Мей Дебора. Остров любви

   – А по мне, так Алекс очень даже умен…
   – Но удержание меня здесь в качестве заложницы ничего не решает. Поверьте, мне будет только хуже.
   Она вздрогнула, представив, сколь жестокой может быть месть отца. Машинально Фиби вспомнила об одном происшествии, когда она была еще совсем маленькой. Как-то, играя, она спряталась под столом в папином кабинете. Отец не знал об этом, когда к нему зашел какой-то мужчина.
   – Ну, пожалуйста, – умолял он, – мистер Кью. Клянусь, я верну вам деньги через неделю.
   – Вы мне их уже три месяца возвращаете, – гневно прервал его отец.
   – Да это все из-за жены, мистер, понимаете, она больна…
   – Убирайтесь, пока я вас отсюда не вышвырнул!
   Даже теперь, спустя столько лет, девушка помнила, какой же страшный был у папы голос. С того самого дня она и перестала играть в его кабинете.
   – Понимаете, мой отец часто нанимает агентов детективного агентства Алдервика, если дело касается нашей безопасности, – объясняла она женщинам. – И Алекса могут посадить в тюрьму или повесить на первом же суку.
   – Неужели? – искренне удивилась Лайза.
   – Боюсь, что так.
   Странно, но Фиби почему-то не хотелось, чтобы с Хосменом произошло нечто подобное. Ей просто хотелось домой.
   – Может, я непрактичная и неприспособленная, но я как никто знаю моего папу. И я могу заставить его прислушаться к моим словам.
   Майла и Лайза переглянулись.
   – Ну, пожалуйста, – девушка почувствовала, что сейчас ей выпадает единственный шанс, и ни за что не хотела его терять. – Помогите мне убедить мистера Хосмена отправить меня обратно в Ипсуич.
   – Так значит, вот чего вы хотите, – промолвила Лайза. – Обратно в Ипсуич, к своему папочке.
   Фиби закусила губу. В один миг она вспомнила о привычной жизни в родном городе.
   – Больше мне вернуться некуда, – еле слышно прошептала она.
   Саймон, коренной лондонец, хотел вернуться к себе сразу же после свадьбы. Девушка, конечно же, раньше об этом не думала, но теперь внезапно осознала, что ей неинтересно было бы жить в Лондоне.
   – Откуда нам знать, что это не пустая болтовня? – спросила Лайза. – Быть может, оказавшись в объятиях своего папочки, вы забудете обо всех своих обещаниях. Ведь людям вашего круга наплевать на нас, бедняков.
   – Это неправда, – возмутилась Фиби. – Я видела шахту. Я видела, какую невосполнимую утрату понесли здешние семьи. Кстати, я сплю на кровати, где раньше спал мальчик, погибший в этой аварии. Неужели вы думаете, что я когда-нибудь об этом забуду? Или не сдержу своего слова?!
   Лайза посмотрела на нее с явным подозрением.
   – Мы ничего о вас не знаем, мисс.
   – Она выросла без матери, – перебила подругу Майла. – И пережила пожар.
   Фиби уже успела понять, что, похоже, жена пастора может стать ее союзницей.
   – Я решу эту проблему вместе со своим отцом, – сказала она. – Но я ничего не смогу сделать до тех пор, пока не окажусь в Ипсуиче.
   – Видите ли, Алекс Хосмен – человек, который сам себе на уме, – протянула Майла. -И я уверена, что в любом случае он вас не отпустит.
   – Но неужели вы не можете с ним поговорить? Убедить его в том, что, освободив меня, он сделает богоугодное дело?
   – Но даже, если и отпустит, вы же не рыба, чтобы самостоятельно доплыть до Ипсуича.
   Фиби охватил ужас.
   – Как?! Сюда не заходят никакие корабли?
   – Время от времени, – вздохнула Лайза. – Почтовая лодка будет сегодня или завтра.
   – А куда она отсюда пойдет?
   – Будет останавливаться в других поселках, а затем отправится в Красную гавань.
   Девушка умоляюще посмотрела на своих собеседниц.
   – Неужели вы мне не поможете? Неужели не замолвите за меня словечко перед Алексом Хосменом…
   – Не поможет, – бросила Лайза. – Никто не смеет поучать Алекса. Майла протянула Фиби принадлежности для вышивания.
   – Возьмите, это поможет вам скоротать время.
   – А мне пора бежать, – внезапно заторопилась Лайза. – Я обещала мистеру Виверсену сыграть с ним партию в шашки… бедный старик.
   Как только она исчезла, дюжий мужчина с раскрасневшимся от мороза лицом вошел в дом.
   – Где моя распрекрасная женушка? – прорычал он и, заключив Майлу в объятия, смачно чмокнул ее в губы.
   – Бен, – игриво хихикнула женщина. – У нас же гости.
   Пастор сдержанно приветствовал Фиби и обратил все свое внимание на супругу.
   – Майла, к десяти часам наши сети были уже полны. Я сказал О'Брайену, что помогу в рыбохранилище, если будет запарка.
   Девушка инстинктивно поняла, что нехватка рабочих рук на острове напрямую связана с аварией на шахте. Пастор Беккер, отведав изрядный кусок пирога, в очередной раз поцеловал жену и ушел восвояси.
   Фиби показалось, что мимо нее пронесся торнадо. На лице Майлы играла исполненная тихой радости улыбка.
   – Для священнослужителя, – объяснила она, Бен уж больно неформален.
   Девушка поняла, что Майла имела в виду поцелуй, и, похоже, любила своего мужа и была счастлива в браке. Подобного дочь Филиппа Кью себе даже представить не могла.
   – А у тебя остался любимый в Ипсуиче? – напрямую спросила Майла, заметив задумчивое выражение ее лица.
   Застигнутая врасплох, девушка кивнула.
   – Я должна была выйти замуж за человека по имени Саймон Кросби, – ответила она. – Но теперь мне кажется, что я уже никогда этого не сделаю. Знаете, когда он впервые попросил моей руки, я подумала, что он это делает искренне, по любви…
   – Ничего удивительного, – пожала плечами Майла. – Некоторые люди и впрямь женятся по любви.
   Фиби никогда в жизни такого не видела. Все те, кого она знала, выходили замуж или женились по чисто династическим причинам. Таковы были светские обычаи. Браком скреплялся союз двух богатых семей.
   «Да, – подумала девушка, – мне явно не хватает того, что делает женщин, подобных Майле, счастливыми женами. Быть может, это потому, что я росла без матери. А может, потому, что отец вообще редко чему радовался». Теперь Фиби точно не могла понять, что такое настоящее счастье и как его найти.
   – Наверное, я вообще никогда не выйду замуж, – пробормотала она. Секундой позже девушка услышала отдаленный гудок. Лицо ее озарилось надеждой.
   – Это почтовая лодка?
   Майла кивнула.
   Фиби выскочила из дома пастора и со всех ног побежала к пристани. Может быть, сейчас она решит все свои проблемы…
 

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

   Первым, с кем столкнулась Фиби по пути к пристани, оказался Алекс Хосмен. Сейчас, с развевающимися на ветру волосами, он, более чем когда-либо, напоминал героя скандинавских саг. При виде Алекса у девушки перехватило дыхание, и неожиданно для себя она почувствовала тепло и симпатию по отношению к этому мужчине. Хосмен, завидев Фиби, удивленно поднял брови.
   Фиби так и продолжала бы бежать, не попади ногой в грязную лужу. Вскрикнув, она подняла подол юбки и поспешила вытянуть башмак из ледяной жижи. Алекс шел немного впереди, как будто ничего не произошло.
   – Не надоело еще вынюхивать, принцесса? – в конце концов спросил он, обернувшись к девушке.
   В голосе Хосмена почувствовалась незнакомая прежде Фиби заинтересованность. Молодой человек посмотрел на ее забинтованную руку.
   – Итак, кто же рассказал вам о почте? Девушка подумала, что ничего страшного не случится, если она расскажет ему о знакомстве с Майлой и Лайзой. А поведав о том, как провела несколько часов, она получила удовлетворение от его неподдельного удивления.
   – Вот так-то… А вы-то были уверены, что они обвинят меня во всех грехах моего отца!
   – Я не спец по женским душам, – корректно заметил Алекс.
   Было заметно, что Хосмен что-то от нее скрывал, но Фиби еще не была уверена, что именно.
   – Не все согласны с тем, что месть – единственный путь к искуплению, – продолжила она.
   Лицо мужчины исказила гримаса ненависти.
   – А кто сказал, что я ищу искупления? Девушка язвительно рассмеялась и перевела взгляд на лежавшую впереди дорогу.
   – Ерунда, просто я слишком много вам наговорила. Не волнуйтесь, ваша бессмертная душа – не мое дело.
   Фиби сама не поверила, что сказала ему такое. Но, может быть, заложницам и положено так говорить?
   Почтовый пакетбот оказался маленьким буксировщиком барж, и его паровые котлы громко пыхтели, когда он причаливал к пристани. Когда Алекс и Фиби оказались на дощатом пирсе, какой-то бородач занимался выгрузкой корзин на причал.
   Хосмен поздоровался с ним. Мужчина же с явным удивлением воззрился своими близко посаженными глазами на стоявшую рядом девушку.
   Алекс молча загрузил на свою двухколесную тачку три корзины.
   – Может, переночевать останешься, Мак-рой? – спросил он.
   – В следующий раз. Сегодня мне лучше добраться до Красной гавани до того, как погода испортится.
   Фиби видела Красную гавань на одной из карт Грозного Рика. Поселок этот находился на противоположном конце острова, приблизительно в двадцати милях.
   – Послушайте, – торопливо вмешалась в разговор девушка. – Возьмите меня с собой.
   Мужчина задумчиво почесал свою бороду.
   – Вы хотите добраться до Красной гавани, мисс?
   – Нет, я хочу вернуться вместе с вами на большую землю.
   Она не посмела поднять глаз на Хосмена, чувствуя его испепеляющий гневный взгляд.
   – Но я вам заплачу.
   – Неужели, мисс? – Макрой проявил явную заинтересованность, набивая трубку своими пожелтевшими от табака и дыма пальцами.
   – Ну, пожалуйста, – всплеснула руками Фиби. – Я ведь не здешняя. Хосмен привел меня сюда против воли. Любой честный и порядочный человек помог бы мне. Ведь за мое возвращение в целости и сохранности уже наверняка объявлена большая награда.
   Мужчина уставился на нее своими мутными глазами.
   – Правда?!
   От его взгляда девушке стало не по себе и по какой-то причине расхотелось оказаться на пакетботе наедине с этим человеком.
   – Все, что я хочу, – с трудом выдавила она из себя, – так это оказаться на большой земле, а там я уж как-нибудь сама доберусь до Ипсуича.
   – Думаю, мы договоримся, – в сивой бороде блеснули алые, влажные губы, – за определенную цену.
   Девушка попыталась еще раз уверить себя в том, что надо во что бы то ни стало забраться в шкиперский ботик. Только нечто в этом шкипере вызвало у Фиби невероятное отвращение. Холодок внизу живота напомнил ей, что некоторые мужчины представляют опасность для таких женщин, как она. Девушка не знала, что предпринять. С одной стороны, здесь оказался кто-то, кто бы мог помочь ей выбраться отсюда, с другой стороны, она слишком боялась воспользоваться представившейся возможностью. Совершенно расстроенная, испытывая глубокое отвращение к самой себе за нерешительность, едва сдерживая слезы, она прошептала:
   – Кажется… я уже передумала… – после чего развернулась и зашагала к фактории.
   К тому времени, когда Фиби подошла к крыльцу дома Хосмена, ей уже хотелось выть от отчаяния. Она не знала, что делать дальше и кому можно довериться. Сев на порог, девушка обхватила руками колени.
   Когда Алекс, наконец, вошел во двор и поставил тележку около входа в магазин, Фиби даже не посмотрела на него.
   – Вы правильно поступили, оставшись здесь, – проговорил Хосмен.
   – Откуда вам знать?
   – Шкипер-то он очень хороший, – неловко начал объяснять Алекс, – да вот только говорят, что с женщинами он чуток грубоват.
   «Грубоват…» При этом слове воображение Фиби стало рисовать омерзительные картины.
   Хосмен тем временем открыл двери складского помещения.
   – Я думал, вам будет интересно узнать, что от вашего отца пришла телеграмма.
   Фиби подскочила, как ужаленная. Отец знал, что она здесь! Филипп Кью мог решить любую проблему. Конечно же, он найдет способ выручить единственную дочь.
   – И что же в ней говорится? – спросила она. – Когда папа будет здесь?
   – Думаю, мы скоро узнаем, – ответил Алекс.
   – А откуда пришла телеграмма? – Фиби сгорала от нетерпения.
   Хосмен даже не взглянул на нее.
   – Ближайший телеграф находится на почте в Красной гавани.
   Проходя вслед за Алексом в магазин, девушка мысленно подсчитывала, через сколько дней за ней прибудет отец.
   Правда, в последнюю встречу их отношения пошатнулись. Отец не захотел выслушать ее доводов в отношении Саймона Кросби, но со временем, Фиби была уверена, папа поймет, что ей не нужен такой муж. Даже несмотря на то, что Саймон занимает такое высокое положение в обществе.
   Она бросила взгляд на склонившегося над прилавком Хосмена. Он осторожно разгладил клочок бумаги янтарного цвета. На какое-то мгновение Алекс погрузился в чтение, а затем многозначительно посмотрел на Фиби. И вдруг он произнес слово, которого девушке еще никогда не приходилось слышать, и быстро вышел в подсобку. Она слышала, как Хосмен в ярости гремит ящиками и канистрами.
   Осторожно девушка подошла к деревянному прилавку, боясь притронуться к бумажке, лежавшей на столе. Дрожащими руками она, наконец, взяла ее.
   Фиби пришлось прочесть телеграмму дважды, прежде чем смысл текста стал ей окончательно ясен.
   Издав звук, похожий на крик загнанного животного, скомкав телеграмму, девушка прижала ее к груди. Всю жизнь она была дочерью Филиппа Кью, а теперь стала никем. Фиби вспомнила о своей фантазии навсегда затеряться в толпе во время пожара. Что ж, это желание сбылось. Ей больше не придется слушать отца – у нее теперь его нет. Человек, оберегавший девушку всю ее сознательную жизнь, отказался от нее. О ней забыли, словно о разорившемся предприятии.
   – О, папа, – только и сумела прошептать несчастная Фиби. – Как же ты мог?!
   Алекс Хосмен вряд ли смог расслышать ее шепот, но тем не менее выглянул из подсобки с озабоченным видом. С того момента, когда он изрыгнул страшное проклятие, Алекс не вымолвил ни слова. При виде выражения лица мужчины у девушки начался истерический смех.
   Она смеялась до тех пор, пока на ее глазах не показались слезы и не закололо в груди. Все это время Хосмен смотрел на Фиби, как на сумасшедшую.
   Немного выждав и дав ей успокоиться, он подошел к девушке и взял ее руки в ладони. У Фиби не осталось сил, чтобы сопротивляться.
   – Вы должны мне объяснить эту злую шутку, принцесса, – глухо сказал Алекс, – потому как я не понимаю ее смысла.
   – Подшутили над вами, мистер Хосмен, – ответила она, тряхнув копной волос. – Вы-то, чудак, думали, что захватили самую ценную заложницу Ипсуича. А выяснилось, что теперь я не стою и цента.
   Мысленно девушка поняла, что отец уже никогда не простит ее за отказ выйти замуж за Саймона Кросби. Запланированный альянс со старинным аристократическим родом для Филиппа Кью значил все.
   Отец всегда оставался для Фиби полной загадкой. Когда же он перестал видеть в ней родную дочь и стал считать пешкой в своей игре? А может быть, он никогда не считал ее дочерью?
   Для нее не нашлось места в его сердце. Она присутствовала только в его хитроумных планах. Девушка высвободила руки и еще раз перечитала телеграмму вслух.
   Слова ранили нестерпимой болью. Все это так похоже на отца…
   «ВЫ ЕЕ ПОХИТИЛИ… ВЫ ТЕПЕРЬ О НЕЙ И ЗАБОТЬТЕСЬ. ДОЧЬ, НЕПРИГОДНАЯ ДЛЯ БРАКА, НИЧЕГО НЕ СТОИТ!»
   Фиби было интересно, о чем же сейчас думает Алекс Хосмен. Лицо его не выражало абсолютно никаких чувств. Но спустя несколько мгновений он опять произнес то же совершенно незнакомое ей слово.
   – Что, черт подери, значит «непригодная для брака»? – спросил он.
   – То и значит, – ответила девушка. – Нельзя на мне теперь жениться.
   Алекс злобно прищурился.
   – Но почему, принцесса? Изъянов я не заметил, или я чего-то не знаю? Вы не объясните мне?
   От стыда Фиби густо покраснела. -Да.
   – Что да?!
   – Да, – вновь повторила девушка.
   У нее свело живот, и Фиби с трудом удалось подавить приступ нарастающей тошноты. Она вышла из магазина и направилась прочь из поселка. Остановившись у хрустально-прозрачного ручейка, каскадом стекавшего с прибрежных скал, она почувствовала, что у нее за спиной стоит Хосмен.
   – Я все еще жду ответа, – тихо проговорил он.
   – Я… – Фиби не могла, не хотела выдавать тайны своего сердца этому человеку. В отчаянии девушка заломила руки.
   – Что с вами, мисс, вы больны?
   – Нет, я здорова, глаза твои бесстыжие, но я… разорена… уничтожена…
   – Странно, – задумчиво протянул Алекс после долгой паузы. – Были б вы кобылой, он не дал бы за вас и цента, окажись вы загнанной. А так….. А, кажется, понял, что Кью имел в виду. Он, верно, думает, что его любимица, его совершенство лишилось девственности!
   Фиби закрыла лицо ладонями. Прежде она еще не слышала, чтобы нечто подобное произносили вслух.
   – Я абсолютно уверена, что именно так отец и думает, – прошептала она измученно.
   Хосмен разразился гомерическим смехом. Девушку настолько изумила подобная реакция, что она, опустив руки, с удивлением уставилась на Алекса.
   – Вам что, весело? – холодно поинтересовалась она.
   – Минуту назад вам тоже было весело, – мужчина все еще смеялся. – Леди, в итоге больше всех пострадал я. Ни тебе выкупа, ни справедливости, да еще и обвинение в изнасиловании…
   Фиби невольно вскрикнула, вновь упрекнув себя в глупости и недогадливости. Предположение отца теперь казалось вполне логичным. Ведь он видел похитителя, злодея с безумными глазами, напоминающего гунна или вождя викингов, способного лишь насиловать да грабить.
   – Ну что? – спросил Алекс, успокоившись. – Что вы так на меня смотрите? О чем задумались, принцесса? – Об ордах викингов…
   – О чем, о чем?
   – Да так, ни о чем… Теперь у вас есть все основания меня отпустить. А мне придется постараться убедить отца, что вы никогда не посягали… – она не выдержала и отвернулась.
   – И с чего бы вам теперь защищать мою честь?
   Хосмен выглядел искренне пораженным. Фиби почувствовала его приближение, ощутив тепло его тела за спиной.
   – Хотя, вряд ли он станет меня слушать. Я ведь теперь непригодна для брака.
   – Что, все из-за того, что он считает… – Алекс снова рассмеялся. – Представьте себе, что я слышал о мужчинах, которым доставались жены-девственницы, но вообще-то это крайняя редкость.
   – Нет, они достаются всем, – прошептала девушка. – И это бесспорный факт…
   Хосмен не смог сдержать смешок.
   – Это что, вас так учили в пансионе для благородных девиц?
   Фиби чуть не поперхнулась.
   – Поверить не могу, что я беседую с вами на подобные темы.
   – Может, для Кросби это и важно, но нельзя судить о женщине, принимая в расчет одну лишь девственность… А может, Кью блефует, – Алекс ткнул пальцем в смятую телеграмму.
   – Хотелось бы… – вздохнула девушка. – Мой отец всегда говорит то, что думает.
   Она посмотрела на далекий горизонт. Линия, где небо сходилось с озерной гладью, казалась столь близкой, будто бы ее можно было коснуться рукой.
   «Вы ее похитили. Вы теперь о ней и заботьтесь…»
   «Словно о какой-нибудь кошке», – подумала Фиби. Теперь девушка окончательно запуталась и абсолютно не представляла, как действовать дальше. Всю жизнь отец был для нее прочным якорем. Без него чтобы ее удержало? Единственное, что Фиби знала теперь, что для нее нет места на этом диком мрачном острове.
   – Нет никакого смысла держать меня здесь дальше, – сказала она Хосмену. – Я буду вам только лишней нахлебницей. К тому же вы теперь лишились последней надежды вернуть деньги, потраченные за мое похищение. Единственным выходом для вас будет отослать меня обратно в Ипсуич, причем незамедлительно.
   – Но, похоже, мисс, вас там не ждут с распростертыми объятиями…
   Девушка вспомнила Гвенду, сестру ее сердца. Гвенда, Сьюзи и даже Белинда защитили бы ее и поддержали и, быть может, заставили бы вновь поверить в себя.
   – Там есть и другие люди, кроме моего отца, – ответила Фиби. – Так что пусть это вас не волнует.
   – Поверьте, меня это точно не волнует. Девушка взглянула на Хосмена, пытаясь понять, о чем он думает. Взгляд Алекса был тверд и непреклонен. Но, как ей показалось, он впервые смотрел на нее, как на человека, а не на предмет торга или породистую кобылу.
   – Пожалуйста, – вновь заговорила она, – давайте будем считать, что инцидент исчерпан. Я не буду преследовать вас по закону за то, что вы привезли меня на этот остров, а вы не будете считать меня ответственной за трагедию, причиной которой стала одна из компаний отца.
   – Все не так просто. Отсюда суда до Ипсуича каждый день не ходят.
   – Ничего, есть почтовый пакетбот. На нем я доберусь до большой земли, а там возьму экипаж или сяду на поезд. Неужели вы не понимаете, мистер Хосмен, что все кончено.
   Только сейчас Фиби поняла, что отец фактически от нее отказался. Поначалу ее всхлипывания были беззвучны, как и ее боль, но затем девушка так разрыдалась, что даже видавшему виды Алексу Хосмену стало не по себе.
   Он положил руку ей на плечо, едва сдерживаясь от порыва обнять эту хрупкую девушку, и неуклюже попытался утешить Фиби.
   – Ну, не надо плакать, – повторял Алекс. – Не надо…
   Она с трудом заставила себя успокоиться.
   – Хорошо-хорошо, я больше никогда не буду плакать…
   Скомкав телеграмму, Хосмен бросил ее на землю.
   – Так, значит, вы утверждаете, что ваш отец не блефует. А это значит, что он всерьез верит в эту «непригодность для брака»…
   – А вам какое дело? Вы же сказали, что вам все равно.
   Как ни странно, Фиби вдруг почувствовала несказанное облегчение: ей не придется ни за кого выходить замуж. Разве не об этом она мечтала?!
   – Как вы думаете, а не приложил ли к этому руку Саймон Кросби?
   – Я понятия не имею, о чем сейчас думает Саймон… пожалуйста… – простонала девушка, почувствовав очередной приступ отчаяния. – Отпустите меня…
   – Обратно в Ипсуич, – закончил за нее Алекс. – К любящему папочке:
   – Да.
   – Но почему, черт побери? Неужели вы не поняли смысла его послания?
   – Да… но…
   – И теперь вы хотите вернуться к этому сукину сыну? И вновь стать его дочкой?
   – Я не могу перестать быть его дочерью лишь потому, что вы загнали меня на этот Богом забытый остров. – А вот мистер Кью считает, что вы запросто можете перестать ею быть.
   Фиби почувствовала, что на глаза вновь наворачиваются непрошеные слезы.
   – Мне нужно повидаться с ним, объяснить…
   – Вероятно, вы это и так всю жизнь делалион ведь того не стоил!
   – Вам ненавистна мысль, что я смогу пробить его?
   – Он не заслуживает прощения.
   – Он заслуживает прощения от меня. А того выбора вы мне не оставили, – сердито отрезала девушка. – С чего бы мне оставаться здесь с человеком, который меня ненавидит!
   – Я вовсе не испытываю к вам ненависти, – опешил Алекс.
   – Ха, вы не давали мне повода хотеть остаться с вами!
   – Да вы и не должны этого хотеть. Вы же заложница!
   – Которая не стоит и цента, и потому я прошу меня освободить.
   Фиби одолела вдруг жуткая тоска по величественному покою залов и коридоров пансионамисс Олборн, по жизни, в которой единственной проблемой было решение, какое платье надеть к обеду – из голубой саржи или белого шелка. Но несмотря на эту тоску, теперь девушка уже не была прежней Фиби Кью. Больше подобные вещи уже не будут ее радовать. Она должна была найти что-то новое. Новую цель в жизни. А просто прячась на северном острове, достигнуть хотя бы малого было невозможным.
   – Я хочу знать, что с моими друзьями.
   – Вполне возможно, что они погибли, – сказал Алекс. – Судя по тому, что пишут газеты, в Ипсуиче пожар не удалось локализовать сразу, значительная часть города выгорела, и многие лишились своих домов, как вы, мисс.
   – Как вы умудрились стать таким жестоким?
   – Я просто констатирую факты.
   – Тогда вы должны понять, что я жажду их увидеть. Я ведь здесь с ума схожу от неведения!
   – Ну, это уже кое-что, – почти довольно буркнул Хосмен и, отвернувшись, пошел прочь, оставив девушку в одиночестве около стремительного ручья.
 

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

   Фиби решила провести остаток этого времени года на острове Мей. «Это всего лишь несколько недель, – внушала она себе, пытаясь подавить все возрастающее отчаяние. – Всего лишь несколько недель, а затем я покину остров вместе с его обитателями. А оказавшись на большой земле, уж как-нибудь доберусь до Ипсуича». О том, что будет дальше, девушка предпочитала не думать.
   Об отце Фиби старалась не вспоминать. Трудно было смириться с мыслью о том, что теперь она для него ничего не значит. Может, отец просто еще не отошел от потрясения после пожара? Конечно же, он ценил ее больше, нежели товар на брачном рынке. В конце концов, папа же любил ее?!
   В памяти всплыли воспоминания далекого детства: отец сидел у ее кровати, когда Фиби была маленькой, и зажигал лампу, потому что девочка очень боялась темноты. А когда няня Макферсон сказала, чтобы он не баловал дочку, отец рассмеялся и сказал: «Да она же еще ребенок». И Фиби блаженно улыбалась под одеялом и засыпала, ощущая запах старой кожи и чернил.
   Чтобы не сойти с ума, девушка решила выйти из добровольного заточения в хижине Алекса Хосмена и поподробнее познакомиться с уникальным сообществом обитавших на острове рыбаков и лесорубов. Майла Беккер и Лайза Вилсонс стали ее подругами. Женщины научили девушку вышивать гладью, а она в свою очередь открыла им секрет изготовления чрезвычайно модных сейчас в Ипсуиче дамских шляпок. Известие о том, что отец от нее отказался, сыграло в пользу Фиби. Теперь здешние сочувствовали девушке.