Умница озаботился и начал многословно объяснять Светику, что все не так просто. Что Эфраим Плоткин — полный отморозок, что теперь ей надо быть очень осторожной, поскольку отморозки непредсказуемы, и этот ужасный Плоткин способен вообще неизвестно на что. Ведь если раньше он был просто сбежавшим мужем, то теперь он скрывающийся преступник и он это сам отлично знает. Не надо забывать про труп артиста Кабанова. Все это, конечно, как-то связано. Поэтому ни в коем случае не надо требовать от него гет, вообще нельзя вступать с ним в любой контакт, это будет делать специально обученный раввин. А надо просто его выследить. И незаметно наблюдать, чтобы сдать его след профессионалу. И вот еще что, любую самодеятельность Мутанта и Оксюморона — резко пресекать. Главное — не спугнуть.
Светик с этим согласилась и принялась расспрашивать Умницу об особенностях религиозной еврейской униформы.
Самым интересным было не то, что Светик не доложила Умнице о поимке Плоткина, а то, что она искренне обрадовалась новым сведениям о жене, словно они действительно должны были помочь его найти. Светик вернулась к нам непривычно оживленная. А уходила мрачная, угрожающе напомнив мне: «Я тебя предупреждала, ахха». И что интересно, нам она о второй жене ни слова не сказала. И вообще, вернувшись, вела Светик себя странновато. Весело и неадекватно. Тогда я отметил это и решил, что от усталости и недосыпа, да и вообще — нервишки, разрядка. Или приняла что-то.
А она, во-первых, скрыла даже сам факт разговора с Умницей и наплела про «дежурного раввина с форума». А во-вторых, до меня вдруг дошло, что своим появлением Светик сбила Плоткина с рассказа о том, где «деньги лежат». Похоже, специально подала голос в момент, когда ей понадобилось оборвать признание. Устроила балаган и увела разговор к селедкам-галстукам-герингам. А мы с Санькой уже впали от усталости в легкое отупение. А может и не в легкое. Светик явно провоцировала Плоткина. И он единственный раз за всю ночь сорвался на истерику. А мы с Санькой так ничего и не поняли.
Чем же она так достала молодожена? Светик зачем-то предложила Эфраиму подписать гет. Точно, а он спросил: «Кому?» Тогда Светик сказала, что женщину он может выбрать сам, то есть дала Плоткину понять, что ей все известно про его двоеженство. А зачем ей это было нужно? Проверяла свежеполученную от Умницы малоправдоподобную информацию. Почему-то ей это казалось важным. Только тогда Плоткин еще на истерику не сорвался, просто нервничал. А сорвался он после ее дурацкого вопроса: «Че, лубофф или за убитых енотов?» Ага, большие деньги в брачном договоре, похоже, порождали у Эфраима мучительные сомнения в том, была ли искренней добытая и узаконенная им взаимность. А откуда вообще возник этот переполнивший чашу Плоткинского терпения вопрос? К кому он относился? Я напрягся и вспомнил, что Санька, подыгрывая Светику, предложил Эфраиму дать гет той самой сопровождавшей его манекенщице. А Плоткин абсолютно серьезно ответил, что ей — не может. Так вот что Светик тестировала! Кроме того, Плоткин был уверен, что Наум не убьет его детей от израильской жены, а за саму Варвару не слишком беспокоился, даже как-то блудливо взгляд отводил, когда теща вопила из трубки, что ее убьют. Может, даже совсем и не возражал бы? Вот тут-то хитроумный, но старомодный Наум и прокололся.
Я спустился вниз, плеснул из первой попавшейся бутылки в случайный стакан, закурил. Итак, освященную хупой жену мы приняли за девушку по сопровождению. А ведь она, не боясь повредить красоту, сражалась за Плоткина, как бьются только за свое, кровное. Можно было и сообразить. Впрочем, Светик-то может и сообразила. Женщины такое подмечают. И сейчас она должна ее искать. Поэтому Светику сегодня дома и не сидится. А еще мы не обратили внимания на то, что Плоткин, нарочито подробно рассказывая о своих приготовлениях к большой игре, ни разу не упомянул о даме. Отводил нас от хуповой жены, как прикидывающаяся раненой куропатка — от гнезда. А кипрскую жену оставил Науму на заклание. Вот Светик, наверное, и решила, если конечно все это заметила, что в гнезде у Дины лежат те самые золотые яйца. Иначе не понятны ни ее радость под утро, ни ее исчезновение до вечера.
Забавно будет, если Светик сама добудет «золото партии». Впрочем, не будет Дина сидеть дома. Очевидно, что Эфраим, прячась сам, спрятал и ее. Нет, не найти ее Светику. Впрочем, это уже не мои проблемы. Во всяком случае, не ближайшие. А мои ближайшие проблемы прежние: паспорт, деньги, телефон.
Телефон восстановлению не подлежал. Деньги я решил занять у Саньки. А вот насчет паспорта у меня появилась славная идейка. Конечно, могло ничего и не получиться, но настроение как-то сразу приподнялось.
Я вернулся к компьютеру. О'Лай разлегся уже на хозяйском татами, сгребя подушки и зыркал на меня настороженно, словно ожидая, что сгонят — все-таки личная подстилка Светика.
За это время в гостевой появилась запись:
ГАОН: Мобильник не отвечает, волнуюсь. Узнал, что Дина была манекенщицей, думаю это должно помочь в поисках супругов. Ты где? Деньги получила?
Отлично! Значит, Светик никак за это время с Умницей не контактировала, и он по-прежнему не знает о Плоткине ничего. В теще я был уверен. И я написал:
ПОЭТКА: Уже дома. Все получила, пасиб. Мобильник в такси забыла, забудь его:(Инфа про манекенщицу не поможет. Дину уже нарыла.
Умница явился тут же:
ГАОН:!!!!!:))))))))))))))))))))))))))))))))))) Жду подробностей!
Я потер руки.
ПОЭТКА: Рост 185, вес 60, 90х60х90;-Р
В ответ на мое хихиканье О'Лай на татами глубоко вздохнул.
ГАОН: 8-) А Эфраим?
ПОЭТКА: Слинял нахреф. И от Дины тоже.
ГАОН: Врет она!
ПОЭТКА: Мне???!!! Дина хочет мстить. Ахха.
ГАОН: Что значит мстить? Кому? За что? Как?
ПОЭТКА: Изменщику. Заочно.
ГАОН: Плохо:(
ПОЭТКА: Хорошо;))
ГАОН: С тобой все ОК? Как-то ты тормозишь.
Я забеспокоился и сконцентрировался, представив, что над компьютером плавает призрак Светика с трубкой в зубах, цедит слова и очень быстро их набирает.
ПОЭТКА: Не сцы, всё супер. Я ее нарыла, обнюхались. Презентовала «2 щастье». Сгрузила ей инфу про двоеженство. Она плакаль.
ГАОН: Ы?
Я понял, что сморозил что-то не то. Видимо, какое-то из слов имело другой смысл. И я прояснил уже от себя:
ПОЭТКА: Тестировала ее.
ГАОН: Ну??? Не тормози.
Идиот. Совсем их зациклило на этом торможении. Блиц-турнирщики! Тут я решил ставить фирменное Светикино «ахха» почаще, где только можно, для маскировки и взял его на Ctrl+C.
ПОЭТКА: Дина в кусках. Ахха. Не знает она, где муж. Считает, что сбежал. Чиста фурия, злицца. А я думаю, сделитили его нахреф, как Кабанова. Ахха. Ы?
Я удовлетворенно откинулся в кресле и сказал шарпею:
— Вроде получается. Если выгорит, устроим праздник. Презентую тебе банку паштета.
ГАОН: Что же в этом хорошего?
ПОЭТКА: А то, что Плоткин нам теперь ни разу не нужен. Есть глупая обманутая красавицца и многа денех. Оччень-оччень многа. Ахха.
ГАОН: У кого?
ПОЭТКА: Говорит, что скоро будут у нее.
ГАОН: Врет. Не логично.
ПОЭТКА: Да, логично. Ментовская инфа — не фуфло. Плоткин сгрузил себе недецкое бабло. Ахха.
ГАОН: И где же оно?
ПОЭТКА: Не зна. А Дина зна. Ахха. И хочет мстить. Просила помочь. Ты как?
ГАОН: В чем помочь?
ПОЭТКА: Она баицца.
ГАОН: Чего?
ПОЭТКА: Дина баицца утюга. И паяльника. И Божьего гнева. И ваще.
ГАОН: Ты будешь нормально разговаривать сегодня?:-Щ
Умница нарисовал мне злющую улыбочку. Я представил, как он бесится.
ПОЭТКА: Не сцы, будду. Повторяю для блондинов. Дина хочет сбросить бабло третьей стороне, чтобы отмыть его и обналичить. Но чтобы без кидалова и без подстав. Теперь яснее?
ГАОН: Нет. Эфраим сбежал, а деньги оставил? Так не бывает.
ПОЭТКА: Это только его курицца считает, что он — сбежал. А объективно — он исчез. Мне кажецца, не по собственной воле. Если сделитили, то лана, а вот если похитили — надо спешить, а то он себя выкупать начнет.
ГАОН: Логично. Дальше.
ПОЭТКА: Короче, Дина хочет оставить Плоткина без штанов. Но боицца, что ее силой заставят вернуть бабло. Ну и религиозной она оказалась. Типа, «не укради». Я ей предложила вариант. Она жертвует все бабло нашему агентству, а мы выписываем ей благодарственное письмо в рамочке и справку на всю сумму, для отмазки от наезда. И башляем ей черным налом.
ГАОН: Какой процент ей откатываем?
ПОЭТКА: Маленький. Она считает, что ей положена ровно та сумма, которая в ктубе записана.
ГАОН: ЭТО — «маленький»?????? Это сумасшедшие деньги!!!!!!
ПОЭТКА: Ахха. Я же говорю, что у Плоткина бабла немеряно. Больше не в разы, а в десятки!
ГАОН: А зачем ей это? Столько денег кому-то отдавать????
ПОЭТКА: Она честная дурная баба. Ей дико в кайф, что Плоткин не хотел давать гет первой жене, а теперь деньги пойдут на агунот, чморить таких, как он. Так что присылай раввина, да поскорее, пока она в состоянии аффекта и готова башлять.
Умница задумался. Я замер перед экраном, ожидая решающего гола. Но Умница почему-то ушел в сторону:
ГАОН: ИМХО, тебе с ментами коннектиться вредно. Ты их лексику впитываешь:))
Я выругался. Филолог недоделанный! Вроде я так старался, все получалось. Конечно, нельзя увлекаться, лучше уж тормозить. И «ахха» не забывать.
— Ладно, — сказал я О'Лаю, — дополним пряник кнутом.
ПОЭТКА: Ахха. Вредно. Хочешь за вредность доплатить?;) Они меня достали, менты. На уме только бухалово, бабы и бабло. Это они так выражаюцца. Ахха-ахха.
ГАОН: %(
ПОЭТКА: Кста, Окся нашел Мутанту заказ на кого-то оччень крутого, как вареное яйцо. Ахха.
Я задумался и, на всякий случай, прежде чем нажать Enter, «как вареное яйцо» стер. Кажется, Светикино поколение уже так не говорит.
ГАОН: В каком смысле «заказ»?!
ПОЭТКА: В прямом, в ментовском. Мочить казла за бабло. По их словам. Я же говорю — утомили. Ахха. Формат смертный:(
Наступила пауза. Я удовлетворенно закурил. И наконец-то поплавок дернулся:
ГАОН: А что с моим паспортом? Забрала?
ПОЭТКА: Не отдает. Желает меняцца на свой.
ГАОН: Понял. Значит так. Я сам вылетаю. Буду еще до конца недели. Мутанта до моего приезда от глупостей удержать!!! Скажи ему, что на днях получит свой паспорт, зарплату и может охотиться на козлов! Теперь о Дине. Ей скажешь, что я раввин. Тут настоящий раввин не нужен. Пока наш рав выберется, деньги уйдут. Ментов Дине в охрану не давай! Вообще им про нее не говори. Ясно?
ПОЭТКА: Не. Не ясно. Ты же не птицца, без паспорта через границцу лететь?
ГАОН: Да, придется рискнуть. Полечу по Мутантову.
ПОЭТКА: А где ты его скачаешь?
ГАОН: У его жены возьму. Правда, он у Мутанта просроченный:(Продлевать придется, это тоже время. И визу еще получать:((Бросаю все и занимаюсь только этим. Но очень быстро не получится. Продержи там Дину в тонусе, ага?
ПОЭТКА: Чё, он и паспорт тормозит продлевать? Ужыс-ужыс, ахха %(А че, жена паспорт даст?
ГАОН: Мне? Да мне любая даст %)) Она вообще блондинка.
Мне захотелось, чтобы он побыстрее прилетел.
Я подробно объяснил Умнице как добраться до логова, после чего мы обменялись еще несколькими пиктограммами и приязненными междометиями.
Потом мы с О'Лаем выпили за успех и съели по банке паштета из Санькиного пайка.
20. Дачник
21. Она нас и в шампанском
Светик с этим согласилась и принялась расспрашивать Умницу об особенностях религиозной еврейской униформы.
Самым интересным было не то, что Светик не доложила Умнице о поимке Плоткина, а то, что она искренне обрадовалась новым сведениям о жене, словно они действительно должны были помочь его найти. Светик вернулась к нам непривычно оживленная. А уходила мрачная, угрожающе напомнив мне: «Я тебя предупреждала, ахха». И что интересно, нам она о второй жене ни слова не сказала. И вообще, вернувшись, вела Светик себя странновато. Весело и неадекватно. Тогда я отметил это и решил, что от усталости и недосыпа, да и вообще — нервишки, разрядка. Или приняла что-то.
А она, во-первых, скрыла даже сам факт разговора с Умницей и наплела про «дежурного раввина с форума». А во-вторых, до меня вдруг дошло, что своим появлением Светик сбила Плоткина с рассказа о том, где «деньги лежат». Похоже, специально подала голос в момент, когда ей понадобилось оборвать признание. Устроила балаган и увела разговор к селедкам-галстукам-герингам. А мы с Санькой уже впали от усталости в легкое отупение. А может и не в легкое. Светик явно провоцировала Плоткина. И он единственный раз за всю ночь сорвался на истерику. А мы с Санькой так ничего и не поняли.
Чем же она так достала молодожена? Светик зачем-то предложила Эфраиму подписать гет. Точно, а он спросил: «Кому?» Тогда Светик сказала, что женщину он может выбрать сам, то есть дала Плоткину понять, что ей все известно про его двоеженство. А зачем ей это было нужно? Проверяла свежеполученную от Умницы малоправдоподобную информацию. Почему-то ей это казалось важным. Только тогда Плоткин еще на истерику не сорвался, просто нервничал. А сорвался он после ее дурацкого вопроса: «Че, лубофф или за убитых енотов?» Ага, большие деньги в брачном договоре, похоже, порождали у Эфраима мучительные сомнения в том, была ли искренней добытая и узаконенная им взаимность. А откуда вообще возник этот переполнивший чашу Плоткинского терпения вопрос? К кому он относился? Я напрягся и вспомнил, что Санька, подыгрывая Светику, предложил Эфраиму дать гет той самой сопровождавшей его манекенщице. А Плоткин абсолютно серьезно ответил, что ей — не может. Так вот что Светик тестировала! Кроме того, Плоткин был уверен, что Наум не убьет его детей от израильской жены, а за саму Варвару не слишком беспокоился, даже как-то блудливо взгляд отводил, когда теща вопила из трубки, что ее убьют. Может, даже совсем и не возражал бы? Вот тут-то хитроумный, но старомодный Наум и прокололся.
Я спустился вниз, плеснул из первой попавшейся бутылки в случайный стакан, закурил. Итак, освященную хупой жену мы приняли за девушку по сопровождению. А ведь она, не боясь повредить красоту, сражалась за Плоткина, как бьются только за свое, кровное. Можно было и сообразить. Впрочем, Светик-то может и сообразила. Женщины такое подмечают. И сейчас она должна ее искать. Поэтому Светику сегодня дома и не сидится. А еще мы не обратили внимания на то, что Плоткин, нарочито подробно рассказывая о своих приготовлениях к большой игре, ни разу не упомянул о даме. Отводил нас от хуповой жены, как прикидывающаяся раненой куропатка — от гнезда. А кипрскую жену оставил Науму на заклание. Вот Светик, наверное, и решила, если конечно все это заметила, что в гнезде у Дины лежат те самые золотые яйца. Иначе не понятны ни ее радость под утро, ни ее исчезновение до вечера.
Забавно будет, если Светик сама добудет «золото партии». Впрочем, не будет Дина сидеть дома. Очевидно, что Эфраим, прячась сам, спрятал и ее. Нет, не найти ее Светику. Впрочем, это уже не мои проблемы. Во всяком случае, не ближайшие. А мои ближайшие проблемы прежние: паспорт, деньги, телефон.
Телефон восстановлению не подлежал. Деньги я решил занять у Саньки. А вот насчет паспорта у меня появилась славная идейка. Конечно, могло ничего и не получиться, но настроение как-то сразу приподнялось.
Я вернулся к компьютеру. О'Лай разлегся уже на хозяйском татами, сгребя подушки и зыркал на меня настороженно, словно ожидая, что сгонят — все-таки личная подстилка Светика.
За это время в гостевой появилась запись:
ГАОН: Мобильник не отвечает, волнуюсь. Узнал, что Дина была манекенщицей, думаю это должно помочь в поисках супругов. Ты где? Деньги получила?
Отлично! Значит, Светик никак за это время с Умницей не контактировала, и он по-прежнему не знает о Плоткине ничего. В теще я был уверен. И я написал:
ПОЭТКА: Уже дома. Все получила, пасиб. Мобильник в такси забыла, забудь его:(Инфа про манекенщицу не поможет. Дину уже нарыла.
Умница явился тут же:
ГАОН:!!!!!:))))))))))))))))))))))))))))))))))) Жду подробностей!
Я потер руки.
ПОЭТКА: Рост 185, вес 60, 90х60х90;-Р
В ответ на мое хихиканье О'Лай на татами глубоко вздохнул.
ГАОН: 8-) А Эфраим?
ПОЭТКА: Слинял нахреф. И от Дины тоже.
ГАОН: Врет она!
ПОЭТКА: Мне???!!! Дина хочет мстить. Ахха.
ГАОН: Что значит мстить? Кому? За что? Как?
ПОЭТКА: Изменщику. Заочно.
ГАОН: Плохо:(
ПОЭТКА: Хорошо;))
ГАОН: С тобой все ОК? Как-то ты тормозишь.
Я забеспокоился и сконцентрировался, представив, что над компьютером плавает призрак Светика с трубкой в зубах, цедит слова и очень быстро их набирает.
ПОЭТКА: Не сцы, всё супер. Я ее нарыла, обнюхались. Презентовала «2 щастье». Сгрузила ей инфу про двоеженство. Она плакаль.
ГАОН: Ы?
Я понял, что сморозил что-то не то. Видимо, какое-то из слов имело другой смысл. И я прояснил уже от себя:
ПОЭТКА: Тестировала ее.
ГАОН: Ну??? Не тормози.
Идиот. Совсем их зациклило на этом торможении. Блиц-турнирщики! Тут я решил ставить фирменное Светикино «ахха» почаще, где только можно, для маскировки и взял его на Ctrl+C.
ПОЭТКА: Дина в кусках. Ахха. Не знает она, где муж. Считает, что сбежал. Чиста фурия, злицца. А я думаю, сделитили его нахреф, как Кабанова. Ахха. Ы?
Я удовлетворенно откинулся в кресле и сказал шарпею:
— Вроде получается. Если выгорит, устроим праздник. Презентую тебе банку паштета.
ГАОН: Что же в этом хорошего?
ПОЭТКА: А то, что Плоткин нам теперь ни разу не нужен. Есть глупая обманутая красавицца и многа денех. Оччень-оччень многа. Ахха.
ГАОН: У кого?
ПОЭТКА: Говорит, что скоро будут у нее.
ГАОН: Врет. Не логично.
ПОЭТКА: Да, логично. Ментовская инфа — не фуфло. Плоткин сгрузил себе недецкое бабло. Ахха.
ГАОН: И где же оно?
ПОЭТКА: Не зна. А Дина зна. Ахха. И хочет мстить. Просила помочь. Ты как?
ГАОН: В чем помочь?
ПОЭТКА: Она баицца.
ГАОН: Чего?
ПОЭТКА: Дина баицца утюга. И паяльника. И Божьего гнева. И ваще.
ГАОН: Ты будешь нормально разговаривать сегодня?:-Щ
Умница нарисовал мне злющую улыбочку. Я представил, как он бесится.
ПОЭТКА: Не сцы, будду. Повторяю для блондинов. Дина хочет сбросить бабло третьей стороне, чтобы отмыть его и обналичить. Но чтобы без кидалова и без подстав. Теперь яснее?
ГАОН: Нет. Эфраим сбежал, а деньги оставил? Так не бывает.
ПОЭТКА: Это только его курицца считает, что он — сбежал. А объективно — он исчез. Мне кажецца, не по собственной воле. Если сделитили, то лана, а вот если похитили — надо спешить, а то он себя выкупать начнет.
ГАОН: Логично. Дальше.
ПОЭТКА: Короче, Дина хочет оставить Плоткина без штанов. Но боицца, что ее силой заставят вернуть бабло. Ну и религиозной она оказалась. Типа, «не укради». Я ей предложила вариант. Она жертвует все бабло нашему агентству, а мы выписываем ей благодарственное письмо в рамочке и справку на всю сумму, для отмазки от наезда. И башляем ей черным налом.
ГАОН: Какой процент ей откатываем?
ПОЭТКА: Маленький. Она считает, что ей положена ровно та сумма, которая в ктубе записана.
ГАОН: ЭТО — «маленький»?????? Это сумасшедшие деньги!!!!!!
ПОЭТКА: Ахха. Я же говорю, что у Плоткина бабла немеряно. Больше не в разы, а в десятки!
ГАОН: А зачем ей это? Столько денег кому-то отдавать????
ПОЭТКА: Она честная дурная баба. Ей дико в кайф, что Плоткин не хотел давать гет первой жене, а теперь деньги пойдут на агунот, чморить таких, как он. Так что присылай раввина, да поскорее, пока она в состоянии аффекта и готова башлять.
Умница задумался. Я замер перед экраном, ожидая решающего гола. Но Умница почему-то ушел в сторону:
ГАОН: ИМХО, тебе с ментами коннектиться вредно. Ты их лексику впитываешь:))
Я выругался. Филолог недоделанный! Вроде я так старался, все получалось. Конечно, нельзя увлекаться, лучше уж тормозить. И «ахха» не забывать.
— Ладно, — сказал я О'Лаю, — дополним пряник кнутом.
ПОЭТКА: Ахха. Вредно. Хочешь за вредность доплатить?;) Они меня достали, менты. На уме только бухалово, бабы и бабло. Это они так выражаюцца. Ахха-ахха.
ГАОН: %(
ПОЭТКА: Кста, Окся нашел Мутанту заказ на кого-то оччень крутого, как вареное яйцо. Ахха.
Я задумался и, на всякий случай, прежде чем нажать Enter, «как вареное яйцо» стер. Кажется, Светикино поколение уже так не говорит.
ГАОН: В каком смысле «заказ»?!
ПОЭТКА: В прямом, в ментовском. Мочить казла за бабло. По их словам. Я же говорю — утомили. Ахха. Формат смертный:(
Наступила пауза. Я удовлетворенно закурил. И наконец-то поплавок дернулся:
ГАОН: А что с моим паспортом? Забрала?
ПОЭТКА: Не отдает. Желает меняцца на свой.
ГАОН: Понял. Значит так. Я сам вылетаю. Буду еще до конца недели. Мутанта до моего приезда от глупостей удержать!!! Скажи ему, что на днях получит свой паспорт, зарплату и может охотиться на козлов! Теперь о Дине. Ей скажешь, что я раввин. Тут настоящий раввин не нужен. Пока наш рав выберется, деньги уйдут. Ментов Дине в охрану не давай! Вообще им про нее не говори. Ясно?
ПОЭТКА: Не. Не ясно. Ты же не птицца, без паспорта через границцу лететь?
ГАОН: Да, придется рискнуть. Полечу по Мутантову.
ПОЭТКА: А где ты его скачаешь?
ГАОН: У его жены возьму. Правда, он у Мутанта просроченный:(Продлевать придется, это тоже время. И визу еще получать:((Бросаю все и занимаюсь только этим. Но очень быстро не получится. Продержи там Дину в тонусе, ага?
ПОЭТКА: Чё, он и паспорт тормозит продлевать? Ужыс-ужыс, ахха %(А че, жена паспорт даст?
ГАОН: Мне? Да мне любая даст %)) Она вообще блондинка.
Мне захотелось, чтобы он побыстрее прилетел.
Я подробно объяснил Умнице как добраться до логова, после чего мы обменялись еще несколькими пиктограммами и приязненными междометиями.
Потом мы с О'Лаем выпили за успех и съели по банке паштета из Санькиного пайка.
20. Дачник
Уснул я непривычно рано, незаметно и ненадолго. Меня разбудил телефонный звонок. Я долго не протягивал руку. Чего спешить, если заведомо знаешь, кто звонит.
— Ты что, уснул? — недовольно буркнул Санька. — А где Света? Почему нормальный телефон у вас не отвечает?
— Нормальный телефон сгрыз ненормальный кобель. Неформатной Светы еще нет. Форматный я — уснул… Кстати, привези мне новую карточку для мобильника.
— Где же она шляется? — разочарованно проныл Санька. — Может, ее в этой идиотской «Билингве» поискать, как думаешь?
— Никак не думаю. Карточку не забудешь?
— Я сегодня выбраться не смогу, Боренька. Дела. Завтра тебе ее купим, так? Меня, все-таки, три с половиной жены заждались. А, кстати, о женах. Знаешь, кто эта баба, которая с Плоткиным в казино явилась?
— Знаю. Его жена. Вторая, в смысле. Хуповая. Не три с половиной, конечно, но тоже кое что.
Санька явно насторожился и раздумывал — откуда я это знаю. Наверное решил, что догадался из контекста:
— Ну, про жену я тебе сам намекнул. А что значит «хуповая»?
— Это моя собственная лексическая единица. Я так назвал женщину, с которой вступили в брак по еврейскому религиозному закону. От слова «хупа».
Санька замолчал, явно откручивая диалог назад и пытаясь понять как я это вывел из его слов. Наконец, недовольно спросил:
— И давно тебе это известно?
— Да часа два уже.
— Позвонить не мог сразу? А… ну да, не мог. А как тогда узнал? Опять «вспомнил»? Может, ты тогда и куда она исчезла вспомнишь? Или у своей хваленой интуиции спроси.
Санька уже злился всерьез.
— А она исчезла? — спросил я и почему-то добавил. — Уж не с утра ли?
— Связываешь со Светой? — буркнул Санька. — Не знаю я когда она исчезла. Плоткин весь в соплях, даже смешно.
— А Плоткин-то откуда узнал про ее исчезновение?
— Боря! — раздраженно начал Санька. — Мы же его не в подвале в наручниках держим. Он вроде как под домашним арестом. Еще из банка, как только я его туда привез, он позвонил своему Ронену. Тот его ободрил, мол все пучком, скоро они тебя отпустят, держат для перестраховки, ничего не бойся, Наум уже у параши, вопрос нескольких дней. В общем и мы ему примерно так же объясняли, почему его держим. Короче, он воспрял, жене позвонил. А она его отшила. То за него дралась, то «не ищи меня, все равно не найдешь». И мобильник убила.
— Я тут компьютер с интернетом нашел, — сказал я, чтобы Саньку не напрягать. — А там разговоры Светика с нашим шефом Фимой сохранились. Оттуда и про хупу узнал. Приедешь — дам почитать. За карточку.
Санька задумался:
— Это срочно? Там что-то важное есть?
— Скорее любопытное, — честно признался я.
— Не, Боренька, — зевнул Санька, — тогда до завтра. До обеда приеду, честно. Если ничего не задержит, конечно. С карточкой, с большой-пребольшой. Так?
Снова заснуть не получалось. Светик так и не появилась. Почему-то мне казалось, что не появится и завтра. И вообще не появится. Почему? Потому что в чем-то она нас переиграла. А мы, тормоза, до сих пор даже не поняли в чем. А в чем она, в принципе, могла нас переиграть? Только в одном. Приблизиться к Плоткинским миллионам. Вот прикольно было бы.
А как она, в принципе, могла бы их получить? Если сам Плоткин у Саньки? А никак. Вернее, или никак, или только как-то через Дину. Вот смешно, если я рассказал Умнице правду! Даже чуть жаль, что этого не может быть. Не такой Плоткин идиот, чтобы давать даже самой любимой женщине доступ к таким деньгам. Да и зачем? Доступ к деньгам — этот всегда риск для жизни и здоровья. Такой Плоткин должен ревновать свою женщину к своим большим деньгам, а свои большие деньги к своей женщине. И никогда не оставлять их наедине. Наверняка, сидит сейчас Светик в окружении таких же бледных со взорами горящими хакеров, и ломают они зубы о Плоткинские замки.
Однако, практически одновременно исчезли две женщины. Причем после того, как одна из них узнала о существовании, а вернее — о социальной роли второй. А деньги? А деньги, как мы поняли, где-то кочуют, из пункта А в пункт Б и вообще не факт, что их можно сгрузить. Может, вагон денег уже доехал до пункта назначения? До Ронена, стало быть. А тогда зачем исчезать Светику и Дине? Незачем.
Упершись в тупик, но не уснув, я стал думать о Ронене. Ничего не придумал, конечно. Потому что ничего я о нем не знал, кроме истории про зуб Баруха. А хорошо бы было вот так же, как и Умницу, подбить Ронена на приезд в Москву. А уж тут что-то придумать. Но вытащить сабру в Москву — это уже какая-то сказка про репку. Мышка-то у меня была, хоть и компьютерная, но вместо бабки-дедки-внучки-Жучки лишь абстрактный Барух с выбитым зубом.
Разбудил меня стук в дверь. Знакомый стук. Судя по всему, опять спецназ в лице Дядьколи. Вставать не хотелось, но и надежды на то, что Дядьколя уйдет непохмеленным тоже не было.
— Свет-ка!!! — заорал он наконец. — Отопри!!! Я те дорожку от снега очистил!
Это было уже слишком даже для меня. Я открыл дверь:
— Какой снег? Дождь идет. Октябрь.
Дядьколя хитро лыбился и подмигивал слезящимся глазом:
— Я ей дорожку в марте… расчистил, поал? Добро… надо помнить. Светка где?
— Не знаю.
— А ты тут… чего? — Дядьколя, кажется, решил устанавливать долгосрочный контакт. — Светка б мне налила, — с подкупающей откровенностью сообщил он. — Ее если рано разбудить, она не соображает ниче, зима, лето… ну, не тяни душу, плесни… раз уж ты… за хозяина.
Я почти было пошел за стаканом, но сообразил, что и от Дядьколи может быть прок:
— Мне телефонный аппарат нужен. Наш сломался. Неси целый телефон — получай целую бутылку.
Дядьколя задумчиво шевелил губами, словно переводил мои слова для своего внутреннего голоса. Наконец, выдохнул:
— Могу. Взаймы могу… У Павловых дача пустая… До зимы не приедут. Хотя… обожди. Не взаймы. А это… в аренду. Сто грамм в день.
Через четверть часа причапал Дядьколя с аппаратом. Я вынес ему бутылку, но он испуганно отступил:
— Не-не. Ты мне авансов не выдавай. Вредно это. Сто грамм в день, как уговорились… Но каждое утро.
Я подключил телефон и почувствовал, что жизнь постепенно начинает улучшаться. На волне оптимизма я позвонил Ленке, разбудил ее и сообщил, что уже почти перегрыз путы обстоятельств и скоро мы снова будем вместе.
В ответ Ленка сказала мне, что я похож на человека, который в горах сделал вид, что пропал, а сам наблюдает за спасработами из-за елки.
— Это не из-за Ёлки, — тупо сказал я, — она тут вообще ни при чем! Вернее, при чем, но это я её, а не она меня…
В трубке раздались гудки. Настроение умерло, не родившись. Со второго этажа с трудом, кряхтя, спустился О'Лай и, подойдя, уставился на меня слезящимися требовательным глазами Дядьколи. Я с трудом удержался от совместной опохмелки с кобелем.
— Что-то мы много пьем! — сказал я ему строго.
Видимо, шарпей все понял по интонации и затряс ушами. Я сварил себе кофе, потом потащил упирающегося пса в лесок, на прогулку, на вытрезвление. О'Лай плелся на полшага позади, свесив голову, явно желая вызвать у меня если не сострадание, то хотя бы стыд.
Так мы вышли в дачный поселок. Он оказался совершенно необитаемым. Оно и понятно — какой дурак будет сидеть в этой межсезонной грязи. Тянулись глухие разноцветные заборы, было тихо. Разок только встретили мы какое-то существо в юбке, окатившее нас любопытным «Здрасссссь», возможно это была Дядьколина супруга-сторожиха. В конце поселка мимо нас прошествовал огромный облезлый кот, слегка зашипевший на О'Лая, который вдруг уселся на задницу посреди дороги и заругался на кота тонким, непрекращающимся захлебывающимся лаем, словно жаловался сразу на всех и на вся.
— Ладно, — сказал я зачем-то, — налью я тебе сто грамм.
Не знаю как пес понял, но обратно уже он тащил меня на поводке. Мы изрядно опустошили последнюю бутылку водки, доели остатки закуски. На дне оставалось ровно сто Дядьколиных грамм, чтобы не оказаться без связи с внешним миром, если Санька снова продинамит.
Делать было ну совсем нечего. Я от тоски поиграл в какую-то компьютерную стрелялку. О'Лай, опохмеленный и оживившийся, осваивал татами — притащил туда обмусоленного плющевого зверя и искусственную косточку.
Потом я рубил дрова. Потому что стало уже совсем промозгло, а в логове был камин — хоть и грязный, но с виду вполне. Я уже вошел в дроворубный раж, когда приехал Санька не только с карточкой, но и с сухим и мокрым пайком.
— Это за счет банка, — сообщил он, торопливо закусывая. — На Плоткина спишем, так? А то у него из-за этой бабы совсем аппетит пропал. Все, Боренька, ты отдыхай тут, а мне пора. Не забудь только сразу позвонить, как Света вернется. В любое время, так?
Судя по количеству харчей и явному нежеланию забрать меня в Москву, мой статус не сильно отличался от Плоткинского. Тот же домашний арест «на всякий случай» правда не в камере, а на поселении, но и уровень комфорта не пятизвездочный. Впрочем, меня это устраивало. Санька за харчи нанял меня подкараулить Светика, а я, тем временем, поджидал Умницу с паспортом.
— Ты что, уснул? — недовольно буркнул Санька. — А где Света? Почему нормальный телефон у вас не отвечает?
— Нормальный телефон сгрыз ненормальный кобель. Неформатной Светы еще нет. Форматный я — уснул… Кстати, привези мне новую карточку для мобильника.
— Где же она шляется? — разочарованно проныл Санька. — Может, ее в этой идиотской «Билингве» поискать, как думаешь?
— Никак не думаю. Карточку не забудешь?
— Я сегодня выбраться не смогу, Боренька. Дела. Завтра тебе ее купим, так? Меня, все-таки, три с половиной жены заждались. А, кстати, о женах. Знаешь, кто эта баба, которая с Плоткиным в казино явилась?
— Знаю. Его жена. Вторая, в смысле. Хуповая. Не три с половиной, конечно, но тоже кое что.
Санька явно насторожился и раздумывал — откуда я это знаю. Наверное решил, что догадался из контекста:
— Ну, про жену я тебе сам намекнул. А что значит «хуповая»?
— Это моя собственная лексическая единица. Я так назвал женщину, с которой вступили в брак по еврейскому религиозному закону. От слова «хупа».
Санька замолчал, явно откручивая диалог назад и пытаясь понять как я это вывел из его слов. Наконец, недовольно спросил:
— И давно тебе это известно?
— Да часа два уже.
— Позвонить не мог сразу? А… ну да, не мог. А как тогда узнал? Опять «вспомнил»? Может, ты тогда и куда она исчезла вспомнишь? Или у своей хваленой интуиции спроси.
Санька уже злился всерьез.
— А она исчезла? — спросил я и почему-то добавил. — Уж не с утра ли?
— Связываешь со Светой? — буркнул Санька. — Не знаю я когда она исчезла. Плоткин весь в соплях, даже смешно.
— А Плоткин-то откуда узнал про ее исчезновение?
— Боря! — раздраженно начал Санька. — Мы же его не в подвале в наручниках держим. Он вроде как под домашним арестом. Еще из банка, как только я его туда привез, он позвонил своему Ронену. Тот его ободрил, мол все пучком, скоро они тебя отпустят, держат для перестраховки, ничего не бойся, Наум уже у параши, вопрос нескольких дней. В общем и мы ему примерно так же объясняли, почему его держим. Короче, он воспрял, жене позвонил. А она его отшила. То за него дралась, то «не ищи меня, все равно не найдешь». И мобильник убила.
— Я тут компьютер с интернетом нашел, — сказал я, чтобы Саньку не напрягать. — А там разговоры Светика с нашим шефом Фимой сохранились. Оттуда и про хупу узнал. Приедешь — дам почитать. За карточку.
Санька задумался:
— Это срочно? Там что-то важное есть?
— Скорее любопытное, — честно признался я.
— Не, Боренька, — зевнул Санька, — тогда до завтра. До обеда приеду, честно. Если ничего не задержит, конечно. С карточкой, с большой-пребольшой. Так?
Снова заснуть не получалось. Светик так и не появилась. Почему-то мне казалось, что не появится и завтра. И вообще не появится. Почему? Потому что в чем-то она нас переиграла. А мы, тормоза, до сих пор даже не поняли в чем. А в чем она, в принципе, могла нас переиграть? Только в одном. Приблизиться к Плоткинским миллионам. Вот прикольно было бы.
А как она, в принципе, могла бы их получить? Если сам Плоткин у Саньки? А никак. Вернее, или никак, или только как-то через Дину. Вот смешно, если я рассказал Умнице правду! Даже чуть жаль, что этого не может быть. Не такой Плоткин идиот, чтобы давать даже самой любимой женщине доступ к таким деньгам. Да и зачем? Доступ к деньгам — этот всегда риск для жизни и здоровья. Такой Плоткин должен ревновать свою женщину к своим большим деньгам, а свои большие деньги к своей женщине. И никогда не оставлять их наедине. Наверняка, сидит сейчас Светик в окружении таких же бледных со взорами горящими хакеров, и ломают они зубы о Плоткинские замки.
Однако, практически одновременно исчезли две женщины. Причем после того, как одна из них узнала о существовании, а вернее — о социальной роли второй. А деньги? А деньги, как мы поняли, где-то кочуют, из пункта А в пункт Б и вообще не факт, что их можно сгрузить. Может, вагон денег уже доехал до пункта назначения? До Ронена, стало быть. А тогда зачем исчезать Светику и Дине? Незачем.
Упершись в тупик, но не уснув, я стал думать о Ронене. Ничего не придумал, конечно. Потому что ничего я о нем не знал, кроме истории про зуб Баруха. А хорошо бы было вот так же, как и Умницу, подбить Ронена на приезд в Москву. А уж тут что-то придумать. Но вытащить сабру в Москву — это уже какая-то сказка про репку. Мышка-то у меня была, хоть и компьютерная, но вместо бабки-дедки-внучки-Жучки лишь абстрактный Барух с выбитым зубом.
Разбудил меня стук в дверь. Знакомый стук. Судя по всему, опять спецназ в лице Дядьколи. Вставать не хотелось, но и надежды на то, что Дядьколя уйдет непохмеленным тоже не было.
— Свет-ка!!! — заорал он наконец. — Отопри!!! Я те дорожку от снега очистил!
Это было уже слишком даже для меня. Я открыл дверь:
— Какой снег? Дождь идет. Октябрь.
Дядьколя хитро лыбился и подмигивал слезящимся глазом:
— Я ей дорожку в марте… расчистил, поал? Добро… надо помнить. Светка где?
— Не знаю.
— А ты тут… чего? — Дядьколя, кажется, решил устанавливать долгосрочный контакт. — Светка б мне налила, — с подкупающей откровенностью сообщил он. — Ее если рано разбудить, она не соображает ниче, зима, лето… ну, не тяни душу, плесни… раз уж ты… за хозяина.
Я почти было пошел за стаканом, но сообразил, что и от Дядьколи может быть прок:
— Мне телефонный аппарат нужен. Наш сломался. Неси целый телефон — получай целую бутылку.
Дядьколя задумчиво шевелил губами, словно переводил мои слова для своего внутреннего голоса. Наконец, выдохнул:
— Могу. Взаймы могу… У Павловых дача пустая… До зимы не приедут. Хотя… обожди. Не взаймы. А это… в аренду. Сто грамм в день.
Через четверть часа причапал Дядьколя с аппаратом. Я вынес ему бутылку, но он испуганно отступил:
— Не-не. Ты мне авансов не выдавай. Вредно это. Сто грамм в день, как уговорились… Но каждое утро.
Я подключил телефон и почувствовал, что жизнь постепенно начинает улучшаться. На волне оптимизма я позвонил Ленке, разбудил ее и сообщил, что уже почти перегрыз путы обстоятельств и скоро мы снова будем вместе.
В ответ Ленка сказала мне, что я похож на человека, который в горах сделал вид, что пропал, а сам наблюдает за спасработами из-за елки.
— Это не из-за Ёлки, — тупо сказал я, — она тут вообще ни при чем! Вернее, при чем, но это я её, а не она меня…
В трубке раздались гудки. Настроение умерло, не родившись. Со второго этажа с трудом, кряхтя, спустился О'Лай и, подойдя, уставился на меня слезящимися требовательным глазами Дядьколи. Я с трудом удержался от совместной опохмелки с кобелем.
— Что-то мы много пьем! — сказал я ему строго.
Видимо, шарпей все понял по интонации и затряс ушами. Я сварил себе кофе, потом потащил упирающегося пса в лесок, на прогулку, на вытрезвление. О'Лай плелся на полшага позади, свесив голову, явно желая вызвать у меня если не сострадание, то хотя бы стыд.
Так мы вышли в дачный поселок. Он оказался совершенно необитаемым. Оно и понятно — какой дурак будет сидеть в этой межсезонной грязи. Тянулись глухие разноцветные заборы, было тихо. Разок только встретили мы какое-то существо в юбке, окатившее нас любопытным «Здрасссссь», возможно это была Дядьколина супруга-сторожиха. В конце поселка мимо нас прошествовал огромный облезлый кот, слегка зашипевший на О'Лая, который вдруг уселся на задницу посреди дороги и заругался на кота тонким, непрекращающимся захлебывающимся лаем, словно жаловался сразу на всех и на вся.
— Ладно, — сказал я зачем-то, — налью я тебе сто грамм.
Не знаю как пес понял, но обратно уже он тащил меня на поводке. Мы изрядно опустошили последнюю бутылку водки, доели остатки закуски. На дне оставалось ровно сто Дядьколиных грамм, чтобы не оказаться без связи с внешним миром, если Санька снова продинамит.
Делать было ну совсем нечего. Я от тоски поиграл в какую-то компьютерную стрелялку. О'Лай, опохмеленный и оживившийся, осваивал татами — притащил туда обмусоленного плющевого зверя и искусственную косточку.
Потом я рубил дрова. Потому что стало уже совсем промозгло, а в логове был камин — хоть и грязный, но с виду вполне. Я уже вошел в дроворубный раж, когда приехал Санька не только с карточкой, но и с сухим и мокрым пайком.
— Это за счет банка, — сообщил он, торопливо закусывая. — На Плоткина спишем, так? А то у него из-за этой бабы совсем аппетит пропал. Все, Боренька, ты отдыхай тут, а мне пора. Не забудь только сразу позвонить, как Света вернется. В любое время, так?
Судя по количеству харчей и явному нежеланию забрать меня в Москву, мой статус не сильно отличался от Плоткинского. Тот же домашний арест «на всякий случай» правда не в камере, а на поселении, но и уровень комфорта не пятизвездочный. Впрочем, меня это устраивало. Санька за харчи нанял меня подкараулить Светика, а я, тем временем, поджидал Умницу с паспортом.
21. Она нас и в шампанском
Ожидание, как положено, тянулось томительно. День начинался с выдачи Дядьколе арендной платы и выгуливания шарпея. Санька звонил, но не появлялся. Рассказывал, как его достал Плоткин. Раз в день я звонил Ленке послушать, как ее достал я. Несколько раз общался с ГАОНом. Сначала, из-за моего просроченного паспорта, его доставали чиновники израильского МВД, но вчера — уже российская консульская бюрократия. Так что Умница должен был явиться со дня на день. Если, конечно, пройдет паспортный контроль.
Дачную праздность разнесло вдребезги одним единственным телефонным звонком:
— Че, Мутант, уже догнал или еще тормозишь? — дружелюбно хохотнула Светик.
— Собаку бы хоть пожалела, — буркнул я. — Пес попал в плохую компанию и спивается.
— Во, я ж тебя потому и коннектю. О'Лая, Мутант, засейфь. Патамушта он очень дорогой.
— Недешевый, да. Дядьколя экономичнее… Что, поезд ограбила?
— Ахха. Не экономь на псе, Мутант. Тебе воздастся. Этта, вези его в Израиль и холи там. Псоевые документы на вывоз в нижнем правом ящике стола. Я у тебя его выкуплю, када можно буддет. Ы?
— А этта када? — не выдержал я.
— Не зна. Када баяцца кончу. Во, как ты мафию там сделитишь, так сразу. Мутант, ты как паспорт получишь, сбегай в Вестерн Юнион, что напротив банка Оксюморона, ахха? Я тебе туда скопипейстила сумму на псоевые расходды.
— Вообще-то меня плющит от собак и ворованных денехххх. Мож, ну его нахреф? Он для меня слишком метафоричен, — разозлился я.
— Не обижайся, Мутантик, не здыхай, — голос Светика потеплел, чем-то она там звякала. — Кста, ты заценил, что я те с ГАОНом не мешаю? Ниче так ты строишь сюжет, концепт ловишь. Близко к документальному, ахха. Тока этта, че ты все время это дураццкое «ахха» постишь?
Светик хмыкнула. Помолчали.
— Ну? — не выдержал я. — Выкладывай!
— Жду.
— Ладно, — сдался я. — Буду я лелеять твоего шарпея. Хочешь, от алкоголизма вылечу?
— С собой берешь? — настаивала Светик. — Кста, он не бесприданник ни разу, у него буддет полный пансион и… лейб-ветеринар. Ахха?.. Обещаешь? Ешь землю!
— Беру. Обещаю, — поклялся я. — Шобясдох. Но авансом хочу услышать сказку про ограбленный Плоткинский поезд.
Светик как-то странно забулькала. Потом издали просипела:
— Обнюхалась, что ль? Ну хва, куда льешь? — наконец, она снова припала к трубке. — Этта, Мутант… Этта я не тебе. Тут тупые фсе… Да и я в формат погрузилась. Знаешь, если дама погружаецца в ванну с шампанским, то она остаецца тем же, чем была. Тока тупеет постепенно, ахха, от пузырьков.
— Светик, а ты что, правда в ванне с шампанским сидишь? — честно удивился я. Как-то это с ней не вязалось.
— Сижу, ахха… И внутырь пью тожжа. Опппп…. Фигассе… Фсе, лапоть утопился тока что. И знаешь, Мутант, грустно четта. И воняет. Динка уговорила, у нее мечта, а у меня — минус лапоть. И вокруг ацтой полный — тока три наших яхты. Куда-то плывут нахреф, курс держат… Мутант! Ты там?
— Там-тарарам, — отозвался я. — А третья яхта чья, говоришь?
— Да лана, хва меня караулить на слове. Ща только скажу… Этта, начинай упырей баяцца! Хы. С трех раз угадаешь?
— А чего тут гадать? Не Ревекка же Ашкенази. Ее труп я видел. А вот труп Кабанова не видел. Значит, упырь — он?
— Вива, Мутант! — завопила Светик. — Беспесды, вива! Дальше фсе просто… Сам… сам достроишь?
— Ладно, попробую. Ты мне завтра позвони — сюжет сверить… А зачем тебе столько много денег, Светик? Жить или для концепта?
Светик захихикала, я услышал плеск шампанского. Потом она разом погрустнела:
— Ну… жить. Для концепта не получилось. Стока многа денех сгрузить на себя низзя. Скока могла — сгрузила. Но это мало… Ф смысле — дофига. Но десятина всего. А остальное перенастроила. Пускай за меня моляцца в благотворительных фондах, ахха. Тока они не знают за кого молицца. Ну, пусть… абстрактно. Этта, во, на псов для слепых многа двинула… Ты как, одобря? На слепых, Мутант, это правильно… На хакеров еще… чтоб фсемирный снюх сорганизовать в… неважно где… Хотела, кста, литпремию учинить, но калечит это, вредно, ну их нах, да?.. На поиск Атлантиды утрамбовала, кажецца… На слонофф! В Кении проект есть «Слоны оборзели» — полный уже неформат! Там молодой слоник, он сирота… и рычит, как мотоцыкыл… А, Мутант! В деньгах на кобеля буддет этта… десятину от них отдай Оксюморону, на деду, который без ног… Патамушта «что ты спрятал, то пропало, что ты отдал — то твое…» На зороастрийцев еще многа ушло, во, этта уже чиста для концепта вышло, ахха… ну, многа еще куда… Тока не спрашивай «зачем». Патамушта затем, чтобы никто меня юзать не пытался втемную, этта раз. А два, чтобы Святую Землю сохранить хотя бы для моего шарпея и тебя, ахха?.. Во. Мутант!
— Я!
— Фсе, я погружаюсь. Я тебя еще сконнектю, не сцы… Во, еще… на компы для маленьких-маленьких кампучийских зайчикофф… Остальное не помню, нахреф практически, наощупь… не целясь ни разу, от бедра…
Светик отключилась. Я сидел с жалобно пищащей трубкой в руке и смеялся. Нет, ну правда, смешно же — на зайчикофф.
Дачную праздность разнесло вдребезги одним единственным телефонным звонком:
— Че, Мутант, уже догнал или еще тормозишь? — дружелюбно хохотнула Светик.
— Собаку бы хоть пожалела, — буркнул я. — Пес попал в плохую компанию и спивается.
— Во, я ж тебя потому и коннектю. О'Лая, Мутант, засейфь. Патамушта он очень дорогой.
— Недешевый, да. Дядьколя экономичнее… Что, поезд ограбила?
— Ахха. Не экономь на псе, Мутант. Тебе воздастся. Этта, вези его в Израиль и холи там. Псоевые документы на вывоз в нижнем правом ящике стола. Я у тебя его выкуплю, када можно буддет. Ы?
— А этта када? — не выдержал я.
— Не зна. Када баяцца кончу. Во, как ты мафию там сделитишь, так сразу. Мутант, ты как паспорт получишь, сбегай в Вестерн Юнион, что напротив банка Оксюморона, ахха? Я тебе туда скопипейстила сумму на псоевые расходды.
— Вообще-то меня плющит от собак и ворованных денехххх. Мож, ну его нахреф? Он для меня слишком метафоричен, — разозлился я.
— Не обижайся, Мутантик, не здыхай, — голос Светика потеплел, чем-то она там звякала. — Кста, ты заценил, что я те с ГАОНом не мешаю? Ниче так ты строишь сюжет, концепт ловишь. Близко к документальному, ахха. Тока этта, че ты все время это дураццкое «ахха» постишь?
Светик хмыкнула. Помолчали.
— Ну? — не выдержал я. — Выкладывай!
— Жду.
— Ладно, — сдался я. — Буду я лелеять твоего шарпея. Хочешь, от алкоголизма вылечу?
— С собой берешь? — настаивала Светик. — Кста, он не бесприданник ни разу, у него буддет полный пансион и… лейб-ветеринар. Ахха?.. Обещаешь? Ешь землю!
— Беру. Обещаю, — поклялся я. — Шобясдох. Но авансом хочу услышать сказку про ограбленный Плоткинский поезд.
Светик как-то странно забулькала. Потом издали просипела:
— Обнюхалась, что ль? Ну хва, куда льешь? — наконец, она снова припала к трубке. — Этта, Мутант… Этта я не тебе. Тут тупые фсе… Да и я в формат погрузилась. Знаешь, если дама погружаецца в ванну с шампанским, то она остаецца тем же, чем была. Тока тупеет постепенно, ахха, от пузырьков.
— Светик, а ты что, правда в ванне с шампанским сидишь? — честно удивился я. Как-то это с ней не вязалось.
— Сижу, ахха… И внутырь пью тожжа. Опппп…. Фигассе… Фсе, лапоть утопился тока что. И знаешь, Мутант, грустно четта. И воняет. Динка уговорила, у нее мечта, а у меня — минус лапоть. И вокруг ацтой полный — тока три наших яхты. Куда-то плывут нахреф, курс держат… Мутант! Ты там?
— Там-тарарам, — отозвался я. — А третья яхта чья, говоришь?
— Да лана, хва меня караулить на слове. Ща только скажу… Этта, начинай упырей баяцца! Хы. С трех раз угадаешь?
— А чего тут гадать? Не Ревекка же Ашкенази. Ее труп я видел. А вот труп Кабанова не видел. Значит, упырь — он?
— Вива, Мутант! — завопила Светик. — Беспесды, вива! Дальше фсе просто… Сам… сам достроишь?
— Ладно, попробую. Ты мне завтра позвони — сюжет сверить… А зачем тебе столько много денег, Светик? Жить или для концепта?
Светик захихикала, я услышал плеск шампанского. Потом она разом погрустнела:
— Ну… жить. Для концепта не получилось. Стока многа денех сгрузить на себя низзя. Скока могла — сгрузила. Но это мало… Ф смысле — дофига. Но десятина всего. А остальное перенастроила. Пускай за меня моляцца в благотворительных фондах, ахха. Тока они не знают за кого молицца. Ну, пусть… абстрактно. Этта, во, на псов для слепых многа двинула… Ты как, одобря? На слепых, Мутант, это правильно… На хакеров еще… чтоб фсемирный снюх сорганизовать в… неважно где… Хотела, кста, литпремию учинить, но калечит это, вредно, ну их нах, да?.. На поиск Атлантиды утрамбовала, кажецца… На слонофф! В Кении проект есть «Слоны оборзели» — полный уже неформат! Там молодой слоник, он сирота… и рычит, как мотоцыкыл… А, Мутант! В деньгах на кобеля буддет этта… десятину от них отдай Оксюморону, на деду, который без ног… Патамушта «что ты спрятал, то пропало, что ты отдал — то твое…» На зороастрийцев еще многа ушло, во, этта уже чиста для концепта вышло, ахха… ну, многа еще куда… Тока не спрашивай «зачем». Патамушта затем, чтобы никто меня юзать не пытался втемную, этта раз. А два, чтобы Святую Землю сохранить хотя бы для моего шарпея и тебя, ахха?.. Во. Мутант!
— Я!
— Фсе, я погружаюсь. Я тебя еще сконнектю, не сцы… Во, еще… на компы для маленьких-маленьких кампучийских зайчикофф… Остальное не помню, нахреф практически, наощупь… не целясь ни разу, от бедра…
Светик отключилась. Я сидел с жалобно пищащей трубкой в руке и смеялся. Нет, ну правда, смешно же — на зайчикофф.