Страница:
– Какое? – Элиза затаила дыхание, опасаясь, что он потребует плату ее телом.
– Уверяю тебя; что мое условие тебе понравится. Но пока что предпочту о нем промолчать, – барон неожиданно прижал руку к своей груди. – Если все, о чем ты мне рассказала – правда, то обещаю быть с тобой столь же честным и не делать ничего против твоего желания. Идет?
В его предложении чувствовался подвох, но Элиза понимала, что иного выхода у нее нет. Нужно немедленно соглашаться на все, чтобы суметь добиться желанной свободы. И избежать искушения. Во всяком случае, следовало срочно прекратить это незапланированное свидание с демоническим красавчиком в столь сомнительных апартаментах.
– Хорошо… – выдохнула девушка и протянула барону руку.
– Думаю, это самая уникальная сделка из всех возможных! – сжимая ее ручку, весело заметил Фридрих. – Ее стоит отметить подобающим образом.
Прежде чем Элиза успела догадаться о его намерениях, барон притянул ее к себе и пылко поцеловал в губы. Замерев в его объятиях, она даже не пыталась вырваться, мечтая о том, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Барон оторвался от ее губ и взглянул на свою новоявленную компаньонку весьма раздраженно. Заглянув в его глаза, Элиза с удивлением догадалась, что своей холодностью уязвила его мужское самолюбие.
– Не обижайтесь, ваше сиятельство. Я же говорила вам, что жгучие страсти, увы, созданы не для меня, – она виновато пожала плечами. – А теперь отвезите меня домой.
Когда они спустились вниз, Фридрих настоял на том, чтобы Элиза набросила его плащ поверх своего платья.
– Благодарю вас, ваша светлость. Я верну ваш плащ, когда вы приедете знакомиться с моей матерью. Буду ждать вас завтра в пять, – Элиза мило улыбнулась и примирительно пообещала: – Вы не пожалеете об этом, ваша светлость.
Экипаж уже давно скрылся за поворотом, а барон фон Ауленберг все еще стоял на ступеньках лестницы, уставившись в темноту и вспоминая нежность и теплоту ее губ, с детским упрямством не отвечающих на его поцелуй. Лицо его исказила дьявольская усмешка:
– Я-то, может, и не пожалею, Элиза, а вот ты – наверняка.
ГЛАВА 6
ГЛАВА 7
– Уверяю тебя; что мое условие тебе понравится. Но пока что предпочту о нем промолчать, – барон неожиданно прижал руку к своей груди. – Если все, о чем ты мне рассказала – правда, то обещаю быть с тобой столь же честным и не делать ничего против твоего желания. Идет?
В его предложении чувствовался подвох, но Элиза понимала, что иного выхода у нее нет. Нужно немедленно соглашаться на все, чтобы суметь добиться желанной свободы. И избежать искушения. Во всяком случае, следовало срочно прекратить это незапланированное свидание с демоническим красавчиком в столь сомнительных апартаментах.
– Хорошо… – выдохнула девушка и протянула барону руку.
– Думаю, это самая уникальная сделка из всех возможных! – сжимая ее ручку, весело заметил Фридрих. – Ее стоит отметить подобающим образом.
Прежде чем Элиза успела догадаться о его намерениях, барон притянул ее к себе и пылко поцеловал в губы. Замерев в его объятиях, она даже не пыталась вырваться, мечтая о том, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Барон оторвался от ее губ и взглянул на свою новоявленную компаньонку весьма раздраженно. Заглянув в его глаза, Элиза с удивлением догадалась, что своей холодностью уязвила его мужское самолюбие.
– Не обижайтесь, ваше сиятельство. Я же говорила вам, что жгучие страсти, увы, созданы не для меня, – она виновато пожала плечами. – А теперь отвезите меня домой.
Когда они спустились вниз, Фридрих настоял на том, чтобы Элиза набросила его плащ поверх своего платья.
– Благодарю вас, ваша светлость. Я верну ваш плащ, когда вы приедете знакомиться с моей матерью. Буду ждать вас завтра в пять, – Элиза мило улыбнулась и примирительно пообещала: – Вы не пожалеете об этом, ваша светлость.
Экипаж уже давно скрылся за поворотом, а барон фон Ауленберг все еще стоял на ступеньках лестницы, уставившись в темноту и вспоминая нежность и теплоту ее губ, с детским упрямством не отвечающих на его поцелуй. Лицо его исказила дьявольская усмешка:
– Я-то, может, и не пожалею, Элиза, а вот ты – наверняка.
ГЛАВА 6
Карета неслась по мокрым улицам, возвращая девушку к началу ее злоключений. Но это была уже не та Элиза Розенмильх, которая убежала из дома несколько часов назад. Сейчас в экипаже сидела девушка, уверенная в себе и своем будущем. Голова ее кружилась от усталости и торжества. Удивительно, но она сумела не только выбраться целой и невредимой из опасной переделки, но еще и извлечь немалую выгоду для себя. Больше ей не придется слушать бесконечные нравоучения матери о дочерней покорности. Она сумеет добиться своей цели!
Но чем ближе карета подъезжала к знакомому особняку, тем тревожней становились мысли Элизы. Представив, что ожидает ее дома, девушка тоскливо вздохнула. Единственной возможностью избежать бурных объяснений с матерью будет немедленное заявление о том, что она встретила мужчину своей мечты. Аманда обожает книжные любовные романы, и ее сердце обязательно смягчится, когда она узнает, что ее дочь безумно и страстно влюбилась. А когда она услышит имя и титул избранника Элизы, то окончательно простит свою дочь. Только нужно старательно делать вид, будто она и впрямь отчаянно влюблена.
Все окна в доме были освещены, и не успела Элиза сойти с подножки кареты, как двери распахнулись и на крыльце появился дворецкий с фонарем в руке. Он сбежал по ступенькам и замер, увидев герб на дверце экипажа.
– Фрейлейн Элиза, – возмущенно заговорил он, – ваша матушка очень расстроена из-за вашего поведения.
Как только девушка вошла в дом, к ней бросилась Аманда, сопровождаемая служанками. Мать обхватила Элизу за плечи и, плача, запричитала:
– Боже мой, девочка моя, где ты была? С тобой все в порядке?
– Все очень хорошо, мама. Мне никогда в жизни не было так хорошо, как сейчас, – ответила Элиза с улыбкой, которая, как она полагала, изображала блаженство.
– В таком случае потрудись объяснить: с какой стати ты сбежала из дома на ночь глядя? – уже более строго спросила Аманда, с удивлением взглянув на широкий мужской плащ, в который зябко куталась дочь. – Ты хоть представляешь себе, сколько людей беспокоилось и волновалось из-за тебя? Все слуги отправились прочесывать улицы. Ты соображаешь, что может случиться с девушкой, которая прогуливается по ночам?
В этот момент служанки сняли с Элизы плащ, и все ахнули, увидев, в каком виде вернулась домой дочь хозяйки: довольно мятое платье, растрепанные волосы и в довершение всего – босиком.
– Боже милостивый! – в голосе Аманды звучал ужас. – На кого ты похожа?.. Да отвечай же, наконец, что произошло?
– Ох, мама… со мной произошла самая прекрасная вещь на свете, – девушка расплылась в мечтательной улыбке. – Кажется, я влюбилась…
Аманде потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и осознать смысл сказанного. Она рассеянно отдала слугам распоряжение о горячей ванне, глинтвейне и грелках для постели, затем обхватила дочь за плечи и направилась вместе с ней в свою комнату.
– Ты влюбилась?.. И при этом выглядишь, как жалкая бродяжка? – Она подвела Элизу к камину и, укутав в теплый плед, усадила ее в кресло. – Ты в своем уме, моя девочка?
– Да, да, мама! – Элиза блуждающим взглядом обвела комнату, делая вид, что погрузилась в сладострастные воспоминания, и мечтательно продолжила: – Он такой красивый, сильный и благородный. Он спас меня от мерзких, порочных негодяев…
Увидев, что мать побледнела и прижала усеянную бриллиантами руку к груди, Элиза торопливо добавила:
– Не тревожься. Он пришел вовремя и прогнал этих типов. Понимаешь, я попала под дождь и заблудилась… – девушка принялась рассказывать, мешая реальное с выдумкой: – Я оказалась в странном квартале с красными огнями. Какие-то мерзавцы пытались затащить меня в один из этих домов. Я кричала и отбивалась, бросилась бежать… Возле меня неожиданно остановилась роскошная карета, и… он пришел мне на помощь. Он вырвал меня из лап негодяев и хорошенько отколотил их, – умело солгала Элиза. Взглянув на мать, она заметила, что щеки той порозовели. – Я была так напугана и растеряна, что с трудом могла выговорить собственное имя. А он сразу представился, а затем отвез меня в прелестный ресторан. Там я немного успокоилась, мы разговорились и… Ах мама! Он держал меня за руки и заглядывал в глаза, – девушка мечтательно вздохнула и улыбнулась.
Аманда была поражена. Дочь совершенно изменилась за эти несколько часов. Она бросила недоумевающий взгляд на горничную, которая пришла доложить о том, что горячая ванна с лавандой уже готова, и заметила, что служанка тоже находится, в недоумении. Крутая перемена, произошедшая с дочерью хозяйки за эту ночь, озадачила даже привыкшего ко всему дворецкого, который застыл в изумлении и удивленно покачивал головой, забыв предложить Элизе чашечку согревающего напитка.
– Когда я окончательно пришла в себя, он дал мне плащ и отправил домой в своей карете, – продолжала рассказывать девушка. – А теперь, если вы не возражаете, я приму ванну. Я ужасно продрогла, устала и хочу спать. – Она поднялась с кресла и поплыла к двери, взяв на ходу с подноса чашку с глинтвейном.
. – Элиза! – воскликнула Аманда. Ее оклик остановил девушку уже на пороге. – Но кто он? Кто этот мужчина, в которого ты влюбилась?
–. О, разве я не сказала? – девушка искренне рассмеялась, предвкушая, как вспыхнет от радости лицо матери, когда она назовет имя своего спасителя. – Он барон. Очень красив, молод и сказочно богат.
– Барон? – вопросительно изогнула тоненькую бровь Аманда.
– Да, барон Фридрих фон Ауленберг, – мечтательно объявила Элиза, упиваясь произведенным эффектом. – Я пригласила его к нам завтра к пяти часам. Надеюсь, ты не станешь возражать? Ему не терпится познакомиться с тобой, и я не смогла отказать. О, не сомневаюсь: когда ты увидишь барона, то будешь очарована им!
Девушка слегка покружилась по комнате, изображая трепетное волнение, и, медленно потягивая глинтвейн, направилась в сторону ванной комнаты, оставив окаменевшую от шока мать на попечении служанки и дворецкого.
– Нет, это невозможно! – всплеснула руками Аманда, рухнув в кресло. – Днем она отвергает любовь и страсть, а ночью заявляет, что влюбилась! И в кого? В барона фон Ауленберга!
Дворецкий, который полностью разделял недоумение хозяйки, растерянно поставил на стол поднос, на котором стояла еще одна чашка с глинтвейном. Напиток немного остыл, но расстроенная Аманда не обратила на это внимания и выпила его залпом, беспомощно причитая:
– Не могу в это поверить… Ну почему из всех мужчин Вены мою дочь должен был спасти именно тот, кто славится своей невероятной распущенностью! Бог мой, это же самый порочный сластолюбец в мире! Он разобьет сердце моей девочки! Всем известно, что он беспрестанно таскается по борделям, легко соблазняет даже самых непорочных женщин да еще волочится за женами своих приятелей… Удивительно, что его до сих пор не застрелил на дуэли чей-нибудь рогатый муж. – Аманда – с ужасом представила, какие неприятности ждут Элизу.
Отпустив дворецкого и служанку, она принялась бродить по комнате, хрустя пальцами и едва сдерживая слезы.
– Я так хотела, чтобы моя девочка нашла свое счастье… Это должно было происходить постепенно, разумно… Сначала она научилась бы принимать знаки внимания со стороны щедрого и галантного поклонника, который бы неторопливо и осторожно знакомил бы ее с любовными утехами, осыпал подарками, заботился о ее благополучии… А чуть позже, когда ей открылось бы умение свободно читать в мужских сердцах, она обязательно встретила бы своего единственного, того, кто подарил бы ей мир настоящей любви… И вот теперь… – не выдержав, Аманда опустилась на колени прямо на ковер и горько расплакалась: – Моя маленькая девочка и… барон фон Ауленберг…
Слезы градом покатились из ее глаз, но она и не пыталась их сдерживать, хотя знала, что наутро будет выглядеть не лучшим образом. Уткнувшись лицом в колени, Аманда оплакивала свои несбывшиеся надежды.
А в это время новоиспеченный возлюбленный Элизы, ожидая в кабинете ресторана возвращения своей кареты, потягивал шампанское и смотрел на огонь, весело потрескивающий в камине. Он размышлял над тем, что даст ему сегодняшнее ночное приключение.
Невероятный случай свел его с восхитительной и очень упрямой девчонкой, которая невольно заставила его забыть о скуке и инциденте с братом. Что ж, предоставим Иоганну и Вильгельму самим разбираться в своих проблемах. Ему теперь есть чем себя занять: Эта своенравная девчонка чудо как хороша, а барон фон Ауленберг никогда не отказывался от столь лакомых кусочков.
Окажись малышка менее взбалмошной, они сейчас валялись бы в постели, тесно прижавшись друг к другу, пили шампанское и вели легкомысленный разговор. Фридрих ожидал, что ночная гостья Вильгельма поведает ему дешевую историю о домогательствах непорочного графа Геренштадта, но взамен услышал нелепый рассказ о проблемах незаконнорожденной девчонки. Все пошло по совершенно иному пути, и теперь Ауленберг недоумевал: как он мог позволить событиям выйти из-под контроля? Он надеялся легко соблазнить глупенькую малышку, но вместо этого она сумела втянуть его в нелепую сделку. Фридрих не понимал, сердиться ему на себя или смеяться из-за того, что дал согласие на этот безумный заговор. Боже! Он обещал притвориться ее любовником! Уму непостижимо…
Барон еще долго сидел у камина, раздумывая о произошедшем. От смятенных мыслей его отвлек приход лакея, который сообщил, что карета вернулась. Услышав это, Ауленберг взял свою шляпу и перчатки и направился к выходу.
Дождь уже перестал, и в воздухе висел лишь легкий туман. Садясь в карету, барон небрежно поинтересовался у кучера:
– Куда ты отвез ее, Ганс?
– На Химмельфортгассе, ваше сиятельство.
– Вот как? Она вошла в дом со стороны кухни?
– Нет, ее встретили у главного входа. Похоже, там все были счастливы, что она вернулась.
Забавно… Значит, девчонка ему не лгала… Ну что ж, похоже, ему предстоит веселое приключение, от которого он не собирается отказываться.
– Домой, Ганс, – приказал барон, с довольным видом откидываясь на спинку сиденья.
Но чем ближе карета подъезжала к знакомому особняку, тем тревожней становились мысли Элизы. Представив, что ожидает ее дома, девушка тоскливо вздохнула. Единственной возможностью избежать бурных объяснений с матерью будет немедленное заявление о том, что она встретила мужчину своей мечты. Аманда обожает книжные любовные романы, и ее сердце обязательно смягчится, когда она узнает, что ее дочь безумно и страстно влюбилась. А когда она услышит имя и титул избранника Элизы, то окончательно простит свою дочь. Только нужно старательно делать вид, будто она и впрямь отчаянно влюблена.
Все окна в доме были освещены, и не успела Элиза сойти с подножки кареты, как двери распахнулись и на крыльце появился дворецкий с фонарем в руке. Он сбежал по ступенькам и замер, увидев герб на дверце экипажа.
– Фрейлейн Элиза, – возмущенно заговорил он, – ваша матушка очень расстроена из-за вашего поведения.
Как только девушка вошла в дом, к ней бросилась Аманда, сопровождаемая служанками. Мать обхватила Элизу за плечи и, плача, запричитала:
– Боже мой, девочка моя, где ты была? С тобой все в порядке?
– Все очень хорошо, мама. Мне никогда в жизни не было так хорошо, как сейчас, – ответила Элиза с улыбкой, которая, как она полагала, изображала блаженство.
– В таком случае потрудись объяснить: с какой стати ты сбежала из дома на ночь глядя? – уже более строго спросила Аманда, с удивлением взглянув на широкий мужской плащ, в который зябко куталась дочь. – Ты хоть представляешь себе, сколько людей беспокоилось и волновалось из-за тебя? Все слуги отправились прочесывать улицы. Ты соображаешь, что может случиться с девушкой, которая прогуливается по ночам?
В этот момент служанки сняли с Элизы плащ, и все ахнули, увидев, в каком виде вернулась домой дочь хозяйки: довольно мятое платье, растрепанные волосы и в довершение всего – босиком.
– Боже милостивый! – в голосе Аманды звучал ужас. – На кого ты похожа?.. Да отвечай же, наконец, что произошло?
– Ох, мама… со мной произошла самая прекрасная вещь на свете, – девушка расплылась в мечтательной улыбке. – Кажется, я влюбилась…
Аманде потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и осознать смысл сказанного. Она рассеянно отдала слугам распоряжение о горячей ванне, глинтвейне и грелках для постели, затем обхватила дочь за плечи и направилась вместе с ней в свою комнату.
– Ты влюбилась?.. И при этом выглядишь, как жалкая бродяжка? – Она подвела Элизу к камину и, укутав в теплый плед, усадила ее в кресло. – Ты в своем уме, моя девочка?
– Да, да, мама! – Элиза блуждающим взглядом обвела комнату, делая вид, что погрузилась в сладострастные воспоминания, и мечтательно продолжила: – Он такой красивый, сильный и благородный. Он спас меня от мерзких, порочных негодяев…
Увидев, что мать побледнела и прижала усеянную бриллиантами руку к груди, Элиза торопливо добавила:
– Не тревожься. Он пришел вовремя и прогнал этих типов. Понимаешь, я попала под дождь и заблудилась… – девушка принялась рассказывать, мешая реальное с выдумкой: – Я оказалась в странном квартале с красными огнями. Какие-то мерзавцы пытались затащить меня в один из этих домов. Я кричала и отбивалась, бросилась бежать… Возле меня неожиданно остановилась роскошная карета, и… он пришел мне на помощь. Он вырвал меня из лап негодяев и хорошенько отколотил их, – умело солгала Элиза. Взглянув на мать, она заметила, что щеки той порозовели. – Я была так напугана и растеряна, что с трудом могла выговорить собственное имя. А он сразу представился, а затем отвез меня в прелестный ресторан. Там я немного успокоилась, мы разговорились и… Ах мама! Он держал меня за руки и заглядывал в глаза, – девушка мечтательно вздохнула и улыбнулась.
Аманда была поражена. Дочь совершенно изменилась за эти несколько часов. Она бросила недоумевающий взгляд на горничную, которая пришла доложить о том, что горячая ванна с лавандой уже готова, и заметила, что служанка тоже находится, в недоумении. Крутая перемена, произошедшая с дочерью хозяйки за эту ночь, озадачила даже привыкшего ко всему дворецкого, который застыл в изумлении и удивленно покачивал головой, забыв предложить Элизе чашечку согревающего напитка.
– Когда я окончательно пришла в себя, он дал мне плащ и отправил домой в своей карете, – продолжала рассказывать девушка. – А теперь, если вы не возражаете, я приму ванну. Я ужасно продрогла, устала и хочу спать. – Она поднялась с кресла и поплыла к двери, взяв на ходу с подноса чашку с глинтвейном.
. – Элиза! – воскликнула Аманда. Ее оклик остановил девушку уже на пороге. – Но кто он? Кто этот мужчина, в которого ты влюбилась?
–. О, разве я не сказала? – девушка искренне рассмеялась, предвкушая, как вспыхнет от радости лицо матери, когда она назовет имя своего спасителя. – Он барон. Очень красив, молод и сказочно богат.
– Барон? – вопросительно изогнула тоненькую бровь Аманда.
– Да, барон Фридрих фон Ауленберг, – мечтательно объявила Элиза, упиваясь произведенным эффектом. – Я пригласила его к нам завтра к пяти часам. Надеюсь, ты не станешь возражать? Ему не терпится познакомиться с тобой, и я не смогла отказать. О, не сомневаюсь: когда ты увидишь барона, то будешь очарована им!
Девушка слегка покружилась по комнате, изображая трепетное волнение, и, медленно потягивая глинтвейн, направилась в сторону ванной комнаты, оставив окаменевшую от шока мать на попечении служанки и дворецкого.
– Нет, это невозможно! – всплеснула руками Аманда, рухнув в кресло. – Днем она отвергает любовь и страсть, а ночью заявляет, что влюбилась! И в кого? В барона фон Ауленберга!
Дворецкий, который полностью разделял недоумение хозяйки, растерянно поставил на стол поднос, на котором стояла еще одна чашка с глинтвейном. Напиток немного остыл, но расстроенная Аманда не обратила на это внимания и выпила его залпом, беспомощно причитая:
– Не могу в это поверить… Ну почему из всех мужчин Вены мою дочь должен был спасти именно тот, кто славится своей невероятной распущенностью! Бог мой, это же самый порочный сластолюбец в мире! Он разобьет сердце моей девочки! Всем известно, что он беспрестанно таскается по борделям, легко соблазняет даже самых непорочных женщин да еще волочится за женами своих приятелей… Удивительно, что его до сих пор не застрелил на дуэли чей-нибудь рогатый муж. – Аманда – с ужасом представила, какие неприятности ждут Элизу.
Отпустив дворецкого и служанку, она принялась бродить по комнате, хрустя пальцами и едва сдерживая слезы.
– Я так хотела, чтобы моя девочка нашла свое счастье… Это должно было происходить постепенно, разумно… Сначала она научилась бы принимать знаки внимания со стороны щедрого и галантного поклонника, который бы неторопливо и осторожно знакомил бы ее с любовными утехами, осыпал подарками, заботился о ее благополучии… А чуть позже, когда ей открылось бы умение свободно читать в мужских сердцах, она обязательно встретила бы своего единственного, того, кто подарил бы ей мир настоящей любви… И вот теперь… – не выдержав, Аманда опустилась на колени прямо на ковер и горько расплакалась: – Моя маленькая девочка и… барон фон Ауленберг…
Слезы градом покатились из ее глаз, но она и не пыталась их сдерживать, хотя знала, что наутро будет выглядеть не лучшим образом. Уткнувшись лицом в колени, Аманда оплакивала свои несбывшиеся надежды.
А в это время новоиспеченный возлюбленный Элизы, ожидая в кабинете ресторана возвращения своей кареты, потягивал шампанское и смотрел на огонь, весело потрескивающий в камине. Он размышлял над тем, что даст ему сегодняшнее ночное приключение.
Невероятный случай свел его с восхитительной и очень упрямой девчонкой, которая невольно заставила его забыть о скуке и инциденте с братом. Что ж, предоставим Иоганну и Вильгельму самим разбираться в своих проблемах. Ему теперь есть чем себя занять: Эта своенравная девчонка чудо как хороша, а барон фон Ауленберг никогда не отказывался от столь лакомых кусочков.
Окажись малышка менее взбалмошной, они сейчас валялись бы в постели, тесно прижавшись друг к другу, пили шампанское и вели легкомысленный разговор. Фридрих ожидал, что ночная гостья Вильгельма поведает ему дешевую историю о домогательствах непорочного графа Геренштадта, но взамен услышал нелепый рассказ о проблемах незаконнорожденной девчонки. Все пошло по совершенно иному пути, и теперь Ауленберг недоумевал: как он мог позволить событиям выйти из-под контроля? Он надеялся легко соблазнить глупенькую малышку, но вместо этого она сумела втянуть его в нелепую сделку. Фридрих не понимал, сердиться ему на себя или смеяться из-за того, что дал согласие на этот безумный заговор. Боже! Он обещал притвориться ее любовником! Уму непостижимо…
Барон еще долго сидел у камина, раздумывая о произошедшем. От смятенных мыслей его отвлек приход лакея, который сообщил, что карета вернулась. Услышав это, Ауленберг взял свою шляпу и перчатки и направился к выходу.
Дождь уже перестал, и в воздухе висел лишь легкий туман. Садясь в карету, барон небрежно поинтересовался у кучера:
– Куда ты отвез ее, Ганс?
– На Химмельфортгассе, ваше сиятельство.
– Вот как? Она вошла в дом со стороны кухни?
– Нет, ее встретили у главного входа. Похоже, там все были счастливы, что она вернулась.
Забавно… Значит, девчонка ему не лгала… Ну что ж, похоже, ему предстоит веселое приключение, от которого он не собирается отказываться.
– Домой, Ганс, – приказал барон, с довольным видом откидываясь на спинку сиденья.
ГЛАВА 7
Ночной ливень умыл. Вену, и теперь столица блистала во всей красе. Радуясь теплому солнцу, горожане высыпали на улицы, и это стало настоящим праздником для торговцев, поскольку от многочисленных покупателей не было отбоя. То тут, то там раздавался смех, и, казалось, весь город погрузился в веселье.
Настроение барона фон Ауленберга абсолютно не соответствовало всеобщему ликованию. Фридрих угрюмо сидел в карете и еле сдерживал свое негодование. Пару часов назад он встретился с Вильгельмом и честно предупредил брата о готовящейся против него провокации. Но после небрежных слов благодарности граф Геренштадт начал читать Фридриху нравоучения о том, что весьма рад пробуждению у младшего брата совести, и надеется, что отныне Ауленберг расстанется со своими непристойными манерами и ложными друзьями. Долго вынести это Фридрих не смог и, быстро распрощавшись с Вильгельмом, покинул его особняк с чувством досады. Ему казалось, что их встреча должна была пройти несколько иначе. Что ж, он свой долг перед семьей выполнил и вполне может окунуться в занятную интригу.
Если быть честным, Ауленберг с удовольствием забыл бы обо всем и покатил в клуб. Задор и пыл сумасшедшей ночи угасли, и сейчас ему было не по себе. И зачем только он принял предложение этой девчонки? Дурацкое соглашение теперь казалось ему смехотворным и даже унизительным. Возможно, при свете дня девушка не покажется ему такой пленительной. Но встречаться с Верхоффеном Фридриху хотелось еще меньше, поэтому он решил, что все-таки наведается к Элизе. Хотя бы для того, чтобы хоть на время избавиться от мыслей о спесивом старшем брате и изрядно надоевшем приятеле. В последнее время Ауленберг начал тяготиться своей компанией. Ему порядком наскучило бессмысленно прожигать жизнь, но разорвать отношения с приятелями и занять себя чем-либо более осмысленным не позволяла гордость. К тому же Фридриха останавливал тот факт, что у него сложилась репутация сумасброда, и он еще не был готов к тому, чтобы попытаться ее изменить. Да и становиться копией своего брата он не имел ни малейшего желания. Так что предложение забавной девчонки пришлось весьма кстати – появилась возможность хоть чем-то разнообразить свою жизнь.
Карета остановилась перед большим зданием, и барон с удивлением признал, что мать Элизы обитает в довольно роскошном особняке. Похоже, девчонка не лгала. Расправив плечи, барон фон Ауленберг величественной походкой поднялся по гранитной лестнице к массивной двери с бронзовыми ручками в форме львиных голов.
В дом Ауленберга впустил прекрасно вышколенный швейцар. Пожилой слуга в нарядной ливрее почтительно пригласил барона проследовать в гостиную. Оглядываясь по сторонам, Фридрих с изумлением покачал головой. Похоже, хозяйка этого особняка все еще пользуется покровительством своего богатого любовника. Ее дом был удивительно изыскан и, пожалуй, ничем не отличался от особняков знати. Великолепная мраморная лестница, отличные паркетные полы, изящные кресла с мягкими сиденьями, стены, обитые превосходным шелком, бронзовые подсвечники, хрустальные люстры, прекрасные вазы с цветами, испускающими восхитительный аромат, и множество картин (в подлинности некоторых из них барон позволил себе усомниться). Фридрих и предположить не мог, что его новая знакомая живет в таком роскошном доме.
Гостиная, куда его провели, оказалась столь же великолепной: высокие окна, задрапированные легкими портьерами с золотыми нитями, удобная мебель, покрытая прекрасными гобеленами, овальные зеркала в рамах из слоновой кости и еще большее количество цветов в изящных вазах. Эта комната была похожа на будуар королевы.
Перед роскошным резным камином сидели две женщины. Несмотря на возраст, они были довольно привлекательны. Одна из них, более очаровательная, с почтительной улыбкой на лице соизволила встать и подойти к гостю. Взглянув на нее, барон сообразил, что дама удивительно напоминала Элизу, правда, казалась более взрослой и утонченной, но в остальном сходство было просто поразительным: точно такие же светлые волосы золотого оттенка, огромные незабудковые глаза, изогнутый в улыбке пленительный рот…
– Барон фон Ауленберг, – присела в вежливом поклоне женщина. – Добро пожаловать в мой дом.
– Я счастлив, мадам, что вы согласились принять меня.
Он поднес к губам ее руку, ругая себя за то, что не удосужился спросить у Элизы имя ее матери. Впрочем, до того ли ему было вчера?
– Моя дочь была так настойчива, что убедила меня принять вас.
Барон слегка усмехнулся. Он не сомневался, что маленькая интриганка обладает даром убеждения.
– Дорогой барон, позвольте представить вам мою подругу.
К ним приблизилась хорошенькая женщина с каштановыми волосами и зелеными кошачьими глазами. На высокой груди у нее лежало целое состояние в виде нитки великолепного жемчуга.
– Фрау Маргарита Амиштайн, – с улыбкой объявила хозяйка, с легкой фамильярностью касаясь плеча барона. Ощутив невесомое прикосновение руки этой красавицы, Фридрих угадал, что эта дама способна в мгновение ока очаровать любого мужчину. Странно, что он никогда не встречал ее раньше. Такую женщину невозможно забыть.
– Рад с вами познакомиться, мадам, – пробормотал барон, целуя томно протянутую руку второй дамы. Он почувствовал, что женщины его изучают, оценивая, достоин ли он их внимания. Точнее – внимания Элизы.
– Очень приятно, барон, – жеманно процедила Маргарита. – Наконец-то мы с вами встретились. У нас есть общий друг, который много рассказывал о вас.
– В самом деле? – искренне удивился Фридрих. – И кто же это позвольте узнать?
– Граф Хартберг, – ответила она; изогнув высокую бровь. Казалось, ей было странно, что Фридрих не знал об этом.
– Рихард? – удивился Ауленберг. Он слышал, что у старого графа имелась любовница, с которой тот частенько проводил время после того, как овдовел, но Фридрих предположить не мог, что эта особа не слишком молода.
– Да, Рихард. Удивительно благородный, честный, щедрый человек…
«Правда, довольно старый и скучный…» – добавил про себя Фридрих.
Хозяйка предложила своим гостям присесть возле маленького столика, на котором расторопные слуги уже поставили кофейник, сливочник и разные сладости.
Усаживаясь в кресло, барон с любопытством взглянул на мать Элизы, гадая, кто же является ее покровителем? Судя по обстановке, это очень состоятельный человек. Он быстро перебрал в уме самых богатых и титулованных особ, которые, по слухам, имели пассий на стороне, но ни одного из них не смог представить рядом с этой красавицей.
– Дорогой барон, с вашей стороны было очень мило навестить нас, – заворковала хозяйка. – Когда Элиза рассказала мне о своих злоключениях, я пришла в ужас. Мы обе в огромном долгу перед вами, ваша светлость.
Фридрих вежливо улыбнулся в ответ, не представляя, о каких его подвигах могла наболтать матери хитрая девчонка.
– На моем месте любой поступил бы так же, мадам.
– Зовите меня просто Амандой, барон. Думаю, что могу вам это позволить. Честно говоря, не очень люблю, когда меня называют мадам или фрау Розенмильх, – она слегка передернула плечами. – В этом есть что-то неприятно официальное.
Фридрих с изумлением уставился на хозяйку. Неужели перед ним любовница князя фон Рудельштайна? О любовной связи князя в свете ходили легенды. Говорили, что он содержит сказочную красавицу, но никто ее не видел. Она никогда не посещала излюбленные места дам полусвета: театр, кафе, скачки, рестораны и сомнительные вечеринки. А сам князь и вовсе оставил общество и все свое время проводил в путешествиях. Все считали, что любовница сопровождает его, но Фридрих теперь убедился, что дело обстоит совершенно иначе. По слухам, князь сейчас находится в Египте, а его подруга, как выяснилось, осталась в Австрии и, похоже, вовсе не ищет себе развлечений на стороне, пока любовник в отъезде. Удивительная преданность…
Но в таком случае… Получается, что Элиза – дочь князя Альберта. Соблазнительный плод страстного и запретного союза… Боже, во что он впутался!
– Скажите, ваша светлость, – поинтересовалась Аманда, пристально наблюдая за сменой чувств на лице гостя, – почему вы до сих пор не женаты? Неужели не нашлось ни одной женщины, которая завоевала бы ваше сердце? Или же вам так дорога холостяцкая жизнь… Казановы?
Эти слова не оставили сомнений в том, что женщина хорошо знакома с его репутацией.
– Видите ли, фрау Аманда, я превыше всего ставлю личную свободу, – барон нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– Именно поэтому вы не желаете связывать себя узами брака или какими бы то ни было другими обязательствами? – не отставала от него хозяйка. – Полагаю, что по этой же причине у вас никогда не было постоянной любовницы?
Фридрих почувствовал, что его начинают злить эти расспросы. Девчонка, втянувшая его в эту дурацкую игру, поставила его в весьма глупое положение. Интересно, где она сама?
– Так почему же теперь вы решили изменить своей свободе? Неужели моя дочь так вас прельстила, что вы, известный сердцеед, потеряли голову? Вы должны знать, что я не могу допустить, чтобы вы разбили сердце моей девочки короткой легкомысленной связью. Кроме того, это нанесет урон ее репутации.
– Думаю, что каждому мужчине когда-нибудь может наскучить бесконечная погоня за легкими наслаждениями, – медленно заговорил барон, старательно подыскивая слова, чтобы убедить даму в своих серьезных намерениях по поводу ее дочери (хотя отношения, о которых шла речь, ни в коей мере нельзя было назвать серьезными в обычном понимании этого слова). – Свет рампы, закулисные вечеринки, шумные компании, скачки – все это меня больше не привлекает.
– Вы хотите сказать, что никогда прежде не были по-настоящему влюблены? – подала голос подруга хозяйки.
– Все когда-то переживали первую любовь, – многозначительность его слов удивила самого Фридриха. Сейчас он с трудом мог вспомнить, кем увлекался в ранней юности. – Однако это чувство редко бывает долговечно. Лишь с возрастом и жизненным опытом приходит умение разбираться в людях и себе самом. Впрочем, должен признать, что я еще не до конца осознал произошедшую со мной перемену. Но могу заверить вас в том, что случайная встреча с Элизой показала мне, насколько я пресытился прежней жизнью.
– И чем же вас так пленила Элиза? – поинтересовалась Аманда.
– Пленила… да, это именно то слово, – Фридрих обольстительно улыбнулся хозяйке, а из его уст легкой рекой потекли слова, которыми он привык сводить с ума женщин: – Ваша дочь взяла меня в плен, опутав своими чарами. Ее красота и обаяние околдовали меня, но… – он выразительно приподнял одну бровь и удивленно поинтересовался: – Где же сама Элиза? Я, честно говоря, приехал, чтобы встретиться с королевой моего сердца…
– Ах, вот как? – ледяным голосом остановила его фрау Розенмильх. Ее презрительный взгляд, брошенный на пустые руки Фридриха, объяснил холодность ее тона: ни цветов, ни подарков. Влюбленный мужчина не удосужился о самом простом знаке внимания. – Элиза сейчас спустится к нам, но вы должны помнить, что моя дочь – юная и неопытная девушка, и эмоции у нее часто берут верх над здравым смыслом. Я обязана оградить девочку от ошибок; надеюсь, вы меня понимаете?
– Я восхищаюсь вами, мадам, – натянуто улыбаясь, ответил барон. Он с трудом удержался от язвительной реплики. Подумать только: содержанка, готовая продать своего ребенка любому мужчине со знатным происхождением и звонкой монетой, уверяет его в том, что искренне заботится о дочери!
Переглянувшись с подругой, фрау Розенмильх принялась осыпать его новыми вопросами. Даму больше всего, конечно, интересовало состояние барона, размеры винных погребов, местоположение родового имения, количество породистых скакунов в конюшнях, имена ювелиров и банкиров, услугами которых он пользуется, и еще очень многое, многое другое. Будь эта дама менее пристойна, то она, наверно, не преминула бы поинтересоваться и его мужскими возможностями. Определенно, гостя оценивали, как породистого жеребца.
Фридриху с большим трудом удалось сохранить самообладание. Никто и никогда так открыто не интересовался его платежеспособностью, но в этом доме, похоже, все перевернуто с ног на голову, и здесь именно женщины выносят приговор мужчинам, подобно тому, как в высшем свете мужчины обсуждают достоинства женщин.
Барон задумчиво разглядывал Аманду. Его весьма задело высокомерное поведение этой дамы. Еще мгновение – и он будет разговаривать с ней на ее языке, что вряд ли понравится этой излишне самоуверенной кокотке.
– А теперь, ваша светлость, ответьте мне честно: что же так привлекло вас в моей Элизе? – Аманда вернулась к вопросу, который ее больше всего беспокоил.
– Она прелестна, – устало проговорил Ауленберг, хватаясь за первое пришедшее ему на ум слово. – И восхитительна…
– Возможно, – с приторно-медовой улыбкой согласилась хозяйка. – Особенно если учесть то, что ночью она предстала перед вами с испорченной прической и в насквозь промокшем платье.
Настроение барона фон Ауленберга абсолютно не соответствовало всеобщему ликованию. Фридрих угрюмо сидел в карете и еле сдерживал свое негодование. Пару часов назад он встретился с Вильгельмом и честно предупредил брата о готовящейся против него провокации. Но после небрежных слов благодарности граф Геренштадт начал читать Фридриху нравоучения о том, что весьма рад пробуждению у младшего брата совести, и надеется, что отныне Ауленберг расстанется со своими непристойными манерами и ложными друзьями. Долго вынести это Фридрих не смог и, быстро распрощавшись с Вильгельмом, покинул его особняк с чувством досады. Ему казалось, что их встреча должна была пройти несколько иначе. Что ж, он свой долг перед семьей выполнил и вполне может окунуться в занятную интригу.
Если быть честным, Ауленберг с удовольствием забыл бы обо всем и покатил в клуб. Задор и пыл сумасшедшей ночи угасли, и сейчас ему было не по себе. И зачем только он принял предложение этой девчонки? Дурацкое соглашение теперь казалось ему смехотворным и даже унизительным. Возможно, при свете дня девушка не покажется ему такой пленительной. Но встречаться с Верхоффеном Фридриху хотелось еще меньше, поэтому он решил, что все-таки наведается к Элизе. Хотя бы для того, чтобы хоть на время избавиться от мыслей о спесивом старшем брате и изрядно надоевшем приятеле. В последнее время Ауленберг начал тяготиться своей компанией. Ему порядком наскучило бессмысленно прожигать жизнь, но разорвать отношения с приятелями и занять себя чем-либо более осмысленным не позволяла гордость. К тому же Фридриха останавливал тот факт, что у него сложилась репутация сумасброда, и он еще не был готов к тому, чтобы попытаться ее изменить. Да и становиться копией своего брата он не имел ни малейшего желания. Так что предложение забавной девчонки пришлось весьма кстати – появилась возможность хоть чем-то разнообразить свою жизнь.
Карета остановилась перед большим зданием, и барон с удивлением признал, что мать Элизы обитает в довольно роскошном особняке. Похоже, девчонка не лгала. Расправив плечи, барон фон Ауленберг величественной походкой поднялся по гранитной лестнице к массивной двери с бронзовыми ручками в форме львиных голов.
В дом Ауленберга впустил прекрасно вышколенный швейцар. Пожилой слуга в нарядной ливрее почтительно пригласил барона проследовать в гостиную. Оглядываясь по сторонам, Фридрих с изумлением покачал головой. Похоже, хозяйка этого особняка все еще пользуется покровительством своего богатого любовника. Ее дом был удивительно изыскан и, пожалуй, ничем не отличался от особняков знати. Великолепная мраморная лестница, отличные паркетные полы, изящные кресла с мягкими сиденьями, стены, обитые превосходным шелком, бронзовые подсвечники, хрустальные люстры, прекрасные вазы с цветами, испускающими восхитительный аромат, и множество картин (в подлинности некоторых из них барон позволил себе усомниться). Фридрих и предположить не мог, что его новая знакомая живет в таком роскошном доме.
Гостиная, куда его провели, оказалась столь же великолепной: высокие окна, задрапированные легкими портьерами с золотыми нитями, удобная мебель, покрытая прекрасными гобеленами, овальные зеркала в рамах из слоновой кости и еще большее количество цветов в изящных вазах. Эта комната была похожа на будуар королевы.
Перед роскошным резным камином сидели две женщины. Несмотря на возраст, они были довольно привлекательны. Одна из них, более очаровательная, с почтительной улыбкой на лице соизволила встать и подойти к гостю. Взглянув на нее, барон сообразил, что дама удивительно напоминала Элизу, правда, казалась более взрослой и утонченной, но в остальном сходство было просто поразительным: точно такие же светлые волосы золотого оттенка, огромные незабудковые глаза, изогнутый в улыбке пленительный рот…
– Барон фон Ауленберг, – присела в вежливом поклоне женщина. – Добро пожаловать в мой дом.
– Я счастлив, мадам, что вы согласились принять меня.
Он поднес к губам ее руку, ругая себя за то, что не удосужился спросить у Элизы имя ее матери. Впрочем, до того ли ему было вчера?
– Моя дочь была так настойчива, что убедила меня принять вас.
Барон слегка усмехнулся. Он не сомневался, что маленькая интриганка обладает даром убеждения.
– Дорогой барон, позвольте представить вам мою подругу.
К ним приблизилась хорошенькая женщина с каштановыми волосами и зелеными кошачьими глазами. На высокой груди у нее лежало целое состояние в виде нитки великолепного жемчуга.
– Фрау Маргарита Амиштайн, – с улыбкой объявила хозяйка, с легкой фамильярностью касаясь плеча барона. Ощутив невесомое прикосновение руки этой красавицы, Фридрих угадал, что эта дама способна в мгновение ока очаровать любого мужчину. Странно, что он никогда не встречал ее раньше. Такую женщину невозможно забыть.
– Рад с вами познакомиться, мадам, – пробормотал барон, целуя томно протянутую руку второй дамы. Он почувствовал, что женщины его изучают, оценивая, достоин ли он их внимания. Точнее – внимания Элизы.
– Очень приятно, барон, – жеманно процедила Маргарита. – Наконец-то мы с вами встретились. У нас есть общий друг, который много рассказывал о вас.
– В самом деле? – искренне удивился Фридрих. – И кто же это позвольте узнать?
– Граф Хартберг, – ответила она; изогнув высокую бровь. Казалось, ей было странно, что Фридрих не знал об этом.
– Рихард? – удивился Ауленберг. Он слышал, что у старого графа имелась любовница, с которой тот частенько проводил время после того, как овдовел, но Фридрих предположить не мог, что эта особа не слишком молода.
– Да, Рихард. Удивительно благородный, честный, щедрый человек…
«Правда, довольно старый и скучный…» – добавил про себя Фридрих.
Хозяйка предложила своим гостям присесть возле маленького столика, на котором расторопные слуги уже поставили кофейник, сливочник и разные сладости.
Усаживаясь в кресло, барон с любопытством взглянул на мать Элизы, гадая, кто же является ее покровителем? Судя по обстановке, это очень состоятельный человек. Он быстро перебрал в уме самых богатых и титулованных особ, которые, по слухам, имели пассий на стороне, но ни одного из них не смог представить рядом с этой красавицей.
– Дорогой барон, с вашей стороны было очень мило навестить нас, – заворковала хозяйка. – Когда Элиза рассказала мне о своих злоключениях, я пришла в ужас. Мы обе в огромном долгу перед вами, ваша светлость.
Фридрих вежливо улыбнулся в ответ, не представляя, о каких его подвигах могла наболтать матери хитрая девчонка.
– На моем месте любой поступил бы так же, мадам.
– Зовите меня просто Амандой, барон. Думаю, что могу вам это позволить. Честно говоря, не очень люблю, когда меня называют мадам или фрау Розенмильх, – она слегка передернула плечами. – В этом есть что-то неприятно официальное.
Фридрих с изумлением уставился на хозяйку. Неужели перед ним любовница князя фон Рудельштайна? О любовной связи князя в свете ходили легенды. Говорили, что он содержит сказочную красавицу, но никто ее не видел. Она никогда не посещала излюбленные места дам полусвета: театр, кафе, скачки, рестораны и сомнительные вечеринки. А сам князь и вовсе оставил общество и все свое время проводил в путешествиях. Все считали, что любовница сопровождает его, но Фридрих теперь убедился, что дело обстоит совершенно иначе. По слухам, князь сейчас находится в Египте, а его подруга, как выяснилось, осталась в Австрии и, похоже, вовсе не ищет себе развлечений на стороне, пока любовник в отъезде. Удивительная преданность…
Но в таком случае… Получается, что Элиза – дочь князя Альберта. Соблазнительный плод страстного и запретного союза… Боже, во что он впутался!
– Скажите, ваша светлость, – поинтересовалась Аманда, пристально наблюдая за сменой чувств на лице гостя, – почему вы до сих пор не женаты? Неужели не нашлось ни одной женщины, которая завоевала бы ваше сердце? Или же вам так дорога холостяцкая жизнь… Казановы?
Эти слова не оставили сомнений в том, что женщина хорошо знакома с его репутацией.
– Видите ли, фрау Аманда, я превыше всего ставлю личную свободу, – барон нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– Именно поэтому вы не желаете связывать себя узами брака или какими бы то ни было другими обязательствами? – не отставала от него хозяйка. – Полагаю, что по этой же причине у вас никогда не было постоянной любовницы?
Фридрих почувствовал, что его начинают злить эти расспросы. Девчонка, втянувшая его в эту дурацкую игру, поставила его в весьма глупое положение. Интересно, где она сама?
– Так почему же теперь вы решили изменить своей свободе? Неужели моя дочь так вас прельстила, что вы, известный сердцеед, потеряли голову? Вы должны знать, что я не могу допустить, чтобы вы разбили сердце моей девочки короткой легкомысленной связью. Кроме того, это нанесет урон ее репутации.
– Думаю, что каждому мужчине когда-нибудь может наскучить бесконечная погоня за легкими наслаждениями, – медленно заговорил барон, старательно подыскивая слова, чтобы убедить даму в своих серьезных намерениях по поводу ее дочери (хотя отношения, о которых шла речь, ни в коей мере нельзя было назвать серьезными в обычном понимании этого слова). – Свет рампы, закулисные вечеринки, шумные компании, скачки – все это меня больше не привлекает.
– Вы хотите сказать, что никогда прежде не были по-настоящему влюблены? – подала голос подруга хозяйки.
– Все когда-то переживали первую любовь, – многозначительность его слов удивила самого Фридриха. Сейчас он с трудом мог вспомнить, кем увлекался в ранней юности. – Однако это чувство редко бывает долговечно. Лишь с возрастом и жизненным опытом приходит умение разбираться в людях и себе самом. Впрочем, должен признать, что я еще не до конца осознал произошедшую со мной перемену. Но могу заверить вас в том, что случайная встреча с Элизой показала мне, насколько я пресытился прежней жизнью.
– И чем же вас так пленила Элиза? – поинтересовалась Аманда.
– Пленила… да, это именно то слово, – Фридрих обольстительно улыбнулся хозяйке, а из его уст легкой рекой потекли слова, которыми он привык сводить с ума женщин: – Ваша дочь взяла меня в плен, опутав своими чарами. Ее красота и обаяние околдовали меня, но… – он выразительно приподнял одну бровь и удивленно поинтересовался: – Где же сама Элиза? Я, честно говоря, приехал, чтобы встретиться с королевой моего сердца…
– Ах, вот как? – ледяным голосом остановила его фрау Розенмильх. Ее презрительный взгляд, брошенный на пустые руки Фридриха, объяснил холодность ее тона: ни цветов, ни подарков. Влюбленный мужчина не удосужился о самом простом знаке внимания. – Элиза сейчас спустится к нам, но вы должны помнить, что моя дочь – юная и неопытная девушка, и эмоции у нее часто берут верх над здравым смыслом. Я обязана оградить девочку от ошибок; надеюсь, вы меня понимаете?
– Я восхищаюсь вами, мадам, – натянуто улыбаясь, ответил барон. Он с трудом удержался от язвительной реплики. Подумать только: содержанка, готовая продать своего ребенка любому мужчине со знатным происхождением и звонкой монетой, уверяет его в том, что искренне заботится о дочери!
Переглянувшись с подругой, фрау Розенмильх принялась осыпать его новыми вопросами. Даму больше всего, конечно, интересовало состояние барона, размеры винных погребов, местоположение родового имения, количество породистых скакунов в конюшнях, имена ювелиров и банкиров, услугами которых он пользуется, и еще очень многое, многое другое. Будь эта дама менее пристойна, то она, наверно, не преминула бы поинтересоваться и его мужскими возможностями. Определенно, гостя оценивали, как породистого жеребца.
Фридриху с большим трудом удалось сохранить самообладание. Никто и никогда так открыто не интересовался его платежеспособностью, но в этом доме, похоже, все перевернуто с ног на голову, и здесь именно женщины выносят приговор мужчинам, подобно тому, как в высшем свете мужчины обсуждают достоинства женщин.
Барон задумчиво разглядывал Аманду. Его весьма задело высокомерное поведение этой дамы. Еще мгновение – и он будет разговаривать с ней на ее языке, что вряд ли понравится этой излишне самоуверенной кокотке.
– А теперь, ваша светлость, ответьте мне честно: что же так привлекло вас в моей Элизе? – Аманда вернулась к вопросу, который ее больше всего беспокоил.
– Она прелестна, – устало проговорил Ауленберг, хватаясь за первое пришедшее ему на ум слово. – И восхитительна…
– Возможно, – с приторно-медовой улыбкой согласилась хозяйка. – Особенно если учесть то, что ночью она предстала перед вами с испорченной прической и в насквозь промокшем платье.