Страница:
– Дэвид, она не выиграла ни одной скачки, и ее отец никогда не брал крупных призов. И потом, она довольно болезненная.
Этот спор мог продолжаться целыми днями – так всегда спорят владельцы лошадей. Ринна хорошо знала, что у каждого из них существует на этот счет собственная теория. Но на этот раз она не прислушивалась к спору, впрочем, как и Трэвис. Он смотрел на нее, и в его взгляде презрение смешивалось с насмешкой. Своей улыбкой он бросал ей вызов. На секунду она зажмурилась. Да, он все понял.
– Трэвис, ты идешь с нами? – спросил мистер Мартин. – Дэвид приготовил нам сюрприз.
– Я лучше останусь и еще поболтаю с миссис Уилльямсон, – ответил Трэвис. – Уверен, ее не интересуют исследования Дэвида, а сам я уже видел бумаги.
Отчаяние парализовало Ринну, она словно приросла к креслу, и мысли, одна страшней другой, лихорадочно проносились в голове. Что ему нужно от нее? Она должна уехать, и как можно скорее. Нужно было сделать это несколько часов назад. Оставшись, она накликала на себя беду. Она вскочила со стула, чтобы пойти за Энди.
– Сядьте, миссис Уилльямсон.
Его повелительный тон заставил ее остановиться. Они остались в комнате вдвоем.
– Я сказал – сядьте. Теперь мы немного поболтаем. Итак, чего вы хотите?
– Чего я хочу? – переспросила она, в отчаянии стиснув руки. Она хочет уехать, больше ничего.
– Пора прекратить эту игру, Ринна. Я знаю, кто ты такая. И хочу знать, что ты здесь делаешь. Неужели ты ожидала, что я поверю, будто ты случайно оказалась в «Мартин Оукс»?
Он прав. Глупо продолжать играть в загадки. Глупо пытаться убедить его, что она не спланировала эту встречу. Ринна вызывающе посмотрела на него.
– Но это действительно произошло случайно.
Смех его был так же циничен, как и его улыбка.
– Хватит, Ринна. Я не такой дурак, каким ты меня считаешь. Своей игрой в невинность тебе удалось обмануть остальных, но ввести в заблуждение меня тебе не удастся.
– Я не знала, – ответила она. – Я и представить не могла, что ты живешь здесь. Я даже не знала твоего имени…
Последние слова она произнесла почти шепотом. И сейчас ей было трудно признаться, что она спала с мужчиной, не узнав его имени.
– В ту ночь ты прекрасно знала, кто я такой. И прекрасно знала это, когда приехала сюда.
– Нет, правда не знала, – продолжала настаивать она. – Я не знала твоего имени, не знала, кто ты такой, и на той вечеринке я не знала никого. Я приехала с подругой.
– Ты и твоя подруга оказались весьма общительными. На той вечеринке все знали друг друга, Ринна.
– Шелли кое-кого знала, – попыталась защищаться она. – Я… я же была знакома только с Джеком Картером.
– Моя фотография обошла тогда все газеты. Весь мир слышал о пожаре в Лэйкленде, а ты не знала моего имени? Да там весь вечер все только и говорили об этом.
– Я услышала о пожаре на следующий день, – сказала она. – Отец рассказал мне о нем, но даже тогда я не догадывалась, что ты имел к нему отношение. Я не читала газет.
– Ах, Ринна, ты великолепная актриса. Помнится, и в тот вечер у тебя неплохо выходило. Кажется, ты играла тогда в игру под названием «Кто есть кто». Должен признаться, твой подход уникален. Ни одна женщина не может так восхитительно лгать, как ты, или так умело прикидываться простодушной. Теперь, полагаю, ты скажешь, что, узнав меня сегодня, ты собиралась уехать?
– Да, это так, – быстро сказала она. – Я собиралась уехать.
– Серьезно? Ты уже упаковала вещи?
– Я думала… я… хотела… повидаться с Джонатаном и заранее предупредить его, что оставляю свое место.
– Как ты заботлива.
Ринна резко вскинула голову. Пусть это оказалось невероятным совпадением, но всего лишь совпадением, не больше, а он ведет себя с ней так, словно у нее было все заранее продумано.
– Что именно ты хочешь этим сказать? – резко спросила она.
Трэвис засмеялся:
– Хочу сказать, что не верю тебе. Сколько тебе нужно денег?
– Денег? – эхом прозвучал ее вопрос. Ринна вдруг вспомнила о проведенных в лишениях годах. Просто унизительно, что он подозревает ее в корысти. Он ведет себя с ней, как с заурядной проституткой.
– Денег, – сухо повторил он. – Полагаю, это слово легко понять? Оно не иностранное, как Белфаст или Бейрут. Оно должно быть тебе известно. Сколько ты хочешь?
Оскорбленная несправедливостью его обвинений, она вспылила:
– Думаю, полмиллиона долларов могли бы меня устроить, – со злостью сказала она.
– Ты уверена, что тебе нужны только наличные? Почему бы тебе не потребовать замужества? Или даже ты признаешь, что одной ночи страсти для подобного шантажа недостаточно?
– Замужества? – не веря своим ушам, воскликнула Ринна. – Ты полагаешь, что я приехала сюда шантажом принудить тебя жениться на мне?
– А зачем тебе появляться здесь через столько лет? Теперь я богат. Я привел в порядок нашу ферму, а кроме того, газеты не делают секрета из того, что я недавно зарегистрировал элитного жеребца-производителя, и это сделало меня мультимиллионером. Прекрасная возможность для женщины, решившей поправить свои дела.
– Поправить свои дела! – Ринна повторяла вслед за ним, словно заезженная пластинка, и это раздражало ее. С каждой секундой ее гнев нарастал, пока не стал подобен раскаленному шару, обжигающему ее внутренности. – Поправить свои дела? Да знаешь ли ты, что мне пришлось пережить из-за проведенной с тобой ночи? Я совершила всего одну ошибку в жизни и с тех пор каждый день расплачиваюсь за нее. Из-за той ночи я лишилась родного дома, отца, и пять ужасных лет я не переставала задавать себе вопрос, кто ты такой, отец Энди… – Ринна прикусила губу и сразу умолкла, поняв, что чуть не выдала себя.
– Ну, продолжай, – сказал Трэвис. – Очень интересно. Ты лишилась родного дома, отца и собиралась что-то сказать об отце Энди.
Ринна нервно теребила обручальное кольцо, снова и снова поворачивая его вокруг пальца, пока не поняла, что он внимательно наблюдает за ней. Она положила руки на колени и стиснула их.
– Н-н-ничего, – запинаясь, произнесла она. – Это неважно.
– Неважно? Странно, с чего тебе упоминать о том, что неважно? – съязвил он, продолжая смотреть на нее, словно коршун на добычу. – Ну-ка, расскажите мне об отце Энди, миссис Уилльямсон, или скорее мисс Уилльямсон. Нам обоим прекрасно известно, что ты не вдова. Ты даже не была замужем. Это все обман, так ведь?
Вне себя от ярости Ринна подняла на него глаза. Он добивается скандала.
– Да, – бросила она, – да, я не замужем и ни когда не была. И тебе, черт побери, прекрасно известно, кто отец Энди. Его отец – ты.
В ту же секунду она пожалела о сказанном. Но Трэвису, ни за что не отобрать у нее Энди. Она его мать. Закон на ее стороне. Она оглядела окружающую ее роскошную обстановку. Энди – законный наследник «Мартин Оукс». Разве он не заслужил большего, чем то, что ему может дать она? Разве он не заслуживает наследства?
– Боюсь, я недооценил тебя, Ринна. Ты очень хитра, но я знаю, что Энди не мой ребенок. – Уверенность его тона на какое-то мгновение смутила Ринну. Она ждала, что дальше он поведает о своей неспособности к деторождению или что-то в этом роде. – Я не был у тебя первым. Ты вполне уже могла быть беременна в ту ночь.
– В ту ночь я была девственницей, – тихо ответила она, чувствуя, как краснеет. Обсуждать свои добродетели с этим человеком просто унизительно, но она должна заставить его поверить. Тем более что оскорбить ее еще сильнее ему уже все равно не удастся.
– Брось, Ринна. Мужчина способен это определить. Я бы заметил. Или ты собираешься прибегнуть к банальной истории о девственницах, сохранивших невинность после близости с мужчиной?
– Я ни к чему не собираюсь прибегнуть, – ответила она, – и не собираюсь оправдываться перед тобой. Веришь ты этому или нет – Энди твой ребенок.
– Прекрасно, допустим, я был у тебя первым. Но неужели ты думаешь, я поверю, что был последним? Неужели ты надеешься убедить меня, что Энди появился на свет после нашей случайной близости?
Ринна гордо вскинула голову.
– Энди твой сын, – тихо повторила она.
– Если Ринна говорит правду, – произнес появившийся в дверях мистер Мартин, – ты поступишь, как подобает мужчине, и женишься на ней, Трэвис. Мой внук не останется незаконнорожденным.
В ужасе Ринна обернулась. Она чувствовала, как краска стыда заливает ее лицо. Достаточно, что она унизила себя, оправдываясь перед Трэвисом, не хватало еще втянуть в это мистера Мартина. Ведь он настоящий джентльмен и некоторых вещей просто не приемлет. Например, незаконнорожденных детей.
– Я не подслушивал, – попытался он оправдаться, заметив ее смятение. – Я просто хотел взять кое-какие записи, чтобы показать их Дэвиду. – Затем повернулся к Трэвису. – Итак?
В этом единственном слове, обращенном к сыну, звучал гнев, но Трэвис, как, ни в чем не бывало, откинулся на спинку стула и вытянул длинные ноги.
– Не стоит волноваться, отец. Я готов поступить, как подобает порядочному человеку, но учти, что она лжет.
Трэвис повернулся к ней и снова улыбнулся. Ринне показалось, что от этой улыбки на нее повеяло ледяным холодом.
– Сейчас существуют анализы, способные с высокой степенью достоверности доказать отцовство, – заявил он. – Но они же, конечно, могут его и опровергнуть. Мне договориться с врачом?
Вид, с которым он это сказал, заставил Ринну решиться на любые испытания, лишь бы доказать правоту. Когда все выяснится, она, естественно, не выйдет за него замуж, но ему придется признать Энди своим ребенком и предоставить средства на его воспитание и образование. Ринна не двигалась с места, глядя ему прямо в лицо.
– Да, – сказала она. – Да, договаривайся.
Мистер Мартин несколько секунд молча, стоял на месте, затем резко повернулся и направился к выходу.
– Пора обедать, – бросил он, выходя из комнаты.
Ринна удивленно посмотрела ему вслед. Как ей присутствовать на их семейном обеде после того, что произошло?
– У тебя хороший опыт, – словно читая ее мысли, сказал Трэвис. Он тоже направился к выходу, собираясь покинуть комнату, но у двери на секунду остановился. – Должен признать, Ринна, действуешь ты безупречно. Но сейчас можешь прекратить заламывать руки, как та страдающая дама из поговорки. Тебя здесь никто не видит.
Ринна взглянула на него и убрала руки в карманы. Неужели это тот человек, которого боготворит Дэвид, тот самый, который с нежностью смотрел на Энди?
– Почему ты так поступаешь? Почему стараешься оскорбить меня?
– Говоря откровенно, мисс Уилльямсон, потому что считаю вас хитрой потаскушкой, которая вспомнила о когда-то проведенной со мной ночи и, решив, что я дойная корова, нарочно приехала сюда, втерлась в доверие к отцу и интригами пытается женить меня на себе.
Ринна, потеряв над собой всякий контроль, ударила его по лицу. В ужасе она увидела, как красный отпечаток ее руки медленно проступает у него на щеке. Трэвис не шелохнулся, ни один мускул не дрогнул на его лице.
– У тебя ничего не выйдет, – сказал он. – Анализы тебе не помогут.
– О, еще как помогут, – в ее голосе звучала твердая уверенность. – Жду – не дождусь их результатов.
Глава 4
Этот спор мог продолжаться целыми днями – так всегда спорят владельцы лошадей. Ринна хорошо знала, что у каждого из них существует на этот счет собственная теория. Но на этот раз она не прислушивалась к спору, впрочем, как и Трэвис. Он смотрел на нее, и в его взгляде презрение смешивалось с насмешкой. Своей улыбкой он бросал ей вызов. На секунду она зажмурилась. Да, он все понял.
– Трэвис, ты идешь с нами? – спросил мистер Мартин. – Дэвид приготовил нам сюрприз.
– Я лучше останусь и еще поболтаю с миссис Уилльямсон, – ответил Трэвис. – Уверен, ее не интересуют исследования Дэвида, а сам я уже видел бумаги.
Отчаяние парализовало Ринну, она словно приросла к креслу, и мысли, одна страшней другой, лихорадочно проносились в голове. Что ему нужно от нее? Она должна уехать, и как можно скорее. Нужно было сделать это несколько часов назад. Оставшись, она накликала на себя беду. Она вскочила со стула, чтобы пойти за Энди.
– Сядьте, миссис Уилльямсон.
Его повелительный тон заставил ее остановиться. Они остались в комнате вдвоем.
– Я сказал – сядьте. Теперь мы немного поболтаем. Итак, чего вы хотите?
– Чего я хочу? – переспросила она, в отчаянии стиснув руки. Она хочет уехать, больше ничего.
– Пора прекратить эту игру, Ринна. Я знаю, кто ты такая. И хочу знать, что ты здесь делаешь. Неужели ты ожидала, что я поверю, будто ты случайно оказалась в «Мартин Оукс»?
Он прав. Глупо продолжать играть в загадки. Глупо пытаться убедить его, что она не спланировала эту встречу. Ринна вызывающе посмотрела на него.
– Но это действительно произошло случайно.
Смех его был так же циничен, как и его улыбка.
– Хватит, Ринна. Я не такой дурак, каким ты меня считаешь. Своей игрой в невинность тебе удалось обмануть остальных, но ввести в заблуждение меня тебе не удастся.
– Я не знала, – ответила она. – Я и представить не могла, что ты живешь здесь. Я даже не знала твоего имени…
Последние слова она произнесла почти шепотом. И сейчас ей было трудно признаться, что она спала с мужчиной, не узнав его имени.
– В ту ночь ты прекрасно знала, кто я такой. И прекрасно знала это, когда приехала сюда.
– Нет, правда не знала, – продолжала настаивать она. – Я не знала твоего имени, не знала, кто ты такой, и на той вечеринке я не знала никого. Я приехала с подругой.
– Ты и твоя подруга оказались весьма общительными. На той вечеринке все знали друг друга, Ринна.
– Шелли кое-кого знала, – попыталась защищаться она. – Я… я же была знакома только с Джеком Картером.
– Моя фотография обошла тогда все газеты. Весь мир слышал о пожаре в Лэйкленде, а ты не знала моего имени? Да там весь вечер все только и говорили об этом.
– Я услышала о пожаре на следующий день, – сказала она. – Отец рассказал мне о нем, но даже тогда я не догадывалась, что ты имел к нему отношение. Я не читала газет.
– Ах, Ринна, ты великолепная актриса. Помнится, и в тот вечер у тебя неплохо выходило. Кажется, ты играла тогда в игру под названием «Кто есть кто». Должен признаться, твой подход уникален. Ни одна женщина не может так восхитительно лгать, как ты, или так умело прикидываться простодушной. Теперь, полагаю, ты скажешь, что, узнав меня сегодня, ты собиралась уехать?
– Да, это так, – быстро сказала она. – Я собиралась уехать.
– Серьезно? Ты уже упаковала вещи?
– Я думала… я… хотела… повидаться с Джонатаном и заранее предупредить его, что оставляю свое место.
– Как ты заботлива.
Ринна резко вскинула голову. Пусть это оказалось невероятным совпадением, но всего лишь совпадением, не больше, а он ведет себя с ней так, словно у нее было все заранее продумано.
– Что именно ты хочешь этим сказать? – резко спросила она.
Трэвис засмеялся:
– Хочу сказать, что не верю тебе. Сколько тебе нужно денег?
– Денег? – эхом прозвучал ее вопрос. Ринна вдруг вспомнила о проведенных в лишениях годах. Просто унизительно, что он подозревает ее в корысти. Он ведет себя с ней, как с заурядной проституткой.
– Денег, – сухо повторил он. – Полагаю, это слово легко понять? Оно не иностранное, как Белфаст или Бейрут. Оно должно быть тебе известно. Сколько ты хочешь?
Оскорбленная несправедливостью его обвинений, она вспылила:
– Думаю, полмиллиона долларов могли бы меня устроить, – со злостью сказала она.
– Ты уверена, что тебе нужны только наличные? Почему бы тебе не потребовать замужества? Или даже ты признаешь, что одной ночи страсти для подобного шантажа недостаточно?
– Замужества? – не веря своим ушам, воскликнула Ринна. – Ты полагаешь, что я приехала сюда шантажом принудить тебя жениться на мне?
– А зачем тебе появляться здесь через столько лет? Теперь я богат. Я привел в порядок нашу ферму, а кроме того, газеты не делают секрета из того, что я недавно зарегистрировал элитного жеребца-производителя, и это сделало меня мультимиллионером. Прекрасная возможность для женщины, решившей поправить свои дела.
– Поправить свои дела! – Ринна повторяла вслед за ним, словно заезженная пластинка, и это раздражало ее. С каждой секундой ее гнев нарастал, пока не стал подобен раскаленному шару, обжигающему ее внутренности. – Поправить свои дела? Да знаешь ли ты, что мне пришлось пережить из-за проведенной с тобой ночи? Я совершила всего одну ошибку в жизни и с тех пор каждый день расплачиваюсь за нее. Из-за той ночи я лишилась родного дома, отца, и пять ужасных лет я не переставала задавать себе вопрос, кто ты такой, отец Энди… – Ринна прикусила губу и сразу умолкла, поняв, что чуть не выдала себя.
– Ну, продолжай, – сказал Трэвис. – Очень интересно. Ты лишилась родного дома, отца и собиралась что-то сказать об отце Энди.
Ринна нервно теребила обручальное кольцо, снова и снова поворачивая его вокруг пальца, пока не поняла, что он внимательно наблюдает за ней. Она положила руки на колени и стиснула их.
– Н-н-ничего, – запинаясь, произнесла она. – Это неважно.
– Неважно? Странно, с чего тебе упоминать о том, что неважно? – съязвил он, продолжая смотреть на нее, словно коршун на добычу. – Ну-ка, расскажите мне об отце Энди, миссис Уилльямсон, или скорее мисс Уилльямсон. Нам обоим прекрасно известно, что ты не вдова. Ты даже не была замужем. Это все обман, так ведь?
Вне себя от ярости Ринна подняла на него глаза. Он добивается скандала.
– Да, – бросила она, – да, я не замужем и ни когда не была. И тебе, черт побери, прекрасно известно, кто отец Энди. Его отец – ты.
В ту же секунду она пожалела о сказанном. Но Трэвису, ни за что не отобрать у нее Энди. Она его мать. Закон на ее стороне. Она оглядела окружающую ее роскошную обстановку. Энди – законный наследник «Мартин Оукс». Разве он не заслужил большего, чем то, что ему может дать она? Разве он не заслуживает наследства?
– Боюсь, я недооценил тебя, Ринна. Ты очень хитра, но я знаю, что Энди не мой ребенок. – Уверенность его тона на какое-то мгновение смутила Ринну. Она ждала, что дальше он поведает о своей неспособности к деторождению или что-то в этом роде. – Я не был у тебя первым. Ты вполне уже могла быть беременна в ту ночь.
– В ту ночь я была девственницей, – тихо ответила она, чувствуя, как краснеет. Обсуждать свои добродетели с этим человеком просто унизительно, но она должна заставить его поверить. Тем более что оскорбить ее еще сильнее ему уже все равно не удастся.
– Брось, Ринна. Мужчина способен это определить. Я бы заметил. Или ты собираешься прибегнуть к банальной истории о девственницах, сохранивших невинность после близости с мужчиной?
– Я ни к чему не собираюсь прибегнуть, – ответила она, – и не собираюсь оправдываться перед тобой. Веришь ты этому или нет – Энди твой ребенок.
– Прекрасно, допустим, я был у тебя первым. Но неужели ты думаешь, я поверю, что был последним? Неужели ты надеешься убедить меня, что Энди появился на свет после нашей случайной близости?
Ринна гордо вскинула голову.
– Энди твой сын, – тихо повторила она.
– Если Ринна говорит правду, – произнес появившийся в дверях мистер Мартин, – ты поступишь, как подобает мужчине, и женишься на ней, Трэвис. Мой внук не останется незаконнорожденным.
В ужасе Ринна обернулась. Она чувствовала, как краска стыда заливает ее лицо. Достаточно, что она унизила себя, оправдываясь перед Трэвисом, не хватало еще втянуть в это мистера Мартина. Ведь он настоящий джентльмен и некоторых вещей просто не приемлет. Например, незаконнорожденных детей.
– Я не подслушивал, – попытался он оправдаться, заметив ее смятение. – Я просто хотел взять кое-какие записи, чтобы показать их Дэвиду. – Затем повернулся к Трэвису. – Итак?
В этом единственном слове, обращенном к сыну, звучал гнев, но Трэвис, как, ни в чем не бывало, откинулся на спинку стула и вытянул длинные ноги.
– Не стоит волноваться, отец. Я готов поступить, как подобает порядочному человеку, но учти, что она лжет.
Трэвис повернулся к ней и снова улыбнулся. Ринне показалось, что от этой улыбки на нее повеяло ледяным холодом.
– Сейчас существуют анализы, способные с высокой степенью достоверности доказать отцовство, – заявил он. – Но они же, конечно, могут его и опровергнуть. Мне договориться с врачом?
Вид, с которым он это сказал, заставил Ринну решиться на любые испытания, лишь бы доказать правоту. Когда все выяснится, она, естественно, не выйдет за него замуж, но ему придется признать Энди своим ребенком и предоставить средства на его воспитание и образование. Ринна не двигалась с места, глядя ему прямо в лицо.
– Да, – сказала она. – Да, договаривайся.
Мистер Мартин несколько секунд молча, стоял на месте, затем резко повернулся и направился к выходу.
– Пора обедать, – бросил он, выходя из комнаты.
Ринна удивленно посмотрела ему вслед. Как ей присутствовать на их семейном обеде после того, что произошло?
– У тебя хороший опыт, – словно читая ее мысли, сказал Трэвис. Он тоже направился к выходу, собираясь покинуть комнату, но у двери на секунду остановился. – Должен признать, Ринна, действуешь ты безупречно. Но сейчас можешь прекратить заламывать руки, как та страдающая дама из поговорки. Тебя здесь никто не видит.
Ринна взглянула на него и убрала руки в карманы. Неужели это тот человек, которого боготворит Дэвид, тот самый, который с нежностью смотрел на Энди?
– Почему ты так поступаешь? Почему стараешься оскорбить меня?
– Говоря откровенно, мисс Уилльямсон, потому что считаю вас хитрой потаскушкой, которая вспомнила о когда-то проведенной со мной ночи и, решив, что я дойная корова, нарочно приехала сюда, втерлась в доверие к отцу и интригами пытается женить меня на себе.
Ринна, потеряв над собой всякий контроль, ударила его по лицу. В ужасе она увидела, как красный отпечаток ее руки медленно проступает у него на щеке. Трэвис не шелохнулся, ни один мускул не дрогнул на его лице.
– У тебя ничего не выйдет, – сказал он. – Анализы тебе не помогут.
– О, еще как помогут, – в ее голосе звучала твердая уверенность. – Жду – не дождусь их результатов.
Глава 4
Забыв от ярости об унижении, остаток вечера Ринна не могла успокоиться. Но как только начинала жалеть о вынужденном поспешном признании и желании уехать, она вспоминала поведение Трэвиса в кабинете, его обвинения… Она докажет, что не лжет!
На следующее утро, сидя в лаборатории с Энди – у него брали кровь на анализ, – она чувствовала себя тем чудовищем, которым считал ее Трэвис. Она редко посещала врачей вместе с сыном, с самого рождения он, почти не болел. Поэтому теперь при виде иглы он расплакался. Крепко держа его и стараясь, успокоит, Ринна с болью думала о причинах, заставивших ее пойти на это. Для кого она это делает: для себя или для сына?
Сердце ее разрывалось, когда малыш влез ей на колени, захлебываясь от рыданий. Он прижался к ней и начал сосать палец, из которого взяли кровь. Ей тоже хотелось расплакаться от чувства вины перед ним. Даже младенцем Энди никогда не сосал пальцев. Правда, затем пластырь, наклеенный медсестрой на его ранку, стал знаком отличия за мужество, которым мальчуган хвастался перед Мартинами.
В тот же вечер внимание Ринны привлекла маленькая ранка на руке Трэвиса, откуда и у него взяли кровь. На нем была та же рубашка, что и вчера; рукава, закатанные выше локтей, обнажали загорелые руки, натренированные годами тяжелых занятий с лошадьми. В какой-то момент Ринну вновь охватила паника. А что, если результаты анализа окажутся отрицательными? Что ей тогда делать?
Вдруг она заметила насмешливый взгляд серых глаз Трэвиса. Ринна гордо вскинула голову. Нет, этого не будет. Энди – его сын. На этот счет нет никаких сомнений. И все же чувство тревоги не покидало ее. Она сидела как на иголках.
Все последующие дни Ринна старалась вести себя так, словно ничего не произошло. Она часами занималась с Дженнифер и Энди, ходила с ними на прогулки, играла и делала упражнения. Иногда к ним присоединялся мистер Мартин! Время от времени Ринна ощущала на себе его недоуменный, озабоченный взгляд. Она готова была поклясться, что он тоже задается вопросом: не является ли ее присутствие здесь рассчитанным ходом и хитрой уловкой? Но это ничуть не трогало ее.
Отношение Трэвиса к ней, напротив, изматывало. Он прекрасно обращался с Энди и делал это, по-видимому, совершенно искренне, с ней же вел себя цинично и грубо. Парадоксальность ситуации ставила ее в тупик. Ринна старалась избегать его, после того вечера в кабинете они ни разу не оставались вдвоем, но однажды меж ними вновь вспыхнула ссора.
За обедом насмешками и едкими замечаниями Трэвис пытался навязать остальным свое отношение к ней. Мистер Мартин старался сгладить неловкости, от души жалел Ринну. Дэвид и Джонатан, может, о чем-то и догадывались, но не подавали вида. Дэвид лишь переводил недоуменный взгляд с Трэвиса на Ринну и хмурился. Но скорее всего оба брата оставались в полном неведении о событиях последних дней. Ринну это радовало: достаточно того, что обо всем известно мистеру Мартину и Трэвису, не хватало еще втянуть в это Дэвида и Джонатана.
Три дня, проведенных в напряженном ожидании, окончательно выбили Ринну из колеи. Скорее бы все это кончилось, и она навсегда покинет «Мартин Оукс» и человека, который доводил ее до безумия. Трэвис признает Энди своим ребенком, она с сыном уедет и заживет спокойной жизнью.
Ее напряжение достигло предела, когда, ближе к вечеру, ее пригласили в кабинет. Трэвис весь день отсутствовал. Догадываясь, где он находится, Ринна никого ни о чем не спрашивала. Как только он вернулся домой, они закрылись с отцом в кабинете. Оттуда доносился приглушенный шум их голосов – они о чем-то ожесточенно спорили.
Трэвис был в кабинете один, когда туда вошла Ринна: он сидел за огромным дубовым письменным столом. На этот раз он был в костюме, однако галстук не завязанным болтался вокруг шеи, а рубашка была расстегнута. Когда он поднял голову и посмотрел на нее, на лицо ему упала тень от лампы, заострив черты его смуглого лица. Или просто он не побрился? Темневшая на лице щетина делала его похожим на коршуна.
Ринна села напротив и сложила руки на коленях.
– Ты хотел меня видеть?
– Да, – ответил он, бросая на стол толстый конверт. – По-видимому, я должен принести вам извинения, мисс Уилльямсон. Очевидно, в одном вы не солгали…
Догадавшись, что в конверте находятся результаты анализа, Ринна не стала брать его. Она смотрела в глаза Трэвису и молчала – пусть он сам сообщит ей обо всем.
– Энди – мой сын.
Странно, но от этих слов она не испытала триумфа, появилось лишь странное чувство облегчения. Ринна глубоко вздохнула и закрыла глаза, шепча про себя слова благодарности.
– Похоже, ты удивлена, – холодно продолжал Трэвис. – Ты ожидала другого?
Его высокомерие выводило Ринну из себя. Но на этот раз, когда она надменно взглянула на него, насмешка играла в ее улыбке.
– Да, удивлена, но не результатами анализа. Я поражена, что ты поверил им. Почему ты не оспорил их? Известно, что в лабораториях иногда происходят ошибки.
Зачем она это делает? Зачем вновь навлекает на себя подозрения? Он и без того считает ее интриганкой, даже назвал хитрой потаскухой. Но Ринна знала, почему задает эти вопросы. – Причиной стала ее острая неприязнь к нему. Ей нужно, чтобы он признал свою неправоту. Ей недостаточно, чтобы он просто извинился.
Трэвис откинулся на спинку стула и нахмурился.
– Видишь ли, я и в самом деле подверг сомнению результаты анализа.
Ринне показалось, что он ударил ее по лицу. От возмущения она оцепенела. Он не мог даже извиниться, не нанеся ей при этом оскорбления!
– Ну и?
– Результаты окончательные. – Похоже, это заявление его ничуть не волновало. Он вышел из-за стола, чтобы налить себе вина. – Хочешь выпить?
– Нет, – отказалась Ринна. Как он смеет издеваться над ней! Ведь страдания выпали на ее долю. – Я не пью.
– Даже в честь праздника? – горькая усмешка появилась на его губах, и с притворной беспечностью он облокотился на буфет. – Уверен, ты не откажешься выпить за свой предстоящий брак.
Упади в этот момент на пол булавка, в наступившей тишине она произвела бы впечатление оглушительного взрыва. Ринна не могла прийти в себя от изумления. Замерев, она, молча, моргала глазами.
– Брак? – удалось ей, наконец, выдавить из себя. – Ты, наверное, шутишь. О каком браке ты говоришь?
– Наш брак, любовь моя. От всей души имею честь пригласить тебя стать свидетелем церемонии обмена супружескими обетами между «миссис» Ринной Уилльямсон и мистером Трэвисом Мартином, которая состоится в ближайшую пятницу в дворцовом саду поместья «Мартин Оукс». – Он поднял свой бокал и отвесил церемонный поклон, чем вызвал в ней еще большую ярость. – Как думаешь, ты успеешь подготовиться, моя зардевшаяся невеста?
– Ты шутишь. – Ринна не верила своим ушам. Это неправда. Брак? Видимо, это новая уловка – он хочет отыграться на ней за все. От потрясения Ринна слабо усмехнулась. – Ты шутишь. Мы не можем пожениться.
– А почему?
Ринна вцепилась руками в подлокотники кресла. Ее бесил его самоуверенный тон.
– Прекрати! – злобно крикнула она. – Прекрати говорить со мной в подобном тоне. Ты прекрасно знаешь почему. Думаю, меньше всего тебе хотелось бы жениться на мне.
– Истинная, правда, Ринна. – Видимо, его забавляло ее негодование. Он закрыл графин с вином и повернулся к ней. – Ты ведь позволишь называть тебя просто Ринна. В сложившейся ситуации не до глупых условностей.
– Мне все равно, как ты меня называешь, – бросила она, – давай ближе к делу.
Он стал медленно смаковать вино, пристально смотря на нее, и это еще сильнее взбесило Ринну.
– Да, к делу. Как я уже сказал, ты абсолютно права, Ринна. Мне меньше всего хочется жениться на тебе. Но, к сожалению, другого выбора у меня нет.
– Меня это не удивляет.
– Ерунда, ты очень удивлена. А я-то думал, ты обрадуешься такому повороту событий. Ты ведь добилась своего. Разве ты приехала сюда не с тем, чтобы выйти за меня замуж?
Повисла напряженная тишина, они пристально смотрели друг на друга – две сильные личности, готовые начать схватку. Мысль о том, что он считает ее способной на низость, бесила Ринну. Нет, она будет держать себя в руках. Следует во всем разобраться.
– Если ты говоришь правду, – ответила она, усилием воли заставляя себя сохранять спокойствие, – с какой стати мне было ждать пять лет, чтобы заставить тебя жениться на мне?
– Все просто. Я лишь недавно стал богатым. А что за радость выходить замуж за бедняка?
– Ты с такой настойчивостью пытаешься сделать из меня золотоискательницу, – съязвила она. – Не возражаешь, если я спрошу, почему ты играешь мне на руку? С какой стати тебе делать такую глупость? Если мы поженимся, то все это станет моим, – она обвела рукой комнату. – Уверена, все это стоит более полумиллиона наличными.
– О, ты ошибаешься, Ринна. – Тоже стараясь сохранять невозмутимость, он протянул ей другой конверт. – Вот здесь брачный договор. Сожалею, что приходится просить тебя об этом, моя дорогая, но, прежде чем мы обменяемся обетами в супружеской верности, ты его подпишешь.
В его тоне не было раскаяния. Каждое слово, каждый жест свидетельствовали об этом. Вне себя от ярости Ринна взглянула на конверт. Она ни в чем не виновата. Доказано, что Энди его сын, а он по-прежнему считает ее подлой.
– В чем проблема, Ринна? Ты расстроена. Разве все не складывается так, как ты планировала?
Бессмысленно продолжать попытки защищаться. Она положила бумаги на письменный стол.
– Это безумие. Зачем ты это делаешь? Зачем предлагать мне эти нелепые условия?
– Все очень просто. Я хочу материально обеспечить Энди, – ответил он.
– Так обеспечь, – бросила она ему. – Ты можешь это сделать, и, не женившись на мне.
Он легкой походкой подошел к письменному столу, взял статуэтку лошади и долго рассматривал ее.
– Да, полагаю, это возможно. Думаю, я смог бы по-другому обеспечить Энди. Давай разберемся, возможно, я и тебе смогу дать денег.
Ринна внимательно посмотрела на него. Неужели он действительно этого хочет? Она только одного хочет – покинуть это место и жить своей жизнью.
– Мне достаточно небольшой суммы. Мне много не надо.
– Ты становишься такой покладистой, когда дело доходит до наличных. – От него вдруг повеяло холодом, и это испугало Ринну. Каждая черточка его лица источала враждебность. Под его пронзительным взглядом по ее спине побежали мурашки. – Так я и думал. Запомни, Ринна, я не намерен давать тебе денег, ни сейчас, ни в будущем, никогда.
Ринна чувствовала тщетность своих усилий, он снова неправильно истолковал ее мотивы.
– Трэвис, я совсем не то имела в виду, мне не нужны полмиллиона. Это шутка. Ты вывел меня из себя. Предоставь мне достаточную сумму, чтобы иметь возможность дать образование Энди в колледже, и я тут же уеду. Для себя я не прошу ничего. Я не хотела, чтобы так случилось. Я приехала сюда не…
– Твое смирение очень трогательно, Ринна, – оборвал он ее, – но я не верю, ни одному твоему слову. Как я уже сказал тебе на днях, твоя цена за одну ночь страсти неприемлема.
– Так же, как и брак с человеком, которого я ненавижу! – отпарировала она, больше не контролируя себя. Что ей сделать, чтобы убедить его? – Сколько я должна повторять тебе, что мне не нужны твои деньги? Если ты мне не веришь, можешь положить их в банк, я к ним не притронусь!
Трэвис хрипло засмеялся.
– Хорошо, Ринна. Оставим в стороне твои мотивы, но как ты предлагаешь дать Энди мою фамилию? Ты ведь хочешь, чтобы я признал его своим сыном, не так ли?
Ринна, до этого ходившая взад и вперед по комнате, резко остановилась. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки.
– Подай официальное ходатайство об усыновлении.
– Ага, и этим сообщить всему Лексингтону, а потом и всему свету, что Энди родился вне брака. А что с ним после этого произойдет через несколько лет? Он невинное дитя. Каково ему придется с ярлыком незаконнорожденного?
В последние дни Ринна старалась не думать об этом висящем над сыном ужасном проклятии. Энди – ее сын, ее плоть и кровь, и она должна защищать его. Клеймо бастарда испортит ему всю жизнь. Не испытывая больше ярости, скорее перестав вообще что-либо чувствовать, она села на стул и постаралась собраться с мыслями. Меньше всего она ожидала, что ей придется размышлять о замужестве.
– Если я подам официальное ходатайство об усыновлении Энди, не женившись на тебе, – спокойно продолжал Трэвис, – то с таким же успехом мы можем опубликовать в разделе объявлений газеты, обстоятельства его рождения. Если же мы поженимся, то будет вполне логичным, что я собираюсь усыновить его.
Ринна поняла, что потерпела поражение. Пусть ей ненавистна сама мысль о браке с ним, но она вынуждена признать, что в его последних словах заключен здравый смысл.
– Нельзя ли как-нибудь по-другому?
– Нет. Это самый простой путь. Мы сделаем вид, что страстно влюблены друг в друга, поженимся, и я усыновлю Энди. Через некоторое время, но не слишком быстро, между нами возникнут непримиримые расхождения, и мы разведемся.
Впервые она взглянула на него без злобы, как на обычного человека. В ней шевельнулось нечто похожее на жалость, когда она заметила, каким он выглядит уставшим.
– Но тебе, как и мне, совсем не хочется этого делать Трэвис, – тихо сказала она. – Ведь это твой отец вынудил тебя поступить так, верно? Перед этим вы с ним долго спорили.
– Мой отец – старый человек, Ринна. – Со вздохом он снова взял со стола статуэтку, повертел в руках, поставил на место и взглянул Ринне в глаза. – Ты дала ему то, чего он всегда хотел, – внука, наследника «Оукс». Конечно, он хочет этого брака, но ему никогда не удалось бы заставить меня сделать то, чего я не хочу сам. Это было моим решением.
Ринна не отводила от него взгляда, стараясь найти объяснение его странному поведению.
С какой стати такому человеку, как Трэвис Мартин, предлагать ей подобный банальный выход; из положения? Неужели ради Энди? Да, ребенок ему небезразличен. Между отцом и сыном сразу возникло теплое чувство, но трудно поверить, что он пожертвует свободой ради искупления прошлых грехов. Ведь совсем недавно он даже не подозревал о существовании Энди.
На следующее утро, сидя в лаборатории с Энди – у него брали кровь на анализ, – она чувствовала себя тем чудовищем, которым считал ее Трэвис. Она редко посещала врачей вместе с сыном, с самого рождения он, почти не болел. Поэтому теперь при виде иглы он расплакался. Крепко держа его и стараясь, успокоит, Ринна с болью думала о причинах, заставивших ее пойти на это. Для кого она это делает: для себя или для сына?
Сердце ее разрывалось, когда малыш влез ей на колени, захлебываясь от рыданий. Он прижался к ней и начал сосать палец, из которого взяли кровь. Ей тоже хотелось расплакаться от чувства вины перед ним. Даже младенцем Энди никогда не сосал пальцев. Правда, затем пластырь, наклеенный медсестрой на его ранку, стал знаком отличия за мужество, которым мальчуган хвастался перед Мартинами.
В тот же вечер внимание Ринны привлекла маленькая ранка на руке Трэвиса, откуда и у него взяли кровь. На нем была та же рубашка, что и вчера; рукава, закатанные выше локтей, обнажали загорелые руки, натренированные годами тяжелых занятий с лошадьми. В какой-то момент Ринну вновь охватила паника. А что, если результаты анализа окажутся отрицательными? Что ей тогда делать?
Вдруг она заметила насмешливый взгляд серых глаз Трэвиса. Ринна гордо вскинула голову. Нет, этого не будет. Энди – его сын. На этот счет нет никаких сомнений. И все же чувство тревоги не покидало ее. Она сидела как на иголках.
Все последующие дни Ринна старалась вести себя так, словно ничего не произошло. Она часами занималась с Дженнифер и Энди, ходила с ними на прогулки, играла и делала упражнения. Иногда к ним присоединялся мистер Мартин! Время от времени Ринна ощущала на себе его недоуменный, озабоченный взгляд. Она готова была поклясться, что он тоже задается вопросом: не является ли ее присутствие здесь рассчитанным ходом и хитрой уловкой? Но это ничуть не трогало ее.
Отношение Трэвиса к ней, напротив, изматывало. Он прекрасно обращался с Энди и делал это, по-видимому, совершенно искренне, с ней же вел себя цинично и грубо. Парадоксальность ситуации ставила ее в тупик. Ринна старалась избегать его, после того вечера в кабинете они ни разу не оставались вдвоем, но однажды меж ними вновь вспыхнула ссора.
За обедом насмешками и едкими замечаниями Трэвис пытался навязать остальным свое отношение к ней. Мистер Мартин старался сгладить неловкости, от души жалел Ринну. Дэвид и Джонатан, может, о чем-то и догадывались, но не подавали вида. Дэвид лишь переводил недоуменный взгляд с Трэвиса на Ринну и хмурился. Но скорее всего оба брата оставались в полном неведении о событиях последних дней. Ринну это радовало: достаточно того, что обо всем известно мистеру Мартину и Трэвису, не хватало еще втянуть в это Дэвида и Джонатана.
Три дня, проведенных в напряженном ожидании, окончательно выбили Ринну из колеи. Скорее бы все это кончилось, и она навсегда покинет «Мартин Оукс» и человека, который доводил ее до безумия. Трэвис признает Энди своим ребенком, она с сыном уедет и заживет спокойной жизнью.
Ее напряжение достигло предела, когда, ближе к вечеру, ее пригласили в кабинет. Трэвис весь день отсутствовал. Догадываясь, где он находится, Ринна никого ни о чем не спрашивала. Как только он вернулся домой, они закрылись с отцом в кабинете. Оттуда доносился приглушенный шум их голосов – они о чем-то ожесточенно спорили.
Трэвис был в кабинете один, когда туда вошла Ринна: он сидел за огромным дубовым письменным столом. На этот раз он был в костюме, однако галстук не завязанным болтался вокруг шеи, а рубашка была расстегнута. Когда он поднял голову и посмотрел на нее, на лицо ему упала тень от лампы, заострив черты его смуглого лица. Или просто он не побрился? Темневшая на лице щетина делала его похожим на коршуна.
Ринна села напротив и сложила руки на коленях.
– Ты хотел меня видеть?
– Да, – ответил он, бросая на стол толстый конверт. – По-видимому, я должен принести вам извинения, мисс Уилльямсон. Очевидно, в одном вы не солгали…
Догадавшись, что в конверте находятся результаты анализа, Ринна не стала брать его. Она смотрела в глаза Трэвису и молчала – пусть он сам сообщит ей обо всем.
– Энди – мой сын.
Странно, но от этих слов она не испытала триумфа, появилось лишь странное чувство облегчения. Ринна глубоко вздохнула и закрыла глаза, шепча про себя слова благодарности.
– Похоже, ты удивлена, – холодно продолжал Трэвис. – Ты ожидала другого?
Его высокомерие выводило Ринну из себя. Но на этот раз, когда она надменно взглянула на него, насмешка играла в ее улыбке.
– Да, удивлена, но не результатами анализа. Я поражена, что ты поверил им. Почему ты не оспорил их? Известно, что в лабораториях иногда происходят ошибки.
Зачем она это делает? Зачем вновь навлекает на себя подозрения? Он и без того считает ее интриганкой, даже назвал хитрой потаскухой. Но Ринна знала, почему задает эти вопросы. – Причиной стала ее острая неприязнь к нему. Ей нужно, чтобы он признал свою неправоту. Ей недостаточно, чтобы он просто извинился.
Трэвис откинулся на спинку стула и нахмурился.
– Видишь ли, я и в самом деле подверг сомнению результаты анализа.
Ринне показалось, что он ударил ее по лицу. От возмущения она оцепенела. Он не мог даже извиниться, не нанеся ей при этом оскорбления!
– Ну и?
– Результаты окончательные. – Похоже, это заявление его ничуть не волновало. Он вышел из-за стола, чтобы налить себе вина. – Хочешь выпить?
– Нет, – отказалась Ринна. Как он смеет издеваться над ней! Ведь страдания выпали на ее долю. – Я не пью.
– Даже в честь праздника? – горькая усмешка появилась на его губах, и с притворной беспечностью он облокотился на буфет. – Уверен, ты не откажешься выпить за свой предстоящий брак.
Упади в этот момент на пол булавка, в наступившей тишине она произвела бы впечатление оглушительного взрыва. Ринна не могла прийти в себя от изумления. Замерев, она, молча, моргала глазами.
– Брак? – удалось ей, наконец, выдавить из себя. – Ты, наверное, шутишь. О каком браке ты говоришь?
– Наш брак, любовь моя. От всей души имею честь пригласить тебя стать свидетелем церемонии обмена супружескими обетами между «миссис» Ринной Уилльямсон и мистером Трэвисом Мартином, которая состоится в ближайшую пятницу в дворцовом саду поместья «Мартин Оукс». – Он поднял свой бокал и отвесил церемонный поклон, чем вызвал в ней еще большую ярость. – Как думаешь, ты успеешь подготовиться, моя зардевшаяся невеста?
– Ты шутишь. – Ринна не верила своим ушам. Это неправда. Брак? Видимо, это новая уловка – он хочет отыграться на ней за все. От потрясения Ринна слабо усмехнулась. – Ты шутишь. Мы не можем пожениться.
– А почему?
Ринна вцепилась руками в подлокотники кресла. Ее бесил его самоуверенный тон.
– Прекрати! – злобно крикнула она. – Прекрати говорить со мной в подобном тоне. Ты прекрасно знаешь почему. Думаю, меньше всего тебе хотелось бы жениться на мне.
– Истинная, правда, Ринна. – Видимо, его забавляло ее негодование. Он закрыл графин с вином и повернулся к ней. – Ты ведь позволишь называть тебя просто Ринна. В сложившейся ситуации не до глупых условностей.
– Мне все равно, как ты меня называешь, – бросила она, – давай ближе к делу.
Он стал медленно смаковать вино, пристально смотря на нее, и это еще сильнее взбесило Ринну.
– Да, к делу. Как я уже сказал, ты абсолютно права, Ринна. Мне меньше всего хочется жениться на тебе. Но, к сожалению, другого выбора у меня нет.
– Меня это не удивляет.
– Ерунда, ты очень удивлена. А я-то думал, ты обрадуешься такому повороту событий. Ты ведь добилась своего. Разве ты приехала сюда не с тем, чтобы выйти за меня замуж?
Повисла напряженная тишина, они пристально смотрели друг на друга – две сильные личности, готовые начать схватку. Мысль о том, что он считает ее способной на низость, бесила Ринну. Нет, она будет держать себя в руках. Следует во всем разобраться.
– Если ты говоришь правду, – ответила она, усилием воли заставляя себя сохранять спокойствие, – с какой стати мне было ждать пять лет, чтобы заставить тебя жениться на мне?
– Все просто. Я лишь недавно стал богатым. А что за радость выходить замуж за бедняка?
– Ты с такой настойчивостью пытаешься сделать из меня золотоискательницу, – съязвила она. – Не возражаешь, если я спрошу, почему ты играешь мне на руку? С какой стати тебе делать такую глупость? Если мы поженимся, то все это станет моим, – она обвела рукой комнату. – Уверена, все это стоит более полумиллиона наличными.
– О, ты ошибаешься, Ринна. – Тоже стараясь сохранять невозмутимость, он протянул ей другой конверт. – Вот здесь брачный договор. Сожалею, что приходится просить тебя об этом, моя дорогая, но, прежде чем мы обменяемся обетами в супружеской верности, ты его подпишешь.
В его тоне не было раскаяния. Каждое слово, каждый жест свидетельствовали об этом. Вне себя от ярости Ринна взглянула на конверт. Она ни в чем не виновата. Доказано, что Энди его сын, а он по-прежнему считает ее подлой.
– В чем проблема, Ринна? Ты расстроена. Разве все не складывается так, как ты планировала?
Бессмысленно продолжать попытки защищаться. Она положила бумаги на письменный стол.
– Это безумие. Зачем ты это делаешь? Зачем предлагать мне эти нелепые условия?
– Все очень просто. Я хочу материально обеспечить Энди, – ответил он.
– Так обеспечь, – бросила она ему. – Ты можешь это сделать, и, не женившись на мне.
Он легкой походкой подошел к письменному столу, взял статуэтку лошади и долго рассматривал ее.
– Да, полагаю, это возможно. Думаю, я смог бы по-другому обеспечить Энди. Давай разберемся, возможно, я и тебе смогу дать денег.
Ринна внимательно посмотрела на него. Неужели он действительно этого хочет? Она только одного хочет – покинуть это место и жить своей жизнью.
– Мне достаточно небольшой суммы. Мне много не надо.
– Ты становишься такой покладистой, когда дело доходит до наличных. – От него вдруг повеяло холодом, и это испугало Ринну. Каждая черточка его лица источала враждебность. Под его пронзительным взглядом по ее спине побежали мурашки. – Так я и думал. Запомни, Ринна, я не намерен давать тебе денег, ни сейчас, ни в будущем, никогда.
Ринна чувствовала тщетность своих усилий, он снова неправильно истолковал ее мотивы.
– Трэвис, я совсем не то имела в виду, мне не нужны полмиллиона. Это шутка. Ты вывел меня из себя. Предоставь мне достаточную сумму, чтобы иметь возможность дать образование Энди в колледже, и я тут же уеду. Для себя я не прошу ничего. Я не хотела, чтобы так случилось. Я приехала сюда не…
– Твое смирение очень трогательно, Ринна, – оборвал он ее, – но я не верю, ни одному твоему слову. Как я уже сказал тебе на днях, твоя цена за одну ночь страсти неприемлема.
– Так же, как и брак с человеком, которого я ненавижу! – отпарировала она, больше не контролируя себя. Что ей сделать, чтобы убедить его? – Сколько я должна повторять тебе, что мне не нужны твои деньги? Если ты мне не веришь, можешь положить их в банк, я к ним не притронусь!
Трэвис хрипло засмеялся.
– Хорошо, Ринна. Оставим в стороне твои мотивы, но как ты предлагаешь дать Энди мою фамилию? Ты ведь хочешь, чтобы я признал его своим сыном, не так ли?
Ринна, до этого ходившая взад и вперед по комнате, резко остановилась. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки.
– Подай официальное ходатайство об усыновлении.
– Ага, и этим сообщить всему Лексингтону, а потом и всему свету, что Энди родился вне брака. А что с ним после этого произойдет через несколько лет? Он невинное дитя. Каково ему придется с ярлыком незаконнорожденного?
В последние дни Ринна старалась не думать об этом висящем над сыном ужасном проклятии. Энди – ее сын, ее плоть и кровь, и она должна защищать его. Клеймо бастарда испортит ему всю жизнь. Не испытывая больше ярости, скорее перестав вообще что-либо чувствовать, она села на стул и постаралась собраться с мыслями. Меньше всего она ожидала, что ей придется размышлять о замужестве.
– Если я подам официальное ходатайство об усыновлении Энди, не женившись на тебе, – спокойно продолжал Трэвис, – то с таким же успехом мы можем опубликовать в разделе объявлений газеты, обстоятельства его рождения. Если же мы поженимся, то будет вполне логичным, что я собираюсь усыновить его.
Ринна поняла, что потерпела поражение. Пусть ей ненавистна сама мысль о браке с ним, но она вынуждена признать, что в его последних словах заключен здравый смысл.
– Нельзя ли как-нибудь по-другому?
– Нет. Это самый простой путь. Мы сделаем вид, что страстно влюблены друг в друга, поженимся, и я усыновлю Энди. Через некоторое время, но не слишком быстро, между нами возникнут непримиримые расхождения, и мы разведемся.
Впервые она взглянула на него без злобы, как на обычного человека. В ней шевельнулось нечто похожее на жалость, когда она заметила, каким он выглядит уставшим.
– Но тебе, как и мне, совсем не хочется этого делать Трэвис, – тихо сказала она. – Ведь это твой отец вынудил тебя поступить так, верно? Перед этим вы с ним долго спорили.
– Мой отец – старый человек, Ринна. – Со вздохом он снова взял со стола статуэтку, повертел в руках, поставил на место и взглянул Ринне в глаза. – Ты дала ему то, чего он всегда хотел, – внука, наследника «Оукс». Конечно, он хочет этого брака, но ему никогда не удалось бы заставить меня сделать то, чего я не хочу сам. Это было моим решением.
Ринна не отводила от него взгляда, стараясь найти объяснение его странному поведению.
С какой стати такому человеку, как Трэвис Мартин, предлагать ей подобный банальный выход; из положения? Неужели ради Энди? Да, ребенок ему небезразличен. Между отцом и сыном сразу возникло теплое чувство, но трудно поверить, что он пожертвует свободой ради искупления прошлых грехов. Ведь совсем недавно он даже не подозревал о существовании Энди.