Мэтьюз Патриция. Блаженство страсти

   – Я полагаю, сегодня он будет королем танцев и произведет сильное впечатление на эту Розу Льюза.
   Только по прошествии долгого времени, после превосходного обеда и концерта, когда Мария и Том мирно прогуливались по саду у отеля, Мария вдруг вспомнила, где она видела этот костюм. Девушка резко остановилась и даже вскрикнула.
   – Что такое, Мария? – спросил встревоженный Том. – Что случилось?
   – Костюм, костюм Альварадо! Я вспомнила, где его видела – или точно такой же. – Она вцепилась в руку Тома сильными пальцами. – Я вспомнила, что видела Брилла Крогера в точно таком же костюме. Я почти готова поклясться, что это тот самый костюм. Я запомнила его так хорошо, потому что Крогер был в этом костюме в тот день, когда пришел к нам, чтобы поговорить об устройстве бала. Я так хорошо за ним наблюдала, потому что он мне не понравился.
   Том, задумчиво хмурясь, спросил с некоторым сомнением:
   – А вы точно помните?
   Она быстро закивала:
   – Да, да, это либо костюм Крогера, либо другой, но совершенно такой же. И вряд ли Альварадо, коридорный, мог купить себе такой костюм. Он же, наверное, очень дорогой, Том!
   – Даже пусть это костюм Крогера, что с того? Мария в раздумье отвечала:
   – Я на самом деле не знаю, но это нужно выяснить. Меня... преследует мысль, что это почему-то очень важно. Ведь не нашли никаких следов Крогера, неизвестно, куда он мог отправиться. Я слышала, в его номере не осталось никакой одежды, никаких личных вещей... А люди, видевшие его в зале перед самым его исчезновением в тот вечер, утверждают, что у него в руках ничего не было, кроме ножа, которым он угрожал Джессике. А когда полицейские подошли к его номеру в тот вечер и спугнули его...
   Мария на мгновение замолчала, мысленно перенесясь в прошлое. Даже при одном воспоминании о том ужасном вечере горло ее сжималось, и говорить об этом, особенно с мужчиной, было очень неловко.
   – Когда Брилл Крогер выбежал из номера, у него в руках был саквояж, большой ковровый саквояж. Это я помню очень ясно. Почему же в зале он оказался без этого саквояжа?
   Том взял девушку за руку.
   – Мария, я понимаю, как вам больно вспоминать о том вечере... – Он отвел глаза. – Но Крогер мог спрятать саквояж где-нибудь, а потом взять его.
   Девушка упрямо затрясла головой:
   – Нет. Я думаю, на это у него не было времени. С того момента, как он оставил меня наверху, и до его ухода с Джессикой прошло слишком мало времени.
   – Значит, вы думаете, – проговорил молодой человек с сомнением в голосе, – что Альварадо мог найти саквояж? Это объяснение представляется несколько натянутым, Мария.
   – Но ведь вы должны признать, что такая возможность существует. Я полагаю, что это нужно выяснить.
   – Согласен, но как это сделать?
   – Мы пойдем на танцы в Айбор-Сити. Я знаю эти танцульки. Они продолжаются до рассвета. Найдем там Альварадо и расспросим его.
   В ту ночь танцы были устроены в Кубинском лицее, и когда Мария и Том подошли к зданию лицея, их словно волной окатила мелодия зажигательной кубинской песни. Танцы все еще были в разгаре, слышен был гул голосов, говоривших по-испански. Когда молодые люди подошли ко входу, Мария коротко переговорила с человеком, стоявшим у дверей, и объяснила, какое у них дело; человек позволил им войти бесплатно.
   Несмотря на поздний час, народу было много. Все раскраснелись от жары и от танцев, все были разодеты в свои лучшие наряды. Помещение казалось круговоротом ярких красок; оркестр, расположившийся на невысоком помосте, играл огненную румбу. Мария принялась разыскивать среди танцующих Альварадо Морено.
   Они с Томом сразу привлекли к себе всеобщее внимание. Поначалу Мария не поняла, чем это было вызвано, но потом все же решила, что дело здесь в Томе Фэрреле: обычно на такие вечера приходили только кубинцы, а Том, светловолосый и светлоглазый, явно не был кубинцем. Сама того не сознавая, девушка подобралась и не дрогнув встретила устремленные на них взгляды. Пусть себе дивятся, презрительно подумала она, у нее здесь важное дело.
   – Вы выше ростом, чем я, – обратилась она к Тому, – вы нигде не видите Альварадо?
   Том, немного растерявшийся в чужой и несколько враждебной атмосфере, покачал головой.
   – Пока не вижу. Может быть, его вообще здесь нет.
   – Нет, я знаю Альварадо. Он из тех, кто уходит последним.
   Том усмехнулся.
   – Но он упомянул о некоей молодой леди. Может быть, они... Ну, вы понимаете. – И Том отчаянно покраснел.
   Мария не смогла удержаться от смеха.
   – Это верно, но уверяю вас, что даже в таком случае Альварадо не уйдет с танцев, пока не сыграют последний танец. Я бывала на танцах в одной компании с ним, и он... Стойте-ка! Посмотрите, мне кажется, это Альварадо, – вон там, на другой стороне зала?
   Том посмотрел в том направлении, в котором указывала Мария, и кивнул.
   – Да, кажется, это он. Привести его к нам?
   Девушка взяла Тома за руку.
   – Нет. Будет лучше, если мы оба подойдем к нему. Идемте.
   Пробраться сквозь тесную толпу танцующих было непросто, но они наконец перешли на другой край танцплощадки, где энергично отплясывал Альварадо с невысокой темноволосой девушкой в красном платье.
   – Альварадо! – Марии пришлось повысить голос, чтобы перекричать оглушительную музыку. – Альварадо!
   Гот обернулся с удивленным выражением на лице.
   – Мария? Что ты здесь делаешь? Я думал, что ты проводишь вечер в отеле, ты и лейтенант Фэррел.
   – Гак оно и было. Но мне нужно поговорить с тобой кое о чем.
   Альварадо огорчился.
   – Прямо сейчас? А нельзя подождать до завтра?
   – Нет, нельзя. Я понимаю, что тебе не хочется отсюда уходить, и прощу прощения, Альварадо, но это очень важно. Здесь найдется место, где можно поговорить?
   Юноша неохотно кивнул. Вид у него был очень хмурый.
   – Да, можно выйти на веранду. – Он повернулся к девушке в красном платье: – Роза, прости меня. Я приду очень скоро.
   Роза Льюза кивнула, хотя было очевидно, что она раздосадована. Бросив своему кавалеру что-то резкое по-испански, она удалилась, высоко подняв голову. Альварадо поглядел ей вслед и философски пожал плечами.
   – Прости, Альварадо, – повторила Мария, – конечно, тебе это кажется невежливым, но нас привело дело жизни и смерти.
   Альварадо, улыбаясь, развел руками.
   – Если это так важно, что я могу сказать? Ты же мой друг, Мария.
   Он провел их на веранду, где не было ни души, и вопросительно посмотрел на Марию. Та обратилась к своему спутнику:
   – Том, будет гораздо лучше, если мы с Альварадо поговорим по-испански. Надеюсь, вы не сочтете это за невоспитанность?
   Том покачал головой:
   – Вовсе нет, Мария. Добывайте сведения таким путем, какой вам кажется наилучшим.
   Мария с облегчением вздохнула. Разумеется, разговаривать с Альварадо на их родном языке будет гораздо легче.
   Но когда она опять повернулась к Альварадо, то увидела, что вид у юноши почему-то стал смущенным.
   – Сведения? – медленно проговорил он. – Какие такие сведения, Мария?
   – Альварадо, прежде всего я хочу, чтобы ты понял: в вопросах, которые я хочу тебе задать, нет ничего оскорбительного для тебя, и я не собираюсь причинить тебе какой-либо вред.
   Юноша кивнул, но с лица его не сходило настороженное выражение.
   – Речь идет о костюме, который на тебе надет. Я должна знать, откуда он у тебя, Альварадо. Это очень важно для меня.
   Юноша побледнел, отпрянул, глаза у него беспокойно забегали.
   Мария положила руку ему на плечо.
   – Не бойся, к тебе лично это не имеет никакого отношения. Пожалуйста, ответь мне, и ответь правду.
   Сглотнув, Альварадо нашарил во внутреннем кармане маленькую сигарку и зажег ее; пальцы у него дрожали, и он старался не встречаться взглядом с Марией.
   Та терпеливо ждала, и сердце у нее колотилось все сильнее. Теперь ей стало ясно, что предчувствия ее не обманули.
   – Я его купил, – проговорил наконец Альварадо. – Да, я купил его у одного постояльца нашего отеля.
   Но Мария не поверила коридорному. Слишком он беспокоился, слишком уклончиво отвечал. Но девушка и виду не подала, что не верит приятелю.
   – Понятно. Этот постоялец – Брилл Крогер? Говори правду, Альварадо. От твоего ответа, может быть, зависит человеческая жизнь.
   Альварадо крепко задумался.
   – Да! Да, кажется, так его зовут. Он уезжал. Он очень торопился, – так он мне сказал, – и не хотел затруднять себя, таскать с собой свои вещи. Он предложил мне купить этот костюм по сходной цене.
   Альварадо продолжал лгать, но Мария побоялась отпугнуть юношу, сказав ему, что видит насквозь все его уловки.
   – Крогер – это тот, кто украл деньги, собранные на благотворительном балу. И еще он похитил дочь банкира Мэннинга, Джессику. Ты слыхал об этом?
   Альварадо беспрерывно крутил в пальцах сигарку.
   – Я слышал обо всех этих ужасах, да, но не связывал их с тем постояльцем, который продал мне костюм.
   – Да, понятно. Так вот: кажется, полиция не может выяснить, куда уехал Крогер вместе с Джессикой. Никаких сведений об этом у нее нет. Когда я увидела твой костюм, я узнала его – я видела его на Крогере. И я подумала – может, ты нашел что-нибудь, скажем, какой-то адрес, или что-то в этом роде, в карманах? Ты не нашел чего-нибудь такого, а, Альварадо? Что-то такое, что могло бы навести на след Крогера?
   Альварадо, судя по всему, немного успокоился, и Мария почувствовала, что он испытывает облегчение, поскольку она ни в чем его не обвиняла. Юноша курил, смотрел куда-то в сторону, и было ясно, что он взвешивает – какую долю правды можно ей рассказать.
   Потом он резко кивнул:
   – Да, я нашел кое-что. В точности как ты говоришь, Мария, – в кармане. Мне в голову не пришло, что это важно. Бумажка. Вроде какой-то карты, я там разобрал только одно слово – Юкатан.
   Мария торжествующе посмотрела на Тома.
   – А она у тебя, эта карта? – спросила она, затаив дыхание в ожидании ответа.
   – Да, я уже хотел было выбросить ее, но не выбросил. Можешь взять ее, Мария, если она на что-то сгодится. – Поняв, чего именно добивается от него Мария, юноша загорелся желанием помочь ей.
   – Да, Альварадо, карта нам очень нужна. Она может привести нас к Бриллу Крогеру и помочь спасти Джессику. Подумай только, ты можешь стать героем Айбор-Сити и всей Тампы!
   Тот замотал головой:
   – Нет, нет, ничего такого мне не надо. Я принесу эту карту в отель завтра, Мария. А теперь можно я вернусь к Розе? Эта девушка не любит ждать.
   – Да, конечно, Альварадо. И я очень благодарна тебе за помощь. Спасибо. – И, став на цыпочки, девушка поцеловала его в щеку. – До завтра.
   Юноша ушел, а Мария повернулась к Тому:
   – Ох, Том! Все оказалось так, как я и подозревала. Это действительно костюм Крогера, к тому же Альварадо нашел одну вещь...
   – Стоп! Я полагаю, вы должны все мне объяснить, – сухо проговорил Том. – Я не понял ни слова из того, о чем вы говорили.
   – Ой, прошу прощения, Том, конечно же, вы не поняли. – И девушка быстро пересказала Тому суть того, что узнала от Альварадо.
   Том кивнул с серьезным видом.
   – Я бы не стал слишком волноваться, Мария. Очень может быть, что это карта, но ведь ничто не доказывает, что по этой карте видно, куда направился Крогер.
   Но переубедить Марию было не так-то просто.
   – Конечно, но ведь ничто не говорит и об обратном. По крайней мере у нас теперь хоть что-то появилось, и я убеждена – совершенно убеждена, – что эта карта наведет нас на след Брилла Крогера.
   Том нехотя кивнул.
   – Ну что же, вы были убеждены, что Морено одет в костюм Крогера, и оказались правы. Возможно, и здесь вы тоже окажетесь правы. – Он улыбнулся, глядя на девушку. – Никогда больше не стану смеяться над женской интуицией.
   Это заявление привело Марию в такой восторг, что она стала на цыпочки и чмокнула Тома в губы. И тут же, ужаснувшись собственной дерзости, хотела отступить, но Том с просиявшим лицом протянул к ней руки и схватил девушку в объятия. Мария быстро выскользнула из его рук, зачем-то поправила платье, хотя в этом не было никакой надобности, и пошла вниз по ступенькам, делая вид, будто ничего особенного не произошло.
   Том поспешил следом за ней; нагнав девушку, он взял ее за руку. Она не стала отнимать свою руку, а только тихо сказала:
   – Проводите меня, пожалуйста, домой. А то мама еще подумает, что меня тоже похитили.
   Том молчал, пока они спускались по лестнице, и заговорил только тогда, когда они подошли к наемному экипажу.
   – А я бы хотел похитить вас, Мария, – проговорил он, подсаживая девушку в открытую коляску. – Я бы хотел украсть вас и не возвращать обратно. Вы бы стали очень сильно возражать?
   Мария смотрела сверху ему в лицо. Сначала она подумала, что он шутит, но, судя по его серьезному виду, это была отнюдь не шутка. Сердце ее бешено забилось. Она не находила нужных слов, не знала даже, что бы ей хотелось сказать; но внезапно Мария поняла, что должна сказать ему правду. Будучи честной по натуре, она просто не могла поступить иначе.
   – Том, – медленно начала она, – вы мне очень дороги. Вы хороший друг и чудесный спутник.
   Он скорчил гримасу.
   – И это все, чем я стал для вас? Спутником... Девушка резко возразила:
   – Пожалуйста, позвольте мне договорить. Я была не до конца откровенной с вами, Том. О нет, я не лгала вам, но и не сказала, что у меня есть еще кто-то. Это Карлос Чавез, которого я знаю с той поры, когда была ребенком. Карлос просил меня выйти за него замуж.
   Лицо Тома выражало боль и смятение.
   – И вы согласились! Мария раздраженно вздохнула.
   – Мне бы хотелось, чтобы вы перестали заканчивать мои фразы за меня! Нет, я не согласилась выйти за Карлоса. Говоря по правде, мне еще предстоит дать ему ответ; но сейчас Карлос на Кубе, он сражается в рядах повстанцев.
   Мрачное лицо Тома немного посветлело.
   – Значит, у меня еще есть какие-то шансы!
   Мария почувствовала, что сердце у нее опять забилось быстрее. Том так привлекателен; он любит ее; но ведь она ничего не знает о его намерениях.
   – Шансы на что, Том?
   Молодой человек изумленно уставился на нее:
   – То есть как, на что? Конечно же, просить вас выйти за меня замуж. Я намерен заявить во всеуслышание: я прошу вашей руки, Мария Мендес. Ну как, разве мое предложение хуже, чем его?
   Мария не знала, смеяться ей или плакать. Она смотрела на его лицо, такое близкое, и ей ужасно хотелось наклониться и прижаться губами к его губам.
   – Том... О Том! Мне не пристало даже слушать вас, пока Карлос воюет где-то на Кубе. Я должна подождать, пока он вернется.
   Лицо Тома опять потемнело.
   – Я тоже мог оказаться на Кубе и воевать, если бы это зависело от меня. Я не по своей воле остался здесь.
   Марию охватил гнев. Уж эти мужчины! Почему их вечно тянет воевать? Неужели Том думает, что она ценит его меньше потому, что он не на войне?
   – Не в войне дело, – коротко ответила она, – а в том, что Карлос в отъезде. Вы, однако, здесь, и нехорошо с моей стороны принимать решения, не повидавшись с ним.
   – Ну, по крайней мере вы не сказали «нет», – проговорил Том, неожиданно воспрянув духом. – Я буду продолжать любить вас, и я буду продолжать просить вас выйти за меня замуж. О Мария!
   И в мгновение ока Том оказался в коляске; его резкое движение напугало лошадей, и молодому человеку пришлось натянуть поводья и ждать, пока лошади успокоятся. Потом Том, вместо того чтобы тронуть их, повернулся к Марии; лицо его было так близко, что девушка чувствовала на своей щеке его горячее дыхание.
   – О Мария, моя дорогая, любимая! – проговорил он задыхающимся голосом.
   Его руки обняли ее, его губы прижались к ее губам сладко, жарко, настойчиво, и Марии показалось, что она вот-вот растает. Она уже забыла, как это хорошо, когда тебя обнимает мужчина; она на миг вспомнила об объятиях Карлоса – тогда, в саду, в ту ночь, когда он сказал ей о своем отъезде. Она внезапно ощутила всю тяжесть одиночества. Неужели это так плохо – разрешить своей душе и телу взять верх над рассудком всего один раз? Она никогда не знала физической любви. Неужели это так плохо – полностью отдаться своей страсти?
   Поцелуй Тома становился все требовательнее, а руки, обнимавшие ее за талию, теперь скользнули выше, и он обхватил ладонями ее груди, сразу ставшие горячими и тяжелыми. Его губы прикоснулись к ее уху, и он проговорил хриплым шепотом:
   – Мария, Мария! Позволь мне любить тебя! Я так давно этого хочу!
   И тогда Мария внезапно услышала свои собственные слова:
   – Мне не пристало даже слушать вас, пока Карлос воюет где-то па Кубе. Я должна подождать...
   Нет! Она не может разрешить себе отдаться страсти, как бы ни был ей дорог Том Фэррел, как бы она ни жаждала отдать ему всю себя. Это было бы отрицанием всего, чему ее научили, насилием над всем, во что она верит. Она должна ждать, и Том должен ждать, как ждет Карлос.
   Собрав остатки самообладания, Мария оттолкнула Тома.
   – Нет! – решительно, с силой проговорила она. – Нет, я не могу. Это неправильно.
   – Но я люблю вас, Мария, вы это знаете. Я хочу жениться на вас, так как же это может быть неправильно? – И Том опять положил ладони ей на талию.
   Мария уперлась руками в грудь молодого человека, отталкивая его. Теперь, когда девушка наконец разобралась в своих чувствах, она успокоилась.
   – Нет, Том, простите меня. Наверное, это моя вина, но я не собиралась вас завлекать, прошу вас мне поверить. Мне бы тоже хотелось стать ближе к вам, и даже очень, но это неправильно. Для вас, возможно, это не так, но для меня... Если вы меня любите, как вы говорите, вы согласитесь подождать.
   Вид у Тома был очень сердитый, дышал он прерывисто, но все это быстро прошло. Плечи его поникли. Он потерпел поражение.
   – Ладно, Мария, – со вздохом проговорил молодой человек. – Мне будет нелегко, потому что я очень люблю вас. Но я дождусь возвращения Карлоса, и когда он вернется, надеюсь, я получу от вас окончательный ответ, каким бы он ни был. Вам придется дать мне ответ.

Глава 18

   Брилл Крогер направил яхту «Мейбл» в гавань Прогресо на юкатанском побережье. Крогер был в прекрасном настроении: все шло замечательно с тех пор, как он покинул Тампу. Он приближался к цели и чувствовал, что его ничто не остановит. Даже погода ему благоприятствовала. Они пересекли Мексиканский залив под безоблачным небом и без всяких происшествий.
   Конечно, его прекрасное настроение во многом объяснялось присутствием ее. Крогер никак не мог прийти в себя от счастья – она вернулась к нему! Спустя столько лет! Где она находилась все эти годы – тайна, разгадывать которую не следует. Достаточно, что она вернулась, помолодев и похорошев как никогда. И еще его радовали перемены, которые в ней произошли. Самое главное для него – что ей, кажется, больше не нужны «друзья». Теперь она принадлежит только ему. И нет надобности делиться ею с бесконечными «дядями» и «покровителями».
   Но все-таки кое-чего Крогеру не хватало. Хотя она была очень мила и соглашалась со всем, что бы он ни сказал, она уже не была ласкова с ним в физическом смысле. Раньше она часто обнимала его, целовала, иногда даже разрешала забраться к ней в постель – если она не принимала никого из «друзей». А теперь она, кажется, совсем этого не хочет. Но когда они устроятся в Мериде, в своем доме, тогда, возможно, она опять будет его ласкать. Одно он знал наверняка – он не позволит подойти к ней ни одному мужчине, чтобы обезопасить себя. Чтобы избавить себя от ее внезапного решения связаться с каким-нибудь «другом». Нет, ни за что! На этот раз все идет по-другому, и так будет идти дальше.
   Крогер намеревался, бросив якорь в Прогресо, перекрасить яхту и дать ей новое название, на тот случай, если какое-нибудь американское судно войдет в гавань и узнает украденную яхту. Крогер почти не боялся, что его выследят так далеко от Тампы. Он был так в этом уверен, что даже решил не утруждать себя и не придумывать себе другое имя.
   Когда «Мейбл» причалила, Крогер обнаружил, что он не учел одного: языковых трудностей. Ему никак не могло прийти в голову, что в порту не найдется человека, говорящего по-английски. Весь его предыдущий опыт говорил о том, что, куда бы он ни заехал, всегда находился кто-то, кто мог связать хотя бы несколько слов по-английски. Но, видимо, Прогресо оказалась исключением из этого правила. Конечно, эта гавань находилась в стороне от проторенных дорог. И это было хотя и неудобство, но не неразрешимая проблема. Он с легкостью найдет переводчика, предпочтительно такого, кто знает язык майя не хуже, чем испанский, поскольку многие уроженцы здешних мест еще говорят на этом древнем языке.
   И таким образом, пустив в ход несколько испанских слов, которые он подцепил в Айбор-Сити, и помогая себе обильной жестикуляцией, Крогер попытался найти кого-то, кто сопроводил бы его в Мериду в качестве переводчика, говоря при этом, что он хорошо заплатит за эту услугу. Пока что он не мог договариваться о большем, не желая, чтобы узнали о его истинных намерениях.
   Город Прогресо был невелик, но, судя по тому, что ему рассказывали, Мерида была гораздо больше и гораздо привлекательней. Нужно будет найти дом, где-нибудь за пределами города, подумал Крогер; чтобы она, увидев себя окруженной людьми, не поддалась искушению и не вернулась к своим старым привычкам. Конечно, здесь поможет то, что она не знает языка, а он велит переводчику, кто бы это ни был, разговаривать только с ним, Крогером, и ничего не переводить для нее. В таком случае ей придется во всем полагаться исключительно на Крогера. Да, именно так все и будет.
   Прошло два дня, а они все оставались на яхте в порту. Задержка уже начинала беспокоить Крогера. Он подумал было, что его просьбу неправильно поняли, когда на пристани появился человек, разыскивавший его.
   Крогер пригласил человека подняться на борт яхты и внимательно оглядел его. Выглядел тот непрезентабельно, это было ясно. Среднего возраста, лицо затеняло сомбреро с обвисшими полями, худой, смуглый, с длинным острым носом и выпуклыми глазами на узком заостренном лице. Кажется, слабого здоровья, несколько потаскан; и если верить красным прожилках в глазах и на носу, большой любитель выпить.
   – Это вы сеньор Крогер? – спросил человек по-английски с небольшим акцентом.
   – Да, я Брилл Крогер.
   – Мне сказали, что вы ищете переводчика, чтобы он сопроводил вас, и вашу леди в Мериду. Это правда, сеньор?
   – Да, это верно. Я намерен пробыть в Мериде два-три месяца, а по-испански я не говорю. Мне нужен человек, который будет иметь дело с местными жителями вместо меня и поможет мне найти дом.
   Человек расплылся в широкой ухмылке, показав при этом длинные желтоватые зубы.
   – Мне сказали, что вы обещаете хорошо заплатить. Это так и есть, сеньор?
   Крогер сузил глаза. Этот человек ему совсем не нравился; в его глазах было что-то насмешливое. Но выбирать было не из чего.
   – Да, – рявкнул Крогер, – да, я хорошо заплачу, но только за хорошую службу.
   Человек снял свое помятое сомбреро.
   – Я – Эрнандо Виллалобос, недавно из Севильи, сеньор, к вашим услугам.
   Крогер коротко кивнул.
   – Вы случайно не говорите на местном языке?
   – На майя? Да, сеньор, неплохо говорю.
   Крогер помедлил. Прошло уже два дня, и не похоже, что ему удастся подыскать кого-то другого. Пусть даже этот тип ему не нравился – по-английски он говорил вполне сносно. Придется взять его.
   – Очень хорошо, Виллалобос. Теперь давайте договариваться об условиях.
   Джессика измучилась, все время стараясь не сказать чего-нибудь лишнего и не раздражать Крогера; кроме этого, она не спала как следует ни одной ночи с тех пор, как Крогер увез ее из Тампы. Но теперь она задремала, убаюканная покачиванием коляски и удушающей жарой.
   Хотя она и привыкла к зною и влажности в Тампе, здесь все было иначе. Солнце жгло гораздо сильнее, и воздух казался каким-то загустевшим. Окрестный пейзаж выглядел негостеприимно – суровый край, низкие деревья и подлесок; вся растительность, несмотря на влажный воздух, казалась иссохшей. А вверху, в пустом, непривычно синем небе, парили, описывая круги, грифы.
   Прогресо, город, где они сошли на берег, был чужим и грязным, а жители его показались Джессике очень странными на вид. Она знала, что Юкатан и Мексика населены латинскими народами, но эти люди очень мало напоминали кубинцев и испанцев из Айбор-Сити. Кожа у большинства жителей городка была гораздо темнее, лица – с характерными необычными чертами: скошенные лбы, крупные мясистые носы, которые, казалось, начинались от самого лба, и слегка срезанные подбородки.
   Зато одежда этих людей привела ее в восторг. Женщины были одеты почти одинаково – в прямые платья из белой хлопковой ткани, с короткими рукавами, украшенные яркой вышивкой по вороту, подолу и обшлагам рукавов. На каждом платье вышивка была разная, и все это выглядело очень красиво. Такое платье, похожее на рубаху, надевалось поверх другого, более длинного. Нижнее платье было обшито по краям кружевом.
   Кое-кто ходил босиком, но большая часть жителей обувалась в сандалии из грубой кожи. Этот выразительный ансамбль завершался красочной, длинной бахромчатой шалью – женщины использовали эти шали для переноски продуктов или упитанных темнокожих детей, которым, судя по всему, очень нравился такой способ передвижения.
   И еще Джессику восхитило, что местные женщины носят на головах большие и, очевидно, тяжелые грузы, с легкостью сохраняя при этом равновесие.
   Одежда женщин казалась удобной и легкой, и Джессике захотелось одеться таким же образом и снять наконец свое мятое и неудобное бальное платье.