Страница:
Проблема была в том, что Алекс Хосмен не хотел прежней жизни. Смерть Кристиана убила все хорошее и светлое, что когда-то было в нем. Когда у брата родился четвертый ребенок и Алекс, чтобы тому помочь, взял на воспитание старшего племянника, он не предполагал, что мальчик станет для него самым дорогим существом на свете. Не так, как он для Ричарда, потерявшего семью. Алекса и Кристиана связывали и кровное и духовное родство.
Он выругался так, что Фиби густо покраснела, и вышел из рубки, громыхая сапогами по палубе. Когда Алекс чистил корпус двигателя, ее слова молотом стучали в его голове. «Отпустите меня… Ваш безумный план никогда не сработает… Погибших не вернуть…»
Он все это и сам прекрасно знал. Но жаждал Справедливости. Оплаченные Кью адвокаты блестяще его выгородили.
Но все это было еще до Фиби. Да, из-за нее можно было хорошо поторговаться. Просто убить Кью было бы слишком великодушной милостью для такого ублюдка. Похитив его дочь, Хосмен отнял у негодяя то, что тот не мог купить себе ни за какие деньги.
– Ну, что, из Ипсуича ответа не последовало?
– Новости плохие. Пожар уничтожил половину Харбор-стрит, она практически стерта с лица земли. Особняка Филиппа Кью больше нет.
Грозный Рик взобрался на борт «Лаки». Пушок, который явно стал ему симпатизировать, восторженным лаем приветствовал нового друга.
– Славная псина, – добродушно проворчал Ричард. – Ты мой хороший. Ну-ну, успокойся.
– А как насчет бандероли?
– Я отправил пакет на почту до востребования, – ответил Грозный Рик, – и это значит, что в ближайшее время мы ответа не получим…
Алекс с удовлетворением ухмыльнулся, представив себе, как Кью, открывая бандероль, находит украшение и прядь волос своей любимой дочурки. А еще он подумывал заставить написать ее слезное письмо. Но передумал: пряди волос столь редкого цвета будет вполне достаточно.
Ричард тем временем выгружал взятые в Хаддингтоне припасы – пищу и питье, свечи и керосин, вязанку дров и таинственный узелок.
– Кое-что для девушки, – объяснил он в ответ на вопросительный взгляд Алекса. – А то ей и впрямь неудобно…
– Черт тебя дери, – сорвался Хосмен. – Мы что, взяли ее в развлекательный круиз? Да она же заложница!
– Я долго размышлял об этом. Может ли эта девушка являться заложницей, если отец ее даже не знает, что мы захватили ее с целью выкупа?
– Если он получит посланную тобой телеграмму, а потом бандероль, то непременно узнает!
– Я послушал, о чем говорят люди, пока был на берегу. Ипсуич не единственный город, в котором случился пожар воскресной ночью, – промолвил Ричард, осеняя себя крестным знамением. Он верил в порчу и проклятия, а также в то, что сатана правит этим миром.
– Так что же, были и другие пожары? – спросил Алекс.
– Сгорел центр деревообрабатывающей промышленности в графстве Эссекс, и там погибла не одна тысяча людей. То же самое случилось где-то в Девоншире. Весь Хаддингтон только и говорит о ночи, когда с неба лил огненный дождь. Я даже видел людей с плакатами на шее, в которых говорилось о наступлении конца света. И кто мы такие, чтобы им не верить?
Хосмен кивнул в сторону широкой морской глади.
– Но мы ведь все еще здесь, и мир никуда не подевался.
Алекс не был настроен на философский лад.
– Так куда ты послал телеграмму? – спросил он.
– Объявление будет помещено в газете «Дейли миррор». Я также заплатил за объявления в «Тайме» и «Лондон уикли». И ты будешь гордиться моим слогом, Алекс. Цитирую буквально: «Что до дочери Фиби, то мы настоятельно просим мистера Филиппа Кью получить важное сообщение на центральном телеграфе».
– Итак, мы ждем здесь, – кивнул Алекс.
– Я не могу. Я должен отбыть на остров с последним грузом. Ведь меня ждут люди. Мой друг, мне кажется, мы совершаем большую ошибку…
– Что?!
– Я думаю, самым лучшим выходом для тебя было бы высадить эту девушку на берег и посадить на поезд.
– О, Господи, Грозный Рик, я – то думал, что ты со мной заодно. Да мы взяли в заложницы самую богатую девушку Ипсуича!
– Да от нее больше проблем, чем проку.
– Ты все плохо просчитал, – с ожесточением произнес Хосмен. – Мне кажется, что она – единственный ребенок в семье. Следовательно, за нее дадут воистину царский выкуп.
– Так значит, все дело в деньгах… – сплюнул Грозный Рик.
– Деньги здесь ни причем, – раздраженно произнес Алекс. – Речь никогда не шла о деньгах. Но я знаю, как использовать подвернувшийся шанс. Ведь мы проделали долгий путь до Ипсуича, чтобы найти Филиппа Кью. Ценнейший инструмент попал в наши руки. Она – весьма дорогостоящая недвижимость Кью, и он пойдет на все, чтобы вернуть ее. – Мужчина, как всегда в подобной ситуации, начал ходить взад-вперед по палубе. – Когда отнимаешь у человека жизнь, он и впрямь страдает, но лишь раз. А когда отнимаешь то, что этот человек любит, он будет страдать каждое мгновение, которое пробудет в одиночестве…
– А откуда тебе знать, что он любит свою дочь?
– Если бы не любил, то давно бы от нее избавился. Ведь эта девчонка способна вывести из себя кого угодно!
– В таком случае, – сказал Ричард, посмотрев на север и щелкнув пальцами, – мы идем на компромисс, и ты остаешься с нею здесь в Хаддингтоне. При мысли о том, что ему одному придется приглядывать за девушкой, Алексу стало' плохо, и он с возмущением замотал головой.
– Ни за что… Мы доставим дочь Кью на остров Мей. И пускай потом Кью ее оттуда забирает.
– Да он сроду там не бывал, – размышлял вслух Грозный Рик. – Может, и впрямь говоришь дело… Да только вот девушка… Отправить ее на остров – это все равно, что забросить котенка в джунгли!
Хосмен задумался.
– Ничего, как-нибудь выживет!
Он посмотрел на корму, туда, где сидела, укутавшись в шерстяное одеяло, Фиби Кью. Подставив обнаженные плечи под скудные лучи тусклого осеннего солнца, она читала потрепанный том сказок братьев Гримм, найденный в одном из сундуков. Ветер с озера играл ее волосами, поднимая длинные золотисто-каштановые локоны к свету. Разглядывая Фиби, Алекс неожиданно ощутил прилив нежности. К черту лирику, решил он про себя. Сейчас она наблюдает за гаванью. Слава Богу, что теперь они уже на приличном расстоянии от берега, но мисс Кью уже один раз пыталась бежать, может попробовать и во второй.
«Самое неприятное в этой ситуации, – решил про себя Алекс, – так это то, что приходится наблюдать все ее страдания». Хосмен не ощущал враждебности к девушке, и тем не менее именно ее печальные глаза будут преследовать его изо дня в день. Он попытался мысленно укрепить себя в решимости. Все это ради Кристиана. Ради брата и других семей, уничтоженных Филиппом Кью. Сейчас не время расслабляться.
Но Грозный Рик, похоже, видел его насквозь.
– Сынок, она ведь безобидна. Вины на ней нет. Она точно такая же, как и… – он запнулся, но Алекс и так уже все понял.
– А, вижу, куда ты клонишь, – тьма окутывала сердце Алекса каждый раз, когда он думал о мальчике, которого потерял. – Ты убедил себя в том, что она столь же невинна, сколь невинен был Кристиан. Но ты, Ричард, жестоко ошибаешься.
– А тебе-то откуда знать?
– Она, во-первых, женщина, а во-вторых, до мозга костей такая же, как и ее отец. Чего мне еще добавить? – Алекс сжал кулаки. -Попомни мое слово, она предаст нас при первой же возможности!
– А если ты ошибаешься? – переспросил Грозный Рик.
– Если я ошибаюсь, мы сразу же отправим ее назад.
Подобный компромисс Алекс предложил лишь потому, что прекрасно знал, что не ошибается по поводу хрупкой с виду особы, ставшей его заложницей. Несмотря на невинные глазки, она была далеко не безопасна.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Он выругался так, что Фиби густо покраснела, и вышел из рубки, громыхая сапогами по палубе. Когда Алекс чистил корпус двигателя, ее слова молотом стучали в его голове. «Отпустите меня… Ваш безумный план никогда не сработает… Погибших не вернуть…»
Он все это и сам прекрасно знал. Но жаждал Справедливости. Оплаченные Кью адвокаты блестяще его выгородили.
Но все это было еще до Фиби. Да, из-за нее можно было хорошо поторговаться. Просто убить Кью было бы слишком великодушной милостью для такого ублюдка. Похитив его дочь, Хосмен отнял у негодяя то, что тот не мог купить себе ни за какие деньги.
***
Лишь бегло взглянув на Ричарда, Алекс понял, что хороших известий ждать не приходится.– Ну, что, из Ипсуича ответа не последовало?
– Новости плохие. Пожар уничтожил половину Харбор-стрит, она практически стерта с лица земли. Особняка Филиппа Кью больше нет.
Грозный Рик взобрался на борт «Лаки». Пушок, который явно стал ему симпатизировать, восторженным лаем приветствовал нового друга.
– Славная псина, – добродушно проворчал Ричард. – Ты мой хороший. Ну-ну, успокойся.
– А как насчет бандероли?
– Я отправил пакет на почту до востребования, – ответил Грозный Рик, – и это значит, что в ближайшее время мы ответа не получим…
Алекс с удовлетворением ухмыльнулся, представив себе, как Кью, открывая бандероль, находит украшение и прядь волос своей любимой дочурки. А еще он подумывал заставить написать ее слезное письмо. Но передумал: пряди волос столь редкого цвета будет вполне достаточно.
Ричард тем временем выгружал взятые в Хаддингтоне припасы – пищу и питье, свечи и керосин, вязанку дров и таинственный узелок.
– Кое-что для девушки, – объяснил он в ответ на вопросительный взгляд Алекса. – А то ей и впрямь неудобно…
– Черт тебя дери, – сорвался Хосмен. – Мы что, взяли ее в развлекательный круиз? Да она же заложница!
– Я долго размышлял об этом. Может ли эта девушка являться заложницей, если отец ее даже не знает, что мы захватили ее с целью выкупа?
– Если он получит посланную тобой телеграмму, а потом бандероль, то непременно узнает!
– Я послушал, о чем говорят люди, пока был на берегу. Ипсуич не единственный город, в котором случился пожар воскресной ночью, – промолвил Ричард, осеняя себя крестным знамением. Он верил в порчу и проклятия, а также в то, что сатана правит этим миром.
– Так что же, были и другие пожары? – спросил Алекс.
– Сгорел центр деревообрабатывающей промышленности в графстве Эссекс, и там погибла не одна тысяча людей. То же самое случилось где-то в Девоншире. Весь Хаддингтон только и говорит о ночи, когда с неба лил огненный дождь. Я даже видел людей с плакатами на шее, в которых говорилось о наступлении конца света. И кто мы такие, чтобы им не верить?
Хосмен кивнул в сторону широкой морской глади.
– Но мы ведь все еще здесь, и мир никуда не подевался.
Алекс не был настроен на философский лад.
– Так куда ты послал телеграмму? – спросил он.
– Объявление будет помещено в газете «Дейли миррор». Я также заплатил за объявления в «Тайме» и «Лондон уикли». И ты будешь гордиться моим слогом, Алекс. Цитирую буквально: «Что до дочери Фиби, то мы настоятельно просим мистера Филиппа Кью получить важное сообщение на центральном телеграфе».
– Итак, мы ждем здесь, – кивнул Алекс.
– Я не могу. Я должен отбыть на остров с последним грузом. Ведь меня ждут люди. Мой друг, мне кажется, мы совершаем большую ошибку…
– Что?!
– Я думаю, самым лучшим выходом для тебя было бы высадить эту девушку на берег и посадить на поезд.
– О, Господи, Грозный Рик, я – то думал, что ты со мной заодно. Да мы взяли в заложницы самую богатую девушку Ипсуича!
– Да от нее больше проблем, чем проку.
– Ты все плохо просчитал, – с ожесточением произнес Хосмен. – Мне кажется, что она – единственный ребенок в семье. Следовательно, за нее дадут воистину царский выкуп.
– Так значит, все дело в деньгах… – сплюнул Грозный Рик.
– Деньги здесь ни причем, – раздраженно произнес Алекс. – Речь никогда не шла о деньгах. Но я знаю, как использовать подвернувшийся шанс. Ведь мы проделали долгий путь до Ипсуича, чтобы найти Филиппа Кью. Ценнейший инструмент попал в наши руки. Она – весьма дорогостоящая недвижимость Кью, и он пойдет на все, чтобы вернуть ее. – Мужчина, как всегда в подобной ситуации, начал ходить взад-вперед по палубе. – Когда отнимаешь у человека жизнь, он и впрямь страдает, но лишь раз. А когда отнимаешь то, что этот человек любит, он будет страдать каждое мгновение, которое пробудет в одиночестве…
– А откуда тебе знать, что он любит свою дочь?
– Если бы не любил, то давно бы от нее избавился. Ведь эта девчонка способна вывести из себя кого угодно!
– В таком случае, – сказал Ричард, посмотрев на север и щелкнув пальцами, – мы идем на компромисс, и ты остаешься с нею здесь в Хаддингтоне. При мысли о том, что ему одному придется приглядывать за девушкой, Алексу стало' плохо, и он с возмущением замотал головой.
– Ни за что… Мы доставим дочь Кью на остров Мей. И пускай потом Кью ее оттуда забирает.
– Да он сроду там не бывал, – размышлял вслух Грозный Рик. – Может, и впрямь говоришь дело… Да только вот девушка… Отправить ее на остров – это все равно, что забросить котенка в джунгли!
Хосмен задумался.
– Ничего, как-нибудь выживет!
Он посмотрел на корму, туда, где сидела, укутавшись в шерстяное одеяло, Фиби Кью. Подставив обнаженные плечи под скудные лучи тусклого осеннего солнца, она читала потрепанный том сказок братьев Гримм, найденный в одном из сундуков. Ветер с озера играл ее волосами, поднимая длинные золотисто-каштановые локоны к свету. Разглядывая Фиби, Алекс неожиданно ощутил прилив нежности. К черту лирику, решил он про себя. Сейчас она наблюдает за гаванью. Слава Богу, что теперь они уже на приличном расстоянии от берега, но мисс Кью уже один раз пыталась бежать, может попробовать и во второй.
«Самое неприятное в этой ситуации, – решил про себя Алекс, – так это то, что приходится наблюдать все ее страдания». Хосмен не ощущал враждебности к девушке, и тем не менее именно ее печальные глаза будут преследовать его изо дня в день. Он попытался мысленно укрепить себя в решимости. Все это ради Кристиана. Ради брата и других семей, уничтоженных Филиппом Кью. Сейчас не время расслабляться.
Но Грозный Рик, похоже, видел его насквозь.
– Сынок, она ведь безобидна. Вины на ней нет. Она точно такая же, как и… – он запнулся, но Алекс и так уже все понял.
– А, вижу, куда ты клонишь, – тьма окутывала сердце Алекса каждый раз, когда он думал о мальчике, которого потерял. – Ты убедил себя в том, что она столь же невинна, сколь невинен был Кристиан. Но ты, Ричард, жестоко ошибаешься.
– А тебе-то откуда знать?
– Она, во-первых, женщина, а во-вторых, до мозга костей такая же, как и ее отец. Чего мне еще добавить? – Алекс сжал кулаки. -Попомни мое слово, она предаст нас при первой же возможности!
– А если ты ошибаешься? – переспросил Грозный Рик.
– Если я ошибаюсь, мы сразу же отправим ее назад.
Подобный компромисс Алекс предложил лишь потому, что прекрасно знал, что не ошибается по поводу хрупкой с виду особы, ставшей его заложницей. Несмотря на невинные глазки, она была далеко не безопасна.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Сдерживая дыхание, Фиби не спеша извлекла коробок спичек. Девушка чувствовала, как наблюдает за ней с противоположного конца парохода Алекс Хосмен, и молила Бога, чтобы ее невинная поза ввела того в заблуждение.
– Только пикни, – предупредила она Пушка, свернувшегося клубком неподалеку на канатах. – Ты уже раз помешал мне бежать, второй такой возможности я тебе не дам!
Собачка зевнула и положила морду на лапы. Фиби плотнее укуталась в толстое шерстяное одеяло, распахнув его на груди, чтобы был доступ воздуха и спички хорошо горели. Она посмотрела на восток, где пронзали небо элеваторы и печные трубы Хаддингтона. Как-то отец взял ее с собой в поездку по Шотландии, заезжали они и в этот довольно большой город. Здесь имелась железнодорожная станция – ее лучший шанс на побег.
Тогда Фиби наблюдала за Хаддингтоном со стороны реки Тайн, и о побеге ей думать не приходилось. Они плавали на речном пароходике мистера Хартли, делового партнера отца, и все обстояло просто великолепно. Да, тогда она еще не знала ни тягот, ни зла. Она даже представления не имела о том, что существуют люди вроде Алекса Хосмена и Грозного Рика. И когда на завтрак Фиби ела копченую белугу, ей и в голову не приходило подумать о том, откуда эта рыба, кто поймал ее и почистил и какова жизнь этих людей.
И вот теперь, всего лишь за несколько коротких дней, девушке пришлось убедиться в том, что мир не столь очарователен, как казалось прежде. Фиби поняла, что он обладает рядом плохих качеств и способен на обман.
Прямо перед ней, на палубе, под шерстяным одеялом лежали три сигнальные ракеты. Девушка похитила их еще прошлой ночью и теперь ожидала подходящей возможности, чтобы ими воспользоваться. Сейчас, когда в гавани курсировали два корабля, момент был наиболее подходящим. Когда они увидят сигнал бедствия, то посчитают, что пароход тонет, и обязательно придут на помощь. Морские законы вынудят их это сделать.
Если повезет, то сигналы заметит и береговой патруль и обязательно прибудет сюда, чтобы разобраться. А если понадобится, то она снова прыгнет в воду, и неважно, что ее предыдущая попытка оказалась неудачной.
На полуденном солнце корма далекой шхуны сияла, придавая все больше надежды. Корабль дрейфовал примерно в четверти мили к югу, достаточно близко, чтобы вовремя подоспеть на помощь.
Фиби затаила дыхание. Время пришло. Незаметно оглянувшись, она убедилась в том, что Алекс Хосмен по-прежнему стоит у руля, Грозный Рик спустился в трюм, а собака мирно спит, греясь на осеннем солнышке.
Девушка аккуратно поставила ракету между ног и зажгла спичку. Зашипев, та загорелась и тут же погасла на ветру. Когда она зажигала вторую спичку, у нее уже тряслись руки. Стиснув зубы, Фиби прикрыла ладошкой крохотный язычок огня и поднесла к фитилю сигнальной ракеты. Крохотное слабое сияние, на секунду вспыхнув, тотчас же погасло. Когда она попытала счастья в третий раз, сердце уже выскакивало у нее из груди. Мысленно девушка молила Бога, чтобы все обошлось.
Фитиль сначала задымил, а потом стал сыпать огненными искрами. Встревоженный странным шипением, Пушок вскочил и начал громко лаять.
– Слава Господу, – прошептала Фиби, хватая сигнальную шашку и размахивая ею над головой. Обжигающие искры посыпались прямо в лицо. Изо всех сил она запустила ракету в небо. С душераздирающим свистом та растворилась в небесной синеве, оставив за собой облако зеленого дыма.
Затаив дыхание, дрожащими руками Фиби поспешила зажечь еще одну ракету. Ей казалось, что одной будет мало для того, чтобы привлечь необходимое внимание. Но вторая ракета как назло не зажигалась, и тем не менее девушка не оставляла безуспешных попыток. «О Боже, – причитала она про себя, – избавь меня поскорее от этих людей».
Фиби услышала тяжелую мужскую поступь. Еще вчера она умерла бы от страха, но сегодня страха не было. Впервые в жизни ей приходилось самой заботиться о себе и действовать самостоятельно. Непростое дело для женщины, которую с колыбели учили быть куколкой, украшением, способным выполнять чужую волю.
Когда девушка увидела искаженное от ярости лицо Алекса Хосмена, то отбросила одеяло и побежала прочь к самому борту парохода.
– Помогите! – кричала она, размахивая руками и думая, что теперь-то ее наверняка разглядят со шхуны. – Помогите!
Огромные паруса шхуны развернулись, судно изменило курс, и уже через несколько мгновений корабль направился к «Лаки». Фиби вцепилась в поручни ограждения борта и, откинув назад голову, издала победный крик. Ее порыв не остался незамеченным.
Алекс Хосмен больно сжал ее запястья.
– Пустите меня, – попыталась вывернуться девушка. – Не смейте прикасаться ко мне!
– Тогда перестаньте махать руками и кричать, как сумасшедшая, – ответил он.
– Я перестану, если вы меня отпустите.
– Отлично…
Как только руки ее вновь стали свободны, Фиби схватилась за спасательный круг, но Алекс выбил его и отшвырнул подальше.
– Неужели вы вновь собрались искупаться в море?
Более он не сказал ни слова. Его молчание несколько обескуражило девушку, ожидавшую, что Хосмен как всегда начнет вычитывать ее. Но вместо этого мужчина просто стоял у нее за спиной и наблюдал за тем, как к ним приближается шхуна.
Девушка набрала в грудь побольше воздуха, чтобы крикнуть в очередной раз.
– Вы действительно хотите, чтобы я заткнул вам рот? – прошептал ей на ухо Алекс.
Из трюма показался Грозный Рик. Усевшись на палубе, он стал ждать, что будет дальше.
Закусив губу, Фиби с нетерпением ждала, когда же ее наконец освободят от общества стоявшего рядом человека. От него пахло морским ветром и лесом. А если учесть его мощные формы, то девушке казалось, будто она сейчас стоит в тени ветвистого дуба.
Фиби с опаской посмотрела на похитителя.
– Почему вы на меня не кричите?
Алекс не отрывал глаз от приближающейся шхуны.
– В этом нет нужды, – уверенно и спокойно произнес он.
– Что ж, вы не можете меня обвинять, – констатировала она равнодушным тоном. – Разве не является законом войны то, что пленный обязан попытаться бежать?
– Так вот, оказывается, что это… Война? Фигура на палубе шхуны поднесла к губам рупор.
– Эй, там… вы что, терпите бедствие? – на сильном ветру его слов практически не было слышно.
– Помогите! – закричала Фиби. – Меня держат здесь как заложницу!
Хосмен сильной рукой обнял ее за талию и прижал к себе.
– Заткнись, – прошептал он. – Я же тебя предупреждал…
Ее охватила дрожь, и на миг Фиби перестало хватать воздуха.
– Помогите… – буквально прохрипела несчастная, впиваясь ногтями в его мускулистую руку.
– Сигнальная ракета сработала случайно, – прозвенел над водой крик Грозного Рика. – Просим извинения…
Фиби постаралась собраться с силами. Да, она оказалась в ловушке, но положение ее было не таким уже безнадежным. Теперь успех зависел от спокойствия и здравомыслия.
– Пожалуйста, не слушайте его, – крикнула она. – Я…
– Я же сказал, – разозлился Алекс. – Заткнись!
Девушка постаралась собрать последние остатки мужества.
– И не подумаю!
– Отлично!
Движение его было столь молниеносным, что Фиби ничего не успела сообразить.
Взяв ее голову в руки, он закрыл девушке рот крепким поцелуем.
«Нет, он совсем не такой, как Саймон. Его даже не с кем сравнить».
И хотя губы Алекса Хосмена оказались нежными, его объятия полностью парализовали девушку. Она чувствовала себя беспомощной, словно кролик перед удавом. Застонав, Фиби попыталась освободиться. Она стучала кулачками по его мощным бицепсам, билась о его грудь, но ощущала лишь неприступную стену. Как будто издалека до нее донесся голос Грозного Рика, переговаривавшегося с людьми со шхуны.
– Ах, любовь, – рассмеялся тот. – Видите, мы тут празднуем молодую любовь!
Шкипер со шхуны грязно выругался. Фиби, у которой окончательно перехватило дыхание, еле слышно всхлипнула.
– А теперь можешь ее отпустить, – послышался голос Грозного Рика. – Шхуна уже разворачивается.
В ту же секунду Хосмен отпустил ее. Это было столь неожиданно, что, потеряв равновесие, девушка чуть было не упала за борт, в последний миг схватившись за поручни. Алекс, похоже, не заметил, что, побывав в его объятиях, юная мисс чуть было не умерла от ужаса. Сейчас Фиби его совсем не интересовала.
Она держалась за поручни и тяжело дышала, пытаясь успокоить рвущееся из груди сердце. А потом, не давая себе времени на то, чтобы испугаться, попыталась прыгнуть за борт. Девушка старалась не вспоминать, какой ледяной была вода и как это страшно – тонуть.
В то же мгновение сильные руки подхватили ее и потащили обратно на палубу. Фиби упиралась изо всех сил, но Алекс просто перекинул ее себе на плечо. Задыхавшуюся от бессильной ярости и висевшую теперь вниз головой девушку пронесли мимо озабоченного Рика и лаявшей собаки, бежавшей за ними вплоть до самого кубрика.
Хосмен бросил ее на койку лицом вниз. Внутри Фиби вдруг что-то взорвалось, освободив накопившуюся в ней ненависть. Она перевернулась, поджала ноги и изо всех сил ударила Алекса в живот. Вскрикнув от боли, мужчина согнулся пополам. Воспользовавшись его замешательством, девушка вскочила с койки и рванулась к двери. Но она не успела сделать и нескольких шагов, как огромная рука схватила ее. Бледное лицо Алекса покрывали капельки пота. Лицо исказилось от боли. И тем не менее Фиби не чувствовала никаких угрызений совести.
Тяжело вздохнув, Хосмен вновь бросил ее на кровать. Девушка плюнула ему в лицо и, изогнувшись, стала яростно отбиваться ногами. Она выцарапала бы ему глаза, если бы могла дотянуться до них.
Господи, как же здорово было драться подобно сумасшедшей. В этой безумной битве Фиби потеряла последние капли вежливого самоконтроля, правившего ею с самого рождения.
Схватив ее за запястья, Алекс завел ее руки за голову. На девушку пахнуло морской водой и соленым мужским потом. Его поза пробудила в Фиби самые жуткие фантазии. Ее одновременно и влекло к нему, и отталкивало.
Было в обращении Хосмена с ней нечто непонятное, беспокоившее девушку. Она не чувствовала в мужчине ненависти, скорее ощущались некая усталость и равнодушие.
Перевернув ее вниз лицом, Алекс прижал коленом спину девушки и заломил ей руки.
– Проклятье! А ведь я тебя недооценил. Кто научил тебя так драться?!
– Отпусти меня, ублюдок! – прохрипела Фиби и с удивлением обнаружила, что подобные высказывания приносят несказанное удовольствие. – Подите прочь!
– С радостью, но прежде… – он полез в карман штанов.
От ужаса девушка закричала, и в ту же минуту сложенный в несколько раз кусок материи заткнул ей рот. Алекс плотно завязал бандану у нее затылке, затем скрутил по рукам и ногам веревками так, что Фиби даже не могла пошевелиться.
В глазах у нее застыли слезы, и девушка едва сдержала подступившие рыдания. «Хватит плакать, хватит быть слабой, – твердила она себе. – Слезами горю не поможешь».
Хосмену явно было безразлично, расплачется она сейчас или нет. Он отошел, бросив в сторону Фиби ничего не выражающий взгляд.
– А я готов был тебя сегодня отпустить, – произнес он безразличным тоном. – Мы как раз обсуждали это с Грозным Риком.
«Лжец, – подумала Фиби, – ты говоришь это, чтобы еще раз меня помучить».
– Да, мы ведь договаривались с тобой, что в случае, если ты будешь вести себя хорошо, мы поладим.
«Лжец, если бы это было так, ты бы мне об этом сказал».
– Быть может, уже вечером ты ехала бы на поезде, если бы не устроила этот цирк с сигнальной ракетой и не пыталась вновь утопиться. Но, как видишь, человек предполагает, а Бог располагает. И все же ты меня кое-чему научила, принцесса. Ты – дочь своего отца.
Алекс Хосмен еще не знал, что теперь Фиби твердо решила больше не прыгать в ледяную воду. Ей не хотелось умирать. Она хотела жить и превратить жизнь этого мужчины в ад.
Алекс не мог понять, почему думает о связанной в трюме женщине. В жизни его никогда особенно не мучили угрызения совести. То был единственный способ выжить на войне и не сойти с ума. Однако злополучный пожар на Харбор-стрит и похищение дочери Кью оставили на душе неприятный осадок. Что-то пробудилось в глубине его сознания. Нечто ему неподвластное беспокоило Алекса, и от этого он злился еще больше.
Шипение сигнальной ракеты и горящая дуга в небе вызвали у Алекса воспоминания, которые, как он считал, были уже давно погребены под пылью времени. На какое-то краткое мгновение он вновь оказался на поле битвы у Претории, скакавший, как безумный, на взмыленной лошади под свист ядер и пуль, срывавших листву с деревьев и поднимавших фонтаны земляных брызг.
То был день, о котором он уже много лет не вспоминал, но тем не менее отчаянный поступок молодой девушки напомнил Хосмену о нем.
Он не был уверен, почему. Быть может, была виновата сигнальная ракета на фоне ослепительно-голубого неба. Но, скорее всего, куда более глубокая искра зажглась в нем благодаря непредсказуемости мисс Кью в сочетании с острым желанием жить. Она заставила Алекса вспомнить о том, каким он был, когда завербовался в армию. Воспитанный Грозным Риком, юноша и понятия не имел о солдатской службе. Просто был еще слишком горяч, страдал от скуки и многого не понимал.
Когда Алексу надоела муштра, он добровольно изъявил желание стать посыльным генерала Пола Хиккенса. Старик задумчиво почесал свои седые бакенбарды, разглядывая Алекса. Затем промолвил, глядя ему в глаза:
– Если ты настолько глуп, чтобы пойти на такое дело добровольно, то я достаточно умен, чтобы использовать тебя по назначению.
Боевыми заданиями Хосмена стали молниеносные марш-броски. Он насмерть загонял армейских лошадей, когда скакал по ночам по неизвестной местности или в дыму сражения, никогда не зная, сразит ли его на этот раз вражеская пуля. Он чувствовал ту же самую непредсказуемость и живость в этой непокорной девушке. Теперь, когда прошло три года, Алекс прекрасно понимал, что неудержимость – это отнюдь не мужество.
После случая в Хаддингтоне молодой человек, не желая видеть свою заложницу, поручил Грозному Рику освободить ее от пут, как только они удалились на Почтительное расстояние от города.
Следующий отрезок их плавания обещал быть ничем не примечательным. Сейчас лучше всего было доставить эту своенравную девчонку на остров Мей и ждать там Кью. И пусть тот торгуется за свою дочку. Алекс планировал зайти на телеграф и дать сообщение в головной офис компании Кью. Чертов убийца должен поскорее выкупить свою дочь и исчезнуть из его жизни вместе с ней.
И все же Алекс не чувствовал себя победителем. Думая о восторжествовавшей справедливости, он все чаще мысленно возвращался к девушке, немного жалея ее. «Но Фиби Кью опасна, – напомнил он себе. – Она дочь своего отца. Она ударит ножом в спину с такой же легкостью, с какой пнула меня ногой в живот».
Однако когда Хосмен сжимал девушку в своих объятиях, между ними словно пробежал мощный разряд тока. Поцелуй был отнюдь не фальшивым. После случившегося Алекс мечтал о вкусе ее губ и мягкой податливости ее тела. Ему просто понравилось обнимать Фиби, ощущать ее запах. Ее хрупкость и изящность, то, как она пыталась отбиться от него своими маленькими ручками, как ее губы противились поцелую – все вместе волновало и одновременно ожесточало мужчину.
То, как мисс Кью отреагировала на поцелуй, было, по мнению Алекса, совсем нетипичным для женщины. И атака ее маленьких кулачков являлась следствием паники, которая и смутила Хосмена. Он прекрасно понимал, что сам отнюдь не подарок, но почему-то всегда считал себя большим мастером по части поцелуев.
Разумеется, до сегодняшнего дня молодой человек даже и не пытался целовать таких красоток, как Фиби Кью.
– Только пикни, – предупредила она Пушка, свернувшегося клубком неподалеку на канатах. – Ты уже раз помешал мне бежать, второй такой возможности я тебе не дам!
Собачка зевнула и положила морду на лапы. Фиби плотнее укуталась в толстое шерстяное одеяло, распахнув его на груди, чтобы был доступ воздуха и спички хорошо горели. Она посмотрела на восток, где пронзали небо элеваторы и печные трубы Хаддингтона. Как-то отец взял ее с собой в поездку по Шотландии, заезжали они и в этот довольно большой город. Здесь имелась железнодорожная станция – ее лучший шанс на побег.
Тогда Фиби наблюдала за Хаддингтоном со стороны реки Тайн, и о побеге ей думать не приходилось. Они плавали на речном пароходике мистера Хартли, делового партнера отца, и все обстояло просто великолепно. Да, тогда она еще не знала ни тягот, ни зла. Она даже представления не имела о том, что существуют люди вроде Алекса Хосмена и Грозного Рика. И когда на завтрак Фиби ела копченую белугу, ей и в голову не приходило подумать о том, откуда эта рыба, кто поймал ее и почистил и какова жизнь этих людей.
И вот теперь, всего лишь за несколько коротких дней, девушке пришлось убедиться в том, что мир не столь очарователен, как казалось прежде. Фиби поняла, что он обладает рядом плохих качеств и способен на обман.
Прямо перед ней, на палубе, под шерстяным одеялом лежали три сигнальные ракеты. Девушка похитила их еще прошлой ночью и теперь ожидала подходящей возможности, чтобы ими воспользоваться. Сейчас, когда в гавани курсировали два корабля, момент был наиболее подходящим. Когда они увидят сигнал бедствия, то посчитают, что пароход тонет, и обязательно придут на помощь. Морские законы вынудят их это сделать.
Если повезет, то сигналы заметит и береговой патруль и обязательно прибудет сюда, чтобы разобраться. А если понадобится, то она снова прыгнет в воду, и неважно, что ее предыдущая попытка оказалась неудачной.
На полуденном солнце корма далекой шхуны сияла, придавая все больше надежды. Корабль дрейфовал примерно в четверти мили к югу, достаточно близко, чтобы вовремя подоспеть на помощь.
Фиби затаила дыхание. Время пришло. Незаметно оглянувшись, она убедилась в том, что Алекс Хосмен по-прежнему стоит у руля, Грозный Рик спустился в трюм, а собака мирно спит, греясь на осеннем солнышке.
Девушка аккуратно поставила ракету между ног и зажгла спичку. Зашипев, та загорелась и тут же погасла на ветру. Когда она зажигала вторую спичку, у нее уже тряслись руки. Стиснув зубы, Фиби прикрыла ладошкой крохотный язычок огня и поднесла к фитилю сигнальной ракеты. Крохотное слабое сияние, на секунду вспыхнув, тотчас же погасло. Когда она попытала счастья в третий раз, сердце уже выскакивало у нее из груди. Мысленно девушка молила Бога, чтобы все обошлось.
Фитиль сначала задымил, а потом стал сыпать огненными искрами. Встревоженный странным шипением, Пушок вскочил и начал громко лаять.
– Слава Господу, – прошептала Фиби, хватая сигнальную шашку и размахивая ею над головой. Обжигающие искры посыпались прямо в лицо. Изо всех сил она запустила ракету в небо. С душераздирающим свистом та растворилась в небесной синеве, оставив за собой облако зеленого дыма.
Затаив дыхание, дрожащими руками Фиби поспешила зажечь еще одну ракету. Ей казалось, что одной будет мало для того, чтобы привлечь необходимое внимание. Но вторая ракета как назло не зажигалась, и тем не менее девушка не оставляла безуспешных попыток. «О Боже, – причитала она про себя, – избавь меня поскорее от этих людей».
Фиби услышала тяжелую мужскую поступь. Еще вчера она умерла бы от страха, но сегодня страха не было. Впервые в жизни ей приходилось самой заботиться о себе и действовать самостоятельно. Непростое дело для женщины, которую с колыбели учили быть куколкой, украшением, способным выполнять чужую волю.
Когда девушка увидела искаженное от ярости лицо Алекса Хосмена, то отбросила одеяло и побежала прочь к самому борту парохода.
– Помогите! – кричала она, размахивая руками и думая, что теперь-то ее наверняка разглядят со шхуны. – Помогите!
Огромные паруса шхуны развернулись, судно изменило курс, и уже через несколько мгновений корабль направился к «Лаки». Фиби вцепилась в поручни ограждения борта и, откинув назад голову, издала победный крик. Ее порыв не остался незамеченным.
Алекс Хосмен больно сжал ее запястья.
– Пустите меня, – попыталась вывернуться девушка. – Не смейте прикасаться ко мне!
– Тогда перестаньте махать руками и кричать, как сумасшедшая, – ответил он.
– Я перестану, если вы меня отпустите.
– Отлично…
Как только руки ее вновь стали свободны, Фиби схватилась за спасательный круг, но Алекс выбил его и отшвырнул подальше.
– Неужели вы вновь собрались искупаться в море?
Более он не сказал ни слова. Его молчание несколько обескуражило девушку, ожидавшую, что Хосмен как всегда начнет вычитывать ее. Но вместо этого мужчина просто стоял у нее за спиной и наблюдал за тем, как к ним приближается шхуна.
Девушка набрала в грудь побольше воздуха, чтобы крикнуть в очередной раз.
– Вы действительно хотите, чтобы я заткнул вам рот? – прошептал ей на ухо Алекс.
Из трюма показался Грозный Рик. Усевшись на палубе, он стал ждать, что будет дальше.
Закусив губу, Фиби с нетерпением ждала, когда же ее наконец освободят от общества стоявшего рядом человека. От него пахло морским ветром и лесом. А если учесть его мощные формы, то девушке казалось, будто она сейчас стоит в тени ветвистого дуба.
Фиби с опаской посмотрела на похитителя.
– Почему вы на меня не кричите?
Алекс не отрывал глаз от приближающейся шхуны.
– В этом нет нужды, – уверенно и спокойно произнес он.
– Что ж, вы не можете меня обвинять, – констатировала она равнодушным тоном. – Разве не является законом войны то, что пленный обязан попытаться бежать?
– Так вот, оказывается, что это… Война? Фигура на палубе шхуны поднесла к губам рупор.
– Эй, там… вы что, терпите бедствие? – на сильном ветру его слов практически не было слышно.
– Помогите! – закричала Фиби. – Меня держат здесь как заложницу!
Хосмен сильной рукой обнял ее за талию и прижал к себе.
– Заткнись, – прошептал он. – Я же тебя предупреждал…
Ее охватила дрожь, и на миг Фиби перестало хватать воздуха.
– Помогите… – буквально прохрипела несчастная, впиваясь ногтями в его мускулистую руку.
– Сигнальная ракета сработала случайно, – прозвенел над водой крик Грозного Рика. – Просим извинения…
Фиби постаралась собраться с силами. Да, она оказалась в ловушке, но положение ее было не таким уже безнадежным. Теперь успех зависел от спокойствия и здравомыслия.
– Пожалуйста, не слушайте его, – крикнула она. – Я…
– Я же сказал, – разозлился Алекс. – Заткнись!
Девушка постаралась собрать последние остатки мужества.
– И не подумаю!
– Отлично!
Движение его было столь молниеносным, что Фиби ничего не успела сообразить.
Взяв ее голову в руки, он закрыл девушке рот крепким поцелуем.
«Нет, он совсем не такой, как Саймон. Его даже не с кем сравнить».
И хотя губы Алекса Хосмена оказались нежными, его объятия полностью парализовали девушку. Она чувствовала себя беспомощной, словно кролик перед удавом. Застонав, Фиби попыталась освободиться. Она стучала кулачками по его мощным бицепсам, билась о его грудь, но ощущала лишь неприступную стену. Как будто издалека до нее донесся голос Грозного Рика, переговаривавшегося с людьми со шхуны.
– Ах, любовь, – рассмеялся тот. – Видите, мы тут празднуем молодую любовь!
Шкипер со шхуны грязно выругался. Фиби, у которой окончательно перехватило дыхание, еле слышно всхлипнула.
– А теперь можешь ее отпустить, – послышался голос Грозного Рика. – Шхуна уже разворачивается.
В ту же секунду Хосмен отпустил ее. Это было столь неожиданно, что, потеряв равновесие, девушка чуть было не упала за борт, в последний миг схватившись за поручни. Алекс, похоже, не заметил, что, побывав в его объятиях, юная мисс чуть было не умерла от ужаса. Сейчас Фиби его совсем не интересовала.
Она держалась за поручни и тяжело дышала, пытаясь успокоить рвущееся из груди сердце. А потом, не давая себе времени на то, чтобы испугаться, попыталась прыгнуть за борт. Девушка старалась не вспоминать, какой ледяной была вода и как это страшно – тонуть.
В то же мгновение сильные руки подхватили ее и потащили обратно на палубу. Фиби упиралась изо всех сил, но Алекс просто перекинул ее себе на плечо. Задыхавшуюся от бессильной ярости и висевшую теперь вниз головой девушку пронесли мимо озабоченного Рика и лаявшей собаки, бежавшей за ними вплоть до самого кубрика.
Хосмен бросил ее на койку лицом вниз. Внутри Фиби вдруг что-то взорвалось, освободив накопившуюся в ней ненависть. Она перевернулась, поджала ноги и изо всех сил ударила Алекса в живот. Вскрикнув от боли, мужчина согнулся пополам. Воспользовавшись его замешательством, девушка вскочила с койки и рванулась к двери. Но она не успела сделать и нескольких шагов, как огромная рука схватила ее. Бледное лицо Алекса покрывали капельки пота. Лицо исказилось от боли. И тем не менее Фиби не чувствовала никаких угрызений совести.
Тяжело вздохнув, Хосмен вновь бросил ее на кровать. Девушка плюнула ему в лицо и, изогнувшись, стала яростно отбиваться ногами. Она выцарапала бы ему глаза, если бы могла дотянуться до них.
Господи, как же здорово было драться подобно сумасшедшей. В этой безумной битве Фиби потеряла последние капли вежливого самоконтроля, правившего ею с самого рождения.
Схватив ее за запястья, Алекс завел ее руки за голову. На девушку пахнуло морской водой и соленым мужским потом. Его поза пробудила в Фиби самые жуткие фантазии. Ее одновременно и влекло к нему, и отталкивало.
Было в обращении Хосмена с ней нечто непонятное, беспокоившее девушку. Она не чувствовала в мужчине ненависти, скорее ощущались некая усталость и равнодушие.
Перевернув ее вниз лицом, Алекс прижал коленом спину девушки и заломил ей руки.
– Проклятье! А ведь я тебя недооценил. Кто научил тебя так драться?!
– Отпусти меня, ублюдок! – прохрипела Фиби и с удивлением обнаружила, что подобные высказывания приносят несказанное удовольствие. – Подите прочь!
– С радостью, но прежде… – он полез в карман штанов.
От ужаса девушка закричала, и в ту же минуту сложенный в несколько раз кусок материи заткнул ей рот. Алекс плотно завязал бандану у нее затылке, затем скрутил по рукам и ногам веревками так, что Фиби даже не могла пошевелиться.
В глазах у нее застыли слезы, и девушка едва сдержала подступившие рыдания. «Хватит плакать, хватит быть слабой, – твердила она себе. – Слезами горю не поможешь».
Хосмену явно было безразлично, расплачется она сейчас или нет. Он отошел, бросив в сторону Фиби ничего не выражающий взгляд.
– А я готов был тебя сегодня отпустить, – произнес он безразличным тоном. – Мы как раз обсуждали это с Грозным Риком.
«Лжец, – подумала Фиби, – ты говоришь это, чтобы еще раз меня помучить».
– Да, мы ведь договаривались с тобой, что в случае, если ты будешь вести себя хорошо, мы поладим.
«Лжец, если бы это было так, ты бы мне об этом сказал».
– Быть может, уже вечером ты ехала бы на поезде, если бы не устроила этот цирк с сигнальной ракетой и не пыталась вновь утопиться. Но, как видишь, человек предполагает, а Бог располагает. И все же ты меня кое-чему научила, принцесса. Ты – дочь своего отца.
Алекс Хосмен еще не знал, что теперь Фиби твердо решила больше не прыгать в ледяную воду. Ей не хотелось умирать. Она хотела жить и превратить жизнь этого мужчины в ад.
Алекс не мог понять, почему думает о связанной в трюме женщине. В жизни его никогда особенно не мучили угрызения совести. То был единственный способ выжить на войне и не сойти с ума. Однако злополучный пожар на Харбор-стрит и похищение дочери Кью оставили на душе неприятный осадок. Что-то пробудилось в глубине его сознания. Нечто ему неподвластное беспокоило Алекса, и от этого он злился еще больше.
Шипение сигнальной ракеты и горящая дуга в небе вызвали у Алекса воспоминания, которые, как он считал, были уже давно погребены под пылью времени. На какое-то краткое мгновение он вновь оказался на поле битвы у Претории, скакавший, как безумный, на взмыленной лошади под свист ядер и пуль, срывавших листву с деревьев и поднимавших фонтаны земляных брызг.
То был день, о котором он уже много лет не вспоминал, но тем не менее отчаянный поступок молодой девушки напомнил Хосмену о нем.
Он не был уверен, почему. Быть может, была виновата сигнальная ракета на фоне ослепительно-голубого неба. Но, скорее всего, куда более глубокая искра зажглась в нем благодаря непредсказуемости мисс Кью в сочетании с острым желанием жить. Она заставила Алекса вспомнить о том, каким он был, когда завербовался в армию. Воспитанный Грозным Риком, юноша и понятия не имел о солдатской службе. Просто был еще слишком горяч, страдал от скуки и многого не понимал.
Когда Алексу надоела муштра, он добровольно изъявил желание стать посыльным генерала Пола Хиккенса. Старик задумчиво почесал свои седые бакенбарды, разглядывая Алекса. Затем промолвил, глядя ему в глаза:
– Если ты настолько глуп, чтобы пойти на такое дело добровольно, то я достаточно умен, чтобы использовать тебя по назначению.
Боевыми заданиями Хосмена стали молниеносные марш-броски. Он насмерть загонял армейских лошадей, когда скакал по ночам по неизвестной местности или в дыму сражения, никогда не зная, сразит ли его на этот раз вражеская пуля. Он чувствовал ту же самую непредсказуемость и живость в этой непокорной девушке. Теперь, когда прошло три года, Алекс прекрасно понимал, что неудержимость – это отнюдь не мужество.
После случая в Хаддингтоне молодой человек, не желая видеть свою заложницу, поручил Грозному Рику освободить ее от пут, как только они удалились на Почтительное расстояние от города.
Следующий отрезок их плавания обещал быть ничем не примечательным. Сейчас лучше всего было доставить эту своенравную девчонку на остров Мей и ждать там Кью. И пусть тот торгуется за свою дочку. Алекс планировал зайти на телеграф и дать сообщение в головной офис компании Кью. Чертов убийца должен поскорее выкупить свою дочь и исчезнуть из его жизни вместе с ней.
И все же Алекс не чувствовал себя победителем. Думая о восторжествовавшей справедливости, он все чаще мысленно возвращался к девушке, немного жалея ее. «Но Фиби Кью опасна, – напомнил он себе. – Она дочь своего отца. Она ударит ножом в спину с такой же легкостью, с какой пнула меня ногой в живот».
Однако когда Хосмен сжимал девушку в своих объятиях, между ними словно пробежал мощный разряд тока. Поцелуй был отнюдь не фальшивым. После случившегося Алекс мечтал о вкусе ее губ и мягкой податливости ее тела. Ему просто понравилось обнимать Фиби, ощущать ее запах. Ее хрупкость и изящность, то, как она пыталась отбиться от него своими маленькими ручками, как ее губы противились поцелую – все вместе волновало и одновременно ожесточало мужчину.
То, как мисс Кью отреагировала на поцелуй, было, по мнению Алекса, совсем нетипичным для женщины. И атака ее маленьких кулачков являлась следствием паники, которая и смутила Хосмена. Он прекрасно понимал, что сам отнюдь не подарок, но почему-то всегда считал себя большим мастером по части поцелуев.
Разумеется, до сегодняшнего дня молодой человек даже и не пытался целовать таких красоток, как Фиби Кью.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Хоть Фиби и старалась изо всех сил, никакие угрозы и слезы не заставили Алекса Хосмена высадить ее на берег за все время их длительного путешествия. Как только они вышли из гавани Хаддингтона, мужчина позволил ей свободно передвигаться по пароходу, прекрасно понимая, что теперь побег уже невозможен и, как оказалось, безошибочно предположив, что девушка уже не решится на самоубийство. Окруженный водой и туманом, «Лаки» на всех парах уходил в такую глушь, что в течение нескольких дней им не встретилось ни одного корабля.
Случай в Хаддингтоне изменил отношения Фиби и Алекса к худшему. Девушка нисколько не жалела о том, что подожгла сигнальную ракету. Но теперь она уже была готова к непоколебимому гневу Хосмена и той холодной ярости, какую она видела на его лице. Ей даже хотелось довести похитителя до подобного состояния снова.
Но как это ни странно, ничего нового в своем нынешнем положении Фиби не находила. Сидя на своей койке, она размышляла о том, что рабство принимает различные формы. Женщина, полностью находящаяся во власти своего отца или мужа, ничем не отличается от заложницы на борту этого парохода.
Лучшая подруга Фиби, Сьюзи Хаттон, сейчас поаплодировала бы столь радикальным мыслям, ведь прежде дочь Филиппа Кью не волновали вопросы общественной справедливости. С раннего детства девушку учили, что ее мнение не имеет никакого значения. Но, оказавшись заложницей, она стала вольно мыслить. А быть может, тому виной было близкое общение со столь надменным человеком, с этим невыносимым Алексом Хосменом.
Девушка навела порядок в крохотной каморке, создав для себя свой уголок, и дни напролет читала.
На борту парохода Хосмен и Грозный Рик держали на удивление большую библиотеку. В Хаддингтоне Майлиус купил Фиби швейные принадлежности, расческу и несколько заколок. Почему это вызвало такое раздражение Алекса?
Случай в Хаддингтоне изменил отношения Фиби и Алекса к худшему. Девушка нисколько не жалела о том, что подожгла сигнальную ракету. Но теперь она уже была готова к непоколебимому гневу Хосмена и той холодной ярости, какую она видела на его лице. Ей даже хотелось довести похитителя до подобного состояния снова.
Но как это ни странно, ничего нового в своем нынешнем положении Фиби не находила. Сидя на своей койке, она размышляла о том, что рабство принимает различные формы. Женщина, полностью находящаяся во власти своего отца или мужа, ничем не отличается от заложницы на борту этого парохода.
Лучшая подруга Фиби, Сьюзи Хаттон, сейчас поаплодировала бы столь радикальным мыслям, ведь прежде дочь Филиппа Кью не волновали вопросы общественной справедливости. С раннего детства девушку учили, что ее мнение не имеет никакого значения. Но, оказавшись заложницей, она стала вольно мыслить. А быть может, тому виной было близкое общение со столь надменным человеком, с этим невыносимым Алексом Хосменом.
Девушка навела порядок в крохотной каморке, создав для себя свой уголок, и дни напролет читала.
На борту парохода Хосмен и Грозный Рик держали на удивление большую библиотеку. В Хаддингтоне Майлиус купил Фиби швейные принадлежности, расческу и несколько заколок. Почему это вызвало такое раздражение Алекса?