Мэй Джулиан. Золотой торквес (Изгнанники в плиоцен - 2)

   Наверное, с минуту союзники испытующе глядели друг на друга. И ни один не смог обнаружить в уме другого задних мыслей. Оба были мастерами своего дела.
   - Что ж, пожалуй, пора произвести небольшое сканирование глазного дна, - предложил наконец Эйкен. - Спущусь-ка я на берег и буду ждать сигнала Фелиции. - Он помахал на прощание главе Гильдии Принудителей.
   Длиннохвостое насекомое желто-зеленого цвета с коричневыми глазками полетело с высокий башни к северным отвесным скалам, а затем через дюны и пустоши на побережье Каталонского залива.
   "Эй-ке-ен!"
   "О-о! Это ты, малютка? Сколько лет, сколько зим! Я уж думал, ты давно улетела!"
   "Как ты мог отдать Стейна и Сьюки на растерзание Куллукету?"
   "Элизабет, ты что, разучилась читать мысли? По-твоему, я веду двойную игру? Сьюки сама заложила Стейна королеве, вот Кулл и выступил на сцену. Мои варианты: 1) отдать Стейна Куллу; 2) вступить в борьбу и отдать им себя и тебя. Так? Так! Я наладил хорошую умственную блокировку, чтобы Стейн не выдал других и меня. Он и Сьюки пока в безопасности, ведь Кулл полагает, что ему известно все. Перед Битвой я их лишу торквесов и переправлю обоих голубков плюс нерожденного Стейнова отпрыска в укромное гнездышко."
   "А Гомнол?"
   "Сама знаешь, Элизаплутнябет."
   "Эйкен Драм + Гомнол = ты король + он премьер."
   "У тебя есть возражения?"
   "Позволишь мне испытать твой ум?"
   "На расстоянии ты не сумеешь, а я сейчас слишком занят, чтобы подскочить к тебе. С чего бы моя прелесть перестала доверять маленькому хитрозадому янки?"
   "С того, что он в союзе с этим мордоворотом."
   "С кем? С Гамболом? А что ты имеешь против великого мастера?"
   "Эйкен, не предавай друзей! Подумай не только о них, но и о себе, ошельмованный шельмец, не надо, милый, слышишь?"
   "Расслабься, Элизабэбишар! Когда я стану королем, все будет хорошо, только не мешай, не выставляй своих божественно-сверхчеловеческих амбиций, иначе неумолимая сила подомнет тебя!"
   "Эйкен, на силу всегда найдется сила, и горе тебе, если не сделаешь того, что должен!"
   "Ох уж эти мне вещуньи! Точно шило в заднице! Почему бы тебе не парить над всеми, как раньше, а? У тебя есть твой шар, чего ж ты медлишь? Отвалите все, вам меня не остановить - ни тебе, ни Бреде, ни архангелу Ноданну, ни Зеленой Группе, ни даже фотонной берданке!"
   ...
   "Элизабет!"
   ...
   "Ты ушла?"
   ...
   (Смех.)
   Длиннохвостое насекомое полетело на зов, доносившийся из глубокой пещеры в одной из северных бухт Авена. Диверсанты, как и фирвулаги, отлично знали: лучший способ спастись от поисковых групп тану - спрятаться под землей. Фелиция повела насекомое по тоненькой, как паутинка, умственной нити, четко настроенной на скрытый канал в мозгу, недоступный ни одному гуманоиду. И когда маленькая, одетая в золото фигурка с легким щелчком материализовалась по ту сторону их костра, девушка вышла навстречу в сверкающих голубых доспехах, которые старик Каваи подогнал ей по размеру; в руке у нее блестело Копье, в глазах сверкала неутолимая жажда крови.
   - Ты нас заложил! - Принудительная сила заграбастала Эйкена в медвежьи объятия.
   - _Я_? _Я_?
   Эйкен поморщился от боли в ее умственных тисках. Она оказалась сильнее, чем он ожидал. Гораздо сильнее. Конечно, он мог освободиться, но разумно ли сразу показывать им свою силу? Господи, что это? Огромная глыба забаррикадировала вход в пещеру! Откуда она взялась - так быстро, так бесшумно?! Неужели девчонка и творить умеет? Или это просто мастерский психокинетический прием?
   - Фелиция, детка, ты чего? Да убери ты свои жернова, Христа ради! Никого я не закладывал! Дай же мне объяснить.
   Она чуть ослабила хватку, зато теперь его объяла огромная сеть бледно-голубого пламени. Значит, она может творить! Эйкен наконец-то обратил внимание на остальных, стоявших позади Фелиции и выряженных в одежды оруженосцев и служанок. Но узнал он только монахиню.
   - Амери! - просиял юнец. - Ну скажи хоть ты ей, пусть даст мне объяснить!
   - Говори живо, чертов карманник! - приказала Фелиция.
   Он подставил свою ангельскую чистоту всепоглощающей ярости золотого торквеса. Стейн и Сьюки, сами того не желая, выдали тайну, а не он! Поскольку пройдоха умел ловко прятать в правде крупицы полуправды и лжи, его объяснения были в основном правдивы. Корректирующая способность девушки - самая слабая из пяти ее метафункций - не нашла в его декларации ни сучка ни задоринки. Неохотно признав себя побежденной, она освободила его из сети астрального огня.
   Эйкен выудил из кармашка белоснежный платочек и вытер вспотевшее лицо.
   - Боже всемогущий, ну ты и зверюга, Фелиция! Когда ты успела так овладеть своим торквесом?
   Девушка не ответила.
   Эйкен напустил на себя молодцеватую небрежность.
   - Все готово, братва! - возвестил он, обращаясь к остальным. - В Гильдии у меня свой человек - золотой торквес, много лет жил здесь, притворяясь лояльным и ожидая возможности постоять за человечество. Он откроет вам дверь маленького подсобного помещения, им уже давно никто не пользуется. Они выбрасывают мусор прямо из башни, что на краю утеса, ясно? К двери ведет узенькая тропка, но пройти по ней можно, я проверял. Вы должны спуститься на нее сверху, через город. А уносить ноги придется уже с утеса, выходящего на пустошь. Чуть-чуть везения - и вы растворитесь без следа, никто охнуть не успеет. - Жестом фокусника он извлек из кармана большой кусок фотопленки. - Взгляните! Я принес вам подробную схему. Город, комплекс Гильдии, внутренние помещения с отмеченным красными стрелками путем из подсобки в фабричные отсеки. Вы просто-напросто разгуливаете по городу в своих маскарадных костюмах - кстати, выглядите потрясно! - и скрываетесь в кустах к западу от Гильдии Принудителей.
   Он разложил карту на полу, и воинство почти в полном составе склонилось над ней, желая получше разглядеть.
   - А как же Копье? - спросила Фелиция.
   - Копье? - опешил Эйкен. - Ах да. Копье... Это оно? Здоровущая хреновина!
   - Если мы сможем его зарядить, то нанесем удар с большого расстояния, и вовсе не надо будет туда проникать, - пояснила девушка.
   - Усек! Признаться, я за хлопотами совсем забыл о вашей пушке, пока сговаривался с человеком, который может впустить вас внутрь.
   - Кто он такой? - спросил могучий головорез в синем плаще поверх бронзовых доспехов капитана провинциальной стражи.
   - Я не могу назвать его имени, - ответил встревоженный Эйкен. - Если кого-нибудь из вас схватят, то мой человек погорит, чего никак нельзя допустить. Парень не только классный метапсихолог, но и занимает очень высокий пост. Он послужит нам отличным прикрытием на будущее, понимаете? Погодите-ка, дайте подумать. Надо же, я совсем забыл про Копье! Если оно действительно дальнобойное... Только бы мне наладить его и предупредить человека внутри, чтоб выбрался оттуда...
   Фелиция молча подала ему стеклянное Копье. Вождь Бурке достал батарею с проводом, которую они притащили из Скрытых Ручьев в кожаном чехле. Эйкен недрогнувшей рукой погладил голубую лакированную поверхность, взял Копье наперевес и прицелился в воздвигнутую Фелицией скалу, преграждающую выход из пещеры.
   - Ба-бах!
   Маленькая мерцающая искорка, не больше, чем от костра, вылетела из рабочей части и прорезала воздух. Наткнувшись на камень, она упала в красноватую пыль и потухла.
   - Увы, на большее мой ум не способен. - Он лукаво подмигнул честной компании. - Теперь поглядим батарею.
   Он достал рассованные по карманам инструменты и попробовал поддеть им глубоко утопленные запоры.
   - Нет, так не откроешь, а ничего другого у меня с собой нет. Знаете что? Превращу-ка я его в соломинку, сам обернусь птичкой и заберу с собой в мастерскую. Если сумею отомкнуть и придумаю, как перезарядить вашу пушку, то завтра до полуночи доставлю ее сюда и предупрежу своего приятеля, а уж ваше дело взорвать весь комплекс к чертовой матери и спокойненько уйти из лагуны. Но если в полночь я подам вам сигнал, что ничего не вышло, тогда вы будете действовать по моему плану, идет?
   Глаза Эйкена выжидательно перебегали с одного лица на другое.
   - Мы не станем принимать решений, пока ты не вернешься с Копьем, заявила Фелиция. - Не сумеешь зарядить - пойдешь с нами на штурм.
   - Да я бы рад! - Он ударил себя в грудь. - Но завтра мне надлежит быть на приеме в честь участников Битвы. Во дворце в полночь только за стол садятся. А не пойти нельзя, я ведь выступаю в легчайшем человеческом.
   - Не нравится мне все это, - с подозрением произнесла Фелиция.
   - Не доверяешь! - Печаль затуманила плутовские глаза Эйкена. Он кивнул на карту. - Ну скажи, мог ли я сделать больше?
   - Ты все продумал, верно? - усмехнулась она. - Нам остается только следовать твоим небольшим красным линиям. Время и маршрут рассчитаны, отступление подготовлено. А если мы решим изменить день и час нападения? Просто чтоб убедиться, что никаких подвохов не ожидает нас за дверью твоего сортира?
   - Как знаешь, детка, - проговорил Эйкен, разведя руками. - Но без пушки и моего человека вам понадобится хорошая открывалка, чтобы вломиться в крепость. Не говоря уже о том, что тогда у вас с мадам не получится синхронного удара.
   - Может, мне с ним пойти, а, Фелиция? - предложил вождь Бурке.
   - И как ты дашь нам знать, что там дело нечисто? - саркастически осведомилась она. - Выйдешь со мной на связь с помощью своего разбитого торквеса?
   - Хочешь, тебя с собой возьму? - предложил ей Эйкен.
   Остальные разразились протестующими возгласами.
   - Видимо, придется все же принять твой вариант с Копьем, - заключила Фелиция. - Но если ты, Эйкен Драм, надумал сыграть с нами одну из твоих паскудных шуток, тогда заранее моли Бога спасти и сохранить твою задницу!
   - Фи! - отозвался золотой человек. Подняв Копье и тяжелую батарею, точно детские игрушки, он кивнул на каменную баррикаду. - Не будешь ли ты столь любезна отворить дверь джентльмену, у которого руки заняты?
   Фелиция скрестила на груди руки в сапфировых латных рукавицах и засмеялась серебристым смехом.
   - А почему бы тебе не показать нам свое искусство?
   Эйкен вздохнул с видом мученика. Затем повернулся ко входу в пещеру и высунул язык. Каменная глыба вся вдруг покрылась мельчайшими дырочками. Они все росли и росли, пока весь монолит не превратился в кружевную паутину и не рухнул под тяжестью собственного веса со звоном разбитого стекла.
   - Дрянная работа! - заметил шут, потом превратился в козодоя и взмахнул серповидными крыльями. - Квик-квик! - послышалось насмешливое чириканье, и птичка скользнула в ночь, зажав в клювике соломинку и кусочек мха.
   Никто из людей в пещере не видел, что полетела она прямо на север, в направлении Европейского материка.
   "Гамбол?"
   "Да, Эйкен?"
   "Дом они купили со всей обстановкой, а вокруг дома белый штакетник. Аккурат, как мы рассчитали. Они, конечно, немного поволнуются, когда я не выйду с ними на связь будущей ночью. Но потом решат, что я попался в лапы какому-нибудь чудовищу, и приступят к выполнению нашего плана. Что им еще остается? Будь наготове, они подойдут к задней двери. На Фелиции голубые доспехи, и вся она напичкана метафункциями. Гляди, чтобы у твоих ребят были поставлены надежные экраны. Кроме нее, там шесть мужиков, одетых как серая стража, и две бабы в платьях прислуги - знаешь, такие, в полосочку? Ума ни у кого, кроме Фелиции, нет. Их легко будет остановить, кольчугу только надень."
   "А Фелиция?"
   "С ней сам знаешь, как обойтись. И береги свои волшебные петарды."
   "Понял. Ты в Надвратный Замок?"
   "На легких крылышках. Времени вагон. Желаю тебе приятно провести день. Позаботься, чтобы к ночи на ковровой дорожке для почетных гостей не было ни пылинки. Бай-бай!"
   "Приятного полета, Эйкен Драм!"
   - Я так и знала! Так и знала! - раздраженно вскричала Фелиция.
   - Уже половина первого, - заявил Уве. - Нам пора. Не меньше трех часов придется добираться до города, даже если раздобудем иноходцев... и еще больше потребуется времени, чтобы залезть на утес. Мы не можем ждать.
   - Это ловушка! - настаивала девушка.
   - Попытайся еще раз выйти на контакт, - уговаривала ее Амери. Вызови его, потом Элизабет.
   Бешеные карие глаза Фелиции сосредоточились на каком-то дальнем предмете, ее пальцы непроизвольно легли на золотой торквес. Все напряженно ждали.
   Хрупкая на вид спортсменка еще больше съежилась под своими сверкающими доспехами.
   - Никого. Ни Эйкена, ни Элизабет. Нельзя нам идти. Говорю вам, это ловушка!
   Вождь Бурке неуклюже навис над ней своим мощным торсом.
   - Конечно, он мог нас и подставить, золоченая мелюзга. Хотя вовсе необязательно именно так объяснять его молчание. Вдруг он находится в таком месте, откуда не решается нас вызвать? К примеру, гуманоиды пришли за ним и утащили на свою пирушку, прежде чем он слово успел вымолвить. Ведь может такое быть?
   - Может, может! - огрызнулась Фелиция. - Ох, Жаворонок, все зависит от его телепатического мастерства! А у меня пока совсем мало опыта, чтобы точно установить, на что он способен, а на что нет.
   - Тогда придется рискнуть, - заявил краснокожий.
   - Но неужели нельзя подождать? Самим разведать обстановку вокруг Гильдии, при дневном свете? Составить свой план проникновения?.. Уверяю вас, ребята, я уже поднакопила силенок! Задурить мозги охранникам и пройти перед самой дверью мне ничего не стоит! Черт побери, в этих голубых доспехах и с вами, моим верным эскортом, я для всех вышибал, какие там наставлены, просто одна из Гильдии. А вам со мной бояться нечего. Клянусь Богом, я сотру в порошок проклятую фабрику, едва лишь подойду к ней на достаточно близкое расстояние. Причем не молниями, не взрывами, а мягко силой психокинеза, разжижающей стены! Уходить же будем не через дверь Эйкена, а через окно в северо-восточном крыле, как можно дальше от подсобки. Думаю, с моим психокинезом и альпинистским снаряжением Бэзила нам без труда удастся уйти.
   Вождь Бурке колебался.
   - Если Фелиция так уверена в своих метафункциях, - рассудил Уве, - то почему бы нам нынешней ночью не ввести в действие измененный план? Халид знает город. Мы можем пойти другой дорогой, а не той, какую указал Эйкен Драм. Комплекс-то огромный. Если они устроили засаду у задней двери, то в других местах едва ли строго охраняют.
   Фелиция радостно вскрикнула, обняла его за шею и чмокнула в седую бороду.
   - Молодчина! Я готова - лишь бы не идти по указке золоченого паршивца!
   - Остальные тоже согласны? - спросил Бурке.
   Послышался утвердительный ропот.
   - Тогда запасайтесь железными бивнями и приводите в порядок доспехи. Сперва надо достать где-нибудь коней... я имею в виду халикотериев. Ох, видели бы меня сейчас мои будущие предки!
   15
   - Дорогу! Дорогу благородной леди Филлис Моригель! - провозгласил капитан.
   Толпа голошеих, серых и по-праздничному одетых фирвулагов, наводнившая главную площадь Мюрии, расступилась, давая проход группе всадников. Даже после полуночи в городе шла бойкая торговля, не говоря уже о празднествах и карнавалах. Фирвулаги издревле были совами, а здесь, на берегах Средиземноморского бассейна, где дневную температуру с трудом переносили даже местные жители, не только что народ, привыкший к холодному климату высокогорья, они проявляли активность лишь в промежуток между закатом и восходом. Те же, кто хотел на них нажиться, были вынуждены придерживаться такого же расписания.
   Тану и людей в золотых торквесах на площади тоже было полным-полно. В основном они, подобно леди Филлис Моригель и ее свите, только что прибыли в столицу и искали пристанища. Лишь самые знатные размещались во дворце, прочие устраивались у родственников и знакомых. Славные борцы прямиком направлялись к павильонам, воздвигнутым на торфяных болотах в северо-западной части города, где каждый имел возможность совершенствовать свои боевые качества. А у кого не было забронированных мест, поступали так же, как леди Филлис Моригель, - требовали приюта в стенах своих Гильдий.
   Потому она, шестеро ее оруженосцев и две горничные беспрепятственно проникли в просторный двор комплекса Гильдии Принудителей. Лакеи взяли под свою опеку иноходцев. Серебряный мажордом, сохранявший безупречное спокойствие посреди царившей вокруг сумятицы, выделил леди и ее служанкам номер в одном из гостиничных корпусов, а оруженосцев направил в казарму.
   Принудительная сила Фелиции незаметно утвердилась в мозгу мажордома.
   - Перед сном мы хотели бы засвидетельствовать свое почтение тем из руководства Гильдии, кто пока еще на ногах. Мы прибыли из многострадальной Финии и нуждаемся в поддержке и братском участии. Вы будете иметь честь лично проводить нас в штаб.
   - Я буду иметь честь лично проводить вас в штаб, - механически повторил мажордом.
   Он повел их через двор, сад и площадь, раскинувшуюся перед ярко освещенной башней. Цитадель, иллюминированная дополнительными огнями, сверкала голубым и янтарным цветом. Никто из тану и людей, находившихся вне здания, не обратил внимания на вновь прибывших. Ум Фелиции был затуманен скорбью. С древка черного штандарта, который нес за ней вождь Бурке, свисали длинные серебряные и черные траурные ленты, как было принято у тану.
   Они подошли к главному входу.
   - Леди желает переговорить с кем-нибудь из руководства Гильдии.
   Сержант пикета поднял в официальном приветствии большой обнаженный меч из голубого витредурового стекла.
   - Леди желает переговорить с кем-нибудь из руководства Гильдии, повторил сержант.
   - Мы последуем за вами, - добавила Фелиция.
   - Вы последуете за мной, - эхом откликнулся он.
   Мажордом с поклоном ретировался, Фелиция и ее спутники прошествовали мимо серых в золотисто-голубых доспехах, стоявших, точно манекены, по обе стороны вестибюля. Кроме них, вокруг не было ни души. Слегка позвякивала бронзовая амуниция диверсантов. Алмазные солереты Фелиции чеканно звенели на мраморном полу. Она опустила забрало своего сапфирового шлема. Остальные, заметив условный знак, ослабили перевязи с болтавшимся на них железным оружием в золотых ножнах. Кланяясь направо и налево, двое из свиты незаметно переместились по бокам от горничных, а те сбросили плащи, обнажив кирасы.
   Они взошли по широкой лестнице, опять не встретив никого из членов Гильдии. Фелиция, припомнив карту, принесенную Эйкеном, стала дальним зрением определять их местонахождение. Но такое было ей пока не под силу, и только благодаря прекрасной ориентации Халида они до сих пор не затерялись в лабиринте коридоров. Ясновидение и поисковые способности, подобно творчеству, были тонким даром и требовали опыта и отточенности, тогда как принуждение и психокинез с приобретением торквеса расцвели в уме спортсменки, будто тропическая растительность в сезон дождей. Фелиция с легкостью контролировала сопровождающего и одновременно оболванила еще десятка три серых, попавшихся на пути. Но вот...
   Бронзовая дверь отворилась. Леди в голубом балахоне вышла в коридор и, завидев процессию, направила ей телепатическое послание.
   "Привет тебе, сестра, от Нинельвы! Позвольте вам помочь в ваших поисках."
   - Бурке! - закричала Фелиция. - Я могу лишь на секунду задержать ее.
   Огромный индеец выступил вперед; его лицо под бронзовым ободком украшенного плюмажем котелка-шлема было бесстрастно. Он извлек из ножен короткий железный меч, одной рукой притянул к себе женщину, как бы желая обнять, и вонзил его прямо в сердце.
   Их сопровождающий стоял как вкопанный - золотисто-голубой робот, ожидающий приказов.
   - Ее предупредили? - спросил Бурке.
   - Нет, - ответила Фелиция. - Оттащи тело за дверь и прочь отсюда. Нам еще долго идти.
   Они двинулись по коридору дальше, поворачивая то направо, то налево, проходя под разукрашенными арками, и никто из них, кроме Халида, уже не знал, где находится. Освещение становилось все более слабым. Изредка им попадались невнимательные охранники, на которых они не обращали ни малейшего внимания. Наконец они очутились перед массивной двустворчатой дверью более десяти метров высотой; на ней сияло золотом геральдическое изображение мужского лица.
   - Видимо, здесь, - пробормотала Фелиция и послала одурманенному сопровождающему принудительную команду: "Ты откроешь нам вход на фабрику торквесов."
   "Я не могу. Ни один серый этого не может."
   - Черт! - прошипела девушка. - Всем отойти! Будем надеяться на лучшее.
   Шестеро серых охранников при полном вооружении расступились и удалились, подобно механическим куклам; за ними последовал сопровождающий. Фелиция застыла перед створками огромных бронзовых дверей, откинув назад голову в шлеме, опустив по швам руки и крепко сжав кулаки. Желтый отшлифованный металл позеленел по стыку, потом стал синим, фиолетовым, засветился, когда ее психокинетическая сила привела в колебательное движение молекулы металла, плавившегося в течение тридцати долгих секунд.
   Диверсанты стояли, словно в трансе, держа наготове железное оружие. Жар от расплавленной бронзы и едкий запах ударили в ноздри, и все медленно отступили от миниатюрной фигурки, которая теперь подняла сверкающие сапфировые руки и повелела взломанной двери широко распахнуться.
   За дверью царила темнота. Фелиция отважно перешагнула дымящуюся лужу расплавленной бронзы.
   В кромешной тьме вдруг взорвалась яркая вспышка голубого огня. За ней мелькнула вторая, точно от красного стронция, и еще одна - фиолетовая. То были светящиеся силуэты фигур, похожих на человеческие, но каждая почти вдвое выше Фелиции. Зеленые, золотисто-розовые, зловеще-алые огни вспыхивали и повисали во мраке. Целая толпа. Пятьдесят или шестьдесят гуманоидов надвигались с поднятыми щитами, мечами и забралами, так что спутники Фелиции отчетливо видели презрительное торжество в глазах потомства Нантусвель.
   - Я - Имидол, - прогремел голос предводителя в голубых доспехах. Ваша смерть.
   Фелиция послала в него трехметровый огненный шар.
   - Железо! - пронзительно крикнула она. - Бейте их железом! Я обвалю крышу!
   Один за другим в коридоре громыхнули четыре взрыва. Тану в драгоценных доспехах вылетели из-за внутренней двери, словно стая ангелов-мстителей. Нападающие натянули тетивы своих луков. Слышались душераздирающие крики, свист метеоритов, глухой рокот обрушивающейся каменной кладки; помещение наполнили запахи озона, пыли, отбросов, паленого мяса.
   Амери прислонилась к стене коридора и, почти ослепленная дымом, лихорадочно выпускала стрелы по высоким сверкающим фигурам. Волны психической энергии били по ее незащищенному уму. Параллельно физической схватке разворачивалась метапсихическая, но, к счастью, абсолютно нормальная монахиня улавливала лишь ее обертоны. Когда колчан опустел, она сжала обеими руками копье с коротким древком и, вверив свою душу Иисусу, приготовилась умереть.
   Эхом разнесся по Гильдии грохот рухнувшей стены - благо, на фабричное помещение, а не на коридор. Все до единого алмазные метасветильники погасли, и освещением теперь были только сверкающие доспехи тану, вспышки астрального пламени и редкие искры окалины. Комнату заволокло дымом. Амери упала на колени, чтобы хоть немного отдышаться. Но пол был завален обломками известняка, металлическими канделябрами, кусками алмазных и бронзовых доспехов и мягкими темными глыбами, из которых летели искры и сочилась кровь.
   Амери медленно поползла через задымленный зал. В мгновенной вспышке перед ней мелькнуло бородатое лицо Уве Гульденцопфа. Голова его лежала на полу. Тела не было.
   Содрогаясь от рыданий, машинально сжимая копье с железным наконечником, она продвигалась вдоль стены. За спиной гремели новые взрывы, и слышался шум накатывающей лавины. Где-то поблизости, точно сирена, вопил женский голос. Что-то огромное, розовое нависло над ней, вынырнув из гущи схватки, затем такая же глыба, только сияющая зеленым и белым светом. Умственная бомбардировка усилилась. Амери распласталась на полу, не в силах даже молиться. Одна нога полностью онемела. Мозг был наполнен все раздирающей пульсирующей болью, отдававшейся в зубах и глазах. Дым и огонь немного отступили, и вся сцена вдруг отодвинулась куда-то вдаль. Бедняжка парила над собственным телом и видела, как один кожаный ботинок обуглился, а в прокопченной бронзовой кирасе зияла огромная вмятина на уровне почек. Из правой руки от локтя до запястья торчала голая кость.
   - Чего ты ждешь, ангел? - испытующе спросила монахиня.
   Но не умерла. Вселившись обратно в истерзанное, распластанное на полу тело, она с трудом раскрыла веки и поглядела на склонившегося над ней невысокого человека в сверкающих голубых доспехах.
   - Это ты! - вскричала она с радостным облегчением. - Так мы все же победили!
   Алмазная рукавица приподняла голубое забрало. Человек с огромным носом и смешливыми глазами взирал на нее сверху вниз, обнажив в улыбке мелкие, безупречно ровные зубы. Она никогда прежде его не видела.
   - Нет, - ответил Гомнол, - вы не победили.
   Амери почувствовала, как ее искалеченное тело оторвала от пола и удерживает на весу психокинетическая сила главы Гильдии Принудителей. Он устремился в ад, и она поплыла следом, будто нелепая надувная кукла. Клубы дыма рассеивались перед ним, маленькие язычки пламени гасли. Лицо его лучилось, освещая руины. На пути громоздились гигантские неподвижные формы в стеклянных доспехах и тела поменьше. Монахиня разглядела Ванду Йо: рот ее был разинут в последнем беззвучном крике; Герта и Ханси, неразлучных в смерти, как и в жизни, придавило каменной балкой. Халид сидел у стены, являя собой пародию на Богоматерь скорбящую: на мертвых его руках возлежал воитель тану, пронзенный железным копьем.