Страница:
Зара позволила Бадрии раздеть себя, стараясь не обращать внимания на возгласы удивления и хихиканье остальных женщин; те же просто глазам своим не верили: под мышками и на лобке дикарки росли волосы!
— Что же за мужчины эти берберы, если они позволяют своим женщинам разгуливать в таком виде? — фыркнула Бадрия. — Но ничего, я лично прослежу за тем, чтобы к султану ты попала гладкой, как новорожденный младенец.
Зара знала, что в этом-то как раз мнения арабов и берберов не расходились. Последние тоже любили, когда тела их женщин чисты, умащены благовониями и лишены всякой растительности, но у девушки не было ни времени, ни желания приводить себя в порядок. Кроме того, еще ни один мужчина не видел ее обнаженной. Даже Саид. Ии так и не представилась возможность насладиться своей любовью в полной мере.
— Делай что хочешь, — безразличным тоном ответила Зара. — Я, правда, вижу в этом только один смысл: никто не сможет сказать, что дочь кади Юсуфа встретила свою смерть грязной.
Ее отвели к бассейну. Там Бадрия натерла все тело Зары благовонным жидким мылом, затем взяла плоскую костяную пластину и соскребла ею с кожи девушки мыльную пену вместе с грязью. После этого она намазала ее руки, ноги, подмышки и лобок каким-то вязким бледно розовым веществом, которое быстро затвердело, образовав прочную эластичную пленку. Осторожно отогнув края этой пленки, Бадрия резким, но умелым движением содрала ее, и через минуту Зара уже с удовольствием плескалась в прохладной воде бассейна, почти счастливая от того, что снова чувствует себя чистой.
Вскоре, облачившись в просторную полупрозрачную пижаму, девушка приступила к трапезе, состоявшей из кускуса с бараниной, очищенных зеленых фиг, горячего хлеба и фруктов. Служанка то и дело подливала ей в пиалу ароматного мятного чая.
Силы принцессы быстро восстанавливались, и, когда пришло блаженное ощущение сытости, она уже снова была собой — гордой воительницей, готовой встретиться лицом к лицу хоть с дьяволом… хоть с самим шейхом Джамалом.
— Надеюсь, удача сопутствовала тебе, — сказал наконец он. Это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос: неудач своих военачальников Исмаил не терпел.
— Караван в целости и сохранности достигнет ворот Мекнеса завтра, еще до захода солнца, о владыка, — ровным голосом ответствовал Джамал. — Мы встретили берберов и обратили их в бегство. Часть отряда я оставил там, чтобы позаботиться о раненых, предать земле павших и защитить караван от возможных повторных атак.
— А этот шакал Юсуф? Ты привел его? Или хотя бы принес мне его голову?
— Юсуфу удалось спастись, о владыка.
Исмаил гневно стиснул золотые набалдашники на резных подлокотниках своего трона из черного дерева.
— Что я слышу?! Ты потерпел неудачу? Нет, не верю. Отказываюсь верить! Ты, шейх Джамал, отважный шейх Джамал, непобедимый шейх Джамал, упустил бандита! Ты хоть понимаешь, чем обернется для меня твоя преступная нерасторопность? Проклятый Юсуф теперь совсем обнаглеет и не даст прохода ни пешему, ни конному вблизи самых ворот моей столицы!
Ничуть не напуганный подобной отповедью, шейх терпеливо ждал, когда уляжется гнев Исмаила. Другие на его месте тряслись бы, как осиновый лист, но только не он. Султан слишком дорожил своей львиной долей в его пиратской добыче, чтобы справиться с ним.
— Надеюсь, ты даруешь мне свое прощение, о великий, когда узнаешь, какой подарок я привез тебе. Теперь Юсуф оставит в покое твои караваны и не посмеет покидать свои крепости в горах.
Не на шутку заинтригованный, Исмаил уставился на шейха.
— Что за игру ты затеял, Джамал? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, осведомился он. — Я сыт по горло берберами и приказал тебе покончить с ними раз и навсегда, а ты толкуешь о каком-то подарке. Он должен быть воистину бесценным, чтобы я простил тебя. Так что же это?
— Дочь Юсуфа.
Лицо султана потемнело от гнева.
— Его дочь? Его дочь? Да ты, похоже, издеваешься надо мной? — Он сорвался на крик. — Накой мне дьявол его дочь? Что может значить какая-то девчонка для такого изувера, как Юсуф? Вот если бы ты привел мне его сына, то мог бы просить любую награду, хоть половину моего царства!
— Не спеши с выводами, великий султан, а выслушай меня до конца. У Юсуфа нет сыновей. Дочь свою он воспитал как воина, она носит мужскую одежду и сражается рядом с ним во время набегов. Юсуф души не чает в принцессе Заре, и она, о владыка, может стать могучим оружием в твоей борьбе против него.
Немного успокоившись, Мулай Исмаил задумался над словами Джамала. Если он прав, его подарку действительно нет цены. Наконец султан сказал:
— Я хочу взглянуть на эту воинственную принцессу, над которой якобы так трясется берберский кади, а потом уже решу, как ее использовать. Если она красива и достаточно умна, чтобы по достоинству оценить мою милость, я, быть может, и не стану торопиться выставлять ее в качестве приманки… А Юсуф пусть помучается! Эй, раб! — крикнул он одному из стражей. Скажи Асаду, чтобы привел эту девку сюда!
У Джамала от неприятного предчувствия сжалось сердце. Он знал, что этот момент рано или поздно наступит, но все равно оказался не готов к нему. Им овладел странный, непонятный ему самому страх — страх за Зару. Она не умела следить за своим языком, а султан не умел прощать дерзость, особенно женщине. Стоит этим двоим встретиться начнется такой фейерверк… Ему вдруг захотелось защитить ее, спасти от уготованной ей участи. Это желание было столь сильным, что шейх даже разозлился на себя. Чем он мог помочь несчастной? Только одним — молиться Аллаху, чтобы тот явил ей свою безграничную милость и лишил ее дара речи.
Асад провел ее прямо в Тронный зал, мимо застывших на часах могучих стражей с ятаганами в руках и короткими широкими кинжалами у пояса. Зара старалась ступать уверенно, не опуская гордо поднятой головы, но, оказавшись на пороге огромного зала, все же немного растерялась.
— Не заставляй султана ждать, — проворчал Асад и подтолкнул замешкавшуюся девушку вперед.
Очутившись в зале, она сразу заметила Джамала. Их глаза встретились, и во взгляде шейха она прочла немое предостережение. Принцесса упрямо нахмурилась и твердым шагом двинулась вперед.
— Достаточно, стой, где стоишь, — остановил ее Исмаил, когда она поравнялась с Джамалом.
— Приветствуй своего султана! — прошипел ей на ухо тот, видя, что у нее и в мыслях нет пасть ниц перед владыкой.
— Я не кланяюсь тиранам, — решительно ответила Зара, хотя колени ее уже предательски дрожали.
Джамал не верил своим глазам. В своем ли она уме? Неужели не понимает, что играет с огнем? Разве жизнь такая уж никчемная вещь, что ее совсем не стоит ценить? Шейх ясно видел, что султан начинает терять терпение, и сделал единственное, что мог, дабы предотвратить неминуемый взрыв: он схватил Зару за шею чуть ниже затылка, силой заставил девушку опуститься на колени, уткнувшись лбом в покрытый ковром пол, придавил сверху подошвой своего сапога.
— Кто эта недостойная, что посмела оскорбить меня в моем собственном дворце? — прогремел Исмаил. — Кто эта негодница, что одевается, как мужчина, и отказывается воздать почести своему господину? Отпусти эту берберскую змею, Джамал, я желаю говорить с ней.
Шейх снял ногу со спины Зары, та мгновенно вскочила, одарив его таким испепеляющим взглядом, что, казалось, на нем должна была вспыхнуть одежда. Затем она обратила свое бледное от ярости и унижения лицо к султану.
— Как твое имя, женщина? — резко спросил Мулай Исмаил.
— Я принцесса Зара, дочь Юсуфа Абу Селима, великого кади берберского народа, — гордо ответила она.
— Есть ли у тебя братья?
— Нет, все они умерли в младенчестве.
— Шейх Джамал сказал мне, что отец очень любит тебя. Также он сказал, что ты сражалась сегодня наравне с мужчинами. Это так?
— Шейх Джамал не солгал. Я с тринадцати лет сражаюсь рядом с отцом и владею оружием не хуже любого воина.
Вдруг в прищуренных глазках султана мелькнул лукавый огонек, и он окинул точеную фигурку стоявшей перед ним девушки взглядом опытного оценщика.
— Вот смотрю я на тебя и не могу понять, действительно ли ты женщина, или это просто обман зрения, — начал он. — Сними одежду, тогда все сразу станет ясно.
— Не думаю, что это доставит мне удовольствие, — спокойно ответила Зара.
— А мне не доставляет удовольствие терпеть твои оскорбления! — взорвался Исмаил. — С людей сдирают кожу живьем за куда меньшие дерзости! Или ты немедленно разденешься сама, или тебе в этом помогут. Выбирай!
— Делай, как он говорит, — быстро шепнул ей Джамал. — Твоя жизнь в его руках.
Зара даже не шелохнулась.
Видя, что уговаривать ее бесполезно, он снова решил вмешаться. Кефея принцессы полетела на пол, и мужчины смогли полюбоваться потоком сияющих золотом волос. Казалось, их блеск рассеял полумрак Тронного зала. Джамал застыл на месте, не решаясь действовать дальше.
— Продолжай! — нетерпеливо гаркнул султан. За кефеей последовала синяя джеллаба; когда руки Джамала потянулись к завязкам широкой рубахи, Зара бросила на него отчаянный взгляд, но ничего не сказала, а только закусила губу. Шейх готов был провалиться на месте, ему не по душе пришлась собственная роль, но отступать было уже поздно.
Рубаха скользнула вниз, обнажая прекрасное тело. На щеках девушки выступил легкий румянец. Впрочем, ничем другим она не выдала своих чувств, с ужасом ожидая продолжения. Когда же Джамал после едва заметного колебания решил не развязывать шнурок, поддерживающий ее шаровары, она вздохнула чуть свободнее.
— Итак, ты действительно женщина, — медленно проговорил Исмаил, буквально пожирая глазами ее высокую грудь. Наконец он не выдержал, встал с трона и подошел ближе.
По тому, как вздрогнула и напряглась Зара, Джамал сразу понял, что сейчас произойдет непоправимое. Руки султана легли на обнаженные плечи девушки, затем скользнули вниз, к груди, и дальше к животу. Губы Исмаила скривились в гаденькой усмешке; его пальцы коснулись ткани шаровар и вдруг быстрым движением проникли под нее, стремясь забраться между ног. Шейх уже готов был вмешаться, чтобы как-нибудь отвлечь султана, но Зара, терпение которой лопнуло, избавила его от этого.
— Ах ты вонючий стручок! — Возмутилась она и плюнула в лицо Мулаю Исмаилу. — Сын свиньи и гиены! Верблюжье дерьмо! Немедленно убери свои грязные руки!
Султан со злобным рычанием отскочил от нее, затем развернулся и влепил такую пощечину, что девушку отбросило далеко в сторону.
— Убейте эту берберскую дьяволицу! — проревел он, вытирая лицо. — Дочери шакала незачем жить!
В то же мгновение два стража бросились вперед, подняли Зару и скрутили ей руки за спиной.
Джамал был в полном отчаянии. Он с самого начала опасался подобного оборота событий, но вопреки всему до последней секунды надеялся, что здравый смысл и страх смерти возьмут в Заре верх. Что делать? Мысли вихрем проносились у него в голове, а султан между тем продолжал:
— Ты не достойна ни жалости, ни снисхождения. Даже если бы я милостиво позволил твоему телу сначала подарить мне удовольствие и лишь потом расстаться с душой, то не уверен, что это бы мне понравилось. Я думал сорвать нежную розу, но вижу перед собой верблюжью колючку. Уже одним своим присутствием в моем дворце ты оскорбляешь его стены… Отрубите ей голову и выставьте ее на городской стене на всеобщее обозрение. Пусть каждый знает, что великий Мулай Исмаил наказывает дерзость, как государственную измену.
Стражи поволокли Зару прочь из Тронного зала.
— Постойте! — воскликнул Джамал. — Ты совершаешь ошибку, о владыка. Смерть принцессы Зары может привести к кровопролитной войне. Сейчас берберские племена разрозненны, но этим убийством ты сам дашь Юсуфу повод объединить их под предлогом мести. Подумай, сколько берберов скрывается в Рифских и Атласских горах! Что будет, если они обретут единого вождя?
— Может, ты и прав, — неохотно признал султан и поднял руку.
Стражи остановились, повинуясь этому знаку.
— Прояви мудрость, повелитель, — воодушевленный успехом, продолжил Джамал, стараясь говорить взвешенно и убедительно, — не дай своему праведному гневу возобладать над разумом. Сохрани этой бешеной берберке жизнь. Содержи ее как рабыню и объяви во всеуслышание, что дальнейшая судьба принцессы Зары будет зависеть от покладистости кади Юсуфа. Так берберский вождь твердо усвоит: если он не прекратит свои набеги на караваны, его дочери не жить.
— Хм-м-м… — задумчиво протянул султан, теребя бороду. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, но не желаю видеть эту девку в своем гареме. У нее тело ангела, но черная душа змеи. Она дерзка, непокорна, мстительна и начнет интриговать против меня, подбивая других женщин к непослушанию. Хорошей рабыни из нее не получится. — Внезапно его лицо озарилось: — Придумал! Я отдам ее самому неотесанному, camomy грубому мужчине из всех живущих в моем городе. Что скажешь, Джамал? Если мне не изменяет память, есть неподалеку от базарной площади негр кузнец, настоящий гигант. Он отлично ей подойдет…
Султан радостно потер руки и продолжил:
— Пока Зара жива, ее отец и носа не посмеет высунуть за пределы своей крепости в Рифских горах. С другой стороны, дерзкая принцесса будет сурово наказана, живя с мужланом.
— Ты хочешь отдать ее Абдулу? — ужаснулся Джамал. Он хорошо знал кузнеца — это было тупое, злобное животное. Гордая девушка с сильной волей, вроде Зары, не протянула бы с ним и недели.
— Прекрасный выбор, не правда ли? — хохотнул Исмаил.
— Лучше убей меня сразу! — крикнула Зара, не в силах больше молчать. — Я все равно не стану ничьей рабыней!
— Закрой рот, женщина, иначе твоя просьба будет удовлетворена, — почти весело ответил султан и, обращаясь к стражам, добавил: — Отведите ее к Абдулу и скажите, что это мой подарок ему.
— Стойте! — властным тоном остановил их Джамал. — У меня есть лучшее решение, повелитель. Отдай берберку мне. Я давно хотел завести еще одну рабыню.
Мулай Исмаил недовольно сдвинул брови.
— Да вразумит тебя Аллах, шейх Джамал! Зачем портить себе кровь, обламывая эту дикую кобылицу? Пусть ее приручит Абдул. Она даже его недостойна.
— Прежде чем на что-то соглашаться, Юсуф наверняка потребует доказательств того, что с его дочерью обращаются достойно. А ты уверен, что Абдул попросту не прибьет ее за дерзкий язык? Джамал покачал головой: — Я, например, нет. А скрыть это не удастся. У Юсуфа повсюду шпионы, и он будет знать истинное положение дел.
— Что ж, — пожал плечами Исмаил, — у принцессы роскошное тело. Может, ты и найдешь ей какое-нибудь применение. Мне лично не доставляет удовольствия уламывать строптивых девиц, но ты молод, твоя кровь еще не остыла. Однако… я отдам тебе девчонку лишь при условии, что ты заставишь ее дорого заплатить за этот плевок.
— Прикажи убить меня, и покончим с этим! — снова выкрикнула Зара, которую этот унизительный торг медленно сводил с ума.
Джамалу захотелось придушить ее: одно неосторожное слово могло поставить крест на всех его усилиях.
— Обещаю тебе, владыка, научить принцессу Зару смирению и покорности, какие бы наказания ни пришлось для этого применить, — торжественно ответил он. — Став моей рабыней, она будет либо повиноваться, либо расплачиваться за строптивость. А за нанесенное тебе оскорбление принцесса неопределенное время будет работать в стойлах в конюшне, чистить их вместе с другими рабами, спать на соломе и есть грубую пищу.
— Неплохое начало, Джамал, — улыбнулся султан. — Гордая принцесса скоро на собственной шкуре прочувствует кто хозяин, а кто раб. А когда ты ее приручишь, она будет неплохо смотреться в твоей постели… Но я все равно тебе не завидую.
— Так, значит, она моя? — изо всех сил стараясь скрыть свою радость, спросил Джамал.
Султан был жесток и непостоянен в решениях, ему ничего не стоило взять да и передумать в самый последний момент.
— Я обещал наградить тебя за верную службу, шейх Джамал. Считай эту женщину моим подарком. Впрочем, если ты предпочитаешь золото, скажи, и я отдам ее Абдулу.
У Джамала возникло нехорошее предчувствие, что он зря связывается с этой неукротимой берберкой, но какой-то бес все время подталкивал его к ней, нашептывая то, во что пока трудно было поверить. Возможно, он слишком много на себя берет, пытаясь приручить дикарку, но так, по крайней мере, он спасает ей жизнь…
— Я выбираю женщину, владыка, — ответил Джамал, послав Заре взор, красноречивее всяких слов говоривший: «Откроешь рот — тебе конец».
— Она твоя, — махнул рукой султан. — И забери ее поскорее отсюда, а то, если она проронит еще хоть звук, я могу и передумать. Жаль, что она так необходима для дела, а то… Ну да ладно, я все сказал.
Сжатая с обеих сторон дюжими стражами, Зара ответила Джамалу не менее выразительным взглядом. Рабыня при конюшне? Это еще не самое страшное. Она предпочитает спать на вонючей соломе, лишь бы только не в его постели! А вот когда обо всем узнает кади Юсуф и явится ее спасать, мы еще посмотрим, кому придется копаться в навозе!
Джамал поднял с пола рубаху и джеллабу и набросил их на плечи девушки.
— Мы немедленно отправляемся в Эдем, сказал он и, отстранив стражей, повел ее к выходу.
— В Эдем? — фыркнула Зара. — Скажи уж лучше — в ад! Я…
Но шейх не дал ей продолжить: схватив отчаянно брыкающуюся принцессу в охапку, он поспешил покинуть Тронный зал.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Что же за мужчины эти берберы, если они позволяют своим женщинам разгуливать в таком виде? — фыркнула Бадрия. — Но ничего, я лично прослежу за тем, чтобы к султану ты попала гладкой, как новорожденный младенец.
Зара знала, что в этом-то как раз мнения арабов и берберов не расходились. Последние тоже любили, когда тела их женщин чисты, умащены благовониями и лишены всякой растительности, но у девушки не было ни времени, ни желания приводить себя в порядок. Кроме того, еще ни один мужчина не видел ее обнаженной. Даже Саид. Ии так и не представилась возможность насладиться своей любовью в полной мере.
— Делай что хочешь, — безразличным тоном ответила Зара. — Я, правда, вижу в этом только один смысл: никто не сможет сказать, что дочь кади Юсуфа встретила свою смерть грязной.
Ее отвели к бассейну. Там Бадрия натерла все тело Зары благовонным жидким мылом, затем взяла плоскую костяную пластину и соскребла ею с кожи девушки мыльную пену вместе с грязью. После этого она намазала ее руки, ноги, подмышки и лобок каким-то вязким бледно розовым веществом, которое быстро затвердело, образовав прочную эластичную пленку. Осторожно отогнув края этой пленки, Бадрия резким, но умелым движением содрала ее, и через минуту Зара уже с удовольствием плескалась в прохладной воде бассейна, почти счастливая от того, что снова чувствует себя чистой.
Вскоре, облачившись в просторную полупрозрачную пижаму, девушка приступила к трапезе, состоявшей из кускуса с бараниной, очищенных зеленых фиг, горячего хлеба и фруктов. Служанка то и дело подливала ей в пиалу ароматного мятного чая.
Силы принцессы быстро восстанавливались, и, когда пришло блаженное ощущение сытости, она уже снова была собой — гордой воительницей, готовой встретиться лицом к лицу хоть с дьяволом… хоть с самим шейхом Джамалом.
* * *
Джамала провели в Тронный зал, где Мулай Исмаил ожидал его доклада. Приветствовав султана так, как того требовал этикет, шейх замер в почтительном полупоклоне: владыка должен был заговорить первым.— Надеюсь, удача сопутствовала тебе, — сказал наконец он. Это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос: неудач своих военачальников Исмаил не терпел.
— Караван в целости и сохранности достигнет ворот Мекнеса завтра, еще до захода солнца, о владыка, — ровным голосом ответствовал Джамал. — Мы встретили берберов и обратили их в бегство. Часть отряда я оставил там, чтобы позаботиться о раненых, предать земле павших и защитить караван от возможных повторных атак.
— А этот шакал Юсуф? Ты привел его? Или хотя бы принес мне его голову?
— Юсуфу удалось спастись, о владыка.
Исмаил гневно стиснул золотые набалдашники на резных подлокотниках своего трона из черного дерева.
— Что я слышу?! Ты потерпел неудачу? Нет, не верю. Отказываюсь верить! Ты, шейх Джамал, отважный шейх Джамал, непобедимый шейх Джамал, упустил бандита! Ты хоть понимаешь, чем обернется для меня твоя преступная нерасторопность? Проклятый Юсуф теперь совсем обнаглеет и не даст прохода ни пешему, ни конному вблизи самых ворот моей столицы!
Ничуть не напуганный подобной отповедью, шейх терпеливо ждал, когда уляжется гнев Исмаила. Другие на его месте тряслись бы, как осиновый лист, но только не он. Султан слишком дорожил своей львиной долей в его пиратской добыче, чтобы справиться с ним.
— Надеюсь, ты даруешь мне свое прощение, о великий, когда узнаешь, какой подарок я привез тебе. Теперь Юсуф оставит в покое твои караваны и не посмеет покидать свои крепости в горах.
Не на шутку заинтригованный, Исмаил уставился на шейха.
— Что за игру ты затеял, Джамал? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, осведомился он. — Я сыт по горло берберами и приказал тебе покончить с ними раз и навсегда, а ты толкуешь о каком-то подарке. Он должен быть воистину бесценным, чтобы я простил тебя. Так что же это?
— Дочь Юсуфа.
Лицо султана потемнело от гнева.
— Его дочь? Его дочь? Да ты, похоже, издеваешься надо мной? — Он сорвался на крик. — Накой мне дьявол его дочь? Что может значить какая-то девчонка для такого изувера, как Юсуф? Вот если бы ты привел мне его сына, то мог бы просить любую награду, хоть половину моего царства!
— Не спеши с выводами, великий султан, а выслушай меня до конца. У Юсуфа нет сыновей. Дочь свою он воспитал как воина, она носит мужскую одежду и сражается рядом с ним во время набегов. Юсуф души не чает в принцессе Заре, и она, о владыка, может стать могучим оружием в твоей борьбе против него.
Немного успокоившись, Мулай Исмаил задумался над словами Джамала. Если он прав, его подарку действительно нет цены. Наконец султан сказал:
— Я хочу взглянуть на эту воинственную принцессу, над которой якобы так трясется берберский кади, а потом уже решу, как ее использовать. Если она красива и достаточно умна, чтобы по достоинству оценить мою милость, я, быть может, и не стану торопиться выставлять ее в качестве приманки… А Юсуф пусть помучается! Эй, раб! — крикнул он одному из стражей. Скажи Асаду, чтобы привел эту девку сюда!
У Джамала от неприятного предчувствия сжалось сердце. Он знал, что этот момент рано или поздно наступит, но все равно оказался не готов к нему. Им овладел странный, непонятный ему самому страх — страх за Зару. Она не умела следить за своим языком, а султан не умел прощать дерзость, особенно женщине. Стоит этим двоим встретиться начнется такой фейерверк… Ему вдруг захотелось защитить ее, спасти от уготованной ей участи. Это желание было столь сильным, что шейх даже разозлился на себя. Чем он мог помочь несчастной? Только одним — молиться Аллаху, чтобы тот явил ей свою безграничную милость и лишил ее дара речи.
* * *
Едва Зара увидела Асада, она сразу поняла, что он явился за ней. Ей уже вернули ее синие одежды — тщательно вычищенные и надушенные, и она облачилась в них взамен ненавистного гаремного тряпья. Ничем не выражая своих чувств, девушка последовала за жирным евнухом в изукрашенный разноцветным мрамором и мозаикой холл, через который уже проходила несколько часов назад.Асад провел ее прямо в Тронный зал, мимо застывших на часах могучих стражей с ятаганами в руках и короткими широкими кинжалами у пояса. Зара старалась ступать уверенно, не опуская гордо поднятой головы, но, оказавшись на пороге огромного зала, все же немного растерялась.
— Не заставляй султана ждать, — проворчал Асад и подтолкнул замешкавшуюся девушку вперед.
Очутившись в зале, она сразу заметила Джамала. Их глаза встретились, и во взгляде шейха она прочла немое предостережение. Принцесса упрямо нахмурилась и твердым шагом двинулась вперед.
— Достаточно, стой, где стоишь, — остановил ее Исмаил, когда она поравнялась с Джамалом.
— Приветствуй своего султана! — прошипел ей на ухо тот, видя, что у нее и в мыслях нет пасть ниц перед владыкой.
— Я не кланяюсь тиранам, — решительно ответила Зара, хотя колени ее уже предательски дрожали.
Джамал не верил своим глазам. В своем ли она уме? Неужели не понимает, что играет с огнем? Разве жизнь такая уж никчемная вещь, что ее совсем не стоит ценить? Шейх ясно видел, что султан начинает терять терпение, и сделал единственное, что мог, дабы предотвратить неминуемый взрыв: он схватил Зару за шею чуть ниже затылка, силой заставил девушку опуститься на колени, уткнувшись лбом в покрытый ковром пол, придавил сверху подошвой своего сапога.
— Кто эта недостойная, что посмела оскорбить меня в моем собственном дворце? — прогремел Исмаил. — Кто эта негодница, что одевается, как мужчина, и отказывается воздать почести своему господину? Отпусти эту берберскую змею, Джамал, я желаю говорить с ней.
Шейх снял ногу со спины Зары, та мгновенно вскочила, одарив его таким испепеляющим взглядом, что, казалось, на нем должна была вспыхнуть одежда. Затем она обратила свое бледное от ярости и унижения лицо к султану.
— Как твое имя, женщина? — резко спросил Мулай Исмаил.
— Я принцесса Зара, дочь Юсуфа Абу Селима, великого кади берберского народа, — гордо ответила она.
— Есть ли у тебя братья?
— Нет, все они умерли в младенчестве.
— Шейх Джамал сказал мне, что отец очень любит тебя. Также он сказал, что ты сражалась сегодня наравне с мужчинами. Это так?
— Шейх Джамал не солгал. Я с тринадцати лет сражаюсь рядом с отцом и владею оружием не хуже любого воина.
Вдруг в прищуренных глазках султана мелькнул лукавый огонек, и он окинул точеную фигурку стоявшей перед ним девушки взглядом опытного оценщика.
— Вот смотрю я на тебя и не могу понять, действительно ли ты женщина, или это просто обман зрения, — начал он. — Сними одежду, тогда все сразу станет ясно.
— Не думаю, что это доставит мне удовольствие, — спокойно ответила Зара.
— А мне не доставляет удовольствие терпеть твои оскорбления! — взорвался Исмаил. — С людей сдирают кожу живьем за куда меньшие дерзости! Или ты немедленно разденешься сама, или тебе в этом помогут. Выбирай!
— Делай, как он говорит, — быстро шепнул ей Джамал. — Твоя жизнь в его руках.
Зара даже не шелохнулась.
Видя, что уговаривать ее бесполезно, он снова решил вмешаться. Кефея принцессы полетела на пол, и мужчины смогли полюбоваться потоком сияющих золотом волос. Казалось, их блеск рассеял полумрак Тронного зала. Джамал застыл на месте, не решаясь действовать дальше.
— Продолжай! — нетерпеливо гаркнул султан. За кефеей последовала синяя джеллаба; когда руки Джамала потянулись к завязкам широкой рубахи, Зара бросила на него отчаянный взгляд, но ничего не сказала, а только закусила губу. Шейх готов был провалиться на месте, ему не по душе пришлась собственная роль, но отступать было уже поздно.
Рубаха скользнула вниз, обнажая прекрасное тело. На щеках девушки выступил легкий румянец. Впрочем, ничем другим она не выдала своих чувств, с ужасом ожидая продолжения. Когда же Джамал после едва заметного колебания решил не развязывать шнурок, поддерживающий ее шаровары, она вздохнула чуть свободнее.
— Итак, ты действительно женщина, — медленно проговорил Исмаил, буквально пожирая глазами ее высокую грудь. Наконец он не выдержал, встал с трона и подошел ближе.
По тому, как вздрогнула и напряглась Зара, Джамал сразу понял, что сейчас произойдет непоправимое. Руки султана легли на обнаженные плечи девушки, затем скользнули вниз, к груди, и дальше к животу. Губы Исмаила скривились в гаденькой усмешке; его пальцы коснулись ткани шаровар и вдруг быстрым движением проникли под нее, стремясь забраться между ног. Шейх уже готов был вмешаться, чтобы как-нибудь отвлечь султана, но Зара, терпение которой лопнуло, избавила его от этого.
— Ах ты вонючий стручок! — Возмутилась она и плюнула в лицо Мулаю Исмаилу. — Сын свиньи и гиены! Верблюжье дерьмо! Немедленно убери свои грязные руки!
Султан со злобным рычанием отскочил от нее, затем развернулся и влепил такую пощечину, что девушку отбросило далеко в сторону.
— Убейте эту берберскую дьяволицу! — проревел он, вытирая лицо. — Дочери шакала незачем жить!
В то же мгновение два стража бросились вперед, подняли Зару и скрутили ей руки за спиной.
Джамал был в полном отчаянии. Он с самого начала опасался подобного оборота событий, но вопреки всему до последней секунды надеялся, что здравый смысл и страх смерти возьмут в Заре верх. Что делать? Мысли вихрем проносились у него в голове, а султан между тем продолжал:
— Ты не достойна ни жалости, ни снисхождения. Даже если бы я милостиво позволил твоему телу сначала подарить мне удовольствие и лишь потом расстаться с душой, то не уверен, что это бы мне понравилось. Я думал сорвать нежную розу, но вижу перед собой верблюжью колючку. Уже одним своим присутствием в моем дворце ты оскорбляешь его стены… Отрубите ей голову и выставьте ее на городской стене на всеобщее обозрение. Пусть каждый знает, что великий Мулай Исмаил наказывает дерзость, как государственную измену.
Стражи поволокли Зару прочь из Тронного зала.
— Постойте! — воскликнул Джамал. — Ты совершаешь ошибку, о владыка. Смерть принцессы Зары может привести к кровопролитной войне. Сейчас берберские племена разрозненны, но этим убийством ты сам дашь Юсуфу повод объединить их под предлогом мести. Подумай, сколько берберов скрывается в Рифских и Атласских горах! Что будет, если они обретут единого вождя?
— Может, ты и прав, — неохотно признал султан и поднял руку.
Стражи остановились, повинуясь этому знаку.
— Прояви мудрость, повелитель, — воодушевленный успехом, продолжил Джамал, стараясь говорить взвешенно и убедительно, — не дай своему праведному гневу возобладать над разумом. Сохрани этой бешеной берберке жизнь. Содержи ее как рабыню и объяви во всеуслышание, что дальнейшая судьба принцессы Зары будет зависеть от покладистости кади Юсуфа. Так берберский вождь твердо усвоит: если он не прекратит свои набеги на караваны, его дочери не жить.
— Хм-м-м… — задумчиво протянул султан, теребя бороду. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, но не желаю видеть эту девку в своем гареме. У нее тело ангела, но черная душа змеи. Она дерзка, непокорна, мстительна и начнет интриговать против меня, подбивая других женщин к непослушанию. Хорошей рабыни из нее не получится. — Внезапно его лицо озарилось: — Придумал! Я отдам ее самому неотесанному, camomy грубому мужчине из всех живущих в моем городе. Что скажешь, Джамал? Если мне не изменяет память, есть неподалеку от базарной площади негр кузнец, настоящий гигант. Он отлично ей подойдет…
Султан радостно потер руки и продолжил:
— Пока Зара жива, ее отец и носа не посмеет высунуть за пределы своей крепости в Рифских горах. С другой стороны, дерзкая принцесса будет сурово наказана, живя с мужланом.
— Ты хочешь отдать ее Абдулу? — ужаснулся Джамал. Он хорошо знал кузнеца — это было тупое, злобное животное. Гордая девушка с сильной волей, вроде Зары, не протянула бы с ним и недели.
— Прекрасный выбор, не правда ли? — хохотнул Исмаил.
— Лучше убей меня сразу! — крикнула Зара, не в силах больше молчать. — Я все равно не стану ничьей рабыней!
— Закрой рот, женщина, иначе твоя просьба будет удовлетворена, — почти весело ответил султан и, обращаясь к стражам, добавил: — Отведите ее к Абдулу и скажите, что это мой подарок ему.
— Стойте! — властным тоном остановил их Джамал. — У меня есть лучшее решение, повелитель. Отдай берберку мне. Я давно хотел завести еще одну рабыню.
Мулай Исмаил недовольно сдвинул брови.
— Да вразумит тебя Аллах, шейх Джамал! Зачем портить себе кровь, обламывая эту дикую кобылицу? Пусть ее приручит Абдул. Она даже его недостойна.
— Прежде чем на что-то соглашаться, Юсуф наверняка потребует доказательств того, что с его дочерью обращаются достойно. А ты уверен, что Абдул попросту не прибьет ее за дерзкий язык? Джамал покачал головой: — Я, например, нет. А скрыть это не удастся. У Юсуфа повсюду шпионы, и он будет знать истинное положение дел.
— Что ж, — пожал плечами Исмаил, — у принцессы роскошное тело. Может, ты и найдешь ей какое-нибудь применение. Мне лично не доставляет удовольствия уламывать строптивых девиц, но ты молод, твоя кровь еще не остыла. Однако… я отдам тебе девчонку лишь при условии, что ты заставишь ее дорого заплатить за этот плевок.
— Прикажи убить меня, и покончим с этим! — снова выкрикнула Зара, которую этот унизительный торг медленно сводил с ума.
Джамалу захотелось придушить ее: одно неосторожное слово могло поставить крест на всех его усилиях.
— Обещаю тебе, владыка, научить принцессу Зару смирению и покорности, какие бы наказания ни пришлось для этого применить, — торжественно ответил он. — Став моей рабыней, она будет либо повиноваться, либо расплачиваться за строптивость. А за нанесенное тебе оскорбление принцесса неопределенное время будет работать в стойлах в конюшне, чистить их вместе с другими рабами, спать на соломе и есть грубую пищу.
— Неплохое начало, Джамал, — улыбнулся султан. — Гордая принцесса скоро на собственной шкуре прочувствует кто хозяин, а кто раб. А когда ты ее приручишь, она будет неплохо смотреться в твоей постели… Но я все равно тебе не завидую.
— Так, значит, она моя? — изо всех сил стараясь скрыть свою радость, спросил Джамал.
Султан был жесток и непостоянен в решениях, ему ничего не стоило взять да и передумать в самый последний момент.
— Я обещал наградить тебя за верную службу, шейх Джамал. Считай эту женщину моим подарком. Впрочем, если ты предпочитаешь золото, скажи, и я отдам ее Абдулу.
У Джамала возникло нехорошее предчувствие, что он зря связывается с этой неукротимой берберкой, но какой-то бес все время подталкивал его к ней, нашептывая то, во что пока трудно было поверить. Возможно, он слишком много на себя берет, пытаясь приручить дикарку, но так, по крайней мере, он спасает ей жизнь…
— Я выбираю женщину, владыка, — ответил Джамал, послав Заре взор, красноречивее всяких слов говоривший: «Откроешь рот — тебе конец».
— Она твоя, — махнул рукой султан. — И забери ее поскорее отсюда, а то, если она проронит еще хоть звук, я могу и передумать. Жаль, что она так необходима для дела, а то… Ну да ладно, я все сказал.
Сжатая с обеих сторон дюжими стражами, Зара ответила Джамалу не менее выразительным взглядом. Рабыня при конюшне? Это еще не самое страшное. Она предпочитает спать на вонючей соломе, лишь бы только не в его постели! А вот когда обо всем узнает кади Юсуф и явится ее спасать, мы еще посмотрим, кому придется копаться в навозе!
Джамал поднял с пола рубаху и джеллабу и набросил их на плечи девушки.
— Мы немедленно отправляемся в Эдем, сказал он и, отстранив стражей, повел ее к выходу.
— В Эдем? — фыркнула Зара. — Скажи уж лучше — в ад! Я…
Но шейх не дал ей продолжить: схватив отчаянно брыкающуюся принцессу в охапку, он поспешил покинуть Тронный зал.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Джамал отнес Зару в укромный уголок сада, где стояла увитая диким виноградом мраморная беседка. Густая зелень надежно скрывала их от любопытных глаз слуг, стражи, просителей и прочей публики, которой кишел дворец.
Здесь шейх, наконец, отпустил девушку на мозаичный пол, и та сразу же вцепилась в свою одежду.
— Отвернись! — потребовала она.
— Почему? — искренне удивился Джамал. Я уже видел твою грудь и даже трогал ее. Можешь мне поверить, она восхитительна.
— Ты воспользовался тем, что я была без сознания! — гневно топнула принцесса. — Иначе я скорее убила бы себя, чем позволила тебе до меня дотронуться!
— А минуту назад, во дворце? — усмехнулся шейх. — Там ты тоже была без сознания, когда султан щупал тебя? Не надо громких слов, маленькая гордячка. Жизнь слишком ценная штука, чтобы бросаться ею. Ты хочешь жить точно так же, как и все, и пойдешь ради этого на любые жертвы. О, разумеется, ты так не считаешь! — скривил губы Джамал, видя, как глаза строптивой берберки вспыхнули зеленым огнем. — Твой отец слишком тебя избаловал, но пора браться за, ум. Теперь ты рабыня, моя рабыня, и не стоит об этом забывать. Не будь меня рядом, твоя очаровательная головка сейчас красовалась бы на шпиле одной из крепостных башен. Ты обязана мне жизнью, принцесса, так что изволь слушаться.
— Зачем мне такая жизнь? — глухо спросила она, и в ее глазах блеснули слезы. — Служить игрушкой в твоем гареме, быть бесправной рабыней, зависящей от любого каприза господина. Нет, это не по мне!
— Одевайся! — устало махнул рукой Джамал. Придет время, и ты на многое взглянешь по-другому. Поверь, жизнь в гареме куда приятнее, чем на конюшне.
Не прося больше шейха отвести взгляд, Зара повернулась к нему спиной и быстро натянула сначала рубаху, а затем джеллабу. Изгибы ее грациозного тела, изящные руки, гордая посадка головы и золотой ливень волос снова пробудили в Джамале то странное, пугающее своей еще нераскрывшейся до конца силой чувство, что он недавно пытался прогнать.
Несмотря на свою молодость, шейх был весьма искушен в делах любви. Не раз он доводил своих наложниц до полного изнеможения, получая от этого истинное удовольствие. Во время плаваний его корабль часто заходил в порты, где мужчины с деньгами могли найти отдых в объятиях самых опытных и развращенных шлюх. Он не гнушался ничем в поисках новых ощущений, оттачивая свое искусство на оселке порока, пока не приходило пресыщение. Но еще никогда не доводилось ему встречать женщину, способную одним поворотом головы или манерой откидывать волосы со лба вызывать в нем такое желание.
Он хотел ее.
Зара ясно видела, что происходит в душе Джамала: его глубокие выразительные глаза, словно зеркало, отражали владевшие им чувства. Встреться они при других обстоятельствах он наверняка показался бы ей крайне привлекательным мужчиной. Молодой шейх разительно отличался от всех арабов, что ей приходилось встречать до сих пор. Они, как правило, носили густые черные бороды, что придавало им угрюмый вид, его же лицо было гладко выбрито и казалось очень подвижным и выразительным. Он явно был из тех мужчин, один вид которых заставлял сердца многих девушек биться чаще… Многих других, но не ее.
Видя, что девушка исподтишка изучает его лицо, Джамал улыбнулся про себя. Пусть привыкает. Он отлично знал, что нравится женщинам, и всегда этим пользовался. Но сейчас ему почему-то не хотелось форсировать события. Это было настолько ему несвойственно, что он поневоле призадумался. В чем дело? Она, в конце концов, всего лишь его рабыня, подарок султана. При любых других обстоятельствах он бы, не задумываясь, сразу взял то, чего так страстно желал… О Аллах! Как этой маленькой дикой кошке удалось так глубоко запустить в его сердце, свои коготки? Когда она успела? Или дело не в этом? Быть может, ему просто не хочется поднимать шум здесь, в дворцовой беседке? Берберка, разумеется, начнет сопротивляться, поднимет крик, сбегутся слуги… и Мулай Исмаил сразу поймет, зачем он просил отдать ее ему. Нет, не здесь и не сейчас.
— Мы теряем время, — резко сказал Джамал. Мой дом в двух лигах к западу от Мекнеса. Пора в путь.
«Домой, скорей домой», — стучало в висках Джамала, пока он вел принцессу туда, где их ждали лошади. Ничего, скоро привычная обстановка успокоит его, а ласки юных наложниц избавят от наваждения по имени Зара.
Зара удивленно заморгала, полагая, что видит мираж, когда ее глазам внезапно предстало большое озеро, на берегу которого раскинулся волшебный по своей красоте оазис. Лишь когда они приблизились, настолько, что девушка различила плеск воды и шелест трепетавшей под ветром листвы, она поверила, что это не обман зрения, и стала в восторге озираться по сторонам.
Оазис был огромен, он охватывал полукольцом почти весь северный и большую часть южного берега голубовато-бирюзового озера, воды которого искрились на солнце подобно мириадам алмазов. Белоснежный дворец шейха Джамала вырастал из самой гущи буйной зелени; его окружали неприступные стены, а в самом центре красовалась величественная мраморная башня с верхушкой в виде гигантской луковицы.
Всадники миновали изукрашенные тончайшей резьбой каменные ворота и оказались внутри просторного, мощенного мраморными плитами двора, где к высоким стенам жались приземистые строения — казармы солдат шейха, конюшни, жилища прислуги и прочие хозяйственные службы.
От аромата росших повсюду в изобилии гардений, камелий и дамасских роз кружилась голова. Одна увитая виноградом аркада вела к беломраморному дворцу, а другая выводила непосредственно в оазис, часть которого была превращена в роскошный парк.
— Добро пожаловать в Эдем, — объявил Джамал, останавливая коня.
Тут же как из-под земли рядом с ними выросли рабы в белых одеждах и низко склонились перед своим господином. Всадники спешились, и их лошадей мгновенно увели.
Из ближайшей казармы появился шкипер Джамала, Гарун и с широкой улыбкой приветствовал шейха.
— Все ли в порядке в Мекнесе? — спросил он. — Мне так и не удалось выяснить, что за поручение дал тебе султан. Если речь шла о войне, я должен был драться рядом с тобой.
— В моем распоряжении была, вся армия владыки, — ответил Джамал. — Султан приказал мне схватить берберского кади, неустанно грабящего его караваны. Мы устроили засаду, но бандитам удалось удрать в горы. К сожалению, и на этот раз Юсуф избежал расплаты за свои преступления.
Взгляд Гаруна скользнул по фигурке Зары, и его густые черные брови удивленно поползли вверх:
— Ты привез нового раба? Он выглядит слишком слабым и вряд ли на что-нибудь сгодится.
— Ты ошибаешься, мой друг, — рассмеялся Джамал. — Он больше, чем кто бы то ни было, подходит для той роли, что я ему отвожу.
С этими словами шейх сорвал с головы Зары кефею, и из-под нее вырвалась золотистая волна волос.
— Ну, что ты теперь скажешь о моем новом рабе?
Здесь шейх, наконец, отпустил девушку на мозаичный пол, и та сразу же вцепилась в свою одежду.
— Отвернись! — потребовала она.
— Почему? — искренне удивился Джамал. Я уже видел твою грудь и даже трогал ее. Можешь мне поверить, она восхитительна.
— Ты воспользовался тем, что я была без сознания! — гневно топнула принцесса. — Иначе я скорее убила бы себя, чем позволила тебе до меня дотронуться!
— А минуту назад, во дворце? — усмехнулся шейх. — Там ты тоже была без сознания, когда султан щупал тебя? Не надо громких слов, маленькая гордячка. Жизнь слишком ценная штука, чтобы бросаться ею. Ты хочешь жить точно так же, как и все, и пойдешь ради этого на любые жертвы. О, разумеется, ты так не считаешь! — скривил губы Джамал, видя, как глаза строптивой берберки вспыхнули зеленым огнем. — Твой отец слишком тебя избаловал, но пора браться за, ум. Теперь ты рабыня, моя рабыня, и не стоит об этом забывать. Не будь меня рядом, твоя очаровательная головка сейчас красовалась бы на шпиле одной из крепостных башен. Ты обязана мне жизнью, принцесса, так что изволь слушаться.
— Зачем мне такая жизнь? — глухо спросила она, и в ее глазах блеснули слезы. — Служить игрушкой в твоем гареме, быть бесправной рабыней, зависящей от любого каприза господина. Нет, это не по мне!
— Одевайся! — устало махнул рукой Джамал. Придет время, и ты на многое взглянешь по-другому. Поверь, жизнь в гареме куда приятнее, чем на конюшне.
Не прося больше шейха отвести взгляд, Зара повернулась к нему спиной и быстро натянула сначала рубаху, а затем джеллабу. Изгибы ее грациозного тела, изящные руки, гордая посадка головы и золотой ливень волос снова пробудили в Джамале то странное, пугающее своей еще нераскрывшейся до конца силой чувство, что он недавно пытался прогнать.
Несмотря на свою молодость, шейх был весьма искушен в делах любви. Не раз он доводил своих наложниц до полного изнеможения, получая от этого истинное удовольствие. Во время плаваний его корабль часто заходил в порты, где мужчины с деньгами могли найти отдых в объятиях самых опытных и развращенных шлюх. Он не гнушался ничем в поисках новых ощущений, оттачивая свое искусство на оселке порока, пока не приходило пресыщение. Но еще никогда не доводилось ему встречать женщину, способную одним поворотом головы или манерой откидывать волосы со лба вызывать в нем такое желание.
Он хотел ее.
Зара ясно видела, что происходит в душе Джамала: его глубокие выразительные глаза, словно зеркало, отражали владевшие им чувства. Встреться они при других обстоятельствах он наверняка показался бы ей крайне привлекательным мужчиной. Молодой шейх разительно отличался от всех арабов, что ей приходилось встречать до сих пор. Они, как правило, носили густые черные бороды, что придавало им угрюмый вид, его же лицо было гладко выбрито и казалось очень подвижным и выразительным. Он явно был из тех мужчин, один вид которых заставлял сердца многих девушек биться чаще… Многих других, но не ее.
Видя, что девушка исподтишка изучает его лицо, Джамал улыбнулся про себя. Пусть привыкает. Он отлично знал, что нравится женщинам, и всегда этим пользовался. Но сейчас ему почему-то не хотелось форсировать события. Это было настолько ему несвойственно, что он поневоле призадумался. В чем дело? Она, в конце концов, всего лишь его рабыня, подарок султана. При любых других обстоятельствах он бы, не задумываясь, сразу взял то, чего так страстно желал… О Аллах! Как этой маленькой дикой кошке удалось так глубоко запустить в его сердце, свои коготки? Когда она успела? Или дело не в этом? Быть может, ему просто не хочется поднимать шум здесь, в дворцовой беседке? Берберка, разумеется, начнет сопротивляться, поднимет крик, сбегутся слуги… и Мулай Исмаил сразу поймет, зачем он просил отдать ее ему. Нет, не здесь и не сейчас.
— Мы теряем время, — резко сказал Джамал. Мой дом в двух лигах к западу от Мекнеса. Пора в путь.
«Домой, скорей домой», — стучало в висках Джамала, пока он вел принцессу туда, где их ждали лошади. Ничего, скоро привычная обстановка успокоит его, а ласки юных наложниц избавят от наваждения по имени Зара.
* * *
Они ехали не меньше часа, прежде чем ландшафт начал сменяться зелеными рощами пальм и фиговых деревьев. Воздух был наполнен ароматом цветов.Зара удивленно заморгала, полагая, что видит мираж, когда ее глазам внезапно предстало большое озеро, на берегу которого раскинулся волшебный по своей красоте оазис. Лишь когда они приблизились, настолько, что девушка различила плеск воды и шелест трепетавшей под ветром листвы, она поверила, что это не обман зрения, и стала в восторге озираться по сторонам.
Оазис был огромен, он охватывал полукольцом почти весь северный и большую часть южного берега голубовато-бирюзового озера, воды которого искрились на солнце подобно мириадам алмазов. Белоснежный дворец шейха Джамала вырастал из самой гущи буйной зелени; его окружали неприступные стены, а в самом центре красовалась величественная мраморная башня с верхушкой в виде гигантской луковицы.
Всадники миновали изукрашенные тончайшей резьбой каменные ворота и оказались внутри просторного, мощенного мраморными плитами двора, где к высоким стенам жались приземистые строения — казармы солдат шейха, конюшни, жилища прислуги и прочие хозяйственные службы.
От аромата росших повсюду в изобилии гардений, камелий и дамасских роз кружилась голова. Одна увитая виноградом аркада вела к беломраморному дворцу, а другая выводила непосредственно в оазис, часть которого была превращена в роскошный парк.
— Добро пожаловать в Эдем, — объявил Джамал, останавливая коня.
Тут же как из-под земли рядом с ними выросли рабы в белых одеждах и низко склонились перед своим господином. Всадники спешились, и их лошадей мгновенно увели.
Из ближайшей казармы появился шкипер Джамала, Гарун и с широкой улыбкой приветствовал шейха.
— Все ли в порядке в Мекнесе? — спросил он. — Мне так и не удалось выяснить, что за поручение дал тебе султан. Если речь шла о войне, я должен был драться рядом с тобой.
— В моем распоряжении была, вся армия владыки, — ответил Джамал. — Султан приказал мне схватить берберского кади, неустанно грабящего его караваны. Мы устроили засаду, но бандитам удалось удрать в горы. К сожалению, и на этот раз Юсуф избежал расплаты за свои преступления.
Взгляд Гаруна скользнул по фигурке Зары, и его густые черные брови удивленно поползли вверх:
— Ты привез нового раба? Он выглядит слишком слабым и вряд ли на что-нибудь сгодится.
— Ты ошибаешься, мой друг, — рассмеялся Джамал. — Он больше, чем кто бы то ни было, подходит для той роли, что я ему отвожу.
С этими словами шейх сорвал с головы Зары кефею, и из-под нее вырвалась золотистая волна волос.
— Ну, что ты теперь скажешь о моем новом рабе?