Мэй Джулиан. Джек Бестелесный (Галактическое Содружество - 1)

   Они дружно засмеялись и уснули под колыбельную ветра в трубе.
   "Мама!" - вскричало сознание младенца, и Тереза с Роги испуганно проснулись.
   Вещь (образ)! Страшная большая вещь!
   Роги выпростался из-под одеяла и сел на нарах. В хижине царил мрак. Только багрово светились щелочки по сторонам печной дверцы. Он скосил взгляд на запястье, сонно мигая. 05 часов 23 минуты.
   ВЕЩЬ!
   - Роги, что это? - Тереза в панике выхватила Джека из колыбели и крепко прижала к груди. Комната была словно камера морозильника.
   Роги собрался с мыслями. Очнувшись, он видел в темноте достаточно хорошо с помощью ультрачувств, но у Терезы способность дальневидения была развита плохо, а испуг только ухудшил ее. Не могла она понять и образ, который проецировал ошеломленный ужасом младенец, - нечто огромное, серебристое, продолговатое, бесшумно зависшее всего в нескольких метрах над дымящейся трубой хижины.
   Но Роги сразу все понял.
   - Полегче, полегче! Оба вы. Просто за нами прилетел Дени. И лопни мои глаза - в полтроянском орбитере!
   Старик вскочил, зажег лампу и поспешно начал натягивать штаны поверх заношенных кальсон. Джек тихонько хныкал. Тереза положила его в колыбель и тоже начала одеваться. Не успели они привести себя в пристойный вид, как раздался давно забытый звук. Кто-то стучал в дверь!
   Роги сунул ноги в сапоги, провел пятерней по слипшимся седым кудрям, затопал к двери и рывком распахнул ее. В ее проеме вырисовались человек в защитном костюме с опущенным щитком шлема и лиловолицый полтроянец в усыпанной драгоценными камнями парке и меховых сапогах. Они вошли в вихре ледяного ветра и ледяных кристаллов. Дверь за ними захлопнулась, а Джек внезапно перестал плакать.
   Дени поднял щиток.
   - Привет, дядюшка Роги. Привет, Тереза. Познакомьтесь с Фредом, моим добрым другом.
   - Enchante! [Очень рад! (фр.)] - сказал полтроянец, стягивая вышитые рукавицы. Сияя улыбкой, он пожал руки Терезы и Роги, а Джеку приветливо помахал.
   - Мы за вами, - сказал Дени. - Не будем тратить время попусту. Корабль Фреда полностью экранирован, но мне хотелось бы доставить вас в Кауаи, пока на Гавайях еще ночь.
   - Кауаи! - радостно воскликнула Тереза. - В старый дом моих родителей?
   Дени кивнул.
   - Все устроено. Ты с ребенком и Роги останетесь там, пока не удастся все уладить. Происков Магистрата можно больше не опасаться. Конфедерация Землян завершает предварительную работу на Орбе, и через неделю-другую все отправятся по домам. Будут проведены дебаты о Статутах Размножения, и семейным юристам придется попотеть, когда Интендантская Ассамблея соберется снова. Но Поль намерен внести резолюцию об амнистии для вас.
   - А когда мы сможем вернуться домой по-настоящему? - спросила Тереза настойчиво.
   - Точно не скажу. Вероятно, уже в марте, если Династии удастся взять вас на поруки или добиться общей амнистии для всех нарушителей Статутов. В первый раз Дени посмотрел на колыбель и на крохотного безмолвствующего младенца в мехах. - Он здоров?
   - Абсолютно! - ответила Тереза.
   - Я вижу, он уже научился ставить психоэкраны.
   - Это он умел и до рождения, - сказала она.
   - Поразительно... Очевидно, твоя противозаконная беременность полностью себя оправдала.
   Она посмотрела ему прямо в глаза.
   - Я в этом не сомневалась с самого начала. Сложен маленький Джек безупречно. Никаких врожденных уродств и никаких физиологических дисфункций, насколько я могу судить. А его сознание очень высокого уровня. Хочу тебя предупредить, что мыслит он не как младенец. Скорее, как не по годам развитый девятилетний мальчик.
   - Очень наивный при этом, - добавил Роги, в последний раз подкладывал дрова в печку.
   Дени снял перчатки. Его серебристый костюм поблескивал в желтоватом свете ламп, когда он подошел к колыбели и посмотрел на мальчика.
   Здравствуй, Grandpere, - сказал Джек.
   - Доброе утро, Джек. Ты готов отправиться в путь?
   Скоро буду готов. Сначала меня должны покормить и перепеленать. Ничего, если вы с Фредом подождете несколько минут?
   - Ну, конечно, - ответил Дени.
   Я изо всех постараюсь сил не бояться. Не сердитесь, если я поплачу, когда столкнусь с чем-нибудь новым. Это рефлекторная реакция, которую я еще пока почти не могу контролировать.
   - Понимаю. - Дени протянул руку к розовой щечке. - Можно я к тебе прикоснусь?
   Рукой? Да. Но не своим сознанием.
   - Ах, Джек! - вздохнула Тереза и виновато посмотрела на Дени. Он ободряюще улыбнулся и ограничился лишь самым мимолетным прикосновением.
   Младенец признался Дени: "По-моему, я не сумею тебя полюбить".
   - Ты ведь еще меня не знаешь, - ответил Дени невозмутимо. - Видишь ли, тебе предстоит еще очень многому научиться. И особенно отношению с себе подобными.
   А разве есть другие, как я?
   - Как не быть! - ответила Тереза с притворным негодованием и захлопотала вокруг него. Достала полотенце, чистый подгузник и костюмчик, согрела их у печки - температура в хижине все еще была ниже нуля. Она объяснила Дени и Фреду, что холод не повредит младенцу за те минуты, пока она будет его переодевать. Даже самые обыкновенные дети на очень короткий срок приспосабливают свой теплообменный механизм к морозному воздуху, а Джек в этом настоящий мастер.
   - И я уверена, у него есть еще множество талантов, пока нам неизвестных, - объявила она с гордостью. - Джек, скоро ты познакомишься с папой. - Она весело посмотрела на Дени. - Думаю, Поль навестит нас в Кауаи, как только вернется на Землю?
   - Он считает, - ответил Дени смущенно, - что вам было бы неразумно вступать в какой бы то ни было контакт, пока семейные адвокаты не проанализируют ситуацию.
   - Черт подери! - негодующе воскликнул Роги.
   Лицо Терезы застыло. Но уже через секунду она заулыбалась, начиная распеленывать младенца.
   - Конечно! Я прекрасно понимаю. Мы будем делать все так, как сочтет нужным Поль. Верно, Джек?
   Младенец уставился на нее огромными глазами, замкнув сознание в безмолвии.
   28
   Хановер, Нью-Гемпшир, Земля
   25 марта 2052
   По календарю в Северную Америку пришла весна. Но календарь врал - во всяком случае, относительно Нью-Гемпшира: Марк едва не сожалел, что не может вернуться в искусственный климат Консилиум Орба, который, надо отдать ему должное, был превосходен.
   Он ехал на турбоцикле в общежитие после первого полного учебного дня в Дартмутском колледже, и по его кожаной форме хлестал дождь, смешанный со снежной крупой. Газоны академического городка, крыши, изгороди и прочие необогреваемые плоскости с заходом солнца начали покрываться ледяной коркой. В свете уличных фонарей блестели голые ветви огромных вязов. Пешие студенты уныло шарахались от комьев снежной каши, вылетавших из-под колес. Мчась на север по Колледж-стрит, Марк забрызгался сам куда больше, чем пешеходы, а его турб совсем перестал слушаться водителя, сопротивляясь всякий раз, когда он менял вектор. Видимо, причина в направляющем шлеме. Вероятно, он что-то напортачил, когда налаживал, обнаружив непонятную помеху при включении мозга. Бедный старенький турбоцикл получал противоречивые инструкции от его сознания и фантомной накладки в программе и не знал, то ли ему притормаживать, то ли, наоборот, рваться вперед.
   В конце концов Марк отключил шлем. Он выехал на скользкую Клемент-роуд, где обогревающие решетки, видимо, объявили забастовку, и наконец свернул к корпусу Мю-Пси-Омега. Он поселился там накануне, менее чем через неделю после своего возвращения на Землю. Дорога оказалась просто катком. Конечно, он мог бы выдвинуть шипы, но предпочел выключить мотор и просто волочить тяжелый БМВ телекинетически. Если изуродовать подъездную аллею, его новые метасобратья спасибо ему не скажут. Дверь гаража открылась, когда он телепатически ткнул в старомодное электронное устройство. Марк поставил машину на отведенное ей место в тесной секции первокурсников между десятискоростным велосипедом Алекса Маниона и реактороллером "кавасаки" Бум-Бума Лароша.
   Сняв цереброэнергетический шлем, Марк, сдвинув брови, заглянул в его сложное внутреннее устройство. Игольчатые электроды, красновато поблескивавшие его кровью, втянулись внутрь, автоматически нагреваясь и стерилизуясь крохотными клубами дыма. Но уже в тот момент, когда Марк начал ультрасенсорно обследовать микросхему, ему было совершенно ясно, что, смотри не смотри на чертову штуку, толку не будет. Либо придется ее разобрать и все проверить - но где взять на это время, когда надо нагонять учебу за два пропущенных семестра? - либо сунуть шлем сокурснику Алексу, может, того осенит, что тут за неполадки.
   Марк вытащил из багажника компьютерный блокнот, пухлый пакет с плюшками и захлюпал по снежному месиву к задней двери. В раздевалке он снял кожаную форму, сапоги и убрал их в свой шкафчик сушиться, а потом в носках протопал в заднюю гостиную. Там Алекс, Бум-Бум, Пит Даламбер, Шиг Морита и двое второкурсников, ему незнакомых, смотрели по тридивизору русский футбол.
   - А, Марк! - сказал Алекс. Остальные трое что-то приветственно буркнули.
   - Небольшой взнос в общее благосостояние! - Марк бросил на стол пакет с плюшками. Все, кроме Шига, который уже хрустел сушеными водорослями из прозрачного пакетика, накинулись на них. Второкурсники забрали по две.
   - Дерьмовая погодка, - промямлил Бум-Бум с набитым ртом, - но эти квазиторы очень даже ничего.
   - Полусферы, - поправил Алекс.
   - И уж никак не трории, - добавил Шиг Морита, не отрывая взгляда от игроков, - потому что это никак не плюшки, а японские ворота... Ого-го! По-вашему, Островский просто так запросто мяч через голову перекидывает? Тайный психокинетик, вот он кто!
   - Номер не прошел бы, - отозвался Пит Даламбер. - Судьи его сразу засекли бы.
   - Нет, если он клевый экранист, - возразил второкурсник.
   - Если оперантный судья следит, психокинетическую закрутку мяча он всегда заметит, - сказал Алекс. - А если игрок экранируется, так экран-то сразу обнаружат. Верно, Марк?
   - Практически да, - ответил Марк серьезно. - Я, вероятно, сумею его затушевать, но много ли таких наберется?
   - Э-эй! И кого же это к нам занесло? - Другой второкурсник, даже еще более дюжий, чем его товарищи, неуклюже ткнул в Марка психозондом, который даже не отскочил, а был втянут так, что не осталось никаких следов. - О-о! В зверинец явился маг и волшебник. Как, ты сказал, тебя зовут, юный разносчик плюшек?
   - Лучше не связывайся с ним, Эрик, - предостерег Бум-Бум. Хотя второкурсник был на три года старше, четырнадцатилетний Бум-Бум был тяжелее его на десять кило. - Он из Бребефа, как и мы.
   - Я Марк Ремилард, - рассеянно ответил Марк; он в это время телепатически обсуждал с Алексом возможный вариант исправления шлема.
   Второй второкурсник испустил стон.
   - Еще одна иезуитская задница! Вы тут просто кишмя кишите, мелюзга переразвитая!
   - Ремилард? - Эрик нахмурился. - Неужели ты тот...
   Из руки Бум-Бума полетела плюшка и заткнула Эрику рот.
   - Марк свой парень, - спокойно сказал Пит Даламбер. - Иногда он наводит жуть, но вы скоро привыкнете. Он ведь на самом деле вовсе не застенчивый, а просто высокомерный зазнайка.
   - Наш достославный вождь, - сказал Шиг. - Вы, вторки, полюбите его даже крепче, чем всех нас.
   Эрик медленно жевал плюшку, задумчиво щуря глаза.
   Марк бросил черный шлем Алексу, который поймал его одной рукой.
   - Это мозговое ведрышко забарахлило. У меня что-то гаечки не подкручиваются. Хочешь взглянуть?
   - Ага. - Алекс слизнул сахарную пудру с руки и медленно поднялся со стула.
   - Это что - ЦЭ? - Эрик оживился. - Я про них слышал. Но вижу в первый раз. Какая модель?
   - Домашнего изготовления, - ответил Марк. - Я его сам собрал. Управляет моим турбоциклом.
   - Надо же! - воскликнул товарищ Эрика. - Ты его правда сам сделал, малыш? Дай-ка посмотреть. Я специализируюсь по цереброэнергетике.
   - Он сломался, - сухо сказал Марк. - Как-нибудь в другой раз.
   - Пошли ко мне в комнату, - предложил Алекс, - и быстренько проверим. Времени до обеда еще много.
   Они поднялись по боковой лестнице. До них доносились голоса Бум-Бума и Шига, которые рассказывали вдруг заинтересовавшимся второкурсникам о семье Марка и его психоарсенале. Из кухни веяло ароматом морских гребешков под белым соусом. Кто-то очень скверно играл на саксофоне "Жирную жизнь". В солярии и большой гостиной слышался смех: оттуда проецировалась мешанина обрывков открытой психоречи, в основном не вполне пристойных шуток о недотрогах и шансах на свидание в пятницу. Алекс телепатировал Марку на персональной волне: "Жалко мы утром не встретились. Как у тебя там?"
   В норме. Первые дни придется попотеть никуда не денешься труднее всего выцыганить пропущенные лабораторные часы ну да я нагоню в Орбе я много занимался.
   Радости семейных связей! Жаль ты не попал на Зимний карнавал гонки на льду в этом году стоило посмотреть но конечно клево поглядеть и Консилиум Орб и якшаться с Магнатской компашкой + ЛИЛМИКСКИЕ ВЛАДЫКИ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ОБЛИКЕ!!
   - Ха! - невесело улыбнулся Марк, - Изнанки ты не знаешь.
   Они вошли в комнату Алекса, тесную каморку, где пол, письменный стол и два кресла тонули в хаосе микроэлектронного оборудования, самодельных таинственных ящичков и всевозможных приборов, начиная от мигломных анализаторов и кончая миниатюрными генераторами дельта-поля. Воздух пропах паленой изоляцией и разными клеями. На стене голограммная афиша извещала о "Микадо" в исполнении оперной труппы "Нью Д'Ойлу Карте".
   - Ну, ты сразу устроился тут как дома, - заметил Марк, любуясь беспорядком. Он сел на кровать - единственную более или менее незанятую поверхность. - Твоя мать, наверное, пела "Осанна", когда наконец-то избавилась от всего этого хлама. И за пожарную страховку ей теперь платить на пару килобаксов меньше.
   Алекс был самым близким другом Марка: в подготовительной школе они жили в одной комнате. Этот коренастый юноша с бульдожьей челюстью, темными, широко расставленными глазами под тяжелыми веками, придававшими ему сонное выражение, был единственным, кто обыгрывал Марка в трехмерные шахматы, и единственным Дартмутским студентом, чей интеллектуальный потенциал оценили как "не поддающийся измерению". Он был талантливым конструктором компьютеров, пока на любительском уровне, и намеревался специализироваться в теоретической физике. Его метасозидательная функция была класса Великого Магистра, но остальные - довольно средними. Из кучи инструментария Алекс вытащил струбцину, закрепил ее на рабочем столе, предварительно расчистив место, и наглухо зажал ЦЭ-шлем. Ловко и уверенно, точно хирургическая медсестра, готовящая пациента к операции, он снял щиток, извлек прижимную ушную прокладку, телефон, коробку с электродными иглами и терморегулирующий блок.
   - У мамы полно хлопот с магазином твоего дядюшки Роги, и у нее просто нет времени замечать пустяки вроде моих маленьких увлечений.
   Он поставил микросканер и робот-манипулятор, разложил инструменты к нему, виртуальную перчатку и защитные очки. Пошарив в нагромождениях на соседней полке, он взял что-то из хрусталя и серебристого металла, похожее на коробочку для кольца. Вставил в коробочку проводок и подсоединил его к сканеру.
   - Твои намереваются закрыть магазин, раз старичок преставился?
   - Нет, - буркнул Марк.
   Алекс подсоединил к сканеру и мощный мини-компьютер. Засветился монитор Три-Д. Алекс начал нашептывать параметры в микрофон, программируя, и одновременно телепатировал: "Марк мне страшно жаль".
   Не надо.
   ..?
   Ждать уже недолго. А пока помалкивай. Дядюшка Роги и мама живы.
   У Алекса отвисла челюсть. Он ошеломленно уставился на своего друга.
   Марк сказал: "Мы все разыграли. Главным образом я, но с помощью дядюшки Роги. Мама забеременела в прямое нарушение Статутов и решила сохранить ребенка. Генетическая оценка выявила в нем множество летальных генов, но мама доказала мне, что его сознание даст сто очков вперед любому в нашей семье. И моему в том числе. Я решил, что малыш должен жить, и укрыл маму в канадской глухомани вместе с дядюшкой Роги, чтобы было кому о ней позаботиться. Отец и прочие в семье догадались, но не знали, куда я их упрятал. Они понимали, что я ничего не скажу, а главное, им надо было избежать скандала, и они оставили все, как есть. Меня отправили в Орб, подальше от греха, и продержали там до отбытия почти всех человеческих Магнатов. Дед под конец обнаружил их, забрал из Канады и спрятал где-то еще. Наши адвокаты ищут способ оградить маму от ответственности. Ну, и Роги, конечно, не говоря уж о ребенке. Его зовут Джек. Я его еще не видел, а маму с Роги видел в последний раз в августе. И даже не дальнировал им".
   Черт... Но у твоей мамы есть шанс выкрутиться? Нарушение Статутов карается смертью!
   При Симбиарском Попечительстве. Папа с родичами пыхтят в Конкорде, чтобы изменить закон и добиться для мамы амнистии или оправдания задним числом или как еще это там называется. На это уйдут месяцы. Но решение изменить Статуты Размножения три недели назад прошло утверждение в Интендантской Ассамблее и передано в комиссию. Вот тогда мне наконец разрешили убраться из Орба.
   А тебе могут что-нибудь пришить?
   Вряд ли. Дядюшка Роги скорее всего заявит, что все устроил он один. А мне правда ни к чему.
   Пресвятое деръмо-о... и ты говоришь, этот твой братишка - мощный мозговик?
   - Будем надеяться, - сказал Марк вслух.
   Алекс заморгал, потом рискнул спросить:
   - Ну, а поганые гены?
   - Не знаю, - тихо ответил Марк. - Я не знаю.
   Алекс промолчал и включил микросканер, навел его на нужный участок шлема, надел виртуальную перчатку и очки. Манипулятор, подчиняясь движению руки в перчатке и повторяя его, взял инструмент. Алекс словно извлекал что-то из воздуха. На экране микросканера Марк увидел увеличенное изображение крохотного инструмента, извлекающего микроскопический кристалл из мозговой панели.
   - Ты ведь сменил кристалл, когда шапочка только начала взбрыкивать? спросил Алекс.
   - Ну да. Миглом начал давать какую-то дурацкую обратную связь. Образы - не мои и абсолютно бессмысленные. Жутковатые картины. Я решил, что причина в этом кристалле, и заменил его. А сегодня он вообще забредил, и турбо перестал выполнять мои команды.
   Алекс сделал новое движение. Манипулятор отодвинулся от шлема и протянул "руку" к коробочке. В крышке появилась щель, и, повинуясь движению перчатки, манипулятор вставил крошечный кристалл в функциональный тестер.
   - Не те команды подавала эта жужжалочка. Ну да анализатор раскопает любую неполадку.
   - На мигломе он ничего не показал. Цэепа я не пробовал.
   - Ну так попробуем. - Алекс снял очки и перчатку и снова взял микрофон. Через несколько минут монитор начал демонстрировать тайны кристалла. Оба мальчика внимательно всматривались в мерцающее изображение. Через десять минут Алекс объявил: - Функционирует он безупречно при всех условиях.
   - Хреновина! - воскликнул Марк.
   Алекс пожал плечами.
   - Хочешь, я проверю всю рабочую схему? Только на это потребуется время.
   - Она гарантированно непроницаема, и я к ней не прикасался. Значит, должно быть другое объяснение.
   - Изношенность? - предположил Алекс. - В панель попал пот. Электрическая перхоть.
   - Брось! Ты же видел, что панель загерметизирована. И до того, как меня сплавили в Орб, шлем работал безупречно. А теперь он бредит, проецирует дурацкие образы и отменяет мои приказы! Усталость кристалла напрашивается сама собой. Исключи ее, и что остается?
   Алекс задумался.
   - А пока тебя не было, никто не мог испортить шлем?
   - Он был заперт в багажнике турбо, а турбо стоял у нас в гараже. Да и кому это надо?
   - Тут черт ногу сломит. - Алекс замялся. - Знаешь, самое логичное это предположить, что неполадка кроется в твоей нервной системе. Последние месяцы ты издергался. Противоречивые приказы могут возникать из-за каких-то психонеполадок, которые не имеют никакого отношения к управлению турбоциклом.
   - Расскажи это своей бабушке! - фыркнул Марк.
   - Ты же знаешь, ЦЭ-приборы иногда черт-те что творят с сознанием того, кто ими пользуется... Хочешь совет?
   - Нет, если он такой, как я догадываюсь.
   - Дай отдохнуть мозговому ведрышку, - настаивал его друг. - Езди на турбо, как нормаль. Хотя бы до тех пор, пока все твои семейные проблемы не уладятся и ты не будешь твердо знать, что у тебя мысли не путаются...
   - Они у меня никогда не путаются, черт подери! Должно быть другое объяснение.
   - А не может ли какое-нибудь чужое сознание случайно вторгнуться в твою ЦЭ-систему? Ну, скажем, созидательная метафункция задурит и выкинет антраша? Побалуется на мозговых стыках?
   - Не думаю. Но цереброэнергетика - это же одна из тех проклятых наук, где открытия следуют одно за другим так часто, что новые данные успевают устареть еще до публикации. Пожалуй, теоретически не исключено, что при сверхмагистерской созидательности можно устроить фокус с волюнтарными узлами на стыках.
   - Вот будь у тебя близнец, - абстрактно постулировал Алекс, - и преследуй он тебя на турболете в точно таком же шлеме...
   Марк чуть не подпрыгнул.
   - Но у меня же был близнец... только он умер.
   - Заешь меня мерин!
   - Как-то я застал дядюшку Роги в магазине, когда он нализался до сентиментальности и толком не знал, что болтает. Он сказал, что мы были психическими антагонистами с того момента, как обрели сознание. Мэтт родился первым, уже мертвым, а когда я появился на свет, оказалось, что моя пуповина захлестнута мне на шею, а мои кулачки стиснуты на пуповине Мэтта. Видимо, я перекрыл кровоснабжение братца, прежде чем он успел меня задушить.
   - Черт! Вы правда пытались убить друг друга? Два эмбриона?
   - Потом я спросил у папы. Но так и не выяснилось, что, собственно, произошло. Мы научились экранироваться еще на восьмом месяце. Предположительно, Мэтт был сильнее меня метапсихически и физически крупнее. Возможно, ему не хотелось иметь конкурента.
   - Такой бредятины я отродясь не слыхивал! - Алекс снова надел виртуальную перчатку и очки и за несколько минут вставил кристалл на место. На сборку шлема времени ушло чуть больше, но скоро он вернул сверкающую черную полусферу Марку. - Не обижайся на меня, если он свихнет тебе мозги.
   - Ни в коем разе! - Марк направился к двери. - Спасибо за проверку. Увидимся в столовой. - Дверь захлопнулась.
   "Бредятина!" - повторил про себя Алекс, придвинул компьютер, набрал "АНОРМАЛЬНУЮ ПСИХОЛОГИЮ" и занялся розысками наиболее странных проявлений соперничества между близнецами.
   Марк вошел в свою комнату, такую же маленькую, как у Алекса, но казавшуюся вдвое просторнее из-за царившего в ней безукоризненного порядка. Мигал красный сигнал телевида, и он нажал кнопку воспроизведения.
   На экране возникло незнакомое мужское лицо. "Мистер Ремилард, я Элью Питерс из деканата. Нам трудно согласовать ваше заявление о двухлетней ускоренной двойной специализации с основными положениями о присвоении степени бакалавра. Пожалуйста, обсудите это со мной лично не позже вторника. Подчеркиваю, мне необходимо побеседовать лично с вами, а не с каким-либо служащим вашей семьи". Экран погас.
   - Чудесно! - простонал Марк. Тетя Анн обещала позаботиться о всех бюрократических процедурах в колледже и, очевидно, поручила это какому-нибудь секретарю, который - еще более очевидно - все испортил, а вдобавок разозлил деканат. Что делать, если деканат упрется и заставит тратить время на всякую муру, вместо предметов, которые его интересуют? Не идти же хныкать к Анн, и он скорее умрет, чем обратится к Полю: избалованный мальчишка ждет, чтобы влиятельный папочка все для него устроил. Grandpere? Не исключено. Дени знает академические джунгли как свои пять пальцев. И может посоветовать, на какие кнопки нажать. Но лучше позвонить ему, а не дальнировать.
   Марк!
   Он замер с рукой на клавиатуре телевида.
   МИЛЫЙ это Я!
   Мама?.. Где...
   ДЖЕКИЯВЕРНУЛИСЬ!!!. МынафермеИсСгапарегеСгапареге можешъприехать?
   Мама а... тебе не опасно быть здесь?
   Да!! Пожалуйста приезжай скорее я понимаю ночь ужасная так что вызови яйцо-такси шоссе очень скользкое.
   Еду!
   Он схватил шлем и скатился по лестнице к задней двери. Кто-то крикнул ему, что пора в столовую, но он быстро натянул форму и выскочил на улицу под ветер и вихри ледяной крупы.
   Турбо встретил его в проезде с горящей фарой, уже разогревшийся. Он прыгнул в седло, выехал на шоссе и помчался на юг по туманной Мэйн-стрит, принуждая пешеходов и наземные машины освобождать ему дорогу, если не мог их объехать, созидательно смазывая свою личность, чтобы регулировщики его не засекли. Уличные обогревательные решетки кончились на границе города, и Трескоттское шоссе оказалось сплошным катком. Нью-Гемпширское транспортное управление, видимо, считало, что только сумасшедший рискнет отправиться в путь по второстепенному шоссе на наземной машине в такую гололедицу, а потому посыпать его песком можно будет и утром.
   Турбо пошел юзом, хотя Марк и прибегнул к психокинезу. Пользоваться шипами на дорогах строго запрещалось, но на этот раз мальчик выдвинул их без малейших угрызений совести. Из шин вылезли острые стальные клыки и вгрызлись в лед. И тут он выжал из старика БМВ все - только интерцепторы мешали ему взвиться в воздух. Турбо выполнял его команды, как ангел-хранитель. Недавняя таинственная помеха исчезла без следа.
   Из предосторожности он убрал шипы за километр до ворот деда и дальше с помощью телекинеза не давал машине вихлять и идти юзом. Въехав в ворота, он не увидел ничего необычного, кроме одного незнакомого яйца, припаркованного перед домом. Крупа била его точно дробь, пока он бежал к крыльцу. Дени сразу открыл дверь, и Марк увидел за его плечом дядюшку Роги. Дени воскликнул: