– Хорошо, что я богат, – вздохнул Трэвис. Поцеловав ее, он устремился вниз по лестнице.
Ринна улыбнулась и вернулась к работе. Теперь они могли перебрасываться шутками по поводу денег, а это уже прогресс: были дни, когда их разговоры на эту тему складывались лишь из взаимных обвинений. Немного прибравшись, Ринна отправилась на поиски Тельмы. Экономка провозилась с ней наверху, надо помочь ей с обедом. Но Тельмы на кухне не оказалось. Решив незаметно ускользнуть, чтобы принять душ, Ринна вновь направилась наверх. Возле кабинета она остановилась. Может, Трэвис все-таки присоединится к ней?
– Трэвис, – позвала она, но поблизости его не оказалось. Она заглянула в комнату и вдруг вспомнила, что забыла ответить на письмо отца, которое оставила в ящике письменного стола. Теперь у нее появилось приятное сообщение для него. Она направилась к столу, чтобы вытащить письмо, и в этот момент в комнату вошел Трэвис, прикрыв за собой дверь. Лицо его было серым, губы, плотно сжаты.
– Трэвис, что случилось?
– Случилось? Что может случиться? – Он бросил на нее холодный, злобный взгляд, подошел к буфету и наполнил виски бокал. – Тебе налить?
В недоумении Ринна уставилась на него. Определенно что-то произошло.
– Ты же знаешь, что я не пью.
– Ах да, я забыл. – Он одним глотком выпил бокал и налил снова. Затем обратился к ней с циничной усмешкой на губах: – Похоже, я многое о тебе забыл, Ринна.
– Что ты хочешь этим сказать? – Ринна почувствовала, как внутри у нее все похолодело. Она не ожидала подобного поворота событий. Всего несколько минут назад они говорили о любви, а теперь стоящий перед ней мужчина казался незнакомцем, кипевшим от ярости.
– Что я имею в виду? – Он залпом выпил виски. – Ничего. Ничего особенного, кроме того, сколь ты расчетлива и как ловко все придумала. Я недооценил тебя, Ринна. Я недооценивал тебя с первого дня твоего появления здесь. Так насколько же высоки твои ставки?
Ринна была совершенно сбита с толку. Что могло произойти? Что так резко изменило его отношение к ней?
– Трэвис, о чем ты говоришь?
– Я говорю о совпадениях, Ринна. Ответ на телефонный звонок, взгляд в ящик письменного стола, и вдруг я обнаруживаю, что там, где дело касается денег, любовь улетучивается. Ты, кажется, говорила, что у тебя есть для меня сюрприз? У меня для тебя тоже есть сюрприз. Конец твоим интригам. Я знаю всю правду.
Секунду Ринна колебалась. Ее беспокоил его тон. Он говорил, как человек, которого обвели вокруг пальца. Настолько разъяренным она не видела его никогда.
– Трэвис, в твоих рассуждениях нет логики. Скажи мне, что случилось?
– Ты сама должна знать. Скажи мне, Ринна, почему ты вдруг захотела, чтобы наш брак стал настоящим, именно в тот день, когда я получил документы на усыновление Энди? И себя ты предложила именно тогда, когда я решился на развод?
– Усыновление Энди? – С тех пор прошло несколько месяцев… Почему он спрашивает об этом сейчас? Она тупо смотрела на него.
– Тогда ты еще не получила денег, верно? Я ничего не дал тебе, и ты решаешься на сделку, точно зная, что это удержит меня возле тебя. Ты отлично знала, как я хочу тебя, Ринна. – Трэвис направился к письменному столу, его язвительная улыбка причиняла ей больше боли, чем его слова. – Я всегда хотел тебя. На этом желании и строился твой расчет, ведь так? Каково продавать себя за деньги, а?
– Трэвис, я не понимаю…
– Брось, Ринна! – прервал он ее. – Ты сама предупреждала меня. Месяцами твердила, какой хитрой ты можешь быть. Жаль, что я не внял этим предостережениям. Плохо, что не заметил косвенных намеков. Даже сегодня, когда мы целовались, ты напомнила мне об этом. Ведь ты наслаждалась своей игрой? Надеюсь, я неплохо подыгрывал тебе. Хотя тебя интересовал только мой банковский счет, мне было бы неприятно думать, что я разочаровал тебя в постели.
– Трэвис, прошу тебя, скажи, кто звонил! – От отчаяния и замешательства голос ее дрожал. – Что в разговоре с Дрю Мэйсоном так тебя расстроило?
– Я не разговаривал с Дрю, Ринна. Звонили от доктора Маршалла.
– От доктора Маршалла? – удивленно прошептала она. Это прозвучало так неожиданно, что она не смогла собраться с мыслями.
Трэвис с издевкой отсалютовал ей своим бокалом.
– Да, от доктора Маршалла. И судя по всему, любовь моя, в анализах произошла ошибка. Не это ли твой сюрприз? Когда ты собиралась сообщить мне о нем? Сегодня? Завтра? Или на следующей неделе, когда получишь еще денег?
Ринна почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица. Она рухнула на оказавшийся рядом стул и поднесла ко лбу дрожащую руку. Нет, это неправда. Не может быть, чтобы произошла ошибка! Она беременна. Она уверена в этом так же, как в том, что дышит.
– Как ты и предвидела, я был поражен, – безжалостно продолжал Трэвис. – Мое изумление было столь же безгранично, сколь и твое, только по иным причинам. Ведь твое преимущество состояло в том, любовь моя, что ты всегда знала правду? В ту ночь, когда мы заключили эту дурацкую сделку, ты предупреждала меня, что анализ может быть ошибочным. Признаюсь, я преклоняюсь перед тобой. Как тебе это удалось, Ринна? Как ты смогла переманить на свою сторону врача? Неужели ты обещала ему половину полученных денег? Тогда я удивлен, что ты ограничилась лишь ста тысячами. Помнится, у нас речь шла о сумме в полмиллиона.
Облегчение от того, что с ее будущим ребенком все в порядке, тут же сменилось беспокойством за Энди. Она подняла на Трэвиса глаза.
– Ошибка… ты имеешь в виду Энди?
– Да, говоря об ошибке, я имел в виду Энди, – произнес он, делая ударение на каждом слове, очевидно почувствовав, что алкоголь мешает ему говорить внятно. – Судя по всему, ты не приняла в расчет новую медсестру. Пусть сбивчиво, но все-таки ей удалось уведомить меня, что в анализах Энди произошла ошибка. И заботливо предложила повторить анализ в любое удобное для нас время.
Этого не может быть. Энди здоров. И тут она поняла, о чем говорит Трэвис. Он решил, что медсестра имела в виду результаты анализа по установлению отцовства. Ринна крепко стиснула руки, чтобы они не дрожали.
– Трэвис, ты ошибаешься. Ты неправильно понял…
– Ошибаюсь? – Он чуть не набросился на нее, суставы его пальцев побелели, когда он схватился руками за спинку стула. – Черт возьми, ты права, я действительно ошибся. Каким я оказался дураком, поверив твоему нежному голоску и поддавшись желанию обладать твоим роскошным телом.
– Трэвис, выслушай меня, пожалуйста! – закричала Ринна. – Я все объясню.
– Уверен! Боже, Ринна, когда ты прекратишь прикидываться? – Боль исказила его лицо, голос дрожал от переполнявшей его обиды. – Энди не мой сын. Я абсолютно уверен, что ты приехала сюда, точно зная, кто я такой. А если нужны еще доказательства, то я нашел вот эту проклятую банковскую книжку! – Он бросил ей на колени небольшую белую книжицу и резко отвернулся, не в силах смотреть на нее. – Не это ли ты искала в ящике письменного стола? С подобными уликами следует обращаться осторожнее.
Ринна медленно раскрыла банковскую книжку. В ней была сделана отметка о единственном вкладе на сумму в сто тысяч долларов. Откуда же они взялись? Ринна в изумлении уставилась на цифры.
– Вклад был сделан в тот день, когда я отдал тебе наш брачный договор. Помнишь, Ринна? Ты устроила настоящий спектакль, сжигая этот документ. Ты, кажется, назвала это началом новой жизни, знаком доверия и любви, – он резко рассмеялся. – Твоя любовь обходится мне чересчур дорого.
Ошеломленная, Ринна сидела, боясь пошевелиться. Это серьезная улика против нее, но она по-прежнему хочет, чтобы он верил ей.
– Я не делала этого вклада, Трэвис. Это не мой банковский счет.
– Как ты смеешь это отрицать, Ринна? Здесь написано черным по белому. И, кроме того, на счету Мартинов, которым ты имела право распоряжаться, недостает как раз ста тысяч долларов.
Не находя объяснений подобному повороту событий, Ринна в замешательстве молча смотрела на свои руки. Что ей делать? Уехать отсюда или попробовать защитить себя? Хотя стоит ли доказывать свою невиновность, если простое недоразумение может вызвать такую реакцию?!
Молчание тянулось нескончаемо долго, Трэвис продолжал смотреть на нее. Наконец, устало вздохнув, он отбросил со лба волосы и сказал:
– Мне плевать на банковский счет, меня он мало волнует. Я бы и так дал тебе денег, если бы ты попросила меня об этом. Я был готов отдать тебе деньги, если бы ты попросила меня об этом. Я был готов отдать тебе что угодно, Ринна.
Но ей нужно лишь одно – его доверие. Без этого их брак теряет всякий смысл.
Трэвис прошел в дальний конец комнаты и поставил бокал на буфет. В каждом его движении сквозила трагическая завершенность.
– В последний раз, – произнес он, поворачиваясь к ней, – я хочу услышать от тебя правду. Кто отец Энди? Думаю, у меня есть право это знать.
Неужели у нее остался последний шанс? Она подняла на него глаза, в ее взгляде была мольба.
– Отец Энди – ты.
– Прекратишь ты свою ложь, наконец? – тихо спросил он. – Ринна, тебе больше нечего добиваться.
Ее глаза наполнились слезами, но она подавила рыдания. Ее замужеству пришел конец. Все, что между ними происходило в последние месяцы, оказалось призрачным раем, мечтой Золушки, она принимала желаемое за действительное. Обстоятельства—против нее, а ставки слишком высоки. Душевные страдания заставили ее сердце сжаться от боли.
– Ты прав, Трэвис, – спокойно сказала она, – добиваться больше нечего. Верить больше не во что. Я уеду, как только соберу вещи.
Повернувшись, она направилась к выходу, но у самой двери Трэвис догнал ее и рывком заставил вернуться. У Ринны перехватило дыхание, когда он прижал ее к себе.
– Куда это ты собралась, черт побери!
Если раньше он казался ей разъяренным, то теперь, та его ярость не шла ни в какое сравнение с диким огнем, пылавшим в его глазах. Его руки так крепко сжимали ее, что она испытывала настоящую боль. Но его гнев больше не пугал Ринну. Душевные муки заставили ее забыть страх.
– Я уезжаю, – тихо сказала она. – Мне следовало это сделать в тот день, когда ты здесь впервые появился. К несчастью, я осталась. Я сразу подам на развод.
– Спешу сообщить вам, леди, вы никуда не уедете. – Казалось, слова вырываются из глубины его души. – И никаких разводов. – Ты, моя жена, и, что бы там ни было, он мой сын. Я усыновил Энди и люблю его. Тебе не удастся забрать его у меня.
– К чему все это, Трэвис? Ты же мне не веришь. Мне нет смысла оставаться здесь.
– Ты ошибаешься, Ринна. За сто тысяч долларов я могу себе позволить еще несколько ночей страсти. И я намерен их получить.
Неожиданно он привлек ее к себе и стал целовать. Не в силах противиться, Ринна застонала. Трэвис еще крепче прижал ее к себе, крик отчаяния и страсти вырвался у него.
Но уже в следующее мгновение он оттолкнул ее. Отвращение к самому себе исказило черты его лица.
– Боже правый, я по-прежнему хочу тебя! Что бы ни произошло, я всегда буду хотеть тебя.
Резко повернувшись, он направился к двери.
– Трэвис, подожди! – крикнула Ринна. Ее признание прозвучит глупо, но последние искры надежды спасти их брак заставили ее произнести эти слова: – Трэвис, я беременна.
Тиканье часов и его прерывистое дыхание нарушали наступившую тишину. Наконец он рассмеялся:
– Как вовремя. Тебе, кажется, очень легко удается забеременеть. Ради всего святого, Ринна, неужели ты думаешь, что я тебе поверю?
Ринна резко вскинула голову.
– Вовремя или нет, я беременна, и это твой ребенок.
Трэвис на секунду замер. Отчаяние, смешанное со страстным желанием, отразилось на его лице. Затем он резко повернулся и рывком распахнул дверь. Через несколько секунд до Ринны донесся шум включенного мотора и визг колес сорвавшейся с места машины.
Ринна медленно вышла из кабинета. У нее нет другого выхода – придется уехать. Как бы сильно ни любила она Трэвиса, он никогда уже не поверит ей. С самого начала все было не так. Пусть даже ради ребенка, но она не должна была выходить за него замуж. Ей некого винить кроме себя. Следовало сразу понять, что страсть не спасет их союза. Что-то иное, более глубокое, должно соединять сердца двух людей.
– Ринна? – опираясь на тросточку, в холле стоял мистер Мартин, лицо его выражало крайнее недоумение. – Разве вы с Трэвисом не собираетесь обедать?
– Трэвис уехал, – прошептала она, отрешенно взглянув ему в лицо. – А я… я не голодна.
– Что-нибудь случилось?
– Случилось? – Наступил конец света, вселенная перестала существовать, звезды погасли на небе. Зачем он спрашивает? – Извините меня, я думаю, мне… мне лучше немного пройтись.
Ринна схватила куртку и, проскользнув в дверь, устремилась вперед по аккуратно посыпанной гравием дорожке. Подмерзнув, гравий поскрипывал у нее под ногами, но она не замечала холода. Не отдавая себе отчета, куда идет, через несколько минут она с удивлением обнаружила, что оказалась около конюшни.
Увидев ее, Чарли был не меньше удивлен. Он оторвался от работы и поднял голову.
– Доброго здравия, мисс Ринна. Пришли проведать Кинжала?
– Не могли бы вы оседлать для меня Леди?
– Поздновато для прогулок. Лучше вам взять Экскалибура. А то эта кобыла, Леди, слегка побаивается темноты.
– Все будет в порядке, Чарли, – сказала Ринна. Она хотела попрощаться с лошадью. Наверное, поэтому она и пришла в конюшню.
– Ну, не знаю, мисс Ринна, лошадка с самого утра сегодня сама не своя, даже от еды отказалась. Что-то с ней неладно.
– Прошу вас, оседлайте ее.
Пожав плечами и покачав головой, конюх направился к стойлу кобылы. Ринна тем временем подошла к Кинжалу.
– Привет, приятель!
Конь заржал и, подойдя к двери стойла, просунул в нее морду. Со слезами на глазах Ринна погладила его.
– Трэвис рассчитывает на тебя, – прошептала она, прильнув лицом к его гриве. – Он тебе об этом не скажет, он слишком гордый, но ты его надежда. Ты быстр как ветер. Я не увижу твоих побед, но всегда буду болеть за тебя.
Кинжал стал стучать копытом по засыпанному соломой полу, то вскидывая, то опуская голову. Отвернувшись, Ринна услышала его ржание. Не оборачиваясь, она вскочила на подведенную лошадь и двинулась в сторону северного пастбища.
– Осторожнее! – крикнул ей вслед Чарли.
Легкой рысцой Ринна направила лошадь к озеру по тропинке, пролегающей среди густых деревьев. Леди вела себя пугливо, шарахаясь из стороны в сторону от каждой тени, но Ринна почти не обращала на нее внимания, лишь иногда направляя поводом в нужном направлении. Потребовался почти час, чтобы достичь небольшого холма, с которого открывался вид на спокойные воды озера. Сидя верхом, Ринна вглядывалась в черную пустоту. Через несколько секунд она слезла с лошади, небрежно бросив поводья на куст. Леди начала пощипывать растущую здесь в изобилии траву.
Плотнее запахнув куртку, Ринна пошла к берегу, стараясь не разрыдаться. Но воспоминания о теплых осенних днях, когда они занимались здесь любовью, мешали ей сосредоточиться. Она по-прежнему безумно любит Трэвиса. И как быть с Энди? Она не смеет лишить ребенка отца, которого он обожает. Почему любовь приносит вместе с собой страдания? Почему она чувствует себя уничтоженной?
Да, она любит Трэвиса. Но тогда почему она должна уезжать? Ринну вдруг поразила простота пришедшего ей в голову решения. Если она его любит, разве стоит сдаваться без борьбы, не попытавшись сохранить эту любовь? Да, он о ней невысокого мнения, он оскорбил ее, но ведь он считает, что обладает достаточными доказательствами ее вины. Его чуть не убило ложное известие о том, что Энди не его сын. Но даже после этого он признался, что любит мальчика. И он любит ее, иначе бы он так не страдал, она ясно видела это. Выходя из кабинета, он бросил на нее взгляд, полный отчаяния.
Теперь, вспоминая прошлое, она отчетливо поняла, что Трэвис любит ее. У нее было достаточно доказательств этому в последние недели. Тогда он без остатка посвятил себя ей. Ну почему она не настояла, чтобы он перезвонил доктору Маршаллу? Вместо того чтобы защитить себя, она сидела в кресле и спокойно позволила Трэвису поверить в ее непорядочность. Она не попыталась даже сказать ему, что речь шла совсем не о том анализе. Она докажет, что никакой ошибки не было, и ему придется признать это.
Любовь может быть бесконечной. Просто она забыла главное, что делает ее такой: умение понять и простить. Глупое упрямство чуть не разлучило ее с отцом. Неужели она позволит своей дурацкой гордости разрушить их брак?
Зная, что ей нужно делать, Ринна поспешно вскочила с земли. Ее резкое движение испугало лошадь, которая попятилась назад, натянув незакрепленные поводья.
– Леди! – вскрикнула Ринна. Но лошадь, словно ночной призрак, растворилась в темноте. Господи, теперь придется идти домой пешком.
Домой? Да, она пойдет домой. Она заставит Трэвиса выслушать ее. Она докажет ему, что Энди его сын, она не сдастся без борьбы. Если он: хочет, чтобы она уехала, ему придется выгнать ее силой. Ринна поежилась, заметив сгущающуюся в лесу темноту, и пошла по тропинке по направлению к дому.
Глава 11
Ринна улыбнулась и вернулась к работе. Теперь они могли перебрасываться шутками по поводу денег, а это уже прогресс: были дни, когда их разговоры на эту тему складывались лишь из взаимных обвинений. Немного прибравшись, Ринна отправилась на поиски Тельмы. Экономка провозилась с ней наверху, надо помочь ей с обедом. Но Тельмы на кухне не оказалось. Решив незаметно ускользнуть, чтобы принять душ, Ринна вновь направилась наверх. Возле кабинета она остановилась. Может, Трэвис все-таки присоединится к ней?
– Трэвис, – позвала она, но поблизости его не оказалось. Она заглянула в комнату и вдруг вспомнила, что забыла ответить на письмо отца, которое оставила в ящике письменного стола. Теперь у нее появилось приятное сообщение для него. Она направилась к столу, чтобы вытащить письмо, и в этот момент в комнату вошел Трэвис, прикрыв за собой дверь. Лицо его было серым, губы, плотно сжаты.
– Трэвис, что случилось?
– Случилось? Что может случиться? – Он бросил на нее холодный, злобный взгляд, подошел к буфету и наполнил виски бокал. – Тебе налить?
В недоумении Ринна уставилась на него. Определенно что-то произошло.
– Ты же знаешь, что я не пью.
– Ах да, я забыл. – Он одним глотком выпил бокал и налил снова. Затем обратился к ней с циничной усмешкой на губах: – Похоже, я многое о тебе забыл, Ринна.
– Что ты хочешь этим сказать? – Ринна почувствовала, как внутри у нее все похолодело. Она не ожидала подобного поворота событий. Всего несколько минут назад они говорили о любви, а теперь стоящий перед ней мужчина казался незнакомцем, кипевшим от ярости.
– Что я имею в виду? – Он залпом выпил виски. – Ничего. Ничего особенного, кроме того, сколь ты расчетлива и как ловко все придумала. Я недооценил тебя, Ринна. Я недооценивал тебя с первого дня твоего появления здесь. Так насколько же высоки твои ставки?
Ринна была совершенно сбита с толку. Что могло произойти? Что так резко изменило его отношение к ней?
– Трэвис, о чем ты говоришь?
– Я говорю о совпадениях, Ринна. Ответ на телефонный звонок, взгляд в ящик письменного стола, и вдруг я обнаруживаю, что там, где дело касается денег, любовь улетучивается. Ты, кажется, говорила, что у тебя есть для меня сюрприз? У меня для тебя тоже есть сюрприз. Конец твоим интригам. Я знаю всю правду.
Секунду Ринна колебалась. Ее беспокоил его тон. Он говорил, как человек, которого обвели вокруг пальца. Настолько разъяренным она не видела его никогда.
– Трэвис, в твоих рассуждениях нет логики. Скажи мне, что случилось?
– Ты сама должна знать. Скажи мне, Ринна, почему ты вдруг захотела, чтобы наш брак стал настоящим, именно в тот день, когда я получил документы на усыновление Энди? И себя ты предложила именно тогда, когда я решился на развод?
– Усыновление Энди? – С тех пор прошло несколько месяцев… Почему он спрашивает об этом сейчас? Она тупо смотрела на него.
– Тогда ты еще не получила денег, верно? Я ничего не дал тебе, и ты решаешься на сделку, точно зная, что это удержит меня возле тебя. Ты отлично знала, как я хочу тебя, Ринна. – Трэвис направился к письменному столу, его язвительная улыбка причиняла ей больше боли, чем его слова. – Я всегда хотел тебя. На этом желании и строился твой расчет, ведь так? Каково продавать себя за деньги, а?
– Трэвис, я не понимаю…
– Брось, Ринна! – прервал он ее. – Ты сама предупреждала меня. Месяцами твердила, какой хитрой ты можешь быть. Жаль, что я не внял этим предостережениям. Плохо, что не заметил косвенных намеков. Даже сегодня, когда мы целовались, ты напомнила мне об этом. Ведь ты наслаждалась своей игрой? Надеюсь, я неплохо подыгрывал тебе. Хотя тебя интересовал только мой банковский счет, мне было бы неприятно думать, что я разочаровал тебя в постели.
– Трэвис, прошу тебя, скажи, кто звонил! – От отчаяния и замешательства голос ее дрожал. – Что в разговоре с Дрю Мэйсоном так тебя расстроило?
– Я не разговаривал с Дрю, Ринна. Звонили от доктора Маршалла.
– От доктора Маршалла? – удивленно прошептала она. Это прозвучало так неожиданно, что она не смогла собраться с мыслями.
Трэвис с издевкой отсалютовал ей своим бокалом.
– Да, от доктора Маршалла. И судя по всему, любовь моя, в анализах произошла ошибка. Не это ли твой сюрприз? Когда ты собиралась сообщить мне о нем? Сегодня? Завтра? Или на следующей неделе, когда получишь еще денег?
Ринна почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица. Она рухнула на оказавшийся рядом стул и поднесла ко лбу дрожащую руку. Нет, это неправда. Не может быть, чтобы произошла ошибка! Она беременна. Она уверена в этом так же, как в том, что дышит.
– Как ты и предвидела, я был поражен, – безжалостно продолжал Трэвис. – Мое изумление было столь же безгранично, сколь и твое, только по иным причинам. Ведь твое преимущество состояло в том, любовь моя, что ты всегда знала правду? В ту ночь, когда мы заключили эту дурацкую сделку, ты предупреждала меня, что анализ может быть ошибочным. Признаюсь, я преклоняюсь перед тобой. Как тебе это удалось, Ринна? Как ты смогла переманить на свою сторону врача? Неужели ты обещала ему половину полученных денег? Тогда я удивлен, что ты ограничилась лишь ста тысячами. Помнится, у нас речь шла о сумме в полмиллиона.
Облегчение от того, что с ее будущим ребенком все в порядке, тут же сменилось беспокойством за Энди. Она подняла на Трэвиса глаза.
– Ошибка… ты имеешь в виду Энди?
– Да, говоря об ошибке, я имел в виду Энди, – произнес он, делая ударение на каждом слове, очевидно почувствовав, что алкоголь мешает ему говорить внятно. – Судя по всему, ты не приняла в расчет новую медсестру. Пусть сбивчиво, но все-таки ей удалось уведомить меня, что в анализах Энди произошла ошибка. И заботливо предложила повторить анализ в любое удобное для нас время.
Этого не может быть. Энди здоров. И тут она поняла, о чем говорит Трэвис. Он решил, что медсестра имела в виду результаты анализа по установлению отцовства. Ринна крепко стиснула руки, чтобы они не дрожали.
– Трэвис, ты ошибаешься. Ты неправильно понял…
– Ошибаюсь? – Он чуть не набросился на нее, суставы его пальцев побелели, когда он схватился руками за спинку стула. – Черт возьми, ты права, я действительно ошибся. Каким я оказался дураком, поверив твоему нежному голоску и поддавшись желанию обладать твоим роскошным телом.
– Трэвис, выслушай меня, пожалуйста! – закричала Ринна. – Я все объясню.
– Уверен! Боже, Ринна, когда ты прекратишь прикидываться? – Боль исказила его лицо, голос дрожал от переполнявшей его обиды. – Энди не мой сын. Я абсолютно уверен, что ты приехала сюда, точно зная, кто я такой. А если нужны еще доказательства, то я нашел вот эту проклятую банковскую книжку! – Он бросил ей на колени небольшую белую книжицу и резко отвернулся, не в силах смотреть на нее. – Не это ли ты искала в ящике письменного стола? С подобными уликами следует обращаться осторожнее.
Ринна медленно раскрыла банковскую книжку. В ней была сделана отметка о единственном вкладе на сумму в сто тысяч долларов. Откуда же они взялись? Ринна в изумлении уставилась на цифры.
– Вклад был сделан в тот день, когда я отдал тебе наш брачный договор. Помнишь, Ринна? Ты устроила настоящий спектакль, сжигая этот документ. Ты, кажется, назвала это началом новой жизни, знаком доверия и любви, – он резко рассмеялся. – Твоя любовь обходится мне чересчур дорого.
Ошеломленная, Ринна сидела, боясь пошевелиться. Это серьезная улика против нее, но она по-прежнему хочет, чтобы он верил ей.
– Я не делала этого вклада, Трэвис. Это не мой банковский счет.
– Как ты смеешь это отрицать, Ринна? Здесь написано черным по белому. И, кроме того, на счету Мартинов, которым ты имела право распоряжаться, недостает как раз ста тысяч долларов.
Не находя объяснений подобному повороту событий, Ринна в замешательстве молча смотрела на свои руки. Что ей делать? Уехать отсюда или попробовать защитить себя? Хотя стоит ли доказывать свою невиновность, если простое недоразумение может вызвать такую реакцию?!
Молчание тянулось нескончаемо долго, Трэвис продолжал смотреть на нее. Наконец, устало вздохнув, он отбросил со лба волосы и сказал:
– Мне плевать на банковский счет, меня он мало волнует. Я бы и так дал тебе денег, если бы ты попросила меня об этом. Я был готов отдать тебе деньги, если бы ты попросила меня об этом. Я был готов отдать тебе что угодно, Ринна.
Но ей нужно лишь одно – его доверие. Без этого их брак теряет всякий смысл.
Трэвис прошел в дальний конец комнаты и поставил бокал на буфет. В каждом его движении сквозила трагическая завершенность.
– В последний раз, – произнес он, поворачиваясь к ней, – я хочу услышать от тебя правду. Кто отец Энди? Думаю, у меня есть право это знать.
Неужели у нее остался последний шанс? Она подняла на него глаза, в ее взгляде была мольба.
– Отец Энди – ты.
– Прекратишь ты свою ложь, наконец? – тихо спросил он. – Ринна, тебе больше нечего добиваться.
Ее глаза наполнились слезами, но она подавила рыдания. Ее замужеству пришел конец. Все, что между ними происходило в последние месяцы, оказалось призрачным раем, мечтой Золушки, она принимала желаемое за действительное. Обстоятельства—против нее, а ставки слишком высоки. Душевные страдания заставили ее сердце сжаться от боли.
– Ты прав, Трэвис, – спокойно сказала она, – добиваться больше нечего. Верить больше не во что. Я уеду, как только соберу вещи.
Повернувшись, она направилась к выходу, но у самой двери Трэвис догнал ее и рывком заставил вернуться. У Ринны перехватило дыхание, когда он прижал ее к себе.
– Куда это ты собралась, черт побери!
Если раньше он казался ей разъяренным, то теперь, та его ярость не шла ни в какое сравнение с диким огнем, пылавшим в его глазах. Его руки так крепко сжимали ее, что она испытывала настоящую боль. Но его гнев больше не пугал Ринну. Душевные муки заставили ее забыть страх.
– Я уезжаю, – тихо сказала она. – Мне следовало это сделать в тот день, когда ты здесь впервые появился. К несчастью, я осталась. Я сразу подам на развод.
– Спешу сообщить вам, леди, вы никуда не уедете. – Казалось, слова вырываются из глубины его души. – И никаких разводов. – Ты, моя жена, и, что бы там ни было, он мой сын. Я усыновил Энди и люблю его. Тебе не удастся забрать его у меня.
– К чему все это, Трэвис? Ты же мне не веришь. Мне нет смысла оставаться здесь.
– Ты ошибаешься, Ринна. За сто тысяч долларов я могу себе позволить еще несколько ночей страсти. И я намерен их получить.
Неожиданно он привлек ее к себе и стал целовать. Не в силах противиться, Ринна застонала. Трэвис еще крепче прижал ее к себе, крик отчаяния и страсти вырвался у него.
Но уже в следующее мгновение он оттолкнул ее. Отвращение к самому себе исказило черты его лица.
– Боже правый, я по-прежнему хочу тебя! Что бы ни произошло, я всегда буду хотеть тебя.
Резко повернувшись, он направился к двери.
– Трэвис, подожди! – крикнула Ринна. Ее признание прозвучит глупо, но последние искры надежды спасти их брак заставили ее произнести эти слова: – Трэвис, я беременна.
Тиканье часов и его прерывистое дыхание нарушали наступившую тишину. Наконец он рассмеялся:
– Как вовремя. Тебе, кажется, очень легко удается забеременеть. Ради всего святого, Ринна, неужели ты думаешь, что я тебе поверю?
Ринна резко вскинула голову.
– Вовремя или нет, я беременна, и это твой ребенок.
Трэвис на секунду замер. Отчаяние, смешанное со страстным желанием, отразилось на его лице. Затем он резко повернулся и рывком распахнул дверь. Через несколько секунд до Ринны донесся шум включенного мотора и визг колес сорвавшейся с места машины.
Ринна медленно вышла из кабинета. У нее нет другого выхода – придется уехать. Как бы сильно ни любила она Трэвиса, он никогда уже не поверит ей. С самого начала все было не так. Пусть даже ради ребенка, но она не должна была выходить за него замуж. Ей некого винить кроме себя. Следовало сразу понять, что страсть не спасет их союза. Что-то иное, более глубокое, должно соединять сердца двух людей.
– Ринна? – опираясь на тросточку, в холле стоял мистер Мартин, лицо его выражало крайнее недоумение. – Разве вы с Трэвисом не собираетесь обедать?
– Трэвис уехал, – прошептала она, отрешенно взглянув ему в лицо. – А я… я не голодна.
– Что-нибудь случилось?
– Случилось? – Наступил конец света, вселенная перестала существовать, звезды погасли на небе. Зачем он спрашивает? – Извините меня, я думаю, мне… мне лучше немного пройтись.
Ринна схватила куртку и, проскользнув в дверь, устремилась вперед по аккуратно посыпанной гравием дорожке. Подмерзнув, гравий поскрипывал у нее под ногами, но она не замечала холода. Не отдавая себе отчета, куда идет, через несколько минут она с удивлением обнаружила, что оказалась около конюшни.
Увидев ее, Чарли был не меньше удивлен. Он оторвался от работы и поднял голову.
– Доброго здравия, мисс Ринна. Пришли проведать Кинжала?
– Не могли бы вы оседлать для меня Леди?
– Поздновато для прогулок. Лучше вам взять Экскалибура. А то эта кобыла, Леди, слегка побаивается темноты.
– Все будет в порядке, Чарли, – сказала Ринна. Она хотела попрощаться с лошадью. Наверное, поэтому она и пришла в конюшню.
– Ну, не знаю, мисс Ринна, лошадка с самого утра сегодня сама не своя, даже от еды отказалась. Что-то с ней неладно.
– Прошу вас, оседлайте ее.
Пожав плечами и покачав головой, конюх направился к стойлу кобылы. Ринна тем временем подошла к Кинжалу.
– Привет, приятель!
Конь заржал и, подойдя к двери стойла, просунул в нее морду. Со слезами на глазах Ринна погладила его.
– Трэвис рассчитывает на тебя, – прошептала она, прильнув лицом к его гриве. – Он тебе об этом не скажет, он слишком гордый, но ты его надежда. Ты быстр как ветер. Я не увижу твоих побед, но всегда буду болеть за тебя.
Кинжал стал стучать копытом по засыпанному соломой полу, то вскидывая, то опуская голову. Отвернувшись, Ринна услышала его ржание. Не оборачиваясь, она вскочила на подведенную лошадь и двинулась в сторону северного пастбища.
– Осторожнее! – крикнул ей вслед Чарли.
Легкой рысцой Ринна направила лошадь к озеру по тропинке, пролегающей среди густых деревьев. Леди вела себя пугливо, шарахаясь из стороны в сторону от каждой тени, но Ринна почти не обращала на нее внимания, лишь иногда направляя поводом в нужном направлении. Потребовался почти час, чтобы достичь небольшого холма, с которого открывался вид на спокойные воды озера. Сидя верхом, Ринна вглядывалась в черную пустоту. Через несколько секунд она слезла с лошади, небрежно бросив поводья на куст. Леди начала пощипывать растущую здесь в изобилии траву.
Плотнее запахнув куртку, Ринна пошла к берегу, стараясь не разрыдаться. Но воспоминания о теплых осенних днях, когда они занимались здесь любовью, мешали ей сосредоточиться. Она по-прежнему безумно любит Трэвиса. И как быть с Энди? Она не смеет лишить ребенка отца, которого он обожает. Почему любовь приносит вместе с собой страдания? Почему она чувствует себя уничтоженной?
Да, она любит Трэвиса. Но тогда почему она должна уезжать? Ринну вдруг поразила простота пришедшего ей в голову решения. Если она его любит, разве стоит сдаваться без борьбы, не попытавшись сохранить эту любовь? Да, он о ней невысокого мнения, он оскорбил ее, но ведь он считает, что обладает достаточными доказательствами ее вины. Его чуть не убило ложное известие о том, что Энди не его сын. Но даже после этого он признался, что любит мальчика. И он любит ее, иначе бы он так не страдал, она ясно видела это. Выходя из кабинета, он бросил на нее взгляд, полный отчаяния.
Теперь, вспоминая прошлое, она отчетливо поняла, что Трэвис любит ее. У нее было достаточно доказательств этому в последние недели. Тогда он без остатка посвятил себя ей. Ну почему она не настояла, чтобы он перезвонил доктору Маршаллу? Вместо того чтобы защитить себя, она сидела в кресле и спокойно позволила Трэвису поверить в ее непорядочность. Она не попыталась даже сказать ему, что речь шла совсем не о том анализе. Она докажет, что никакой ошибки не было, и ему придется признать это.
Любовь может быть бесконечной. Просто она забыла главное, что делает ее такой: умение понять и простить. Глупое упрямство чуть не разлучило ее с отцом. Неужели она позволит своей дурацкой гордости разрушить их брак?
Зная, что ей нужно делать, Ринна поспешно вскочила с земли. Ее резкое движение испугало лошадь, которая попятилась назад, натянув незакрепленные поводья.
– Леди! – вскрикнула Ринна. Но лошадь, словно ночной призрак, растворилась в темноте. Господи, теперь придется идти домой пешком.
Домой? Да, она пойдет домой. Она заставит Трэвиса выслушать ее. Она докажет ему, что Энди его сын, она не сдастся без борьбы. Если он: хочет, чтобы она уехала, ему придется выгнать ее силой. Ринна поежилась, заметив сгущающуюся в лесу темноту, и пошла по тропинке по направлению к дому.
Глава 11
Час спустя, оказавшись на дорожке, ведущей к дому, Ринна увидела, что окна поместья ярко освещены. Светло было и рядом с конюшней, где стояли несколько оседланных лошадей, а все обитатели дома суетились вокруг, что-то взволнованно обсуждая. Трэвис стоял рядом с отцом и Дэвидом, готовый вскочить на оседланного Экскалибура. Несомненно, что-то произошло. Никто не стал бы в такое время поднимать лошадей. Видимо, что-то случилось с Леди. Должно быть, она оступилась и повредила ногу. Хорошо, что дети уже спят. По крайней мере, эта суматоха не коснется их.
– Трэвис! – крикнула Ринна. – Что произошло? Что с лошадью? Что случилось с Леди?
Трэвис резко обернулся, лицо его было бледным.
– Ринна! Боже мой, с тобой все в порядке? – Прежде, чем она успела ответить, он обнял ее. – Господи, я думал с тобой что-то случилось.
– Все в порядке, – задыхаясь, ответила она. Он так крепко сжимал ее в объятиях, что она едва могла дышать.
– Я вернулся, а тебя и след простыл. Чарли сказал, что ты уехала верхом, а когда Леди вернулась одна, я чуть с ума не сошел. – Не ослабляя объятий, он поцеловал ее. – Боже, Ринна. Я думал, что потерял тебя. Я очень виноват. Пожалуйста, прости меня.
Они стояли перед остальными членами семьи и слугами, но это ничуть не смущало Ринну. Ей хотелось смеяться и плакать. Она оказалась права. Он любит ее! Она попыталась освободиться от его объятий.
– Трэвис, нам надо поговорить.
– Прошу тебя, Ринна, дай мне еще один шанс. Пожалуйста, не уезжай. Господи, прости меня. – Он еще сильнее сжал ее. – Я не дам тебе уехать! – яростно воскликнул он, но это ничуть не обескуражило Ринну, она понимала, что гнев его рожден собственным бессилием. – Пусть мне даже придется связать и запереть тебя, я не позволю тебе уехать.
– Я не собираюсь никуда уезжать, – тихо сказала она, – но мне необходимо объяснить тебе все. Относительно Энди.
– Ринна, это не имеет значения. Это неважно, главное, с тобой все в порядке. Мне плевать, кто на самом деле отец Энди. Мне плевать на банковский счет, на то, зачем ты появилась здесь. Я люблю тебя и думал, что потерял. Когда до меня дошло, сколько страданий я принес тебе, сколько гадостей я тебе наговорил, а потом, когда эта лошадь вернулась одна, я готов был умереть.
Несмотря на его заверения, она все же решила объяснить ему:
– Трэвис, банковский счет, который ты нашел в ящике стола, не принадлежит мне. Да, там указано мое имя, но я не знаю, откуда взялись эти деньги. Я не знаю…
– Я сказал, мне плевать на банковский счет, – перебил ее Трэвис.
– Послушайте, вы оба! Ринна, банковский счет принадлежит вам.
Слова эти произнес мистер Мартин. Старик, прихрамывая, приближался к ним. Трэвис повернулся к отцу. У Ринны все внутри оборвалось. Слишком многое и так против нее. Неужели еще один удар судьбы?
– Все деньги, до последнего пенни, ваши. Мне это прекрасно известно, я сам положил их на этот счет. Ваш отец, упрямый человек, Ринна. – Он помолчал и затем продолжил: – Лес непременно хотел вернуть нам деньги за свое лечение. И мы пришли к соглашению. Он отдал мне единственное, что у него было, – свою долю в стоимости жеребца, по кличке Бравый Командир, совладельцем которого он являлся. Но поскольку эта лошадь стоит значительно дороже тех нескольких тысяч долларов, которые мы ему одолжили, я открыл счет в банке на ваше имя и положил на него остаток суммы. Я не сообщал никому из вас, полагая, что в один прекрасный день, когда у Леса появится достаточно наличных расплатиться с нами, я верну ему всю сумму.
– Ты не сказал нам? – воскликнул Трэвис. – Сто тысяч долларов, и ты не сказал нам! Ты даже представить себе не можешь, сколько неприятностей вы с Лесом доставили нам своей сделкой.
– Теперь я начинаю понимать, – произнес старик, краснея. – Все дело, видимо, в моем артрите. У меня от него помутился рассудок.
Трэвис собирался еще что-то сказать, но Ринна жестом остановила его.
– Благодарю вас, – сказала она и поцеловала мистера Мартина в щеку. Он был настоящим джентльменом, подобный поступок являлся для него делом чести. – Благодарю вас за вашу доброту.
Мистер Мартин одобрительно кивнул, не отводя взгляда от Трэвиса.
– Однако моя старческая глупость вряд ли простительна тебе, Трэвис. У меня хороший слух, и мне кажется, тебе тоже есть, за что принести извинения. Пока ты не наделал больших глупостей, тебе лучше уединиться с Ринной где-нибудь и честно объясниться.
– Именно это я и собирался сделать, – Трэвис рассмеялся и подхватил Ринну на руки.
Сцена эта напомнила ей день их свадьбы, и она густо покраснела, когда все начали выражать восторг. Трэвис толчком ноги прикрыл дверь их комнаты и поставил ее на пол, она взглянула на него и улыбнулась. Сняв куртку, Ринна вызывающе медленно начала расстегивать пуговицы на блузке.
– Кажется, мы собирались вместе принять душ, – пробормотала она, – и я хотела бы продемонстрировать тебе мой новый халат.
– Надеюсь, он зеленого цвета, – улыбаясь, произнес Трэвис. Их взгляды встретились, он обнял ее и стал жадно целовать, подталкивая к ванной комнате.
Ринна подумала, что ей так и не суждено принять душ. Он начал целовать ее набухшие соски и, погладив слегка выдающийся живот, почти с благоговением спросил:
– Ведь ты беременна, правда?
– Да, – прошептала она, растаяв в его объятиях.
– О Ринна, как я люблю тебя!
Они занимались любовью в душе, затем на постели. Потом Трэвис принялся настаивать, чтобы она продемонстрировала ему новый халат, но он так быстро стянул его с нее, что вызвал ее протестующий возглас:
– Ты даже не взглянул на него!
– Нет, я все видел, – воскликнул он, целуя ее. – Я же сказал, что он зеленый.
Ринна попыталась выскользнуть из его объятий.
– Он огненно-красный, Трэвис. Я начинаю думать, что ты дальтоник.
– Я хотел увидеть совсем не халат. – Он вновь обнял ее. – К тому же обнаженной ты мне нравишься больше.
– Даже если замерзну насмерть? Зимы в Кентукки очень холодные.
Она почувствовала его руку у себя на бедре, затем, хрипло рассмеявшись, он сказал:
– Тогда позволь мне развести огонь.
От его страстного поцелуя и нежных прикосновений его рук огонь стал растекаться по ее телу, разгораясь сильнее и сильнее. Их обнаженные тела, превратившись в единое целое, пели гимн прелестям любви, принесшим с собой неописуемое чувство восторга и наслаждения.
Позднее, лежа в его объятиях, Ринна заметила на туалетном столике небольшую картонную коробку. Она была там явно не на месте.
– Трэвис, а это еще что такое? – с любопытством спросила она.
– Любовь моя, это кусочек волшебства. Клубника. – Заметив ее недоуменный взгляд, он пояснил: – Я, как сумасшедший, умчался отсюда. Поняв, что натворил, решил все исправить. Я был готов на все, лишь бы сохранить тебя, Ринна, но не знал, захочешь ли ты выслушать меня. Ведь я очень грубо обошелся с тобой, поэтому я заехал в магазин. Надеялся, что ты вспомнишь тот вечер, когда мы впервые встретились. Ведь ты помнишь его? Тогда ты пила пунш из шампанского.
– Да, помню. – Разве может она это забыть? Уже тогда она любила его.
– Мне нужно было, чтобы ты выслушала меня. – Он подошел к туалетному столику, вытащил из пакета бутылку шампанского и наполнил два бокала. После этого опустил в каждый бокал ягоду клубники. – Чертовски трудно, оказалось, найти ее в это время года. Сейчас не сезон. Я знаю, что ты не пьешь, но только один тост, – он поднял свой бокал. – За нас, за волшебство.
– Подожди, – сказала Ринна, держа бокал в руке. – Трэвис, ты еще должен знать кое-что.
– Я должен знать только, что ты любишь и прощаешь меня.
– Трэвис, в браке люди обязаны понимать и прощать друг друга. До сегодняшнего дня я не осознавала, насколько это важно, но еще важнее – правда. Я хочу, чтобы ты знал, что Энди твой сын.
Он приблизился к ней.
– Не имеет значения, мой ли он сын биологически, Энди был и навсегда останется моим сыном. Тебе не нужно ничего объяснять, мне все равно.
– Но мне не все равно, – сказала она. – Трэвис, пожалуйста, выслушай меня. Я пытаюсь объяснить тебе, что при определении отцовства ошибки не было. Речь шла об анализе, который у него взяли сегодня.
– Ты хочешь сказать…
На мгновение радость осветила его лицо, но уже в следующую секунду он помрачнел.
– С Энди что-то неладно?
– Нет, просто этот анализ нужен для детского сада. Таков закон штата. Энди здоров. Уверена, что речь идет о пустяке. Ты наверняка заметил, какая растяпа эта новая медсестра доктора Маршалла.
– Да, – согласился он, обнимая ее. – Я это заметил, и мне очень стыдно. Стыдно, что сомневался в тебе.
– У тебя были на то причины, – сказала Ринна. – Прости, что заставила тебя поверить в худшее. Мне следовало защищать себя до конца.
– Думаю, нам обоим предстоит еще многому научиться. – От его нежного поцелуя в ее глазах появились слезы. – Возможно, мне, как Кинжалу, необходим тренер, чтобы сломать мой дикий норов.
– Трэвис! – радостно воскликнула Ринна, переключаясь на более легкую тему. – Кинжал и Бравый Командир, конь моего отца, будут участвовать вместе в следующем году в скачках в Дерби. Кто из них победит, как ты считаешь?
– Не слишком ли далеко вперед ты забегаешь? Еще многое может произойти.
– Знаю, но придется поволноваться.
Трэвис пожал плечами.
– Да, пресса уже окрестила это соревнование забегом десятилетия, но в любом случае, ты окажешься среди победивших.
– А может, они финишируют одновременно, – мечтательно произнесла Ринна.
– Это решило бы все проблемы, но вряд ли так произойдет. Знаешь, Линдас Прайд тоже заявлена в Дерби.
– Ты хочешь сказать, что она выиграет у них обоих? – улыбнулась Ринна.
– Она довольно резвая.
– Ты расстроишься, если Кинжал снова ей проиграет?
– Однажды ты уже сказала, что она весьма привлекательна. Кинжал снова покажет свой хороший вкус. И с чего мне думать о нем, когда я отдал сердце прекрасной даме?!
– Он не проиграет, Трэвис, – сказала она. – Я верю в него.
– Я тоже. – Он обнял ее и с любовью заглянул в глаза, поглаживая ее округлившийся живот. – Я тоже, Ринна.
– Трэвис! – крикнула Ринна. – Что произошло? Что с лошадью? Что случилось с Леди?
Трэвис резко обернулся, лицо его было бледным.
– Ринна! Боже мой, с тобой все в порядке? – Прежде, чем она успела ответить, он обнял ее. – Господи, я думал с тобой что-то случилось.
– Все в порядке, – задыхаясь, ответила она. Он так крепко сжимал ее в объятиях, что она едва могла дышать.
– Я вернулся, а тебя и след простыл. Чарли сказал, что ты уехала верхом, а когда Леди вернулась одна, я чуть с ума не сошел. – Не ослабляя объятий, он поцеловал ее. – Боже, Ринна. Я думал, что потерял тебя. Я очень виноват. Пожалуйста, прости меня.
Они стояли перед остальными членами семьи и слугами, но это ничуть не смущало Ринну. Ей хотелось смеяться и плакать. Она оказалась права. Он любит ее! Она попыталась освободиться от его объятий.
– Трэвис, нам надо поговорить.
– Прошу тебя, Ринна, дай мне еще один шанс. Пожалуйста, не уезжай. Господи, прости меня. – Он еще сильнее сжал ее. – Я не дам тебе уехать! – яростно воскликнул он, но это ничуть не обескуражило Ринну, она понимала, что гнев его рожден собственным бессилием. – Пусть мне даже придется связать и запереть тебя, я не позволю тебе уехать.
– Я не собираюсь никуда уезжать, – тихо сказала она, – но мне необходимо объяснить тебе все. Относительно Энди.
– Ринна, это не имеет значения. Это неважно, главное, с тобой все в порядке. Мне плевать, кто на самом деле отец Энди. Мне плевать на банковский счет, на то, зачем ты появилась здесь. Я люблю тебя и думал, что потерял. Когда до меня дошло, сколько страданий я принес тебе, сколько гадостей я тебе наговорил, а потом, когда эта лошадь вернулась одна, я готов был умереть.
Несмотря на его заверения, она все же решила объяснить ему:
– Трэвис, банковский счет, который ты нашел в ящике стола, не принадлежит мне. Да, там указано мое имя, но я не знаю, откуда взялись эти деньги. Я не знаю…
– Я сказал, мне плевать на банковский счет, – перебил ее Трэвис.
– Послушайте, вы оба! Ринна, банковский счет принадлежит вам.
Слова эти произнес мистер Мартин. Старик, прихрамывая, приближался к ним. Трэвис повернулся к отцу. У Ринны все внутри оборвалось. Слишком многое и так против нее. Неужели еще один удар судьбы?
– Все деньги, до последнего пенни, ваши. Мне это прекрасно известно, я сам положил их на этот счет. Ваш отец, упрямый человек, Ринна. – Он помолчал и затем продолжил: – Лес непременно хотел вернуть нам деньги за свое лечение. И мы пришли к соглашению. Он отдал мне единственное, что у него было, – свою долю в стоимости жеребца, по кличке Бравый Командир, совладельцем которого он являлся. Но поскольку эта лошадь стоит значительно дороже тех нескольких тысяч долларов, которые мы ему одолжили, я открыл счет в банке на ваше имя и положил на него остаток суммы. Я не сообщал никому из вас, полагая, что в один прекрасный день, когда у Леса появится достаточно наличных расплатиться с нами, я верну ему всю сумму.
– Ты не сказал нам? – воскликнул Трэвис. – Сто тысяч долларов, и ты не сказал нам! Ты даже представить себе не можешь, сколько неприятностей вы с Лесом доставили нам своей сделкой.
– Теперь я начинаю понимать, – произнес старик, краснея. – Все дело, видимо, в моем артрите. У меня от него помутился рассудок.
Трэвис собирался еще что-то сказать, но Ринна жестом остановила его.
– Благодарю вас, – сказала она и поцеловала мистера Мартина в щеку. Он был настоящим джентльменом, подобный поступок являлся для него делом чести. – Благодарю вас за вашу доброту.
Мистер Мартин одобрительно кивнул, не отводя взгляда от Трэвиса.
– Однако моя старческая глупость вряд ли простительна тебе, Трэвис. У меня хороший слух, и мне кажется, тебе тоже есть, за что принести извинения. Пока ты не наделал больших глупостей, тебе лучше уединиться с Ринной где-нибудь и честно объясниться.
– Именно это я и собирался сделать, – Трэвис рассмеялся и подхватил Ринну на руки.
Сцена эта напомнила ей день их свадьбы, и она густо покраснела, когда все начали выражать восторг. Трэвис толчком ноги прикрыл дверь их комнаты и поставил ее на пол, она взглянула на него и улыбнулась. Сняв куртку, Ринна вызывающе медленно начала расстегивать пуговицы на блузке.
– Кажется, мы собирались вместе принять душ, – пробормотала она, – и я хотела бы продемонстрировать тебе мой новый халат.
– Надеюсь, он зеленого цвета, – улыбаясь, произнес Трэвис. Их взгляды встретились, он обнял ее и стал жадно целовать, подталкивая к ванной комнате.
Ринна подумала, что ей так и не суждено принять душ. Он начал целовать ее набухшие соски и, погладив слегка выдающийся живот, почти с благоговением спросил:
– Ведь ты беременна, правда?
– Да, – прошептала она, растаяв в его объятиях.
– О Ринна, как я люблю тебя!
Они занимались любовью в душе, затем на постели. Потом Трэвис принялся настаивать, чтобы она продемонстрировала ему новый халат, но он так быстро стянул его с нее, что вызвал ее протестующий возглас:
– Ты даже не взглянул на него!
– Нет, я все видел, – воскликнул он, целуя ее. – Я же сказал, что он зеленый.
Ринна попыталась выскользнуть из его объятий.
– Он огненно-красный, Трэвис. Я начинаю думать, что ты дальтоник.
– Я хотел увидеть совсем не халат. – Он вновь обнял ее. – К тому же обнаженной ты мне нравишься больше.
– Даже если замерзну насмерть? Зимы в Кентукки очень холодные.
Она почувствовала его руку у себя на бедре, затем, хрипло рассмеявшись, он сказал:
– Тогда позволь мне развести огонь.
От его страстного поцелуя и нежных прикосновений его рук огонь стал растекаться по ее телу, разгораясь сильнее и сильнее. Их обнаженные тела, превратившись в единое целое, пели гимн прелестям любви, принесшим с собой неописуемое чувство восторга и наслаждения.
Позднее, лежа в его объятиях, Ринна заметила на туалетном столике небольшую картонную коробку. Она была там явно не на месте.
– Трэвис, а это еще что такое? – с любопытством спросила она.
– Любовь моя, это кусочек волшебства. Клубника. – Заметив ее недоуменный взгляд, он пояснил: – Я, как сумасшедший, умчался отсюда. Поняв, что натворил, решил все исправить. Я был готов на все, лишь бы сохранить тебя, Ринна, но не знал, захочешь ли ты выслушать меня. Ведь я очень грубо обошелся с тобой, поэтому я заехал в магазин. Надеялся, что ты вспомнишь тот вечер, когда мы впервые встретились. Ведь ты помнишь его? Тогда ты пила пунш из шампанского.
– Да, помню. – Разве может она это забыть? Уже тогда она любила его.
– Мне нужно было, чтобы ты выслушала меня. – Он подошел к туалетному столику, вытащил из пакета бутылку шампанского и наполнил два бокала. После этого опустил в каждый бокал ягоду клубники. – Чертовски трудно, оказалось, найти ее в это время года. Сейчас не сезон. Я знаю, что ты не пьешь, но только один тост, – он поднял свой бокал. – За нас, за волшебство.
– Подожди, – сказала Ринна, держа бокал в руке. – Трэвис, ты еще должен знать кое-что.
– Я должен знать только, что ты любишь и прощаешь меня.
– Трэвис, в браке люди обязаны понимать и прощать друг друга. До сегодняшнего дня я не осознавала, насколько это важно, но еще важнее – правда. Я хочу, чтобы ты знал, что Энди твой сын.
Он приблизился к ней.
– Не имеет значения, мой ли он сын биологически, Энди был и навсегда останется моим сыном. Тебе не нужно ничего объяснять, мне все равно.
– Но мне не все равно, – сказала она. – Трэвис, пожалуйста, выслушай меня. Я пытаюсь объяснить тебе, что при определении отцовства ошибки не было. Речь шла об анализе, который у него взяли сегодня.
– Ты хочешь сказать…
На мгновение радость осветила его лицо, но уже в следующую секунду он помрачнел.
– С Энди что-то неладно?
– Нет, просто этот анализ нужен для детского сада. Таков закон штата. Энди здоров. Уверена, что речь идет о пустяке. Ты наверняка заметил, какая растяпа эта новая медсестра доктора Маршалла.
– Да, – согласился он, обнимая ее. – Я это заметил, и мне очень стыдно. Стыдно, что сомневался в тебе.
– У тебя были на то причины, – сказала Ринна. – Прости, что заставила тебя поверить в худшее. Мне следовало защищать себя до конца.
– Думаю, нам обоим предстоит еще многому научиться. – От его нежного поцелуя в ее глазах появились слезы. – Возможно, мне, как Кинжалу, необходим тренер, чтобы сломать мой дикий норов.
– Трэвис! – радостно воскликнула Ринна, переключаясь на более легкую тему. – Кинжал и Бравый Командир, конь моего отца, будут участвовать вместе в следующем году в скачках в Дерби. Кто из них победит, как ты считаешь?
– Не слишком ли далеко вперед ты забегаешь? Еще многое может произойти.
– Знаю, но придется поволноваться.
Трэвис пожал плечами.
– Да, пресса уже окрестила это соревнование забегом десятилетия, но в любом случае, ты окажешься среди победивших.
– А может, они финишируют одновременно, – мечтательно произнесла Ринна.
– Это решило бы все проблемы, но вряд ли так произойдет. Знаешь, Линдас Прайд тоже заявлена в Дерби.
– Ты хочешь сказать, что она выиграет у них обоих? – улыбнулась Ринна.
– Она довольно резвая.
– Ты расстроишься, если Кинжал снова ей проиграет?
– Однажды ты уже сказала, что она весьма привлекательна. Кинжал снова покажет свой хороший вкус. И с чего мне думать о нем, когда я отдал сердце прекрасной даме?!
– Он не проиграет, Трэвис, – сказала она. – Я верю в него.
– Я тоже. – Он обнял ее и с любовью заглянул в глаза, поглаживая ее округлившийся живот. – Я тоже, Ринна.