Мещанкин Николай. Спящий (Одержимый - 2)

   - Чего?
   - Слазь, говорю!
   Джука обернулся и вдруг обнаружил направленные на него арбалеты в руках солдат.
   - Да что же Вы, добрый господин, за что? - Джука сполз с телеги, роняя клоки соломы на землю. - Я же ничего, ехал себе...
   - Руки за голову, лицом к телеге!
   - Добрый господин...
   - Быстро!
   Джука сцепил руки на затылке, повернулся.
   - Но добрый господин, меня дома ждут, скотина не кормлена. Вот, везу, чтобы накормить...
   - Ты на себя в зеркало смотрел, крестьянин? - перебил лейтенант, хмыкнул. - С такой рожей из тебя такой же крестьянин, как из меня нагирский арфист. Я сам крестьянский сын, так что ты мне про скотину басни не рассказывай. И солому она жрать не будет, разве что если совсем с голоду подыхает. Подыхает она у тебя с голоду, крестьянин?
   Джука вздохнул, досадливо поджал губы. Черт, совсем он хватку потерял, простейшие вещи забывает. Куда делись его навыки контрабандиста?
   - Да, простите, добрый господин, Вы правы. Я действительно не крестьянин. Позвольте мне все объяснить.
   - Объяснишь, еще объяснишь, никуда не денешься. Что у тебя в телеге?
   - Дело в том, что мне срочно надо доставить деньги моему кредитору, они у меня в сумке, Вы можете посмотреть, и я...
   - Скидывайте, - лейтенант показал рукой солдатам на солому, не обращая внимания на слова Джуки. - О-о... А это кто?
   Джука закрыл глаза. Вот теперь он точно влип.
   Да-Сааль брел по лесу, с трудом переставляя босые ноги по влажно чавкающей земле. Знавшие его раньше вряд ли узнали бы сейчас щеголеватого жреца в этом перемазанном грязью истощенном существе с лихорадочно блестящими глазами на заросшем щетиной лице. Расползшиеся сапоги утонули где-то в болоте, имперская форма превратилась в лохмотья, не защищая больше исхудавшее тело от переплетающихся ветвей, но Да-Сааль не обращал на это внимание. Не обращал внимания на холод, на кровоточащие царапины, на смертельную усталость, он упорно шел вперед, проламываясь и переползая сквозь завалы валежника, поскальзываясь, падая и снова поднимаясь, вперед, к цели. Он шел, потому что так было надо, потому что он был должен.
   Да-Сааль скатился в овраг, вскарабкался, словно громадное насекомое, по противоположному склону вверх. Он уже рядом, он чувствовал, он почти дошел. Скоро он выполнит миссию, возложенную на него силой, пославшей его в путь. Силой, гораздо большей, чем он, одним росчерком стершей его личность, отнявшей человеческие черты и желания и вложившей свои, превратившей его в стрелу, в снаряд, направленный в цель. Великим Демоном, с которым он связал свою жизнь, и который теперь затребовал ее в виде платы.
   Жрец раздвинул ветви деревьев, посмотрел на раскинувшийся впереди город. Люди входили и выходили из ворот, смеялись, разговаривали... Он когда-то тоже был таким, жил среди себе подобных, говорил с ними... Тусклое воспоминание мелькнуло на краю сознания и исчезло, не вызывая в душе никакого отзвука. Это было давно, очень давно, и с тех пор он изменился... И это неважно. Главное, он на месте, и теперь он должен закончить свое дело, выполнить то, ради чего сюда пришел.
   Да-Сааль открылся, потянулся к Демону, тут же почувствовав, как сила послушно без всяких усилий втекает, наполняет его. Свить ее и... Свить ее, и вниз, в землю, вглубь, к этой подсказываемой ему точке, которая сделает то, что хочет Демон.
   Почву под ногами сотряс ощутимый толчок. Да-Сааль улыбнулся, ощутив удовлетворенный отклик Демона. Все шло, как надо.
   Еще, еще... Сила текла, рвалась через него все более широким потоком, концентрируясь, наращивая напряжение там, под землей, в том месте, которое откроет дорогу стихиям...
   Новый толчок чуть не сбил его с ног, глубокие трещины побежали по земле. Из города донеслись панические крики.
   Да-Сааль засмеялся, подхваченный торжеством Хафойототта. Это не все, это далеко не все. Серия толчков, каждый сильней предыдущего, вздымали и опускали пошедшую волнами землю, снося дома, руша стены на головы несчастных жителей. Не устоявший на корчащейся в судорогах земле жрец, все еще смеясь, скатился в разверзшуюся вдруг под ним пропасть.
   Последний, мощнейший удар... Земля взорвалась, выбросив столб раскаленного газа и пепла, тут же опавшего, стремительно покатившегося вширь убийственным кольцом, полетели, оставляя дымный след в небе, куски камня. И, наконец, новорожденный вулкан выплюнул на поверхность первую порцию раскаленной лавы.
   - Тревога!
   Кериго вскочил, бросился из караулки, застегивая на ходу портупею, хватая оружие.
   - Быстрее, быстрее! - сержант глянул на стоящего рядом монаха, нетерпеливо махнул рукой. - За мной! - рванулся бегом, не дожидаясь, когда солдаты построятся.
   Кериго бежал, придерживая болтающийся сбоку меч. Что случилось? Учебная тревога? Вроде, не похоже, уж очень серьезное лицо у семенящего рядом монаха. Серьезное, если не сказать... Кериго сложил пальцы козой, отгоняя несчастье. Если не сказать испуганное. Но что такого могло произойти здесь, в самом центре Федерации, за сотни километров от фронта?
   - Не отставать!
   Они выскочили из города, побежали вдоль песчаного берега.
   - Быстрее, быстрее, - задыхающийся монах держался за бок. - Вон он, видите? - монах указал на стоявшего, протянув руки к морю, человека.
   - Заряжай! - рявкнул, обернувшись, сержант.
   Кериго, не останавливаясь, потянул из-за спины арбалет.
   Монах взмахнул руками, и замотанную в лохмотья фигуру на секунду скрыла фиолетовая дымка.
   - Я не могу! - монах скривился. - Убейте его, убейте!
   - Целься!
   Солдаты припали на колено, ловя замершего человека в прицел.
   - Огонь!
   Тренькнули, разряжаясь, арбалеты. Человек нелепо взмахнул руками, осел.
   - Поздно, - монах посмотрел на отступившую вдруг от берега воду, обреченно опустился на песок. - Слишком поздно. Проклятый жрец.
   Сержант забормотал молитву. Кериго взглянул на бьющихся на обнажившемся дне рыб, встал на колени, готовясь встретиться с Богами. На горизонте вздымалась, быстро приближаясь, встающая закрывающей небо стеной волна.
   - О, молодой человек! Рад Вас видеть, - епископ Акравский привстал, приветствуя Фирреа. - Заходите, прошу Вас.
   - Здравствуйте, Ваше Преосвященство, - Фирреа прошел, сел напротив епископа.
   - Ну, как у Вас дела? Как успехи на новом поприще?
   - Все хорошо, спасибо, - Фирреа потер заплывшие в красных прожилках глаза. - Работаю. Интересно. Жалования маловато, ведь столько обязанностей, столько дел надо делать.
   - О, конечно, - епископ, улыбаясь, закивал. - Это только невежды думают, что в снабжении одни бездельники, увиливающие от фронта. На самом деле это ответственейшая работа, становой хребет армии. На вас, фактически, все держится, любая операция. Вы, словно кровеносные сосуды, доставляете все необходимое во все уголки этого огромного организма. Воистину, Вы выбрали для себя достойную дорогу.
   - Ага, - Фирреа хмуро разглядывал ногти на пальцах.
   - Что-то случилось? - епископ заботливо наклонился вперед.
   - Да, - Фирреа склонил голову, стараясь не дышать в сторону епископа. Аббат Иерендо...
   - О, аббат Иерендо, - епископ заулыбался. - Очень строгий инспектор. Я поговорю с ним, попрошу быть более снисходительным. Что у Вас с ним произошло? Вы снова опоздали, или он Вас застал, э-э... - епископ хитро подмигнул. Употребляющим?
   - У меня пропали несколько обозов.
   - Пропали несколько обозов? Каких обозов?
   - Ну, четыре обоза с провизией и два со снаряжением, - Фирреа поднял взгляд на епископа. - И он собирается подавать на меня рапорт в трибунал.
   - У Вас пропали четыре обоза с провизией и два со снаряжением, ошеломленно повторил епископ.
   - Ну да. Но сейчас же война, подумаешь, несколько обозов, - Фирреа с надеждой смотрел на епископа. - Вон, целые города смывает.
   - Так Ваши обозы были на побережье?
   - Нет, - Фирреа снова опустил глаза. - Но все равно...
   - А как они пропали? Куда они делись?
   - Ну... Я не помню, - Фирреа неопределенно пожал плечами.
   Повисла тишина.
   - Молодой человек, - наконец, заговорил епископ, - боюсь, в данном случае я вряд ли могу что-либо сделать для Вас. Пропажа казенного имущества, да еще в таких размерах... Это серьезное происшествие, которое я не имею права прикрыть.
   - Ваше Преосвященство, Вы говорили, что я принес громадную пользу Федерации, - Фирреа нервно крутил в руках шляпу. - Неужели это не компенсирует исчезновение какого-то барахла?
   - Простите, молодой человек, не какого-то барахла, а целых шести обозов.
   - Но Ваше Преосвященство, - Фирреа поджал губы. - Вы же обещали мне поддержку и помощь.
   - Конечно, молодой человек, без всякого сомнения. И мы уже оказали ее Вам. Ваши назначения, Ваш стремительный рост по должностной лестнице - разве это не помощь?
   - Ну так помогите еще раз. Что Вам стоит поговорить с аббатом, приказать ему замолчать?
   - Молодой человек, Вы, видимо, не понимаете, - епископ посуровел. - Мы и так на многое в Вашем отношении закрываем в глаза. На Ваше пьянство, лень, небрежное отношение к обязанностям. Но исчезновение шести обозов с амуницией это уже слишком. Это, молодой человек, уже преступление, в котором мы не желаем быть замешаны. Так что лучше вспомните, куда делись эти обозы, или придется вспоминать перед трибуналом.
   - Это, Ваше Преосвященство, Вы не понимаете, - Фирреа встал, кривя губы. Если мне придется вспоминать перед трибуналом... Я ведь могу еще кое-что вспомнить, мне терять будет уже нечего. Например, откуда появились странные приказы некоего герцога.
   - Такое признание лишь усугубит Ваше положение, - епископ пожал плечами. К обвинению в хищении добавятся подрывные действия. Эта была исключительно Ваша собственная затея, и доказать, что Храмы имели к этому какое-либо отношение, Вы не сможете.
   - Да? - Фирреа усмехнулся. - А откуда взялись переводы? Если покопать глубже, да проследить весь их путь?
   Епископ молчал.
   - Ну так что? - Фирреа оперся о стол. - Мы договорились? Поговорите с аббатом, или мне готовить воспоминания?
   - Я не вправе принимать подобные решения один, - епископ поднялся. - Я должен проконсультироваться с другими заинтересованными людьми. О решении Вам сообщат. А сейчас, простите меня, но...
   - Конечно, конечно, - Фирреа ухмыльнулся. - Уже ухожу.
   - ... Как видите, нападения не являются единичными, - граф Монтаферио, начальник Генерального штаба Федерации, повел рукой над утыканной флажками картой, - а представляют собой массовое явление, направленное на глобальный подрыв нашей мощи и запугивание населения. Удары предположительно должны быть равномерно рассредоточены по всей территории Федерации, однако, благодаря бдительности наших патрулей и специальным мерам, предпринятым после первых инцидентов, большую часть жрецов удается задержать в достаточной близости к фронту. Этим объясняется увеличивающаяся в направлении к районам боевых действий плотность столкновений.
   - Так кто-то все-таки проходит? - кардинал Ингиды посмотрел на карту, ткнул на несколько красных флажков. - Вот эти. Они помечены сегодняшним числом, уже после Ваших специальных мер. Предпринятые действия неэффективны?
   - В определенной степени эффективны, - граф кивнул. - Как я говорил, большую часть удается задержать...
   - Меня не интересует эта большая часть! - зло перебил кардинал. - Меня интересуют те, которые проходят!
   - Большую часть удается задержать, - спокойно продолжил граф, - но некоторым все же удается проникнуть сквозь заслоны далеко вглубь нашей территории, несмотря на все предпринятые меры.
   - Это надо прекратить! - кардинал встал, заходил по кабинету. - Это надо прекратить! Население в панике бежит из городов, были случаи расправы над нищими, ошибочно принятыми за жрецов. Нормальное сообщение по забитым беженцами дорогам невозможно, производство фактически остановлено. И Вы мне заявляете, что Ваши меры эффективны в определенной степени! Вы должны сделать что-то, эффективное на сто процентов, Вы должны остановить эти атаки!
   - В настоящий момент и при определенных Вами условиях это практически неосуществимо, - граф следил взглядом за мечущимся кардиналом. - Как Вы знаете, после прорыва линии Азенштадта боевые действия приняли маневренный характер, что подразумевает отсутствие одной общей линии взаимодействия. Таким образом, между нашими частями существуют разрывы, вполне достаточные для незаметного перехода сквозь контролируемую войсками зону. Жрецы все равно будут просачиваться, несмотря ни на какие усилия с нашей стороны.
   - Так что Вы предлагаете? - кардинал остановился, пристально посмотрел на графа.
   - Я предлагаю приостановить наступление, вернуться к позиционному методу ведения войны, имея возможной целью постепенное выдавливание Империи на Север. В противном случае мы не можем обеспечить безопасность населения.
   - Нет.
   - В любом случае, проведение наступления в полном предусматриваемом планом объеме уже невозможно. Значительная часть войск отвлечена патрульной службой и поддержанием заградительных зон. Для задержания жреца в среднем приходится задействовать роту наших солдат, и они при этом несут тяжелые потери...
   - Нет!! Наступление должно продолжаться в прежнем темпе!
   - Ваше Высокопреосвященство, - граф упрямо поджал губы, - мы должны прекратить наступление, если хотим сохранить Федерацию. Каждое наше очередное продвижение вперед порождает новую волну атак жрецов с катастрофичными последствиями, и единственный способ остановить их - воссоздать единую оборонительную линию, отслеживаемую на всем ее протяжении.
   - Нет, нет, и еще раз нет! - кардинал топнул ногой. - Даже думать об этом не смейте! Мы должны повергнуть Империю, и мы это сделаем! А Ваша задача придумать способ смягчить удары жрецов, не ставя под сомнение достижение основной цели. Если же это невыполнимо, забудьте о жрецах!
   - Что? - граф удивленно нахмурился.
   - Забудьте о жрецах! Вы должны истребить проклятых демонистов, стереть их с лица Земли! Помните лишь об этом!
   - Но Ваше Высокопреосвященство, - граф ошеломленно развел руками, - это... Это самоубийство! Возможно, мы успеем добить остатки имперцев до того, как скажутся последствия, но подумайте, куда потом вернутся солдаты? Во что превратится наш мир? Вы знаете, в свое время я был резко против приказа Его Сиятельства остановить войска. Однако в свете последних событий я должен признать, что он, судя по всему, был прав. Мы не можем уничтожить Империю, не ставя под угрозу существование Федерации. В этой связи, кстати, я думаю, мы должны провести повторное более тщательное изучение доказательств вины герцога, поскольку именно этот приказ являлся основой обвинения...
   - Не прикрывайте собственные просчеты и ошибки фантастическими историями герцога! - раздраженно перебил кардинал. - Вы говорили, что истребите врага, и именно этого я жду от Вас.
   - А Вы говорили, что монахи вполне способны справиться со всем, что могут предпринять жрецы.
   - Хватит!!! - кардинал стоял перед графом, кривясь. - Я главнокомандующий, и Вы выполните приказ! Я не потерплю никаких отговорок! У нас нет незаменимых людей, и если Вы недостаточно компетентны, найдется много талантливых военных, способных заменить Вас на Вашем посту.
   Граф молчал.
   - И выкиньте из головы жрецов. Даже если останутся всего два федерата, я буду удовлетворен, при условии, что не останется ни одного имперца. Вы все поняли?
   Граф мрачно кивнул. Для себя он уже все решил. Возможно, это будет ему стоить головы, но участвовать в этом сумасшествии он не будет. Хотя, если спокойно подумать... Терять голову тоже совершенно не хотелось. Что ж, значит, придется изворачиваться. Наступать, не наступая - тут потребуется вся его ловкость и мастерство.
   Кардинал посмотрел в спину выходящего графа, нервно мотнул головой. Сложности, постоянные сложности! Эти глупые людишки, не озаренные Божественным светом, не осознающие предназначения человечества... Но он исполнит, исполнит волю Богов, чего бы это ни стоило!
   Кардинал развернулся, прошел к столу, разложил доклады. Потери, потери, оценка ущерба от действий жрецов, предлагаемое строительство новых храмов... А это что? Бывший секретарь герцога... Что?!
   Кардинал сел, принялся читать письмо епископа сначала. Бывший секретарь герцога угрожает придать огласке обстоятельства осуждения герцога Кардейского. Демоны! Этот червяк смеет его шантажировать?!
   Кардинал взял красный карандаш, с нажимом обвел имя секретаря. По крайней с этим мучиться он точно не собирается.
   Фон Киц задумчиво мерил шагами кабинет. Неужели пора? Неужели настал момент, который он оттягивал, как мог, откладывал, надеясь на что-то, на чудо, которое изменит ситуацию, сделает ненужным этот выбор. Избавит от необходимости перешагнуть невидимую черту, окончательно определяющую дальнейшие намерения Империи. Но чуда не произошло.
   Барон остановился, взял в руки последнее письмо фон Ритза. И он о том же... Обнаружены доказательства пребывания фон Штаха, но поиски самого Императора невозможны из-за абсолютно недостаточных людских ресурсов. Нужны подкрепления, нужны еще пятнадцать тысяч солдат, чтобы обеспечить экспедиционной группировке достаточную автономность и самодостаточность.
   Самодостаточность... Барон отложил письмо. Именно этого он и хотел избежать. Войска были готовы, давно готовы, но, отправив их туда, он выпускал ситуацию из-под контроля, уничтожал зависимость высадившихся войск от метрополии. И не то, чтобы он не доверял фон Гиверу... Но ставшая за годы жизни частью его сущности осторожность сопротивлялась, восставала против такой возможности. Чужая душа - потемки. Но, с другой стороны...
   Фон Киц снова заходил по кабинету. Но с другой стороны у него, похоже, не оставалось выбора. События торопили, подталкивали, события говорили, что ждать больше нельзя. То, что происходило... Барон нахмурился. Страх, постоянно плещущийся теперь в глазах жрецов, изредка сменяемый облегчением, что опять ушел кто-то другой, и короткое слово "Зов", приобретшее вдруг мрачный и темный смысл... Он не испытывал к ним сочувствия. Они получили то, что заслужили, они расплачивались за прошлое. Но результат... Конечно, их Зов принес облегчение на фронте, почти парализовал федератов, но долгосрочные последствия таких гигантских выбросов магической энергии ужасали. Если жрецы будут продолжать, мир погибнет. Климат уже менялся, и дальше будет только хуже.
   Барон резко выдохнул, шагнул к столу. Все, хватит сомнений, хватит колебаний. Решение очевидно, и нет смысла откладывать его и дальше. Либо они найдут Императора и переломят с его помощью положение на фронте, вновь восстановив баланс и остановив Зов жрецов, либо надо бежать, пока не поздно, и воссоздавать Империю в новом мире. В любом случае, пора отправлять туда войска.
   Фон Киц подергал себя за ус, хмуро улыбнулся. Да, войска, а также первую партию поселенцев. Раз ситуация такова, надо готовиться к худшему.
   Мошиф посмотрел через головы окружающих портал солдат на последнюю исчезающую в серебристой дымке телегу, повернулся жрецу.
   - Все, этого достаточно. Владыка ждет нас.
   Жрец понимающе опустил глаза. Портал медленно гас.
   Архидемоньяк Некротоса Хорвель оглядел стоящих, почтительно склонив головы, жрецов.
   - Господа! Я думаю, Вы догадываетесь, зачем я призвал вас сюда. Я получил последний приказ от его Предемоничества. Уверен, Владыка воздаст ему по заслугам за его служение и его преданность, - архидемоньяк помолчал. - Настал момент, которого мы все ждали. Мы начинаем.
   Никто не шелохнулся, жрецы по-прежнему стояли, опустив взгляды в землю. Лишь загоревшиеся глаза выдали охватившую их радость.
   - Прошу Вас, господа, - архидемоньяк протянул руки, - вы все знаете, что делать. Давайте приступим.
   Жрецы молча разошлись по местам, задымили зажженные лампадки. Двое жрецов споро рисовали пентаграммы вызова.
   Архидемоньяк закрыл глаза, сосредоточился. Произнес первые слова, отбрасывая мирское, бренное. Перед тонким взглядом засветился, маня прохладой, несущийся сквозь темную бесконечную даль поток. Принять его, погрузиться, отдаться волне его желаний и стремлений... Сила мягко вошла в Хорвеля, подхватила, увлекая с собой вперед, к центру, к самому средоточию сущности Демона... Слова текли уже почти без его участия, сливаясь в мелодию, в песню ночи, призывающую покой и отдых, вечный сон за пределом суеты живущих... Приди, приди...
   И Демон откликнулся. Архидемоньяк почувствовал толчок, встречное движение... Демон искал их, рвался, пытаясь связаться, соединиться, пройти по жрецам, как по путеводной нити, в этот мир. Ну же, сюда, дотянуться, поймать раскинутые Демоном тончайшие щупики каналов... Еще, еще... Все громче звучит песня, жрецы тянутся, свиваясь в мост, в протянутую сквозь ничто струну... Нет.
   Архидемоньяк открыл глаза, посмотрел на раскачивающихся в трансе жрецов, на сплетающийся из дыма лампад угольно черный портал. Бесполезно. Далеко, канал слишком далеко.
   - Благодарю вас, господа!
   Жрецы один за другим замолкали. Замерцал, рассеиваясь, портал, не втягивая больше устремившиеся вверх дымки благовоний.
   - Слишком большое расстояние, господа. Нам нужен сам носитель канала, архидемоньяк качнул головой. - Мы еще повторим нашу попытку позже, и, уверен, в следующий раз она будет успешной. Мы переместим Владыку в этот мир.
   Жрецы склонились в знак преклонения перед Демоном.
   Хорвель развернулся, вышел из подземного святилища. Придется привлекать к этому делу фон Гивера. Глупые натуане, потеряли фон Штаха именно тогда, когда он потребовался. Ну ничего, это не должно создать много проблем. Помешать им барон все равно вряд ли сможет. Архидемоньяк потер лоб. Почему у него последнее время так болит голова? Наверное, из-за климата. Все-таки, другой мир...
   - Ваше Демоничество!
   Архидемоньяк обернулся, посмотрел на догоняющих его офицера с солдатами.
   - Да?
   - Не будете ли Вы так любезны проследовать за мной? Барон фон Гивер желает побеседовать с Вами.
   - Что-то случилось? - Хорвель нахмурился в притворном удивлении.
   - Не могу знать, - офицер холодно смотрел на архидемоньяка. - Надеюсь, господин барон сможет все объяснить.
   - Я собирался встретиться с ним, но... - Хорвель помолчал, взглянул на усыпанное звездами небо. - Такой поздний час. Не лучше ли отложить до завтра?
   - Прошу прощения, но дело не терпит отлагательства, - офицер сухо качнул головой. - Я вынужден настаивать.
   - Хорошо, - архидемоньяк кивнул, двинулся, окруженный солдатами, к недавно построенному дому фон Гивера.
   - Его Демоничество архидемоньяк Хорвель!
   Хорвель слегка улыбнулся неожиданно пришедшей на ум мысли. Они ошибаются. Он уже не архидемоньяк, и его титул не Демоничество. Мошиф мертв, и он почти автоматически становится первожрецом, как старший по рангу среди жрецов. Для этого остается выполнить лишь несколько формальностей...
   Но на самом деле ошибался Хорвель. Мошиф все еще был жив.
   Первожрец сидел, сжимая дрожащие руки, борясь с подступающей тошнотой. Он должен, он должен... Все жрецы, знавшие заклинание портала, уже ушли, уже предались милости Владыки, остался лишь он, последний. Он должен...
   Мошиф собрался, в который уже раз потянулся к силе Некротоса. Ухватиться, скрутить, превратив в смертоносное оружие, развернуть на себя... Нет, нет!!!
   Первожрец закрыл бледное лицо руками. Слабое, трусливое тело, бунтующее при одной мысли о смерти! Проклятое животное начало, вырывающееся из-под контроля, берущее вверх над разумом. Как укротить тебя, как укрепить дух, заставить принять неизбежность встречи с Владыкой? Он ждет его, он уже готов принять его в свои прохладные объятия, и лишь грязная низкая телесная оболочка мешает ему стать частью Владыки, слиться, войти неотъемлемой частью в его темное царство! Еще раз...
   - Ваше Предемоничество, Вы здесь?
   Задерживавший дыхание Мошиф выдохнул, вытер холодный пот со лба. Легко подавил парализующее заклинание. Уже разобрались. Надо торопиться.
   - Открывайте! У нас приказ!
   Мошиф снова закрыл глаза, втянул силу, до боли сжимая кулаки...
   - Открывай, первожрец! - и тише, куда-то в сторону. - Ломай!
   ...Скрутить, и медленно, на себя...
   - Раз, два, давай! - треск, дверь с грохотом распахнулась.
   ...Отпустить...
   - А-а!!! - заскочившие солдаты запнулись, повалились, гремя металлом, на пол.
   - Ах ты! - в комнате лопнул огненный шар, растекаясь языками пламени по защите первожреца, поплыли, пытаясь пробиться к нему, зеленые клубы яда.
   Мошиф облегченно улыбнулся, швырнул еще одно заклинание на улицу, в ощущаемых им снаружи людей. Что ж, пусть будет так. Убивать других гораздо легче. Его тоже убьют, исполнив предначертание Владыки, но ему не придется сражаться с самим собой, перебарывая примитивные инстинкты. Он позволит другим сделать то, что не смог сам.
   Первожрец плотнее закрутил вокруг себя экран, шагнул из заполнявшейся дымом от разгорающейся мебели комнаты наружу. Остановился, удовлетворенно оглядывая подбегающие со всех сторон лагеря отряды. Он идет, о Владыка, он уже идет...
   - А, господин архидемоньяк, - фон Гивер растянул губы в подобие улыбки. Наконец-то. Может, Вы объясните, что происходит?
   - Что-то происходит? - Хорвель округлил глаза. - Я надеялся узнать это от Вас. Ваш офицер привел меня сюда, словно преступника, под конвоем солдат. Я рассчитываю получить объяснения.
   - И Вы, конечно, ничего не знаете? - барон скептически хмыкнул.
   - Ну почему же, я много чего знаю. В частности, я знаю, что сейчас происходит обустройство прибывших за последние дни трех новых дивизий и партии поселенцев. Но это, как я понимаю, не совсем то, что Вас интересуют, - Хорвель усмехнулся. - Поэтому не будете ли так добры все-таки внести ясность в Ваш вопрос.