Страница:
— Ничего она не скажет. Первое время ты поживешь у моей матери.
Для себя Кейн все уже решил. Когда они приедут в Филадельфию, он сделает Гленне официальное предложение и одновременно объяснит своим родственникам, что не хочет и не может жениться на Элен. Единственное, чего Кейн не сделал, — он ничего не сказал о своих планах Гленне, просто забыл, занятый своими мыслями и делами.
— Я не поеду, Кейн, — сердито ответила Гленна, — и прекрасно сумею сама о себе позаботиться. Езжай в свою Филадельфию, а я останусь здесь и буду дальше распутывать эту головоломку. А теперь уходи, я устала. Мне нужно побыть одной.
Кейн дружески обнял Гленну за плечи — безо всякого умысла, просто желая успокоить ее. Она сердито вскрикнула и попыталась оттолкнуть от себя Кейна, но не смогла с ним справиться. Он нежно погрузил свои пальцы в ее огненно-рыжие шелковистые волосы.
— Отпусти меня, Кейн! — воскликнула Гленна, чувствуя прикосновение к своим бедрам горячей, напрягшейся мужской плоти Кейна. — Я не хочу, чтобы ты снова меня соблазнил.
Не обращая внимания на ее слова, Кейн припал к ее губам. Его уверенный натиск и собственная готовность сдаться вдруг показались Гленне настолько отвратительными, что она нашла в себе силы разорвать объятия и ринулась к ночному столику. Быстро выдвинула верхний ящик, выхватила из него старый отцовский «кольт» и направила ствол прямо в лицо Кейна.
— Собираешься пристрелить меня? — удивленно и тихо спросил он, не сводя с оружия своих внимательных серых глаз.
— Да, если ты не оставишь меня в покое, Кейн, — ответила Гленна. — Мне надоели твои преследования. Когда же ты поймешь, что я — не игрушка для ублажения твоей похоти? Прошу тебя, уйди ты от меня, ради бога!
Кейн шевельнул темной бровью, блеснул белозубой улыбкой и сказал:
— Я видел, как ты целовалась с Картером. Думал, и мне позволишь.
— Эрик не был обручен! — отрезала Гленна, и только потом до нее дошел смысл сказанных Кейном слов. — Ты шпионил за нами!
— Что поделаешь, — пожал плечами Кейн. — Я уже сказал тебе однажды, что ты принадлежишь мне. Я хочу тебя. Хочу заняться с тобой любовью.
— А я хочу, чтобы ты убирался отсюда! Иди и займись любовью со своей Элен!
— Так я и сделаю! — прорычал Кейн.
Он стремительно выбежал за порог, с грохотом захлопнул за собой дверь и ринулся вниз по лестнице.
Шагая по пустынной ночной улице, Кейн задавал себе вопросы, но ни на один из них не находил ответа.
«Почему Гленна так разъярилась? Что такого я ей сделал? Или она не хочет выходить за меня? Но если и так, я же просто спросил ее, верно?»
Тут Кейн остановился, хлопнул себя по лбу и задал себе другие вопросы:
«Постой, а сказал ли я ей о том, что разрываю помолвку с Элен? Сказал ли я Гленне о том, что люблю только ее и хочу жениться на ней? О боже, какой же я идиот! Я же ничего не сказал ей! Пьяница проклятый!»
Он уже хотел вернуться назад, чтобы вновь объясниться с Гленной, но решил, что сейчас она не станет говорить с ним, и, наверное, будет права.
«Хорошо, — решил Кейн. — Объясниться не выйдет, объяснюсь хотя бы с Элен. Пора».
Вскоре Кейн уже стоял перед дверью Элен. Быстро, не давая себе времени на то, чтобы задуматься или заколебаться, он постучал в дверь, послышалось: «Кто там?»
— Это я, Кейн, открой мне, Элен.
— Кейн? Что тебе нужно? Который час? — раздраженно сказала Элен.
Впрочем, она достаточно хорошо знала характер Кейна и понимала, что тот не уйдет, пока не добьется своего.
— Ладно, погоди минуту, — буркнула она, накидывая поверх ночной рубашки прозрачный пеньюар.
Когда Элен открыла дверь, зажженная лампа оказалась у нее за спиной, и Кейн впервые в жизни увидел фигуру своей невесты — стройную, точеную, с высокой грудью, тонкой талией и плавно расширяющимися, похожими на греческие амфоры, бедрами. Он и не знал, что Элен так хороша под платьем.
Усилием воли Кейн заставил себя не поддаться соблазну и не отклониться от выбранного пути.
Элен поежилась, внезапно увидев себя глазами такого опытного и искушенного мужчины, как Кейн. Она сложила руки, стараясь прикрыть ими упругую пышную грудь, но добилась лишь того, что теперь все внимание Кейна переключилось на манящий темный треугольник между ее бедрами.
— Перестань пялиться на меня, Кейн, и говори, чего тебе надо, — холодно произнесла Элен.
— Я пришел сказать, что наша помолвка отменяется и свадьбы не будет, — ответил он, проходя в глубь комнаты. — Мы же не любим с тобой друг друга, Элен. Наш брак был бы огромной ошибкой. Единственная женщина, которую я люблю, — это Гленна.
— Что? Ты, видно, сошел с ума, Кейн. Или напился, — предположила Элен, пристально всматриваясь ему в лицо.
— Выпил? Пожалуй, — согласился Кейн. — Но я говорю совершенно серьезно.
— Ты так просто не отвертишься, Кейн. Наши родственники все равно заставят тебя жениться на мне.
— Пусть попробуют, Элен, пусть попробуют. Только, знаешь, ни черта у них не выйдет. — И тут ему в голову пришла идея, с помощью которой можно было попытаться покончить с Элен раз и навсегда. — Впрочем, есть один способ заставить меня передумать, — задумчиво протянул он. — Переспи со мной, Элен. Докажи, что ты подходишь мне как женщина.
— Что? Я и после свадьбы не желаю этим заниматься, а уж до этого и подавно! О господи! Нет, я, конечно, понимаю, что мужья имеют право утолять похоть, используя для этого своих несчастных жен, и буду вынуждена давать тебе после свадьбы на поругание свое тело, но только предупреждаю заранее — не слишком часто. Я рожу тебе ребенка, но только одного, а если тебе приспичит с кем-то переспать, сходишь в публичный дом.
Слова Элен отрезвили Кейна лучше, чем ушат холодной воды. Он посмотрел на свою невесту и невольно поежился.
«И на этой лягушке я собирался жениться? — подумал он. — Ну уж нет, дудки! Это же не женщина, а чучело какое-то. В постели с ней будет не веселее, чем со статуей».
— Ну, что же, Элен, — бодро заявил Кейн: — Раз ты отказываешься дать мне попробовать, какова ты в постели, я объявляю нашу помолвку недействительной!
«Порядок! — подумал он, мысленно потирая руки. — Прощай, Элен!»
«Неужели это правда? — подумала Элен, похолодев от ужаса. — Неужели Кейн в самом деле порвет со мной только из-за того, что я не дам ему вставить себе между ног его идиотскую штуку? Да черт с ним, я готова и потерпеть немного ради того, чтобы стать миссис Кейн Морган. Кроме того, при этом можно убить и второго зайца — навсегда избавиться от этой проклятой Гленны О'Нейл».
— Я согласна, Кейн, — процедила Элен сквозь стиснутые зубы.
Она отошла к кровати, сбросила с себя пеньюар и ночную рубашку, а затем улеглась, как колода, поверх одеяла, оставив рядом с собой немного места для Кейна.
Сам же Кейн стоял, словно громом пораженный. То, что произошло, было невероятно, невозможно. И прекрасная идея, которая должна была навсегда избавить Кейна от Элен, неожиданно обернулась хитрой западней. Он до сих пор не мог поверить, что Элен добровольно согласилась на это. Однако если леди разделась и легла, для джентльмена не остается ничего другого, как раздеться самому. Кейн молча снял с себя сюртук, галстук и рубашку и подошел поближе к кровати, желая понаблюдать за Элен. Та лежала, вытянувшись солдатиком, и смотрела на Кейна немигающими холодными глазами.
В том, что Элен — девственница, Кейн, разумеется, и не сомневался. Более того, он готов был голову дать на отсечение, что она никогда ни с кем не целовалась и тем более не обнималась. Он прилег рядом с Элен и поцеловал ее холодные, плотно сжатые губы. Она недовольно поморщилась, когда язык Кейна силой пробился сквозь них, а его рука легла на ее обнаженную грудь. Когда сильные пальцы Кейна сжали ее соски, Элен невольно ахнула, но не шелохнулась. Кейн стиснул ее грудь сильнее, и Элен наконец не выдержала и оттолкнула его.
— Кейн, я передумала, — взвизгнула она. И Кейн облегченно вздохнул. Ведь у него и в мыслях не было доводить дело до настоящей развязки.
— Поздно! — замогильным голосом ответил он и запустил свои длинные сильные пальцы между ее бедер.
От ужаса Элен задрожала всем телом, и, надо сказать, совершенно напрасно. Ее холодная вялая плоть не возбуждала Кейна, напротив, вызывала в нем какое-то брезгливое чувство. Он прислушался к тому, что происходит у него в брюках, понял, что там ничего не происходит, и отодвинулся от Элен.
— Что это означает, Кейн? — сердито спросила Элен. — Наша помолвка расторгнута?
— Ты не женщина, Элен, — усмехнулся Кейн. — У Гленны в мизинце больше страсти, чем во всем твоем теле.
— Та-ак, — мрачно протянула Элен, натягивая на себя покрывало. — Я знаю, что ты спишь с этой рыжей шлюшкой. Ну что ж, можешь продолжать и дальше, но при этом я буду твоей женой, а она — только любовницей. Я слишком долго ждала нашей свадьбы, чтобы так просто отказаться от брака с тобой.
— Ничего не получится, Элен, — спокойно ответил Кейн. Вот уж не думал он, что сможет когда-нибудь разговаривать так спокойно, лежа в постели рядом с обнаженной женщиной! — Мне нужна жена, с которой мне будет хорошо в постели, которая будет любить меня, рожать мне детей. Мы с тобой не созданы друг для друга.
— Ошибаешься, Кейн. Нас с тобой связывает очень многое и помимо постели. Мы — люди одного круга, у нас общие друзья, интересы. Все это гораздо важнее постели и вполне достаточно для того, чтобы быть вместе.
— Недостаточно, Элен, — ответил Кейн, стараясь держать себя в руках. Он встал и принялся надевать сброшенную одежду. — Возвращайся в Филадельфию. Я не женюсь на тебе. Я люблю Гленну, и она будет моей женой.
— Это мы еще посмотрим, — пригрозила Элен. — Интересно, что скажут на это наши родственники. Я останусь здесь, чтобы не дать тебе совершить непоправимое. Ведь стоит мне уехать из Денвера, как ты тут же потащишь свою Гленну к алтарю.
— Вот здесь ты права, Элен, — кивнул головой Кейн. — И я жалею только о том, что до сих пор не сделал этого. Но, видно, такой уж я дурак.
Всю следующую неделю Гленна страдала оттого, что ей ежедневно приходилось видеть Кейна, молчаливо отвергая все его попытки к сближению. Она не понимала, какое право он имеет так мучить ее. Не понимала она и того, почему все это время Кейн и Элен появлялись в ресторане в разное время и обедали врозь.
Кейн горел в аду, который сам для себя устроил. Он никогда не думал, что женщина может играть такую заметную роль в его собственной жизни, и понял это только теперь, узнав и познав Гленну. Кейн соблазнил ее по недоразумению, можно сказать, совершенно случайно, но, доведись ему начать все сначала, он не задумываясь повторил бы этот путь. Он хотел ее так, как никогда не хотел ни одну другую женщину, и Гленна страстно хотела его. Они были предназначены друг для друга самой судьбой. После того, что случилось в спальне Элен, Кейн твердо решил, что их помолвка расторгнута, и стал вести себя соответственно. Теперь оставалось лишь найти возможность объясниться с Гленной и рассказать ей обо всех переменах, которые произошли в его жизни.
Вскоре Кейн получил телеграмму от матери, и с этой минуты все резко изменилось. Мать писала, что его старший брат попал в больницу, где ему вырезали аппендицит, и теперь Кейн должен был немедленно вернуться в Филадельфию, чтобы взять на себя управление банком, пока брат не в состоянии заниматься делами. Кейн решил возвращаться, захватив с собой Элен, наняв предварительно надежных людей, которые смогли бы на время его отсутствия позаботиться о безопасности Гленны. Двоих таких людей помог ему найти шериф Бартоу, и теперь ему оставалось лишь одно, но самое трудное — обо всем договориться с Гленной.
В тот вечер он дождался ее после окончания работы. Гленна шла медленно, как хорошо потрудившийся и сильно уставший человек. Кейн позволил Гленне отойти подальше от «Паласа» и лишь потом догнал ее. Он негромко окликнул ее, и Гленна вздрогнула, лихорадочно размышляя над тем, что ей лучше предпринять — броситься прочь или выхватить отцовский «кольт», который она с недавних пор всегда носила с собой. Потом, узнав голос, она спокойно обернулась:
— Что тебе нужно, Кейн? Разве ты не понимаешь, что я не желаю иметь с тобой дела?
— Я не могу уехать, не переговорив с тобой, Гленна.
— Ты уезжаешь? — В душе она давно была готова к этому, но все неприятное всегда наступает неожиданно и не вовремя.
— Заболел мой брат. Я получил телеграмму от матери. Она просит, чтобы я вернулся.
— Прими мои соболезнования, Кейн, — мягко сказала Гленна.
— Я не хочу уезжать. Я хотел бы остаться рядом с тобой, милая.
— Черт побери, Кейн, сколько можно об одном и том же? Ты не можешь так говорить, ты же помолвлен.
— Уже нет. Я не женюсь на Элен, дорогая. Она знает, что я люблю тебя. — Гленна оцепенела от неожиданности. — Ты слышишь меня, Гленна? Сейчас я отвезу Элен в Филадельфию и сообщу всем, что наша с ней помолвка была недоразумением. Мы с Элен не созданы друг для друга.
— И Элен так же считает? — слабым голосом спросила Гленна. — Мне казалось, что она любит тебя.
— Элен нужны мое имя и мои деньги. Ни о какой любви и речи не идет. Но теперь я встретил женщину, которую полюбил всем сердцем, всей душой. До этого я не знал, что такое любовь, потому и совершил эту глупость с Элен. Но теперь никто и ничто не свернет меня с выбранного пути. Моя жизнь — это моя жизнь, и я устрою ее так, как сам того желаю.
— Ты встретил женщину, кто она? — тихо спросила Гленна, не решаясь поверить своему счастью.
— Конечно же, ты, глупышка. Это тебя я полюбил всем сердцем с той самой минуты, когда впервые увидел в том самом вагоне, помнишь? Скажи, ты смогла бы полюбить такого человека, как я?
— Ах, Кейн! — воскликнула Гленна, бросаясь в его объятия. — Я всегда — слышишь, всегда! — любила тебя.
Слова Гленны прозвучали для Кейна слаще райской музыки, и он нежно поцеловал ее, совершенно забыв о том, что они стоят прямо посередине улицы, по которой даже в этот час имеют обыкновение ездить экипажи.
— Любимая, как я рад! Но мне так много нужно еще сказать тебе перед отъездом.
Гленна подхватила Кейна под руку и повела к дому, поднялась вместе с ним в свою комнату на втором этаже, зажгла лампу. Все это время Гленна двигалась словно во сне, все еще не в силах поверить своему счастью. Кейн прочитал это в ее глазах, улыбнулся и ответил на молчаливый вопрос Гленны:
— Все это правда, любовь моя. До единого слова, клянусь. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Она опустилась на стул, переполненная счастьем и одновременно обессиленная. Какое-то время она сидела молча, встрепенувшись только тогда, когда ей в голову пришла тревожная мысль о том, что после отъезда Кейна она останется здесь совершенно одна. Уехать сейчас вместе с ним она не может, ведь ей нужно сначала найти убийцу своего отца.
— Ты обязательно должен ехать, Кейн?
— Да, любимая. Надеюсь лишь на то, что мой брат скоро поправится. Клянусь тебе, что сумею объяснить и своим родным, и Фэйрчайлдам, что не могу жениться на Элен. Как только мой брат встанет на ноги, я немедленно вернусь. Ты сумеешь дождаться меня?
— Ты же знаешь, что сумею, Кейн. Останусь в этом доме и буду считать дни. Возвращайся скорее, любимый мой, я буду скучать по тебе.
Она ждала, что после этого Кейн подхватит ее на руки, поцелует, отнесет в постель, но вместо этого он полез в карман и вынул оттуда сложенный лист бумаги, который протянул ей.
— Что это?
— Я сделал тебя совладелицей «Золотой Надежды». Этот прииск всегда принадлежал вашей семье, дорогая. Себя же я оставил в совладельцах только для того, чтобы иметь право вкладывать деньги в проводимые на прииске работы. Можешь считать это также мерой предосторожности.
Гленна недоверчиво посмотрела на лежащий в ее руке документ. Она была уверена в том, что «Золотая Надежда» потеряна для нее навсегда, и вот она вновь получила ее — в подарок от любимого человека.
Кейну это решение далось непросто. И дело вовсе не в том, что ему хотелось единолично владеть этим прииском. Просто он помнил, насколько опасной становится для любого человека близость к этому загадочному месту.
— Но у меня есть одно условие, Гленна.
— Что именно? — настороженно спросила она.
— Для работы на прииске я нанял двоих надежных людей, — пояснил Кейн. — Оба они — старинные приятели твоего отца. Их зовут Зах Кимбалл и Билл Дэвис. Я приказал, чтобы в мое отсутствие обо всех своих находках они докладывали непосредственно тебе. Прости, но я рассказал им о тех «поплавках», которые ты нашла на отмели. Люди они честные и опытные и сделают все как надо. Но ты должна дать мне слово, что ни при каких обстоятельствах не отправишься на прииск до моего возвращения.
— Но, Кейн…
— Нет, дорогая. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. По непонятной пока для меня причине Джадд Мартин точит зубы на этот прииск, а он — очень опасный человек. До тех пор, пока мы не раскроем тайну «Золотой Надежды», тебе безопаснее оставаться в городе. Так ты обещаешь мне не ездить на прииск?
Гленна сглотнула подкативший к горлу комок. Ей было нелегко дать Кейну такое обещание, но разве не на доверии стоит любовь? Она должна верить в то, что Кейн вернется, он должен поверить в то, что все это время она удержится от соблазна хотя бы одним глазком взглянуть на «Золотую Надежду».
— Да, Кейн, — торжественно кивнула она. — Я все сделаю так, как ты скажешь. Только возвращайся скорее. Я люблю тебя. Господи, как я тебя люблю!
И не было в ту ночь силы, способной оторвать их друг от друга. Неяркая лампа бросала тени по углам, держа любовников в золотистом круге своего света, отделяя их от всего внешнего мира. Кейн крепко прижал к себе Гленну, осыпая ее жаркими поцелуями. И Гленна отвечала ему с такой же ненасытной страстью, сгорая от столь же нестерпимого желания. Они взглянули в глаза друг другу и, не сговариваясь, бросились на постель.
А дальше все было как взрыв, как ураган, вспыхнуло ослепительное белое пламя страсти, и в этом пламени Гленна и Кейн сгорали и вновь восставали из пепла — всю ночь, всю ночь, всю ночь…
10
Для себя Кейн все уже решил. Когда они приедут в Филадельфию, он сделает Гленне официальное предложение и одновременно объяснит своим родственникам, что не хочет и не может жениться на Элен. Единственное, чего Кейн не сделал, — он ничего не сказал о своих планах Гленне, просто забыл, занятый своими мыслями и делами.
— Я не поеду, Кейн, — сердито ответила Гленна, — и прекрасно сумею сама о себе позаботиться. Езжай в свою Филадельфию, а я останусь здесь и буду дальше распутывать эту головоломку. А теперь уходи, я устала. Мне нужно побыть одной.
Кейн дружески обнял Гленну за плечи — безо всякого умысла, просто желая успокоить ее. Она сердито вскрикнула и попыталась оттолкнуть от себя Кейна, но не смогла с ним справиться. Он нежно погрузил свои пальцы в ее огненно-рыжие шелковистые волосы.
— Отпусти меня, Кейн! — воскликнула Гленна, чувствуя прикосновение к своим бедрам горячей, напрягшейся мужской плоти Кейна. — Я не хочу, чтобы ты снова меня соблазнил.
Не обращая внимания на ее слова, Кейн припал к ее губам. Его уверенный натиск и собственная готовность сдаться вдруг показались Гленне настолько отвратительными, что она нашла в себе силы разорвать объятия и ринулась к ночному столику. Быстро выдвинула верхний ящик, выхватила из него старый отцовский «кольт» и направила ствол прямо в лицо Кейна.
— Собираешься пристрелить меня? — удивленно и тихо спросил он, не сводя с оружия своих внимательных серых глаз.
— Да, если ты не оставишь меня в покое, Кейн, — ответила Гленна. — Мне надоели твои преследования. Когда же ты поймешь, что я — не игрушка для ублажения твоей похоти? Прошу тебя, уйди ты от меня, ради бога!
Кейн шевельнул темной бровью, блеснул белозубой улыбкой и сказал:
— Я видел, как ты целовалась с Картером. Думал, и мне позволишь.
— Эрик не был обручен! — отрезала Гленна, и только потом до нее дошел смысл сказанных Кейном слов. — Ты шпионил за нами!
— Что поделаешь, — пожал плечами Кейн. — Я уже сказал тебе однажды, что ты принадлежишь мне. Я хочу тебя. Хочу заняться с тобой любовью.
— А я хочу, чтобы ты убирался отсюда! Иди и займись любовью со своей Элен!
— Так я и сделаю! — прорычал Кейн.
Он стремительно выбежал за порог, с грохотом захлопнул за собой дверь и ринулся вниз по лестнице.
Шагая по пустынной ночной улице, Кейн задавал себе вопросы, но ни на один из них не находил ответа.
«Почему Гленна так разъярилась? Что такого я ей сделал? Или она не хочет выходить за меня? Но если и так, я же просто спросил ее, верно?»
Тут Кейн остановился, хлопнул себя по лбу и задал себе другие вопросы:
«Постой, а сказал ли я ей о том, что разрываю помолвку с Элен? Сказал ли я Гленне о том, что люблю только ее и хочу жениться на ней? О боже, какой же я идиот! Я же ничего не сказал ей! Пьяница проклятый!»
Он уже хотел вернуться назад, чтобы вновь объясниться с Гленной, но решил, что сейчас она не станет говорить с ним, и, наверное, будет права.
«Хорошо, — решил Кейн. — Объясниться не выйдет, объяснюсь хотя бы с Элен. Пора».
Вскоре Кейн уже стоял перед дверью Элен. Быстро, не давая себе времени на то, чтобы задуматься или заколебаться, он постучал в дверь, послышалось: «Кто там?»
— Это я, Кейн, открой мне, Элен.
— Кейн? Что тебе нужно? Который час? — раздраженно сказала Элен.
Впрочем, она достаточно хорошо знала характер Кейна и понимала, что тот не уйдет, пока не добьется своего.
— Ладно, погоди минуту, — буркнула она, накидывая поверх ночной рубашки прозрачный пеньюар.
Когда Элен открыла дверь, зажженная лампа оказалась у нее за спиной, и Кейн впервые в жизни увидел фигуру своей невесты — стройную, точеную, с высокой грудью, тонкой талией и плавно расширяющимися, похожими на греческие амфоры, бедрами. Он и не знал, что Элен так хороша под платьем.
Усилием воли Кейн заставил себя не поддаться соблазну и не отклониться от выбранного пути.
Элен поежилась, внезапно увидев себя глазами такого опытного и искушенного мужчины, как Кейн. Она сложила руки, стараясь прикрыть ими упругую пышную грудь, но добилась лишь того, что теперь все внимание Кейна переключилось на манящий темный треугольник между ее бедрами.
— Перестань пялиться на меня, Кейн, и говори, чего тебе надо, — холодно произнесла Элен.
— Я пришел сказать, что наша помолвка отменяется и свадьбы не будет, — ответил он, проходя в глубь комнаты. — Мы же не любим с тобой друг друга, Элен. Наш брак был бы огромной ошибкой. Единственная женщина, которую я люблю, — это Гленна.
— Что? Ты, видно, сошел с ума, Кейн. Или напился, — предположила Элен, пристально всматриваясь ему в лицо.
— Выпил? Пожалуй, — согласился Кейн. — Но я говорю совершенно серьезно.
— Ты так просто не отвертишься, Кейн. Наши родственники все равно заставят тебя жениться на мне.
— Пусть попробуют, Элен, пусть попробуют. Только, знаешь, ни черта у них не выйдет. — И тут ему в голову пришла идея, с помощью которой можно было попытаться покончить с Элен раз и навсегда. — Впрочем, есть один способ заставить меня передумать, — задумчиво протянул он. — Переспи со мной, Элен. Докажи, что ты подходишь мне как женщина.
— Что? Я и после свадьбы не желаю этим заниматься, а уж до этого и подавно! О господи! Нет, я, конечно, понимаю, что мужья имеют право утолять похоть, используя для этого своих несчастных жен, и буду вынуждена давать тебе после свадьбы на поругание свое тело, но только предупреждаю заранее — не слишком часто. Я рожу тебе ребенка, но только одного, а если тебе приспичит с кем-то переспать, сходишь в публичный дом.
Слова Элен отрезвили Кейна лучше, чем ушат холодной воды. Он посмотрел на свою невесту и невольно поежился.
«И на этой лягушке я собирался жениться? — подумал он. — Ну уж нет, дудки! Это же не женщина, а чучело какое-то. В постели с ней будет не веселее, чем со статуей».
— Ну, что же, Элен, — бодро заявил Кейн: — Раз ты отказываешься дать мне попробовать, какова ты в постели, я объявляю нашу помолвку недействительной!
«Порядок! — подумал он, мысленно потирая руки. — Прощай, Элен!»
«Неужели это правда? — подумала Элен, похолодев от ужаса. — Неужели Кейн в самом деле порвет со мной только из-за того, что я не дам ему вставить себе между ног его идиотскую штуку? Да черт с ним, я готова и потерпеть немного ради того, чтобы стать миссис Кейн Морган. Кроме того, при этом можно убить и второго зайца — навсегда избавиться от этой проклятой Гленны О'Нейл».
— Я согласна, Кейн, — процедила Элен сквозь стиснутые зубы.
Она отошла к кровати, сбросила с себя пеньюар и ночную рубашку, а затем улеглась, как колода, поверх одеяла, оставив рядом с собой немного места для Кейна.
Сам же Кейн стоял, словно громом пораженный. То, что произошло, было невероятно, невозможно. И прекрасная идея, которая должна была навсегда избавить Кейна от Элен, неожиданно обернулась хитрой западней. Он до сих пор не мог поверить, что Элен добровольно согласилась на это. Однако если леди разделась и легла, для джентльмена не остается ничего другого, как раздеться самому. Кейн молча снял с себя сюртук, галстук и рубашку и подошел поближе к кровати, желая понаблюдать за Элен. Та лежала, вытянувшись солдатиком, и смотрела на Кейна немигающими холодными глазами.
В том, что Элен — девственница, Кейн, разумеется, и не сомневался. Более того, он готов был голову дать на отсечение, что она никогда ни с кем не целовалась и тем более не обнималась. Он прилег рядом с Элен и поцеловал ее холодные, плотно сжатые губы. Она недовольно поморщилась, когда язык Кейна силой пробился сквозь них, а его рука легла на ее обнаженную грудь. Когда сильные пальцы Кейна сжали ее соски, Элен невольно ахнула, но не шелохнулась. Кейн стиснул ее грудь сильнее, и Элен наконец не выдержала и оттолкнула его.
— Кейн, я передумала, — взвизгнула она. И Кейн облегченно вздохнул. Ведь у него и в мыслях не было доводить дело до настоящей развязки.
— Поздно! — замогильным голосом ответил он и запустил свои длинные сильные пальцы между ее бедер.
От ужаса Элен задрожала всем телом, и, надо сказать, совершенно напрасно. Ее холодная вялая плоть не возбуждала Кейна, напротив, вызывала в нем какое-то брезгливое чувство. Он прислушался к тому, что происходит у него в брюках, понял, что там ничего не происходит, и отодвинулся от Элен.
— Что это означает, Кейн? — сердито спросила Элен. — Наша помолвка расторгнута?
— Ты не женщина, Элен, — усмехнулся Кейн. — У Гленны в мизинце больше страсти, чем во всем твоем теле.
— Та-ак, — мрачно протянула Элен, натягивая на себя покрывало. — Я знаю, что ты спишь с этой рыжей шлюшкой. Ну что ж, можешь продолжать и дальше, но при этом я буду твоей женой, а она — только любовницей. Я слишком долго ждала нашей свадьбы, чтобы так просто отказаться от брака с тобой.
— Ничего не получится, Элен, — спокойно ответил Кейн. Вот уж не думал он, что сможет когда-нибудь разговаривать так спокойно, лежа в постели рядом с обнаженной женщиной! — Мне нужна жена, с которой мне будет хорошо в постели, которая будет любить меня, рожать мне детей. Мы с тобой не созданы друг для друга.
— Ошибаешься, Кейн. Нас с тобой связывает очень многое и помимо постели. Мы — люди одного круга, у нас общие друзья, интересы. Все это гораздо важнее постели и вполне достаточно для того, чтобы быть вместе.
— Недостаточно, Элен, — ответил Кейн, стараясь держать себя в руках. Он встал и принялся надевать сброшенную одежду. — Возвращайся в Филадельфию. Я не женюсь на тебе. Я люблю Гленну, и она будет моей женой.
— Это мы еще посмотрим, — пригрозила Элен. — Интересно, что скажут на это наши родственники. Я останусь здесь, чтобы не дать тебе совершить непоправимое. Ведь стоит мне уехать из Денвера, как ты тут же потащишь свою Гленну к алтарю.
— Вот здесь ты права, Элен, — кивнул головой Кейн. — И я жалею только о том, что до сих пор не сделал этого. Но, видно, такой уж я дурак.
Всю следующую неделю Гленна страдала оттого, что ей ежедневно приходилось видеть Кейна, молчаливо отвергая все его попытки к сближению. Она не понимала, какое право он имеет так мучить ее. Не понимала она и того, почему все это время Кейн и Элен появлялись в ресторане в разное время и обедали врозь.
Кейн горел в аду, который сам для себя устроил. Он никогда не думал, что женщина может играть такую заметную роль в его собственной жизни, и понял это только теперь, узнав и познав Гленну. Кейн соблазнил ее по недоразумению, можно сказать, совершенно случайно, но, доведись ему начать все сначала, он не задумываясь повторил бы этот путь. Он хотел ее так, как никогда не хотел ни одну другую женщину, и Гленна страстно хотела его. Они были предназначены друг для друга самой судьбой. После того, что случилось в спальне Элен, Кейн твердо решил, что их помолвка расторгнута, и стал вести себя соответственно. Теперь оставалось лишь найти возможность объясниться с Гленной и рассказать ей обо всех переменах, которые произошли в его жизни.
Вскоре Кейн получил телеграмму от матери, и с этой минуты все резко изменилось. Мать писала, что его старший брат попал в больницу, где ему вырезали аппендицит, и теперь Кейн должен был немедленно вернуться в Филадельфию, чтобы взять на себя управление банком, пока брат не в состоянии заниматься делами. Кейн решил возвращаться, захватив с собой Элен, наняв предварительно надежных людей, которые смогли бы на время его отсутствия позаботиться о безопасности Гленны. Двоих таких людей помог ему найти шериф Бартоу, и теперь ему оставалось лишь одно, но самое трудное — обо всем договориться с Гленной.
В тот вечер он дождался ее после окончания работы. Гленна шла медленно, как хорошо потрудившийся и сильно уставший человек. Кейн позволил Гленне отойти подальше от «Паласа» и лишь потом догнал ее. Он негромко окликнул ее, и Гленна вздрогнула, лихорадочно размышляя над тем, что ей лучше предпринять — броситься прочь или выхватить отцовский «кольт», который она с недавних пор всегда носила с собой. Потом, узнав голос, она спокойно обернулась:
— Что тебе нужно, Кейн? Разве ты не понимаешь, что я не желаю иметь с тобой дела?
— Я не могу уехать, не переговорив с тобой, Гленна.
— Ты уезжаешь? — В душе она давно была готова к этому, но все неприятное всегда наступает неожиданно и не вовремя.
— Заболел мой брат. Я получил телеграмму от матери. Она просит, чтобы я вернулся.
— Прими мои соболезнования, Кейн, — мягко сказала Гленна.
— Я не хочу уезжать. Я хотел бы остаться рядом с тобой, милая.
— Черт побери, Кейн, сколько можно об одном и том же? Ты не можешь так говорить, ты же помолвлен.
— Уже нет. Я не женюсь на Элен, дорогая. Она знает, что я люблю тебя. — Гленна оцепенела от неожиданности. — Ты слышишь меня, Гленна? Сейчас я отвезу Элен в Филадельфию и сообщу всем, что наша с ней помолвка была недоразумением. Мы с Элен не созданы друг для друга.
— И Элен так же считает? — слабым голосом спросила Гленна. — Мне казалось, что она любит тебя.
— Элен нужны мое имя и мои деньги. Ни о какой любви и речи не идет. Но теперь я встретил женщину, которую полюбил всем сердцем, всей душой. До этого я не знал, что такое любовь, потому и совершил эту глупость с Элен. Но теперь никто и ничто не свернет меня с выбранного пути. Моя жизнь — это моя жизнь, и я устрою ее так, как сам того желаю.
— Ты встретил женщину, кто она? — тихо спросила Гленна, не решаясь поверить своему счастью.
— Конечно же, ты, глупышка. Это тебя я полюбил всем сердцем с той самой минуты, когда впервые увидел в том самом вагоне, помнишь? Скажи, ты смогла бы полюбить такого человека, как я?
— Ах, Кейн! — воскликнула Гленна, бросаясь в его объятия. — Я всегда — слышишь, всегда! — любила тебя.
Слова Гленны прозвучали для Кейна слаще райской музыки, и он нежно поцеловал ее, совершенно забыв о том, что они стоят прямо посередине улицы, по которой даже в этот час имеют обыкновение ездить экипажи.
— Любимая, как я рад! Но мне так много нужно еще сказать тебе перед отъездом.
Гленна подхватила Кейна под руку и повела к дому, поднялась вместе с ним в свою комнату на втором этаже, зажгла лампу. Все это время Гленна двигалась словно во сне, все еще не в силах поверить своему счастью. Кейн прочитал это в ее глазах, улыбнулся и ответил на молчаливый вопрос Гленны:
— Все это правда, любовь моя. До единого слова, клянусь. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Она опустилась на стул, переполненная счастьем и одновременно обессиленная. Какое-то время она сидела молча, встрепенувшись только тогда, когда ей в голову пришла тревожная мысль о том, что после отъезда Кейна она останется здесь совершенно одна. Уехать сейчас вместе с ним она не может, ведь ей нужно сначала найти убийцу своего отца.
— Ты обязательно должен ехать, Кейн?
— Да, любимая. Надеюсь лишь на то, что мой брат скоро поправится. Клянусь тебе, что сумею объяснить и своим родным, и Фэйрчайлдам, что не могу жениться на Элен. Как только мой брат встанет на ноги, я немедленно вернусь. Ты сумеешь дождаться меня?
— Ты же знаешь, что сумею, Кейн. Останусь в этом доме и буду считать дни. Возвращайся скорее, любимый мой, я буду скучать по тебе.
Она ждала, что после этого Кейн подхватит ее на руки, поцелует, отнесет в постель, но вместо этого он полез в карман и вынул оттуда сложенный лист бумаги, который протянул ей.
— Что это?
— Я сделал тебя совладелицей «Золотой Надежды». Этот прииск всегда принадлежал вашей семье, дорогая. Себя же я оставил в совладельцах только для того, чтобы иметь право вкладывать деньги в проводимые на прииске работы. Можешь считать это также мерой предосторожности.
Гленна недоверчиво посмотрела на лежащий в ее руке документ. Она была уверена в том, что «Золотая Надежда» потеряна для нее навсегда, и вот она вновь получила ее — в подарок от любимого человека.
Кейну это решение далось непросто. И дело вовсе не в том, что ему хотелось единолично владеть этим прииском. Просто он помнил, насколько опасной становится для любого человека близость к этому загадочному месту.
— Но у меня есть одно условие, Гленна.
— Что именно? — настороженно спросила она.
— Для работы на прииске я нанял двоих надежных людей, — пояснил Кейн. — Оба они — старинные приятели твоего отца. Их зовут Зах Кимбалл и Билл Дэвис. Я приказал, чтобы в мое отсутствие обо всех своих находках они докладывали непосредственно тебе. Прости, но я рассказал им о тех «поплавках», которые ты нашла на отмели. Люди они честные и опытные и сделают все как надо. Но ты должна дать мне слово, что ни при каких обстоятельствах не отправишься на прииск до моего возвращения.
— Но, Кейн…
— Нет, дорогая. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. По непонятной пока для меня причине Джадд Мартин точит зубы на этот прииск, а он — очень опасный человек. До тех пор, пока мы не раскроем тайну «Золотой Надежды», тебе безопаснее оставаться в городе. Так ты обещаешь мне не ездить на прииск?
Гленна сглотнула подкативший к горлу комок. Ей было нелегко дать Кейну такое обещание, но разве не на доверии стоит любовь? Она должна верить в то, что Кейн вернется, он должен поверить в то, что все это время она удержится от соблазна хотя бы одним глазком взглянуть на «Золотую Надежду».
— Да, Кейн, — торжественно кивнула она. — Я все сделаю так, как ты скажешь. Только возвращайся скорее. Я люблю тебя. Господи, как я тебя люблю!
И не было в ту ночь силы, способной оторвать их друг от друга. Неяркая лампа бросала тени по углам, держа любовников в золотистом круге своего света, отделяя их от всего внешнего мира. Кейн крепко прижал к себе Гленну, осыпая ее жаркими поцелуями. И Гленна отвечала ему с такой же ненасытной страстью, сгорая от столь же нестерпимого желания. Они взглянули в глаза друг другу и, не сговариваясь, бросились на постель.
А дальше все было как взрыв, как ураган, вспыхнуло ослепительное белое пламя страсти, и в этом пламени Гленна и Кейн сгорали и вновь восставали из пепла — всю ночь, всю ночь, всю ночь…
10
Неужели с того времени, как уехал Кейн, прошла всего неделя? Гленна до сих пор помнила то выражение на красивом личике Элен, с которым та наблюдала за тем, как они с Кейном обмениваются прощальными взглядами в ресторанном зале «Паласа». Правда, по-настоящему Гленна и Кейн уже попрощались еще на заре, в постели, всего пару часов тому назад.
Если бы взгляды могли убивать, Гленна давно была бы мертва. То, что Элен ненавидит ее, не было для Гленны неожиданностью, но в тот день в глазах бывшей невесты Кейна она заметила еще что-то непонятное и пугающее, тщательно спрятанное в глубине души. И Гленна поняла, что Элен не сдалась и не собирается сдаваться. Она будет драться за Кейна до конца, с отчаянием и неудержимой силой раненой волчицы. «Неужели фамилия Морган и банковский счет на самом деле так много значат для нее?» — подумала тогда Гленна.
Для нее самой ни происхождение Кейна, ни его деньги никогда не имели особого значения, она любила этого мужчину просто за то, что он есть.
К концу следующей недели Гленна вдруг ни с того ни с сего начала представлять себе, как Кейн проводит время со своими домашними, как он разъезжает по званым обедам, вечерам, ходит в оперу. Захочет ли он еще раз бросить все это для того, чтобы вернуться на грязный прииск, затерявшийся на берегу реки в двадцати милях от Денвера, не самого большого и веселого города на свете.
«Ну и что ты скажешь теперь о любви и вере, моя дорогая?» — все чаще спрашивала себя Гленна, когда еще один день проходил, так и не принеся весточки от сгинувшего где-то вдали Кейна.
А затем настал день, когда в ресторане гостиницы «Палас» появился незнакомый Гленне мужчина — высокий, худой, с темной полоской усов над полной верхней губой. Кэрол была занята с другим посетителем, и потому обслуживать незнакомца выпало Гленне.
— Так вот вы какая, мисс Гленна О'Нейл, — задумчиво сказал незнакомец, когда она подошла к его столику. Ему говорили, что эту девушку легко узнать по ее рыжим волосам, но, честно говоря, он и не думал, что она окажется такой красавицей. Гленна была не просто красива — она была великолепна.
— Разве мы знакомы с вами, сэр? — вежливо спросила Гленна.
— Меня зовут Джадд Мартин. Возможно, вы слышали обо мне, мисс О'Нейл.
Джадд Мартин! Разумеется, она слышала о нем, и не только от Сэл. Этот человек стал причиной гибели Эрика Картера. И еще этот человек очень хочет заполучить «Золотую Надежду».
— Да, конечно, я слышала о вас, мистер Мартин. Если не ошибаюсь, вы — хозяин «Красной Подвязки»?
— Совершенно верно, мисс О'Нейл. Возможно, вы бывали у нас.
— Я? — возмущенно воскликнула Гленна. — Никогда!
— Тогда вы просто обязаны побывать в моем заведении. Могу без лишней скромности сказать, что у нас лучшая кухня во всем Денвере. А кроме того, игорный зал и комнаты наверху… э-э… для деловых встреч.
— Благодарю за приглашение, мистер Мартин, — сухо ответила Гленна.
Она приняла заказ и ушла на кухню, чувствуя спиной пристальный взгляд Джадда Мартина. Позже, когда Гленна подала ему счет, и начался, собственно, разговор, ради которого Мартин решил навестить «Палас».
— Мисс О'Нейл, — осторожно начал он, — до меня дошли слухи о том, что Морган сделал вас совладелицей «Золотой Надежды». Но заниматься прииском слишком хлопотно для такой молодой женщины, как вы, особенно после того, как Морган уехал из города вместе со своей невестой.
Гленна усмехнулась, но не стала объяснять Мартину, что Кейн не собирается жениться на Элен.
— По праву «Золотая Надежда» должна принадлежать мне, — холодно сказала Гленна. — Кейн — сын старинного друга моего отца и потому решил, что будет справедливо, если он вернет мне прииск, пускай и наполовину. А почему вы интересуетесь нашим прииском, мистер Мартин? Ведь на протяжении многих месяцев «Золотая Надежда» не дает никакой прибыли. Похоже, что там не осталось ничего, кроме песка и гравия.
— Неважно, мисс О'Нейл, я хотел бы выкупить вашу половину. Вы, должно быть, знаете, что я игрок по натуре и люблю рисковать. За последние годы я купил уже несколько десятков бесперспективных участков.
— Зачем? — удивилась Гленна.
— Просто так. Или, если хотите, из жалости к людям. Должен же кто-то помочь их бывшим владельцам снова встать на ноги.
Гленна едва не расхохоталась прямо ему в лицо. Уж она-то отлично знала, что Джадд Мартин не жалел никого и никогда.
— Простите, мистер Мартин, но «Золотая Надежда» не продается. Во всяком случае, моя половина. Впрочем, я уверена в том, что и Кейн не станет продавать свою долю. А теперь, если позволите, я покину вас — меня ждут другие посетители.
— Мисс О'Нейл! Гленна! Постойте! — крикнул ей вслед Джадд Мартин. — Скажите, сколько вы здесь получаете? Восемь долларов в неделю, десять? Поверьте, вы могли бы получать гораздо больше!
Гленна обернулась и вопросительно посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, что за игру затеял с ней этот опасный человек. Впрочем, в любом случае ей следовало быть готовой к самому худшему.
— Мне нужна женщина-метрдотель. Прежняя сбежала от меня с каким-то торговцем. Я посмотрел на вас, на то, как вы работаете, и подумал, что вы вполне могли бы занять это место. Вас интересует работа, Гленна?
— Смотря какая работа, мистер Мартин, — осторожно ответила она. — Метрдотеля?
— Только метрдотеля, Гленна, — заверил ее Джадд и понимающе подмигнул. — Кроме того, вы слишком хороши для тех рабочих и золотоискателей, что забредают в «Красную Подвязку» в поисках свободных женщин. Клянусь честью, что ваша репутация нисколько не пострадает. В ваши обязанности будет входить только обслуживание посетителей, пришедших в ресторан, и больше ничего. Между прочим, я плачу двадцать долларов в неделю плюс питание, — многозначительно добавил он, надеясь сразить Гленну наповал этой огромной суммой.
Гленна и в самом деле задумалась.
«Зачем Джадд Мартин приглашает меня на работу? Только потому, что я ему приглянулась? — подумала она. — Ну, нет, не тот он человек. Наверняка в его предложении есть какой-то потаенный смысл. Но какой? Судя по словам Сэл, пылкие чувства к женщине Джадду неведомы, значит, здесь что-то другое. Чего он хочет добиться от меня? Скорее всего моей доли в „Золотой Надежде“. Вопрос — зачем? И как мне узнать истинные намерения Джадда Мартина? А вдруг он причастен к убийству моего отца? Надо соглашаться. Конечно, будь здесь Кейн, он ни за что не позволил бы мне пойти на работу к Мартину, но его нет, он далеко отсюда, за сотни миль, в своей родимой Филадельфии».
И Гленна медленно заговорила, делая вид, будто она продолжает обдумывать сделанное ей предложение:
— Не скрою, предложение заманчивое, и даже очень, мистер Мартин. Те деньги, что я получаю здесь, не идут ни в какое сравнение с тем, что вы мне обещаете. Но прежде чем дать свое согласие, я должна получить гарантии, что меня не заставят… э-э… оказывать какие-нибудь дополнительные услуги.
— Гленна, вы сами будете решать, с кем вам лечь в постель, — напрямую ответил Джадд, заставив ее зардеться от смущения. — Все, что я вам предлагаю, — это работать у меня в ресторане. При этом вы вообще можете не выходить из зала, если вам так захочется.
— В таком случае я принимаю ваше предложение, мистер Мартин. Если не возражаете, я могла бы приступить к работе с понедельника.
Если бы взгляды могли убивать, Гленна давно была бы мертва. То, что Элен ненавидит ее, не было для Гленны неожиданностью, но в тот день в глазах бывшей невесты Кейна она заметила еще что-то непонятное и пугающее, тщательно спрятанное в глубине души. И Гленна поняла, что Элен не сдалась и не собирается сдаваться. Она будет драться за Кейна до конца, с отчаянием и неудержимой силой раненой волчицы. «Неужели фамилия Морган и банковский счет на самом деле так много значат для нее?» — подумала тогда Гленна.
Для нее самой ни происхождение Кейна, ни его деньги никогда не имели особого значения, она любила этого мужчину просто за то, что он есть.
К концу следующей недели Гленна вдруг ни с того ни с сего начала представлять себе, как Кейн проводит время со своими домашними, как он разъезжает по званым обедам, вечерам, ходит в оперу. Захочет ли он еще раз бросить все это для того, чтобы вернуться на грязный прииск, затерявшийся на берегу реки в двадцати милях от Денвера, не самого большого и веселого города на свете.
«Ну и что ты скажешь теперь о любви и вере, моя дорогая?» — все чаще спрашивала себя Гленна, когда еще один день проходил, так и не принеся весточки от сгинувшего где-то вдали Кейна.
А затем настал день, когда в ресторане гостиницы «Палас» появился незнакомый Гленне мужчина — высокий, худой, с темной полоской усов над полной верхней губой. Кэрол была занята с другим посетителем, и потому обслуживать незнакомца выпало Гленне.
— Так вот вы какая, мисс Гленна О'Нейл, — задумчиво сказал незнакомец, когда она подошла к его столику. Ему говорили, что эту девушку легко узнать по ее рыжим волосам, но, честно говоря, он и не думал, что она окажется такой красавицей. Гленна была не просто красива — она была великолепна.
— Разве мы знакомы с вами, сэр? — вежливо спросила Гленна.
— Меня зовут Джадд Мартин. Возможно, вы слышали обо мне, мисс О'Нейл.
Джадд Мартин! Разумеется, она слышала о нем, и не только от Сэл. Этот человек стал причиной гибели Эрика Картера. И еще этот человек очень хочет заполучить «Золотую Надежду».
— Да, конечно, я слышала о вас, мистер Мартин. Если не ошибаюсь, вы — хозяин «Красной Подвязки»?
— Совершенно верно, мисс О'Нейл. Возможно, вы бывали у нас.
— Я? — возмущенно воскликнула Гленна. — Никогда!
— Тогда вы просто обязаны побывать в моем заведении. Могу без лишней скромности сказать, что у нас лучшая кухня во всем Денвере. А кроме того, игорный зал и комнаты наверху… э-э… для деловых встреч.
— Благодарю за приглашение, мистер Мартин, — сухо ответила Гленна.
Она приняла заказ и ушла на кухню, чувствуя спиной пристальный взгляд Джадда Мартина. Позже, когда Гленна подала ему счет, и начался, собственно, разговор, ради которого Мартин решил навестить «Палас».
— Мисс О'Нейл, — осторожно начал он, — до меня дошли слухи о том, что Морган сделал вас совладелицей «Золотой Надежды». Но заниматься прииском слишком хлопотно для такой молодой женщины, как вы, особенно после того, как Морган уехал из города вместе со своей невестой.
Гленна усмехнулась, но не стала объяснять Мартину, что Кейн не собирается жениться на Элен.
— По праву «Золотая Надежда» должна принадлежать мне, — холодно сказала Гленна. — Кейн — сын старинного друга моего отца и потому решил, что будет справедливо, если он вернет мне прииск, пускай и наполовину. А почему вы интересуетесь нашим прииском, мистер Мартин? Ведь на протяжении многих месяцев «Золотая Надежда» не дает никакой прибыли. Похоже, что там не осталось ничего, кроме песка и гравия.
— Неважно, мисс О'Нейл, я хотел бы выкупить вашу половину. Вы, должно быть, знаете, что я игрок по натуре и люблю рисковать. За последние годы я купил уже несколько десятков бесперспективных участков.
— Зачем? — удивилась Гленна.
— Просто так. Или, если хотите, из жалости к людям. Должен же кто-то помочь их бывшим владельцам снова встать на ноги.
Гленна едва не расхохоталась прямо ему в лицо. Уж она-то отлично знала, что Джадд Мартин не жалел никого и никогда.
— Простите, мистер Мартин, но «Золотая Надежда» не продается. Во всяком случае, моя половина. Впрочем, я уверена в том, что и Кейн не станет продавать свою долю. А теперь, если позволите, я покину вас — меня ждут другие посетители.
— Мисс О'Нейл! Гленна! Постойте! — крикнул ей вслед Джадд Мартин. — Скажите, сколько вы здесь получаете? Восемь долларов в неделю, десять? Поверьте, вы могли бы получать гораздо больше!
Гленна обернулась и вопросительно посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, что за игру затеял с ней этот опасный человек. Впрочем, в любом случае ей следовало быть готовой к самому худшему.
— Мне нужна женщина-метрдотель. Прежняя сбежала от меня с каким-то торговцем. Я посмотрел на вас, на то, как вы работаете, и подумал, что вы вполне могли бы занять это место. Вас интересует работа, Гленна?
— Смотря какая работа, мистер Мартин, — осторожно ответила она. — Метрдотеля?
— Только метрдотеля, Гленна, — заверил ее Джадд и понимающе подмигнул. — Кроме того, вы слишком хороши для тех рабочих и золотоискателей, что забредают в «Красную Подвязку» в поисках свободных женщин. Клянусь честью, что ваша репутация нисколько не пострадает. В ваши обязанности будет входить только обслуживание посетителей, пришедших в ресторан, и больше ничего. Между прочим, я плачу двадцать долларов в неделю плюс питание, — многозначительно добавил он, надеясь сразить Гленну наповал этой огромной суммой.
Гленна и в самом деле задумалась.
«Зачем Джадд Мартин приглашает меня на работу? Только потому, что я ему приглянулась? — подумала она. — Ну, нет, не тот он человек. Наверняка в его предложении есть какой-то потаенный смысл. Но какой? Судя по словам Сэл, пылкие чувства к женщине Джадду неведомы, значит, здесь что-то другое. Чего он хочет добиться от меня? Скорее всего моей доли в „Золотой Надежде“. Вопрос — зачем? И как мне узнать истинные намерения Джадда Мартина? А вдруг он причастен к убийству моего отца? Надо соглашаться. Конечно, будь здесь Кейн, он ни за что не позволил бы мне пойти на работу к Мартину, но его нет, он далеко отсюда, за сотни миль, в своей родимой Филадельфии».
И Гленна медленно заговорила, делая вид, будто она продолжает обдумывать сделанное ей предложение:
— Не скрою, предложение заманчивое, и даже очень, мистер Мартин. Те деньги, что я получаю здесь, не идут ни в какое сравнение с тем, что вы мне обещаете. Но прежде чем дать свое согласие, я должна получить гарантии, что меня не заставят… э-э… оказывать какие-нибудь дополнительные услуги.
— Гленна, вы сами будете решать, с кем вам лечь в постель, — напрямую ответил Джадд, заставив ее зардеться от смущения. — Все, что я вам предлагаю, — это работать у меня в ресторане. При этом вы вообще можете не выходить из зала, если вам так захочется.
— В таком случае я принимаю ваше предложение, мистер Мартин. Если не возражаете, я могла бы приступить к работе с понедельника.