Страница:
— Леди и джентльмены, сейчас вы наблюдали учебное бомбометание по наземным целям. Бомба цементная, однако вообразите эффект, который произведут пятьсот килограммов сильнейшего взрывчатого вещества, угодив в голову боевого робота.
Ковбой поиграл бровями и неожиданно обратился к генералу:
— Эта демонстрация вполне впечатляет, генерал. Но позвольте кое-что вам напомнить…
— Пэйсон! — рыкнул на него Бейрд.
— Подождите, подполковник. — Генерал-лейтенант Стефанопулос взмахом руки остановил начальника штаба. — Пусть договорит.
— А что здесь говорить, — пожал плечами Ковбой, спустился с помоста и направился в сторону пулеметного гнезда. Ковбой миновал игроков, резвившихся в баскетбол. Те удивленно глянули на незнакомого верзилу, на лице которого сияла широкая, душевная улыбка. Игра остановилась сама по себе… Ковбой подошел к девушке, сидевшей за пулеметом, и, все так же обворожительно улыбаясь, попросил:
— Милая моя, одолжи мне эту игрушку на несколько секунд.
Не дожидаясь разрешения, он взялся за оружие, рывком снял пулемет с треноги и навел его на игроков. Те смотрели на Ковбоя с прежним недоумением, один из них выпустил из рук мяч. Всадник передернул затвор и коротко приказал:
— Руки вверх!
Его никто не послушал. Тогда он дал очередь под ноги ближайшему игроку — осколки камней полетели во все стороны. Тот сразу поднял руки, как, впрочем, и девушка, сидевшая в пулеметном гнезде. Остальные игроки тут же попрятались за краем площадки.
Ковбой поставил пулемет на предохранитель и вернул его девушке:
— Спасибо.
Видя, что та все еще никак не может прийти в себя, сам установил оружие в гнездо и, отряхнув руки, направился к общей группе.
— Видите, генерал, — сказал он, приблизившись к Стефанопулосу. — Одно дело — проделывать трюки с бомбометанием в спокойной обстановке, и совсем другое, когда по тебе будут вести бешеный огонь изо всех наземных средств. Первый удар вы нанесете, в этом я не сомневаюсь, но потом каждый вылет будет даваться все труднее.
Когда гости проходили мимо пулеметного гнезда, Ковбой еще раз обратился к девушке:
— Премного благодарен, мэм. Девица покраснела и отвернулась.
Ковбой поиграл бровями и неожиданно обратился к генералу:
— Эта демонстрация вполне впечатляет, генерал. Но позвольте кое-что вам напомнить…
— Пэйсон! — рыкнул на него Бейрд.
— Подождите, подполковник. — Генерал-лейтенант Стефанопулос взмахом руки остановил начальника штаба. — Пусть договорит.
— А что здесь говорить, — пожал плечами Ковбой, спустился с помоста и направился в сторону пулеметного гнезда. Ковбой миновал игроков, резвившихся в баскетбол. Те удивленно глянули на незнакомого верзилу, на лице которого сияла широкая, душевная улыбка. Игра остановилась сама по себе… Ковбой подошел к девушке, сидевшей за пулеметом, и, все так же обворожительно улыбаясь, попросил:
— Милая моя, одолжи мне эту игрушку на несколько секунд.
Не дожидаясь разрешения, он взялся за оружие, рывком снял пулемет с треноги и навел его на игроков. Те смотрели на Ковбоя с прежним недоумением, один из них выпустил из рук мяч. Всадник передернул затвор и коротко приказал:
— Руки вверх!
Его никто не послушал. Тогда он дал очередь под ноги ближайшему игроку — осколки камней полетели во все стороны. Тот сразу поднял руки, как, впрочем, и девушка, сидевшая в пулеметном гнезде. Остальные игроки тут же попрятались за краем площадки.
Ковбой поставил пулемет на предохранитель и вернул его девушке:
— Спасибо.
Видя, что та все еще никак не может прийти в себя, сам установил оружие в гнездо и, отряхнув руки, направился к общей группе.
— Видите, генерал, — сказал он, приблизившись к Стефанопулосу. — Одно дело — проделывать трюки с бомбометанием в спокойной обстановке, и совсем другое, когда по тебе будут вести бешеный огонь изо всех наземных средств. Первый удар вы нанесете, в этом я не сомневаюсь, но потом каждый вылет будет даваться все труднее.
Когда гости проходили мимо пулеметного гнезда, Ковбой еще раз обратился к девушке:
— Премного благодарен, мэм. Девица покраснела и отвернулась.
XIV
Долина Шамбала,
Гандерландские горы,
Таун, Федерация Солнц
11 января 3058 года
Правое крыло резко опустилось, и самолет типа «Рудель» со снижением принялся облетать перевернутую чашу горы. На вершине вздымался утес, напоминающий обломленную ножку стола, за него зацепилась вереница белоснежных облаков.
— Добро пожаловать в Шамбалу! — — раздался голос Тимми Муна.
Касси сидела в задней части кабины на месте штурмана. В бою на долю второго члена экипажа приходилось наблюдение за окружающим пространством и слежение за сканирующими системами. Штурмана в части называли «тот, кто сзади» или сокращенно ТКС. Когда Тимми выразился в том смысле, что она будет ТКС, Касси решила, что он подшучивает над ней, однако, порасспросив других пилотов, убедилась, что это обычный рабочий термин.
К своему удивлению, с Тимми она держалась вежливо, даже слегка тушевалась. Неужели хотела произвести на этого молодого человека благоприятное впечатление? Просто чудеса! Однако удивительные случаи, порой творящиеся с людьми, всегда вызывали у нее повышенную подозрительность. К сожалению, этот верзила, оказывается, тоже знаком с приличным обхождением и ужасно обаятелен, так что Касси с тревогой наблюдала, как у нее сердце замирает при встречах.
— Пока еще ничего не видно, — вновь раздался в на-ущниках голос Тимми, — будь готова.
В следующее мгновение он направил нос самолета к земле и врезался в облака.
Группа гостей из Семнадцатого полка провела на базе Питон ночь. Демонстрация, устроенная Пэйсоном, встряхнула всех на базе — теперь рейнджеры вели себя подчеркнуто предупредительно, подтянуто, форма у всех блестела, дневальные подчеркнуто строго относились к своим обязанностям. За обедом расслабились… Принимали пищу все вместе, в столовой; рассказ о пулемете, повторенный в присутствии доброй половины личного состава базы, вызвал взрыв хохота. Такие шутки здесь любили.
База Питон практически вся умещалась в обширном сборном здании, похожем на разрезанный пополам цилиндр. Сводчатый потолок опускался до земли. Все сооружение собрали на одном из заводов и затем по воздуху доставили на высокогорное заброшенное плато. Личный состав Воздушных рейнджеров состоял из профессиональных строителей, шахтеров, фермеров, инженеров с ближайших предприятий — одним словом, мастеров на все руки. При внешней простоте база оказалась весьма уютным и прекрасно обставленным местечком. Летчики и техники сами обшили стены панелями из местных пород дерева. Мебель, дорогостоящее военное оборудование, включая средства связи, сигнальные системы, вооружение и прочие необходимые принадлежности, были приобретены на средства местных фирм, где в основном и работали рейнджеры. Денег у них хватало, так что внутри база оказалась просто картинкой.
В просторном зале на столах у стен стояли блюда с дымящимися кусками мяса, в вазах — фрукты, там же на тарелках караваи свежеиспеченного хлеба с хрустящей коркой и нежной, как поцелуй, мякотью. Макароны, свежая и квашеная капуста, кукурузные початки, картофельное пюре, местные овощи, названия которых Всадники так и не успели выучить. Питья было сколько угодно и какого угодно. Тим Мун, сидевший между Касси и Кали, поднялся и принес разведчице глиняную кружку с пивом. На кружке был выдавлен герб части — ковбой в белой одежде и черной маске, со звездой на груди, махал рукой из кабины стилизованного самолета; фонарь был откинут. Кали предпочла яблочный сок, он показался ей очень аппетитным. Алкоголь она не любила, пила чуть-чуть и только в компании.
Во время еды в зале царило полное молчание — местные горожане очень серьезно относились к принятию пищи. Как, впрочем, и выходцы с «юго-запада». Это была древнейшая сельская привычка — относиться к еде как к дару Божьему.
После обеда в зале убрали столы, все разместились поудобнее, и генерал официально представил гостей. Раздались бурные аплодисменты, что несколько удивило Кабальерос, привыкших к другому обращению. По-видимому, шутка Ковбоя сыграла свою роль. Следом со своих мест начали подниматься старшие офицеры рейнджеров: первыми — д'Абюсон и ее заместители Эд Золингер и Зэйн Салдано, затем командиры бомбардировочных эскадрилий капитан Анжела Чистаки и Фриц Мёльвиц, за ними командиры эскадрилий истребителей, лейтенант Сондра Прин, Айси, и, наконец, Тим Мун, которого, оказывается, все называли Бад.
Люди начали знакомиться друг с другом, и в зале стало заметно веселее. За разговорами Касси вдруг обнаружила, что выпила больше, чем следовало. Голова воспарила, а ноги чуточку обмякли, потяжелели. Обычно, стоило ей почувствовать, что теряет контроль, Касси тут же прощалась и уходила. Когда же Касси чувствовала необходимость снять напряжение, она выполняла комплекс упражнений, завещанных ей стариком гуру, но на этот раз сердце молчало, покидать зал не хотелось, ребята были рядом.
Она рискнула. Дала себе слово, что это первый и последний раз в жизни.
Новый взрыв хохота потряс помещение — кто-то рассказал, как рейнджерам пришлось удерживать старшего сержанта Фитцджеральда от попытки свести счеты с шутником Пэйсоном. Не мешая присутствующим посмеяться вволю, старший сержант скромно сидел с кружкой пива в руках, потом неожиданно поднялся и приказал составить столы. Все дружно, невзирая на чины, бросились выполнять его распоряжение.
Во главу вновь образованного стола сели генерал Стефанопулос и полковник Камачо, рядом Гордон Бейрд. В ту же сторону, подбадриваемый толчками и одобрительными возгласами, отправился сержант Джерри Уил-кокс. Был сержант очень юн, необыкновенно рыж и конопат.
Наконец он встал возле командиров, чуть наклонил голову набок и вдруг запел тонким дребезжащим, но очень приятным тенорком: Пойдем на чердак, где рождаются шорохи, Стропила протяжно и гулко скрипят. Там тучи звенят, отзываясь на оклики, Там смерти приют, летуны говорят. Так сдвинем бокалы — пусть души воспрянут! К чертям этот мир, преисполненный лжи! Мы выпьем за тех, кого нет уже с нами, А также за тех, кому вслед им уйти!
— Что это? — прошептала Касси, и Тимми схватил ее за руку, показав, чтобы она хранила молчание.
— Таков обычай, — наконец так же тихо отозвался он. — Тише, пожалуйста.
Оставим же вновь нас предавшую землю, В другие пределы направим свой путь. Там ждут нас товарищи, отдых нашедшие, И нам никуда не свернуть!
— Прямо-таки про нас, — шепнула Кали на ухо Касси.
Так сдвинем бокалы — пусть души воспрянут! До встречи под крышей — там встретим восход! Мы выпьем за тех, кого нет уже с нами, И снова за тех, кто вослед им уйдет.
Ночью Касси долго не могла уснуть.
Слезы брызнули из глаз, когда она припомнила тот, десятидневной давности вечер, в голове помутилось. То ли оттого, что самолет слишком резко нырнул в облака, то ли оттого, что едва устояла перед этим длинным, обаятельным парнем — его летный шлем был виден впереди.
— Что-то ты сегодня разнервничалась, — вновь зазвучал в наушниках голос Тима.
— Вовсе нет, — нарочито громко сказала Касси, подумав при этом: «Как ты можешь судить о таких вещах?» Вслух же выразилась короче: — Уймись, ублюдок!.. Тим засмеялся.
— Узнаю свою маленькую Касси. Она никому не позволит взять над собой верх, не так ли? Достойное качество.
В этот момент самолет пробил толщу облаков и в глаза разведчице брызнул яркий свет. В первое мгновение она не разобрала — небесное ли сияние ее ошеломило или оно пришло снизу, из глубокой долины, открывшейся у подножия горы.
Снега в широкой котловине, свернувшейся в ладонях хребта, почти не было — перед ней расстилалось чудесное изобилие изумрудных трав и черных скал. Камни совсем не выглядели угрюмыми, многочисленные искорки вспыхивали на изломанных поверхностях, играли радужными переливами. Ярко-голубым цветом отливали многочисленные озера. Они просматривались до дна и казались глазами, с помощью которых эта удивительная земля вглядывалась в нависший над ней небесный купол, поддерживаемый стропилами облаков.
— В самую холодную зиму здесь почти не бывает снега, принялся рассказывать Тим. — Озера вулканического происхождения и подпитываются горячими источниками. Здесь также много грязевых ванн. Пелена облаков хорошо сохраняет тепло. Касси от неожиданности вздрогнула.
— Чем это пахнет? — воскликнула она.
— Сера. Запах идет из-под земли по многочисленным трещинам. Это единственное, что не позволяет назвать это место земным раем.
Касси в восхищении вертела головой. Чем ниже опускался самолет, тем таинственней и привлекательней выглядела долина. Растительность была не то чтобы буйной — это было царство трав и цветущих вечнозеленых кустарников. Касси невольно отметила, что фонарь кабины устроен таким образом, что позволяет обозревать практически всю небесную сферу, за исключением небольшого участка, загораживаемого фюзеляжем.
— Почему долина такая круглая?
— Это не долина, это — кальдера, вершина конуса давным-давно уснувшего вулкана. Когда-то здесь вздымалась гора, примерно пятьдесят тысяч лет назад она взорвалась. По геологическим понятиям, буквально вчера.
Тим сделал еще один круг и направил самолет к северной части бывшего кратера. Посадочная полоса была выложена на поверхности лавового потока. Неподалеку из расщелины в скалах низвергался величественный водопад, его грохот перекрывал шум мотора. Вечная работа воды и ветра образовала вокруг посадочной полосы стену, так что при желании в геометрически правильных формах поверхности, образовавшихся на этом месте, можно было вполне усмотреть силу природных стихий. Полоса была небольшой, но рейнджеры уверяли гостей, что для их машин сгодится самый короткий отрезок. Не важно, что он из себя представляет — участок шоссе, сельского проселка или просто лужок, лишь бы длина не менее пятидесяти метров.
«Рудель» коснулся колесами земли, душераздирающе взвизгнули обломки лавы. Тут же винты зафлюгировались, и действительно, метров через тридцать самолет остановился.
Тим откинул фонарь, вылез сам, помог спуститься Касси. Затем вновь взобрался по стремянке и достал из багажного отделения пакет. Касси зажала пальцами нос.
— Значит, это и есть ваше любимое место для романтических прогулок? Пахнет как в сортире. Долго не погуляешь…
— Будь уверена, мы проведем здесь столько времени, сколько потребуется. И ни секундой меньше! В терпении тоже есть что-то героическое, моя маленькая. Пошли.
Он перекинул пакет через плечо, продел руки в привязанные к нему парашютные стропы и направился вверх по склону, держа направление на водопад. Касси последовала за ним.
— Послушай, эта песня, которую вы пели на базе в тот, первый вечер… — спросила она. — Что это?
— Наш гимн, — ответил Тим. — Ну, может, гимн — слишком сильно сказано, но все-таки. Говорят, что родилась она среди очень бравых, очень смелых ребят более тысячи лет назад. Все они служили в так называемой эскадрилье имени Лафайета, почти все погибли. К сожалению, они не догадывались, какими храбрыми оказались женщины в наши дни.
— Не сочиняешь? — изумилась Касси. — Тысячу лет назад?.. Тогда, наверное, на свете даже боевых роботов не было!
— Будь уверена! О роботах тогда никто не слышал. Это случилось задолго до космических полетов, тогда не было ни тридивидения, ни голограмм. В ту пору даже броневых машин не было, только в последние годы той ужасной войны кому-то пришло в голову, что можно обшить броней сельскохозяйственные роботы и пустить их в бой. Они назвали их танками. Из соображений секретности, понимаешь. Когда их перевозили, многие полагали, что это просто емкости для чего-то. Считается, что именно тогда впервые применили самолеты.
Касси указала пальцем на «Рудель».
— Они, наверное, ненамного отличались от твоей тарахтелки?
Тим остановился и удивленно взглянул на разведчицу. Потом улыбнулся.
— Мне и в голову не приходило подобное сравнение. Я просто горжусь своей пташкой — и все! Может, и похожа… По крайней мере, крылья и фюзеляж у них уже были. Крылья, правда, двойные. Машины были такими хрупкими, что их и трогать-то следовало с большой осторожностью. Кабина пилота была открыта. Чтобы подняться в воздух, требовались достаточная дерзость и сила воли. В каком-то отношении наши аппараты и сравнить нельзя с древними конструкциями, а в чем-то они до сих пор схожи. В компоновке, например… Так же и с боевыми роботами, предками которых были тракторы, ползающие по полям.
— Ну, сравнил!.. — воскликнула Касси. — Я помню картинки в какой-то книжке. Уроды какие-то, ничего похожего. Тим хмыкнул.
— Если судить по картинкам, то конечно. А вот нам нравится чувствовать близость наших машин с теми образцами. Не важно, что они были обтянуты материей и склеены из фанеры. Все равно они нам ближе по духу, чем реактивные грохотушки. Те как раз просто роботы — и ничего больше, а мы в своих милашках чувствуем себя один на один с небом, с солнцем, со звездами…
— С дождем, со снегом… — хихикнула Касси.
— Да, — горячо кивнул Тим. — Ты не представляешь, как приятно летать под мелким, грибным дождем. Вода тончайшей пленкой размазывается по стеклу, а кажется, что по лицу. Тебе приходилось бегать под дождем? Теперь Касси яростно взмахнула рукой.
— Еще бы! Я не бегала под ним, я спала — в нашем доме была худая крыша. Это уже после того, как отца и мать… — Она замолчала.
Примолк и Тим. Они постояли, затем Тим опустился на траву, скинул пакет.
— Давай отдохнем, а то я тебя совсем загнал.
— Меня?.. — Касси ткнула пальцем в грудь. — Ты что, парень? Я — разведчица. Я провожу свою жизнь на открытом воздухе, мне нет необходимости просиживать штаны в кабине.
Тим не ответил, откинулся на спину, заложил руки за голову, глянул в широкий просвет, открывшийся в облачном покрове, накрывшем долину. Яркий бирюзовый кусок неба охотно заглядывал на удивительную землю, раскинувшуюся внизу.
Касси осторожно присела рядом. В этот момент Тим в шутливом тоне приказал:
— Женщина, побыстрее распакуй этот узелок. — Заметив удивление на лице Касси, тут же добавил: — Не испытывай мое мужское терпение! Теперь меня ничто не остановит, будь уверена, я страсть как хочу поесть, а затем окунуться в минеральный источник с горячей целебной водой. Про грязевую ванну я уж не говорю. Была бы моя воля, я провел бы в ней остаток своих дней.
— Мы можем пробежаться вон до того камня, — с непонятным для себя смущением выговорила Касси. — Я даже позволю тебе обогнать себя. Он взглянул на нее из-под полуопущенных век.
— Ты удивляешь меня, женщина. Ты, которая не привыкла долго якшаться с мужчинами, предлагаешь мне устроить состязание в беге. Нет чтобы сразу провести болевой прием, а потом рыкнуть: «А ну развязывай пакет, козел недоношенный!» Касси засмеялась.
— Прости. Я прошу прощения, понимаешь?.. Тим перекатился по траве, лег поближе к Касси.
— Что, если мне попробовать, уместится твоя ножка у меня в руке или нет? — Он вдруг посерьезнел, задумчиво почесал нос. — Ты не замечала, что, когда ты ведешь себя подобно мужику, в тебе тотчас просыпается комплекс жертвы? Оскорбленной, жаждущей мщения… Подумай над этим, девочка, ибо кто-нибудь, чьи намерения куда менее благородны и чисты, чем мои, может взять над тобой вверх. Возьмет тебя, что называется, на дурочку.
Касси почувствовала, как у нее напряглись щеки. Просто окаменели от неожиданности. Тим рассуждал сейчас в точности как Кали.
Прежде чем она нашла что ответить, он встал и, подхватив пакет, вновь направился вверх по склону.
Касси поспешила за ним. Скоро он взобрался на край гранитного утеса — и там застыл, положив руки на бедра. Сильный ветер трепал его светлые волосы, играл полой куртки. Разведчица взобралась на камень, встала рядом с ним, восхищенно вздохнула: — Какая красота! Он положил руку ей на плечо.
— То-то. Вот теперь ты выразилась совсем по-женски. Это радует… Касси не обратила внимания на шутку.
Горное озеро, втиснутое в выемку между гранитными откосами, потрясло ее. Густая свежая травянистая бахрома окружала чуть парящую поверхность. Поодаль стояла сосновая роща, взбегавшая вверх по склону. Удивительно, но здесь запах серы перебивался густым хвойным настоем. Хвоинки и мелкие листочки, неподвижно лежавшие на воде, придавали всей картине живую печаль и некоторую таинственность, которую особенно подчерки-. вали гроты, выдолбленные в гранитных стенах талой водой.
— Озерко питается горячими ключами, а также минеральными источниками, бьющими на той стороне, — указал Тим на дальнюю оконечность озера. — Видишь, метров на двадцать повыше уровня воды трава еще имеет какой-то неестественный красноватый блеск.
В той стороне, в груде валунов, действительно угадывались бордовые пятна странной мясистой травы. Стекающие струи, нагромождение камней, склонившаяся поодаль сосенка -ее хвоя тоже отливала оранжевым тоном — все это напомнило Касси картины японских художников, любивших изображать подобные райские уголки.
— Вот где мне хотелось бы прожить свои дни, — вздохнул Тим. — Вероятно, не я один мечтаю об этом.
Они спустились к озеру. Тим бросил пакет на траву, потом пристально глянул на Касси и признался:
— Если бы я был отменным говоруном, мастером по плетению словес, я бы сказал, что никогда не бывал здесь прежде в компании с красавицами. Как ни странно, так оно и есть. Ты — первая женщина, с которой я позволил себе посетить сей чудный уголок. Знаешь, при виде всего этого совершенства особенно остро ощущается женская красота. Впрочем, как и наоборот.
Касси засмеялась. Высказанный таким образом комплимент был ей особенно приятен. Она сторонкой обошла Тима, потом осторожно приблизилась к пакету и, вздохнув, принялась разрезать ленту.
Они вкусно и сытно поели — у Касси вдруг проснулся страшный аппетит. Выпили вина… Затем, уже лежа на спине, Тим не глядя протянул руку и коснулся ее щеки кончиками пальцев. Касси сама не ожидала, как страстно ей захотелось притянуть к себе эту большую руку и поцеловать ее.
Сделав это, Касси снова глянула в небо, вдруг открывшееся прямо над ней.
— Я хочу предупредить тебя, моя красавица, — послышался голос Тима. — Понимаешь, в бою я веду себя достойно, а вот с женщинами робею. А если без любви, то вообще ничего не получается. Если у тебя нет желания, то лучше и не начинать. Это место слишком прекрасно, чтобы пачкать его.
— А как сейчас насчет любви? — спросила женщина.
— Да, — вздохнул Тим, — это мое основное желание. Он перевернулся на живот, положил подбородок на ладони и посмотрел на Касси. Она не спеша покусывала травинку. Заметив, что он смотрит на нее, выговорила:
— Я знакома с сексом.
— Это не совсем то, что я имел в виду.
— А что же ты имел в виду?
— Сейчас покажу, — ответил Тим и поцеловал ее.
— Еще какао, Касси? — спросил Никое Папандреу. Хозяин ошибся — разведчица просто потянула руку, чтобы взглянуть на наручные часы. Никое же решил, что она привычным для ребят с «юго-запада» жестом попросила его повторить заказ.
Касси отрицательно покачала головой. Где же Кали? Такое с ней иногда случается, она позволяет себе опаздывать. Или, может, часы отстают? Но не настолько же!
Она вздохнула, в который раз обведя взглядом «Старое новое кафе». На этот раз в зале собралась исключительно местная публика. Что-то новенькое, отметила про себя Касси. Ни одного Кабальеро. Даже в полдень… Что-то она не припомнит подобного. Одну роту перебросили в горы, Аделанте и Браво тоже покинули Порт— Говард. Но другие же на месте. На сегодня никаких учебных занятий не назначено. Генерал-майор Мароу, как обычно, в плохом настроении — наверное, ее огорчило известие, что Воздушные рейнджеры Тауна помогли Кабальерос наладить контакты с руководством народной милиции планеты. Результатов пока не было. Кали выразилась в том смысле, что пока Семнадцатый полк и местное ополчение заняты «дарением цветов» друг ДРУГУ-
Дарить цветы — это уже примета вежливого признания. После возвращения в Порт— Говард Тим Мун прислал Касси огромный букет роз в память о посещении Шамбалы. В этом не было ничего нового — сколько мужчин посылали ей цветы. Не сосчитать! Правда, прежде эти букеты ничего для нее не значили…
Разведчица выглянула в окно. «Вот двухметровая поганка!» — в сердцах выругалась Касси. В следующее мгновение ее пронзило ощущение, что ей уже не дождаться Кали. Она не придет в назначенное место. Так что же делать? Тим Мун обещал прилететь сегодня, они назначили встречу в этом кафе. Несмотря на скрытое недоброжелательство правительства Тауна, рейнджеры утвердили план совместных учений с Кабальерос. Они договорились с частным аэродромом, расположенным к северо-востоку от столицы, и решили устроить там свою базу. Небо сплошь затянуло тучами, однако подобный пустяк вряд ли остановит такого парня, как Тим Мун.
Возле входа на стене включился голографический экран. Касси мельком прослушала последние известия.
— Профсоюзные лидеры сегодня встретились с членами правительства и потребовали разоружить тех, кого они назвали «пособниками драков и тайными агентами». Затем они прямо указали на Семнадцатый полк наемников, размещенный на планете таинственным промышленным и финансовым магнатом Чандрасекаром Куритой. По слухам, он является дядей нынешнего Координатора Теодора Куриты. Лидер партии реформ, член парламента Говард Блейлок сказал по этому поводу…
Прежде чем Касси услышала, что Блейлок сказал по этому поводу, возле окна громыхнуло так, что этот звук мог разбудить мертвого и внушить ужас живым…
Гандерландские горы,
Таун, Федерация Солнц
11 января 3058 года
Правое крыло резко опустилось, и самолет типа «Рудель» со снижением принялся облетать перевернутую чашу горы. На вершине вздымался утес, напоминающий обломленную ножку стола, за него зацепилась вереница белоснежных облаков.
— Добро пожаловать в Шамбалу! — — раздался голос Тимми Муна.
Касси сидела в задней части кабины на месте штурмана. В бою на долю второго члена экипажа приходилось наблюдение за окружающим пространством и слежение за сканирующими системами. Штурмана в части называли «тот, кто сзади» или сокращенно ТКС. Когда Тимми выразился в том смысле, что она будет ТКС, Касси решила, что он подшучивает над ней, однако, порасспросив других пилотов, убедилась, что это обычный рабочий термин.
К своему удивлению, с Тимми она держалась вежливо, даже слегка тушевалась. Неужели хотела произвести на этого молодого человека благоприятное впечатление? Просто чудеса! Однако удивительные случаи, порой творящиеся с людьми, всегда вызывали у нее повышенную подозрительность. К сожалению, этот верзила, оказывается, тоже знаком с приличным обхождением и ужасно обаятелен, так что Касси с тревогой наблюдала, как у нее сердце замирает при встречах.
— Пока еще ничего не видно, — вновь раздался в на-ущниках голос Тимми, — будь готова.
В следующее мгновение он направил нос самолета к земле и врезался в облака.
Группа гостей из Семнадцатого полка провела на базе Питон ночь. Демонстрация, устроенная Пэйсоном, встряхнула всех на базе — теперь рейнджеры вели себя подчеркнуто предупредительно, подтянуто, форма у всех блестела, дневальные подчеркнуто строго относились к своим обязанностям. За обедом расслабились… Принимали пищу все вместе, в столовой; рассказ о пулемете, повторенный в присутствии доброй половины личного состава базы, вызвал взрыв хохота. Такие шутки здесь любили.
База Питон практически вся умещалась в обширном сборном здании, похожем на разрезанный пополам цилиндр. Сводчатый потолок опускался до земли. Все сооружение собрали на одном из заводов и затем по воздуху доставили на высокогорное заброшенное плато. Личный состав Воздушных рейнджеров состоял из профессиональных строителей, шахтеров, фермеров, инженеров с ближайших предприятий — одним словом, мастеров на все руки. При внешней простоте база оказалась весьма уютным и прекрасно обставленным местечком. Летчики и техники сами обшили стены панелями из местных пород дерева. Мебель, дорогостоящее военное оборудование, включая средства связи, сигнальные системы, вооружение и прочие необходимые принадлежности, были приобретены на средства местных фирм, где в основном и работали рейнджеры. Денег у них хватало, так что внутри база оказалась просто картинкой.
В просторном зале на столах у стен стояли блюда с дымящимися кусками мяса, в вазах — фрукты, там же на тарелках караваи свежеиспеченного хлеба с хрустящей коркой и нежной, как поцелуй, мякотью. Макароны, свежая и квашеная капуста, кукурузные початки, картофельное пюре, местные овощи, названия которых Всадники так и не успели выучить. Питья было сколько угодно и какого угодно. Тим Мун, сидевший между Касси и Кали, поднялся и принес разведчице глиняную кружку с пивом. На кружке был выдавлен герб части — ковбой в белой одежде и черной маске, со звездой на груди, махал рукой из кабины стилизованного самолета; фонарь был откинут. Кали предпочла яблочный сок, он показался ей очень аппетитным. Алкоголь она не любила, пила чуть-чуть и только в компании.
Во время еды в зале царило полное молчание — местные горожане очень серьезно относились к принятию пищи. Как, впрочем, и выходцы с «юго-запада». Это была древнейшая сельская привычка — относиться к еде как к дару Божьему.
После обеда в зале убрали столы, все разместились поудобнее, и генерал официально представил гостей. Раздались бурные аплодисменты, что несколько удивило Кабальерос, привыкших к другому обращению. По-видимому, шутка Ковбоя сыграла свою роль. Следом со своих мест начали подниматься старшие офицеры рейнджеров: первыми — д'Абюсон и ее заместители Эд Золингер и Зэйн Салдано, затем командиры бомбардировочных эскадрилий капитан Анжела Чистаки и Фриц Мёльвиц, за ними командиры эскадрилий истребителей, лейтенант Сондра Прин, Айси, и, наконец, Тим Мун, которого, оказывается, все называли Бад.
Люди начали знакомиться друг с другом, и в зале стало заметно веселее. За разговорами Касси вдруг обнаружила, что выпила больше, чем следовало. Голова воспарила, а ноги чуточку обмякли, потяжелели. Обычно, стоило ей почувствовать, что теряет контроль, Касси тут же прощалась и уходила. Когда же Касси чувствовала необходимость снять напряжение, она выполняла комплекс упражнений, завещанных ей стариком гуру, но на этот раз сердце молчало, покидать зал не хотелось, ребята были рядом.
Она рискнула. Дала себе слово, что это первый и последний раз в жизни.
Новый взрыв хохота потряс помещение — кто-то рассказал, как рейнджерам пришлось удерживать старшего сержанта Фитцджеральда от попытки свести счеты с шутником Пэйсоном. Не мешая присутствующим посмеяться вволю, старший сержант скромно сидел с кружкой пива в руках, потом неожиданно поднялся и приказал составить столы. Все дружно, невзирая на чины, бросились выполнять его распоряжение.
Во главу вновь образованного стола сели генерал Стефанопулос и полковник Камачо, рядом Гордон Бейрд. В ту же сторону, подбадриваемый толчками и одобрительными возгласами, отправился сержант Джерри Уил-кокс. Был сержант очень юн, необыкновенно рыж и конопат.
Наконец он встал возле командиров, чуть наклонил голову набок и вдруг запел тонким дребезжащим, но очень приятным тенорком: Пойдем на чердак, где рождаются шорохи, Стропила протяжно и гулко скрипят. Там тучи звенят, отзываясь на оклики, Там смерти приют, летуны говорят. Так сдвинем бокалы — пусть души воспрянут! К чертям этот мир, преисполненный лжи! Мы выпьем за тех, кого нет уже с нами, А также за тех, кому вслед им уйти!
— Что это? — прошептала Касси, и Тимми схватил ее за руку, показав, чтобы она хранила молчание.
— Таков обычай, — наконец так же тихо отозвался он. — Тише, пожалуйста.
Оставим же вновь нас предавшую землю, В другие пределы направим свой путь. Там ждут нас товарищи, отдых нашедшие, И нам никуда не свернуть!
— Прямо-таки про нас, — шепнула Кали на ухо Касси.
Так сдвинем бокалы — пусть души воспрянут! До встречи под крышей — там встретим восход! Мы выпьем за тех, кого нет уже с нами, И снова за тех, кто вослед им уйдет.
Ночью Касси долго не могла уснуть.
Слезы брызнули из глаз, когда она припомнила тот, десятидневной давности вечер, в голове помутилось. То ли оттого, что самолет слишком резко нырнул в облака, то ли оттого, что едва устояла перед этим длинным, обаятельным парнем — его летный шлем был виден впереди.
— Что-то ты сегодня разнервничалась, — вновь зазвучал в наушниках голос Тима.
— Вовсе нет, — нарочито громко сказала Касси, подумав при этом: «Как ты можешь судить о таких вещах?» Вслух же выразилась короче: — Уймись, ублюдок!.. Тим засмеялся.
— Узнаю свою маленькую Касси. Она никому не позволит взять над собой верх, не так ли? Достойное качество.
В этот момент самолет пробил толщу облаков и в глаза разведчице брызнул яркий свет. В первое мгновение она не разобрала — небесное ли сияние ее ошеломило или оно пришло снизу, из глубокой долины, открывшейся у подножия горы.
Снега в широкой котловине, свернувшейся в ладонях хребта, почти не было — перед ней расстилалось чудесное изобилие изумрудных трав и черных скал. Камни совсем не выглядели угрюмыми, многочисленные искорки вспыхивали на изломанных поверхностях, играли радужными переливами. Ярко-голубым цветом отливали многочисленные озера. Они просматривались до дна и казались глазами, с помощью которых эта удивительная земля вглядывалась в нависший над ней небесный купол, поддерживаемый стропилами облаков.
— В самую холодную зиму здесь почти не бывает снега, принялся рассказывать Тим. — Озера вулканического происхождения и подпитываются горячими источниками. Здесь также много грязевых ванн. Пелена облаков хорошо сохраняет тепло. Касси от неожиданности вздрогнула.
— Чем это пахнет? — воскликнула она.
— Сера. Запах идет из-под земли по многочисленным трещинам. Это единственное, что не позволяет назвать это место земным раем.
Касси в восхищении вертела головой. Чем ниже опускался самолет, тем таинственней и привлекательней выглядела долина. Растительность была не то чтобы буйной — это было царство трав и цветущих вечнозеленых кустарников. Касси невольно отметила, что фонарь кабины устроен таким образом, что позволяет обозревать практически всю небесную сферу, за исключением небольшого участка, загораживаемого фюзеляжем.
— Почему долина такая круглая?
— Это не долина, это — кальдера, вершина конуса давным-давно уснувшего вулкана. Когда-то здесь вздымалась гора, примерно пятьдесят тысяч лет назад она взорвалась. По геологическим понятиям, буквально вчера.
Тим сделал еще один круг и направил самолет к северной части бывшего кратера. Посадочная полоса была выложена на поверхности лавового потока. Неподалеку из расщелины в скалах низвергался величественный водопад, его грохот перекрывал шум мотора. Вечная работа воды и ветра образовала вокруг посадочной полосы стену, так что при желании в геометрически правильных формах поверхности, образовавшихся на этом месте, можно было вполне усмотреть силу природных стихий. Полоса была небольшой, но рейнджеры уверяли гостей, что для их машин сгодится самый короткий отрезок. Не важно, что он из себя представляет — участок шоссе, сельского проселка или просто лужок, лишь бы длина не менее пятидесяти метров.
«Рудель» коснулся колесами земли, душераздирающе взвизгнули обломки лавы. Тут же винты зафлюгировались, и действительно, метров через тридцать самолет остановился.
Тим откинул фонарь, вылез сам, помог спуститься Касси. Затем вновь взобрался по стремянке и достал из багажного отделения пакет. Касси зажала пальцами нос.
— Значит, это и есть ваше любимое место для романтических прогулок? Пахнет как в сортире. Долго не погуляешь…
— Будь уверена, мы проведем здесь столько времени, сколько потребуется. И ни секундой меньше! В терпении тоже есть что-то героическое, моя маленькая. Пошли.
Он перекинул пакет через плечо, продел руки в привязанные к нему парашютные стропы и направился вверх по склону, держа направление на водопад. Касси последовала за ним.
— Послушай, эта песня, которую вы пели на базе в тот, первый вечер… — спросила она. — Что это?
— Наш гимн, — ответил Тим. — Ну, может, гимн — слишком сильно сказано, но все-таки. Говорят, что родилась она среди очень бравых, очень смелых ребят более тысячи лет назад. Все они служили в так называемой эскадрилье имени Лафайета, почти все погибли. К сожалению, они не догадывались, какими храбрыми оказались женщины в наши дни.
— Не сочиняешь? — изумилась Касси. — Тысячу лет назад?.. Тогда, наверное, на свете даже боевых роботов не было!
— Будь уверена! О роботах тогда никто не слышал. Это случилось задолго до космических полетов, тогда не было ни тридивидения, ни голограмм. В ту пору даже броневых машин не было, только в последние годы той ужасной войны кому-то пришло в голову, что можно обшить броней сельскохозяйственные роботы и пустить их в бой. Они назвали их танками. Из соображений секретности, понимаешь. Когда их перевозили, многие полагали, что это просто емкости для чего-то. Считается, что именно тогда впервые применили самолеты.
Касси указала пальцем на «Рудель».
— Они, наверное, ненамного отличались от твоей тарахтелки?
Тим остановился и удивленно взглянул на разведчицу. Потом улыбнулся.
— Мне и в голову не приходило подобное сравнение. Я просто горжусь своей пташкой — и все! Может, и похожа… По крайней мере, крылья и фюзеляж у них уже были. Крылья, правда, двойные. Машины были такими хрупкими, что их и трогать-то следовало с большой осторожностью. Кабина пилота была открыта. Чтобы подняться в воздух, требовались достаточная дерзость и сила воли. В каком-то отношении наши аппараты и сравнить нельзя с древними конструкциями, а в чем-то они до сих пор схожи. В компоновке, например… Так же и с боевыми роботами, предками которых были тракторы, ползающие по полям.
— Ну, сравнил!.. — воскликнула Касси. — Я помню картинки в какой-то книжке. Уроды какие-то, ничего похожего. Тим хмыкнул.
— Если судить по картинкам, то конечно. А вот нам нравится чувствовать близость наших машин с теми образцами. Не важно, что они были обтянуты материей и склеены из фанеры. Все равно они нам ближе по духу, чем реактивные грохотушки. Те как раз просто роботы — и ничего больше, а мы в своих милашках чувствуем себя один на один с небом, с солнцем, со звездами…
— С дождем, со снегом… — хихикнула Касси.
— Да, — горячо кивнул Тим. — Ты не представляешь, как приятно летать под мелким, грибным дождем. Вода тончайшей пленкой размазывается по стеклу, а кажется, что по лицу. Тебе приходилось бегать под дождем? Теперь Касси яростно взмахнула рукой.
— Еще бы! Я не бегала под ним, я спала — в нашем доме была худая крыша. Это уже после того, как отца и мать… — Она замолчала.
Примолк и Тим. Они постояли, затем Тим опустился на траву, скинул пакет.
— Давай отдохнем, а то я тебя совсем загнал.
— Меня?.. — Касси ткнула пальцем в грудь. — Ты что, парень? Я — разведчица. Я провожу свою жизнь на открытом воздухе, мне нет необходимости просиживать штаны в кабине.
Тим не ответил, откинулся на спину, заложил руки за голову, глянул в широкий просвет, открывшийся в облачном покрове, накрывшем долину. Яркий бирюзовый кусок неба охотно заглядывал на удивительную землю, раскинувшуюся внизу.
Касси осторожно присела рядом. В этот момент Тим в шутливом тоне приказал:
— Женщина, побыстрее распакуй этот узелок. — Заметив удивление на лице Касси, тут же добавил: — Не испытывай мое мужское терпение! Теперь меня ничто не остановит, будь уверена, я страсть как хочу поесть, а затем окунуться в минеральный источник с горячей целебной водой. Про грязевую ванну я уж не говорю. Была бы моя воля, я провел бы в ней остаток своих дней.
— Мы можем пробежаться вон до того камня, — с непонятным для себя смущением выговорила Касси. — Я даже позволю тебе обогнать себя. Он взглянул на нее из-под полуопущенных век.
— Ты удивляешь меня, женщина. Ты, которая не привыкла долго якшаться с мужчинами, предлагаешь мне устроить состязание в беге. Нет чтобы сразу провести болевой прием, а потом рыкнуть: «А ну развязывай пакет, козел недоношенный!» Касси засмеялась.
— Прости. Я прошу прощения, понимаешь?.. Тим перекатился по траве, лег поближе к Касси.
— Что, если мне попробовать, уместится твоя ножка у меня в руке или нет? — Он вдруг посерьезнел, задумчиво почесал нос. — Ты не замечала, что, когда ты ведешь себя подобно мужику, в тебе тотчас просыпается комплекс жертвы? Оскорбленной, жаждущей мщения… Подумай над этим, девочка, ибо кто-нибудь, чьи намерения куда менее благородны и чисты, чем мои, может взять над тобой вверх. Возьмет тебя, что называется, на дурочку.
Касси почувствовала, как у нее напряглись щеки. Просто окаменели от неожиданности. Тим рассуждал сейчас в точности как Кали.
Прежде чем она нашла что ответить, он встал и, подхватив пакет, вновь направился вверх по склону.
Касси поспешила за ним. Скоро он взобрался на край гранитного утеса — и там застыл, положив руки на бедра. Сильный ветер трепал его светлые волосы, играл полой куртки. Разведчица взобралась на камень, встала рядом с ним, восхищенно вздохнула: — Какая красота! Он положил руку ей на плечо.
— То-то. Вот теперь ты выразилась совсем по-женски. Это радует… Касси не обратила внимания на шутку.
Горное озеро, втиснутое в выемку между гранитными откосами, потрясло ее. Густая свежая травянистая бахрома окружала чуть парящую поверхность. Поодаль стояла сосновая роща, взбегавшая вверх по склону. Удивительно, но здесь запах серы перебивался густым хвойным настоем. Хвоинки и мелкие листочки, неподвижно лежавшие на воде, придавали всей картине живую печаль и некоторую таинственность, которую особенно подчерки-. вали гроты, выдолбленные в гранитных стенах талой водой.
— Озерко питается горячими ключами, а также минеральными источниками, бьющими на той стороне, — указал Тим на дальнюю оконечность озера. — Видишь, метров на двадцать повыше уровня воды трава еще имеет какой-то неестественный красноватый блеск.
В той стороне, в груде валунов, действительно угадывались бордовые пятна странной мясистой травы. Стекающие струи, нагромождение камней, склонившаяся поодаль сосенка -ее хвоя тоже отливала оранжевым тоном — все это напомнило Касси картины японских художников, любивших изображать подобные райские уголки.
— Вот где мне хотелось бы прожить свои дни, — вздохнул Тим. — Вероятно, не я один мечтаю об этом.
Они спустились к озеру. Тим бросил пакет на траву, потом пристально глянул на Касси и признался:
— Если бы я был отменным говоруном, мастером по плетению словес, я бы сказал, что никогда не бывал здесь прежде в компании с красавицами. Как ни странно, так оно и есть. Ты — первая женщина, с которой я позволил себе посетить сей чудный уголок. Знаешь, при виде всего этого совершенства особенно остро ощущается женская красота. Впрочем, как и наоборот.
Касси засмеялась. Высказанный таким образом комплимент был ей особенно приятен. Она сторонкой обошла Тима, потом осторожно приблизилась к пакету и, вздохнув, принялась разрезать ленту.
Они вкусно и сытно поели — у Касси вдруг проснулся страшный аппетит. Выпили вина… Затем, уже лежа на спине, Тим не глядя протянул руку и коснулся ее щеки кончиками пальцев. Касси сама не ожидала, как страстно ей захотелось притянуть к себе эту большую руку и поцеловать ее.
Сделав это, Касси снова глянула в небо, вдруг открывшееся прямо над ней.
— Я хочу предупредить тебя, моя красавица, — послышался голос Тима. — Понимаешь, в бою я веду себя достойно, а вот с женщинами робею. А если без любви, то вообще ничего не получается. Если у тебя нет желания, то лучше и не начинать. Это место слишком прекрасно, чтобы пачкать его.
— А как сейчас насчет любви? — спросила женщина.
— Да, — вздохнул Тим, — это мое основное желание. Он перевернулся на живот, положил подбородок на ладони и посмотрел на Касси. Она не спеша покусывала травинку. Заметив, что он смотрит на нее, выговорила:
— Я знакома с сексом.
— Это не совсем то, что я имел в виду.
— А что же ты имел в виду?
— Сейчас покажу, — ответил Тим и поцеловал ее.
— Еще какао, Касси? — спросил Никое Папандреу. Хозяин ошибся — разведчица просто потянула руку, чтобы взглянуть на наручные часы. Никое же решил, что она привычным для ребят с «юго-запада» жестом попросила его повторить заказ.
Касси отрицательно покачала головой. Где же Кали? Такое с ней иногда случается, она позволяет себе опаздывать. Или, может, часы отстают? Но не настолько же!
Она вздохнула, в который раз обведя взглядом «Старое новое кафе». На этот раз в зале собралась исключительно местная публика. Что-то новенькое, отметила про себя Касси. Ни одного Кабальеро. Даже в полдень… Что-то она не припомнит подобного. Одну роту перебросили в горы, Аделанте и Браво тоже покинули Порт— Говард. Но другие же на месте. На сегодня никаких учебных занятий не назначено. Генерал-майор Мароу, как обычно, в плохом настроении — наверное, ее огорчило известие, что Воздушные рейнджеры Тауна помогли Кабальерос наладить контакты с руководством народной милиции планеты. Результатов пока не было. Кали выразилась в том смысле, что пока Семнадцатый полк и местное ополчение заняты «дарением цветов» друг ДРУГУ-
Дарить цветы — это уже примета вежливого признания. После возвращения в Порт— Говард Тим Мун прислал Касси огромный букет роз в память о посещении Шамбалы. В этом не было ничего нового — сколько мужчин посылали ей цветы. Не сосчитать! Правда, прежде эти букеты ничего для нее не значили…
Разведчица выглянула в окно. «Вот двухметровая поганка!» — в сердцах выругалась Касси. В следующее мгновение ее пронзило ощущение, что ей уже не дождаться Кали. Она не придет в назначенное место. Так что же делать? Тим Мун обещал прилететь сегодня, они назначили встречу в этом кафе. Несмотря на скрытое недоброжелательство правительства Тауна, рейнджеры утвердили план совместных учений с Кабальерос. Они договорились с частным аэродромом, расположенным к северо-востоку от столицы, и решили устроить там свою базу. Небо сплошь затянуло тучами, однако подобный пустяк вряд ли остановит такого парня, как Тим Мун.
Возле входа на стене включился голографический экран. Касси мельком прослушала последние известия.
— Профсоюзные лидеры сегодня встретились с членами правительства и потребовали разоружить тех, кого они назвали «пособниками драков и тайными агентами». Затем они прямо указали на Семнадцатый полк наемников, размещенный на планете таинственным промышленным и финансовым магнатом Чандрасекаром Куритой. По слухам, он является дядей нынешнего Координатора Теодора Куриты. Лидер партии реформ, член парламента Говард Блейлок сказал по этому поводу…
Прежде чем Касси услышала, что Блейлок сказал по этому поводу, возле окна громыхнуло так, что этот звук мог разбудить мертвого и внушить ужас живым…
КНИГА ТРЕТЬЯ
Дыхание смерти все ближе,
Сними с фуди сгубивший меня цилиндр,
Вырви шток из пробитой головы.
Распределительный вал убери со спины
И вновь собери мотор.
Песня, родившаяся в Королевских военно-воздушных силах во время Первой терранской мировой войны
XV
Порт-Говард,
Провинция Аквилония,
Таун, Федерация Солнц
23 января 3058 года
Касси ни на мгновение не усомнилась, что может означать этот звук. Законы, регулирующие воздушное движение на Тауне, запрещали преодолевать звуковой барьер над столицей. Значит?..
Бросив взгляд в сторону Никоса Папандреу, окаменевшего с полотенцем и стаканом в руках, она бросилась на улицу. Выбежав на тротуар, Касси закричала:
— Кусуноки, грязный ублюдок! Ты все-таки явился сюда!..
В этот момент улицу перебежала неразлучная парочка — Бак Ивенс и Ковбой Пэйсон. Ковбой все еще зажимал руками уши, на его лице было написано крайнее удивление. Заметив взбешенную Касси, он воскликнул:
— Ты решила отметить наше прибытие?
— Если да, то не надо столько энтузиазма… — добавил Бак Ивенс. Он оставался совершенно спокойным. Пассажирский мобиль въехал на бордюр возле самых дверей кафе Никоса. Водитель высунул голову в окно, покрутил ею, затем, подняв от удивления брови, спросил:
— Что это?
Бак Ивенс, задрав голову к небу, уверенно ткнул в западную сторону. Теперь там было отчетливо различимо беловатое облачко. Еще миг — и оно обернулось летающей тарелкой с выступом, направленным в сторону западного гористого рога, огибающего залив.
Провинция Аквилония,
Таун, Федерация Солнц
23 января 3058 года
Касси ни на мгновение не усомнилась, что может означать этот звук. Законы, регулирующие воздушное движение на Тауне, запрещали преодолевать звуковой барьер над столицей. Значит?..
Бросив взгляд в сторону Никоса Папандреу, окаменевшего с полотенцем и стаканом в руках, она бросилась на улицу. Выбежав на тротуар, Касси закричала:
— Кусуноки, грязный ублюдок! Ты все-таки явился сюда!..
В этот момент улицу перебежала неразлучная парочка — Бак Ивенс и Ковбой Пэйсон. Ковбой все еще зажимал руками уши, на его лице было написано крайнее удивление. Заметив взбешенную Касси, он воскликнул:
— Ты решила отметить наше прибытие?
— Если да, то не надо столько энтузиазма… — добавил Бак Ивенс. Он оставался совершенно спокойным. Пассажирский мобиль въехал на бордюр возле самых дверей кафе Никоса. Водитель высунул голову в окно, покрутил ею, затем, подняв от удивления брови, спросил:
— Что это?
Бак Ивенс, задрав голову к небу, уверенно ткнул в западную сторону. Теперь там было отчетливо различимо беловатое облачко. Еще миг — и оно обернулось летающей тарелкой с выступом, направленным в сторону западного гористого рога, огибающего залив.