Мэтьюз Патриция. Прекрасная мука любви

   – Помолчите, Стивен! – оборвала его Ребекка. – Нечего над ним насмехаться!
   – Я умею ездить верхом. Просто не люблю и по возможности пытаюсь этого избежать.
   – Я тебе не верю, – ухмыльнулся Стивен.
   – Стивен, сейчас же прекратите! – накинулась на него Ребекка.
   С готовностью вскинув руки вверх, словно сдаваясь, Стивен, давясь от смеха, пробормотал:
   – Ладно, ладно...
   Ребекка повернулась к Глэдни.
   – Глэдни, почему бы вам прямо не сказать, что вы не умеете ездить верхом? Ничего страшного в этом нет. Я знаю десятки людей, которые ни за что на свете не сядут на лошадь, если даже от этого будет зависеть их жизнь.
   – Я умею ездить верхом, только терпеть не могу это делать. – Глэдни смущенно улыбнулся. – От этих лошадей всего можно ожидать. И мне кажется, они меня недолюбливают. Я люблю делать на них ставки, разговаривать с ними, как, например, с Пэдди Боем, но, стоит мне забраться на спину одного из этих животных, не миновать беды.
   Стивен стоял в сторонке, наслаждаясь смущением своего соперника. В этот момент мимо проезжал его знакомый конюх. Стивен окликнул его, и тот натянул поводья. Подойдя, Стивен попросил его одолжить ему на пару минут лошадь.
   – Ради Бога, мистер Лайтфут. Конечно, я могу доверить свою лошадь человеку, который выиграл сегодня состязания чистокровных рысаков. – И конюх вручил Стивену поводья.
   Стивен подвел лошадь к Глэдни.
   – Вот, – сказал он. – Я знаю эту лошадь. Смирная, как овечка. Может, покажешь нам, как ты умеешь ездить верхом?
   – Я не стану тебе ничего показывать! – вспылил Глэдни.
   – Значит, ты признаешься, что не умеешь?
   – Вот еще! Ни в чем я не признаюсь! – сердито ответил Глэдни. – Но я не собираюсь в угоду тебе выставлять себя на посмешище!
   Ребекка поспешно подошла к мужчинам.
   – Хватит! Это зашло чересчур далеко! Глэдни прав, Стивен: он не обязан нам ничего доказывать.
   – Нет, обязан! По крайней мере мне, – возразил Стивен и, повернувшись к Глэдни, насмешливо добавил: – Может, тебе принести дамское седло?
   – Черт тебя подери, Лайтфут! – прошипел Глэдни, стиснув зубы.
   Выхватив вожжи из рук Стивена, он одним махом вскочил в седло.
   Стивену было прекрасно известно, что лошади – животные чуткие. Эта лошадь не составляла исключения. Она привыкла к одному седоку, который обычно с ней работал, к его весу, запаху, манере езды. А сейчас вокруг собрались незнакомые люди, да к тому же в голосе Глэдни слышались страх и злость, которые лошадь насторожили. И потому, когда Глэдни резко вскочил в седло, она отреагировала мгновенно.
   – Глэдни, осторожно! – воскликнула Ребекка, видя, что испуганное животное вот-вот готово взвиться на дыбы.
   Но было уже поздно. Едва лошадь почувствовала у себя на спине незнакомого седока, как глаза ее сделались бешеными и она, испуганно заржав, взбрыкнула задними ногами с такой силой, что Глэдни бросило вперед и он почти коснулся лбом лошадиной шеи. Глэдни лихорадочно вцепился в луку седла, но в этот момент задние копыта лошади ударились о землю и его отбросило назад. Шляпа слетела с головы Глэдни и покатилась по земле, что испугало животное еще больше. Присев на задние ноги, оно забило передними в воздухе, и несчастного Глэдни снова отбросило назад.
   Издав отчаянный крик, он вцепился в луку седла мертвой хваткой, словно от этого зависела его жизнь, а может, так оно и было. Лошадь опять встала на дыбы, дернувшись всем телом, и Глэдни на секунду вылетел из седла, но уже через мгновение опять опустился в него, да с такой силой, что ему показалось, будто поясница у него сейчас переломится надвое.
   Но скоро мучения его кончились. Лошадь вновь взвилась на дыбы, и Глэдни, потеряв равновесие, перелетел через ее голову и тяжело плюхнулся на землю рядом с ограждением.
   – Глэдни, вы не ушиблись? – обеспокоено воскликнула Ребекка, подбегая к нему.
   Как только лошадь начала взбрыкивать, Стивен захохотал. Но едва Глэдни очутился на земле, как смех его оборвался и он подскочил к другу вне себя от волнения.
   – Глэдни, дружище, с тобой все в порядке?
   Подняв голову, Глэдни дрожащим голосом произнес:
   – Д... да, вроде. Хотя... не знаю.
   – Ах ты, чертов идиот! – накинулся на него Стивен. – Зачем ты запрыгнул на лошадь со всего размаха? Разве можно так делать? Ведь животное тебя не знает. Сбросит, да и дело с концом! Любому дураку это известно!
   – Глэдни, да у вас кровь идет! – воскликнула Ребекка и, вытащив из кармана платья белоснежный платочек, протянула его Глэдни, чтобы он приложил его к губе, из которой сочилась кровь.
   – Наверное, рассек губу, когда ударился о землю, – пожаловался Глэдни и, сев, яростно поглядел на Стивена. – Это ты все подстроил!
   – Да ты что! Я вовсе не хотел, чтобы так получилось, приятель. Ты ведь мог еще сильнее удариться, – заметил Стивен.
   – Тебе еще многое придется узнать о лошадях, мой мальчик, – сказал Хок, подходя к Глэдни. – Стивен прав: ты не должен был вскакивать на спину этой лошади как разъяренный тигр. И смотрел ты на нее так, словно готов был ее убить. Животное отлично чувствует настроение, а поскольку эта лошадь не знала, чего от тебя ожидать, она тебя сбросила.
   – Ладно, – нахмурился Глэдни, – ваша взяла. Признаюсь, я не умею ездить верхом. А теперь смейтесь сколько влезет!
   – Мы вовсе не собираемся над вами смеяться, – примиряюще сказала Ребекка.
   – А вот ваш друг собирается, – заметил Глэдни, указав на Стивена.
   – Глэдни, я до сих пор не знал ни одного человека, который не умел бы ездить верхом, – удивленно проговорил Хок.
   – А вот теперь будете знать. – Глэдни встал и начал отряхиваться.
   – Как можно вырасти в этой стране и не уметь ездить верхом? – не отставал Хок. – На чем же ты передвигался?
   – Ездил в кабриолете. А вырос я в Нью-Йорке. Там на лошадях катались только в Центральном парке, для развлечения. А когда мне нужно было куда-то поехать, в моем распоряжении были поезда, лодки, дилижансы. В детстве у меня не было возможности ездить верхом, а когда я вырос – желания.
   Стивен сочувственно покачал головой.
   – Знаешь, что нужно делать, если лошадь сбросит тебя с седла?
   – Нет. А что? – Глэдни отнял платочек, который дала ему Ребекка, от губы и тщательно осмотрел его. Крови на нем оказалось немного.
   – Нужно тотчас же снова вскочить в седло.
   – Нет уж, увольте меня от таких экспериментов, – проворчал Глэдни и злобно покосился на лошадь, которая спокойно пошла следом за конюхом. – Безмозглые создания, вот что я вам скажу.
   – Если ты еще раз не попробуешь взобраться в седло, то упадешь в моих глазах.
   – Я сказал – нет! – отрезал Глэдни. – И предупреждаю: хватит об этом!
   – Вот как? Ты меня предупреждаешь? – расхохотался Стивен. – И я должен трепетать от страха?
   – Хватит, Лайтфут! – рявкнул Глэдни.
   – Знаешь, что я тебе посоветую, приятель, – продолжал насмешничать Стивен. – Попробуй поездить в дамском седле. Может...
   Договорить он не успел. Размахнувшись, ирландец ударил его кулаком прямо в челюсть. Стивен кубарем покатился по земле и, докатившись до того места, где только что лежал Глэдни, распластался.
   – Ах ты, сволочь! – закричал Стивен вне себя от ярости и попытался подняться, но Глэдни не дал ему встать. Он нанес второй удар, и бедняга Стивен снова упал на землю.
   – Прекратите! – попыталась остановить их Ребекка. – Сейчас же прекратите это безобразие!
   Но прежде чем Стивен успел отползти в сторону и подняться, Глэдни нанес ему еще один сокрушительный удар и занес было руку для следующего, но наступил на кучу навоза и поскользнулся. Пытаясь удержать равновесие, Глэдни нелепо замахал руками. Воспользовавшись моментом, Стивен подскочил к нему и со всего размаха стукнул. Глэдни отлетел к перекладине, а затем с ревом бросился на Стивена. Разъяренные противники принялись молотить друг друга кулаками.
   – Ну прекратите же! Прямо как дети малые! – воскликнула Ребекка, чуть не плача. – А впрочем... деритесь себе сколько влезет! Мне все равно! Пойдем, дедушка.
   И, повернувшись, Ребекка пошла прочь, предоставив драчунам самим разбираться друг с другом. Переведя взгляд с удаляющейся спины Ребекки на дерущихся, Хок беспомощно развел руками и похромал следом за внучкой.
   Ни Стивен, ни Глэдни не обратили на их уход никакого внимания: слишком были заняты друг другом. Теперь, когда они находились в равном положении, то есть оба стояли на ногах, это были достойные соперники. Примерно одного роста, сильные и ловкие, с мощными кулаками, которые без труда вывели бы из строя любого среднего противника. Так что на их драку стоило посмотреть, что находящиеся в конюшне и сделали: вокруг дерущихся стала быстро собираться толпа. Зеваки с увлечением наблюдали за Стивеном и Глэдни, подбадривая то одного, то другого громкими криками.
   Губа Глэдни, которую он рассек при падении с лошади, сильно опухла от кулаков Стивена, а у Стивена заплыл глаз, и под ним начал растекаться кровоподтек. Однако оба противника на ногах пока держались. Они ходили кругами, сжав кулаки, выжидая удобный момент, чтобы напасть. Град ударов, которым они награждали друг друга в самом начале битвы, постепенно утих, пыл противников чуть ослабел, гнев начал понемногу остывать. Теперь никто из них не торопился проявлять инициативу.
   По правде говоря, драться Глэдни со Стивеном уже расхотелось, и они без особого энтузиазма кружили на месте боя. Неожиданно противники с удивлением заметили, что вокруг них собралась большая толпа зрителей.
   – Она ушла, – вдруг объявил Глэдни.
   – Кто? – не понял Стивен.
   – Ребекка.
   Стивен огляделся по сторонам.
   – Черт подери! И правда... – Он отступил на шаг, потеряв всякий интерес к поединку.
   – А ведь мы только из-за нее и мутузим друг друга, верно? – заметил Глэдни.
   – Верно.
   – Давай, Глэдни, стукни его хорошенько! – раздался из толпы чей-то голос. – Врежь ему как следует!
   – Неужели мы и вправду дадим этим кровожадным дикарям насладиться бесплатным зрелищем? – спросил Глэдни ухмыльнувшись.
   – Нет, – усмехнулся в ответ Стивен. – По крайней мере я этого не хочу. А ты?
   – Я тоже, черт подери!
   Стивен разжал кулаки и, сделав шаг вперед, протянул Глэдни руку.
   – Тогда давай прекратим эту чепуху.
   – Эй! – воскликнул кто-то из зевак. – Вы же только начали! Зачем же останавливаться?
   Не обратив на любителя бесплатных зрелищ никакого внимания, Глэдни взглянул на протянутую руку приятеля и, улыбнувшись до ушей, схватил ее обеими руками.
   – И все-таки я хочу, чтобы ты кое-что понял, – заметил Стивен.
   – Что, дружище? – спросил Глэдни.
   – Я считаю, что имею на Ребекку столько же прав, сколько и ты, и могу точно так же за ней ухаживать.
   – Но ведь я первый с ней познакомился! – возразил Глэдни.
   – Ну и что? Если пользоваться спортивной терминологией, ты пока лидер. Но я не впервые участвую в состязаниях и могу тебя обогнать, – заявил Стивен. – Надеюсь, ты не побоишься со мной состязаться?
   – Состязаться, говоришь? Что ж, согласен! Пусть победит сильнейший!
   – И этим сильнейшим буду я, – рассмеялся Стивен.
   – Поживем – увидим. И не забудь еще одну поговорку: в любви и на войне все средства хороши.
   – Я буду иметь ее в виду, особенно зная тебя. – Стивен огляделся по сторонам. – Похоже, мы потеряли всю нашу аудиторию, равно как и Хокинсов. Думаю, это означает, что с пикником у нас ничего не выйдет.
   – Это верно. Хокинсы уже, должно быть, на полпути к Кейпу, – небрежно бросил Глэдни.
   – К Кейпу? – поспешно переспросил Стивен. – Что ты имеешь в виду?
   – Ничего. – Глэдни как бы смущенно отвел взгляд.
   – Ты хочешь сказать, они уехали в Кейп-Джирардо? Они что, собираются принять там участие в скачках?
   – Откуда я знаю, собираются или нет? – отмахнулся Глэдни, изобразив на лице самое невинное выражение. – И даже если бы знал, неужели ты думаешь, я бы тебе сказал? Если мы и заключили перемирие, это еще не означает, что я буду тебе помогать.
   – Но ты и так уже проговорился! – радостно воскликнул Стивен. – Они едут в Кейп-Джирардо, вот куда! Там завтра начинается ярмарка, и они наверняка собираются принять участие в скачках. И я тоже. И все благодаря тебе, мой старый друг.
   Глэдни покачал головой:
   – Нет, ты ошибаешься. Ярмарки в Кейп-Джирардо не будет до следующего месяца. Но если ты мне не веришь, выясняй сам. Скатертью дорожка!
   – Простите, мистер Лайтфут... – послышался в этот момент у них за спиной чей-то робкий голос.
   Стивен с Глэдни одновременно обернулись. Рядом с ними стоял конюх, тот самый, что одолжил Стивену лошадь.
   – Да? В чем дело? – спросил Стивен.
   Взглянув на Глэдни, конюх смущенно почесал подбородок.
   – Надеюсь, вы не сердитесь на меня, сэр, за то, что вас сбросила лошадь? Но вы ее испугали, сэр. Она не собиралась делать вам ничего плохого, просто отреагировала так бурно...
   – Мне уже все об этом талдычат, как сговорились, – перебил его Глэдни. – Не беспокойся, я на тебя не сержусь. И предпочел бы забыть обо всей этой истории.
   Конюх кивнул с видимым облегчением.
   – Вот и хорошо. А теперь прошу прощения, джентльмены, но я должен идти. Нужно помочь погрузить на пароход лошадей мистера Стаяла. – И конюх поспешил прочь.
   – Одну минуточку! – крикнул ему вдогонку Стивен. – Говоришь, тебе нужно погрузить на пароход лошадей мистера Сталла?
   – Да, сэр. У него два иноходца и чистокровный жеребец. Мистер Сталл собирается сегодня вечером уезжать.
   – А куда?
   – Да в Кейп-Джирардо, мистер Лайтфут! Там ведь завтра открывается ярмарка.
   – Спасибо, что сказал. Похоже, тут мне некоторые пытались втереть очки.
   Глэдни отвернулся и в сердцах стукнул ногой, а конюх снова поспешил прочь.
   – Так, значит, говоришь, ярмарки в Кейпе не будет до следующего месяца? – насмешливо бросил Стивен.
   – Наверное, я просто ошибся, – пробормотал Глэдни.
   – Ну естественно! Вот что, Глэд, лучше тебе не пытаться водить меня за нос. Это у тебя плохо получается.
   – Похоже, ты прав. Придется мне менять тактику. – Внезапно Глэдни просиял. – Что ж, – по крайней мере хоть в одном мне сегодня повезло. Поставив на твоего рысака, я отыграл все, что потерял на Пэдди Бое, да еще смогу выкупить свою бриллиантовую булавку для галстука у этого кровопийцы ростовщика.
   Стивен расхохотался.
   – Ты хочешь сказать, что опять заложил ее? Смотри, будешь так часто ее закладывать, она совсем износится.
   – Это мой неприкосновенный запас, которым я пользуюсь в крайнем случае, – заметил Глэдни.
   Бриллиантовая булавка для галстука, о которой шла речь, представляла собой прелестную золотую вещицу в виде меча, украшенную крупным, чистой воды бриллиантом в четыре карата. Глэдни обожал ее и всегда покупал такую одежду, на которую эту булавку можно было прицепить. Однако истинной причиной его трепетного чувства к этой вещице было то, что она постоянно выручала его, когда дела шли из рук вон плохо. Стоила булавка пятьсот долларов, и Глэдни очень скоро обнаружил, что ростовщики охотно дают под ее залог половину стоимости. В прошлом Глэдни частенько прибегал к услугам ростовщиков, но ему всегда – как, впрочем, и на этот раз – удавалось вовремя раздобыть достаточно денег, чтобы выкупить милую его сердцу вещицу.
   – И где же она? – поинтересовался Стивен.
   – В банке Кейро. Там у меня есть один знакомый, который дал мне под залог очень приличную сумму.
   – Так-так... – протянул Стивен, поджав губы. – Значит, булавка в банке, а банк закрыт до утра. Это означает, что ты не сможешь отправиться в Кейп до утра, пока банк не откроется.
   – То-то и оно, – угрюмо буркнул Глэдни. – Если я, конечно, хочу получить назад свою булавку – а я, черт подери, хочу!
   – Значит, у меня перед тобой есть целый день форы. – Теперь Стивен уже не скрывал своего восторга.
   – Думаешь, я этого не понимаю? А почему бы тебе не подождать до завтра? Тогда бы мы могли поехать вместе. У меня тут появились кое-какие идеи насчет того, как раздобыть для нас обоих немного денег.
   – Можешь оставить свои идеи при себе, Глэд, – сухо сказал Стивен. – У меня-то никакой бриллиантовой булавки нет, так что оставаться мне незачем.
   – Будь ты порядочным человеком, ты бы, мерзавец этакий, меня подождал! – разозлился Глэдни.
   – Ты же сам говорил несколько минут назад: в любви и на войне все средства хороши.
   Глэдни печально вздохнул.
   – Тогда, может быть, ты по крайней мере передашь Ребекке кое-что от моего имени?
   – Смотря что.
   – Передай ей, что я очень сожалею о той шутке, которую с ней сыграл, и скажи, что такого больше никогда не повторится.
   – Ты это обещаешь, Глэд? – ухмыльнулся Стивен.
   – Просто передай ей то, что я сказал, и нечего издеваться.
   – Не беспокойся, передам, – заверил его Стивен благодушно. – А теперь почему бы тебе не проводить меня на пароход, следующей до Кейпа?
   – Придется, – кисло буркнул Глэдни.
   Жизнь на пристани била ключом. У причала стояли три пакетбота, на палубах которых суетились отъезжающие. Один из пароходов должен был отправиться на юг, в Новый Орлеан, с многочисленными остановками по пути. Другой – вверх по Огайо в Цинциннати, заходя во все порты, расположенные на этой реке. Третий, под названием «Майский цветок», тот самый, на котором Стивен собирался доплыть до Кейп-Джирардо, направлялся в Сент-Луис.
   Глэдни стоял в сторонке, а Стивен наблюдал за погрузкой своего чистокровного жеребца.
   Когда с этим было покончено, приятели стали прощаться, и в этот момент за спиной у них раздался знакомый, не вызывающий никаких приятных ассоциаций голос:
   – Так, значит, вы оба тоже собрались в Кейп?
   Стивен с Глэдни обернулись: позади стоял Оскар Сталл, рядом с ним – безмолвный, как обычно, мистер Мерси.
   – Нет, – ответил Глэдни. – Я пришел проводить друга.
   – А я еду, – сдержанно улыбнувшись, сказал Стивен. – Не могу не воспользоваться возможностью, Сталл, еще раз победить вашу лошадь.
   На голых висках Сталла тотчас же вздулись вены, однако он взял себя в руки и попытался улыбнуться.
   – Вы начинаете действовать мне на нервы, мистер Лайтфут. – Он потрогал багровый шрам на щеке. – А я не терплю, когда меня раздражают, особенно если это какие-то полукровки. Я не желаю с этим мириться.
   Ткнув пальцем в мистера Мерси, Стивен насмешливо проговорил:
   – Похоже, ваша любимая крыса проголодалась. Почему бы вам не покормить животное? И предупредите ее: пусть будет поосторожнее. На этих пароходах полным-полно котов. Их специально завезли, чтобы крысам жизнь малиной не казалась.
   Выражение лица мистера Мерси абсолютно не изменилось, и от этого по спине Глэдни пробежал холодок. Если бы того от слов Стивена передернуло, или он выкрикнул какую-то угрозу, или по крайней мере проронил хоть слово – все было бы не так страшно.
   Оскар Сталл стоял неподвижно, не отрывая взгляда от Стивена и размеренно похлопывая себя по ноге хлыстом. Наконец он выпрямился, бросив:
   – Пошли, мистер Мерси.
   И зловещая парочка, не оглядываясь, взошла по трапу на борт.
   – От этих двоих у меня просто мороз по коже, – заметил Глэдни. – Смотри, Стивен, будь во время плавания повнимательнее, иначе оглянуться не успеешь, как тебя сбросят в Миссисипи головой вниз.
   – Постараюсь, – ответил Стивен. – После того как мы с Брайтом Моном сегодня обогнали его лошадь, он одарил меня просто убийственным взглядом. Я аж испугался.
   В этот момент прозвучал гудок парохода, призывавший отплывающих занять свои места.
   – Что ж, – сказал Стивен, – мне пора. Так что ты просил передать Ребекке? – спросил он, ухмыльнувшись.
   – Ничего, – буркнул Глэдни. – Ты все равно все перепутаешь.
   – Это уж точно.
   За спиной Стивена стали медленно поднимать трап, и «Майский цветок», по-прежнему пронзительно гудя, начал отчаливать от пристани.
   – Эй, дружище, – заволновался Глэдни. – Давай садись, а то останешься.
   – А тебе бы этого очень хотелось, верно? – расхохотался Стивен. – Ну уж нет, не дождешься!
   Гребное колесо парохода вонзалось в воду, образуя пену. Судно отходило от пристани все дальше и дальше. Расстояние между причалом и пароходом увеличивалось. Не переставая смеяться, Стивен сделал несколько прыжков по вымощенной булыжником пристани, затем грациозно перемахнул через уже довольно широкую полосу воды и уверенно приземлился на нижней палубе. Обернувшись, он помахал Глэдни рукой и что-то крикнул ему на прощание, однако слова утонули в разделявшем их расстоянии.
   Прозвучал еще один гудок. На сей раз его издал пакетбот, который должен был отправиться до Цинциннати с заходом в Падьюку. Глэдни улыбнулся, потом расхохотался во все горло.
   Выудив из кармана брюк бриллиантовую булавку, ирландец прикрепил ее к жилету. Он наврал Стивену про свою любимую булавку все, кроме одного. Он и в самом деле отдал ее под залог, но не в банк, а местному ростовщику, и выкупил ее сразу же после того, как выиграл, поставив на лошадь Стивена.
   Вытащив билет до Падьюки, штат Кентукки, Глэдни поспешил по набережной к пароходу. Когда Глэдни взошел на палубу, «Майский цветок» со Стивеном на борту уже плыл по Миссисипи, взяв курс на север.
   Помахав шляпой вслед удаляющимся огням, Глэдни произнес:
   – Я же вас предупреждал, мистер Лайтфут: в любви и на войне все средства хороши.

Глава 6

   Ребекка стояла у окна своего номера в отеле Падьюки и смотрела, как на улице идет дождь. Он начался ночью и все еще не прекратился, словно мягкой вуалью накрыв и без того тусклое утро, так что даже сейчас, после восхода солнца, комната была погружена во мрак.
   Раздался стук в дверь. Ребекка открыла, и в комнату вошел Генри.
   – Скаковую дорожку всю развезло, – сообщил он. – Я только что с улицы. Похоже, скоро распогодится, но такая грязь, что просто ужас.
   – Бедный Пэдди Бой, – заметила Ребекка. – Он ненавидит такую погоду.
   – А кто ее любит?
   – Только не я.
   – И не я, девочка, – хмыкнул Хок и, кряхтя, принялся растирать поясницу. – В такую погоду у меня всегда начинает ныть поясница. И тогда я вспоминаю Лондон.
   Ненастье обычно настраивало Ребекку на грустный лад.
   – Дедушка, – попросила она, глядя в окно, – расскажи мне еще раз про маму и папу, какими они были, до того как поженились.
   – Тебе нравится эта история, правда, Бекки? – Хок ласково улыбнулся. – Ладно уж, так и быть, расскажу тебе еще раз. – Взгляд его стал отрешенным, голос – печальным: Хок окунулся в прошлое. – Твою маму звали тогда Генриетта Стэнфорд. Ее отец был владельцем большой табачной плантации, которая располагалась неподалеку от «Дубовой долины» – фермы по разведению чистокровных лошадей, где я работал тренером и жокеем. И ферма, и лошади принадлежали Оуэну Джонсону. – Хок горделиво улыбнулся. – На триста миль в округе не было лошади, которая могла бы обогнать хоть одну из наших лошадей!
   – И дедушка Стэнфорд ни разу не выставил ни одну из своих лошадей против тех, что ты тренировал?
   – Ни разу! Твой дедушка Стэнфорд считал скачки греховным времяпрепровождением. «Никчемная глупость», – любил говаривать он. Если он случайно узнавал, что Генриетта убегала посмотреть на наших лошадок, он приходил в ярость.
   – И тем не менее она постоянно это делала. Должно быть, так же сходила с ума по лошадям, как и я.
   – Лошадей-то она любила, спору нет, но прибегала к нам в основном для того, чтобы повидаться с твоим отцом. Барт был в ту пору красивым парнем и таким же отличным наездником, как я. А как он любил хвастаться своим искусством перед твоей мамой! Черт подери! Я мог быть на конюшне или еще где-то и, даже не видя Генриетту, знал, что она рядом, только по тому, как этот парень скакал верхом!
   – Расскажи мне о том, как они сбежали, – попросила Ребекка. Она уже бессчетное число раз слышала эту историю, но готова была слушать ее снова и снова. Что может быть лучше в дождливое утро, чем сидеть в уютном кресле и слушать дедушкины рассказы?
   – В общем, мистер Стэнфорд считал, что назначение лошадей – перевозить грузы. А использовать их для конных состязаний или в цирке – неимоверная глупость. Он был невысокого мнения о тех, кто тратит время на тренировку лошадей, считая их людьми недалекими. К таковым он относил всех своих соседей, и особенно меня и твоего отца. И когда он обнаружил, что Генриетта проводит время с Бартом и, хуже того, всерьез увлеклась им, он вышел из себя и приказал бедной девочке держаться от конюшни подальше, грозя всеми мыслимыми и немыслимыми карами.
   – Но она все равно приходила, – продолжила Ребекка.
   – А как же! Приходила регулярно, ускользая из дома, как только представлялась такая возможность, а мы прилагали все усилия, чтобы ее прикрыть. Если видели ее отца или кого-то с его фермы, тотчас же ее предупреждали, и Генриетта быстренько пряталась где-нибудь и пережидала, пока они не уйдут.
   – Какие вы молодцы!
   – Но мы недооценили Стэнфорда. Он твердо решил положить конец отношениям своей дочери с неподходящим, по его мнению, парнем. Когда он понял, что ничто другое не поможет, он приобрел ферму Джонсона. Оуэн Джонсон с удовольствием продал ферму за хорошую цену. Но Стэнфорд не только приобрел ее, но и распродал всех скаковых лошадей до единой.
   – Должно быть, всем вам пришлось нелегко.