Страница:
Моя позиция в национальном вопросе такова. Я против учета национального фактора в формировании высшего слоя дагестанского общества. Я против национальных квот в парламенте, правительстве, на все государственные должности. Я за то, чтобы человек назначался на должность по одному критерию: он лучше других способен отправлять эту должность. При этом, теоретически, может получиться, что в правительстве окажутся одни аварцы. Я не против этого. Или одни кумыки. Я не против и этого. Только по критерию порядочности и компетентности, но ни в коем случае не национальности. Только таким путем мы изживем национальное мышление и по-настоящему объединим Дагестан.
Такие, какие мы сейчас, мы ни одной проблемы не решим. Для решения лакской проблемы нам нужны сила и согласие. А для создания силы нам необходимо единство дагестанского общества, а не междуусобная, межнациональная борьба. Дагестану необходимо отказаться от сталинского приоритета понятия "народ" перед понятием "человек". Такие, какие мы сейчас, мы ни одну проблему не решим. Значит, надо меняться: менять иерархию понятий и способ мышления.
Пока в Дагестане торжествует национальное мышление. Оттого люди и партии, провозглашающие вроде бы не национальные, а демократические (общие для всех народов) цели, на деле скатываются на свой истинный, национальный, уровень.
Повторю то, что я уже говорил в беседах на площади (в эпоху пикетов): "Нам надо от победительной философии, которую насаждали большевики с их всепобеждающим учением, переходить к философии сотрудничества. У нас два человека, встретившись, начинают думать: "Как бы мне победить тебя" (в споре ли, в карьере, в политике), а у них -- в свободном мире -- два человека, познакомившись, сразу вслух произносят: "В чем бы мы могли с Вами сотрудничать? Чту бы мы могли с Вами вместе создать?". Это философия производительная, в отличие от философии победительной, т. е. разрушительной.
Сегодняшние притязания наций на верх в Дагестане я моделирую борьбой уголовников за верховенство в камере: они борются не за то, чтобы выйти из камеры и зажить по-человечески (не доминируя самим и не допуская над собой доминации), а за то, чтобы, живя в камере, по-уголовному (иначе нации доминировать невозможно) доминировать в стране-камере. Сегодня силы наций в Дагестане уходят на борьбу против поползновений на доминирование, а не на совместную созидательную работу, не на совместный духовный рост.
Социал-демократы выдвигают идею "суверенитета" Дагестана. "Суверенитета"... в составе Союза, а не России. То есть предлагают подвести Дагестан под высокую руку Горбачева, а не делегировать часть полномочий относительно демократичным структурам Новой России. Думаю, что партийное руководство Дагестана очень понимает и разделяет эту программу. Думаю, что разделяет их точку зрения и партийный парламент, который социал-демократы потому и не предлагают переизбирать, что верят в него, верят, что он проголосует за "суверенитет" как надо.
А я вот против принятия декларации о суверенитете. Я уверен, что декларация о суверенитете даст старт процессу дестабилизации в Дагестане. Объяснюсь, почему я так считаю. Проиллюстрирую свою мысль на модели: Новая Россия -- корабль, Дагестан -- один из отсеков корабля. Пока мы на корабле, действует многоступенчатая структура власти, переход к суверенитету -- это выход в суверенное плавание на отдельном баркасе. Так вот: как начнем садиться в отдельный баркас, так сразу встанет вопрос кому садиться на весла, а кому на руль. А общего ответа у сегодняшнего Дагестана на этот вопрос нет, а общего мнения на то, куда рулить, у сегодняшнего Дагестана тоже нет. Вот почему сразу после оглашения суверенитета начнется драчка за то, кому садиться на руль, причем соперничество неизбежно обретет национальный характер: ведь оно уже обрело национальный характер в соперничестве национальных движений, партий (которые, как я писал выше, тоже обрели национальную окраску) и даже в борьбе за пост высшего мусульманского иерарха республики. Без консенсуса, т. е. общего согласия, общего мнения на то, как жить, куда плыть, кому быть у руля, как в будущем формировать власть (не по национальному признаку чтоб) в баркас садиться нельзя. То есть можно, конечно, если мы хотим все силы народа пустить на противоборство.
Нам необходимо внутренне измениться -- это главное и единственное. Полтора года назад я сказал на митинге у аварского театра, что "раньше я ставил на первое место задачу преодоления партийного мышления, сейчас я первое место отдаю задаче преодоления мышления национального". Партийное мышление рушится неостановимо, сейчас задача номер один -- победить молодое зло -- национальное мышление.
Суверенитет и национальное мышление неразделимы. Сегодня, когда ни в одной из республик Союза нет демократического общественного сознания (что вполне объяснимо), суверенитет служит средством для торжества национального мышления, суверенитет служит средством для торжества (или "доминирования", как выражается Д. Халидов) одной нации над другими. Сплочение в организованную силу в республиках, провозгласивших суверенитет, идет на национальном сознании (Грузия, Молдова, Чечня, Ингушетия, Татария, Армения, Азербайджан...), организованная национальная сила противостоит всему инонациональному, противостояние выливается в противоборство, противоборство в столкновения, столкновения в кровь. Суверенитет и национальные конфликты неразделимы. Даже Прибалтика пошла по национальному, а не по демократическому пути. У нас малой кровью (как в Прибалтике) дело может не обойтись.
Еще в работе "Заметки на полях советских газет" (1977) я писал: "Жизнь неустойчива по структурным изменениям". То есть даже малые структурные изменения бесконечно изменяют жизнь. Даже одна только декларация о суверенитете поведет к неуправляемым последствиям.
Чего же я хочу? Я хочу, чтобы мы изменились в относительно старой структуре, чтобы все коллизии демпфировались несколькими уровнями власти, чтобы мы и сами перешли от национального мышления к демократическому, и создали окаймляющее демократическое пространство -- демократическую Россию -- гарантию стабильности демократии во всех отсеках.
Для меня суверенитет не самоцель. Самоцелью для меня являются права человека: право каждого человека читать, говорить, думать, развивать свою национальную культуру -- не ущемляя права другого делать то же самое.
Ложная идея застит глаза. Гамсахурдиа -- суверенитетчик. И суверенитетчик Д. Халидов невнятно осуждает блокаду грузинами Южной Осетии, зато вполне внятно осуждает пытающуюся вырваться из-под нациста Гамсахурдиа в Союз Южную Осетию. В стремлении Южной Осетии отделиться от Грузии Халидов видит "руку Москвы". Так... а чью руку Халидов видит в предложении жителей кварельского села Тиви создать отдельный аварский сельсовет (суверенитет!) в Кварелии (в обмен на полную автономию аварцы обязуются поддерживать на своей территории "полный порядок")? Тоже руку Москвы? У меня есть менее экзотичное объяснение: логика заставляет и тех и других требовать отделения от националистической милицейской, судебной, прокурорской машины гамсахурдиевской Грузии. Логика национального насилия гонит национальные меньшинства аварцев и осетин из Грузии. А Вы, "защитник аварцев", именно эту причину замалчиваете, подыгрывая гонителю аварцев. Вы не говорите, что суверенитет Грузии --средство для создания приоритета грузинам, что суверенитет Грузии -- инструмент унижения и преследования национальных меньшинств.
Случай с Халидовым лишнее доказательство того, что не национальное, а демократическое сознание защищает интересы каждого народа. А раз каждого, то значит не в ущерб никакому. Вот почему я имею смелость считать себя большим защитником аварцев, кумыков и грузин, нежели штатные их защитники..
Подоспел номер "Маджлиса" с эмоциональной статьей Шамиля Зубаирова, переполненной абстрактными вопросами и столь же абстрактными призывами. Пользуясь случаем, отвечаю.
"До каких пор мы будем видеть окружающую нас мировую цивилизацию через призму Москвы?" -- спрашивает Зубаиров. Я не считаю, что демократические российские структуры мешают нам видеть мировую культуру. Зубаиров за суверенитет. Ну так будете видеть мир через призму суверенного дагестанского правительства... если не правителя. Нет? А через какую призму видят мировую культуру суверенные иракцы? "У нас это невозможно"? Не скажите. Драчка за то кому ставить призму, через которую Вам глядеть на мир, УЖЕ ИДЕТ. Так, например, Исламская партия возрождения провозгласила своей целью создание в Дагестане Исламской республики, а это значит, что на смену одной государственной религии -- марксизму, готова придти другая государственная религия -- Ислам. Исламская партия возрождения объявила, что в мире есть всего лишь две партии -- "партия Аллаха" и "партия Сатаны", и что "каждый, кто не принадлежит к "партии Аллаха" (т. е. ИПВ) принадлежит к "партии Сатаны". Угроза другой призмы вполне реальна. Ваш товарищ по партии Д. Халидов торжественно поддержал цели новой партии и заверил ее в непременном с ней сотрудничестве. "До каких же пор" Вы будете отказываться видеть происходящее у Вас перед глазами? Нельзя ведь видеть только то, что сегодня видит и ребенок, и со смешным пафосом обличать "застой".
Ваша партия не возразила партии, планирующей отнять у жителей Дагестана духовную свободу. Таково-то ваше понимание свободы и таковы не слова, а дела любителей поговорить о свободе. Возразил партии Исламского возрождения всего один человек. Надо ли говорить, кто это был.
***
Первые колонисты плыли в Северную Америку, имея на корабле уже готовые Конституции своих предполагаемых государств (штатов). Есть ли у нас такое единство? Нет, мы садимся, вернее, норовим посадить на корабль команду, разделенную вооруженным противостоянием, команду, части которой не только не договорились относительно того куда плыть, но не желают вместе плыть куда бы то ни было. Почему Вы -- через призму суверенитета -- не видите вот этого? Почему пламенно обличая дохлого льва -- коммунистический образ жизни -- Вы не говорите о новой реальности Дагестана: нелегальных де-юре и легальных де-факто вооруженных национальных формированиях, острием своим направленных уже не на потенциального внешнего противника, а вовнутрь Дагестана?
Почему Вы всего лишь повторяете истины, уже сказанные о себе бывшим "старшим братом"?
Зубаиров, агитируя за суверенитет, очень много говорит о свободе. Свобода? Но вас ведь уже обманули этим словом в 17-м году. Свобода? Это что -- когда девушкам, не носящим платок, угрожают волосы обрезать? К этому тоже что ли "старший брат" руку приложил? В этом тоже не мы, а Москва виновата? Свобода декларациями не создается. Свобода -- это структура, ее надо создавать, а не провозглашать. Ведь это непростая вещь -- создать структуры, обеспечивающие свободы каждого, без ущемления свобод кого бы то ни было. Больше дела! Давайте -- для начала -- выберем способный создать структуры свободы парламент. Его что -- Россия нам мешает выбрать? Давайте у себя дома создадим хотя бы наполовину такой демократичный парламент, как у них.
"Манкуртами с депутатскими значками" называет Ш.Зубаиров дагестанских парламентариев. Ну, не знаю: по-моему прошлое как раз сидит в них прочно. Провозглашением суверенитета Ш. Зубаиров именно этим парламентариям даст власть большую, чем они имеют сегодня! Он называет это свободой.
***
Мне хочется думать, что мы, жители Дагестана, образумимся и от раздувания внутрикамерной национальной вражды перейдем к созданию Нового Дагестана, демократичного, открытого миру, сильного гражданами, которым есть что защищать -- свободную, благоустроенную жизнь.
***
Что даст выход из трудных, а то и вовсе не разрешимых сегодня национальных (и не только национальных) проблем? Я изложил свои идеи на митинге 5-го августа 1990 года в Хасавюрте. В более развернутом виде свою программу (экономическую и политическую) я изложил на конференции по экономической программе для Дагестана 27 апреля этого года.
5 мая 1991 года.
Махачкала.
"ОКАЯННЫЕ ДНИ" БУНИНА ВПЕРВЫЕ ИЗДАНЫ
В СОВДЕПИИ
Впервые в этой стране издан публицистический дневник 1918--1919 годов "Окаянные дни" И. А. Бунина (Москва, Современник, 1991 г.) -- до сих пор бывший запрещенной к хранению и распространению в этой стране книгой.
Предисловие советского буниноведа Олега Михайлова недостойно единственной по жанру и силе переживания книги.
"Окаянные дни" поминаются в моем приговоре: "Мейланов с 1978 г. хранил с целью распространения изданную за рубежом литературу явно клеветнического, антисоветского содержания, а именно: "Записки Сологдина" Панина, "Окаянные дни" Бунина, "Некрополь" Ходасевича". Ну вот: а теперь "явно клеветническую литературу" распространяет само государство.
Думаю о причинах голода, постигшего эту страну: страна шла к нему все 73 года, народ изолгался, расчеловечился перевернутой системой ценностей: Бунин по ней был клеветником, а какие-нибудь брежневы, кехлеровы, алиевы-магомедовы и целый слой приспособленцев (заполонивших общественные науки, образование, юстицию и т. п.), кормившихся ложью н культивировавших ненависть, возносился на самый верх общественной пирамиды, ставился в образец юношеству. Общество с перевернутой шкалой ценностей, ясно, не может называться человеческим, --на беду коммунистов оно, по теории, неизбежно скатывается в голод.
Можно ли сказать, что лестница ценностей, что общественный механизм выделения лучших в сегодняшнем обществе изменился, стал нормальным? Нет, я бы так не сказал: сегодня в создателях критериев, во властителях дум (в масштабах страны) ходят вчерашние коммунисты, вчерашние и сегодняшние (в этом вся прелесть) приспособленцы. А на верху общественной пирамиды должны быть люди испытанной честности, испытанного на теоретическое предвидение ума, испытанной воли и способности принимать верные решения. Лучших немного, но они определяют сущность общества, так как определяют его идеалы. (И действенность механизма общественного отбора). У нас, в Дагестане, отбор по-прежнему идет по обратной шкале. Дагестанское общество не сумело правильно сформировать свой высший слой -- оно вручило высшие посты людям прежней -- уголовной социалистической породы, вот и обречено мучиться.
Но вернусь к "Окаянным дням". На суде я сказал о них: "Окаянные дни" -это стенограмма дней революции. Классик русской литературы думает и свидетельствует о революции во дни самой революции. Это документ, который должен перечитываться и переосмысливаться бесконечно. Это суд носителя культуры над взбесившимися (себе на погибель) низами. "Окаянные дни" Бунина и "Письма Луначарскому" Короленко -- это приговор большевизму, вынесенный классической русской литературой. Во дни, когда общественная жизнь текла расплавленной магмой, Бунин из часа в час, изо дня в день давал анализ происходящему. Бунин включен в ткань мировой культуры -- его реакция была реакцией самой мировой культуры, всею своею жизнью, всем опытом противостояния общественному мнению и до революции он был готов к пониманию. Этот бесстрашный талант не боялся мерить новое Дантом, Шекспиром, Толстым... -- вечной мерой человечества. Он осудил большевиков еще тогда -- семьдесят лет назад. Он осудил большевиков, но он осудил и русский народ, поддавшийся отраве и соблазну большевизма: соблазну бескультурья ("мы академиев не кончали!"), равенства, народопоклонства ("народ всегда прав!"). Благородная непримиримость ко злу, верность человеческой культуре и божественным заповедям морали, верность истине и непримиримое противостояние своему же обезумевшему народу -- это Бунин".
"Окаянные дни" не быстрое и не простое чтение, но это чтение необходимое.
"Взгляд", No2, 12 апреля 1991 года.
РАЗГОВОР НА УЛИЦЕ
"Другое небо", No1, 20 августа 1991 года
На следующий день после выступления в программе "Дагестан", 26 июня 1991 года у меня на улице состоялся разговор с одним из моих знакомых. Вот фрагмент разговора -- знакомого я обозначаю буквой В., себя -- буквой М.
В.: -- Да, мы требовали снижения стоимости хаджа с 30 до 3-х тысяч рублей и только благодаря этому удалось снизить его стоимость с 30 до 12 тысяч. Ну, скажите, откуда старику взять 30 тысяч? А совершить хадж -- это обязанность каждого мусульманина.
М.: -- Во-первых: Вы прекрасно знаете, что это обязанность не каждого мусульманина, а только такого, которому его средства позволяют совершить хадж. Сегодня средства не позволяют. Это не делает мусульманина плохим, это делает нашу страну плохой, нашу систему плохой. Во-вторых: именно это снижение цены, эта льгота хотя бы на копейку и является, на мой взгляд, аморальной: личное спасение не может обретаться на льготных условиях! Хадж труден? Но в этом и смысл его. Единственно: эти трудности не должны быть созданы специально для верующих, верующие должны идти на общих основаниях. Так?
В.: -- Так...
М.: -- Я слышал выступление Хасбулатова на предвыборном митинге 9 июня. Он заявил, что мусульмане не хотят платить за доллар по его сегодняшнему рыночному курсу (27 рублей 60 копеек), потому что это бы значило платить Сатане, платить Павлову. По-моему, тут-то он и ошибается: единственное, чего сегодня не может Павлов -- это установить свой курс рубля. Он бы и рад сделать рубль весомей (скажем, чтобы доллар стоил 6 рублей), да не в его это власти. Этот плавающий, естественно устанавливающийся курс вне воли Павлова. Это первый росток рыночной экономики.
В.: -- Это правильно. Вы думаете, верующие не понимают, что Вы правы? Понимают, но так, как они говорят, для них лучше.
М.: -- Сегодня верующие мне говорят: зачем Вам это нужно? чего Вы добиваетесь? Я, в разговоре с ними на площади, ответил: Чистоты! Больше ничего! Сегодня они мне говорят "для чего Вам это надо?", а одиннадцать лет назад КГБ мне говорило "для чего Вам это нужно -- ведь, кроме Вас, никто свободы слова не требует, никому она не нужна". Так же через пару лет окажется, что нужна и чистота.
В.: -- Но все-таки пишите об этом осторожней. Больная тема.
М.: -- Не могу.
ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА
"Другое небо", No1, 20 августа 1991 года
Диктатура пролетариата. А я вот думаю, что диктатура пролетариата принципиально, теоретически невозможна. Диктатура пролетариата -- это диктатура низших над высшими, ну вот в 17-м низшие влезли наверх -- и что ж, диктатура пролетариата установилась? Голодуха пролетариата установилась. И так будет всегда: диктатура низов над верхами неизбежно будет вести к голодухе. Голодуха не сразу наступила еще и потому, что носители знания бесплатно отдавали свой талант пролетарским верхам (всем этим сталиным, лениным, ворошиловым, кагановичам, хрущевым, рыжковым, павловым...). Интеллигенция считала делом чести позволять помыкать собою, третировать себя как обслугу класса- гегемона -- пролетариев всех мастей. Сегодня, ребята, ситуация другая. 74 года рабства и социальной униженности каждому талантливому человеку объяснили, что ему дан талант не для того, чтобы испытывать комплекс вины перед бесталанными, что талант ничего не должен паразитирующим на нем, что каждый человек должен нести ответственность за реализацию возможностей, дарованных ему богами, что жизнь талантливого человека -- всегда дар обществу, в котором он живет, и что, если общество не ценит эти дары по достоинству, то талант обязан нести свои дары тем, кто их оценит, а не сеять на камне.
Диктатура, на самом деле, возможна только одна -- диктатура таланта, диктатура необходимости человека обществу. Талант, в правильно организованном обществе, диктует условия потребные ему для жизни, и общество подчиняется его диктату. Диктатура одаренных сделала процветающими и свободными западные сообщества. А у нас все норовят повторить диктатуру 17 года: взамен диктатуры промышленного пролетариата нам предлагают диктатуру пролетариата религиозного. И дня не проживете с такой диктатурой. Все талантливое уйдет из страны на следующий же день -- останетесь с производителями слов, кучками их озлобленных сообщников, с голодом и внутренней войной. Вывод? Я его дал в третьем номере газеты "Взгляд": перестать жить в режиме революций. Смена власти -- важнейший период в жизни общества, менять ее надо законно (чего не сделали большевики), вдумчиво, обеспечивая неуклонное улучшение власти, а не меняя плохое на худшее.
МАГОМЕД-РАСУЛ МАГОМЕДОВ
ЧЕРНАЯ ТЕНЬ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ ЛЕГЛА
НА ДАГЕСТАН
Газета "Дагестан", No11, 20 июня 1991 года.
Долгие двенадцать дней, самых жарких в июне, на площади перед зданием Верховного Совета республики стояли несколько тысяч мусульман, среди которых было много стариков и женщин, с требованиями разрешить им совершить паломничество (хадж) в Мекку, которое предписывает им их вера.
Они сумели добиться выполнения определенной части своих требований. Была снижена первоначальная стоимость поездки и разрешено выехать гораздо большему числу желающих, сделаны льготные скидки для инвалидов и стариков.
Но большая часть мусульман, не попавших в списки отъезжающих, остались стоять на площади, поклявшись не уходить до тех пор, пока все их требования не будут выполнены. В частности, одно из них заключалось в том, чтобы паспорта всем отъезжающим выдавались принародно на площади, чтобы все видели и знали, кто получил право на поездку. Это свое требование они объясняли стремлением не допустить, чтобы как в прошлом году в ряды паломников попали люди, имеющие до-вольно опосредованное отношение к религии.
Кроме того, с самого начала было выдвинуто требование, чтобы глава правительства дал, им письменный ответ с мотивированным объяснением, по каким причинам просьбы верующих о разрешении им хаджа не могут быть удовлетворены. Нельзя не отказать в резонности этих требований, но тем не менее они не были выполнены. Когда же срок ультиматума, поставленный толпой, истек, и ни один из руководителей так и не вышел к народу, толпа верующих ринулась к зданию с намерением прорваться внутрь. В это время стоявшие начеку омоновцы открыли по ним стрельбу (как они потом объясняли, предупредительную), но в результате было ранено пять человек (по информации прокурора республики Гаджимагомедова, изложенной им через час после случившегося). Таким образом в этот день произошло то, чего мы дагестанцы так страшились и в то же время очень надеялись, что минует нас горькая участь, постигшая соседние республики. Но кровь невинных людей уже пролилась на центральной площади, а это, все понимают, является первым грозным симптомом начала гражданской войны.
Как могло произойти такое? Кто виноват в случившемся? Эти вопросы задают сейчас многие из нас. Одни обвиняют правительство в неумении брать на себя ответственность за решение социально-политических проблем, другие -мусульман.
К примеру, сторонники последних прямо высказывали мнение: "что собравшиеся на площади верующие -- сплошь спекулянты, которые под видом паломничества надеются разжиться импортными товарами, что всех их надо разогнать войсками, а человек пять-десять повесить для острастки вверх ногами, чтобы остальным неповадно было. Да и почему это они должны совершать свои религиозные дела за найти деньга? Пусть платят из своего кармана тридцать тысяч и убираются" и т. д. в подобном духе.
Как видите, оценки довольно категоричные и резкие, если не назвать это другим словом. Но правильны ли они? Чтобы ответить на этот вопрос, следует рассмотреть истинные причины конфликта и вернуться немного в прошлое.
Со дня установления советской власти проводилась по отношению к верующим политика настоящего геноцида, причем уничтожалась наиболее лучшая часть духовенства, наиболее благородные и верные последователи идеи. На их места под строгим контролем определенных органов ставились люди наподобие нашего дагестанского Гиккиева, которые, говоря языком верующих, поганили чистый источник веры, самыми изощренными способами дискредитируя религию в глазах населения. Поэтому религиозно-нравственный уровень культуры дагестанского народа остался где-то на границе восемнадцатого столетия, в то время как многие мусульманские страны, к примеру Саудовская Аравия или Турция, ушли далеко вперед, построив у себя высоко цивилизованные государства.
Пока наше духовенство оправится от всего пережитого, пока мы сможем приблизиться к уровню высокоразвитых мусульманских государств, пройдут десятилетия. И в этих условиях особую актуальность приобретает гибкая и терпеливая политика правительства, вдумчивое и серьезное отношение к проблемам мусульман, основанное на высоком уважении к канонам веры и ее служителям, что позволило бы избежать пламени гражданской войны и не допустить волны конфронтации между верующими и коммунистами, основанной на принципе око за ока, кровь за кровь. Но такова ли политика нашего руководства? Далеко нет. Подтверждением этому могут служить вышеприведенные высказывания, которые в различных формах проводятся в народные массы.
Такие, какие мы сейчас, мы ни одной проблемы не решим. Для решения лакской проблемы нам нужны сила и согласие. А для создания силы нам необходимо единство дагестанского общества, а не междуусобная, межнациональная борьба. Дагестану необходимо отказаться от сталинского приоритета понятия "народ" перед понятием "человек". Такие, какие мы сейчас, мы ни одну проблему не решим. Значит, надо меняться: менять иерархию понятий и способ мышления.
Пока в Дагестане торжествует национальное мышление. Оттого люди и партии, провозглашающие вроде бы не национальные, а демократические (общие для всех народов) цели, на деле скатываются на свой истинный, национальный, уровень.
Повторю то, что я уже говорил в беседах на площади (в эпоху пикетов): "Нам надо от победительной философии, которую насаждали большевики с их всепобеждающим учением, переходить к философии сотрудничества. У нас два человека, встретившись, начинают думать: "Как бы мне победить тебя" (в споре ли, в карьере, в политике), а у них -- в свободном мире -- два человека, познакомившись, сразу вслух произносят: "В чем бы мы могли с Вами сотрудничать? Чту бы мы могли с Вами вместе создать?". Это философия производительная, в отличие от философии победительной, т. е. разрушительной.
Сегодняшние притязания наций на верх в Дагестане я моделирую борьбой уголовников за верховенство в камере: они борются не за то, чтобы выйти из камеры и зажить по-человечески (не доминируя самим и не допуская над собой доминации), а за то, чтобы, живя в камере, по-уголовному (иначе нации доминировать невозможно) доминировать в стране-камере. Сегодня силы наций в Дагестане уходят на борьбу против поползновений на доминирование, а не на совместную созидательную работу, не на совместный духовный рост.
Социал-демократы выдвигают идею "суверенитета" Дагестана. "Суверенитета"... в составе Союза, а не России. То есть предлагают подвести Дагестан под высокую руку Горбачева, а не делегировать часть полномочий относительно демократичным структурам Новой России. Думаю, что партийное руководство Дагестана очень понимает и разделяет эту программу. Думаю, что разделяет их точку зрения и партийный парламент, который социал-демократы потому и не предлагают переизбирать, что верят в него, верят, что он проголосует за "суверенитет" как надо.
А я вот против принятия декларации о суверенитете. Я уверен, что декларация о суверенитете даст старт процессу дестабилизации в Дагестане. Объяснюсь, почему я так считаю. Проиллюстрирую свою мысль на модели: Новая Россия -- корабль, Дагестан -- один из отсеков корабля. Пока мы на корабле, действует многоступенчатая структура власти, переход к суверенитету -- это выход в суверенное плавание на отдельном баркасе. Так вот: как начнем садиться в отдельный баркас, так сразу встанет вопрос кому садиться на весла, а кому на руль. А общего ответа у сегодняшнего Дагестана на этот вопрос нет, а общего мнения на то, куда рулить, у сегодняшнего Дагестана тоже нет. Вот почему сразу после оглашения суверенитета начнется драчка за то, кому садиться на руль, причем соперничество неизбежно обретет национальный характер: ведь оно уже обрело национальный характер в соперничестве национальных движений, партий (которые, как я писал выше, тоже обрели национальную окраску) и даже в борьбе за пост высшего мусульманского иерарха республики. Без консенсуса, т. е. общего согласия, общего мнения на то, как жить, куда плыть, кому быть у руля, как в будущем формировать власть (не по национальному признаку чтоб) в баркас садиться нельзя. То есть можно, конечно, если мы хотим все силы народа пустить на противоборство.
Нам необходимо внутренне измениться -- это главное и единственное. Полтора года назад я сказал на митинге у аварского театра, что "раньше я ставил на первое место задачу преодоления партийного мышления, сейчас я первое место отдаю задаче преодоления мышления национального". Партийное мышление рушится неостановимо, сейчас задача номер один -- победить молодое зло -- национальное мышление.
Суверенитет и национальное мышление неразделимы. Сегодня, когда ни в одной из республик Союза нет демократического общественного сознания (что вполне объяснимо), суверенитет служит средством для торжества национального мышления, суверенитет служит средством для торжества (или "доминирования", как выражается Д. Халидов) одной нации над другими. Сплочение в организованную силу в республиках, провозгласивших суверенитет, идет на национальном сознании (Грузия, Молдова, Чечня, Ингушетия, Татария, Армения, Азербайджан...), организованная национальная сила противостоит всему инонациональному, противостояние выливается в противоборство, противоборство в столкновения, столкновения в кровь. Суверенитет и национальные конфликты неразделимы. Даже Прибалтика пошла по национальному, а не по демократическому пути. У нас малой кровью (как в Прибалтике) дело может не обойтись.
Еще в работе "Заметки на полях советских газет" (1977) я писал: "Жизнь неустойчива по структурным изменениям". То есть даже малые структурные изменения бесконечно изменяют жизнь. Даже одна только декларация о суверенитете поведет к неуправляемым последствиям.
Чего же я хочу? Я хочу, чтобы мы изменились в относительно старой структуре, чтобы все коллизии демпфировались несколькими уровнями власти, чтобы мы и сами перешли от национального мышления к демократическому, и создали окаймляющее демократическое пространство -- демократическую Россию -- гарантию стабильности демократии во всех отсеках.
Для меня суверенитет не самоцель. Самоцелью для меня являются права человека: право каждого человека читать, говорить, думать, развивать свою национальную культуру -- не ущемляя права другого делать то же самое.
Ложная идея застит глаза. Гамсахурдиа -- суверенитетчик. И суверенитетчик Д. Халидов невнятно осуждает блокаду грузинами Южной Осетии, зато вполне внятно осуждает пытающуюся вырваться из-под нациста Гамсахурдиа в Союз Южную Осетию. В стремлении Южной Осетии отделиться от Грузии Халидов видит "руку Москвы". Так... а чью руку Халидов видит в предложении жителей кварельского села Тиви создать отдельный аварский сельсовет (суверенитет!) в Кварелии (в обмен на полную автономию аварцы обязуются поддерживать на своей территории "полный порядок")? Тоже руку Москвы? У меня есть менее экзотичное объяснение: логика заставляет и тех и других требовать отделения от националистической милицейской, судебной, прокурорской машины гамсахурдиевской Грузии. Логика национального насилия гонит национальные меньшинства аварцев и осетин из Грузии. А Вы, "защитник аварцев", именно эту причину замалчиваете, подыгрывая гонителю аварцев. Вы не говорите, что суверенитет Грузии --средство для создания приоритета грузинам, что суверенитет Грузии -- инструмент унижения и преследования национальных меньшинств.
Случай с Халидовым лишнее доказательство того, что не национальное, а демократическое сознание защищает интересы каждого народа. А раз каждого, то значит не в ущерб никакому. Вот почему я имею смелость считать себя большим защитником аварцев, кумыков и грузин, нежели штатные их защитники..
Подоспел номер "Маджлиса" с эмоциональной статьей Шамиля Зубаирова, переполненной абстрактными вопросами и столь же абстрактными призывами. Пользуясь случаем, отвечаю.
"До каких пор мы будем видеть окружающую нас мировую цивилизацию через призму Москвы?" -- спрашивает Зубаиров. Я не считаю, что демократические российские структуры мешают нам видеть мировую культуру. Зубаиров за суверенитет. Ну так будете видеть мир через призму суверенного дагестанского правительства... если не правителя. Нет? А через какую призму видят мировую культуру суверенные иракцы? "У нас это невозможно"? Не скажите. Драчка за то кому ставить призму, через которую Вам глядеть на мир, УЖЕ ИДЕТ. Так, например, Исламская партия возрождения провозгласила своей целью создание в Дагестане Исламской республики, а это значит, что на смену одной государственной религии -- марксизму, готова придти другая государственная религия -- Ислам. Исламская партия возрождения объявила, что в мире есть всего лишь две партии -- "партия Аллаха" и "партия Сатаны", и что "каждый, кто не принадлежит к "партии Аллаха" (т. е. ИПВ) принадлежит к "партии Сатаны". Угроза другой призмы вполне реальна. Ваш товарищ по партии Д. Халидов торжественно поддержал цели новой партии и заверил ее в непременном с ней сотрудничестве. "До каких же пор" Вы будете отказываться видеть происходящее у Вас перед глазами? Нельзя ведь видеть только то, что сегодня видит и ребенок, и со смешным пафосом обличать "застой".
Ваша партия не возразила партии, планирующей отнять у жителей Дагестана духовную свободу. Таково-то ваше понимание свободы и таковы не слова, а дела любителей поговорить о свободе. Возразил партии Исламского возрождения всего один человек. Надо ли говорить, кто это был.
***
Первые колонисты плыли в Северную Америку, имея на корабле уже готовые Конституции своих предполагаемых государств (штатов). Есть ли у нас такое единство? Нет, мы садимся, вернее, норовим посадить на корабль команду, разделенную вооруженным противостоянием, команду, части которой не только не договорились относительно того куда плыть, но не желают вместе плыть куда бы то ни было. Почему Вы -- через призму суверенитета -- не видите вот этого? Почему пламенно обличая дохлого льва -- коммунистический образ жизни -- Вы не говорите о новой реальности Дагестана: нелегальных де-юре и легальных де-факто вооруженных национальных формированиях, острием своим направленных уже не на потенциального внешнего противника, а вовнутрь Дагестана?
Почему Вы всего лишь повторяете истины, уже сказанные о себе бывшим "старшим братом"?
Зубаиров, агитируя за суверенитет, очень много говорит о свободе. Свобода? Но вас ведь уже обманули этим словом в 17-м году. Свобода? Это что -- когда девушкам, не носящим платок, угрожают волосы обрезать? К этому тоже что ли "старший брат" руку приложил? В этом тоже не мы, а Москва виновата? Свобода декларациями не создается. Свобода -- это структура, ее надо создавать, а не провозглашать. Ведь это непростая вещь -- создать структуры, обеспечивающие свободы каждого, без ущемления свобод кого бы то ни было. Больше дела! Давайте -- для начала -- выберем способный создать структуры свободы парламент. Его что -- Россия нам мешает выбрать? Давайте у себя дома создадим хотя бы наполовину такой демократичный парламент, как у них.
"Манкуртами с депутатскими значками" называет Ш.Зубаиров дагестанских парламентариев. Ну, не знаю: по-моему прошлое как раз сидит в них прочно. Провозглашением суверенитета Ш. Зубаиров именно этим парламентариям даст власть большую, чем они имеют сегодня! Он называет это свободой.
***
Мне хочется думать, что мы, жители Дагестана, образумимся и от раздувания внутрикамерной национальной вражды перейдем к созданию Нового Дагестана, демократичного, открытого миру, сильного гражданами, которым есть что защищать -- свободную, благоустроенную жизнь.
***
Что даст выход из трудных, а то и вовсе не разрешимых сегодня национальных (и не только национальных) проблем? Я изложил свои идеи на митинге 5-го августа 1990 года в Хасавюрте. В более развернутом виде свою программу (экономическую и политическую) я изложил на конференции по экономической программе для Дагестана 27 апреля этого года.
5 мая 1991 года.
Махачкала.
"ОКАЯННЫЕ ДНИ" БУНИНА ВПЕРВЫЕ ИЗДАНЫ
В СОВДЕПИИ
Впервые в этой стране издан публицистический дневник 1918--1919 годов "Окаянные дни" И. А. Бунина (Москва, Современник, 1991 г.) -- до сих пор бывший запрещенной к хранению и распространению в этой стране книгой.
Предисловие советского буниноведа Олега Михайлова недостойно единственной по жанру и силе переживания книги.
"Окаянные дни" поминаются в моем приговоре: "Мейланов с 1978 г. хранил с целью распространения изданную за рубежом литературу явно клеветнического, антисоветского содержания, а именно: "Записки Сологдина" Панина, "Окаянные дни" Бунина, "Некрополь" Ходасевича". Ну вот: а теперь "явно клеветническую литературу" распространяет само государство.
Думаю о причинах голода, постигшего эту страну: страна шла к нему все 73 года, народ изолгался, расчеловечился перевернутой системой ценностей: Бунин по ней был клеветником, а какие-нибудь брежневы, кехлеровы, алиевы-магомедовы и целый слой приспособленцев (заполонивших общественные науки, образование, юстицию и т. п.), кормившихся ложью н культивировавших ненависть, возносился на самый верх общественной пирамиды, ставился в образец юношеству. Общество с перевернутой шкалой ценностей, ясно, не может называться человеческим, --на беду коммунистов оно, по теории, неизбежно скатывается в голод.
Можно ли сказать, что лестница ценностей, что общественный механизм выделения лучших в сегодняшнем обществе изменился, стал нормальным? Нет, я бы так не сказал: сегодня в создателях критериев, во властителях дум (в масштабах страны) ходят вчерашние коммунисты, вчерашние и сегодняшние (в этом вся прелесть) приспособленцы. А на верху общественной пирамиды должны быть люди испытанной честности, испытанного на теоретическое предвидение ума, испытанной воли и способности принимать верные решения. Лучших немного, но они определяют сущность общества, так как определяют его идеалы. (И действенность механизма общественного отбора). У нас, в Дагестане, отбор по-прежнему идет по обратной шкале. Дагестанское общество не сумело правильно сформировать свой высший слой -- оно вручило высшие посты людям прежней -- уголовной социалистической породы, вот и обречено мучиться.
Но вернусь к "Окаянным дням". На суде я сказал о них: "Окаянные дни" -это стенограмма дней революции. Классик русской литературы думает и свидетельствует о революции во дни самой революции. Это документ, который должен перечитываться и переосмысливаться бесконечно. Это суд носителя культуры над взбесившимися (себе на погибель) низами. "Окаянные дни" Бунина и "Письма Луначарскому" Короленко -- это приговор большевизму, вынесенный классической русской литературой. Во дни, когда общественная жизнь текла расплавленной магмой, Бунин из часа в час, изо дня в день давал анализ происходящему. Бунин включен в ткань мировой культуры -- его реакция была реакцией самой мировой культуры, всею своею жизнью, всем опытом противостояния общественному мнению и до революции он был готов к пониманию. Этот бесстрашный талант не боялся мерить новое Дантом, Шекспиром, Толстым... -- вечной мерой человечества. Он осудил большевиков еще тогда -- семьдесят лет назад. Он осудил большевиков, но он осудил и русский народ, поддавшийся отраве и соблазну большевизма: соблазну бескультурья ("мы академиев не кончали!"), равенства, народопоклонства ("народ всегда прав!"). Благородная непримиримость ко злу, верность человеческой культуре и божественным заповедям морали, верность истине и непримиримое противостояние своему же обезумевшему народу -- это Бунин".
"Окаянные дни" не быстрое и не простое чтение, но это чтение необходимое.
"Взгляд", No2, 12 апреля 1991 года.
РАЗГОВОР НА УЛИЦЕ
"Другое небо", No1, 20 августа 1991 года
На следующий день после выступления в программе "Дагестан", 26 июня 1991 года у меня на улице состоялся разговор с одним из моих знакомых. Вот фрагмент разговора -- знакомого я обозначаю буквой В., себя -- буквой М.
В.: -- Да, мы требовали снижения стоимости хаджа с 30 до 3-х тысяч рублей и только благодаря этому удалось снизить его стоимость с 30 до 12 тысяч. Ну, скажите, откуда старику взять 30 тысяч? А совершить хадж -- это обязанность каждого мусульманина.
М.: -- Во-первых: Вы прекрасно знаете, что это обязанность не каждого мусульманина, а только такого, которому его средства позволяют совершить хадж. Сегодня средства не позволяют. Это не делает мусульманина плохим, это делает нашу страну плохой, нашу систему плохой. Во-вторых: именно это снижение цены, эта льгота хотя бы на копейку и является, на мой взгляд, аморальной: личное спасение не может обретаться на льготных условиях! Хадж труден? Но в этом и смысл его. Единственно: эти трудности не должны быть созданы специально для верующих, верующие должны идти на общих основаниях. Так?
В.: -- Так...
М.: -- Я слышал выступление Хасбулатова на предвыборном митинге 9 июня. Он заявил, что мусульмане не хотят платить за доллар по его сегодняшнему рыночному курсу (27 рублей 60 копеек), потому что это бы значило платить Сатане, платить Павлову. По-моему, тут-то он и ошибается: единственное, чего сегодня не может Павлов -- это установить свой курс рубля. Он бы и рад сделать рубль весомей (скажем, чтобы доллар стоил 6 рублей), да не в его это власти. Этот плавающий, естественно устанавливающийся курс вне воли Павлова. Это первый росток рыночной экономики.
В.: -- Это правильно. Вы думаете, верующие не понимают, что Вы правы? Понимают, но так, как они говорят, для них лучше.
М.: -- Сегодня верующие мне говорят: зачем Вам это нужно? чего Вы добиваетесь? Я, в разговоре с ними на площади, ответил: Чистоты! Больше ничего! Сегодня они мне говорят "для чего Вам это надо?", а одиннадцать лет назад КГБ мне говорило "для чего Вам это нужно -- ведь, кроме Вас, никто свободы слова не требует, никому она не нужна". Так же через пару лет окажется, что нужна и чистота.
В.: -- Но все-таки пишите об этом осторожней. Больная тема.
М.: -- Не могу.
ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА
"Другое небо", No1, 20 августа 1991 года
Диктатура пролетариата. А я вот думаю, что диктатура пролетариата принципиально, теоретически невозможна. Диктатура пролетариата -- это диктатура низших над высшими, ну вот в 17-м низшие влезли наверх -- и что ж, диктатура пролетариата установилась? Голодуха пролетариата установилась. И так будет всегда: диктатура низов над верхами неизбежно будет вести к голодухе. Голодуха не сразу наступила еще и потому, что носители знания бесплатно отдавали свой талант пролетарским верхам (всем этим сталиным, лениным, ворошиловым, кагановичам, хрущевым, рыжковым, павловым...). Интеллигенция считала делом чести позволять помыкать собою, третировать себя как обслугу класса- гегемона -- пролетариев всех мастей. Сегодня, ребята, ситуация другая. 74 года рабства и социальной униженности каждому талантливому человеку объяснили, что ему дан талант не для того, чтобы испытывать комплекс вины перед бесталанными, что талант ничего не должен паразитирующим на нем, что каждый человек должен нести ответственность за реализацию возможностей, дарованных ему богами, что жизнь талантливого человека -- всегда дар обществу, в котором он живет, и что, если общество не ценит эти дары по достоинству, то талант обязан нести свои дары тем, кто их оценит, а не сеять на камне.
Диктатура, на самом деле, возможна только одна -- диктатура таланта, диктатура необходимости человека обществу. Талант, в правильно организованном обществе, диктует условия потребные ему для жизни, и общество подчиняется его диктату. Диктатура одаренных сделала процветающими и свободными западные сообщества. А у нас все норовят повторить диктатуру 17 года: взамен диктатуры промышленного пролетариата нам предлагают диктатуру пролетариата религиозного. И дня не проживете с такой диктатурой. Все талантливое уйдет из страны на следующий же день -- останетесь с производителями слов, кучками их озлобленных сообщников, с голодом и внутренней войной. Вывод? Я его дал в третьем номере газеты "Взгляд": перестать жить в режиме революций. Смена власти -- важнейший период в жизни общества, менять ее надо законно (чего не сделали большевики), вдумчиво, обеспечивая неуклонное улучшение власти, а не меняя плохое на худшее.
МАГОМЕД-РАСУЛ МАГОМЕДОВ
ЧЕРНАЯ ТЕНЬ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ ЛЕГЛА
НА ДАГЕСТАН
Газета "Дагестан", No11, 20 июня 1991 года.
Долгие двенадцать дней, самых жарких в июне, на площади перед зданием Верховного Совета республики стояли несколько тысяч мусульман, среди которых было много стариков и женщин, с требованиями разрешить им совершить паломничество (хадж) в Мекку, которое предписывает им их вера.
Они сумели добиться выполнения определенной части своих требований. Была снижена первоначальная стоимость поездки и разрешено выехать гораздо большему числу желающих, сделаны льготные скидки для инвалидов и стариков.
Но большая часть мусульман, не попавших в списки отъезжающих, остались стоять на площади, поклявшись не уходить до тех пор, пока все их требования не будут выполнены. В частности, одно из них заключалось в том, чтобы паспорта всем отъезжающим выдавались принародно на площади, чтобы все видели и знали, кто получил право на поездку. Это свое требование они объясняли стремлением не допустить, чтобы как в прошлом году в ряды паломников попали люди, имеющие до-вольно опосредованное отношение к религии.
Кроме того, с самого начала было выдвинуто требование, чтобы глава правительства дал, им письменный ответ с мотивированным объяснением, по каким причинам просьбы верующих о разрешении им хаджа не могут быть удовлетворены. Нельзя не отказать в резонности этих требований, но тем не менее они не были выполнены. Когда же срок ультиматума, поставленный толпой, истек, и ни один из руководителей так и не вышел к народу, толпа верующих ринулась к зданию с намерением прорваться внутрь. В это время стоявшие начеку омоновцы открыли по ним стрельбу (как они потом объясняли, предупредительную), но в результате было ранено пять человек (по информации прокурора республики Гаджимагомедова, изложенной им через час после случившегося). Таким образом в этот день произошло то, чего мы дагестанцы так страшились и в то же время очень надеялись, что минует нас горькая участь, постигшая соседние республики. Но кровь невинных людей уже пролилась на центральной площади, а это, все понимают, является первым грозным симптомом начала гражданской войны.
Как могло произойти такое? Кто виноват в случившемся? Эти вопросы задают сейчас многие из нас. Одни обвиняют правительство в неумении брать на себя ответственность за решение социально-политических проблем, другие -мусульман.
К примеру, сторонники последних прямо высказывали мнение: "что собравшиеся на площади верующие -- сплошь спекулянты, которые под видом паломничества надеются разжиться импортными товарами, что всех их надо разогнать войсками, а человек пять-десять повесить для острастки вверх ногами, чтобы остальным неповадно было. Да и почему это они должны совершать свои религиозные дела за найти деньга? Пусть платят из своего кармана тридцать тысяч и убираются" и т. д. в подобном духе.
Как видите, оценки довольно категоричные и резкие, если не назвать это другим словом. Но правильны ли они? Чтобы ответить на этот вопрос, следует рассмотреть истинные причины конфликта и вернуться немного в прошлое.
Со дня установления советской власти проводилась по отношению к верующим политика настоящего геноцида, причем уничтожалась наиболее лучшая часть духовенства, наиболее благородные и верные последователи идеи. На их места под строгим контролем определенных органов ставились люди наподобие нашего дагестанского Гиккиева, которые, говоря языком верующих, поганили чистый источник веры, самыми изощренными способами дискредитируя религию в глазах населения. Поэтому религиозно-нравственный уровень культуры дагестанского народа остался где-то на границе восемнадцатого столетия, в то время как многие мусульманские страны, к примеру Саудовская Аравия или Турция, ушли далеко вперед, построив у себя высоко цивилизованные государства.
Пока наше духовенство оправится от всего пережитого, пока мы сможем приблизиться к уровню высокоразвитых мусульманских государств, пройдут десятилетия. И в этих условиях особую актуальность приобретает гибкая и терпеливая политика правительства, вдумчивое и серьезное отношение к проблемам мусульман, основанное на высоком уважении к канонам веры и ее служителям, что позволило бы избежать пламени гражданской войны и не допустить волны конфронтации между верующими и коммунистами, основанной на принципе око за ока, кровь за кровь. Но такова ли политика нашего руководства? Далеко нет. Подтверждением этому могут служить вышеприведенные высказывания, которые в различных формах проводятся в народные массы.