара захлопнула дверь и прислонилась к ней, Майкл держался за ее шею.
   А какое ей дело до советов, которые ему дает женщина по имени Хельга? Никакого!
   Ей было дело только до Майкла, а он очень устал. И это Слейд утомил его своей игрой.
   Она наклонилась к мальчику, покачала, убаюкивая, и держала его до тех пор, пока не убедилась, что он заснул. Затем соорудила ему постель на полу, обезопасила, обложив подушками и одеялами, и заперла дверь ванной.
   Помывшись и одевшись, Лара вынесла спящего ребенка вниз и построила ему новую безопасную кровать в углу гостиной. Убедившись, что он в ближайшее время не проснется, она пошла на манящий запах кофе. Лара знала, где кухня, даже без этого запаха. Слейд настоял на том, чтобы прошлым вечером она прошлась по дому, хотя она ему четко дала понять, что ее не волнует, как он выглядит.
   — Меня тоже не волнует, — сухо проговорил он тогда, — нравится тебе дом или не нравится — твое мнение о моем доме не имеет значения. Я просто не хочу, чтобы ты где-нибудь свалилась с лестницы и сломала шею, если встанешь ночью.
   Но так получилось, что она не встала ночью. Ее терзали ужасные сны, но она спала до самого утра так крепко, что даже не слышала, как заплакал Майкл и Слейд вошел в комнату.
   Слейд в ее спальне стоял над ней. Смотрел на нее.
   Навязчивая мысль заставила сердце биться чаще, и это немного смягчило ее гнев.
   Слейд сидел на высоком стуле у стойки из белого клена и читал газету. Волосы у него были влажные, наверное после душа, слегка завивались возле ушей и ложились на шею. На нем была футболка такая же поношенная и старая, как и джинсы. Он был босиком.
   Лара вздрогнула. Ей представилось, как она подходит к нему сзади, кладет руки на плечи и, когда он поворачивается, целует в губы.
   Этот мужчина — этот великолепный образец мужского начала — был ее мужем.
   Лара, наверное, что-то произнесла. Слейд повернулся и увидел ее. Она пожалела, что собрала волосы в пучок, натянула эту безразмерную футболку и старые джинсы, которые сунула в маленькую сумку в последний момент. Однако взгляд Слейда скользнул мимо нее, будто она не заслуживала его внимания, и Лара почувствовала, что снова начинает злиться.